За последним 095 - 10 Января 2024 - Персональный сайт

Главная » 2024 » Январь » 10 » За последним 095

20:17

За последним 095

***

---

===

***

===

Глава 8

Кира села в машину и почувствовала, как на лицо сама собой наползает радостная улыбка.
— Здравствуй, Серж, — только и сказала она, хотя сказать ей хотелось гораздо больше.
С Сержем Бруссо она познакомилась не так давно в театре. Они нечаянно столкнулись; её сумочка упала, рассыпав содержимое, но Серж при этом повёл себя так, что Кира даже не смогла рассердиться. Серж с первого взгляда увлёкся Кирой, и устоять перед ним не было ни малейшей возможности. Нет, он ни в коем случае не был чрезмерно настойчив — просто вот это сочетание шарма, изящных манер, врождённой деликатности вместе с искренним восхищением оставляет женщине очень мало шансов. Серж вне всякого сомнения был воплощением аристократизма, хоть и относился к молодому дворянству. Прекрасно воспитанный дворянин, с которым можно было с одинаковым успехом поговорить и о финансах, и о литературе — в окружении Киры такие люди встречались нечасто. Ну то есть, если не считать господина, но Кира была не настолько наивна, чтобы питать насчёт господина какие-то иллюзии.
Кира и не устояла. Сопротивлялась она недолго, и буквально через считаные дни уже не мыслила себе жизни без Сержа. Несмотря на краткость знакомства, Серж почти сразу занял в её жизни очень важное место. Да что там — центральное место. Когда она узнала — узнала, разумеется, случайно, он просто проговорился, — что ему нужна кое-какая помощь, она была рада возможности оказаться полезной. В общем, говоря без лишних слов, Кира полностью потеряла голову, но совершенно по этому поводу не расстраивалась, а просто была безумно счастлива.
— Здравствуй, дорогая, — Серж вернул ей улыбку, с нежностью на неё глядя. — Ты сегодня поздно. Много работы?
— Извини, — грустно вздохнула Кира. — Правда много работы. Я ушла сразу же, как только смогла.
Серж кивнул. У них был молчаливый уговор не обсуждать работу Киры. Поначалу он пробовал расспрашивать её, говоря, что он хочет знать всё о жизни любимой женщины, и Кире пришлось объяснить ему, что её клятва не позволяет ничего рассказывать посторонним. У Киры буквально разрывалось сердце от необходимости отказать ему, но Серж всё понял и обижаться не стал.
— Ничего страшного, — сказал он примирительно. — Немного повлияло на мои планы, но ничего критичного.
— Куда мы сейчас? — спросила Кира, устраиваясь на сиденье. — К тебе?
— Нет, — улыбнулся Серж, заводя мотор. — Совсем в другое место. У меня для тебя есть сюрприз.
— Что за сюрприз? — с любопытством спросила Кира.
— Если я скажу, то это будет уже не сюрприз, верно? — рассудительно ответил Серж, выруливая от тротуара.
Ехали они минут сорок, впрочем, Кира за болтовнёй с Сержем не особенно обращала внимание на дорогу. Наконец они оказались в районе, где Кира никогда раньше не была. В основном здесь стояли маленькие особнячки за высокими заборами; возле одного из них их путь и закончился. Высокие ворота в глухом заборе отворились словно сами собой, и машина, миновав без остановки небольшой двор, заехала в открытый проём гаража, который сразу же закрылся. Их встречали несколько мужчин в полувоенной одежде. Один из них, по манерам явно главный, раздражённо спросил Сержа:
— Почему так долго?
— Она задержалась на службе, — объяснил Серж. — Мне пришлось ждать.
— Ладно, — поморщился тот. — Выводите её, — приказал он двум другим.
Пассажирская дверь машины отворилась, и Кира услышала грубый голос:
— Давай выходи, приехали.
— Серж, что происходит? — Кира в недоумении смотрела на него, ещё ничего не понимая.
— Сюрпризы бывают не только приятными, — виновато улыбнулся тот, разведя руками.
В этот момент Кира поняла всё, а главное, то, что отпускать её никто не планирует. Она прижала пальцем мобилку:
— Меня похи… — это было всё, что она успела сказать, прежде чем тяжёлый удар в лицо послал её в нокдаун. Она уже не почувствовала, как с уха у неё сорвали мобилку, и плохо осознавала, как её вытаскивали из машины.
— Что там такое? — раздался голос главного.
