За последним 008 - 2 Января 2024 - Персональный сайт

Главная » 2024 » Январь » 2 » За последним 008

11:55

За последним 008

***

===

Глава 8

В школу на следующее утро мне всё же пришлось забежать. Эльму Ренскую я нашёл довольно быстро:
– Эльма, привет.
– Чего тебе, Арди? – хмуро посмотрела она на меня.
– Нужно передать Стефе сообщение.
– Ну а я тут при чём? Передавай.
– Эльма, не капризничай, – поморщился я, – это прежде всего Ренским нужно, а не мне. Ты же понимаешь, что я не могу сам к вам приехать.
Она немного поразмышляла, но потом всё-таки склонилась к сотрудничеству:
– Ладно, что за сообщение?
– Надо встретиться, буду сегодня в семь вечера там, где мы виделись прошлый раз.
– Передам, – и отвернувшись, пошла прочь.
– Не забудь только, это важно, – крикнул я вслед.
Вот ведь, сама драку затеяла, а теперь строит из себя обиженную. Почему люди в своих ошибках всегда винят других?
Оставаться даже на один урок я не стал, сразу поехав на завод. Хотя пришлось здорово закопаться в бумаги, в целом всё оказалось не так страшно. Люди делали своё привычное дело и производство нормально функционировало. При всех моих претензиях к управляющему надо отдать ему должное – производственный процесс он организовал отлично.
Рабочий день уже близился к концу, когда в кабинет заглянула секретарша: «Господин, к вам господин Курт Гессен».
Ну вот, наконец, и прибыл долгожданный гость! Ну что ж, посмотрим, что за подарки он нам принёс. Гость, однако, подарков не принёс, зато начал наезжать чуть ли не с порога:
– Господин Кеннер, чего вы добиваетесь? Хотите поссориться с князем?
– И вам здравствуйте, господин Курт. Не понимаю, о чём вы говорите. Поясните, пожалуйста.
– Вы задержали наших людей. Совершенно безобразно обошлись с опытным и заслуженным управляющим. Князь недоволен, и для вас это не останется без последствий.
– А вы знаете, что эти люди были задержаны с поличным при попытке обокрасть моё предприятие? И при этом заявили, что действовали по приказу князя. Я приказал записать их показания, думаю заверить их у нотариуса и обсудить с князем.
Гессен побагровел.
– Вы что, решили воевать с князем?
– Нет, лично я хотел бы решить вопрос мирно. Но если вы, господин Курт, продолжите разговаривать со мной как с малолетним недоумком, то я, возможно, и поступлю как малолетний недоумок, если вы понимаете мой намёк.
Судя по всему, Гессен намёк понял, и заговорил уже прямо.
– Господин Кеннер, с чего вы решили, что этот завод предназначался вам? Нравится это вам или нет, но он отойдёт князю, и в ваших же интересах, чтобы это произошло тихо и мирно. Если вы будете сотрудничать, мы можем поговорить о небольшой утешительной сумме, скажем, тысяче гривен. Если будете упорствовать, не получите ничего, кроме неприятностей.
– Не припоминаю в решении суда подобных условий.
Гессен уже едва сдерживался.
– Чего вы добиваетесь, Арди?
– Я предлагаю сделку.
– Какую ещё сделку?! – прорычал Гессен.
– Мы перезаключаем договор на поставку, удалив из него раздел о княжеском опционе. Взамен я отдаю ваших людей и не вспоминаю о том, что вы хотели провернуть с моей собственностью.
Гессен встал и направился на выход. У двери он притормозил и повернувшись ко мне, сказал:
– Я даю вам возможность подумать. И подумайте также о том, что у вас есть семья, которая может пострадать из-за вашего глупого упрямства. В этом княжестве всё происходит так, как хочет князь, и лучше вам не убеждаться в этом на своём опыте.
– Я непременно обдумаю ваши слова, господин Курт, – кивнул я. – Всего хорошего.

