Дюна 515 - 22 Декабря 2023 - Персональный сайт

Главная » 2023 » Декабрь » 22 » Дюна 515

19:51

Дюна 515

***

---

***

===

От частого и энергичного повторения утверждение не становится фактом, и, сколько ни повторяй, разумного человека не заставишь в него поверить.

Драйго Роджет. Отчет для «Венпорт холдингз» «Анализ образцов фанатизма»

В главной больнице на Парментьере врачи школы Сукк обрадовались подарку от «Венхолд индастриз»: сканерам, анализаторам генетических образцов и диагностическим машинам, возможно, даже компьютерам. Джозеф Венпорт не объяснил устройство аналитических приспособлений, а врачам хватило ума не задавать неудобных вопросов; они приняли щедрый дар и выразили свою благодарность.

После того как Джозеф Венпорт закончил дела со школой Сукк, транспортный корабль «Венхолдз» улетел с Парментьера. Джозеф по длинной лестнице поднялся на навигаторскую палубу, чтобы побыть с бабушкой. Сложности управления огромной транспортной и финансовой империей должны были казаться такому продвинутому существу банальными, не стоящими внимания. Но он знал, что Норме он небезразличен, и сам хотел защитить ее наследие, в которое входили навигаторы (которых она считала своими суррогатными детьми) и необычайно важная добыча пряности на Арракисе.

Поднявшись на навигаторскую палубу, он посмотрел на изменчивое звездное небо. Рядом с Нормой Джозеф чувствовал себя так, словно сидел на коленях у мудрой и внимательной матери.

– За последнюю неделю, бабушка, наш флот расширился, – сказал он, как мальчик, докладывающий о хороших отметках. Новости в «Венпорт холдингз» распространяются быстро, но он не думал, что Норма уделяла много внимания этому каналу поступления информации. – Мы получили еще сто с лишним кораблей.

Он видел, как она двигается внутри бака, и знал, что она слушает. И хотя Норма ничего не ответила, он продолжил:

– Через посредников мы расширили базу акционеров и приобрели конкурентную транспортную компанию «Налган шиппинг». Большинство капитанов еще не знают, что компания поглощена «Венхолдз». – Он улыбнулся при этой мысли. – Когда я сообщу об этом Ландсрааду, поднимется большой шум. Батлерианцы очень рассердятся.

Лицо Нормы приблизилось к иллюминатору. Ее огромные глаза смотрели на Джозефа, взгляд то фокусировался, то снова терял сосредоточенность.

Он объяснил значение этой новости.

– «Налган шиппинг» – одна из главных компаний, обслуживавших планеты батлерианцев. Теперь, когда компания принадлежит мне, мы изменим маршруты ее кораблей и изолируем варваров. Пусть получат свои Темные века.

Норма шевельнулась, и наконец послышался ее голос:

– Если у тебя стало больше кораблей, тебе нужно больше навигаторов.

– Да. Нам всегда нужно больше навигаторов.

– Ты понимаешь их важность, – заметила Норма. – Для будущего. Для Космической гильдии.

– Для Космической гильдии? – переспросил Джозеф.

Прежде чем он попросил дальнейших объяснений, Норма сказала:

– Минутку. Мне нужно подумать.

Ее взгляд утратил сосредоточенность.

Джозеф замолчал, гадая, не пришла ли ей в голову новая тайная мысль, которую просто невозможно объяснить, – мысль, возможно, прибыльная.

Он посмотрел в широкий иллюминатор, через который Норма любила разглядывать Вселенную. На палубе слышался гул двигателей Хольцмана, и Джозеф чувствовал, как нарастает статическое электричество в воздухе. Рядом с баком навигатора очень сильно пахло озоном.

У Нормы Сенвы был такой мощный мозг, что она могла сама свертывать пространство, хотя для такого большого корабля требовались двигатели Хольцмана. Джозеф испытал мучительное ощущение, звезды дрогнули, подпрыгнули, и Вселенная разорвалась.

Когда переход закончился, Джозеф продолжил разговор.

– Обещаю, бабушка, мы победим батлерианцев. Один сокрушительный удар за другим. Марионетка Манфорда, ментат, недавно появившийся при императорском дворе, выиграл у мека в пирамидальные шахматы. Они считают, что это доказывает интеллектуальное превосходство человека, но последовавшие за этой победой волнения доказали только, что они варвары.

