...наследник 027 - 9 Апреля 2024 - Персональный сайт

Главная » 2024 » Апрель » 9 » ...наследник 027

04:47

...наследник 027

***

===

Глава 6

Желания и возможности. Что может быть печальней пропасти, раскинувшейся между ними? Особенно если твои возможности относятся к твоим желаниям примерно так же, как… ну, скажем, встречная полоса на трассе относится к той, по которой ты движешься?
Агата Романова искренне считала себя совершенно несчастным человеком. Все кругом не уставали твердить о том, как повезло ей родиться отпрыском столь знатной семьи, какая это честь и привилегия, но фокус в том, что Агата ещё с дошкольного возраста поняла одно: в гробу она видела все эти аристократические заморочки.
Вот только куда от них денешься? При всей своей показной социальности и желании сепарироваться от родителей, Агата — и где-то в глубине души она это понимала сама — смотрела на независимость через призму розовых очков. Больше всего на свете она мечтала остаться в этом мире одной, ни от кого не зависеть, самой отвечать за свою жизнь, но… когда дело доходило до возможностей, девушка всегда терялась.
Она не привыкла решать проблемы. Она привыкла плыть по течению, в надежде однажды зацепиться за удобно торчащий сук — где-нибудь у берега, где и будет лежать всё, что ей нужно.
Хорошего, как ни посмотри, в подобной ситуации мало. Разве что тот факт, что девушка прекрасно осознавала всю проблематику такого подхода к жизни.
Её визит к Нахальному стал первым шагом к тому, чтобы хотя бы оттолкнуться от течения в сторону берега.
И только сделав этот шаг, она осознала, как давно ей следовало предпринять нечто подобное. Перевести мечты в разряд действий, а не сидеть и ждать неизвестно чего от пфырч-судьбы.
Честь и привилегия, как же. Повезло.Трыфнкчс. О, да, ещё как «повезло».
Агата ненавидела своё «везение». Агата ненавидела кланы и всё, что с ними связано.
Много везения — быть наследницей клана, у которого из всех активов только воспоминания о великом прошлом. Огромная честь — с рождения быть обречённой стать разменной пешкой в планах действительно крупных игроков.
Красота, популярность в соцсетях, репутация светской львицы. Кое-что из этого Агате даже нравилось, но она всегда осознавала: любые её «достижения» — просто попытка родителей прибавить хоть что-нибудь к пыльной царской фамилии, сделать её более привлекательным товаром.
А что до помолвки с Йошидой… отец и мать всегда твердили ей, будто это шанс рода вновь вознестись, вернуться к величию, к тем временам, когда Романовы правили всей огромной Российской Империей. Пока она однажды — уже подростком, года через четыре после несчастного случая с Йошидой — не подслушала их разговор.
Ну, да. Величие. Михаил Распутин спешно заключил эту помолвку после того, как его сынок начал сближаться с Екатериной Воронцовой. Союз двух крупных кланов не был ему на руку, и Распутин поспешил позаботиться о том, чтобы невеста у его сыночка была не более чем дорогим элементом декора.
Ложь. Ложь и грязь. Всё, начиная от выцветших фамильных портретов и заканчивая её детскими играми с Йошидой, было перемазано в грязи. Теперь не получалось даже улыбнуться, вспоминая о том сгоревшем домике — каждый раз перед глазами вставали фальшивые улыбки родителей. «Познакомься, Агата — это Йошида, сын дяди Миши. Поиграйте вместе в саду, пока мы поговорим о взрослых делах». Не было никакой детской дружбы — было лишь общение, навязанное ей ради собственных целей. Ему, возможно, тоже. Не всё ли равно?
Так что условия, поставленные Нахальным, казались сейчас Агате бесконечно малой ценой за то, чтобы избавить свою жизнь от набивших оскомину клановых правил, разговоров о былом величии и бесконечной грязи интриг и интрижек.
Честь. Вернее, то, что её родители — и прочие высокомерные аристо с их двойными стандартами — понимали под этим словом. Сама Агата была девушкой куда более прогрессивных, современных взглядов и понимала, что, в конце концов, её тело — её дело.
Да, конечно, поначалу просьба Алексея показалась ей странной. Не столько оскорбительной, сколько… непонятной и нелогичной. Поэтому она попросила его объяснить, зачем ей делать то, что он от неё хочет.
Что ж. Он объяснил.
Она согласилась.
Согласилась и пошла надевать на себя довольно безвкусный, как на её взгляд, комплект белья. Впрочем, насколько она в этом что-то понимала, мужчинам такое нравилось.
…с Нахальным они разошлись уже внутри Драконьей Школы. Здесь, в главном зале, было столько народа, что никто не обращал внимания на парочку, стоящую неподалёку от служебного входа. Ещё одна черта аристо — не замечать тех, кто им не интересен — сейчас играла им на руку.
— Давай-ка ещё раз, — негромко и спокойно произнёс Нахальный, поигрывая бокалом, подхваченным с подноса у официанта. — Ты всё запомнила?
Агата нервно оглянулась. Даже несмотря на все предосторожности, она крайне волновалась, и шумящая толпа аристо вокруг неё уверенности ей не добавляла.
Тем не менее, она постаралась поглядеть на журналиста так же спокойно и с укором.
— Ты считаешь меня тупой?
— Нет, я спрашиваю, всё ли ты запомнила, — Нахальный даже отдалённо не выглядел раздражённым. К тому, как он сейчас себя вёл и, наверное, даже ощущал, больше всего подходило выражение «как рыба в воде».