* * *

Когда Стефа появилась в кондитерской, я уже доедал порцию мороженого с клубникой и взбитыми сливками.
– Здравствуйте, сиятельная Стефа. Я взял на себя смелость заказать для вас кофе и мороженое, оно здесь изумительное.
– Спасибо, – сказала Стефа, усаживаясь, – как протекает жизнь заводчика?
– Воюем, – я неопределённо помахал рукой в воздухе.
– Удивлена, что у князя не получился его фокус. Кто тебе подсказал?
– А вы знали, что князь планирует сделать?
– Конечно, достаточно было вспомнить про опцион, – усмехнулась Стефа. – Ольга запретила говорить тебе об этом, но мы с интересом наблюдали. Так кто тебе сказал?
Я улыбнулся в ответ.
– Я знал, что Ольга скорее предпочтёт сделать пакость мне, чем князю. Князь, видимо, подумал так же, и оказался прав. Люди, которые ненавидят, очень легко просчитываются. Мне вот, кстати, другое непонятно – у вас завод отобрали, а вы как-то спокойно к этому отнеслись.
– Могу и ответить, – улыбнулась Стефа, – если ты мне сначала скажешь кто тебя предупредил.
– Да никто меня не предупреждал. Сразу же было ясно, что князь неспроста решил сделать мне подарок. Я приехал туда с вольным отрядом, приказал проследить, чтобы с территории завода никто не вышел, а там уже и разобрался, в чём дело. Всё просто.
– Просто-то просто, вот только от тебя никто не ожидал, чтобы вот так вот – быстро и решительно.
– Я что, выгляжу слабоумным? – я почувствовал себя задетым.
– Нет-нет, извини, – засмеялась Стефа, – уж слабоумным тебя не назовёшь. Ну ладно, отвечу и я, раз обещала. Ты знаешь, как роды связаны с княжеством?
– Согражданственный союз. Это же в младшей школе проходят.
– Именно. Вот смотри – мы союзники, а не подданные. И мы владеем военным заводом, который работает на дружину князя, и от которого дружина зависит, потому что это монополист. Понятно, что князя такая ситуация не устраивает, ему нужно, чтобы завод принадлежал княжеству или хотя бы подданному. Он предлагал нам его продать, но Ольга отказалась. Чем-то она была тогда обижена на князя, вот и упёрлась. Но все равно было ясно, что рано или поздно князь найдёт способ передать его княжеству. Лично я бы его с радостью хоть даром отдала – завод прибыли практически не даёт, от него мороки больше, чем пользы. Так что мы просто от лишней обузы избавились. Немного потеряли лицо, правда, но переживём как-нибудь. К тебе у нас претензий нет.
– То есть князь, по сути, своего уже добился? – я вспомнил слова Бодрова: «Князь всегда остаётся в прибыли».
– Да, ты же его подданный, его такое положение вещей уже устраивает. Но ты не расслабляйся – он считает, что будет ещё лучше, если завод отойдёт княжеству. Так что повоевать тебе придётся.
Стефа смотрела на меня с ехидной улыбкой, мол, воюй, мальчик, а мы поглядим, чего ты стоишь.
– Значит, говорите, завод прибыли не даёт... а кстати, чей человек управляющий?
– Наш, конечно, чей же ещё, – Стефа явно удивилась вопросу. – Не думаешь же ты, что мы поставили бы руководить нашим предприятием неизвестно кого? И не считай, что ты сильно напугаешь его увольнением по нелояльности. Мы своего человека не оставим.
– Вообще-то я подумывал его казнить. По-моему, некоторые сотрудники завода как-то слишком вольно понимают смысл слова «лояльность». Хороший пример был бы очень к месту.
– И зачем ты меня позвал в таком случае? – нахмурилась она. – Надеешься, что мы станем его выкупать?
– Нет-нет, у меня и в мыслях не было вас шантажировать, – отверг обвинение я, выкладывая на стол папку. – Да и передумал я уже, пусть живёт-радуется. Просто у него в сейфе нашлись любопытные бумаги, и я подумал, что вам может быть интересно на них взглянуть.
Стефа неохотно открыла папку, но буквально через несколько строк написанное её полностью захватило. Когда она, наконец, просмотрела все бумаги и подняла глаза, я улыбнулся ей и сказал:
– Забавно, да? Ваш человек обкрадывал вас для князя. Ну и себя немножко не забывал, конечно. Какой у нас князь разносторонний человек, просто сердце за него радуется. Вот только чужих карманов от своих не отличает, но кто из нас без недостатков?
Стефа молча глядела на меня, а я продолжил:
– Но судя по тому, что я от вас услышал, тут дело всё же не в деньгах, да и деньги эти для князя невеликие. Просто князь через управляющего постепенно перевёл ваш завод в категорию почти убыточных, чтобы вы его с радостью продали, вот только не учёл упрямства Ольги.
Стефа прихлёбывала кофе, о чём-то задумавшись. Наконец она спросила:
– И что ты хочешь за это?
– Ничего.
– Совсем ничего? С чего бы вдруг?
– Почему бы мне не оказать небольшую услугу бабушке? – пожал я плечами. – Тем более эта услуга мне ничего не стоит.
Стефа молча поднялась, прихватив папку.
– Спасибо, внук, – сказала она и ушла не оглядываясь.
К своему мороженому она так и не притронулась. Я вздохнул и придвинул к себе вазочку.

