...Несколько раз перечитывал Алехин телеграмму и вдруг заплакал беззвучными слезами радости. Из-под коричневых кругов вспотевших роговых очков по морщинистым щекам потекли крупные слезы; не вытирая их, он продолжал без конца перечитывать немногие строки.

«Я сожалею, что война помешала нашему матчу в 1939 году, - гласила телеграмма. - Я вновь вызываю вас на матч за мировое первенство. Если вы согласны, я жду вашего ответа, в котором прошу вас указать ваше мнение о времени и месте матча.

4 февраля 1946 года. Михаил Ботвинник».

Сквозь слезы невидящим взглядом смотрел Алехин то на телеграмму, то в глаза горничной. Он улыбался, и в ответ на его открытую, детски ясную улыбку улыбалась Мануэлла. Хотя ей и непонятно было, в чем дело, все же она не могла не разделить радости доктора Алекса, как не могла не ответить на его улыбку. Доброе сердце подсказывало ей: так может улыбаться человек, только что избежавший смерти.

Долгое безделье сменилось бурной активностью. В последующие дни Алехин буквально преобразился. Куда девались апатия, вялость, отсутствие интереса к жизни! Даже походка изменилась - теперь это был человек, у которого есть цель в жизни. Он куда-то ездил, ходил, приносил с собой книги, тетради, бумагу. Ему удалось добыть денег - теперь ведь он опять стал признанным шахматным королем, и его акции в португальской столице вновь поднялись. Алехин бросил пить, заметно посвежел; он заботился теперь о своем здоровье, спортивной форме, совершал прогулки, старался вести нормальный образ жизни.

Одновременно всерьез принялся за теоретическую подготовку к матчу. Из «Парк-отеля» во все концы полетели телеграммы и письма, адресованные к сохранившимся еще друзьям и знакомым. Написал Грейс в Дьеп, но опять не получил ответа. Может быть, помешал строгий пограничный контроль? Однако друзья сумели же прислать его записи, оставленные в Париже, и последние книги по теории дебютов. Много пришлось затратить сил, чтобы достать партии военных лет, игранные Ботвинником в советских турнирах. В этом сборе нужного материала ему помогал Люпи, также использовавший все свои знакомства, чтобы снабдить ожившего чемпиона нужными материалами.

- Ботвинник - очень грозный противник, - сказал как-то Алехин в разговоре с Люпи. - Опаснее его в мире для меня сейчас никого нет. Он блестящий стратег, превосходно знает и понимает идеи многих современных начал.

- Но вы тоже, доктор, никогда не отличались непониманием дебютов, - перебил его Люпи.

- Да, но он в этом непревзойденный мастер. Моя надежда- в тактике: в этой области я превосхожу его. Там, где начинаются не поддающиеся расчету осложнения, я тоже, на мой взгляд, сильнее Ботвинника. Значит, я должен и подготовиться так, чтобы использовать свою сильную сторону и не дать противнику использовать свою,

- Это вы умеете! Какую глубокую тактику выработали вы в матче с Капабланкой!

- Да, нет уже Капабланки! - печально произнес Алехин. - Рано вырвала его безжалостная смерть. Мы часто ссорились, но я никогда не переставал ценить его редчайшее дарование. Это был величайший шахматный гений, равного которому мы ни когда не увидим!

- А вы, доктор?…

- Я что, я… труженик.

С минуту они помолчали, затем Люпи спросил:

- А дебюты вы уже наметили?

- Кое-что уже ясно сейчас, - ответил чемпион. - Белыми буду, как правило, играть е-два, е-четыре. Если будет испанская, тут для меня трудностей не будет. Я всю жизнь играю испанскую.

- Нет! Он обязательно изберет французскую защиту! - воскликнул португалец. - Это же его любимый дебют.

- Ну, где-где, а в этом-то начале я умею осложнять игру. Прямо с первых ходов.

- Да. Вы иногда такое придумываете! Помните матч с Эйве?

- Хуже черными, - продолжал Алехин, не слушая Люпи, - здесь я, откровенно признаться, не так уверен. Придется поработать…

- А вы не боитесь, что не выдержите большую дистанцию трудного матча?

- Я думал об этом, - немного нахмурившись, ответил Алехин. - Ботвинник моложе меня на девятнадцать лет, и это, конечно, большое преимущество.

- Вам нужно как следует отдохнуть!

- Опять отдохнуть! - воскликнул Алехин. - Лучше не говорите мне этого слова!…

- Ну, поправиться, подкрепить здоровье. Ваш противник молодой, здоровый.

- Но ведь я буду играть в Москве! Значит, мне тоже нужно будет сбросить лет десять, - улыбнулся чемпион мира.

