За последним 099 - 10 Января 2024 - Персональный сайт

Главная » 2024 » Январь » 10 » За последним 099

23:43

За последним 099

***

---

===

***

===

Глава 12

Станислав Лазович прошёл по знакомому коридору, машинально отметив, что половицы по-прежнему скрипят — сколько он себя помнил, они скрипели всегда. Со времён его детства школу ремонтировали уже раза три, но на скрипе половиц эти ремонты почему-то никак не отражались. То ли все строители с этим халтурили, то ли просто само место такое, заколдованное.
«В местности с доступной древесиной оборона отряда обычно опирается на дерево-земляные оборонительные точки…» — бубнил голос преподавателя из-за слегка приоткрытой двери. Станислав, стараясь не шуметь, прошёл мимо. Впрочем, его старания оказались напрасными — пол опять предательски заскрипел.
Станислав потянул на себя дверь с табличкой «Инструкторская», заглянул внутрь и расплылся в улыбке:
— Здорово, Вячик! — поприветствовал он единственного обитателя.
— О, какие люди! — отозвался Вячик Беляк, наставник по стрелковому делу. — Привет, Стас! Какими судьбами к нам? Заходи, посидим-поговорим.
— Я бы с удовольствием, но некогда, — с сожалением отказался Станислав. — Мне отец нужен — не знаешь, где он?
— Ну да, ты сейчас большой человек, на старых товарищей времени нет.
— Что ты болтаешь, Беляк, — поморщился Станислав. — Правда некогда.
— Да ладно, шучу я, — хмыкнул Беляк. — Данислав на полосе препятствий сейчас. Твою, кстати, группу гоняет.
На полосе препятствий Данислав и обнаружился. Он стоял и наблюдал за группой, заложив руки за спину и полностью игнорируя мелкий осенний дождик. Курсанты, перемазанные в грязи до неузнаваемости, без особого успеха штурмовали скользкие мокрые брёвна.
— Здравствуй, отец, — поприветствовал его Станислав, подходя сзади.
— Здравствуй, Стас, — посмотрел на него Данислав. — Вспомнил, наконец, про старика?
— Да уж, старика, — засмеялся тот, глянув на мощную фигуру отца. — В самом деле времени не было, у нас тут случились небольшие хлопоты.
— Кто ж не слышал про ваши хлопоты, — усмехнулся Данислав. — Повоевали?
— Да какая там война, — махнул рукой Станислав. — Там только дежурная сотня и работала, ну ещё шесть лёгких бронеходов для поддержки. Остальные части только к концу начали подтягиваться.
— А у противника что за силы были?
— Двенадцать человек их было с командиром.
— Узнаю стиль Кеннера, — одобрительно улыбнулся Данислав. — Он никогда не верил в честный бой. Всегда приговаривал, что самый лучший честный бой — это честный удар кувалдой по голове, желательно сзади и неожиданно. Для воина у него характер не очень подходящий, зато лидер из него просто образцовый. Вот Лена — воин, они друг друга хорошо дополняют. Как они, кстати? Что-то давно ко мне не заглядывали.
— А они к тебе заезжают, что ли? — удивился Станислав.
— Регулярно заезжают проведать, — кивнул Данислав. — Кеннер, правда, не очень часто, он постоянно занят. А вот Лена почаще бывает. Случается, что и в спаррингах участвует. У нас временами появляются такие курсанты, дерзкие. Вот их я против Лены и ставлю. Очень быстро от спеси избавляются, когда их хрупкая девушка небрежно по полу валяет.
— А если не избавляются? — заинтересовался Станислав.
— Тогда от них самих избавляемся. Воин должен спокойно принимать поражения и делать из них выводы. Тот, кто неспособен принять поражение, мне в курсантах не нужен.
— Так вроде это, наоборот, хорошо, когда боец не мирится с поражением?
— Это в поединках хорошо. А в бою такой и себя угробит, и товарищей подставит. Нужно не бросаться в безнадёжный бой как бешеный бык, а грамотно оценить ситуацию, организованно отойти, перегруппироваться и ударить снова.
— Ну, в принципе, так, — с сомнением согласился Станислав. — Как-то я об этом не задумывался.
— А зачем тебе задумываться? — пожал плечами Данислав. — Ты же получаешь готовых бойцов. Это я для тебя их отбираю, вот я и задумываюсь. Кстати, как вы дальше набор планируете?
— Тут такое дело — нас на какое-то время ограничили одной тысячей.
— Организационно или по численности?
— Организационно.
— Ну так тысяча может по численности и за две тысячи ратников иметь, если подразделения на увеличенный штат перевести.
— Так и собираемся делать, — согласно кивнул Станислав. — Полторы тысячи и больше — это будет уже наглость, но до тысячи четырёхсот доведём. Сейчас у нас почти девятьсот, вот и считай наши потребности.