* * *

Курт Гессен зашёл в кабинет князя, внутренне собравшись. Он всегда чувствовал себя напряжённо, разговаривая с князем – хотя тот слыл в народе большим либералом и народным заступником, доверенные сотрудники прекрасно понимали разницу между реальным князем и тщательно культивируемым образом для публики. Проштрафившихся сотрудников он карал безжалостно, и Гессен сейчас безуспешно гадал, что послужило причиной срочного вызова.
Князь Яромир Новгородский, подтянутый мужчина средних лет, с добродушным лицом, и плохо сочетающимся с таким лицом острым взглядом, сидел за столом, изучая какой-то документ.
– Заходи, заходи, Курт, – ласково сказал князь, отчего у Гессена по спине пробежал холодок. Ласковый тон был плохим признаком. – Скажи-ка мне, как там у тебя дела с «Артефактой»?
– Небольшая заминка, княже, – ответил Гессен, – ничего серьёзного. У нас не получилось вывезти склад и обнулить счета. Похоже, у мальчика нашёлся хороший советчик. Но мы найдём возможность его прижать, мои люди сейчас над этим вопросом работают. Если будет трепыхаться, воздействуем через семью.
– Через семью, говоришь... – задумчиво сказал князь. – А что мы знаем о его семье?
– Живёт с матерью и сводной сестрой, мать работает в центральной лечебнице. Семья числится боковой ветвью Хомских, но с Хомскими никаких отношений не поддерживает. За ними вообще никто не стоит, можно не стесняться с давлением, проблем никаких не предвидится.
– Ты считаешь, что проблем не будет... Идиот! – внезапно рявкнул князь, ударив кулаком по столу. – Ты, Курт, ленивый идиот, который даже не потрудился запросить подробную справку! – князь посмотрел на Гессена оценивающим взглядом и продолжал прежним ласковым тоном: – Может, ты устал, Курт? Может, тебе пора на отдых?
Гессен побледнел. Под «отдыхом» для провинившихся сотрудников князь обычно понимал радикальный вариант.
– Виноват, княже, – выдавил он из себя.
– Виноват, верно, – кивнул князь, – а я вот не поленился и запросил в Круге данные на семью. Они все одарённые, это для тебя наверняка новость. Вот сижу сейчас, читаю. Мать Милослава Арди, целитель восьмого ранга, вот-вот получит девятый. Драгана уверяет, что за ним обязательно последует десятый, а возможно, она дойдёт и до одиннадцатого. Ты хоть понимаешь, что такое Высший целитель, кретин? Их в мире за всю историю всего пять человек было. Вот, к примеру, Воислав Владимирский, в отличие от тебя, это понимает, его люди уже Милославой интересуются. Когда они поймут, что она станет Высшей, Воислав ей предложит за переезд что угодно, любые условия. Вообще любые!
Князь уставился на Гессена бешеным взглядом:
– А на меня она затаит обиду из-за заводика, которому цена веверица[14], так ты напланировал? Можно не стесняться с давлением на семью, да?
[14 – Самая мелкая монета, 1/12 векши.]
На Гессена повеяло холодом могилы.
– Виноват, княже, всё исправлю, клянусь!
– А знаешь, что Драгана мне написала насчёт мальчика с сестрой? Что скорее всего они станут самыми молодыми Высшими за всю историю. Эта семья через несколько лет сама сможет Ольгу узлом завязать. Мне подвернулась редкая возможность сделать их обязанными, а ты, дебил, спустил эту возможность в сортир!
Князь помолчал, успокаиваясь.
– А ещё Драгана очень вежливо интересуется: знаю ли я, что мои люди устроили какую-то грязную возню вокруг «Артефакты»? Что посоветуешь ей ответить, Курт? Знаю ли я про твою грязную возню?
– Виноват, княже, всё улажу!
– Или вот письмо от Ренских. От Ренских, Курт! – рявкнул князь. – Интересуются деятельностью моих людей, направленной против родственной им семьи Арди. А ты стоишь тут и имеешь наглость мне рассказывать, что за мальчишкой никого нет!
Князь внимательно посмотрел на Гессена:
– Скажи мне, Курт, а ты точно на меня работаешь? Может, у тебя появились какие-то другие интересы?
– Княже, клянусь, это просто ошибка! Я все исправлю! – Гессен уже чувствовал мокрой спиной расстрельную стенку.
– Верю тебе последний раз, Курт, постарайся больше не ошибаться. Значит, так! С «Артефактой» вопрос закрыт, мне скандал ни к чему. Перед Арди извинись. Что хочешь ему говори, но чтобы у него никакого осадка от этой истории не осталось! Иначе я сам извинюсь, а перед этим пришлю ему твою голову. – князь посмотрел на Гессена тяжёлым взглядом. – И ты знаешь, это не фигура речи.
– Княже, всё сделаю!
– Всё, пошёл вон. Сделаешь – доложишь.
Гессен вывалился из кабинета весь в холодном поту, с трясущимися руками. Но расслабляться было рано, нужно было срочно отменять приказы, отданные подчинённым. Насчёт того, что князь свою угрозу выполнит, у Гессена никаких сомнений не было.