Сообщение о вызове Ботвинника и согласии Алехина на матч немедленно появилось как сенсация во всех газетах мира. Любители шахмат всех стран радостно приветствовали предстоящую встречу сильнейших шахматистов современности: однако те, кому такая встреча мешала без игры завоевать титул сильнейшего в мире, подняли крик. «Позор! Русские хотят играть с коллаборационистом Алехиным, - писали они в газетах. - Мы лишили Алехина звания чемпиона мира, а Ботвинник вновь поднял его на шахматный трон. Международная шахматная федерация должна запретить этот матч!»

Алехин болезненно переживал такие выпады, он боялся, как бы врагам не удалось сорвать его встречу с советским чемпионом. Но немногие корыстные нападки тонули в общем одобрении людей благоразумных, объективно расценивающих предстоящую встречу. «Россия как заботливая мать поддержала блудного сына в самый трудный для него момент», - писала чешская газета, и эти строки вызвали у Алехина волну благодарности к покинутой им когда-то родине...

... Пока телефонистка устанавливала связь, Алехин не выпускал газеты, беспокойно выстукивая нервную дробь пальцами по столу. После неоднократных попыток телефонистка нашла Люпи в одном из клубов.

- Люпи. Это Алехин! - порывисто закричал в трубку взволнованный русский. - Я вас очень прошу, приезжайте ко мне. Да, да, сейчас, именно сейчас! Это очень важно, так важно, что вы и представить не можете. Приедете? Благодарю вас. Жду у входа в отель.

Минут через десять появился изрядно запыхавшийся португалец. Едва поздоровавшись, Алехин увлек Люпи к столику и показал взволновавшую его статью.

- Ну и что? - удивленно спросил Люпи, кончив читать статью.

- Как что! Черчилль хочет снова начать войну. Как вы можете говорить об этом спокойно!

- А, кто обращает внимание на эти речи!

- Речи! Хороши речи! Мир потерял разум. И это в тот момент, когда с Ботвинником уже все договорено!

- Не волнуйтесь. Поедете, будете играть, ничего не случится.

- Уже дважды моя поездка в Москву была близка, и каждый раз что-нибудь мешало. В тридцать пятом году проиграл матч Эйве, в тридцать девятом - война. Если еще раз сорвется, я не выдержу!

- Почему сорвется? Никакой войны не будет, - успокаивал португалец.

- Сколько бед принесли мне эти войны! И теперь, когда самое страшное уже позади…

- Ничего, доктор, все будет в порядке. Пойдемте лучше погуляем.

Стояла тихая, безветренная погода, гигантские листья пальм бросали на землю недвижимые тени. Океан дремал, серебристо-желтый отблеск луны разрезал на две части его бескрайное полированное зеркало.

Алехин успокоился. Под влиянием красоты чудесного вечера он размечтался и делился своими планами, надеждами, опасениями.

- Как вы думаете, Люпи, захочет Ботвинник играть со мной матч именно в Москве? А почему бы и нет - это же ведь его дом… Неужели я все-таки попаду в Москву? Даже не верится. Знаете, я поставил обязательным условием приезд в Москву за три месяца до начала матча. Нужно все осмотреть: дом, где родился, гимназию. А может, и не найдешь - там все перестроили, говорят, сломали. Потом съезжу в Ленинград, я же там звание гроссмейстера получил. Может быть, даже успею в Сибири побывать. Вам трудно себе представить, что такое Сибирь. Сплошные леса и морозы. Вот у вас уже весна, тепло, а там морозы до сорока градусов. Но как хорошо! Скорее бы, не терпится! Я теперь понимаю Куприна. Русский писатель Куприн. Да-да, именно он написал «Марабу». Так вот, когда он собирался возвращаться из Парижа в Москву, то говорил в нетерпении: «Если поезд не пойдет, я по шпалам пешком доберусь до Москвы». Я его понимаю - дом, родина…

- А у вас родные в Москве есть? - спросил Люпи.

- Нет, все померли. Брат Алексей до войны, сестра Варвара недавно.

- А знакомые?

- У, много! Придут смотреть. В Москве я должен играть хорошо, там столько строгих ценителей. Как они разгромили по радио американцев! А те хвастались - мы многократные чемпионы мира!

- А что с вашей подготовкой?

- Работаю каждый день. По нескольку часов. Кстати, хорошо, что напомнили. Мне пора. Спасибо, что приехали, а то бы я не смог заниматься.

- Может быть, выпьем по рюмочке? - предложил Люпи.

- Нет, с этим покончено! Только после матча… Простите, что потревожил вас, Люпи.

