...время 047 - 9 Августа 2024 - Персональный сайт

Главная » » ...время 047

14:27

...время 047

***

***
Говорили, что одно лишь прикосновение к доспеху древнего Бога заставляет слепых прозреть, а чумных исцелиться, что люди, которым посчастливилось дотронуться до этой вещи, получали откровения свыше, а преступников, пытавшихся умыкнуть священный артефакт, всех как одного мгновенно настигала смертельная кара.
Слушая обо всём этом, я постоянно думал о перчатке, которая срослась с моей рукой. А что, если?..
Да нет, этого не может быть!
Внутрь города я, в толпе паломников, прохожу без проблем. Ворота охраняет стража в подвижной, тонкой и я бы сказал — изысканной — пластинчатой броне, вооружённая длинными, почти в рост человека, самострелами и алебардами.
Своё оружие, кроме меча, я заранее убрал в мешок, чтобы оно не мозолило глаза. Кто знает, как тут относятся к свободному ношению самострелов? А вот клинки при себе имеют многие. Очевидно, носить их не возбраняется даже паломникам и крестьянам — так что и свой я оставляю закреплённым на поясе.
Никто не досматривает поток людей, заходящий в город — как и телеги, фургоны и самоходные повозки, которые въезжают через отдельный проезд, расположенный чуть в стороне от главных ворот.
Самоходные повозки я увидел впервые только вчера, и испытал сильное удивление. Некоторые из них напоминают кареты, другие — здоровенные повозки, больше напоминающие дом, иные являются просто колясками. Однако всех их объединяет одно — они движутся сами, без помощи тягловых животных! Правда, со странным жужжащим звуком, но сам факт! Даже не представляю, какая магия заставляет их ехать!
Но сам Тиал’Лир поражает меня ещё больше. Этот город… странный. Я наверняка видел города раньше — потому что понимаю, как они устроены и знаю, что это такое. Однако здесь слишком многое меня удивляет, словно ребёнка.
Улицы города тянутся вверх, и чем выше — тем внушительнее постройки. Но то, из чего эти улицы и здания состоят, то, что их окружает…
Проклятье, да всё вокруг притягивает мой взгляд!
Какие-то стеклянные трубы, протянутые между высоких столбов, внутри которых что-то проносится с дикой скоростью. Листки бумаги, которые читают сидящие на террасах заведений люди. Кувшины с гибкими трубками, из которых люди вдыхают какой-то, судя по запаху, весьма похожий на табак, дым. Сложные движущиеся механизмы, которые поднимают корзинки с людьми на несколько этажей ввысь, из подвалов валит пар, кузнецы используют странные устройства и наручи, состоящие из металлического каркаса.
Стекло, мрамор, красное дерево. Балконы, патио, колоннады, галереи, ступени. Улицы, площади, парки, подворотни, дворы… Матерчатые навесы над лотками, откуда крикливые торговцы предлагают свои товары, невиданные животные, сопровождающие важно вышагивающих людей, яркие вспышки магии…
На меня обрушивается такой вал звуков, что в первые мгновения кажется, будто я сейчас оглохну — кто-то кричит об ограблении, раздаётся громкий свист, слышится стук металла о металл, вокруг звуки шагов, голоса…
Но самое главное — люди. Здесь кипит жизнь, горожане что-то обсуждают, спорят, ругаются, смеются, торгуют, куда-то идут, едут и бегут. И они одеты в такую странную одежду… Явно непривычных фасонов, очень ладно скроенную, иногда и вовсе без единого шва!
Всё это ошеломляет…
Однако при всех удивительных и незнакомых вещах, которые я тут вижу, больше прочего в глаза бросается разделение между людьми. И оно выражается в одежде, которую они носят.
Коричневый — рабы, серый и чёрный — слуги, крестьяне и паломники.
Синий — солдаты, зелёный — торговцы.
Бордовый носят жрецы, пурпурный — маги. Те, что имеют мантии поярче, явно являются Сейнорай, полноценными колдунами, а те, что посветлее — Таскалорами. Так, как я успел понять, называют тех, кто ещё не достиг уровня полноценного владения магией.
Мелкие чиновники носят те блёклые цвета, к каким ведомствам они относятся — к военному, торговому или магическому.
А вот белоснежные одежды, очевидно, имеют право надевать лишь сильные мира сего — управляющие муниципалитетами, или чиновники высших рангов, несколько из которых я вижу выступающими с трибун на небольших площадях, или передвигающимися в открытых самодвижущихся повозках.
Мелькают на улицах и жёлтый, и оранжевый, и бирюзовый цвета, однако сходу определить, чем занимаются их носители, я не могу.
Я в своём сером плаще, замызганной во время пути серой рубахе и чёрных штанах не особо выделяюсь среди толп паломников, наводнивших город. Да и вообще не переживаю, что меня могут остановить стражники — в таком количестве людей при желании затеряться проще простого.