Агата вздохнула, кивнув взгляд на сцену, где какой-то парень, одетый в белоснежное кимоно, ударами рук и ног превращал прекрасную статую из нефрита в груду зелёной щебёнки.
Типичный аристо. Тупой и самовлюблённый.
— Да, — девушка чуть закатила глаза, вновь переводя взгляд на Нахального. — Я всё запомнила.
— Повтори.
— Мне нужно попасть в VIP-зону, — она устало склонила голову в сторону служебной двери. — Ты позаботился о том, чтобы с этим не было проблем. Затем — найти личный номер Суворовых и остаться наедине с Евгением…
Агата сглотнула ком в горле.
Алексей улыбнулся и отпил из бокала с зеленоватым коктейлем, ожидая, когда она продолжит.
—…и снять с ним компромат.
Нахальный хмыкнул.
— Всё так. Иди.
Сказав это, он вынул из кармана свой телефон и уставился в него, переключившись с Агаты на другие дела так быстро, что это даже слегка коробило.
Ну да. Не ему же развлекать этого мелкого придурка Суворова, на всю Москву известного своими любовными похождениями.
Стараясь тоже больше не смотреть на Алексея, Агата машинально поправила парик — и пошла в сторону служебного входа.
Но, как бы ей ни было противно… следовало признать, что план Нахального был рабочим.
Разумеется, услышав его предложение впервые, Агата просто выпала в осадок от возмущения и изумления. В какой-то момент она уже почти дошла до того, чтобы просто вспыхнуть и уйти, разорвав все обязательства с Алексеем…
Но затем всё-таки напомнила себе о том, что на кону стоит её свобода — и заставила себя спокойным тоном попросить Нахального пояснить план.
И всё встало на свои места. Действительно, если разложить всё по полочкам, как тогда и сделал это журналист, всё становилось целостным и на удивление логичным, настолько, что Агата сама недоумевала, как она не увидела этого раньше.
Идеальный момент, чтобы действовать. Странное время, полное непонятных событий, что лишь усиливают напряжение. Баланс между кланами стал шатким, как никогда. Расстановка сил меняется, и все кругом готовы вцепиться друг другу в глотки ради лучшего будущего для своего рода. Японцы и британцы, свадьба и война, скандалы и сенсации…
А в центре всего — Распутины.
Чтобы карточный домик посыпался, на него достаточно просто дунуть. К сожалению, роль серого волка выпала ей. Суворовы — главный конкурент Распутиных на московской арене, и если в среде аристо всплывут кадры того, как официальная невеста Йошиды Распутина и главный наследник Суворовых…
Словом, это будет тем событием, что запустит водоворот хаоса и неразберихи. Род Распутиных опозорен, род Суворовых подставлен под удар, разборки, претензии и всё в таком духе.
Что же до чести… Агата по-прежнему не была до конца уверена, что у неё всё получится. Но если всё-таки получится… за всё нужно платить свою цену. А уж тем более, за свободу.
Разумеется, после такого все аристо отвернутся от неё. Но, в конце концов, этого-то она и добивалась, разве нет? И, как ни крути, полумеры не помогут — только поступок такого уровня сможет разрубить этот гордиев узел.
…заметив секундное колебание, с которым она застыла у двери, ведущей в коридор, охранник поглядел на неё — и, коротко кивнув, молча отошёл в сторону, давая дорогу.
Ну, конечно. Нахальный говорил, что позаботится об этом, и позаботился. Подкупить личный персонал госпожи Рюдзин даже у него не вышло бы (по крайней мере, Агата так думала), а вот нанятый на один вечер охранник из агентства — самое то.
Стараясь верить о том, что на неё никто не смотрит, что она незаметна в этой шумной толпе аристо, перемежаемой официантами и охраной, Агата быстро шагнула к двери. Гомон и шум происходящего на сцене остался за спиной, дверь отсекла лишние звуки, погружая Агату в полумрак пустого коридора.
Так лучше. По крайней мере, нет чувства, что все смотрят только на неё, что каждый мелкий аристо здесь знает, кто она такая. Умом Агата понимала, что это не так, но когда ум мог унять душевные терзания?
Она снова поправила парик — и решительно зашагала вперёд, глядя на попадающиеся по пути двери.
С ней всё понятно. И с её желаниями, и с её целями. А вот Нахальный… чего он добивается?
Её аналитических способностей не хватало даже на мало-мальски правдоподобно звучащее предположение. Конечно, вся эта бравада про то, что он воюет против системы, звучала красиво… но не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, как весь этот трёп далёк от реальности. Вывеска и не более. Но вот что прячется за вывеской?
Нет ответа.
Впрочем, Агата и не очень ждала его, осторожно идя по коридору. Здесь по-прежнему не было ни души — только несколько охранников стояли у отдельно взятых дверей, не обращая на неё внимания, да пару раз мимо проскользнули официанты, жмущиеся к стенке и, похоже, старающиеся быть ещё более невидимыми, чем она. Иронично. Даже зная, что тут никого нет, Агата зачем-то вела себя потише. Как будто… а, плевать.
Коридор оказался длиннее и извилистей, чем ей казалось. Похоже, не такая уж большая с виду школа Рюдзин занимала больше места, чем можно было бы подумать. А если вспомнить, что коридор будто бы вёл куда-то под уклон, вниз… может, она уже в подвальных помещениях? И окон тут нету, только красноватые тусклые лампы…
Нахальный назвал это VIP-номерами. Нет, вряд ли. На этом вечере все гости — VIP, иных старуха Рюдзин попросту не приглашала. Скорее, просто комнаты для отдыха. Видимо, вечер предполагался долгим и утомительным.