- Ну, что вы! До свидания, доктор.

- До свидания, Люпи. Завтра обязательно приходите. Поедем в агентство. Нужно уже думать о билетах в Москву.

Портье, заметно изменившийся в последнее время, с улыбкой встретил Алехина.

- Ваш ужин в номере, доктор, - сообщил он, подавая ключ.

- Спасибо. Запишите, пожалуйста, чтобы меня не беспокоили до десяти утра. Знаете, хочу немного поработать, - как бы извиняясь, сообщил Алехин.

- О, конечно, конечно! Все будет сделано, я передам сменщику. Спокойной ночи!

- Спокойной ночи!

Было уже поздно, в коридорах стояла тишина. По мягкой ковровой дорожке Алехин прошел к своему номеру, открыл дверь и на миг замер на месте. В раскрытое окно номера ворвался широкий сноп лунного света, вдали внизу сияла чудная панорама приморского курорта.

Алехин забыл про занятия и долго стоял у окна. В задумчивости он медленно переводил взор с желтого диска луны на безграничную гладь океана, с таинственных теней густого парка на белеющие в лунном свете узорчатые здания. Вдруг память перенесла его в другую лунную ночь, с искристыми бликами санного следа, с зеленоватым морозным венцом вокруг круглого диска луны. Родные картины вызвали в груди щемящее чувство радости. Вот через людную Смоленскую площадь с трудом пробирается трамвай, его звонки едва перекрывают крики торговок и говор покупателей. А рядом Плотников переулок, низкий дом, уютный садик с большим старым дубом.

Слышатся веселые голоса Варвары, ее подруг. И чего они шумят, не дают до конца рассчитать все варианты!…

А это что такое? Величественная гостиница «Москва» и рядом палатки торгашей. Ах, да, ты просто перепутал старое с новым! Палатки - это же было давно, теперь их уже нет, ты же об этом сам читал в газетах. А там Колонный зал. Сотни пионеров в красных галстуках, с задорными лицами тянут для автографов книжки, тетради, блокноты. «Только не давайте сеансов против московских пионеров, - слышит Алехин голос Эйве. - Это очень опасно, побьют!» А вот и сияющая лестница Колонного зала. По-молодому стройный, в вечернем строгом костюме, он медленно поднимается со ступеньки на ступеньку, а по сторонам сотни любителей шахмат тянут к нему руки, улыбаются, кричат: «Браво русскому чемпиону мира! Да здравствует товарищ Алехин! Товарищу Алехину ура!» И он, растроганный, еле успевает кланяться по сторонам. Вот оно, долгожданное признание, миг истинного счастья! Поклоны, поклоны, рукопожатия - как много у него друзей, как много родных, близких людей…

Но все исчезло. Вновь было окно, лунный свет и океан вдали.

- Размечтался. Хватит, пора заниматься! - вслух произнес Алехин. Решительно захлопнул окно, зажег свет и задернул занавески. Из сказочного мира он сразу перенесся в знакомый и уже изрядно надоевший мир гостиничного уюта. В комнате было свежо. Не снимая пальто, Алехин подвинул к столу подставку для чемодана, поставил на нее раскрытый ящичек с шахматными фигурками.

«Чем бы сегодня заняться? - подумал он, садясь в кресло. - Посмотрю-ка французскую, вариант с жертвами пешек очень рискован. Ботвинник его отлично знает».

Вдруг сильная, сперва тупая, потом острая боль прорезала левую половину груди. Какая-то безжалостная рука схватила сердце и медленно, но с каждой секундой все сильнее сжимала его. Подобные спазмы случались и раньше, но на этот раз приступ был особенно болезненным.

«Что такое?! - испуганно спросил себя Алехин. - А вдруг?! - мелькнула в голове страшная мысль. Он замер в кресле, боясь сделать малейшее движение. Боль не проходила; наоборот, она все более усиливалась. - Что это-конец? Нет! Не может быть!» - закричал Алехин, но не услышал своего голоса. И никто его не услышал, кругом царила безответная тишина. Он был один, совсем один, помощи ждать было неоткуда.

Через мгновение Алехин вдруг почувствовал, что ему стало удивительно легко. Боль ушла куда-то далеко-далеко, и он дышал теперь совершенно свободно. Перед ним явились знакомые картины детства; потом толпа аргентинцев несла его на руках, мягкие ласковые пальцы Нади касались его лица. Алехин вспомнил, что перед умирающим в последний миг проходит вся его жизнь, и понял, что это смерть. «Всегда говорил: ‹Хочу умереть непобежденным», вот и осуществилось», - мелькнула мысль в угасающем сознании.