Другое дело, что надо решить — откуда начать поиски? До Тиал’Лира я добрался, но кроме имени того, кто увёл мою жену и друзей из замка, не знаю ничего. А спрашивать на улицах… В таком большом городе нечего и надеяться, что каждый встречный знает каждого мага — вон их сколько на улицах! Да и не хочется привлекать внимание.
Поразмыслив, я решаю, что для начала неплохо бы найти место для ночлега и как следует перекусить. Варёное пшено, вяленое мясо и чёрствый хлеб порядком мне надоели — а потому я иду искать таверну, надеясь заодно попробовать разузнать там то, что меня интересует.
Ведь где, как не на постоялом дворе, проще всего разжиться сплетнями, слухами, и прочей информацией?
Пробираясь через запруженные народом улицы, я останавливаюсь у края одной из них, надеясь прояснить дорогу у кого-нибудь из прохожих. Однако оказывается, что сделать это не так-то просто!
Двое торговцев в зелёных одеждах, к которым я сначала обращаюсь, делают вид, что не услышали меня — хотя по их поджатым губам и ускоренному шагу я понимаю, что они просто не хотят со мной разговаривать!
Та же история повторяется и с мелким чиновником, спешащим по своим делам с зажатой под мышкой плоской кожаной сумкой.
И после этого я решаю обратиться к троице солдат, стоящих за длинной уличной стойкой возле одного из заведений и спокойно попивающих какой-то напиток. Я разумно полагаю, что кто-кто, а стража должна знать город.
— Прошу прощения, уважаемые, — начинаю я, оказываясь рядом и держа на всякий случай руки на виду. — Я ищу тра…
Троица меряет меня тяжёлыми взглядами, а затем один из солдат без предупреждения пинает меня под колено своим окованным сталью носком сапога, едва не заставляя упасть!
Рефлексы в этот раз почему-то не срабатывают…
Двое других солдафонов в лёгкой и подвижной пластинчатой броне зло смеются, а тот, что меня ударил, кривится, будто бы под его носом кто-то наложил кучу дерьма.
— Знай своё место, скама! — рявкнул он. — Обращаться к Защитникам без должного уважения и представления — да за такое и в Яму можно отправиться!
Кровь ударяет мне в лицо, и первый порыв — вспороть солдату брюхо! Однако я заставляю себя сжать зубы и усмирить эмоции.
— Оставь ты его, — хохоча произносит товарищ злыдня, низкий и полноватый лысый мужчина. — Не видишь что ли, что не местный он? Откуда пришлому знать о наших законах? Поди всю жизнь орехи выращивал где-то в джунглях, да за змеями охотился.
— Проклятые деревенщины! — шипит злой. — Каждые пять лет одно и то же, наводняют город, словно поток дерьма! Пшёл вон, пока я тебе рёбра не пересчитал!
Согнувшись, чтобы солдаты не увидели эмоции, проступившие на лице, я отхожу подальше, оставив идею поговорить с тем, кто носит цветную одежду. Очевидно, что я не знаю многих местных правил и не выгляжу как ровня для этих людей. А значит — искать надо того, кто одет примерно также как я…
И как я сразу об этом не подумал?
Увидев в одном из проулков нищего в серых обносках, я направляюсь к нему — и это оказывается верным решением. Длинноволосый и ужасно худой старик в одной лишь набедренной повязке за медяк рассказывает мне о трёх ближайших «гостиных домах», как тут назывались таверны, и указывает направление.
Я выбираю ближайшее из этих мест. Толкающиеся толпы, то и дело снующее среди них ворьё, заставляющее постоянно следить за карманами и кошельком, витающие вокруг запахи тысяч немытых тел, страшная жара, влажный воздух, из-за которой я обливаюсь потом — всё это не располагает к тому, чтобы прогуливаться по улицам…
Как и указывал нищий, я иду вверх по широкой улице от внушительного памятника какому-то воину, восседающему на спине уже виденной мной ездовой ящерицы. Затем сворачиваю к забитому людьми парку, кое-как пробираюсь через него и оказываюсь на краю огромной площади, забитой народом, в центре которой возвышается монументальная постройка с несколькими куполами и колоннадой на входе.
“Храм” — всплывает в уме.
Мне нужно на другой конец площади, и я пытаюсь протиснуться через толпу, однако быстро понимаю, что чем ближе к храму — тем плотнее стоят люди, и потому решаю вернуться и обойти площадь соседними улицами.
Но не тут то было!
Пока я пытаюсь пролезть через толпу, народ всё прибывает и прибывает, так что я оказываюсь, буквально, зажат! Да что тут происходит?
Люди вокруг молятся, негромко переговариваются и ведут себя достаточно спокойно, однако выбраться из их окружения практически невозможно — столько человек набилось на площадь!
А затем толпа неожиданно взрывается воодушевлёнными криками, вскидывает руки — и я вижу, как распахиваются высокие двери храма, и из них выходит процессия облачённых в бордовое жрецов.
Четверо из них несут на плечах небольшой постамент, на котором что-то лежит — и в тот самый момент, когда я смотрю на это “что-то”, перчатка на моей руке начинает сильно вибрировать…