И одна из них забронирована под Евгения Суворова. Вот она. Номер 96. Агата остановилась, глядя на плотную дверь.
Если верить Нахальному, Суворов не любит толпы и всегда предпочитает уединяться на подобного рода мероприятиях. И действительно — Агата не видела его среди собравшихся в зале, хотя поначалу и пыталась его высмотреть. Видимо, он ушёл из зала раньше, чем они с Алексеем туда пришли.
Что ж. Тем удобнее для их дела.
Странно, конечно, что у двери нет никакой охраны. Впрочем, сейчас нужно беспокоиться не об этом.
Ну, вот, она на месте. И… что дальше?
Не может же она просто зайти и сказать «Привет, пошли в постель».
Конечно, Евгений славится тем, что любую мало-мальски симпатичную девушку воспринимает как вызов, что волочится как за аристо, так и за простолюдинками. Но даже он не настолько тупой, чтобы разомлеть перед незнакомой девицей, вломившейся к нему непонятно с какой радости. Да и вызова в этом нет никакого.
Прикинуться служанкой?.. Нет, нет, чушь. А если сделать вид, что она ошиблась дверью? А может…
Да и плевать. Самое верное решение, как правило, самое просто. Нужно просто зайти и посмотреть, как всё пойдёт.
Агата осторожно дёрнула за дверную ручку, и дверь почти бесшумно отворилась.
Открыто. Даже как-то странно. Агата на миг замерла на пороге, робко оглядывая помещение. Впрочем, отсюда ей открывался лишь небольшой «предбанничек» — тесный и тускло освещённый, как и коридор, упирающийся в тонкую ширму, отделяющую его от основной комнаты. Агата уже была готова шагнуть внутрь, когда…
— Риски. Разумеется. Огромные риски, и я прекрасно отдаю себе отчёт о том, чем это может обернуться для нас. Но…
Агата замерла на месте, расширив глаза от неожиданности и испуга.
—…либо сейчас, либо никогда. Третьего не дано, — заключил сухой и мрачный, даже почти что траурный голос.
— Разумеется, господин Суворов. Я сделаю всё, что вы скажете, быстро и чётко. Но… оцените риски ещё раз. Подумайте, что под удар попадём не только мы с вами, но и весь наш род, и…
Агата всё ещё стояла неподвижно. Внутри неё боролись два желания — поскорее уйти отсюда и подслушать разговор. Может быть, новая информация как-то поможет ей избежать близости с Суворовым?
Голоса, впрочем, казались ей взрослее, чем должен был бы звучать голос Евгения Суворова.
— Весь наш род? — первый голос хмыкнул, но в этой усмешке не было ни капли юмора — только чистая, дистиллированная горечь. — Весь наш род лежит перед тобой. Я знаю, что если мы отпустим этого японского ублюдка, другого шанса отомстить уже не будет.
— А если не выйдет завалить его самого, — вклинился в беседу третий, совсем уж старческий голос, — то есть ещё запасной вариант с его дочуркой, Юкино. Глаз за глаз, как говорится.
Этот голос звучал ничуть не радостнее первого.
Завалить? Японца или его дочь Юкино? Юкино Мори? Они планируют убить Мори? Что?
Так, ладно. Она услышала достаточно, пора валить отсюда. Агата медленно, стараясь раствориться в пространстве и не издавать вообще никаких звуков, отступила на шаг, другой…
И почувствовала, как упирается в кого-то.
А вот и охрана.
Огромная ладонь сжала её запястье до боли (чёрт, останутся следы!); не говоря ни единого лишнего слова, тот, кто стоял позади неё, потащил Агату внутрь.
— Господа Суворовы, — произнёс он свою первую и последнюю реплику за весь диалог, вталкивая Агату в помещение за ширмой. — У нас незваные гости. Подслушивала.
Три взгляда тут же уставились на неё — подозрительных, мрачных и донельзя злых.
Нет, это не Евгений Суворов — никто из них. Кажется… это его отец, его дед. Ну, и ещё кто-то третий.
Впрочем… Евгений в помещении тоже был. Кинув короткий взгляд на тело, лежащее на столе, Агата шумно сглотнула и прижала свободную руку ко рту.
— Что… что…
Евгений Суворов сейчас напоминал скорее человечка из Lego, разобранного на составные части, чем гордого наследника могущественного клана. Кровь ещё не успела запечься на ранах, из распоротого живота выглядывали розово-алые кишки, а на мёртвом лице застыла гримаса ужаса и чудовищной боли.
— Что? — генерал Суворов, самый старший из собравшихся в комнате, шагнул вперёд. — Это у вас стоило бы спросить, «что».
Отец Евгения и третий человек в комнате переглянулись — и кивнули друг другу.
— Это осложнит дело, — сообщил тот, которого Агата не смогла опознать — судя по прошлым репликам, кто-то из доверенных слуг клана Суворовых. — Но ненамного.
— Пожалуй, что так, — согласился Суворов-отец. — Главное — чтобы никто не нашёл её до того, как дело будет сделано. А там уже никто не обратит внимания на такую мелочь.
Не нашёл? Нет-нет-нет…
Умом Агата понимала, о чём они говорят, но душой всё ещё не хотела верить. Всё плохо. Всё настолько плохо, что перспектива переспать с Суворовым выглядела сейчас буквально альтернативой мечты. Бугай за спиной крепко держал её, а слова застряли в горле.
