И еще вспомнила Малуша о богах. Она не могла не вспомнить о них. Ведь все, что существует на свете, думала она, подчинено богам. От богов приходит человек, к богам уходит. Боги владеют всеми благами земли, злые боги насылают на людей всякие беды… Это боги принесли Малуше счастье, они же и отняли его. — Боги! — вырвалось у Малуши. — Так спасите, спасите же меня! Но боги и на небе и на земле молчали — им не было дела до Малуши. А разве она не обращалась к ним раньше? О, сколько раз еще тогда, когда Малуша была на Горе, — а особенно позже, когда судьба забросила ее ... Читать дальше » Прикрепления: Картинка 1 |
Но искать убежища где-нибудь еще было уже поздно, и Малуша виновато спросила: - Не пустите ли, люди добрые, переночевать? Смерд посмотрел на нее исподлобья. - Откуда идешь? - Из поля я, роднянская… Погорели… а муж помер от горячки… «Погорели… помер от горячки»! Ну, эта беда - пожары да моры - ведома на Руси повсюду, и в Диком Поле, и в Киеве. Хорошо еще, путница не назвала третьей беды - печенегов. - А теперь куда? Малуша вздохнула: ... Читать дальше » Прикрепления: Картинка 1 |
ГЛАВА СЕДЬМАЯ 1
Князь Святослав сидел в Киеве-городе, но зн^л, что делается на Дунае. Трудно было гонцам князя Улеба и воеводы Свенельда добираться до устья Дуная к Киеву. О^и мчались по ночам, а днем прятались в лесах и оврагах, — в степях и у моря стояли улусами печенеги. Некоторые из гонцов погибали в поле, но кое-кто все же добирался до Киева и привозил князю Святославу вести. Брат Улеб сообщал, что держатся они в городах твердо, но к зиме сомкнутся, станут плотнее, и советовал великому князю не торопиться, навести порядок в землях й только тогда возвращаться на Дунай. ... Читать дальше »Прикрепления: Картинка 1 |
*** ***
Стояла темная, душная ночь начала месяца червена. На Горе не светился ни один огонек. Темно было и вокруг стен. Только в одном месте в предградье бушевал огонь, оттуда же долетали рокот бубна и гортанные песни печенегов. Вместе с Добрыней к краю стены подошел один воин, остановился у заборола и поглядел вниз. Там было темно, дна не видно, — казалось, он стоит над глубокой пропастью. Но воин знал, что внизу ров, твердая земля, он неторопливо привязал крепким узлом к заборолу один конец веревки, а другой, пристально вглядываясь, медленно опустил вниз, за стену. — Прощай, Добрыня! ... Читать дальше » Прикрепления: Картинка 1 |
*** ***
Потом мысли Ольги перенеслись в далекую Болгарию, где князь Святослав со своими воями борется с ромеями. Он — далеко от родной земли, ему и его воям и днем и ночью угрожает смерть. А теперь смерть нависла и над отчизной, над Киевом.
Она вспомнила, что произошло только что в палате, голос одного из бояр: «Чужой земли ищеши, а свою ся лишив», — и кровь снова ударила ей в лицо. Нет, не понимают они, чего добивается Святослав со своими воями в Болгарии. Даже она, его мать, долго не понимала сына и лишь потом убедилась: есть только два пути — либо быть рабами василев-сов, либо жи ... Читать дальше » Прикрепления: Картинка 1 |
*** *** Лев Валент пристально посмотрел на императора, стараясь понять истинный смысл его слов, потом коснулся рукояти своего меча и произнес: — Если они прячутся в гинекее, — глаза его сверкнули, — мы их и там отыщем. В конце беседы вернулись этериоты, посланные императором к паракимомену Василию, и доложили, что он не узнал их и, видимо, умирает. Император Никифор остался в своей опочивальне один. У дверей опочивальни стояли этериоты, они же дежурили в коридорах. Император немного успокоился. Опочивальня императора считалась одним из лучших покое ... Читать дальше » Прикрепления: Картинка 1 |
*** *** 7 У императора оставалась единственная отрада, единственный человек, которому он пока что верил в Большом дворце, — его жена, императрица Феофано. Ей в то время исполнилось тридцать лет, и если раньше, в дни молодости, она напоминала лозу, на которой только наливаются покрытые нежной пыльцою и таинственно влекущие гроздья, то теперь лоза эта созрела. У Феофано были совершенные, будто выточенные из мрамора формы: нежные руки с длинными, гибкими пальцами напоминали лебединые крылья, упругие груди — сочные плоды, ноги — о, ее ногам завидовали все женщины Константинополя! ... Читать дальше » Прикрепления: Картинка 1 ·Картинка 2 |
*** Император Никифор разговаривает с послами, как отец и подлинный друг Болгарии. Он всячески хочет укрепить и утвердить любовь и мир между Византией и Болгарией. Он знает, что у болгарского кесаря есть сын Борис, который учился здесь, в Константинополе, и намекает, что если кесарь Петр пошлет его в Константинополь, то Борис сможет жениться на одной из дочерей императоров… Обливаясь потом и до крови натирая в седлах ноги, мчались обратно в Преславу с этими вестями боляре — послы кесаря Болгарии. Вскоре в Константинополе появляется сын кесаря Петра, Борис, и Никифор принимает его как высокого гостя в Большом дворце и поселяет не где-нибудь, а в Буколеоне, вблизи себя.
|
*** Древнерусский летописец Нестор сидел на завалинке у костра и жарил на палке белый гриб. День был пригожий и солнечный, пели птички, со стороны села звонко брынчали гусли. Отрадно было на душе Нестора и благодатно. Однако шелест кустов со стороны поляны заставил его насторожиться. Гриб у Нестора был только один, поэтому гости не приветствовались. Впрочем, опасения сразу подтвердились - перед летописцем предстали двое. Одёжи на них были заморские и непонятные, рожи подозрительные. |
3 За островом Григория Днепр становился широким, полноводным. Здесь берега его не пересекали высокие горы, не обрывались над плесом кручи, не врезывались в воду желтые косы; с той и другой стороны зелеными стенами тянулись плавни — топкая, болотистая низменность, поросшая ковылем, в котором не видно было и всадника, да непроходимой чащей приземистых дубов, лип, ольхи, верб и лозы. Только далеко впереди, по обе стороны Днепра, высились песчаные холмы, увенчанные купами сосен. Сосны эти, необычайно высокие, с голыми стволами и зелеными шапками, напоминали дозорных, которые стояли и будут стоять многие века и глядеть, и запоминать, что происходит в далеком поле и здесь, на Днепре. ... Читать дальше » |