***

===

Глава 5 — Частица Арканума

Поначалу я не понимаю, что происходит — лишь чувствую слабую дрожь левой руки. И только потом, когда разбуженный этим Хам недовольно фырчит, понимаю, что рука, закованная в перчатку, пытается подняться!
Хорошо, что окружающие люди воют и стенают в религиозном экстазе… Они не замечают мерцания на моей руке, и прежде чем бурчащий ругательства Хам слезает с предплечья, я успеваю накинуть на руку снятый по жаре плащ.
Приложив усилие воли, не без труда останавливаю поднимающуюся руку… Проклятье, да что же это такое?! В сознании слышится далёкий зов…
«Мы вместе… Мы вместе — это сила… Отзовись на призыв, владыка… Отзовись!»
Я уже слышал этот голос!
Слова становятся всё громче, и вскоре они уже гремят в голове так сильно, что я теряю ориентацию в пространстве. Площадь и люди вокруг исчезают — всё погружается во мрак, а затем он взрывается мешаниной образов, сменяющих друг друга с дикой скоростью.
Кровь, звон стали, вспышки магии, осыпающиеся горы, высыхающие моря… Безбрежный океан энергии, из которого вырываются огромные жгуты силы. Сквозь прорехи пространства и времени они стремятся к висящим в пустоте круглым мирам… Фигуры сражающихся исполинов… Человек в кристаллическом доспехе… Огромный тронный зал и существо, от которого исходит невероятная сила…
«Ты вспомнишь… Вспомнишь, если воссоединишься!»
«Прочь! Прочь из моей головы!» — мысленно кричу я, стискивая зубы, и…
Слова и образы исчезают.
Я снова оказываюсь там, где и был — и окружающие даже не замечают, что со мной что-то не так.
Тут со всеми «что-то не так»…
Я понимаю это, потому что вижу… Или, скорее, чувствую… Проклятье, я даже не знаю, как объяснить это самому себе! От вынесенной жрецами из храма реликвии распространяются струны энергии… Их сотни, тысячи, они пронзают воздух и касаются паломников, а вокруг этих струн воздух дрожит, как при сильной жаре. Я вижу, как энергия бежит по этим струнам, вливается в людей, и их ауры вспыхивают ярче…
А вот жрецы, которые вынесли реликвию — светящийся золотым осколок размером с пару ладоней — на всеобщее обозрение, оказываются защищены от её воздействия… Вокруг них светятся красноватые ореолы, которые не пускают «щупальца» реликвии к телам служителей — хотя струны и пытаются к ним подобраться, это я тоже вижу прекрасно.
Впрочем, жрецы не единственные, кого не затрагивает энергия реликвии.
Она также не может влиться и в меня…
Жгуты энергии — судя по всему, невидимые всем остальным паломникам на площади — огибают меня, облетают мимо, касаются всех, кто стоит рядом. Но я для них словно бы не виден…
Что же тут происходит?
Ауры людей разгораются всё сильнее — и неожиданно народ, только-только угомонившийся и замерший, снова приходит в движение. Но на этот раз никакой давки, никакого беспорядочного толкания — словно один организм, паломники в едином порыве начинают круговое движение.
Меня подхватывает человеческая масса, и не в силах ей сопротивляться, я вынужден идти среди не осознающих действительность людей. В глазах тех, кто идёт рядом со мной, я вижу лишь фанатичный блеск. На лицах застыли неестественные улыбки, движения плавные — словно их совершает один человек…
Мне становится не по себе, словно я попал в водоворот, что утягивает меня в пасть гигантского морского чудовища. Я испытываю одно-единственное желание — выбраться отсюда как можно скорее.
Однако сделать это почти нереально — толпа вокруг настолько плотная, что пробраться через неё невозможно. Я предпринимаю одну попытку протиснуться меж людей, вторую — но меня мягко отталкивают обратно.
Хам, спрятавшийся под рубахой, недовольно пищит:
— Дерьмо!
Трудно не согласиться с ним…
А мы всё продолжаем двигаться, и не просто по кругу, а будто и правда в водовороте. Меняясь местами, люди смещаются к центру площади, к возвышению, где стоят жрецы. Через головы толпы я вижу, как находящиеся ближе всего к помосту люди тянут руки к реликвии — и их ауры вспыхивают ещё ярче, одна за другой!
А чем ближе к странному артефакту подхожу я, тем сильнее вибрирует перчатка, замотанная плащом…
Что будет, когда я окажусь совсем рядом?
Прежде чем удаётся узнать ответ на этот вопрос, я отвлекаюсь — слышу вскрик неподалёку от себя. А затем вижу через мельтешение давно немытых тел, как в нескольких шагах впереди на земле лежит молодая девушка.Паломники будто бы не видят её! Прямо на моих глазах несколько человек наступиют на несчастную, заставляя вскрикнуть от боли — и никто не пытается ей помочь, никто не протягивает руку, никто не хочет поднять её с земли!
Во мне, словно хорошо облитый смолой факел, мгновенно вспыхивает ненависть. Что это за религия такая, которая промывает мозги так сильно, что толпа способна раздавить человека и не заметить?!
Эта мысль будто придаёт мне сил, а может, окружающие паломники чувствуют исходящую от меня злость — в моменте мне и самому кажется, что от меня расходится невидимая волна, бьющая по струнам, присосавшимся к людям — и те слегка расступаются.
А я, получив возможность протиснуться между ними, тут же рвусь к упавшей девушке, расталкивая фанатиков локтями. Пока я добираюсь до несчастной, на неё наступают ещё несколько раз! Оказавшись рядом, я отталкиваю здоровяка в кожаном фартуке кузнеца, уже занёсшего ногу над рыжей худышкой, встаю перед ней, словно скала, и протягиваю руку.
Несколько мгновений девушка смотрит на меня, словно на солнце, взошедшее посреди ночи, а затем хватает ладонь, я поднимаю её на ноги и говорю:
— Идём отсюда!
Она лишь коротко кивает. Мы делаем несколько шагов вместе с толпой, надеясь протиснуться через плотные ряды движущихся людей к краю площади — и в этот момент я чувствую на себе чей-то взгляд.
Резко обернувшись, вижу одного из жрецов. В своей странной высокой маске, он стоит на помосте и внимательно смотрит в нашу сторону. Я чувствую его взгляд кожей, и отчего-то думаю, что ничего хорошего он не сулит…
Жрец медленно оглядывает тот участок, где мы находимся, затем поворачивается к вытянувшемуся с оружием неподалёку солдату, подзывает его и что-то шепчет на ухо.
