Дюна: Пол. Б. Герберт, К. Андерсон. Дюна 448 - 8 Ноября 2023

Главная » 2023 » Ноябрь » 8 » Дюна: Пол. Б. Герберт, К. Андерсон. Дюна 448

12:18

Дюна: Пол. Б. Герберт, К. Андерсон. Дюна 448

***

===

Несмотря на то что Преподобные Матери создают у чужаков впечатление полного своего единодушия, их организация тем не менее отнюдь не является сильно спаянной. Особенно заметно это стало после провала нашего плана по выведению Квизац Хадерача. Чтобы сохранить лицо, Ордену сестер пришлось разработать квоты и планы на случай внутренних раздоров и возможного раскола. Но невозможно долго соблюдать такие строгие правила.

Архивы Уаллаха IX

От своих частных осведомителей принцесса Ирулан узнала о предстоящем приезде делегации ордена Бинэ Гессерит с Уаллаха IX, но относительно цели этого визита Ирулан могла только строить более или менее правдоподобные догадки. Ясно было только одно – эти женщины решили обратиться к ней лично и без предупреждения. Надо было подготовиться. Для того чтобы не раскрывать своих информаторов, ей придется разыграть искреннее удивление.

Три высокопоставленные Преподобные Матери смело вошли в цитадель с таким видом, словно их влияние и власть остались такими же, какими были при Шаддаме IV. Пол запретил своей заклятой противнице Гайе Елене Мохайем ступать на землю Дюны, но другим членам Ордена сестер было позволено с небольшими ограничениями свободно перемещаться по планете, хотя, конечно, политическое влияние ордена было значительно поколеблено. В отличие от Падишах-Императора Полу были не нужны личные Вещающие Истину, не нуждался он и в советах Преподобных Матерей, если не считать Алии и леди Джессики.

Ирулан понимала, что Бинэ Гессерит весьма болезненно переживал утрату влияния. Потребуют ли они содействия принцессы в восстановлении былого положения ордена в Империи? С мимолетной улыбкой Ирулан была вынуждена мысленно констатировать, что это напрасные надежды. Муад’Диб уже хорошо понял, что такое Орден сестер.

Несомненно, они станут нашептывать ей посулы и прибегнут к тайному языку жестов, чтобы склонить к участию в каком-нибудь заговоре или интриге. Хотя сама Ирулан воспитывалась и обучалась в ордене, она пришла к выводу, что, несмотря на тысячелетия изучения человеческой природы, даже сестры Бинэ Гессерит оказались не в состоянии понять, кем был Муад’Диб и на что он был способен. И не его дело учить их уму-разуму.

Может быть, стоит дать им первый том «Жизни Муад’Диба»?

Одетая в официальный повседневный наряд Ирулан занялась своими обычными делами. Она осмотрела небольшую беседку, построенную специально для нее внутри огромной оранжереи, в центре лабиринта живых изгородей и тропинок – превосходное место для писательства и размышлений. Косые лучи освещали уютное помещение беседки, падая сквозь высокое плазовое окно. На ветке склонившегося к крыше беседки дерева Ирулан заметила неизбежную камеру наблюдения.

По настоянию Пола Корба придирчиво прочел каждую страницу последнего наброска Ирулан, сделал на полях массу замечаний и поправок, но на самом деле не нашел ничего, что вызвало бы у него возмущение. Ирулан и не ожидала никакого недовольства. Она была достаточно опытной и умела объясняться тонкими, недоступными Корбе намеками. В целом, Корба, кажется, был доволен и сгорал от нетерпения, ожидая выхода в свет следующего тома.

Плотник в это время заканчивал отделку небольшого садового сооружения, укрепляя на дверном косяке придуманные Ирулан украшения. В ее юные годы, когда Ирулан жила на Кайтэйне, у нее было в императорском дворце такое же частное крыло. Она помнила его с тех времен, когда была еще совсем маленькой девочкой. Здесь, в этом чужом мире, к которому она так и не привыкла, Ирулан надеялась в своем искусственном саду чаще вспоминать о более безоблачных временах.

Плотник был пожилой человек с морщинистым лицом, снежно-белыми волосами и кустистыми бровями. Одет он был бедно, но сравнительно чисто. Он закончил работу и аккуратно принялся укладывать в ящик свои инструменты – каждый в особое гнездо. Выпрямившись, мужчина посмотрел на принцессу, явно ожидая похвалы.

– Никогда не видела такой красивой работы. Муад’Диб будет доволен.

Она сомневалась, что Пол вообще заметит эту беседку; она устраивала убранство сада по собственному усмотрению; жалкая карикатура на реальное влияние и власть. На лице плотника появилась нерешительная благодарная улыбка. Он поклонился и ушел.

Ирулан принялась ждать. Теперь осталось недолго.