— Эта сучка попыталась со своими связаться, — ответил ей один из тех, что держал Киру.
— А ты где был?
— Да она ничего не успела, шеф, — начал оправдываться тот. — Я отобрал мобилку.
— Раздави её на всякий случай, — приказал шеф, добавив со злостью: — Где там Умила бродит?
— Я здесь, — отозвался женский голос. — Привезли её?
Кира подняла голову. В глазах двоилось, но она сумела рассмотреть нового персонажа — женщину лет тридцати с капризным выражением лица.
— Где ты ходишь? — со злостью спросил главный. — Она чуть со своими не связалась.
— Я уже здесь, — холодно ответила та. По тону было видно, что шефа она совершенно не боится. — Что тебе нужно от меня?
— Посмотри, что у неё ещё из артефактов есть, — попросил командир, резко сбавив тон.
Умила окинула Киру внимательным взглядом.
— Браслетик на левой руке — это тоже мобилки. Больше артефактов на ней нет.
Браслет немедленно сорвали и тщательно растоптали.
Главный подошёл к Кире и взяв её за подбородок, сказал, глядя ей прямо в глаза.
— Скоро сюда приедет один человек. Он будет тебя спрашивать, а ты расскажешь ему всё, что он захочет узнать. Я тебе советую рассказать по-хорошему. Если ты не будешь сотрудничать, я сначала отдам тебя своим парням, а потом тебя будут резать по кусочкам. Я не извращенец и не люблю уродовать женщин, но у меня есть те, кто будет это делать с удовольствием. Избавь себя от лишней боли, а нас — от лишней траты времени. — Он некоторое время смотрел ей в глаза, оценивая, насколько она напугана, а затем сухо приказал: — В подвал её.
Киру поволокли вниз по лестнице. По дороге один из конвоиров ухватил её за зад и крепко сжал, а потом помял грудь.
— А она очень даже ничего, — заявил он второму. — Может, оприходуем её по-быстрому?
— Командир тебя потом самого в жопу оприходует, придурок, — отозвался тот. — Ты у нас недавно, так что лучше сразу запомни, что он не любит слишком шустрых. У нас такие плохо выживают. Делай что прикажут и поменьше разевай рот — это тебе мой совет, и я его повторять не буду.
— Да я так, — стушевался первый. — Нельзя так нельзя.
— Будет у тебя потом такая возможность, не плачь, — смягчился второй.
Киру закинули в совершенно пустую подвальную комнату с бетонным полом и неоштукатуренными бетонными стенами. Лязгнула дверь, со скрежетом повернулся ключ, и замок с громким щелчком закрылся. Кира села прямо на пол, обняв колени, и беззвучно заплакала.
Тем временем в гараже разыгрывался другой акт драмы.
— Молодец, всё сделал как надо, — сдержанно похвалил Сержа командир. — Сейчас парни деньги принесут, как договаривались.
Серж кивнул, неуверенно улыбаясь.
— Когда её хватятся? — поинтересовался главный.
— Часов через пять, не раньше, — прикинул тот. — Мы бы часа три кувыркались, час ей на дорогу до дома, ну а там они бы ещё час раздумывали, где она задерживается. Но вы лучше сразу уезжайте из города, как только с ней закончите. Арди могут весь город перетряхнуть, лучше не рискуйте.
— Всё будет нормально, не беспокойся. Кто-нибудь знает, что она с тобой уехала?
— Они вообще про меня не знают, я её попросил никому про меня пока не рассказывать. Водитель, который её всегда забирает, знает, что у неё кто-то есть, но мы встречались всегда на съёмной квартире.
— Умный ты парень, — одобрительно кивнул командир. — А вот и деньги несут, — показал он за спину Сержу.
Тот развернулся и удивился, никого не увидев. А потом его горло взяли в захват, в печени оказался нож, и путь Сержа Бруссо, дворянина и альфонса, закончился.
— Умный ты парень, но всё-таки дурак, — заключил командир, вытирая нож, и Умила захихикала.
* * *
Мы как раз ужинали, когда по семейной мобилке пришло внезапно оборвавшееся сообщение от Зайки, которое услышали мы все. Мы прекратили есть и недоумённо переглянулись. Я прижал мобилку пальцем и позвал: «Кира! Ты где? Что с тобой?». Совершенно дурацкое поведение, которое я могу объяснить только тем, что я растерялся от неожиданности. Мобилка не телефон, связь по ней прерваться не может, и если Кира не смогла договорить, то значит, ей не дали.