— То есть вам ещё человек пятьсот-шестьсот нужно?
— Не сразу, конечно, — покачал головой Станислав. — У нас острая нехватка Владеющих. Пилоты бронеходов тоже быстро не готовятся. Так что будем набирать постепенно. Если формировать некомплектные подразделения из одной пехоты, то куда их девать? В бой их без поддержки не пошлёшь. Будем брать понемногу, по десять-пятнадцать человек в месяц, чтобы сразу формировать подразделения полного штата. Господин сказал, что лучше мы будем платить больше за усиленную подготовку, чем набирать толпу салаг, для которых у нас и командиров нет.
— То есть у вас заказ на два-три года?
— Пока да, а там, скорее всего, и ограничение с нас снимут. Так что можешь считать нас постоянными клиентами. Я как раз и приехал, чтобы план-заказ оформить. Нам с тобой надо всё обсудить — график выпуска, программу подготовки, номенклатуру специальностей, в общем, всё.
— Если бы у вас ещё и постоянная плановая убыль была, как у волков, вот тогда бы вы точно были постоянными клиентами, — усмехнулся Данислав. — Кстати, волки уже проявляют недовольство, что к вам лучшие курсанты уходят. Прямо локтями толкаются, чтобы в вашу группу попасть.
— Кто же виноват, что курсанты не хотят попасть в плановую убыль, — пожал плечами Станислав. — Пусть предложат лучшие условия, чем у нас. У тебя-то проблем с волками из-за этого не будет?
— Не думаю, что будут какие-то проблемы, они больше для порядка ворчат. Они и сами понимают, что им с вами не тягаться. Всё-таки повезло тебе, Стас, что ты тогда Кеннеру приглянулся.
— Это тебе спасибо, отец, что порекомендовал.
— Кеннер рекомендаций не слушает, — хмыкнул Данислав. — Если бы ты ему не понравился, никакая рекомендация не помогла бы. Вот кстати о рекомендациях — тебе хороший сотник не нужен?
— Хороший сотник всегда нужен, но тут такое дело… — замялся Станислав. — У нас сейчас новые правила — человек со стороны не может сразу занять офицерскую должность. То есть если мы берём сотника со стороны, то сначала он минимум полгода отслужит рядовым, потом полгода десятником, ещё полгода ритером, и только тогда сможет принять сотню. А мы смотрим, какой должности он соответствует, может ритером и остаться. Господин сказал так: офицер должен узнать жизнь дружины с самого низа, тогда он сам будет частью дружины и не станет в своём подразделении чужие порядки устанавливать. Если твоего сотника такие условия устроят, то присылай, посмотрю на него.
— Однако серьёзно Кеннер вопрос ставит, — удивлённо покрутил головой Данислав. — Так-то всё верно, вот только многие ли соглашаются?
— Соглашаются, — кивнул Станислав. — Вообще мы в основном своих продвигаем, но если случается кого со стороны взять, те большей частью соглашаются.
* * *
Никогда не любил совещания. Без особой на то причины — просто в прошлой жизни я был к ним не очень привычен. Подчинённых у меня там было немного, да и в целом нужды в них большой не было. Вот так и вышло, что они у меня прочно ассоциировались с бюрократией, оттого и чувствовал я себя всегда немного не на своём месте, сидя во главе стола для совещаний. А сейчас их приходилось проводить практически постоянно.
— Итак, самую острую проблему с мастерскими мы успешно решили, — начал я. — Правда, решение было неидеальным, мягко говоря. Для нас это дело встало достаточно дорого — впрочем, деньги здесь не главная проблема, для нас гораздо важнее, чтобы для Киры всё обошлось без последствий. Вернётся — увидим. Хотя есть и небольшой плюс — мало кто решится сейчас против нас пойти. Из мелочи мало кто решится, серьёзных игроков мы пока что не особо впечатлили. Правда, Драгане пришлось как следует раскошелиться, но не по нашей вине. Она сейчас очень недовольна, но её недовольство направлена не на нас.
— У меня вопрос, господин, — дисциплинированно подняла руку Есения Жданова. — Как раз насчёт сиятельной Драганы. Это дело уже стоило нам серьёзных усилий и расходов, и конца пока не видно. Получим ли мы какую-то компенсацию?
— Посмотрим, — улыбнулся я. — Но счёт мы ей предъявлять не будем. Какие могут быть деньги, когда такая дружба. Верно?
— Как скажете, господин, — неуверенно согласилась она. — Но госпожа Кира обязательно задаст этот же вопрос.