Из-за центральной живой изгороди она услышала шелест накидок. Визитерши самостоятельно искали путь в лабиринте тропинок, не объявив заранее о своем приходе. Значит, они каким-то образом сумели пройти через пост охраны, но запутанные дорожки несколько задержали их появление. По виду появившихся вскоре перед ней трех Преподобных Матерей Ирулан могла точно сказать, что они изо всех сил старались скрыть неприятное волнение.

– О, сестры! Я не ожидала вашего приезда.

– А мы не ожидали, что нас проведут сквозь строй, прежде чем дать разрешение на аудиенцию у нашей сестры, – сказала одна из Преподобных Матерей. Женщине с овальным лицом было немного за двадцать.

Ирулан уже знала их имена – старшую Преподобную Мать звали Генино, а ее более молодых спутниц Налики и Остед. Все три были, пожалуй, слишком молоды и едва ли прошли процедуру испытания, но были уже весьма влиятельными членами ордена. Мало того, все они числились личными советницами самой Верховной Матери.

Ирулан не выказала никакого сочувствия.

– Я – жена Императора Муад’Диба. Меры безопасности поэтому неизбежны, и вы прекрасно это знаете. Если бы вы заранее известили меня о своем приезде, то охрана пропустила бы вас ко мне без всяких проволочек.

– Мы хотели быть… скромными, – сказала Налики. Это была рослая крупная женщина. Лицо ее порозовело от длительного хождения по лабиринту оранжереи.

– Ну в таком случае вам просто не на что жаловаться, – сказала Ирулан. – Идемте со мной, я покажу вам место, где можно спокойно поговорить.

Она повела сестер за собой. Они поднялись по трем ступеням и вошли в маленький уютный садовый домик, где все трое расселись по скамьям.

Генино начала разговор с любезностей:

– В жизни вы оказались красивее, чем я могла бы ожидать по рассказам. Прекрасное сочетание – воспитание, полученное при дворе Коррино, грация сестры Бинэ Гессерит и уверенность в себе супруги Императора.

Маленькие темные глаза женщины многое скрывали, но далеко не все.

Ирулан разгладила складку своего безупречного платья, потом положила руки на колени.

– Мне редко приходится принимать гостей из ордена Бинэ Гессерит. Что привело вас на Арракис?

– Вы наверняка уже и сами догадываетесь об этом, – сказала Остед. Она была самой маленькой из прибывших, у нее были коротко стриженные золотисто-каштановые волосы и большой нос, портивший впечатление от красивого лица.

Ирулан заговорила, разыгрывая нетерпение:

– Я очень занята исполнением своих важных придворных обязанностей. Прошу вас, объявите о причинах вашего визита.

– Да, не стоит понапрасну терять драгоценное время, – согласилась с принцессой Генино. – Школа Матерей отрядила нас на Арракис с тем, чтобы мы участвовали в воспитании Алии Атрейдес и Мари Фенринг. Учитывая, что обе имеют незаурядную родословную, их отношения между собой не стоит пускать на самотек. Вы увидите, что мы разработали для них индивидуальный подход.

Принцесса насторожилась. Полу это предложение ордена придется не по вкусу.

– О них хорошо заботятся. Я лично проявляю большой интерес к Алие, да и к Мари тоже. Ваша помощь нам не нужна.

– Вы не понимаете, какая мощь таится за невинной внешностью дочери Марго Фенринг, – предостерегла принцессу Остед.

– Леди Марго сама сказала мне об этом, когда привезла на Арракис свою дочь. Я понимаю, что Орден сестер внимательно следила за воспитанием девочки на Тлейлаксе. Что же касается Алии, то она и сама может поучить вас троих вместе взятых.

Генино спрятала руку в складку накидки и обратилась к Ирулан на тайном языке жестов ордена, думая, что принцесса не может говорить свободно из-за слежки. Но Ирулан отвернулась, дав понять, что не желает общаться таким способом. Недовольно поморщившись, Генино снова заговорила:

– Внимание к важной персоне – это обычная наша практика.

– Дочь Атрейдеса – Мерзость, – сказала Налики. – Мы не можем допустить, чтобы это с самого рождения испорченное создание нарушило тонко сбалансированное воспитание Мари. Мы должны вмешаться.

Ирулан усмехнулась в ответ на это бестактное замечание.

– Я не вижу особой тонкости в Мари Фенринг.

Она подозревала, что у ребенка, присланного к арракинскому двору, были не вполне невинные цели. Ирулан полагала, что девочка должна шпионить в пользу Ордена сестер, желавших везде иметь своих тайных информаторов.

– Тем не менее отношениями Алии и Мари надо умело руководить.