* * *

Следующий день был ещё одной говорильней – я по очереди беседовал со всеми сотрудниками, из тех, кто по должности мог принимать управленческие решения. Ситуация оказалась намного лучше, чем я опасался – Ренские ограничились тем, что поставили своего управляющего, и не лезли в кадровые вопросы. Управляющий привлёк к своим махинациям только счетоводшу, другие сотрудники ему были без надобности. Так что с лояльностью дело обстояло неплохо – сотрудникам в целом было всё равно на кого работать, они просто выполняли свои обязанности, и никаких интриг и саботажа не устраивали. Можно сказать, что кадровый кризис прошёл стороной, хотя, конечно, подбор управляющего – задача всегда непростая. Сейчас я как раз и беседовал с кандидатом.
– Здравствуйте, почтенный. – Обращение «почтенный» авансом намекало соискателю, что его кандидатура рассматривается всерьёз. – Вы Ян Штемель, помощник управляющего, правильно?
– Здравствуйте, господин, – поклонился Штемель, – совершенно верно.
Я не стал разговаривать с ним за рабочим столом, а вместо этого пригласил его за небольшой гостевой столик, где секретарша сервировала чай. Управляющий – это ключевая должность, так что продемонстрировать уважение будет не лишним.
– Почтенная Ирина Стоцкая хорошо отозвалась о вашей работе и рекомендовала вас на должность управляющего. Как вы оцениваете свои возможности?
– Для меня это не будет чем-то новым, господин. Дело в том, что в последние несколько лет почтенный Радим в какой-то мере отошёл от дел, так что всё оперативное управление производством, по сути, лежало на мне. Почтенный ведал только финансами и договорами.
Ага, и достиг в этой деятельности немалых высот. Судя по реакции Стефы, Ренские его заслуги оценят. После знакомства с той папкой я и решил, что наказывать его никак не буду, награда и так найдёт героя.
– Вас познакомили с особенностями службы дворянской семье?
– Да, почтенная Ирина рассказала об этом достаточно подробно. Меня это, разумеется, полностью устраивает.
– Очень хорошо. Меня интересует ваше мнение по такому вопросу: возможно ли как-то увеличить объём производства или расширить номенклатуру изделий?
– Увеличивать объём производства нет смысла. Дело в том, что основные потребители нашей продукции – дружина и военные ремесленники, поэтому княжество жёстко контролирует все поставки. Для нашего княжества мы практически монополисты, а попытку поставить товар за границу князь не одобрит. Единственная возможность, которую я вижу, это расшириться за счёт изготовления гражданских артефактов. Но для этого необходим принципиально новый товар. Ремесленный рынок очень стабилен, господин, перераспределить его в свою пользу практически невозможно. Во всяком случае, не прибегая к военным действиям.
– Нет, в обозримом будущем воевать мы точно не планируем. Насчёт новых артефактов надо подумать, хотя это дело тоже не ближайшего будущего. Как вы считаете, почтенный, какие изменения необходимы заводу?
– Если не открывать новых направлений деятельности, то лучше обойтись без изменений. Завод в этой форме существует сто пятьдесят лет, и все процессы отработаны до мелочей.
– Благодарю вас, почтенный Ян, – сказал я, – я выяснил всё, что хотел. Я сообщу вам о своём решении в ближайшее время.
Разговоры тянулись и тянулись, перемежаясь просмотром бесконечных бумаг. Когда день подошёл к концу, и я окончательно перестал соображать, секретарша объявила о приходе Гессена. Трудному дню – трудное завершение... посмотрим, с чем он явился на этот раз.
– Здравствуйте, господин Кеннер, – Гессен сегодня был странно приветлив, – вижу, вы весь в делах.
– Здравствуйте, господин Курт, – отозвался я, – Что поделать, хочешь, чтобы было сделано хорошо – делай сам.
– Поистине так, господин Кеннер, очень верно подмечено. Надеюсь, вы помните, что на днях необходимо будет произвести отгрузку по княжеской квоте?
– Разумеется, помню. У «Артефакты» – спасибо Ренским! – безупречная репутация поставщика, и я сделаю всё, чтобы она таковой и оставалась.
– Да, вы правы – Ренские хорошо поработали. Похвально, что у вас с ними сохранились неплохие отношения.
Интересно, а с чего он взял, что они сохранились, да ещё и неплохие? Ну ладно, сделаю ему приятное, не буду ничего отрицать.
– А с чего им быть плохими? – удивился я. – Немного повздорили, но всё уже в прошлом. Мы же всё-таки родственники, надо мириться и жить дальше.
– Да-да, вы правы, – Гессен отчего-то задумался. – А кстати, что вы думаете о Драгане Ивлич?
Что за странный вопрос, и к чему он вообще? Что может думать первоклассник о главе Круга Силы, Высшей одиннадцатого ранга, а главное, кого вообще может волновать, что он там про неё думает? Ну ладно, попробую выдать ему что-нибудь политически корректное.