Гибкие пальцы судорожно схватили с шахматной доски белого короля. Может быть, это была отчаянная попытка найти спасение, возможно, это означало всего лишь желание сделать последний ход. Жизнь уходила из леденеющей руки, она медленно опустилась сначала на стол, потом сползла на подлокотник кресла и, бессильная, упала вниз. Цепенеющие пальцы не могли больше удерживать полированную деревянную фигурку, и она со стуком покатилась на пол.

Шахматный король упал.

***

Скитальцу в жизни нет покоя и после смерти. Жаркие споры разгорелись между французской легацией в Лиссабоне, министерством иностранных дел и португальскими священниками по вопросу о том, как, где и по обрядам какой религии хоронить Алехина. В чужих странах для изгнанника не находилось даже жалкого клочка земли. Только на двадцать третий день после смерти, шестнадцатого апреля сорок шестого года, отыскали, наконец, возможность как-то решить посмертную судьбу Алехина. Его гроб был поставлен в усыпальницу шахматиста Мануэля Эстева на кладбище св. Иоанна близ Эсториаля. Мог ли предполагать рядовой шахматный любитель, что ему когда-нибудь придется делить коммунальную гробницу с величайшим шахматным гением?

***

Прошло десять лет. Шахматный мир готовился отмечать десятилетнюю годовщину со дня смерти Алехина. В Париже собрались вице-президенты Международной шахматной федерации. Посматривая на своих коллег, изредка подкрепляя свои слова скупыми жестами, советский делегат Вячеслав Рагозин начал речь:

- Господа! Покойный шахматный чемпион Александр Алехин плоть от плоти, кровь от крови был сыном России. Житейская буря выбила его из родного гнезда, но он всю жизнь стремился вернуться на родину. По крайней мере, три раза возвращение Алехина на родину становилось реальным фактом. В тридцать шестом году он собирался играть в международном турнире в Москве. Этому помешал проигрыш Максу Эйве. Три года спустя была договоренность о его матче с Михаилом Ботвинником, теперешним чемпионом мира. Этому помешала война. Наконец, десять лет назад Алехин совсем был близок к желанной цели. Его третьей попытке возвратиться в Москву помешала смерть. Три попытки - три неудачи! Так и не удалось Алехину при жизни вновь повидать родные места, соединиться с народом, которым он, по его собственным словам, всегда восхищался и никогда не переставал любить...

...Высокий, величавый президент федерации Фольке Рогард заключил:

- Итак, господа, решаем вопрос: перевезти останки покойного чемпиона мира Александра Алехина в Москву. Кто за это предложение? Ие-с ор но? Да или нет?

Рогард поднял вверх черный молоток. Наступила решающая минута. Вот сейчас опустится молоток президента, и его короткий удар о стол будет означать конец дискуссий. Будет принято решение, такое важное решение. Прах скитальца возвратится на родину, здесь его встретят с почетом и уважением. Успокоится, наконец, многострадальный беженец в родной земле, тысячи его учеников в самой сильной шахматной стране придут к его памятнику, преклонят колена перед его неповторимым шахматным гением.

«Иес ор но?» Осталась всего одна секунда, доля секунды.

Упал бы этот медлительный молоток, и все было бы решено! Но сколько раз в жизни Алехина молоток судьбы в решающий момент повисал в воздухе?

- Уан момент, плиз, - послышался в мертвой тишине старческий женский голос. Головы вице-президентов повернулись к двери. Хорошо одетая женщина смотрела на собравшихся усталыми, слегка прищуренными глазами. Лицо ее было испещрено морщинами, хотя фигура еще сохраняла стройность.

- Я Грейс Висхар, вдова Александра Алехина, - промолвила женщина... Читать полностью и дальше...

***

***

***

***

Александр Алехин родился  в Москве, в семье предводителя Воронежского губернского дворянства. Мать Александра была дочерью фабриканта Прохорова, владельца «Трёхгорной мануфактуры», и после заключения брака тесть взял зятя в руководство фирмы. Алехин-старший сделал превосходную карьеру, к концу жизни дослужившись до действительного статского советника. Своему третьему сыну Александру он прочил большое будущее на государственной службе, либо в бизнесе. Игре в шахматы Сашу научила мать, которая до этого также приобщила к игре его старшего брата Алексея. Поначалу увлечение Саши не было серьезным. Но в 1902 году Алехин, к тому времени ученик одной из самых престижных гимназий, принял участие в сеансе одновременной игры с американским шахматистом Гарри Пильсбери. Американец гастролировал по России, и во время сеанса играл вслепую на 22 досках. Алехин свел свою партию вничью, но проникся восхищением к мастеру. Он тоже захотел стать шахматным маэстро.