– Естественно, вы считаете, что руководить ими должны именно вы? – спросила Ирулан. – Но как отнесется к этому леди Фенринг? До своего отъезда она не сочла нужным упомянуть об учителях из Бинэ Гессерит.

– В данном случае мнение биологической матери не имеет никакого значения, – возразила Налики.

Ирулан с трудом сохранила на лице нейтральное выражение. Это же типичное высокомерие, столь характерное для Преподобных Матерей.

– Муад’Диб не позволит никому вмешиваться в жизнь своей сестры или в воспитание дочери леди Фенринг, которую поручили нашим заботам.

Остед хитро усмехнулась.

– Но вы можете повлиять на Императора. Это же такая малость – просьба о допуске Бинэ Гессерит к воспитанию маленького ребенка. Как он сможет отказать?

– Как мало знаете вы Муад’Диба. Любая попытка манипулировать им окажется бесплодной.

– Не забывайте о своих обязанностях перед орденом, о вашем долге сотрудничать с Орденом сестер! – воскликнула Генино, привстав со скамьи. – Мы соблюдаем вежливость, учитывая ваше происхождение и положение, но не думайте, что мы всерьез собираемся обсуждать вопрос о воспитании девочки. Мы приказываем вам поступить так, как это нужно Ордену.

Ирулан тоже встала, перестав ломать комедию и разыгрывать из себя гостеприимную хозяйку.

– Действительно, здесь не место для дискуссий. Поэтому я прекращаю обсуждение этого вопроса. Вы выгрузили ваш багаж? Если да, то я распоряжусь, чтобы его доставили обратно в космопорт. Я очень советую вам отбыть отсюда вечерним челноком, если вы не хотите навлечь на себя гнев Императора. Преподобной Матери Мохайем уже запретили въезд на Арракис. Вы хотите, чтобы этот запрет был распространен на всех сестер?

– Мы не хотим, чтобы нас пасли, как покорных овец! – Гнев и удивление Генино были так велики, что она не смогла их контролировать. Изумленная Ирулан с интересом наблюдала реакцию Преподобной Матери. Очевидно, Мари Фенринг была для ордена еще важнее, чем можно было понять из того, что открыла Ирулан леди Марго.

На дорожке за живой изгородью послышались чьи-то шаги. Походка показалась Ирулан знакомой.

– Ах, вот идет и сам Император, должно быть, его известили о вашем приезде. Вы можете лично попросить его о своем деле, если хотите.

Пол вышел из лабиринта, одетый в элегантный зелено-золотой наряд. Похоже, его оторвали от важных государственных дел. На лице Императора читалось раздражение, которое он и не пытался скрыть. Выйдя из лабиринта, он сразу направился к беседке.

– Почему меня немедленно не известили о том, что в Арракин прибыли Преподобные Матери?

Ирулан приветствовала супруга почтительным реверансом. Немного подумав, остальные три женщины последовали примеру принцессы. Генино быстро оправилась от волнения и снова обрела голос:

– Мы приехали в гости к принцессе Ирулан, благородный сир.

– Они приехали сюда без моего приглашения и сейчас уедут, – елейным голосом произнесла Ирулан. Она холодно улыбнулась трем женщинам. – Они требуют участия в воспитании Алии и Мари.

– Это совершенно невозможно. – Пол не колебался с ответом ни секунды. – Я запрещаю это.

– Мне думается, что леди Марго тоже не была посвящена в эти планы, – добавила Ирулан.

Три Преподобные Матери были поражены таким отчужденным поведением Ирулан. Но ее действительно перестали интересовать приоритеты ордена. Работая над биографией Муад’Диба Атрейдеса, она начала изучать другие, не связанные с деятельностью ордена причинно-следственные отношения в политике, и обнаружила множество ошибок, заставивших ее усомниться в пресловутой мудрости Ордена сестер. Ирулан обнаружила, что Бинэ Гессерит по своему усмотрению фальсифицировал некоторые исторические хроники, скрыв ошибки и приукрасив успехи. С фактами Орден обращался как с глиной, формируя их по собственному произволу. Впрочем, то же самое делала и сама Ирулан, рассказывая историю жизни своего мужа.

– Мы не хотим ни во что вмешиваться, сир, – сказала Генино. – Мы просто хотим предложить…

Пол перебил Преподобную Мать. В глазах Императора появился опасный блеск.

– Хорошенько подумайте, стоит ли вам продолжать. Я хорошо чувствую правду, и ваша ложь очевидна мне так, словно вы выкрикиваете ее.

Троица поспешно ретировалась. Ирулан, с одной стороны, было смешно, но с другой – сердце ее бешено билось при одной мысли о том, что она посмела натворить. Сегодняшний инцидент грозил обернуться скандалом на Уаллахе IX и здесь! Она дождалась, когда шаги неуклюже отступавших сестер затихнут в лабиринте и сказала Полу:

– Как они заговорят, когда вернутся в школу Матерей.