— Решайте быстрее, — откликнулся Суворов-дед, глядя на сына и его собеседника; теперь ни он, ни остальные даже не смотрели на Агату, не то, чтобы обращаться к ней. — Если дела приняли такой оборот, значит, времени у нас ещё меньше, чем мы думали.
— Возможно, стоит допросить её? — предположил слуга.
Оба Суворовых поглядели на неё пару секунд — и покачали головами.
— Нет времени, — припечатал Суворов-дед.
— Да и неважно, кто она и как оказалась тут, — кивнул Суворов-отец. — Судя по одежде, кто-то из мелких аристо, просто забрела не туда. Важно другое. Она слышала слишком много, и может помешать планам.
— Хорошо, — кивнул слуга. — Но если мы хотим действовать как можно быстрее, то прятать этот труп придётся вам.
Труп?
Не то, чтобы она не поняла этого раньше. Агата задёргалась, попыталась что-то крикнуть, но бугай за её спиной одной рукой перехватил её тело — так, что не вырваться — а другой зажал рот. Агата сдавленно замычала.
— Просто оставить в этой комнате? — предложил Суворов-отец. — Если уж мы действуем быстро…
Всё ещё громко мыча, Агата попыталась дёрнуться в сторону, но это было бесполезно; шкаф, державший её, смог бы уложить на обе лопатки слона.
— Если она сунулась сюда, мы не можем быть уверенными, что за ней не явится ещё кто-нибудь, — злобно отрезал Суворов-дед. — Может, это старуха начала подозревать что-то и решила проследить за нами. А может, ещё кто-то из гостей на вечере.
— Вот поэтому я и предложил допросить её, — кивнул слуга.
— Да? А если поднимет крик? Слишком велики риски, которые и так…
— Но что, если она всё-таки из знатных аристо? Тогда её пропажа не останется незамеченной…
Агата замычала снова, пытаясь вырваться. Вот он, её шанс! Они не будут убивать её, если поймут, кто она…
— Она? Из знатных? — хмыкнул Суворов-отец. — Не смешно. Я знаю всех по-настоящему знатных отпрысков аристо в лицо, а это просто какая-то девчонка в безвкусном наряде.
Агата почувствовала, как кровь отливает от лица, как ноги наливаются мерзкой ватной слабостью. Она судорожно дёрнула рукой, цепляя край парика и сдёргивая его с головы; затем клацнула челюстью, кусая охранника за ладонь — и, когда тот отдёрнул руку, выдохнула:
— Вы что, ослепли? Я Агата Романова! Вы не посмеете…
…в этот раз она произносила свою фамилию без привычного отвращения.
* * *
Дверь за нашими спинами захлопнулась, отрезая нас от сотен жадных взглядов; мы с госпожой Рюдзин остались наедине.
Впрочем, её взгляд на меня был не менее острым, чем все прочие. Старуха внимательно рассматривала меня, проходясь глазами с головы до ног.
Я тоже не оставался в долгу. Это была моя первая возможность хорошенько рассмотреть легендарную госпожу Дракон в деталях. Что ж, она производила ровно такое же впечатление, как и на расстоянии — тщательно контролируемая собранность, скромная умеренность в облике. Сила, скрываемая, но всё равно очевидная.
Интересно, что она сейчас думает обо мне?
Разумеется, старуха позвала меня не потому, что я так уж крут. Я здесь потому, что ей стало интересно, и она решила рассмотреть меня поближе… чем она сейчас и занимается — в буквальном смысле этого слова. А что до моей крутизны…
Полагаю, после убедительной и неоднократной демонстрации её увидели все. Но далеко не все — сущие единицы! — имеют достаточно незашоренное сознание, чтобы отстраниться от образа «жалкого тёмного, мусора на побегушках у настоящих аристо», и заглянуть в суть.
Госпожа Рюдзин была именно из таких. И, похоже, она заинтересовалась мной не из праздного любопытства. Я нужен ей для… чего-то.
Окей. Мне она тоже нужна «для чего-то». А точнее — для того, чтобы отыскать Обелиск. Это отчасти было причиной того, что я так рьяно привлекал к себе внимание. Нет, разумеется, я мог бы — как предлагала Аннабель и другие — проникнуть на территорию Драконьей Школы тихой сапой, переодеться в охранника и планомерно обыскивать комнату за комнатой, пытаясь найти Обелиск…
Но зачем, если можно сделать проще?
Мы стояли, молча изучая друг друга, около минуты или двух — а затем госпожа Рюдзин сцепила руки перед собой, прерывая молчание.
— Ладно, молодой человек, — не усиленный микрофоном, в узком пространстве, её голос звучал негромко и слегка надтреснуто, с лёгкой азиатской ноткой. — Вы действительно сумели удивить меня — а это, поверьте, далеко не такая простая задача, как кажется некоторым.
— Вроде тех, кто пытается впечатлить вас, разбив что-нибудь из реквизита? — отозвался я. — Люди слишком часто путают силу с дерзостью, а дерзость — с наглостью.
— Но вот вы, похоже, разбираетесь во всём перечисленном? — хмыкнула старуха.
Я приподнял бровь. Достойный ответ, старуха действительно заткнула меня.
— Вы, несомненно, крайне одарены, — продолжала она, тронувшись вперёд по коридору; я последовал за ней. — Но, знаете, хотелось бы, чтобы вы ограничились тем, что уже продемонстрировали, и больше не светили там, в большом зале, ни своими талантами, ни своими бицепсами.