— В чём дело, Кени? — с удивлением спросила мама.
— По-моему, фраза «меня похи…» не оставляет особых сомнений, — хмыкнул я, нащупывая мобилку для связи со слугами. — Станислав, Антон, у Киры проблемы. Похоже, похищение. Поднимайте всех.
— Дежурная сотня через пятнадцать минут сможет выехать, остальные по мере готовности, — немедленно отозвался Станислав. — Куда её отправлять?
— Мне из поместья пока непонятно, где точное место, но ориентировочно это где-то в восточной части города. Пусть двигаются в том направлении, я буду корректировать по ходу дела. Где-нибудь по дороге встретимся.
— Понял, выполняю, — отозвался Станислав. — Техника понадобится?
— Прихвати несколько лёгких орудий и миномётов на всякий случай, — после мгновенного раздумья распорядился я. — Бронеходы ни к чему, это всё в городе. Хотя знаешь, что — к этим хазарским блохам, что мы недавно закупили, — у тебя к ним пилоты уже готовы?
— Готовы, — ответил Станислав. — Хорошая мысль, возьму всех, кто под рукой будет.
Хазарские бронеходы «Буур», которые поначалу показались нам совершенно бесполезными, в результате оказались довольно ценным приобретением. Несмотря на ничтожную огневую мощь — их спаренный пулемёт винтовочного калибра был почти бесполезен в серьёзном бою, — для разведки и патрулирования они оказались чрезвычайно удобны. Блоха могла бежать по пересечённой местности со скоростью самобега и, в полном соответствии со своим именем, далеко и высоко прыгала. Она легко могла, например, запрыгнуть на соседнюю скалу, и прижать противника огнём сверху.
— Действуйте, — закончил разговор я. — И поторопитесь.
Мама с Ленкой вопросительно на меня смотрели.
— Я поехал, — сказал я им вставая.
Ленка вскочила вслед за мной. Я хотел было сказать ей оставаться дома, но решил, что она всё равно не останется, так что нечего и затевать пустой разговор.
— Ты можешь Киру отслеживать? — спросила мама.
— Могу. На ней моя метка стоит.
У меня на мгновение мелькнула мысль, что Зайке очень повезло, что Гана с Алиной затащили меня в ту пещеру. Не поехал бы я с ними, не научился бы ставить метки, и вряд ли нам удалось бы найти её в миллионном городе. А вот сейчас у неё были хорошие шансы; главное, чтобы её не успели убить до того момента, когда мы дотуда доберёмся.
— А на ком ещё у тебя метка стоит? — подняла бровь мама.
— Мама, давай не будем выяснять, кто здесь на кого метки ставит, — поморщился я.
— Мне можно ставить, я мать, — улыбнулась мама. — Я с вами поеду.
— Спасибо, мама, твоя помощь лишней совсем не будет, — благодарно кивнул я. — Лена, раз уж ты едешь, вызывай и своих головорезов тоже.
* * *
Кира находилась в том странном шоковом состоянии, когда человеку кажется, что вот это плохое происходит не с ним. Мгновенное превращение из аристократки, у которой есть всё — деньги, положение, любимый мужчина, — в бесправную и избитую пленницу, которой осталось жить совсем недолго, совершенно выбило её из колеи. У неё ещё оставалась безумная надежда, что её услышали и спасут, но разумом она понимала, что шансов на это практически нет. И когда где-то снаружи захлопали выстрелы, она не сразу смогла поверить, что это и в самом деле приехали за ней.
Выстрелы захлопали чаще, потом застучал пулемёт, потом ещё один, затем сразу несколько. В доме забегали и закричали. Послышался звон стекла, по всей видимости, валящегося на землю из разбитых окон. Кира посмотрела на крохотное окошко под потолком и переместилась в угол. Не хватало ещё умереть от шальной пули, выпущенной спасателями.
Затем она услышала глухие удары о землю, от которых дом слегка вздрагивал, как будто мимо пропрыгали какие-то гигантские лягушки. Если бы Кира была знакома с боевой техникой не только по счетам на покупку, она сразу бы определила, что во двор запрыгнули лёгкие «Бууры», окружив дом и полностью отрезав обитателям всякую возможность бегства. Когда в общую какофонию включились спаренные пулемёты «Бууров», звуки выстрелов слились в почти монотонный рокот.
Снаружи заревело множество моторов, послышался громкий треск ломающегося дерева, а затем грохот рухнувшего забора. В доме закричали ещё громче, но крики почти терялись в общем фоне боя. Правда, ввиду неравенства сил боем это можно было назвать только с очень большой натяжкой.