– Я не очень боюсь их разговоров. – Сейчас Пол вел себя при Ирулан с необычной откровенностью. – Я сам стал одной из их неудачных селекционных попыток – так же, как и граф Фенринг. Вероятно, его дочь Мари представляет для них какую-то ценность из-за ее наследственности.

Ирулан кивнула.

– С вашего разрешения я хотела бы информировать леди Марго Фенринг об этом инциденте. Возможно, это позволит сделать из нее нашего союзника. В конце концов, это было оскорбление не только Алии, но и Мари.

Некоторое время он внимательно смотрел на свою официальную жену.

– Вы удивляете меня своим умением мгновенно понимать сложные вещи.

– Благодарю вас, милорд.

– Да, отправьте послание Фенрингам и расскажите, что пытались сделать здесь сестры Бинэ Гессерит. Любопытно, как Фенринги отреагируют. – Пол резко повернулся на каблуках и ушел.

Оставшись одна, Ирулан, чтобы успокоиться, занялась дыхательной гимнастикой прана-бинду.

===

Даже самые лучшие планы могут расстроиться, если оставить без внимания их слабые места.

Аксиома Бинэ Гессерит

За много лет супружества Марго Фенринг часто видела мужа в плохом настроении, но таким мрачным он был впервые. Прочитав письмо Ирулан о попытке Преподобных Матерей вмешаться в воспитание Мари, граф разразился гневной тирадой:

– Тупоумие Бинэ Гессерит может расстроить наш тонкий план. О чем они только думают? Теперь, когда Пол Атрейдес знает об интересе ордена к Мари, он может начать задавать неудобные вопросы. Нам надо ускориться.

Марго и сама была сильно расстроена вмешательством Ордена сестер. Разве они с Фенрингом не расставили все точки над «i», когда беседовали на Уаллахе IX с Преподобной Матерью Мохайем? Теперь надо действовать еще более дерзко, чтобы перехитрить Орден.

– Надо приспособить наш план к обстоятельствам, любовь моя, а у нас появилась одна блестящая возможность. Она может помочь исполнению плана. Теперь, когда Ирулан оповестила нас об этой неслыханной глупости ордена, мы просто обязаны посетить Арракин, чтобы удостовериться, что с Мари все в порядке.

Большие глаза Фенринга блеснули.

– Гм, да. Император не откажет нам в такой просьбе. Наша бедняжка, наша дорогая дочка. Ей угрожают злокозненные ведьмы. – Фенринг поцеловал жену в щеку. – Мы немедленно отправляемся на Арракис.

Графу не надо было напоминать об их плане, когда они с Марго вышли из челнока в космопорте, расположенном недалеко от громадной столицы Муад’Диба. За время путешествия они с Марго обговорили все нюансы, возможные случайности и особенности поведения, которого им следовало здесь придерживаться. Цель осталась прежней, ее надо было искать на пересечении линий всех имевшихся возможностей.

Но при всем том Фенринг не мог отрицать очевидного – ему очень хотелось повидать дочь. Теперь она должна быть готова.

Он и его супруга смотрели на зубчатые стены и бастионы огромной цитадели, протянувшейся по северному пригороду Арракина. Центром крепости служила старая резиденция правителя, но сама крепость простиралась теперь до отрогов Барьера. Как все здесь изменилось с тех пор, как Фенринг покинул Арракис! Гигантские краны высились в тех местах, где продолжались строительные работы.

Марго почувствовала дрожь в мышцах правой руки Фенринга – он был в напряжении, готовясь к решающей схватке. Жена взяла графа за руку и заглянула ему в глаза. Хасимир почувствовал, что волнение его немного улеглось, а пульс стал реже.

– Пожалуй, гм, тебе стоит говорить за нас обоих, – сказал он.

Да, они вдвоем сплели смертоносную ткань плана, но в Империи хватало других планов и подводных течений, пересекавшихся друг с другом. И он, и Марго были крайне удивлены, узнав о попытке покушения во время церемонии Великой Капитуляции. Это покушение организовал не какой-нибудь заклятый враг Муад’Диба, а его верный мастер меча. Граф находил это поразительным, если не забавным. При таком множестве интриг и заговоров следовало ожидать, что какой-нибудь из них закончится удачно. Фенринг чувствовал себя теневым организатором зрелищного шоу, но шоу галактического масштаба.

Если отвлечься от некоторых мелких неудобств, причиненных ему и его любимой жене, то Фенринг отнюдь не жалел о низложении Шаддама, но он не станет особенно печалиться, если наступит конец короткому, но кровавому правлению Муад’Диба. После периода неизбежного смятения он, Фенринг, сумеет установить нечто куда более эффективное и… величественное. В конечном счете любому, кто воссядет на троне, будет нужна народная поддержка, а также надежная страховочная сеть, чтобы сохранить власть.

