Новости время приносит…
- Кто-то покинул наш мир.
…Лодочку по морю носит,
Явится, скоро, кумир…
4. Некому звонить. Сам он звонить ей ни в коем случае не собирался, хотя и звонить-то особенно уже было и некому, ибо многое прежнее исчезло.
Остались немногие из друзей, которым если звонить самому, то только в очень редких случаях, по делу. Разве что детям иногда позвонить, но тоже по делу, по поводу, какой-нибудь пришедшей бюрократической бумажки, или по поводу дня рождения. Дети и сами звонили, но иногда, а встречи с ними редки, но он к ним и сам не стремился, сосредоточившись на мире своего собственного восприятия доступной ему окружающей действительности.
Он ей не звонил, и забывал, но пришла очередная Весна, и номер мобильника показал, в начале мая, цифры, означающие, что это Она…
Он сразу вспомнил её, вежливо, доброжелательно, но ничего не обещая, поговорил.
Через неделю, или две, звонок от неё опять, - она, скоро, приедет в город, у неё есть интересная тема для него, нужно кое-что от компа, в интернете посмотреть, к тому же…
- Хороший повод – ответил ей он. – Если тема заинтересует, займусь, умеешь ты зацепить, как когда-то Конрадом Лоренцем, его «Агрессия» частенько мною вспоминалась и цитировалась…
Он говорил, а сам думал, - Зачем, зачем…
Ещё был звонок от неё, всё о том же.
Майские недели проходили, - вторая, третья…
В это время, по телефону проводному, городскому, случился звонок от старого друга, товарища туристических вылазок. Он сказал:
- Херцмин умер, полчаса назад, ты там, рядом живёшь, подходи, мне Тамара позвонила, плачет, я иду за велосипедом…
Во время этого звонка, странно-неожиданного, он был уже собран к походу по магазинам, которые функционировали после 18-ти часов, но пошёл к тому подъезду, где квартира Херцмина.
Несколько человек с озабоченными лицами стояли у подъезда. Он, молча, кивнул знакомому, вошёл в подъезд, стал искать нужную квартиру, везде было тихо, он не решался позвонить. Вскоре появился друг, который ему звонил, а женщина, идущая вниз по лестнице в подъезде, сказала, что Херцмин и Тамара в беседке, на улице.
Да, что-то у беседки, накрытое простынёй, это и был Херцмин, там же, с уже заплаканными глазами, была и Тамара.
Стояла, невдалеке, машина «Скорой помощи», ожидался приезд милиции.
… Он вспомнил, как однажды Херцмин, встретив его на улице их соседского проживания, улыбаясь, завёл разговор о женщинах и холостяках, и о ней, чьё имя…. И выжидательно-заинтересованно замолчал, как бы вспоминая и ожидая помощи.
Он назвал её имя Херцмину.
- Да, да, она! – с воодушевлением продолжал Херцмин, описывая прелести её как рассказчицы, эрудированной, интересно повествующей, прекрасной собеседницы и весьма хорошенькой женщины. Почти с восторгом говорил, что имел счастье общаться с ней в гостях у друга. ... У того самого, который и позвонил нынче о смерти…
- Так вот, - продолжал, тогда, Херцмин, - Что же ты теряешься, почему ты не с ней? Или она не такая?
- Я не такой. Она на высоте, – ответил он тогда Херцмину.
И вот, Херцмин окончил свой путь, как-то нежданно-негаданно, хоть и заботился о своём здоровье основательно, разделяя людей на две категории – медиков и немедиков. Себя он относил к медикам…
Милиции ещё не было, а в магазин надо, и он торопливо ушёл от холмика цветной простыни у беседки, в зарослях трав, лиан, цветов и деревьев. …В одном из продуктовых магазинов у прилавка оказалась Марина, высокая, стройная женщина, длинноногая, с точёным, почти миниатюрным лицом, и с причёской пышной, яркого цвета пламени костра.
Она бросила на него взгляд заинтересованный и приветливый, видимо, помнился тот случай, когда они смело, встретились взглядами…
Но прежде чем так смотреть, кое-что этому предшествовало, а именно, – её к нему обращение – дедушка. Он не раз бывал в этом торговом пункте, и, запомнив обращение, завёл об этом разговор – несколькими удачными фразами привлек её внимание, обыграл слово «дедушка». Поинтересовался, прямо в лоб, а сколько лет ей? Она о возрасте ответила без кокетства, что частенько бывает у других, зато с юмором, прибавив – уж, не на свидание ли с ней он готовится, добывая анкетные данные? Он отшутился, - конечно, будем вместе хорошо смотреться, такая дама, а рядом шпендик, зато весь седой и умудрённый. Шутили. Улыбались. Она заинтересовалась, скучающе-непроницаемое выражение глаз и лица, исчезло.