– Сиятельная Драгана – это пример для любого одарённого. И, не побоюсь этого слова, эталон владения Силой для всех Владеющих княжества. Это большая удача для всех нас, что именно она руководит Кругом и даёт нам возможность перенимать свои знания и опыт.
– Именно так, господин Кеннер, именно так! Очень верное суждение, которое я обязательно донесу до князя.
По-моему, кто-то из нас двоих сошёл с ума. Какую глубокую мысль он сумел увидеть в этом пафосном бреде? Или он просто издевается? Что-то сегодня я совсем не понимаю Гессена, может, это какая-то изощрённая ловушка? Когда он сыпал угрозами, было хотя бы понятно, что происходит.
– Собственно, я к вам по делу, – Гессен посерьёзнел, – я должен принести вам свои извинения за этот печальный инцидент.
– Вот как? – я был окончательно сбит с толку, разговор повернул в совершенно неожиданною сторону.
– Князь был очень разгневан, узнав о дурной инициативе некоторых сотрудников, и поручил мне разобраться с этим ненужным конфликтом и завершить его ко взаимному удовлетворению.
Ну конечно же, князь ничего не знал. Добрый царь и злые бояре, знаем-знаем.
– Могу это только приветствовать, господин Курт. Кстати, а каким вы видите это решение?
– Собственно, решение простое – вы принимаете мои извинения и отдаёте наших людей, на этом конфликт считается исчерпанным.
– Я бы предпочёл его немного дополнить, господин Курт. Давайте исключим из договора пункт о княжеском опционе. Как выяснилось, он провоцирует нездоровую инициативу, и мне не хотелось бы в дальнейшем иметь подобную мину в кармане.
– Опцион необходим чтобы гарантировать, что нужды дружины будут удовлетворяться в первую очередь. Не забывайте, что он выгоден и для вас – опцион гарантирует вам сбыт вашей продукции. Но в качестве жеста доброй воли князь готов смягчить санкции за невыполнение условий опциона, при условии, что вы дадите слово чести прилагать все возможные усилия для его выполнения.
– В таком случае мы пришли к согласию и можем считать инцидент полностью исчерпанным.
Далее последовали улыбки и взаимные комплименты, затем подписание дополнительного протокола об замене санкций на обычный, хотя и значительный, денежный штраф, затем снова улыбки и ещё более цветистые комплименты, и наконец дорогой друг Курт нашёл в себе силы покинуть меня вместе со всеми арестованными, которые за время сидения взаперти совсем уже было отчаялись.
Судя по нашей с Куртом беседе, Ренские оказали какое-то влияние на решение князя отступить. Похоже, Стефа решила сразу расплатиться с долгом. Это радует: и помощь была очень к месту, и обмен услугами – это хорошее начало для восстановления отношений. С Ольгой, конечно, отношений никаких не будет, но Мать рода – это ещё не весь род, и ей в любом случае приходится учитывать мнение родовичей. Тем более после такого фиаско власть Ольги наверняка немного пошатнулась.
Разговора про Драгану я совершенно не понял. По всей видимости, она тоже сыграла здесь какую-то роль, но какую? Возможно, мама что-то сможет подсказать.
Заступничества Ренских и Круга могло хватить на то, чтобы князь отказался от планов на «Артефакту», но его согласие на изменение договора объяснить сложно. Не думаю, что Ренские и Круг выставляли князю ультиматумы, скорее всего, они просто выразили заинтересованность, а этого недостаточно для настолько полного отступления. Здесь явно сыграл свою роль какой-то неизвестный мне фактор. Хомские? Очень сомнительно. Жаль, что у князя не спросить.
Что же касается перехода «Артефакты», то его можно считать практически состоявшимся – Штемель выглядит вполне компетентным управляющим. Осталось подготовить свою охрану – охрана Ренских завод покинула сразу же, а шесть с половиной сотен в месяц, которые стоит мне вольный отряд – сумма совершенно чрезмерная. Да и вообще охрана должна быть своей – надо только подобрать хорошего начальника и пару-тройку опытных унтеров, а с рядовыми проблем не будет, выбор большой.
В целом итог этой истории выходит для меня строго положительным. С одной стороны, у меня нет лишнего времени, которое я мог бы уделять производству. С другой стороны, это небольшое стабильное предприятие, которое уже полторы сотни лет функционирует как часы; достаточно небольшого пригляда, чтобы управляющий не чувствовал себя слишком самостоятельным. Учиться мне ещё восемь лет, считая Академиум, но завод будет работать, давая, по моим предварительным прикидкам, чистой прибыли в районе пятнадцати тысяч гривен каждый месяц. Откладывая их на счёт, получим сто восемьдесят тысяч в год, почти полтора миллиона за восемь лет – огромная сумма, с которой уже можно будет затевать серьёзные дела. Огромная она, правда, для маленькой дворянской семьи – для большой фамилии это не так уж много, а для князя вообще мелочь, ну так ведь я и не князь.