Для начала надо добиться, чтобы Пол Атрейдес обратился к графу за советом.

Один из солдат федайкинской охраны направился к ним. Он был похож на идущую статую. Встав на их пути, солдат поднял руку, веля Фенрингам остановиться. Вторую руку страж положил на кинжал. На грубом, словно вырубленном из куска камня лице не было никаких эмоций.

– По каким делам вы прибыли в город Муад’Диба?

– Нет нужды так грубить, – сказала леди Марго. – Нас уже проверили на выходе из челнока. Наша дочь гостит при императорском дворе и мы прибыли сюда, получив срочное послание от принцессы Ирулан.

– Вам придется отнестись к нам со всем уважением, какого мы заслуживаем, – сказал Фенринг, и в его глазах появился опасный блеск. – Я – граф Ландсраада, а это моя супруга.

Теперь было уже поздно вмешиваться. Марго понимала, что муж сознательно провоцирует этого самоуверенного мужлана. Солдат начал извлекать кинжал из ножен, но тем самым он подписал себе приговор. Фенринг сделал стремительный бросок, кинувшись на великана, и нанес удар по запястью. Пальцы федайкина разжались, и кинжал, уже извлеченный из ножен, со звоном упал на землю. Второй удар в локоть обездвижил руку солдата, а третий, нанесенный в лодыжку, сбил федайкина с ног. Ребром ладони Фенринг метко ударил соперника в висок, а потом локтем в лицо. Солдат застонал и замер, из глаза текла струйка крови.

Фенринг отступил на шаг, любуясь делом своих рук.

– Понимаю, это один из лучших телохранителей Муад’Диба.

Послышался топот бегущих к месту происшествия людей и крики других солдат.

– Ну что ж, мой дорогой, по крайней мере мы привлекли к себе внимание.

Стремительным, но плавным движением Фенринг обнажил нож и присел в боевую стойку, готовый встретить противников. Марго тоже встала в оборонительную позицию спиной к спине Фенринга. Это был один из их отработанных сценариев, и Марго надеялась, что все выйдет так, как они предвидели. Они могут разыграть из себя людей обиженных и оскорбленных тем, как Муад’Диб обходится с приглашенными гостями, но зато потом они будут наслаждаться полной безопасностью.

Но даже если этого и не произойдет, Марго была уверена, что они благополучно выпутаются из этого мелкого инцидента.

Их окружили настороженные солдаты, пара десятков людей, вооруженных длинноствольными ружьями, пистолетами, большими арбалетами, мечами. Их обоих не прикрытых защитными полями можно было легко срезать, невзирая на все их боевое искусство. Но гвардейцам нужен был приказ вышестоящего начальства, чтобы стрелять по аристократу и его жене.

– Гм, примите мои извинения, – сказал Фенринг, поднимая руки вверх. – Этот человек оскорбил мою жену, и я, кажется, слишком погорячился. Это только моя вина.

Солдат, стоявший позади других – тот самый, который проверял Фенрингов на выходе из челнока, – о чем-то тихо переговаривался с офицером. Офицер кивнул, что немного разрядило обстановку. Офицер с неудовольствием посмотрел на раненого солдата, который между тем пришел в себя.

Потом офицер смерил взглядом Фенринга.

– Всякий солдат, которого так легко может свалить любой приезжий, не может служить в гвардии Муад’Диба. Я отстраняю этого солдата от исполнения обязанностей. – Офицер сделал своим людям знак, чтобы они опустили оружие, и сказал: – Позвольте мне проводить вас в цитадель. Вы сами объясните принцессе Ирулан цель своего приезда.

Фенринг улыбнулся, когда Марго взяла его под руку. Они пошли за предупредительным офицером.

В присутствии слуг Ирулан приветствовала Фенрингов у сводчатой двери, ведущей в ее личное крыло цитадели. Высокая и элегантная старшая дочь Шаддама IV была одета в длинное черное шелковое платье с глубоким вырезом, украшенное крошечными, но ослепительно сверкающими хагальскими изумрудами, которыми был расшит лиф и короткие рукава. Светлые волосы были уложены в изящную прическу, голову венчала алмазная тиара. Ирулан выглядела так, словно вернулись старые времена, и она принимала гостей на пороге дворца в Кайтэйне.

Поприветствовав чету Фенрингов, Ирулан повела их за собой мимо письменного стола, заваленного рукописями. Фенринг с любопытством покосился на стол, но Ирулан быстро направила его к обеденному столу, уставленному закусками.

– Не составите ли вы мне компанию за обедом? Я уже вызвала Мари, но, как вы сами видите, императорская крепость очень велика.