— Так вы позвали меня сюда за этим, госпожа Рюдзин? — нарочито учтивым тоном уточнил я.
Рюдзин пожала плечами; она чуть обернулась, и я заметил на её лице лёгкую довольную улыбку. Похоже, старуха от души наслаждалась нашей беседой. Она явно любит словесные игры… а ещё — любит выходить в них победительницей.
Подобные люди встречались мне в Галактике, время от времени. Действительно умные, опытные, знающие толк в силе. Они опасны, их нельзя недооценивать. Но порой у них вырабатываются определённые странные привычки.
— Не считайте, будто сможете уличить меня во лжи, — заметила старуха после короткой паузы. — За последние шесть десятилетий это ещё никому не удавалось.
Я лишь чуть виновато развёл руками, как бы говоря, что я и не пытался.
— Я сказала чистую правду, — продолжала Рюдзин, — о том, что ваши таланты заинтересовали меня. Как и о том, что вы приглашены на закрытую часть мероприятия. И нет, мой совет не светиться в большом зале — не потому, что меня как-то смутил беспорядок, устроенный вами.
— Нет?
— Совет дан потому, — заключила старуха, — что с вашей силой — а я всё-таки знаю толк в силе — довольно глупо растрачивать её на какое-то… показное шоу.
Так вот, о странных привычках. Люди вроде Рюдзин настолько выделяются своими силой и умом на фоне большинства, что… рано или поздно привыкают к этому. И начинают считать себя умнее прочих. Подсознательно. Они сами себе в этом зачастую не признаются, но… что есть, то есть.
А когда ты считаешь себя умнее других, то очень сложно удержаться от лёгкой, едва заметной демонстрации этого превосходства — тонкой и ироничной. Такие люди действительно никогда не лгут. Старуха вовсе не лукавила, говоря это — нет, она просто обозначила передо мной правила игры.
Тонко и иронично.
Но и правду от них тоже не услышишь. Их речь — запутанная полуправда, размытые формулировки. Истина облекается в слои иллюзий, образов и вербальных конструкций. Может быть, им приносит удовольствие вкладывать в слова скрытый смысл — и наблюдать, как собеседник не видит его в упор?
Да, если не знать об этой игре заранее, не вслушиваться, то ты, скорее всего, и правда не разглядишь этого скрытого смысла.
Но я-то знал.
— Прелесть силы, госпожа Рюдзин, — пауза, что я взял для размышлений, не слишком выделялась из общего неторопливого темпа беседы, — в том, что когда она у тебя есть, ты сам волен решать, на что её растрачивать, а на что — нет. Вы не находите?
— Само собой, — согласилась госпожа Рюдзин. — Но, помимо силы, неплохо бы иметь ещё и хороший вкус. Там, позади, — она кивнула назад, на оставшуюся за нашими спинами дверь, — в основном собрались мусор и шелуха.
— Вот как? — отозвался я. — А мне казалось, там собрался весь цвет аристо этого города.
— Аристо? — Рюдзин покачала головой. — Иные аристо, молодой человек, не важнее официантов, что разносят там тарталетки. У них есть громкие фамилии, длинные родословные и куча пустого гонора, но что в этом толку, если за всем этим ничего не стоит?
— А как же госпожа Воронцова? — я включился в настроение беседы и тоже ловил от неё определённое удовольствие. — Или, допустим, ваш друг, господин Мори?
— Вот потому-то я и сказала: в основном, — кивнула старуха. — Там, в большом зале, что-то вроде… отстойника. Мусор там и останется, а прочие — включая и Мори, и Воронцову — вскоре присоединятся к нам. Здесь, не там. Именно поэтому вам, молодой человек, не стоит метать бисер перед свиньями. Демонстрация ваших талантов будет смотреться куда уместнее… на закрытой части мероприятия. Поберегите силы.
О чём я и говорил. Слова госпожи Рюдзин буквально наполнены двойными смыслами. Всё просто-таки кричит о том, что у неё какие-то виды на меня и мою силу, но всё это завуалировано в вежливые и глубокомысленные фразы ни о чём.
— Поберечь силы? — улыбнулся я. — Ну, сил у меня достаточно. Хватит с избытком на всех.
— Тогда поберегите пыл, молодой человек, — заключила госпожа Рюдзин.
Чёрт. Я поймал себя на том, что и сам… ляпнул что-то в таком духе. Тонком и ироничном.
Что ж, бывает.
— Кстати говоря, о господине Мори, — поспешил я сменить тему. — Удивительно, что вы сумели уговорить его дочь, Юкино, присоединиться к вам в роли вашей помощницы. Учитывая, что у неё свадьба буквально на днях.
Старуха лишь улыбнулась.
— О, да. От меня не укрылись те взгляды, которыми вы глядели на Юкино там, на террасе, молодой человек. Похоже, вы давно ждали момента, чтобы перевести тему на неё. Девушка красавица, верно?
— Ну, это точно не секрет, — отозвался я. — Любой, у кого есть доступ к Интернету, скажет вам, что она награждена модельной внешностью.
— Да уж, да уж, — согласилась госпожа Рюдзин. — А любой, у кого есть здравый смысл, заметит, что стоять возле неё так же опасно, как и привлекательно. Хотя…
Она остановилась, дойдя до двери; в её глазах мелькнул хитрый огонёк.
— Возможно, вы неплохо смотрелись бы вместе, молодой человек, — заключила она.
Я не успел изобрести какой-нибудь остроумный ответ на это предположение, как она указал на дверь.