В 1907 году гимназист Александр Алехин в первый раз сыграл в турнире любителей в Московском шахматном кружке. Тогда же состоялась историческая встреча — 14-летний Александр познакомился с Михаилом Чигориным, первым русским участником матча на первенстве мира. Чигорин, дважды встречавшийся в матче за мировую корону с чемпионом мира Вильгельмом Стейницем, к тому времени был уже серьезно болен. В Москве он выиграл матч-турнир пяти мастеров, который стал для него одним из последних. Юный гимназист поразил опытного маэстро тем, что наизусть помнил лучшие партии Чигорина. В истории отечественных шахмат эта встреча стала своеобразной передачей эстафеты — Алехину предстояло сделать то, что не сумел Чигорин. Михаил Чигорин умер в январе 1908 года, и не успел увидеть, как стремительно поднимается его «преемник» по ступеням мастерства. В 1909 году 16-летний Александр Алехин с 13 очками из 16 занял первое место на Всероссийском турнире любителей, приуроченном к Международному шахматному конгрессу памяти Чигорина, за что получил дорогую вазу и желанное звание «маэстро».

Для родных увлечение Александра шахматами было чудачеством, но сам он знал, что теперь это его профессия на всю жизнь. В 1914 году он закончил Императорское училище правоведения с чином IX класса (титулярный советник), но мысли его уже были далеко от государственной службы. К этому времени Алехин уже являлся одним из лучших шахматных мастеров России. В 1914 году он выиграл Всероссийский турнир мастеров, и стал третьим на Санкт-Петербургском международном турнире, в котором участвовала вся мировая шахматная элита, включая чемпиона мира Эммануила Ласкера. Друзьям Алехин объявил, что начинает готовиться к матчу за первенство мира. «С Ласкером?» — спросили его. «С Капабланкой», — ответил шахматист. Кубинский гений Хосе-Рауль Капабланка был значительно моложе опытного Ласкера. По разным причинам матч между ними откладывался, но в 1921 году прогноз Алехина оправдался: Капабланка уверенно победил и стал чемпионом мира. Все были уверены, что «эра Капабланки» в шахматах продлится не одно десятилетие.

Алехину, в 1914 году собиравшемуся готовиться к борьбе за мировое первенство, помешала война. Новость о ней застала его на турнире в немецком Мангейме, где он и другие русские шахматисты были интернированы как граждане вражеского государства. Алехину удалось получить справку о болезни, с которой его освободили. Осенью 1914 года он вернулся в Россию. О серьезных турнирах речь не шла. Он выступал с сеансами одновременной игры, а затем отправился на фронт добровольцем в качестве начальника летучего отряда Красного Креста. За спасение раненых с поля боя Алехин был награжден. После двух контузий шахматист попал в госпиталь, а затем вернулся в Москву. Какой-то четкой политической позиции у Алехина не было, и после революции 1917 года он оказался между двух огней. Его едва не расстреляли красные, но вскоре он оказался у них на службе. Алехин работал в Московскому уголовном розыске, а также переводчиком в Коминтерне. В 1920 году Алехин победил в первой Всероссийской шахматной Олимпиаде...

Вернувшийся на крупные турниры Алехин стал одерживать победу за победой, но этого было мало для того, чтобы замахнуться на матч с Капабланкой. Новый чемпион мира добился от претендентов подписания так называемого «Лондонского протокола» — соглашения об условиях матчей за мировую корону. Одним из главных пунктов был призовой фонд в 10 000 долларов. Для того времени сумма была очень большой, а сбор ее полностью возлагался на плечи претендента. Для многих сильных шахматистов «Лондонский протокол» стал непреодолимым барьером на пути к званию чемпионат мира. Но Алехину повезло: после долгого поиска спонсоров он сумел договориться с правительством Аргентины, которое согласилось принять матч и полностью выполнить финансовые требования Капабланки. Матч до шести побед прошел в Буэнос-Айресе осенью 1927 года. Эксперты были уверены: победит Капабланка. Перед матчем счет личных встреч русского и кубинца был 5:0 в пользу Капабланки. Но случилось невероятное: Алехин, который во время матча к тому же лишился шести зубов из-за воспаления надкостницы, одержал победу со счетом 6:3, и стал чемпионом мира.