– Мы, гм, очень волнуемся и жаждем видеть нашу дочь. – Фенринг наклонился к супнице и потянул носом, но не уловил никакого запаха. Он оглянулся и посмотрел на письменный стол, явно интересуясь, чем занимается Ирулан. Не пишет ли следующий из этих идиотских пропагандистских трактатов?

– Мы были очень сильно встревожены, узнав, что Орден сестер хочет заняться воспитанием и образованием Мари, – сказала леди Фенринг. – Мы специально послали Мари сюда, чтобы сестры не превратили ее в послушное орудие своего ордена. Но, кажется, они могут проникнуть даже в имперскую столицу. Обеспечена ли Мари безопасность здесь, на Арракисе?

Принцесса села во главе стола, покрытого белой льняной скатертью и уставленного серебряными приборами.

– Несмотря на то что мы с вами обе сестры Бинэ Гессерит, леди Марго, но даже мы должны признать, что иногда Орден преступает дозволенные рамки. Но сейчас это не проблема, во всяком случае, в том, что касается образования и воспитания вашей дочери. Муад’Диб сказал сестрам свое веское слово. – При воспоминании о свидании с тремя Преподобными Матерями губы Ирулан сложились в ироническую улыбку. – Школа Матерей сделала большую ошибку, оскорбив Императора, а он не скоро забывает оскорбления.

Слуга открыл супницу, в которой оказался темный густой ароматный суп.

– Каладанский суп из кабана, – сказала принцесса. – Любимое блюдо моего мужа.

Гости отведали суп, издавая одобрительное мычание. Ирулан к супу не притронулась.

– Пусть даже Бинэ Гессерит не вмешивался в воспитание вашей дочери, но у меня есть несколько вопросов. Я хотела бы знать некоторые подробности ее обучения и воспитания. Девочка очень необычная. Как и чему ее учили? – спросила Ирулан.

Фенринг бросил быстрый взгляд на жену и начал отвечать:

– Мы э-э… воспитывали ее так, как считали нужным сами. Мы не слишком баловали ее на планете Тлейлакс. Она получила хорошее образование в нескольких дисциплинах. – Граф провел пальцем по краю пустого стакана. – Мы так стремились уберечь девочку от всех возможных опасностей, что я сам учил ее всему, что знаю, и так же поступала моя жена. Кроме того, мы э-э… воспользовались некоторыми, заинтересовавшими нас методами тлейлаксу… это была, так сказать, приправа к основному блюду.

Тревожась, что некоторые детали могут от нее ускользнуть, Марго обратилась к Ирулан:

– Что необычного вы заметили? Мари неправильно себя ведет?

– Совсем нет. Они с Алией сильно сблизились всего за несколько коротких месяцев. А ведь Алия, как вам, конечно, известно, родилась в очень странных обстоятельствах.

– Ах да, Мерзость, – сказала Марго и широко улыбнулась. – Еще одно клеймо Бинэ Гессерит, еще один их ярлык. Вы считаете, что и Мари родилась с врожденным знанием?

Ирулан отрицательно покачала головой.

– Нет, но она ни в чем не отстает от Алии и так же коварна. С самого начала вы были с нами не вполне честны.

– Наша дочь – особенный ребенок, – сказала Марго.

Граф улыбнулся.

– Э‑э… гм, мне кажется, что эти две девочки стали закадычными подругами и с удовольствием играют вместе. Мы не могли бы желать большего.

Мгновение спустя в покои Ирулан вбежала Мари. На ней было надето праздничное бело-розовое платье с кружевной оборкой по подолу. Обута девочка была в белые туфельки, звонко стучавшие по плитам пола. Родители встали при ее появлении, и девочка, подбежав сперва к графу, обняла его.

– Спасибо вам, что послали меня на Арракис. Мне здесь очень нравится, – сказала Мари. – Со мной здесь очень хорошо обращаются, и я веду себя как хорошая девочка.

– Мы рады это слышать, дорогая.

===

Пол Атрейдес, так же, как и его отец, красный герцог, допускал в свой круг опасных людей. Будучи склонным к риску человеком, он говорил, что это позволяет оттачивать чувства.

Принцесса Ирулан. Жизнь Муад’Диба, том I

– Ваша дочь – интересный ребенок, граф Фенринг, – сказал Пол, ведя своего гостя по лестнице в подземелье.

– У нее замечательные гены, – ответил Фенринг, не вдаваясь в дальнейшие подробности. – Я очень рад, что вы, как и мы, находите девочку исключительной.