Проклятье! Он ведь наверняка знает, как их реликвия действует на людей! Вдруг то, что я не поддался религиозному внушению, значит, что со мной что-то не так?
«С тобой всё не так» — слышится тихий шёпот в голове, но я стараюсь не обращать на него внимания.
Вместо этого пытаюсь перенять вид паломников, двигаться в унисон с ними, и молюсь (как это ни иронично), чтобы мою «защиту» от воздействия не заметили издали.
Я чувствую, что мне не стоит сталкиваться с этими жрецами… Пока — не стоит. Не могу сказать, почему я так решил — однако уверенность настолько сильная, что заставляет меня уйти отсюда как можно скорее.
Кажется, жреца это успокаивает и он теряет ко мне интерес. Тогда я снова предпринимаю попытку вырваться из людского потока. Вместе с рыжей худышкой мы протискиваемся между несколькими людьми и оказываемся на пару шагов дальше. Затем ещё, и ещё… Я крепко держу девушку за руку, тяну за собой — и шаг за шагом, мы смещаемся к краю площади.
Лишь когда выбираемся оттуда и протискиваемся мимо всё прибывающих, идущих навстречу людей в какой-то проулок, я приваливаюсь к нагретой солнцем каменной стене здания и вдыхаю полной грудью. Хам, вылезший из внутреннего кармана, вновь ложится на мою руку, пряча перчатку от посторонних взглядов.
— С-спасибо, — пошатнувшись, произносит девушка, опёршись на стену напротив. — Спасибо, лэр… Я бы… Я не… Спасибо.
У неё приятный мелодичный голос. Только сейчас у меня получается разглядеть девушку как следует. На ней простая обтягивающая рубаха серого цвета, подпоясанная болотно-зелёным ремнём, свободные штаны и лёгкие сандалии. Ни украшений, ни оружия — зато синяков и кровоподтёков, оставленных ногами паломников, достаточно. Удивительно, что личико почти не пострадало! Всего пара ссадин…
Она милая — вздёрнутый носик, бледная кожа с веснушками, волнистые рыжие волосы, ярко-зелёные глаза, ямочки на щеках. Не слишком похожа на большинство тех, кого я видел в Тиал’Лире.
— Пожалуйста, — выдыхаю я и оборачиваюсь на площадь, занятый собственными мыслями.
Что там только что произошло?
Перчатка среагировала на реликвию древнего бога…
Проклятье! Неужели, те мысли, которые посещали меня раньше, имеют под собой фундамент? Не является ли перчатка частью этого самого доспеха? Но как так получилось? Почему она оказалась у меня?! Не её ли искал тот, кто наведался в замок?
Я не понимаю… Если это так, почему Беренгар не рассказал об этом в первую очередь, ведь подобная информация явно важна! Куда важнее, чем всё остальное!
Стоит подумать об этом, как меня захлёстывают сомнения. А не наврал ли призрак? В памяти всплывают смутные чувства и обрывки воспоминаний, что он лгал мне в прошлом.
Вспомнив это, я покрываюсь испариной. А что, если это так? Что, если этот призрак преследует собственные цели? Что, если направил меня туда, куда требуется ему?! Что, если люди в замке вообще не мои друзья, а враги?!
Едва эта мысль проскакивает, как меня пронзает новое ощущение. Женский образ, спрятанный в тумане, глаз ярко-фиолетового цвета — и любовь, которая пронзает душу… Айрилен… Он сказал, её зовут Айрилен… И при воспоминаниях об этом имени у меня в душе просыпается нежность…
Проклятье! Как же мне узнать правду? Кому верить? Что делать?
Все эти рассуждения бесплотны… Всё прояснится, когда я выполню одну из двух целе — найду нужный камень и поговорю с Беренгаром, либо встречу кого-нибудь из тех, кто был в замке…
— Лэр? — произносит рыжая, выдёргивая меня из мыслей. — С вами всё хорошо?
— Да, всё в порядке, — улыбнувшись, отвечаю я. — Ты сама-то как? Цела?
— Да, цела. Ещё раз спасибо, что вытащили меня… Оттуда… — Она отводит взгляд. — Если бы я верила сильнее, больше молилась — ничего подобного не произошло бы!
— Да уж… — я не знаю, что на это ответить, однако понимаю — у меня появилась прекрасная возможность разузнать о городе, о религии, об этих осколках. Да и вообще, о многом, из первых рук! — Как тебя зовут?
— Эйса, лэр.
— Рад знакомству, Эйса. Я Рой.
— Как мне отблагодарить вас, Рой?
— Хорошо знаешь город? Есть рядом какое-нибудь не слишком дорогое заведение, где можно посидеть и выпить, перекусить?
— Есть, — она хмурится, припоминая. — В двух улицах отсюда, совсем недалеко.
— Тогда идём, подкрепимся, — внезапно я и правда чувствую сильный голод. — Время обеда, а я с утра ничего не ел.
— Но у меня нет с собой денег, лэр.
— Ничего, у меня есть, — я снова улыбаюсь ей. — Не переживай. Я не из города, и не всё понимаю… Мне нужен тот, кто расскажет о местных законах и обычаях. Солдаты…
— Солдаты с такими как мы не говорят, если только им самим что-то не нужно, — кивает рыжая. — Конечно, я объясню вам, что попросите! Быть может, так я исправлю свой грех, за который Творец наказал меня, едва не лишив жизни… Идёмте, лэр!
Быстро зашагав по проулкам, рыжая выводит меня на одну из соседних улиц, проталкивается мимо людей, и вскоре мы оказываемся у небольшого заведения. Перед ним, как и во многих других местах, установлена терраса со столиками и стульями, накрытая матерчатым навесом. Учитывая стоящую на улице жару, мы решаем сесть именно здесь.
Мест почти нет, однако на краю террасы, рядом со стеной здания, находится свободный столик.
— Желаете сделать заказ сразу? — уточняет тут же появившаяся рядом пожилая служанка в закрытой серой одежде и уставшим лицом.
— Выбирай ты, — я пожимаю плечами, глядя на девушку.
— Две тарелки фрагу, ржаные лепёшки, фаршированные листья броги и кувшин ллахзы, — тут же отвечает моя новая знакомая. Дождавшись кивка, она поворачивается ко мне. — Я не стала заказывать что-то дорогое. Ещё раз, лэр, спасибо за…
— Перестань, Эйса. Я не мог смотреть на то, как эта толпа тебя затопчет.
— Один из немногих, — хмурится девушка.
— Да, я заметил. Все были…
— В экстазе. Каждый раз, когда из храма выносят частицу Арканума, происходит такое. Народ насыщается благодатью и не видит того, что происходит вокруг. Вообще.
— Хм… — кашлянув, я всё же задаю назревший вопрос. — А ты? Ты ведь не… Прости, если я говорю лишнее, или обижаю тебя — но ведь ты не впала в такое состояние?