* * *

Постучал в кабинет матери, я приоткрыл дверь:
– Мама, к тебе можно?
– Заходи, Кени, я не занята. Что ты хотел?
– Хочу посоветоваться с тобой насчёт нашего посыльного Зайки.
– Вот как? – мама выглядела заинтригованной. – И чем она тебя заинтересовала?
– Четырнадцатилетняя девочка, читающая монографию по экономике – это для тебя не выглядит необычным?
– Это, конечно, необычно, – согласилась мама. – И как ты хочешь её использовать?
– Пока ещё не определился, но подумываю о том, чтобы взять её в стольники.
– Вот так вот сразу в стольники? – мама выглядела шокированной. – Кени, это очень серьёзное решение, случайных людей не берут в стольники, это нужно заслужить. Это же, по сути, член семьи.
– Я это знаю, мама, – согласился я, – но есть причины её взять. Вот смотри: если действительно окажется, что это финансовый гений, то она нам жизненно необходима. С приобретением «Артефакты» наши финансы сильно усложнились, но ни ты, ни я в этом ничего не понимаем. Нам остро необходим хороший тиун[15], и как можно скорее. Ей нужно дать образование, но так просто мы в её судьбе участвовать не можем. Она несовершеннолетняя бездарная и поэтому до семнадцати лет будет недееспособной. Она полностью зависит от своего опекуна, кем бы он ни был. Мы можем забрать её, только приняв в стольники.
[15 – Тиун – доверенный слуга семьи, управляющий финансами и/или имуществом.]
– Допустим, – кивнула мама, – но это если она и в самом деле гений. А если ты ошибаешься?
– Если я ошибаюсь, мы теряем небольшую сумму, потраченную на её образование, и приобретаем просто слугу. Мне кажется, мы даже так найдём, как её использовать. Образованному и преданному человеку обязательно найдётся какое-нибудь применение.
– Всё же это как-то неправильно... – мама колебалась.
– Нам так или иначе нужны люди. Мы не старая фамилия, у которых хватает слуг, и которые могут себе позволить очень придирчиво отбирать новых. Нам придётся снизить требования, даже с риском ошибиться. Но ты знаешь, у меня есть ясное предчувствие, что в данном случае ошибки не будет.
– Наверное, ты прав, – вздохнула мама, – делай как знаешь, в конце концов ты глава семьи.
– Я вообще-то ещё несовершеннолетний, а ты мой опекун.
– Я помню, – улыбнулась мама, – но ты неплохо справляешься, и я не стану вмешиваться в твои решения без крайней необходимости.
– Спасибо, мама. Заодно небольшой вопрос: если я правильно понял слова Гессена, в истории с «Артефактой» нас как-то поддержала Драгана Ивлич, но я не понимаю, в чём может быть её интерес.
– Ах, это, – неожиданно развеселилась мама, – тут, возможно, я виновата. Любимая внучка Драганы – моя давняя пациентка, и я ей обмолвилась, что люди князя нам угрожают, и возможно, нам придётся уехать из княжества.
– О, это те самые тайные верёвочки, за которые дёргают женщины, и на которых пляшут мужчины?
– Всё правильно понял, – мама смеялась.