Тем временем внимание Киры привлёк новый звук совсем рядом — кто-то пытался открыть замок. Однако он, похоже, заел — что было вовсе неудивительно, если вспомнить, как он скрежетал, когда Киру закрывали. Человек с другой стороны очень нервничал и дёргал ключ туда-сюда, что открыванию никак не способствовало.
— Тарас, пошли отсюда на хрен, они уже в доме! — заорал кто-то. — Брось эту девку, мы её всё равно увести не сможем!
— Командир сказал, что если увести не сможем, то пристрелить, — отозвался другой, и Кира в страхе сжалась.
— Брось её, дурень, мы же… — в отчаянии закричал первый, но договорить не смог.
Слова внезапно оборвались, и он завыл от дикой боли. Вой быстро поднялся почти до визга, к которому тут же присоединился ещё один вой, и Кира перепугалась ещё больше. Завывания, однако быстро стихли, сменившись негромким скулежом. Затем дверь несильно пнули, и она осыпалась серой крошкой. В проёме стояла Милослава в лёгком светло-голубом платье, совершенно неуместно выглядящая в грязном подвале.
— А, вот ты где! Бедная девочка, — сочувственно сказала Милослава, посмотрев на заплывший глаз Киры.
Она присела рядом и легко дотронулась до опухоли. Кира почувствовала тёплую волну, и боль утихла.
— Пойдём, — сказала Милослава, вставая и подавая Кире руку. — Здесь уже без нас разберутся.
* * *
В подвал я спустился только тогда, когда всё закончилось, и в доме стало тихо. Негромкие голоса слышались из прохода справа, и я повернул туда. В подвальной комнате было довольно людно — Станислав с Антоном, трое ратников, и двое пленных, стоящих на коленях у стены со связанными за спиной руками, — для такой небольшой комнаты народу было многовато. Двери не было, вместо неё на пороге лежала куча тёмно-серого песка, уже изрядно растоптанная ногами. Судя по всему, без мамы здесь не обошлось.
— Докладывай, Станислав, — приказал я.
— Парни эту шайку большей частью покрошили, но кое-то сумел уйти. В той стороне подвала нашёлся подземный ход в подвал соседнего дома. Мы оцепили квартал полностью, а дальше пустили патрули. Остальные полки уже начинают прибывать, будем делать ещё одно кольцо оцепления. Пока ищем их так, с минуты на минуту должны подвезти собак.
— Выяснили, что это за банда?
— С первого взгляда что-то вроде вольного отряда из тех, что занимаются грязными делами. Но есть непонятности.
— Какие именно?
— Слишком хорошие вооружение и амуниция, — начал перечислять Станислав. — Несколько хороших машин, причём новых. Два дома полностью выкуплены под тайную базу. Подземный ход между ними. В отряд явно вкладывалось много денег, на банду это совсем не похоже.
— А вот это, как я понимаю, хозяева? — спросил я, показывая на пленных.
— Удачно попались сиятельной, и она взяла их живыми, — утвердительно кивнул Станислав. — Для нас удачно, для них не очень. Остальные не дались, отстреливались до последнего.
— Ну вот эти нам всё и расскажут. И кто они такие, и зачем похитили госпожу.
— Расскажем, если оставите в живых, — подал голос один из пленных.
— Ни в коем случае, — категорически отказался я. — Если я вас оставлю в живых, это может привести людей к неверным выводам, да и госпожа Кира не поймёт такой доброты. Нет, я вас показательно казню, возможно, каким-нибудь мучительным способом. А рассказать вы и так сейчас нам всё расскажете.
— Сиятельная упоминала, что они ломились в эту комнату, когда она в подвал спустилась, — заметил Кельмин. — Здесь как раз госпожу и держали; наверняка они хотели сюда попасть не для того, чтобы её освободить. Надо бы спросить госпожу, вдруг у неё есть к ним личные претензии.
— А смысл её спрашивать? — скептически заметил я. — Хуже мы им уже не сделаем. Нет, можно придумать какую-нибудь казнь на манер средневековых, но всё же не стоит опускаться совсем уж до дикости. Что ещё известно?
— Больше пока ничего, мои только начали работать, — откликнулся Кельмин. — Разве что выяснили такой ещё момент: это у нас, оказывается, гастролёры. Судя по документам, приехали к нам из Владимира.