— Да, — потупив глаза, отвечает девушка. Она начинает теребить лежащее на столе полотенце и избегает смотреть мне в глаза. — Я не… Я не настолько преисполнена веры, как другие. И многим здесь это не понравилось бы… На поклонение меня заставил пойти муж… Он… Религиозен. Истово, и безоглядно. И если он узнает, что я не слилась в общем движении… Будет недоволен.
— Что значит «не настолько преисполнена»?
— Ну как же? — девушка всё же поднимает на меня зелёные глаза и удивлённо хлопает ими. — Постигая мудрость Творца и его детей, мы погружаемся в осознание их величия. Те, кто уделяет этому достаточно времени, те, у кого есть сильное желание постичь мудрость Вечных — тот оказывается лучше восприимчив к их наследию. И оно может открыть таким людям многое…
— А ты?
— А я… Простите, Рой, мне стыдно об этом говорить… Но вы спасли меня, и я не имею права молчать… Я поклоняюсь богам, но моя жизнь посвящена тому, чтобы выживать. Чтобы было что носить, чтобы было что есть, чтобы было где спать. Это всё, что занимает мои мысли, а поклонение… Для него остаётся не так много времени. Вот мой муж — он другой.
— Он что, целыми днями молится?
— Не целыми, но… Да, он погружён в поклонение Творцу. Несколько раз в день ходит в храмы, участвует в подношениях и обрядах, медитирует дома, пытаясь услышать отзвуки Его голоса…
— А ты в это время работаешь? — хмурюсь я. Мне не особо нравится то, что я слышу.
— Да.
— Не мне вас судить, но… Не должно ли быть наоборот? Не должен ли мужчина делать всё, чтобы его женщина жила ни в чём не нуждаясь?
— Сразу видно, что вы издалека, Рой, — мягко улыбается девушка. — Мы исповедуем свободу выбора. Здесь, в Тиал’Лире, да и во всём Свободном Анклаве, люди не подвержены старым предрассудкам. Да, иногда мне бывает тяжело, но… Я понимаю, почему мой муж так сильно хочет, чтобы Творец его услышал.
— И почему же, если позволишь спросить?
— Он хочет дитя, — поджав губы отвечает рыжая. — Ребёнка, которого сможет воспитать. Но пока у нас не… Не…
— Прости, что заговорил об этом, Эйса, — увидев смущение на лице девушки, тушуюсь. — Не хотел поднимать неловкую тему.
Нам приносят еду — похлёбку из крупы с горячими и острыми овощами, два огромных листа, фаршированных мясом и соусом, горячие лепёшки и кувшин прохладного мятного напитка. Еда простая, но очень вкусная, а уж мне после долгой дороги и той дряни, что довелось во время неё поесть, такая пища и вовсе кажется бесподобной.
— Твой муж не потеряет тебя? — спрашиваю я, когда мы заканчиваем трапезу. — Не хотелось бы лишних проблем.
— Нет, Рой, не потеряет, — улыбается девушка. — Он будет участвовать в дальнейшем праздновании и надеяться, что в этот раз ему удастся прикоснуться к частице Арканума. Он будет просить благословения плодородия для нас с ним…
— А эта реликвия… Это ведь частица доспеха Творца, верно? Неужели она способна на такое?
— О да! Останки Арканума могут многое! Почти всё! Именно поэтому им поклоняются! Там, откуда вы родом, разве не так? Разве там нет Осколков?
— Я издалека, Эйса, из дремучего края, где люди думают лишь о том, как себя прокормить, и где нет никаких священных реликвий. Для многих живущих там, Осколки — это всего лишь легенды, — нахожусь с ответом я.
— Но… Но как же?! — искренне удивляется рыжая. — Ведь каждый Анклав поклоняется Творцу и его детям, хоть и по своему!
— Всё так, но я из дальних земель, которые лежат за пределами Анклавов, — надеясь, что не спорол чушь, выкручиваюсь я. — Потому я и прибыл сюда — чтобы постичь величие Творца и его детей. Чтобы приобщиться к вере, стать просветлённым и поклониться тому, кто изгнал Зеал-Тора!
— Значит, кое-что вы всё же знаете, — улыбается девушка.
— Только то, что слышал в детстве. Сказки и легенды. Но лишь на площади впервые я почувствовал силу святой реликвии.
— Это лишь небольшой кусочек доспеха Творца, — важно кивает девушка. — Есть и куда более внушительные и сильные, способные воздействовать не на несколько тысяч человек, а на сотни тысяч! Но для этого нужно быть Велар самого высокого ранга! Простой Сейнорай, или маг, только ставший Велар, сойдёт с ума, завладев такой вещью.
Я представляю, что будет, если собрать несколько таких осколков… А то и весь доспех — и по коже пробегают мурашки. С такой мощью можно заставить весь мир биться в религиозном экстазе!
— А много этих кусочков осталось?
Рыжая кивает.
— В Свободном Анклаве есть около тридцати осколков, насколько я знаю. Один из них вы видели.
— А другие?
— Одни также лежат в храмах, другими пользуются владетели пределов, которыми правят, третьи у самых сильных Велар. Свободный Анклав на то и свободный, что каждый из правителей и Орденов сам решает, как жить и пользоваться данной ему силой.
— И как же тут до сих пор нет междуусобиц?
— Благодаря осколкам, — улыбается Эйса, — В каждом из них — шёпот Творца. И он не позволяет одному Владеющему идти войной на другого.
— Не позволяет? И Владеющие так просто слушаются?
— Конечно, — хмурится девушка. — Осколки не даёт Владеющим сражаться в прямом смысле. Если двое или больше таких людей решат использовать частицы Арканума, чтобы сразиться, те не дадут пользоваться Силой никому, на многие мили вокруг себя. И даже сгладят ненависть у простых людей.
— Ясно… А что насчёт других Анклавов?
Во время путешествия в Тиал’Лир я успел почерпнуть немного знаний о местной географии, и примерно представлял, что есть ещё два крупных Анклава.
— В Анклаве Добродетели целиком сохранились поножи, которым ежедневно поклоняются тысячи и тысячи людей. Ими не пользуются, но тщательно охраняют, — произносит рыжая. — И это неудивительно.
— Почему?
— Потому что целиком сохранились и две перчатки. Ну… По слухам… Одной из них владеет владыка Анклава Силы — его род правит там уже больше тысячи лет, с тех самых пор, как был уничтожен Зеал-Тор. А вот вторая перчатка…
— Что с ней? — спрашиваю я, уже предполагая ответ и покрываясь липким и неприятным потом.
— Она пропала. Сразу после победы над Зеал-Тором.
________
===