* * *

– Господин, вы меня вызывали?
– А, Зайка, –я поднял глаза от надоевших бумаг, – скажи секретарше, чтобы подала нам чая и заходи.
Зайка зашла, держась робко и напряжённо, и явно не ожидая для себя ничего хорошего.
– Садись в кресло, я не по работе тебя позвал. Печенье будешь?
Зайка застеснялась, но печенюшку взяла.
– Тебе же сейчас четырнадцать, правильно? В этом году закончила младшую школу?
– Да, господин, – Зайка явно чувствовала себя не в своей тарелке.
– Кстати, а полное имя у тебя какое?
– Кира Заяц, – прошептала она.
– А как тебя лучше звать – Кирой или Зайкой?
– Лучше Зайкой, мне имя Кира не нравится.
– Зайка так Зайка, как скажешь. А почему в старшую школу не пошла?
– Нам деньги нужны. У меня ещё младший брат есть, а деньги, что от мамы остались, скоро кончатся. Господин, вы меня не уволите?
– Даже мысли такой не было, не переживай. Мне просто вспомнилась книжка, которую ты читала, вот и стало интересно. Бери ещё печенье.
– Это мамина книжка, у нас их много. Я по ним и читать училась.
– Все равно, это же не какие-нибудь дамские романы. Чтобы такие книги читать, нужно серьёзно финансами интересоваться.
– Мне интересно, я даже маме немного помогала с расчётами. У меня по арифметике всегда высший балл был.
– Да? А мы сейчас по арифметике начали проходить инвертированные проекции, как-то сложно идёт.
– Это же самое простое, там нужно всего лишь понять, как работает матрица проекции, – Зайка немного расслабилась и уже не выглядела такой зажатой.
– Ну, это тебе просто, ты же, наверное, давно с этим разобралась?
– Ага, давно. Когда биржевые тренды считаешь, без этого никак.
– А младший брат у тебя в каком классе? Он тоже умный? Да ты бери ещё печенье, не стесняйся.
– В третьем, господин. Он лучше меня учится, у него оценки все до одной десятки. У меня по физвоспитанию была всего пятёрка, и с правописанием тоже не очень.
– С правописанием это ты напрасно. Относиться к тебе будут не очень серьёзно. Обязательно скажут что-нибудь вроде: «Умную из себя изображает, а сама даже грамоту толком не освоила». Первое впечатление очень трудно изменить.
– Ну да, но сейчас-то какая разница, – с печалью в голосе ответила Зайка, – от посыльного ума не ждут.
– Тебе бы учиться надо. Старшую школу закончить, и потом в университет. Я слышал, в нашем университете как раз очень сильный факультет финансов.
– У меня денег нет на учёбу, и Кирилл ещё маленький. – Глаза подозрительно заблестели.
– Варианты есть, например, наша семья могла бы помочь. Вот только есть сложность с опекой. Кто у тебя опекун?
– Никто, – она помотала головой.
– Значит, как только власти про вас прознают, вам установят княжескую опеку и отправят вас с братом в разные приюты.
Глаза у Зайки сделались совершенно испуганными. Похоже, она даже не задумывалась над этим вопросом.
– И что мне делать?
– Если говорить теоретически, мы могли бы взять тебя в семью стольником. Тогда все проблемы с опекой решились бы, и мы могли бы спокойно дать тебе образование. Но здесь многое зависит от тебя. Стольник – это слуга ближнего круга, доверенный человек, практически часть семьи. Кого попало в стольники не берут.
– Я всё сделаю, господин! Всё, что от меня понадобится!
– Для этого ты должна принести клятву верности. Ну и смотри: наша семья берёт на себя заботу о тебе, но и ты навсегда связываешь себя с нами. Это серьёзное решение, я хочу, чтобы ты ясно понимала все последствия. Подумай над этим, если есть, с кем посоветоваться – советуйся. И если будешь готова, то в этот выходной мы с тобой обменяемся клятвами в храме Аспектов.