— И я отвечу ей то же самое. Мы не купцы, чтобы всё измерять денежной прибылью. Впрочем, я надеюсь, что и в деньгах мы не останемся в убытке, но пока говорить об этом рано. Проблему мы ещё не решили. И ключевым моментом этой проблемы сейчас является договор с четвёртым механическим. Руководство завода отказывается расторгать или пересматривать договор. Владеет заводом семейство Лахти, но встретиться с главой или хотя бы со старейшинами не получается — представители семейства извиняются, разводят руками, обещают уведомить сразу же, как только это будет возможно. Собственно, уже совершенно ясно, что они нам ответят, так что большого смысла в этой встрече и нет.
— А что с Работным приказом? — спросила Есения. — Можно ли решить вопрос с лицензией?
— Похоже, что нельзя. С Остромиром Греком я встретился, и он пообещал разобраться в вопросе и наказать чиновника, если тот выходит за пределы своих полномочий. Чувствуешь, как изящно сформулировано? Получается, что он вообще ничего не пообещал, а если учесть, что выдача лицензии задержана по его приказу, рассчитывать там тоже не на что. Да с самого начала было понятно, что Грек действует совместно с Лахти, и разговора со мной недостаточно, чтобы они отказались от своих планов.
— А силовой вариант здесь не поможет?
— С Работным приказом? — усмехнулся я. — Нет, мы не можем воевать с государственным учреждением. К сожалению.
— Я имела в виду семейство Лахти, — смутилась Есения.
— Сложно, — вздохнул я. — Дворянский совет вряд ли сочтёт недовольство договором достаточным поводом для войны. А более серьёзного повода они нам давать не хотят, потому и избегают встречи. К тому же семейство Лахти противник серьёзный, и шансы победить у нас не так уж велики. И союзников у них побольше, чем у нас, да князь и не позволит устраивать масштабную гражданскую войну. В общем, силовое решение обойдётся нам слишком дорого, так что для начала давай подумаем, какие у нас есть возможности для легального расторжения договора.
— К сожалению, в договоре не предусмотрено никакой процедуры досрочного расторжения, — развела руками Есения. — Я вообще не понимаю, каким образом господин Горан мог такой договор подписать.
— Это интересный вопрос, — согласился я. — И он тоже ждёт своего ответа, но заниматься им мы будем потом. Сейчас нам нужно понять, что можно сделать с договором.
— К сожалению, ничего, господин, — повторила Есения. — Мы тщательно проанализировали каждую букву, и за исключением стандартного условия форс-мажора, там не за что зацепиться.
— А что там с форс-мажором? — заинтересовался я.
— Совершенно стандартное условие. Договор может быть расторгнут любой стороной, если одна из сторон прекратила функционирование на срок от недели и более в результате войны, стихийного бедствия, распоряжения органов государственной власти, или иных обстоятельств, делающих функционирование невозможным. Заметьте, что речь идёт о полном функционировании предприятия — даже если разрушены почти все цеха, но хотя бы один из них работает, то условие форс-мажора не выполняется. Войну или стихийное бедствие мы вряд ли сможем организовать. Полное разрушение предприятия тоже неприемлемо. Единственный реальный вариант — это каким-то образом добиться временного запрета властей на работу мастерской.
— Мы, возможно, сумеем сделать с мастерской что-то такое, что власти на время запретят её работу, — заметил я. — Но нам непросто будет доказать, что это было сделано не с целью избежать обязательств по договору. Да и вообще вариант вредить своему же предприятию мне очень не нравится. Вот если бы остановить четвёртый механический…
— Не представляю, как такое можно провернуть, — отозвалась Есения. — Это военное предприятие, которое находится под патронажем княжества, как наш «Мегафон». Думаю, у них охрана поставлена не хуже. Впрочем, не мне об этом судить.
— Ладно, будем дальше думать, — вздохнул я. — Что у тебя ещё?
— Нового пока ничего. Данные по договору с «Бронницей Коршевых» переданы почтенной Ирине.
— Почему завод называется «Бронница», кстати? — заинтересовался я.
— Я отвечу, господин, — подала голос Ирина Стоцкая. — Очень старое предприятие, выросло из маленькой кузни, когда-то в древности специализировалось на упрочнении кольчуг и прочей брони. Со временем стало заниматься другими видами поверхностной модификации металлов.