— Это вход в VIP-зону, молодой человек, — сообщила она. — Закрытая часть мероприятия начнётся через час, а пока… Осмотритесь. Развлекитесь. Мне, к сожалению, нужно ещё немного помелькать в большом зале, перед людьми, что так взбудоражены вашим выступлением и моей реакцией на него.
— И что же там? — уточнил я.
— То же, что и до этого… только без лишней шелухи, — отозвалась Рюдзин. — Мои ученицы. А также те гости, что достаточно сильны, чтобы попасть сюда.
— Я думал, я — первый парень, которого пустили на закрытую часть, — хмыкнул я. Хитрый огонёк в глазах старухи не давал мне покоя, но я пока ещё не придумал нужной фразы; нужно было потянуть время пару секунд.
— О, что вы, — коротко рассмеялась Рюдзин. — Вы всего лишь первый парень, который выиграл это маленькое «соревнование» и попал сюда в качестве его победителя.
Она уже развернулась, собираясь было уйти.
Огонёк в глазах. «Неплохо смотрелись бы вместе». Это от той, кто известен своей борьбой за женские силу и независимость?
Ладно. Рискну.
— Так… — заметил я в спину старухе, — а красавица Юкино, столько прекрасная и опасная, тоже там появится?
Старуха замерла на месте, чуть повернув ко мне голову.
— Непременно, молодой человек, — кивнула она с лёгкой усмешкой. — Кто знает? Может быть, именно вам она составит пару во время торжественного танца.
Оставив меня обдумывать услышанное, она развернулась и зашагала в сторону большого зала, больше не оборачиваясь.
Неплохо, неплохо.
Сомнения, которые у меня ещё оставались до этого момента, таяли на глазах. Старуха не смогла удержаться от очередного намёка — тонкого и ироничного. Похоже, её планы на меня как-то связаны с Юкино. И… что из этого следует?
А чёрт его знает, откровенно говоря.
Если я верно уловил характер старухи Рюдзин, то на закрытом мероприятии, чем бы оно ни было, всё будет чинно и мирно — до самого последнего момента. А значит, у меня есть время понаблюдать, подумать, и, может, в голову ещё придут хорошие…
Тихо приоткрыв дверь, а шагнул в VIP-зону. Коридор продолжался, освещённый тусклыми красноватыми лампами; по обе стороны от него тянулись двери.
—Вы что, ослепли? — донеслось до меня откуда-то из-за поворота. — Я Агата Романова! Вы не посмеете!
…идеи. Тонкие и ироничные.
Улыбнувшись промелькнувшей мысли, я зашагал на звук, стараясь ступать потише.
* * *
— Стой.
Громила-охранник, тряся укушенной рукой, собрался уже было схватить Агату и снова заткнуть ей рот — крик на нервах получился слишком уж громким — но Суворов-дед неожиданно остановил его короткой командой.
Неужели получилось?
— Действительно… — протянул Суворов-отец, с недобрым прищуром глядя на Агату. — Госпожа Романова… знаете, теперь вопросов у нас стало ещё больше.
— Так задавайте, — сердито предложила Агата, глядя, как громила становится у дверей, не давая ей сбежать.
Что угодно, любые вопросы… всё лучше, чем если они быстро свернут ей шею. Агата старалась не показать этого, но внутри она вся тряслась.
— Что вы здесь делаете? — осведомился старик.
Агата пожала плечами, оправляя платье.
— Хотела встретиться с…
Её взгляд — а через секунду и прочие взгляды в комнате — упёрлись в окровавленный труп Евгения Суворова, лежащий на столе.
— К-как это произошло? — голос Агаты снова начал дрожать.
Суворовы переглянулись.
— Думаю, вы могли бы понять это из услышанного, госпожа Романова, — заметил слуга.
Мори? Агата слышала о кровожадности японца, о том, что для него не существует авторитетов… но вот так просто взять и убить наследника одного из сильнейших кланов?
— Вопрос не в том, как это произошло, — снова заговорил старик после секундной паузы. — Вопрос — по-прежнему — в том, что делать с вами, госпожа Романова. Даже стоя тут здесь и сейчас, вы уже представляете опасность для нашего плана. Один только этот ваш крик…
— Стойте! — Агата еле заставила себя говорить тихо. — Я…
—…тем не менее, — продолжил старик, словно не заметив её слов, — вы можете быть нам даже… полезны. Если, конечно, согласитесь сотрудничать.
Агата быстро закивала… а затем замерла. Что? От неё хотят, чтобы она участвовала в убийстве?
Нет-нет-нет. Если японец сделал такое с Евгением, что он сделает с ней за покушение?
— Это самоубийство, — она покачала головой. — Как вы не понимаете…
— Да что вы говорите, — едко и зло фыркнул Суворов-отец. — Самоубийство? Может быть. Но узкоглазая мразь не оставила нам выбора. Мори должен сдохнуть, даже если это будет последним, что мы сделаем. А вы, госпожа Романова, либо с нами, либо против нас. В первом случае нам нужны гарантии, нужно, чтобы вы были замазаны в этом не меньше остальных. А во втором…
— О. Так вы собираетесь убить Хидео Мори?
Голос, раздавшийся от двери, заставил всех вытаращиться, а Суворова-отца — заткнуться.
— Романова права. Совершенно идиотский план, — заметил незнакомый Агате тип с голым торсом, проходя за ширму и весело оглядывая комнату. В какой-то момент его взгляд задержался на трупе Евгения.