Рабочие нашли этот старый подземный ход, когда углубляли фундамент цитадели; этот ход лежал глубже прежнего основания арракинской резиденции и был так хорошо скрыт, что его не нашли, даже когда много лет назад искали здесь харконненовские ловушки. Пол сомневался, что Фенринг знал о существовании этого подземелья, хотя оно было несравненно древнее, чем расположенное выше здание, а само его существование наводило на мысль, что здесь есть и другие туннели, переплетенные под основанием древнего строения. Воздух здесь был сух и прохладен, ступени избиты поступью множества ног в древние времена. Тысячи и тысячи лет тому назад.

Фенринг шагнул на ступени и принялся осторожно спускаться в тусклом свете желтых светящихся полосок, укрепленных недавно на стенах подземелья. Фенринг напряженно оглядывал пространство своими чересчур большими глазами. Узколицый граф был сейчас похож на настороженное ночное животное.

В то утро Пол короткой запиской вызвал к себе графа и повел его в подземелье

под восточным крылом цитадели, туда, где не было охраны и подслушивающих устройств.

– Вы сомневаетесь, что я могу сам себя защитить в схватке даже с таким человеком, как он? – спросил Пол у встревоженных федайкинов, и те перестали возражать. Правда, в том, что касалось этого человека, предзнание Пола всегда оказывалось ненадежным.

Граф Хасимир Фенринг. Этот человек обладал плохой репутацией, считался опасным злодеем, но Пол всегда испытывал необъяснимую симпатию к этому человеку, служившему Шаддаму IV, чувствуя, что между ними гораздо больше общего, чем они сами подозревают.

– Я прекрасно знаю, кто вы, граф, во всяком случае, мне известно, кем хотели видеть вас сестры Бинэ Гессерит. Я почувствовал, что в вас что-то есть в тот самый момент, когда увидел вас в свите Падишах-Императора. Вы очень похожи на меня.

– Хм э-э… как прикажете вас понимать?

– Мы оба неудачные экземпляры Квизац Хадерача, по крайней мере неудачные в глазах Ордена сестер. Они не смогли получить от вас того, что им было нужно, и не могут контролировать меня. Я нисколько не удивляюсь тому, что они проявляют такой пристальный интерес к вашей дочери.

– Ах, да разве можно что-то понять в бесчисленных селекционных схемах этих ведьм?

– А кто может понять множество вещей, которые должны делать мы? – спросил Пол.

С невероятной жестокостью покончив с мятежом Торвальда, Пол был вынужден испепелить еще две планеты, полностью уничтожив их население. Стерилизация… Это было много хуже того, что произошло на Салусе Секундус, хуже того, что намеревался учинить на Груммане виконт Моритани. Пол понял, что едва ли испытывает чувство вины по поводу содеянных им злодеяний.

«Неужели я так привык к убийствам и разрушениям?» От этой мысли по спине Императора пробежал неприятный холодок.

Он вспомнил убитого им в поединке Ямиса. Это была первая отнятая им жизнь. Тогда Пол был потрясен, но горд своим успехом, однако мать обрушила ему на голову молот чувства вины: «Ну и каково это – чувствовать себя убийцей?»

Он привык и чувствовал себя весьма комфортно. Муад’Диб мог, не задумываясь ни на секунду, отдать приказ об уничтожении очередной планеты, и никто не станет задавать ему лишних вопросов. Пол, как человек, не мог позволить себе забыть об этом.

Так как граф Фенринг тоже воспитывался как будущий Квизац Хадерач, как пешка в игре ордена, то, может быть, у них есть основа для взаимопонимания, невозможного ни с кем другим, не исключая и Чани.

Дойдя до конца лестницы, Пол остановился у входа в выложенный камнями туннель.

– Я не бог, граф Фенринг, невзирая на все нагроможденные вокруг моего имени мифы. – Он жестом пригласил гостя в левое ответвление туннеля, где от колебаний воздуха покачивались плавучие светошары.

– Мы, гм э-э… можем многому научиться друг у друга. Возможно, это поможет нам лучше понять самих себя. Вы хотите э-э… гм, чтобы мы стали друзьями? Вы не забыли, что Шаддам приказал мне воевать с вами после битвы за Арракин?

– Я помню, что вы отказались. Есть разница между прагматизмом и верностью, граф. Вы видели, кто победитель, а кто побежденный, и сделали разумный выбор.

– Да, но я сознательно отправился в изгнание вместе с Шаддамом и был при нем до тех пор, пока не ощутил потребность в перемене. Мы не захотели воспитывать нашу дочь на Салусе Секундус.

Они обошли угол, проход стал заметно уже.

– Все отношения меняются, граф Фенринг, и, как люди, мы должны либо приспосабливаться к ним, либо погибать.

– Приспосабливаться или погибать? – Граф опасливо оглядел коридор. – М‑м э-э… здесь есть камеры для допросов?

– Они есть в любой Империи, любая Империя нуждается в камерах допросов и пыток. Коррино точно в них нуждался.