Эту победу одинаково радостно встретили и в Советской России, и в кругах эмиграции. А дальше произошло событие, изменившее жизнь Алехина. На чествовании чемпиона в Русском клубе в Париже он якобы пожелал, чтобы «...миф о непобедимости большевиков развеялся, как развеялся миф о непобедимости Капабланки». Говорил это Алехин или нет, но его слова появились во всех эмигрантских газетах. Реакция Москвы последовала незамедлительно. Глава шахматной федерации СССР и одновременно нарком юстиции Николай Крыленко написал в своей статье: «После речи Алехина в Русском клубе с гражданином Алехиным у нас всё покончено — он наш враг, и только как врага мы отныне должны его трактовать». Алехин обосновался в Париже, и продолжал выигрывать один турнир за другим. Мир хотел видеть его новый матч с Капабланкой, но Алехин, готовый идти на уступки другим претендентам, в данном случае был категоричен: с кубинцем он будет играть только на условиях «Лондонского протокола». Алехин, принужденный несколько лет искать средства для того, чтобы сыграть с Капабланкой, теперь попросту вернул ему должок. Вот только самому Капабланке выполнить условия не удалось.

В 1930-х годах Алехин переживал кризис как в личной жизни, так и в шахматах. Пиком его стало поражение в 1935 году в матче за звание чемпиона мира от голландского шахматиста Макса Эйве. В ходе матча Алехин злоупотреблял спиртным, порой будучи пьяным прямо за доской. В это время в СССР в газетах «Известия» и «64» была опубликована телеграмма: «Не только как долголетний шахматный работник, но и как человек, понявший громадное значение того, что достигнуто в СССР во всех областях культурной жизни, шлю искренний привет шахматистам СССР по случаю 18-й годовщины Октябрьской революции. Алехин». Кто-то посчитал, что уставший на чужбине шахматный гений ищет способ вернуться на Родину. Другие сочли, что причиной всему стал тот же алкоголь. Как бы то ни было, телеграмма поссорила Алехина с эмиграцией, но не вернула доверия властей СССР. Потеряв звание чемпиона мира, Алехин имел право на матч-реванш, которым и воспользовался. Новый матч с Эйве состоялся в 1937 году, и перед его началом прогнозы были не в пользу Алехина. Однако он разбил голландца в пух и прах, одержав досрочную победу.

В 1938 году нидерландская радиовещательная компания Algemene Vereniging Radio Omroep организовала «турнир мечты», в котором приняли участи восемь сильнейших шахматистов планеты, включая чемпиона мира Алехина и двух экс-чемпионов Капабланку и Эйве. Турнир принес неожиданные результаты — победителем стал эстонец Пауль Керес, второе место занял американец Ройбен Файн, третьим оказался советский шахматист Михаил Ботвинник. Алехин финишировал шестым, Капабланка — седьмым. АВРО-турнир показал, что приходит время «новой волны» шахматистов. После турнира начались переговоры между Алехиным и Ботвинником о проведении матча за первенство мира — чемпион был не прочь сыграть с новой звездой из Советского Союза. Но реализовать эти намерения помешало начало Второй Мировой войны. Алехин к этому моменту был гражданином Франции, и вступил добровольцем в армию, хотя не подлежал призыву по состоянию здоровья. После оккупации Франции Алехин поселился на территории, контролируемой так называемым «правительством Виши»

Нацисты, охотно использовавшие известных людей в свое пропаганде, не прошли мимо Алехина. Весной 1941 года в парижской немецкоязычной газете Pariser Zeitung была опубликована серия антисемитских статей под общим названием «Еврейские и арийские шахматы». Статьи обосновывали гитлеровскую расовую теорию с точки зрения шахмат. Автором статей был чемпион мира Александр Алехин. Отмыться от этого он уже не смог, хотя и утверждал, что его просто использовали, не оставив от первоначального смысла практически ничего. В интервью Алехин объяснял, что писать статьи для немцев согласился потому, что только на таких условиях его готовы были выпустить в Португалию. Но не только в статьях дело. В годы войны Алехин играл в соревнованиях, организованных нацистским Шахматным союзом Великой Германии, а также давал сеансы одновременной игры для офицеров вермахта. Все это впоследствии сам Алехин представлял как вынужденные поступки, которые он совершал ради сохранения безопасности близких. Советский гроссмейстер Александр Котов впоследствии написал художественно-биографический роман «Белые и чёрные», который стал основой для фильма «Белый снег России», посвященного жизни Алехина. В романе и фильме Алехин играет вслепую с нацистскими офицерами, унижая их своим мастерством и развенчивая миф о превосходстве арийской расы. Противники Алехина полагали, что ничего вынужденного в его действиях не было, и его собственные взгляды были близки к нацистским.