* * *

Храм Аспектов – высокое здание, с устремлёнными к небу острыми шпилями и узкими стрельчатыми окнами – кажется тихим и мирным внутри, но не для тех, кто может видеть Силу. От алтаря Аспектов – чёрного языка пламени, каким-то образом вырезанного из цельного куска обсидиана – причудливо переплетаясь, поднимаются вверх потоки сил, рассеиваясь вверху в бурлящую мглу, похожую на грозовое небо. Люди в храме появляются редко – слишком давит на нервы равнодушно-недоброжелательное внимание. Именно здесь становится предельно ясно, что Сила действительно разумна, и этот разум совершенно чужд человеку.
Зайка выглядела на грани паники. Ха, это ей ещё везёт, что она бездарная, и не видит эту жуткую тучу, что над нами висит. Я сам стараюсь глаз не поднимать – один раз глянул, и мне хватило. Клубится она высоко, но временами выбрасывает в нашу сторону протуберанцы, которые лишь чуть-чуть до нас не достают. Каждый раз у меня спина холодеет от страха. Неудивительно, что без крайней необходимости люди сюда не ходят. Мы тоже были только вдвоём – Сила зрителей не любит, и мама с Ленкой остались на улице.
– Успокойся, – шепнул ей тихонько, – здесь просто концентрация Силы большая, поэтому на нервы давит. Постарайся расслабиться, это быстро будет.
Зайка нервно кивнула. Мы, наконец, подошли к алтарю, возле которого на специальной подставке лежал обсидиановый нож. Возле алтаря царил полумрак, и колебания Силы ощущались буквально физически, как прикосновения чего-то шершавого.
Я кивнул Зайке, показав глазами на нож. Она вроде немного пришла в себя и вспомнила, зачем пришла. Взяв нож с подставки, резанула по руке, уронила капли крови на алтарь, и сказала дрожащим голосом: «Я, Кира Заяц, отдаю семье Арди службу и верность, и в том клянусь перед Силой своей кровью.».
Теперь моя очередь. Надо сосредоточиться, чтобы петуха не дать, и чтобы голос не дрожал: «Я, Кеннер Арди, от имени семьи Арди даю Кире Заяц кров и защиту, и в том клянусь перед Силой своей кровью.». Уф, вроде нормально сказал.
Мы соединяем окровавленные ладони, потоки Силы у алтаря вскипают, и через соединённые руки проходит что-то вроде электрического импульса, на миг сводя наши мышцы в судороге и вдавливая наши порезы друг в друга.

* * *

– Значит так, Зайка, – сказал я, когда мы вернулись домой и немного отошли от посещения храма, – во-первых, ты теперь всегда должна носить вот этот гербовый значок. Запомни, что отныне тебя не может арестовать стража, и не может судить мещанский суд. Стольник считается равным ненаследному дворянину, наш поверенный потом тебе объяснит все детали.
Далее. Во флигеле наверху мансарда из трёх комнат, это теперь ваш дом. Мансарду уже привели в порядок и завезли мебель. Сейчас подъедет фургон с грузчиками, переезжайте с братом. Семья обеспечивает вам стол и кров; дополнительно на время учёбы в старшей школе тебе будет идти стипендия две дюжины гривен в месяц. На эти деньги вы должны прилично одеваться, чтобы не позорить семью, ну и на мелкие расходы вам с братом должно хватить. Это основное, остальное спрашивай по ходу дела.
– Господин, а что я должна буду делать?
– Главное – учиться. Хорошо учиться! В старшую школу ты опоздала на два месяца, так что тебе надо будет догонять. Придётся позаниматься с репетиторами. Я поручился за тебя перед госпожой Милославой, не подведи меня.
– Я не подведу, господин, – Зайка была смертельно серьёзна.
– Я в тебя верю, – улыбнулся я ей. – Всё, иди смотри свой новый дом и переезжай.
Через три дня к нам на утренней пробежке присоединились Зайка с братом в новеньких спортивных костюмах. Мама одобрительно им кивнула, а я окончательно уверился, что не ошибся с выбором.

***