— Интересно, — кивнул я. — И что там с этим договором?
— В целом нормальный договор. Ивличи посылают им детали, они проводят алхимическую цементацию и возвращают. Договор действует давно, но несколько месяцев назад он был перезаключён. Была изменена только стоимость обработки, она была увеличена ровно в пять раз.
— Интересно было бы взглянуть на движение по счёту Горана, — заметил я. — Жаль, что он дворянин, и банк нам такой справки не даст.
— Да, очень интересно, — с улыбкой кивнула Ирина, — поэтому я всё-таки взглянула. Каждый раз, когда мастерская осуществляла платёж по этому договору, на счёт Горана в тот же день приходила сумма, в точности равная шестидесяти процентам платежа мастерской. Проще говоря, из этой пятикратной цены две оставляла себе «Бронница», и три возвращались на личный счёт Горана Ивлич.
— Наверное, предполагается, что сиятельная Драгана будет довольна, что большая часть этих денег всё же остаётся в семье, — саркастически заметил я. — Иначе я не могу объяснить полное отсутствие страха у Горана. И что мы можем с этим сделать?
— Да что угодно, — пожала плечами Ирина. — Коршевых не дворяне, а здесь имеет место совершенно наглая кража.
— Ну что же, — подвёл итог я. — Пока что мы все думаем, как нам решить проблему с четвёртым механическим. Коршевых оставим на сладкое, к тому же надо сначала посоветоваться с Драганой, раз уж Горан там непосредственно замешан. С ним вообще пора что-то решать. Работайте дальше, в общем.
* * *
— Вот скажи мне, Кеннер, — спросила Стефа, задумчиво на меня глядя, — а как ты наносишь удар, когда дерёшься? Встаёшь в нужную стойку, набираешь воздух, пыжишься, надуваешь щёки, хорошенько изготавливаешься, а потом как следует размахиваешься и бьёшь?
— Это ты скорее моего одногруппника описала, — рассудительно заметил я. — Я щёки не надуваю. Что тебя вообще навело на подобные мысли? Очень, кстати, красочная картина боя, тебе бы остросюжетные романы писать.
Стефа негромко посмеялась.
— Может, и напишу ещё, мне есть с кого взять главного героя. Ладно, давай поговорим серьёзно. Ты действуешь рывками: изготовился, построил конструкт, ударил, остановился, начал сначала. Никто не сражается таким образом, потому что те, кто так сражаются, в реальном бою очень быстро умирают. Ты должен быть текуч, как вода. Твои конструкты должны строиться непрерывно, без малейшей задержки. И пока ты строишь конструкты, ты должен одновременно с этим работать волевыми построениями, пусть даже просто отвлекающими. Только так ты можешь обеспечить приемлемую скорость атаки. Приемлемую для Младшего, конечно. Ты, кстати, знаешь, чем так опасны Старшие?
— Чем? — с любопытством спросил я. Разговор начал поворачиваться в интересную сторону, и похоже, я сейчас узнаю что-нибудь новое.
— Старшие почти не строят конструкты, а в бою вообще не строят. Пока ты строишь один конструкт, они забросают тебя волевыми построениями. А знаешь, чем особенно опасны Высшие?
— Чем?
— Волевые построения Высших не вызывают колебаний поля Силы. Ты понимаешь, что тебя атаковали, только тогда, когда реагировать уже поздно.
— Погоди, что-то здесь не то, — засомневался я. — У мамы я колебания ощущал. Даже не то что ощущал, меня чуть ли не наизнанку выворачивало.
— Это ты про её фокусы со статуями?
— Ну да, про них.
— Там был слишком высокий уровень воздействия на реальность, мы даже здесь это чувствовали. Да и опыта у Милы пока что маловато. Со временем она сможет проделывать такие вещи не так заметно. А что-то простое — стукнуть камнем или сжечь, например, — она и сейчас сделает совершенно незаметно.
Тут я вспомнил, что во время штурма базы «Сокола» мама превратила их Владеющую в кучку песка, при этом всплеск Силы был совсем небольшой. Мы с Ленкой тогда, посовещавшись, решили, что об этом болтать не стоит, и заставили тех, кто это видел, дать обязательство о неразглашении. Я хорошо запомнил предупреждение Стефы, что чрезмерная сила может вызвать опасения даже у друзей. Пусть лучше мама ассоциируется только с лечением, а чудесами света пусть прославляется кто-нибудь другой.
— То есть если Владеющий осуществляет воздействие Силой, но колебаний поля при этом нет, то это Высший, так?
— Нет, не так, — усмехнулась Стефа. — Это было бы слишком просто. Ты, случаем, не сталкивался с ханьскими Владеющими?
— Нет, не доводилось.