В 1943 году Алехин уехал в Португалию. Он жил крайне скромно, ведя почти затворнический образ жизни. В 1945 году в Европе возобновилась шахматная жизнь, но чемпиону мира был объявлен бойкот. Была создана комиссия для расследования его сотрудничества с нацистами. Во Франции и вовсе хотели судить его как изменника — ведь Алехин был не просто гражданином страны, но и военнослужащим. Руку помощи ему была готова протянуть Родина. Советский Союз был по-прежнему заинтересован в проведении матча Алехин — Ботвинник. В феврале 1946 года Алехин дал свое согласие на матч, а 23 марта 1946 года его проведение утвердила Международная федерация шахмат (ФИДЕ). Но на следующее утро Алехина нашли мертвым.   

Внезапная смерть чемпиона породила версию о его убийстве, в котором обвиняли советские спецслужбы. Поводом для этого считали опасения Сталина, который не был уверен в победе Ботвинника. Такие предположения явно надуманны. Во-первых, молодой Ботвинник еще в конце 1930-х доказал, что способен соперничать с Алехиным. За прошедшие годы ситуация могла измениться только в пользу Ботвинника, так что вероятность его победы была высока. Кроме того, сам Алехин был готов вернуться на Родину, и матч вполне мог превратиться в соперничество двух советских гроссмейстеров. Речь не о том, что Алехин вдруг резко полюбил идеалы коммунизма. Однако после своих похождений в годы войны шахматист, заслуженно или нет, превратился в «нерукопожатную персону». А Родина-победительница готова была закрыть глаза на деяния блудного сына в обмен на лояльность. Так что желать смерть Алехину у советского руководства не было никаких причин.   

24 марта 1946 года в номер гостиницы «Парк» португальского Эшторила был найден труп мужчины. Смерть настигла постояльца в странном положении — мужчина сидел в кресле у столика, на котором были расставлены шахматы. Признаков насильственной смерти полиция не обнаружила, а эксперты, проводившие вскрытие, установили, что причиной смерти стала асфиксия — погибший задохнулся, подавившись куском мяса. Один из величайших шахматистов в истории, первый русский чемпион мира Александр Алехин умер за шахматной доской, до конца оставаясь верным делу, которому посвятил жизнь. Но никогда его одиночество не было столь страшным, как в его последние дни. От него, вчерашнего кумира планеты, отвернулись, казалось бы все, но это было не совсем так... 

Непобежденный... Первоначально Александр Алехин был похоронен в Эшториле. Спустя десять лет встал вопрос о перезахоронении, и власти Советского Союза готовы были принять прах первого русского чемпиона мира. Но в итоге была исполнена воля последней супруги шахматиста Грейс Висхар, которая просила перезахоронить мужа в Париже. Перезахоронение состоялось 25 марта 1956 года на кладбище Монпарнас при участии президента ФИДЕ Фольке Рогарда и делегации из СССР. Надпись на надгробии гласит: «Шахматному гению России и Франции» Источник: БЕЛЫЕ И ЧЕРНЫЕ. А.А. Котов. 032 

***

***

Алехин не замечал ни холодного ветра, ни дождевых струй, заливавших балкон. Он был подавлен, уничтожен преследовавшей его всюду тенью смерти - сегодня она царила и в строках книги, п в музыке, и в природе… Не было от нее нигде спасенья, некуда было от нее спрятаться! В безнадежном отчаянии смотрел он туда, где в темноте, далеко внизу, в отсветах окон пяти этажей слабо виднелся покрытый лужами тротуар. Как все нервные люди, Алехин боялся высоты, и теперь воображение начало рисовать ему одну за другой самые жуткие картины. Вот он перелезает через перила, свешивается вниз. Сначала держится одной рукой за барьер, потом отпускает руку и... Читать дальше...

Альбом Иллюстрации к роману Александра Котова "Белые и чёрные". Художник А. Е. СКОРОДУМОВ.

Fotoload

***

***

...Алехин был чрезвычайно разносторонним шахматистом. Больше всего он известен атакующим стилем игры и эффектными, глубоко просчитанными комбинациями. Вместе с тем ему принадлежит большое количество теоретических разработок в дебютах, он обладал высокой эндшпильной техникой....

Источник : Википедия 

***

***

Источник :

Шахматы в Приморско-Ахтарске

Фото о жизни Александра Алехина    https://ok.ru/group/56234260627585/topic/151467401054337 

*** ПОДЕЛИТЬСЯ

***

***

***Рисунок, иллюстрация, к произведению А.Котова " Белые и чёрные"

      Александр Александрович Котов

БЕЛЫЕ И ЧЕРНЫЕ

Издательство “СОВЕТСКАЯ РОССИЯ” МОСКВА 1965

АННОТАЦИЯ

Имя гроссмейстера Котова известно не только шахматистам и шахматным болельщикам, но и многим читателям. Вышли две книги его рассказов: «Похищение Прозерпины» и «Записки шахматиста».