***

===

Глава 6 — Арена

“Она пропала. Сразу после победы над Зеал-Тором”…
Услышав простую, на первый взгляд, фразу Эйсы, собирающей лепёшкой остатки соуса с широкого листа, я впадаю в ступор. К счастью, рыжая этого не замечает, продолжая что-то рассказывать — но я уже не слышу её, проваливаясь в мысли.
Может ли быть так, что я владею артефактом древнего бога, который разгуливал по этой земле чуть больше тысячи лет назад? А может, не просто владею? Может… я и есть Творец? Перерождённый в новом теле? Странное появление, странная реакция на другие частицы доспеха, странные люди в замке, да и сам этот замок…
Да нет, это полная чушь! Для Творца я слабоват, вдобавок видел свою статую, меня зовут Хэлгар!
— Эйса, — я решаю прояснить этот вопрос сразу. — А знаешь ли ты, где находится Ялайское королевство? Далеко оно отсюда?
— Какое королевство? — хмурится и переспрашивает девушка. — Не знаю, Рой, никогда не слышала о подобном.
— И о его правителе, Хэлгаре Первом, тоже ничего не знаешь?
— Нет, лэр, ничего. Кто это?
— Неважно.
Ответы девушки меня совсем не успокаивают. Конечно, она может многого не знать, особенно если старик не соврал, и я прибыл с другого континента… Однако, всё ещё неясно, откуда у меня эта перчатка. Стоит мне её опасаться или наоборот активно использовать? Она — явно сильнейший магический артефакт. Многое умеет и, как показали события на площади, каким-то образом связана с другими осколками доспеха. Или откликается на них…
— Эйса, а другие доспехи, подобные тем, что сделал творец, есть? Например, изготовленные Вечными, или их последователями?
— Нет, лэр, такое изделие — лишь одно. Многие Велары и даже Владеющие пытались создать что-то похожее — но у них ничего не получилось. Или вы спрашиваете про обычные, заколдованные вещи?
— Нет, именно про то, что схоже с этими кристаллическими обломками.
— Нет, такого нет.
Ну вот! Ведь всё сходится! Перчатка явно древняя, магическая, реагирует на осколки этого Арканума, и внешне на них похожа! Может ли она быть тем самым потерянным элементом доспеха Творца?
Невероятное предположение, едва не вызывает смех! Но и отбросить его нельзя! Есть крохотный шанс, что это правда!
И если это так, то я таскаю на руке древнюю реликвию, которым в этом мире поклоняются, как вместилищам богов! Как-то даже не по себе от таких новостей… И что мне делать с этим знанием?
А может, я зря переживаю? Может, артефакт похож внешне, но не более…
Здесь явно скрыта какая-то тайна… Но Эйса не может помочь выяснить правду о перчатке, а вот рассказать больше о том, как устроен мир — вполне.
На этом я и решаю сосредоточиться. По-крайней мере, нужно прояснить, что за колдуны повстречались мне в замке, и ждать ли от местных жрецов каких-то проблем?
— Ты сказала, что в свободном Анклаве каждый правитель сам решает, как ему править, и упомянула Ордена. Скажи, Эйса, чем занимаются эти Ордена? Карают ли тех, кто… не поклоняется Творцу?
— Конечно карают! — широко распахивает глаза рыжая и смотрит на меня с сомнением. — В Свободном Анклаве таких найти сложно, но дальше на север, в Теневых землях, говорят, всё ещё обитают последователи Зеал-Тора. Их уничтожают без всякой жалости!
— Есть и такие?
— Да. Те, кто мечтает, чтобы Предатель вернулся. Иногда они пытаются пробраться в Свободные земли, устраивают налёты на торговцев или даже целые поселения, проводят свои мерзкие ритуалы, чтобы установить контакт с астральным морем, и вызывают оттуда демонов. Но Ордена истребляют отступников при первой же возможности.
— Значит, эти Ордена — охотники?
— Не только, — качает головой рыжая. — Их очень много, некоторые не покидают пределы городов и заботятся о жителях, другие, напротив — всё время в пути. Одни посвящают себя медицине и используют имеющиеся в распоряжении осколки, чтобы исцелять страждущих. Другие, как вы сказали, являются охотниками на опасных зверей, живущих в джунглях и пещерах, или тварей, иногда выплывающих из астрального моря.
Вот оно! Вот то, что мне нужно!
— В дороге я слышал, что недавно такое случилось и поблизости. Паломники болтали, что из астрального моря появился целый замок! Днях в восьми пути к востоку, в одной из долин неподалёку от большого озера.
— Я слышала об этом, — с серьёзным видом кивает девушка. — Говорят, туда наведался один из Сейнорай, живущих на Воздушных островах.
— Вот как?
— Да! Он проезжал через Тиал’Лир около трёх недель назад. Говорят, он уже почти Велар, владеет тремя школами магии! И ещё ходил слух, что этот Сейнорай продал здесь одного из найденных в том замке демонов!
Стараясь выглядеть невозмутимо, в душе я едва не кричу от радости. Удача повернулась ко мне лицом! Я напал на след!
— Продал демона? Но… Как такое возможно? Как такое допустил Орден вашего города? Почему астральную тварь не убили сразу?
Эйса улыбается — мягко, почти покровительственно. Она не слишком образована, судя по её речи, однако явно радуется тому, что может рассказать прибывшему в город деревенщине, как устроен мир.
— Тиал’Лир — не дикая местность, и Орден Утренней звезды, который отвечает за астральную защиту города, имеет… Просвещённые взгляды на мир.
— Что ты имеешь в виду?
— Наши жрецы считают, что созданий астрала нужно изучать — чтобы уметь лучше противостоять им. И за многие годы после того, как ушёл Творец, Орден достиг больших высот в этом деле.
— Каких, например?
— Ошейники, ограничивающие способности тварей, заклинания, контролирующие их, клетки и комнаты, из которых они не могут выбраться. Астральные демоны появляются в нашем мире часто — и при каждой удобной возможности их не только убивают, но и ловят, ведь их души и тела ценны для тех, кто умеет их обуздать и использовать. И используют демонов по-разному — для опытов, изготовления усилителей и зелий, для изучения или… Я этого не одобряю, но даже для забав.
Услышанное хоть весьма полезно для понимания происходящего, но вызывает мрачные чувства.
— Значит, этого демона продали жрецам на опыты?
— О нет! — взмахивает рукой Эйса. — Нет, насколько я слышала. Вроде как он сражается на Арене.
— На Арене?
— Боевая яма для рабов и тех, кто хочет быстро подзаработать, — пожимает плечами рыжая. — Мой муж не одобряет таких развлечений… Но отец водил меня туда пару раз, когда я была ещё совсем маленькой. Иногда, чтобы разогреть народ, или устроить зрелище, против андабатов выставляют потусторонних сущностей. Их ограничивают штуками, которые владельцы Арены покупают у жрецов, но демоны всё равно сильны — и каждое такое сражение собирает толпы зрителей.
Во мне разгорается надежда.
— Значит, этот демон сейчас там?
— Не знаю, может быть, — пожимает плечами девушка. — Я слышала об этом на рынке, пару недель назад. Муж не одобряет, когда я интересуюсь такими вещами.
Мы с Эйсой разговариваем ещё какое-то время. Она (наконец-то) рассказывает мне о местных деньгах, некоторых законах, особенностях жизни в городе — и когда мы заканчиваем беседу, на Тиал’Лир уже опускаются сумерки.