— Они не используют конструкты, и никак не воздействуют на поле Силы. Они выпевают заклинания.
— Заклинания? — я в буквальном смысле вытаращил глаза от изумления.
— Да, словесные формулы. Не очень быстрый способ, так что в целом они слабые противники. Хотя их Высшие вполне на уровне, да и Старшие уже неплохи. А вот, к примеру, бриттские и кельтские магусы традиционно используют жесты и разнообразные жезлы. А имперские паладины обращаются к своему богу с молитвами. Муслимы тоже используют своего Аллаха, но они не молятся, а взывают к разным его аспектам, у них для каждого аспекта бога есть отдельное имя. Но общей чертой у всех у них является то, что поле Силы они никак не тревожат. Имперцы поэтому даже считают, что они на самом деле обращаются к Сиянию, а не к Силе, стало быть, у них источник силы божественный, а у нас соответственно демонический.
— А они действительно обращаются к Сиянию?
— Мы думаем, что всё-таки к Силе, — пожала плечами Стефа. — У Сияния почти нет свободной энергии. Хотя ничего исключать нельзя, может они и правы. Может, Христос и в самом деле отвечает на молитвы своих последователей. Впрочем, они и конструкты используют, молитва же дело небыстрое. У них это считается обращением к нечистой силе, но при необходимости допускается — церковь это не запрещает, просто не одобряет. А вообще мы считаем, что разделять энергию на плохую и хорошую — это полная глупость. Что Сиянию, что Силе людские суеверия глубоко безразличны, они выше этого. Но имперцы верят, что их сила от Христа, и стало быть, они нас морально превосходят.
— Ну, папа вроде был не против, чтобы мама подлечила его демонической силой, — заметил я.
— Это же церковь, — засмеялась Стефа. — Даже не сомневайся в том, что у них найдётся подходящее объяснение.
— Но знаешь, бабушка, — сказал я подумав, — всё-таки у меня в голове это никак не укладывается. Я могу поверить, что Христос откликается на молитвы, но я не могу представить, как может подействовать пение заклинаний или размахивание палками.
— Мне казалось, что ты уже догадался, как работают конструкты, — удивлённо подняла бровь Стефа.
— Да, я догадался, — отозвался я. — Они сами по себе не важны, а просто помогают сфокусировать волю.
— Верно. Вот и заклинания действуют точно так же. Это всего лишь актуаторы воли. Для нас привычны актуаторы в виде конструктов, а у других свои традиции. Разницы нет.
Тут я вспомнил, что она сказала чуть раньше, и сделал логичный вывод:
— Тогда получается, что они сильнее нас.
— Это ещё почему? — удивилась Стефа. — Вообще-то как раз наоборот, наши Владеющие в целом посильнее будут.
— Если они, как наши Высшие, не воздействуют на поле Силы, то у них преимущество. Они-то наши конструкты видят.
— Вот интересно, что нет, не видят. Почему — мы толком не знаем. Скорее всего, из-за разного воспитания. Наши дети учатся видеть конструкты, а их — слышать заклинания. Это как у слепых вместо зрения развивается слух, так и у нас с ними чувства уходят в разные области. Мы ведь тоже их заклинаний не различаем — там, где для нас неразборчивое мычание, для них сотни оттенков звука. И Силу они на самом деле тоже ощущают, но с какой-то своей стороны.
— Тогда почему мы сильнее?
— Ну это же очевидно, ты и сам мог бы до этого додуматься, — укоризненно посмотрела на меня Стефа. — В конечном-то итоге важна только воля. Мы с детства строим конструкты волевым усилием, поэтому у наших Владеющих воля обычно развита лучше. А вот тебе такой вопрос — кто ещё пользуется заклинаниями?
Я честно поломал голову несколько минут, но так ничего и не смог придумать. Наверняка имелись в виду не какие-нибудь отдалённые народы, а что-то такое, что я должен был знать. В голову, однако, лез только Гарри Поттер, который здесь был явно не к месту.
— Сдаюсь, бабушка, — наконец сказал я. — Ничего такого в голову не приходит.
— Эх ты, — укоризненно посмотрела на меня она. — Что-то ты сегодня совсем не блещешь. Да это же наши деревенские знахарки с их наговорами. Они, конечно, слабенькие одарённые, но они ведь на великие дела и не замахиваются. Зато какую-нибудь бородавку выведут моментально и зубную боль успокоят. Просто люди слышат, какую чушь они нашёптывают, вот и не относятся к этому всерьёз. А на самом-то деле неважно, что они шепчут, это всего лишь актуатор волевого усилия.