— Так это сделал он? Мори? — лицо качка сделалось таким, будто в его голове только что сложился небольшой паззл.
Суворовы ничего не отвечали; они коротко переглянулись, на глазах багровея и впадая в уже почти неконтролируемую ярость.
— Что? — невинно глянул на них качок. — Если вы тут собрались тайным клубом любителей поубивать японцев, то, во-первых, стоило бы не орать об этом на весь коридор, а во-вторых, ну, не знаю, банально запереть дверь. Странно, что сюда ещё не сбежалась вся школа!
Он покачал головой.
— Если вы не в состоянии сделать даже этого, как вы собираетесь тягаться с кем-то уровня Мори?
— Р-р-ромуальд! — тихо, но невероятно экспрессивно прорычал Суворов-отец. — Быстро!
Агата обеспокоенно поглядела на шкафоподобного охранника, который деловито хрустнул кулаками, надвигаясь на полуголого качка — который, при всей своей величине, был ниже его на полторы головы. Суворовы глядели на него так же злобно; впрочем, во взгляде старого генерала, помимо злости, мелькало ещё и что-то… изучающее.
Качок хмыкнул; шкаф по имени Ромуальд занёс ручищу…
Удар.
Грохот.
—…так вот, — спокойным тоном продолжил качок, перешагивая через растянувшегося на полу охранника. — Кроме того… вы правда не понимаете простых вещей? Господа Суворовы, я был о вас лучшего мнения.
Он покачал головой.
— Японец, возможно, та ещё сволочь. Но он не частное лицо — он фактический правитель Японии, который прибыл сюда ради свадьбы. Убьёте его? Война Англии с Японией разразится новым витком, а Россию — как посредника в переговорах — обвинят в диверсии. Хотите стать причиной мировой бойни?
— Ты думаешь, нам не плевать на это, придурок? — рявкнул Суворов-отец. Он дёрнулся было в сторону парня… Но рука генерала легла ему на плечо, останавливая.
Мужчина замер. Видимо, даже в своём почтенном возрасте он привык слушаться своего отца во всём, до мелочей, не задавая вопросов.
— Допустим, — кивнул старик. — Допустим, молодой человек, вы правы. И что же вы предлагаете взамен? Есть у вас в запасе что-нибудь, кроме критики — конструктивные предложения, например?
Качок прыснул со смеху.
— Что? Конструктивные предложения?
Не выдержав, он рассмеялся уже в полный голос.
— Вы вообще… в своём уме? На кой овощ мне помогать вам в этом идиотизме? Я тут никого убивать не собирался. Просто шёл мимо и зашёл поглядеть на идиотов, что решили, будто могут что-то противопоставить Хидео Мори.
Суворовы багровели всё больше… но не двигались с места.
— И, знаете, — продолжал качок, — если поначалу у меня были опасения, что вы и правда его убьёте и устроите этим войну на ровном месте…
Он поглядел туда же, куда глядели и остальные — на бессознательное тело Ромуальда на полу.
—…то теперь я спокоен, — заключил он. — Вы слишком жалки, чтобы у вас что-нибудь получилось.
— Да как ты… — снова взорвался было Суворов-отец, но качок лишь приложил палец к его губам.
— Тише, тише, господин Суворов. Не шумите.
Он снова весело хмыкнул, оглядывая собравшихся так, будто смотрел на какой-то диковинный террариум с экзотическими змеями — одновременно с долей удивления, восхищения и брезгливости.
— Я, собственно, что думаю. Японцу-то ничего не грозит, а вот девушку вы совершенно зря втягиваете в это дерьмо против её воли. Нехорошо, верно?
Он кивнул Агате, указывая головой на дверь.
— Госпожа Романова… пойдёмте?
Что?.. Агата растерянно отступила на шаг назад; затем осознала, что позади неё нет никого, с кем рядом она хотела бы находиться — и вернулась на прежнее место.
— К-куда?
Парень пожал плечами.
— Не «куда», а «откуда». Подальше от этих неудачников. Так вы идёте?
Суворовы застыли на месте, словно зависли от наглости этого странного парня. Да и сама Агата… тоже чувствовала что-то такое.
Было какое-то странное ощущение. Будто он тоже уводит её не просто так. Как будто ему что-то от неё нужно, и, пойдя с ним, она ввяжется во что-нибудь ещё более странное и опасное, чем то, что ей предложили здесь. Откуда он вообще здесь появился?
Уйти или остаться?
Её взгляд прошёлся по обнажённой груди качка. А он хорош… кем бы он там ни был. Чертовски хорош. Ох, оладий. Вот бы её воскресший «женишок» Йошида хоть немного напоминал этого смуглого мускулистого парня…
Нет. Лучше уж с ним, чем с Суворовым. Участвовать в покушении на Мори — форменное самоубийство, да и сами они ещё неизвестно, что решат в её отношении — особенно теперь.
— Иду, — тихо выдохнула она, шагая к парню под безмолвными взглядами Суворовых.
Парень молча улыбнулся ей, и шагнул обратно за ширму, в коридор.
* * *
—…Медведевы совершенно обнаглели, — Алексей Нахальный говорил так, будто они были приятелями и уже час болтали на общие темы. Кажется, у него всегда была такая манера речи. — Так что вы, господин Орлов, справились со своей ролью совершенно шедеврально. Лицо Леонида Медведева в тот момент, когда ваш паренёк сломал его племяннику палец… Ммм. Подлинный восторг. И идеальное превью для завтрашнего видео.
Орлов и Аннабель переглянулись снова.