— Лэр, ещё раз, спасибо вам за то, что вытащили меня из толпы, — потупив взгляд, произносит рыжая. — Я даже не знаю, что…
— Не стоит, Эйса. Ты помогла мне освоиться в городе — так что будем считать, что мы в расчёте, хорошо?
— Хорошо, — неуверенно улыбается девушка.
— Береги себя.
— И вы, лэр.
Отойдя на несколько шагов и обернувшись, вижу, что она провожает меня задумчивым взглядом. Махнув девушке рукой, я растворяюсь в толпе.
Теперь у меня есть направление для дальнейших поисков. Некая Арена в западной части города, где бьются рабы и андабаты — вольные люди, пришедшие заработать денег, выступая в опасных, а часто и вовсе смертельных схватках. И основные бои начинаются как раз вечером — когда дневная жара отступает.
Пока я добираюсь до места, пытаюсь осмыслить то, что узнал, да и вообще — всё произошедшее со мной с момента пробуждения в джунглях.
Сказать, что всё это странно — не сказать ничего. Мало того, что меня сильно смущает перчатка и все эти истории об Осколках и древних богах, так ещё и одна вещь не даёт покоя.
Беренгар сказал, что я «сам стал тёмным властелином». Тёмным — это в каком, интересно, смысле? Я был злым тираном, диктатором, угнетающим свой народ? Пошёл войной на соседей? Не из-за меня ли случился тот катаклизм, который упоминал призрак старика?..
Но я ведь вытащил Эйсу из-под ног тысяч паломников — я хотел её спасти, я посчитал это верным решением! Так может, теперь я не такой уж и «тёмный»? Или это из-за потери памяти, а когда она вернётся, я возжелаю крови и убийств?
Во мне точно есть задатки кровожадности. Я не испытывал жалости к разбойникам, и без сомнений перерезал им горло… Но при этом мне стало жаль зверька, даже если он укусил меня за палец.
При этих мыслях я осторожно поглаживаю пушистое тельце Хама, который дремлет, обхватив мою перчатку лапами.
Что ж, даже если раньше я был плохим человеком — сейчас ничего об этом не помню. Тогда есть ли смысл переживать? Не лучше ли попытаться измениться и стать другим?
За размышлениями я добираюсь до арены.
Ею оказывается огромная овальная постройка из рыжего камня с четырьмя арочными входами. Здесь народу лишь немногим меньше, чем было возле храма, а изнутри доносится оглушительный рёв сотен людей.
Выстояв немалых размеров очередь, я оказываюсь у широкой и высокой арки прохода, прорезанной сквозь старый камень. Её перекрывает группа охраны — пятёрка солдат в синей форме и в уже знакомых мне изящных доспехах, и ещё двое, от вида которых мне становится не по себе.
Эти мужчины закованы будто-бы в остов доспеха — стальной каркас охватывает их руки, ноги и тело. На руках установлены выдвижные клинки и самострелы, наподобие того, что лежит у меня в сумке, а за спиной висит что-то навроде мешка, подсоединённого к каркасу доспеха трубками. А сочленения этого доспеха подвижны, и при сгибании рук и ног издают тихий жужжащий звук.
Замерев, я разглядываю необычную конструкцию, и моё внимание не остаётся незамеченным.
— Чё встал? — глубоким басом громыхает один из «стальных» привратников. — Защитный скелет никогда не видел?
— Нет.
— Деревня! — презрительно сплёвывает он и окидывает мою одежду взглядом. — Чего припёрся?
— Глянуть на бой. Слышал…
— Да срать мне, чё ты там слышал. Вход в Яму — четыре сальвера. Оплачивай и не задерживай очередь!
— Шевелись, парень, скоро новая серия боёв начнётся! — поторапливает меня кто-то за спиной, но я не тороплюсь платить.
Потому что видел, что впереди стоящие отдавали всего по одной серебряной монете, а с меня требуют целых четыре! Решили нажиться на приезжем? Но если уличу во лжи напрямую, то заимею врага… Надо действовать тоньше.
— Нет у меня стока, — шмыгнув носом, я изображаю расстроенного деревенщину. — Один остался, лэр, да и за тот жена всю плешь проест… Пойду тада, простите, что потревожил…
— Да стой ты! — поджав губы и шипя своим механизмом, «стальной скелет», делает шаг вперёд и протягивает руку в перчатке из тонкой и гибкой стали. — Давай один, сделаю для тебя исключение. Когда ещё увидишь такое в своём болоте… Порадуйся хоть.
— Спасибо, Лэр, храни вас Творец! — улыбаюсь я, отдаю выуженную из кошеля монетку и прохожу мимо.
И лишь затем, когда охрана меня уже не видит, усмехаюсь.
Не на того напали!
Миновав длинный проход, я оказываюсь у разветвления коридора, ведущего на трибуны. Десятками рядов возвышаются над одним из «отсеков» Арены, которая внутри оказывается поделена на несколько частей.
Основная — самая большая, на ней проходят главные схватки. Есть закрытые помещения, где держат бойцов и слуг, есть «хозяйские», где решают дела управляющие Ареной, владельцы бойцов и все те, кто имеет к этому отношения. Есть тренировочные площадки, частные — для закрытых схваток, и отборочные, на которых выступают новички.
Внутри Арена оказывается куда большей, чем казалась снаружи — по моим прикидкам здание (а точнее — комплекс зданий) занимает целый квартал! Несколько уровней, широкие заезды для телег и повозок, подземные помещения, закрытые высокие этажи…
Пускают простых посетителей, разумеется, не везде, и двигаясь за остальными жаждущими зрелища горожанами, я оказываюсь на трибунах — простых каменных скамьях, поднимающихся одна за другой. Перед самым первым рядом, расположенным на высоте в четыре человеческих роста — крыши «дорогих» мест, находящихся ближе всего к полю боя. Попасть туда можно только по приглашению, или за очень большие деньги.
Но и первые ряды, с которых лучше всего видна схватка, уже заняты. Так что я выбираю место на одном из средних рядов, и усаживаюсь между парочкой, беспрестанно тискающей друг друга, и захмелевшим толстяком с давно не стриженной бородой.
Кругом — люди в одежде блёклых цветов, но всех оттенков. Торговцы и солдаты до хрипоты спорят о том, кто сегодня победит, слуги и крестьяне стараются не задевать чиновников, те брезгливо морщатся от близости «черни», мастеровые молча хлебают пиво, которое продают разносчики, и жуют какие-то хрустящие жареные овощи.
Что примечательно — ни жрецов, ни магов я не вижу. Интересно, их нет на общих трибунах, или они просто не привлекают внимания?
Пока я размышляю, в центр засыпанного песком поля выходит высокий мужчина в зелёных одеждах, с уложенными маслом длинными чёрными волосами и густой бородой.
— Дорогие жители и гости Тиал’Лира! — обращается он к зрителям, и его мощный голос отражается от стен, разносится над скамьями, будто подхваченный ветром. — Я, распорядитель Эккенхар, рад приветствовать вас на второй серии сегодняшних схваток! Вас ждёт десять незабываемых боёв, в последнем из которых претендент, прошедший две недели каждодневных сражений, схлестнётся с нашим чемпионом!
Толпа, выслушав распорядителя, вновь взрывается криками, а я сдержанно улыбаюсь. Ну, посмотрим, отыщется ли здесь тот, кто мне нужен.