Всего несколько фраз…
Был случай ещё, когда они перекинулись несколькими фразами о здоровом образе жизни, купании в холодной воде, туризме, о людях, которые им приходятся общими знакомыми… В следующий раз он увидел её у прилавка с визитной карточкой на груди «Продавец Марина Верёвкина»
Он всмотрелся и прочитал:
- « ПродАвец МАрина…»
Она быстро поправила:
- Марина…, - но поняла шутку и улыбнулась: - МАрина, МАрина… Голос её был низкий и бархатный. …Опять, по необходимости он заходил в этот магазин. Однажды она оказалась на месте. Стояла, ждала, и смотрела, как он приближается быстрыми шагами, на ходу строя приветливо-восторженную гримасу с возгласом:
- О-о, кого я вижу!
Ещё издалека он поймал её взгляд, по инерции надвинулся на самый прилавок, согнулся вперёд, и приблизился, лицом к лицу, очень близко. Она смотрела прямо, не отодвигаясь, глаза в глаза, и он увидел огромную синеву, огонь синего пламени!
- Ого, о-го-го – сказал он, слегка отпрянув, и добавил, - Чуть не упал! Вот это полыхнуло оттенком синевы!
И все черты её лица показались ему столь милы, что действительно, хоть падай. Он даже подогнул колени, но удержался.
Марина ответила:
- А у самого глаза голубые. О дедушке уже речи не было. Он был в тот миг почти счастлив, и очень благодарен за этот излитый на него синий огонь. Он понял, что этот миг он не забудет никогда, но знал, что всё в жизни бывает лишь однажды, и уже боялся в дальнейшем неосторожно расплескать подаренную чашу живой человеческой теплоты, хотя и влекло его к этим глазам, к этому голосу. Чувство призывало, но разум нашептывал, - Что ты ей можешь дать, что предложить, пусть ей уже за пятьдесят, и не ясно о муже, есть ли, нет ли; сын – есть, это он понял из обрывков фраз, когда продавщицы беседовали между делом в своём кружке… … В тот раз, когда смерть настигла Херцмина, он вошёл в магазин слегка ошарашенный, встретился с ней глазами, но отвёл их в сторону, опять взглянул на неё с грустью, и серьёзно сказал:
- Должен сообщить неприятное известие…
Он заметил, что слово «ревизор» хочет появиться, а потому не дал развиться её улыбке, и без паузы продолжил:
- Только что умер Херцмин, старый товарищ по горным походам.
- А кто это? – серьёзно спросила она.
Он объяснил. Марина кое-что уточнила для себя.
Городок небольшой, почти всё старожилы друг друга знают.
В совместной ауре печального настроения он произнёс:
- Вспомнился Булгаков, «Мастер и Маргарита»… «– Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус! И вообще не может сказать, что он будет делать в сегодняшний вечер».
Слушательница понимающе кивнула.
Он добавил:
- «…Аннушка уже купила подсолнечное масло, и не только купила, но даже разлила»…. Масло оказалось разлитым…
Он покинул торговый зал, ушёл, с рюкзачком на плечах, где минимум всего необходимого и купленные продукты для одинокого холостяка. Подошёл к подъезду, где всё ещё лежал Херцмин, … на простыне, с разбитым, при падении со скамейки, на которую он присел, виском.
Сердечный приступ… Тамара покинула его ненадолго, отдыхающим, после совместной поездки на дачу, Херцмин был за рулём.… Вернулась через пару минут – уже лежит, уже не двигается, на асфальте у скамейки.
… Он помог погрузить труп в катафалк, помог занести его в морг, через два дня принял участие в похоронах. Батюшка совершал обряд, люди крестились. Запомнились слова священника, которые были сказаны как бы сверх обряда, «Все мы уходим, оставляем тело, Душа же наша определяется в хоромах Небесных, Божьих. Никого не минует чаша сия. Поступки наши здесь, на тверди земной есть мерило назначения пути дальнейшего. И если здесь жил с Любовью и благоволением, то и там будет почтено тем же…»
Гроб погрузили в катафалк, все поехали автотранспортом на кладбище, к свежевыкопанной могиле... *** (Источник Призрак тёмной королевы ) ***