В центре предлагаемого вашему вниманию романа «Белые и черные» - образ великого русского шахматиста Александра Алехина. Человек единой цели, очень собранный, отрешенный от всего, кроме шахмат, могучий духом и одинокий в своей трудной борьбе за шахматную корону, Алехин со страниц романа вырастает в огромную трагическую фигуру. Его одновременно и жаль, но им и гордишься как неукротимым воплощением русского характера. Автор объективно, в сдержанной манере рисует нелегкую судьбу величайшего шахматного гения, большую часть своей жизни прожившего на чужбине и всей душой тянувшегося к Родине.

С судьбой Алехина переплетаются драматические судьбы двух других шахматных гениев: Эммануила Ласкера и Хосе Капабланки, а также писателя Александра Куприна. Перед читателем проходит увлекательная личная жизнь этих людей, запоминающиеся образы «белых» и «черных» женщин, так или иначе связанных с героями романа, действие которого развертывается во многих странах мира.

Кроме живых героев, в романе ощутимо и незримо присутствуют и действуют шахматы - «белые и черные». Человек, имеющий о них даже смутное представление, невольно будет втянут в нелегкую, сложную жизнь признанных и непризнанных шахматных корифеев и начнет следить за передвижением фигурок на доске с такой заинтересованностью и вниманием, как будто бы на этой доске решается его собственная судьба.

Художник А. Е. СКОРОДУМОВ

       БЕЛЫЕ И ЧЕРНЫЕ. А.А. Котов. 001. Часть первая. Взлёт

  БЕЛЫЕ И ЧЕРНЫЕ. А.А. Котов. 002 

  БЕЛЫЕ И ЧЕРНЫЕ. А.А. Котов. 003 

  БЕЛЫЕ И ЧЕРНЫЕ. А.А. Котов. 004 

  БЕЛЫЕ И ЧЕРНЫЕ. А.А. Котов. 005 

  БЕЛЫЕ И ЧЕРНЫЕ. А.А. Котов. 006

 БЕЛЫЕ И ЧЕРНЫЕ. А.А. Котов. 007

  БЕЛЫЕ И ЧЕРНЫЕ. А.А. Котов. 008

 БЕЛЫЕ И ЧЕРНЫЕ. А.А. Котов. 009 

  БЕЛЫЕ И ЧЕРНЫЕ. А.А. Котов. 010 

   БЕЛЫЕ И ЧЕРНЫЕ. А.А. Котов. 011

БЕЛЫЕ И ЧЕРНЫЕ. А.А. Котов. 030

...Тем временем жизнь его в Мадриде становилась хуже и хуже. Шахматные «запасы» в стране были исчерпаны, не было больше турниров и сеансов. По счастью, один из меценатов выдал скудные средства для обучения способного мальчика, Артура Помара, и это на время поддержало Алехина. Но вскоре и это подкрепление кончилось. Сколько раз совещались испанские коллеги Алехина, ища возможности еще чем-нибудь помочь чемпиону мира. Вдруг им повезло. Алехин получил приглашение на турнир в Португалию. С трудно скрываемой радостью проводили засидевшегося гостя испанские шахматисты и облегченно вздохнули, когда поезд с чемпионом мира покинул Мадрид. Приземистый «кадиллак» на секунду припал на правые колеса и, скрипнув шинами по полотну дороги, сделал резкий поворот. Алехина кинуло в сторону: он скользнул спиной по кожаному сиденью машины и мягко ударился плечом о соседа. Это вывело Алехина из задумчивости. Он посмотрел через широкое ветровое стекло: навстречу бесконечной лентой быстро неслась извилистая горная дорога и исчезала внизу под машиной. Плотный, широкоплечий водитель - владелец «кадиллака» - с показной небрежностью вращал рулевое колесо и, не снижая скорости, с ходу брал частые виражи.«Богатый человек - не жалеет машины! - с завистью и злостью думал о нем Алехин. - Этому война пошла на пользу. - И тут же по укоренившейся с детства привычке контролировать своп чувства рассудил: - Какое же ты имеешь право на него злиться? Любезный господин, сам предложил отвезти тебя в Эсториаль. Трясся бы сейчас в автобусе! А зависть?! Не ты ли говорил всегда, что это худший из людских пороков?» БЕЛЫЕ И ЧЕРНЫЕ. А.А. Котов. 031 

*** ...Читать, смотреть дальше »

***

***

***

***

***

***

***