***

Источники :

https://author.today/reader/273082/2466905

https://litmir.club/bd/?b=834853

https://fb2.top/ne-vremya-dlya-geroev-tom-5-746129

https://readli.net/chitat-online/?b=1227166&pg=1

https://www.rulit.me/books/ne-vremya-dlya-geroev-tom-5-read-809596-1.html

***

Слушать -

https://audiokniga-online.ru/popadancy/1607-ne-vremja-dlja-geroev-kniga-5.html

https://uknig.com/books/789830

https://audioknigi.pro/audioknigi/20747-ne-vremya-dlya-geroev-kniga-5-ilyya-solomennyy.html

===

***

---

===================================

---

***

---

***

---

Фотоистория в папках № 1

002 ВРЕМЕНА ГОДА

003 Шахматы

004 ФОТОГРАФИИ МОИХ ДРУЗЕЙ

005 ПРИРОДА

006 ЖИВОПИСЬ

007 ТЕКСТЫ. КНИГИ

008 Фото из ИНТЕРНЕТА

009 На Я.Ру с... 10 августа 2009 года

Страницы на Яндекс Фотках от Сергея 001

---

***

МЕДНЫЙ ВСАДНИК. А.С. Пушкин

...

Но вот, насытясь разрушеньем
И наглым буйством утомясь,
Нева обратно повлеклась,
Своим любуясь возмущеньем
И покидая с небреженьем
Свою добычу. Так злодей,
С свирепой шайкою своей
В село ворвавшись, ломит, режет,
Крушит и грабит; вопли, скрежет,
Насилье, брань, тревога, вой!....
И грабежом отягощенны,
Боясь погони, утомленны,
Спешат разбойники домой,
Добычу на пути роняя.

Вода сбыла, и мостовая
Открылась, и Евгений мой
Спешит, душою замирая,
В надежде, страхе и тоске
К едва смирившейся реке.
Но торжеством победы полны
Еще кипели злобно волны,
Как бы под ними тлел огонь,
Еще их пена покрывала,
И тяжело Нева дышала,
Как с битвы прибежавший конь.
Евгений смотрит: видит лодку;
Он к ней бежит как на находку;
Он перевозчика зовет -
И перевозчик беззаботный
Его за гривенник охотно
Чрез волны страшные везет.

И долго с бурными волнами
Боролся опытный гребец,
И скрыться вглубь меж их рядами
Всечасно с дерзкими пловцами
Готов был челн - и наконец
Достиг он берега.
Несчастный
Знакомой улицей бежит
В места знакомые. Глядит,
Узнать не может. Вид ужасный!
Всё перед ним завалено;
Что сброшено, что снесено;
Скривились домики, другие
Совсем обрушились, иные
Волнами сдвинуты; кругом,
Как будто в поле боевом,
Тела валяются. Евгений
Стремглав, не помня ничего,
Изнемогая от мучений,
Бежит туда, где ждет его
Судьба с неведомым известьем,
Как с запечатанным письмом.
И вот бежит уж он предместьем,
И вот залив, и близок дом....
Что ж это?...
Он остановился.
Пошел назад и воротился.
Глядит... идет... еще глядит.
Вот место, где их дом стоит;
Вот ива. Были здесь вороты -
Снесло их, видно. Где же дом?
И полон сумрачной заботы
Всё ходит, ходит он кругом,
Толкует громко сам с собою -
И вдруг, ударя в лоб рукою,
Захохотал.
Ночная мгла
На город трепетный сошла
Но долго жители не спали
И меж собою толковали
О дне минувшем.
Утра луч
Из-за усталых, бледных туч
Блеснул над тихою столицей
И не нашел уже следов
Беды вчерашней; багряницей
Уже прикрыто было зло.
В порядок прежний всё вошло.
Уже по улицам свободным
С своим бесчувствием холодным
Ходил народ. Чиновный люд,
Покинув свой ночной приют,
На службу шел. Торгаш отважный
Не унывая, открывал
Невой ограбленный подвал,
Сбираясь свой убыток важный
На ближнем выместить. С дворов
Свозили лодки.
Граф Хвостов,
Поэт, любимый небесами,
Уж пел бессмертными стихами
Несчастье невских берегов.