— О, это хорошая новость, — обрадовался я. — Я знаю один интересный приём, который я поклялся не использовать на гражданах княжества, а вот про владимирцев речи не было. Давайте поступим так: одного вы забираете и спрашиваете обычным способом. Только подальше от меня, и двери закройте, чтобы меня криками не отвлекать. В принципе можно его не жалеть, но он должен выглядеть прилично — вдруг его надо будет на суде показать. Если выставим калеку, со всех сторон обструганного, получим репутацию мясников. Нам это ни к чему. А другого я поспрашиваю сам. Только затащите сюда трупы для опознания, и добудьте мне карандаш и бумагу — попробую нарисовать портреты тех, кого не хватает.
* * *
Те, кого так усердно искали, были, однако, совсем рядом. В соседнем доме, в подвале которого заканчивался подземный ход, за фальшивой стеной была оборудована небольшая потайная комната, в которую можно было попасть из большого дубового шкафа через сдвижную стенку. Комната была совсем крохотной — скорее это было что-то вроде узкого пенала, — однако трое беглецов сумели там поместиться. Из мебели там присутствовали только бак с крышкой для естественных надобностей и полка на стене, занятая коробкой сухих пайков и несколькими бутылками с водой.
После первоначальной суматохи в доме воцарилась тишина, и через некоторое время беглецы немного расслабились.
— Кто-нибудь ещё из наших ушёл? — спросил командир, когда стало ясно, что погоня прошла дальше, и можно говорить. — Я Тарасу с Хомяком приказал забрать девку и за нами двигать — ты их видел, Филин? Ты же вроде последним уходил.
— Видел только, как они в ту сторону побежали, и всё, — отозвался Филин.
— Надеюсь, они её хотя бы пристрелить успели, — заметил командир выругавшись.
— Умилу ещё видел, она за мной бежала, — добавил Филин. — Всё, конец пришёл нашей стервочке.
— Ты что несёшь? У неё седьмой ранг. С ней не всякий Старший справится, а обычных ратников она может сотню положить.
— Вот сам глазам своим не поверил, командир. Она как-то посерела, а потом просто кучкой песка рассыпалась. Я это мельком увидел, когда уже в подвал заскакивал.
— А тебе не примерещилось? — недоверчиво спросил командир.
— Да вот я уже и сам не знаю. Как такое может быть?
— Может, Филин, может и такое быть, — вздохнул командир. — Похоже, к нам сама Милослава заглянула. Подставил нас резидент, крупно подставил. Он мне говорил — пока её хватятся, вы уже полдороги до Владимира проедете. Никто, мол, даже не поймёт, куда она пропала. А я как чувствовал, что это задание плохо кончится, очень уж девка непростая.
— Отказаться надо было, — мрачно заметил второй боец.
— Если умного сказать не можешь, Замир, так лучше ничего и не говори, — посоветовал командир. — У нас приказ подчиняться резиденту, а за невыполнение приказа сам знаешь что бывает.
Беглецы замолчали, невесело раздумывая о перспективах. Перспективы совсем не выглядели радужными, к тому же было у них предчувствие, что ничего ещё не закончилось. Очень скоро выяснилось, что предчувствие не обманывало — в коридоре снова послышались шаги и голоса. Командир аккуратно вытащил пистолет и дослал патрон. Бойцы тоже изготовились.
— Парни, стрелять только по команде, — шёпотом сказал он.
— Если стрельба начнётся, нам не уйти, — прошептал Замир. — Сдаться не вариант? Ну, чтобы нас выкупили потом. Виру бы за нас заплатили, или ещё как-нибудь.
— Даже не думай, — так же тихо ответил командир. — Попадёшь к ним живым — пожалеешь, что на свет родился. Лучше уж в бою умереть.
Бойцы помрачнели и тоже изготовились. Голоса то приближались, то затихали, но слов было не разобрать. Наконец, стукнула распахнувшаяся дверь, послышались шаги множества ног, и в комнате сразу стало оживлённо.
— Вы двое по бокам встали, — послышался властный голос. — Федот, шкаф проверь.
— Эй, выходите по-хорошему, гы-гы, — раздался юношеский басок. Командир едва не нажал на курок, но в последний момент сумел сдержаться.
— Федот, кончай придуриваться, — рявкнул первый говоривший, по всей видимости, десятник. — Открывай давай.
Скрипнула дверь шкафа, и беглецы напряглись, изготовившись к стрельбе.
— Тут каким-то барахлом всё завешено, — пробасил Федот.