– Гм э-э… конечно. Я уверен, что интриги в вашей цитадели коренным образом отличаются от интриг кайтэйнского дворца. – Он откашлялся, словно что-то застряло у него в горле.

– На самом деле разница есть, граф, потому что я в такой же мере фримен, в какой Атрейдес. Законы пустыни направляют мои действия в такой же степени, как и мое благородное происхождение. В моем распоряжении не только обычная политика, но и религия. Хочу я этого или нет, но я и есть эта религия. Таким образом, мои воины не просто обычные бойцы. Они видят в себе миссионеров религии.

Пол остановился у маленького темного дверного проема, активировал панель и запер за ними дверь, отключив освещение. В темноте слышалось дыхание Фенринга. Пол явственно ощутил запах страха в поте Фенринга. Непроизвольная потеря влаги. Через мгновение Пол открыл вторую дверь и вошел в довольно обширное помещение, где, как только они вошли, зажегся тусклый свет.

– В каком-то смысле мы с вами сейчас вернулись в прошлое. – Пол терпеливо ждал, когда Фенринг заметит живописные картины и письмена, покрывавшие стены, странные изображения, видневшиеся на всех поверхностях – на стенах, на полу, на потолке. – Это древнее капище муадру, давно засыпанное и забытое. Вероятно, эти люди жили здесь задолго до фрименов.

– Сказка. Как вам повезло, что вы нашли это место. Сколько лет я провел в резиденции и не подозревал, что у меня под ногами такое сокровище.

При этих словах графа Пол почувствовал, как болезненно пошевелилось его чувство истины, как будто заработала система тревожной сигнализации, но сирена пока не звучала. Может быть, так происходит из-за неспособности Пола прощупать Фенринга предзнанием, из-за конфликта аур двух несостоявшихся Квизац Хадерачов? Или, может быть, Фенринг скрывает правду и лжет? Но зачем ему скрывать знание об этом месте, о святилище муадру?

Граф старался не задеть письмена, изображения и символы.

– Наверное, в то время я больше интересовался материальными сокровищами, больше всего, как я полагаю, меланжем.

Пол заговорил, не пытаясь скрыть благоговения:

– Это помещение – лишь маленькое напоминание о расе, которая когда-то, видимо, еще до дзенсуннитского переселения, населяла множество планет. Очевидно, они прибыли на Дюну еще до того, как она превратилась в сплошную пустыню. Есть легенды, заставляющие предположить, что именно муадру привезли с собой червей, но точно я ничего не могу сказать. Мы очень мало о них знаем.

– Ваше имя восходит к муадру?

– Есть какое-то лингвистическое родство между языками фрименов и муадру, но эта раса одновременно исчезла во всех уголках галактики; возможно, с этим народом произошла какая-то неведомая нам трагедия.

Двое так не похожих друг на друга людей принялись обходить помещение, внимательно рассматривая рисунки, числа, письмена и другие символы. Здесь были цветные рисунки, выполненные неизвестными красками, и резные изображения, выгравированные в холодном камне.

– Вероятно, гм, вы зарыли свой талант в землю, сир. Вам, наверное, надо было быть археологом, а не Императором. – Фенринг рассмеялся своей шутке.

– Люди знают меня благодаря моему джихаду, но мне самому хочется думать, что я занимаюсь раскопками в поисках истины человечества, пытаюсь найти то,

что можно оставить, а от чего следует очиститься. Мне нравится всегда искать истину, двигаться к ней. – Пол запер святилище и вывел Фенринга обратно в коридор, по которому они пришли. – Меня окружают многие и многие легенды и истории, но сколько из них истинны? Кто может знать, что в действительности происходит в истории, даже если сам ее переживает?

Фенринг на мгновение замялся.

– Я видел э-э… что принцесса Ирулан пишет следующий том вашей биографии. Это ревизия истории?

– Нет, это просто еще один рассказ о моей жизни. Люди требуют этого. Миллиарды людей говорят обо мне исключительно как о герое, но рассказы обо мне неполны. Так же, как и рассказы о вас, граф, как мне кажется. Мы ведь похожи, разве не так, граф Фенринг? Мы гораздо более значимы, чем о нас говорят.

– У каждого из нас свой долг верности, – загадочно ответил Фенринг.

Пол не питал никаких иллюзий в отношении своего гостя. Если Фенрингу покажется выгодным, то он в любой момент обратится против Пола. С другой стороны, как Император, он может воспользоваться тайными навыками графа и его умением тонко плести интриги. У Фенринга, несомненно, были большие связи в элитных кругах. Пол повел графа не к выходу, а в противоположную сторону.

Пол открыл другую дверь.

– В один из моих личных погребов. Я хочу угостить вас настоящим каладанским вином.

– Это гораздо лучше, чем камера пыток, – сказал Фенринг.

***