— Хотелось бы только уточнить, — с улыбкой продолжил Нахальный, — в силе ли и вторая часть сделки?
О, Господи. Нет-нет-нет-нет…
— Всё-таки договаривался я с Голицыным, и я не знаю, что именно он вам сообщил.
Как же хочется сказать «нет, сделки не будет». О, чёрт.
— Да, — кивнул Орлов. — Всё в силе. Но лучше было бы, если бы вы проговорили всё ещё раз — чтобы мы не упустили никакие мелкие детали.
Разумеется, сказать «нет» — проще всего. А потом придётся расхлёбывать все последствия. Нахальный не из тех, кто мог бы просто пожать плечами и уйти, проглотив отказ. В каком-то смысле он даже опасней Медведева — тот давил бы силой и авторитетом, а с этим журналистом вообще не знаешь, откуда ждать ответки.
Лучше подыграть. И посмотреть, что он скажет. Может, даже идеи какие-нибудь придут — как разрулить всю сложившуюся ситуацию с наименьшим ущербом для себя.
Лицо Алексея расплылось в ещё более широкой улыбке.
— Ну, конечно же. Разумный подход, господин Орлов.
Он оглянулся на дверь; в коридоре было пусто.
— Медведевы, конечно, неплохая добыча, — продолжил он. — Но всё-таки есть дичь и покрупнее на этом вечере.
Аннабель склонила голову набок.
— Вы о Суворовых?
— Суворовы? — Нахальный покачал головой. — И они тоже, но с ними есть кому разобраться. Я же говорю о… Распутиных.
Аннабель сощурилась.
Орлов пожал плечами.
— Я пока не видел их здесь…
Нахальный хмыкнул.
— Господин Орлов, госпожа… Хотите сенсацию? Только между нами. Широкая публика узнает об этом только через день-два, но вам я готов сообщить этот небольшой секрет заранее.
Орлов и Аннабель вновь переглянулись. Помимо общей нервозности ситуации, обоих немного раздражала манера общения Нахального.
— И что же это за секрет? — с лёгкой усталостью в голосе выдохнул Орлов.
— О, — Нахальный поднял большие пальцы обеих рук. — Вы не разочаруетесь.
Да говори уже, оладий!.. Почему он разговаривает так, будто даже сейчас ведёт своё шоу?
— Йошида Распутин жив, — наконец, сообщил журналист. — Тот самый загадочный Йошида, что девять лет валялся в коме, а затем вскочил, переполошив всех, чтобы через сутки якобы погибнуть — на самом деле жив.
…что?
Вот чёрт. Нужно добраться до Йошиды как можно быстрее.
— Погодите, — с тихим присвистом выдохнула Аннабель. — Вы это серьёзно?
Алексей коротко и сдержанно рассмеялся.
— Серьёзнее некуда, госпожа Астрид. Клановый ублюдок жив. И, что ещё важнее — не просто жив, но и, похоже, находится здесь, в школе, или же появится здесь в ближайшее время.
Да что с ней такое?! Орлов поглядел на девушку. Она вновь сощурилась. Похоже, эта новость впечатлила её больше, чем то, что Нахальный знает её имя.
По лицу Аннабель расползалась улыбка.
— Знаете, господин Нахальный… — заметила она. — Я впервые слышу об этой договорённости, и отнеслась к вашим словам с долей настороженности… Но ни один тёмный никогда не откажется…
—…ни один тёмный никогда не откажется нанести удар по Распутиным, — подтвердил журналист. — По тому клану, которому вы и «обязаны» своим нынешним плачевным положением.
Орлов еле удержался от того, чтобы мучительно застонать.
Нужно добраться до Йошиды. Быстрее. Нужно сообщить ему…
Нет. Нужно сначала понять, что знает этот хлыщ. И придумать, как обезвредить Аннабель с её внезапным рвением. Вот уж откуда не ждал подлянки!..
— Хорошо, — кое-как сумев взять себя в руки и унять волнение в голосе, заметил он. — Но что именно мы должны сделать, господин Нахальный?
Журналист пожал плечами.
— Ничего слишком сложного. Просто… вычислить его и сообщить мне, под чьим именем он скрывается.
Аннабель кивнула; Орлов помотал головой.
— И что именно вы нам предлагаете? — уточнил он. — Не ходить же по всему залу, проверяя каждого.
— Нет, разумеется, — согласился тот. — Тем более, вряд ли Йошида всплывёт в том зале. Нет, искать надо в VIP-зоне.
Он указал на дверь впереди.
— Вас туда пропустят без проблем. Ну, а там… найдите Ратибора Горыныча.
Он вновь широко улыбнулся.
— Этот старый негодяй долгие годы находился с семьёй Распутиных в состоянии холодной войны… а вчера внезапно переобулся в полёте. Я не знаю точно, как именно он связан с Йошидой, и не знаю, какие у них планы на этот вечер. Но Горыныч — наша зацепка. Итак… я могу на вас рассчитывать в этом деле, господин Орлов?
Ох. Иди ты…
— Да, — устало выдохнул Орлов, кладя руку на плечо Аннабели, чтобы слегка охладить рвение девушки. — Да, господин Нахальный. Мы попытаемся отыскать его.
Он помолчал пару секунд. Нужно сказать что-нибудь умное. Для убедительности.
— Только один маленький вопрос… Что нам делать в том случае, если Йошида поймёт, что мы следим за ним?
Нахальный снова коротко рассмеялся.
— Ну, думаю, в этом случае ваш качок сможет легко с ним разобраться.