— Ну так повороши тряпьё.
Федот подвигал висящие вещи. Через тонкую фанерку был прекрасно слышен шорох тряпок и стук вешалок.
— Да нету тут никого, тут и ребёнок не спрячется.
Снова послышались шаги, и раздался ещё один голос с начальническими интонациями:
— Ну что у тебя, Макс?
— Проверили весь дом, старший, всё чисто, — отрапортовал десятник. — Такое ощущение, что здесь никто давно не жил, а мебель и вещи только для вида.
— Однако пыли-то нет, стало быть, кто-то приходит убирать. Следы какие-нибудь нашли?
— Нет, следов никаких не было.
— А какие и были, те вы затоптали, — хмыкнуло начальство. — Вижу, вижу.
— Да откуда здесь следам взяться, — начал оправдываться десятник. — Всё же понятно — они как выскочили из подвала, сразу в окно, и на соседний участок. Видно же, что дорожка перцем посыпана — парни смотрели, на камнях перец нашли. А там выскочили на поперечную улицу и уехали. Или пешком ушли.
Прежде чем спрятаться в каморке, командир сначала приказал сделать на улице дорожку из перца, который был припасён на полочке у выхода из подвала. Тогда подчинённые восприняли это как блажь и едва не взбунтовались, но, как оказалось, командир был поумнее их. Без этого их каморку нашли бы сразу — да там и искать не нужно было, с собакой просто пришли бы по следу.
— Вряд ли пешком ушли, — задумчиво сказал начальник. — Собака на дороге след не взяла. На всякий случай весь квартал с собаками обошли, нет там следа. Да и не успели бы они пешком уйти до того, как наши квартал оцепили. Но сейчас стража подъедет, пойдём вместе со стражниками соседей опрашивать, может кто их видел.
— Надо было сразу оцепление вокруг квартала замыкать.
— Все вы умнее командиров, — недовольно откликнулся тот. — Чем замыкать-то? Поначалу одна наша дежурная сотня здесь и была.
— Вот они и ушли.
— Далеко не уйдут. Сиятельная двоих взяла живыми, их уже распотрошили. Портреты бегунков готовы, повезли их в типографию срочно размножать. Награда за их главного пятьдесят тысяч, сказали, что нашим тоже дадут, если сами поймаем.
— Сколько? — в один голос ахнули ратники.
— Пятьдесят тысяч гривен, — раздельно и со вкусом повторил начальник. — Но это за живого. За мёртвого десять. Двое остальных подешевле — пять тысяч за живого, и тысяча за мёртвого.
— За такие деньги их мама родная продаст, — убеждённо сказал десятник.
— Вряд ли уйдут, — согласился тот. — Но вы как следует ищите, а то на эти деньги много желающих. Наши говорят, господин нанял всю Вольную гильдию, целиком. Сейчас тысяч десять вольников начинают выходы из города перекрывать. Стражу тоже подняли. Даже бандитам весточку передали, ихняя шелупонь уже на улицы вывалила, шерстят все норы, где спрятаться можно. В общем, давайте заканчивайте здесь и подходите к месту сбора — будем распределяться кому в патрули, а кому вместе со стражниками по домам ходить.
— Сейчас подойдём, старший, — откликнулся десятник. — Но мы на всякий случай сначала ещё разок по дому пройдёмся как следует, раз уж такое дело. Да и подвал тоже посмотрим. Давайте, парни, начинаем с чердака, и повнимательнее.
После того как ратники Арди ушли наверх, беглецы некоторое время молчали.
— Что, командир, нам конец, кажется? — шепнул Филин.
— Прорвёмся, — ответил командир без особой уверенности. — Только домой нам нельзя, за такие деньги нас свои же сдадут. Пойдём через Ливонию на запад, а там заляжем поглубже. Нам сейчас главное из города выбраться. Придётся посидеть здесь несколько дней, пока всё не успокоится.
— Да что это за девка такая, командир, из-за которой весь город на уши поднимают? — с тоской спросил Замир. — Зачем им столько денег на нас выбрасывать? Для чего мы им вообще нужны?
— Для того чтобы нас очень больно убить. Что тебе непонятно, Замир? Мы же подняли руку на аристократку, здесь честь семьи задета. Арди не успокоятся, пока с нас показательно шкуру не сдерут, чтобы другим неповадно было. Нам живьём попадаться никак нельзя. Я не собираюсь, и вам не советую. Ладно, сидим тихо, может, и пронесёт.