Джозеф надеялся, что после происшедшего в Зимии император разгромит антитехнологическое движение и запретит его… но Сальвадору для этого не хватало характера. Хроника, которую посмотрел Джозеф, была отвратительна.

– Когда закончатся останки мыслящих машин, кто станет для батлерианцев козлом отпущения? Полу-Манфорду, чтобы сохранять власть над толпой, обязательно нужен враг. Он что-нибудь придумает, может, даже сам тайно построит машины, чтобы публично уничтожать их.

Норма отнеслась к его словам серьезно.

– Я всматриваюсь в будущее, но подробностей не вижу. Я не могу точно сказать, что он будет делать.

У Джозефа не шло из головы мрачное видение, о котором она рассказала: если он проиграет эпическую битву за разум, против безумия толпы, человеческая цивилизация на тысячи лет погрузится во тьму. Это была уже не война за прибыль и даже не противостояние идеологий. Это было нечто гораздо более фундаментальное, борьба, которая захватит множество планет и оборвет множество жизней.

– Мы подготовим свой коммерческий флот к долгой войне, которая кажется неизбежной.

Все корабли «Налган» отправятся на Колхар и будут переоборудованы и вооружены; на них появится оборонительное оружие, а на случай необходимости – оружие, способное уничтожить любой вставший на пути корабль батлерианцев.

– Но вначале я хочу полететь на Салусу Секундус. Если там пришли в себя после безумных бесчинств, я обращусь к Ландсрааду.

Джозеф Венпорт, представитель знатного рода, имел право в любое время обратиться к Совету Ландсраада. Хотя Совет со своей нерешительной политикой был противен Джозефу, ему приходилось иметь с ним дело.

Глядя, как в огромном зале собираются представители планет, он мысленно делил их на категории: те, кто открыто его поддерживает (не так много, как ему хотелось бы); те, кто тайно действует в собственных интересах (таких можно подкупить и ими можно манипулировать); откровенные варвары и, следовательно, безнадежные (если только не удастся свергнуть их правление) … и те, кто нейтрален или нерешителен. И Джозеф не понимал, как можно преодолеть глубокую пропасть, разделившую человеческую цивилизацию.

Он поручил нескольким младшим ментатам изучить жизнь, связи, союзы и тайны всех членов Ландсраада. Используя эти секретные сведения, он сможет укрепить верность тех, кто на стороне цивилизации, или использовать как оружие против врагов.

Но он никогда не предполагал, что будет так тяжело. Разве то, на что он намекал, не было очевидно? Не отвечало здравому смыслу? Наложив на батлерианские планеты эмбарго, Венпорт ожидал, что они сдадутся, как только ощутят нехватку пищи и тяготы из-за прекращения торговли.

Трудно понять фанатиков. Над их фобиями можно было бы посмеяться, не причиняй они столько бед.

Император Сальвадор сидел в безвкусном парламентском кресле, величественный и помпезный. Его окружали шесть сестер в темных одеяниях; ближе всех стояла Доротея, она что-то шептала императору на ухо, давала советы. Предполагалось, что она способна отличать правду от лжи, но Джозеф считал ее мошенницей, одной из сестер-предательниц, которые угождали императору и не помогали восстанавливать школу на Уоллаче-IX. Он знал также, что Доротея – последовательница Полу-Манфорда, следовательно, по мнению Джозефа, очень подозрительна.

Стоя посреди Зала Ландсраада, директор смотрел на пустые сиденья. Слишком многие вельможи предпочли не явиться на встречу. Все они трусы. Некоторые политики считают, что, если не выскажут свое мнение для протокола, смогут двурушничать. Джозеф этого не допустит, Манфорд Торондо тоже. Вероятно, это единственное, в чем они схожи.

Обращаясь к неполному составу Совета, Джозеф решительно заговорил:

– Я выступаю на стороне цивилизации и процветания против невежества и разрушения. Величие человека не должно по-детски прятаться в страхе перед тьмой.

Он услышал недовольный гул в зале, но его не волновало, что его слова кажутся провокационными. Джозеф пригладил пушистые усы и улыбнулся, глядя в гулкий зал.

– Сегодня я принес вам добрую весть – сделан шаг к сплочению всех цивилизованных планет в единую сильную империю. «Венпорт холдингз» приобрела все корабли «Налган шиппинг», значительно расширив свой космический флот. С этими дополнительными кораблями мы можем эффективно обслуживать все цивилизованные планеты империи и пересмотрим маршруты таким образом, чтобы батлерианцы получили возможность жить без техники, припасов, медицинской помощи и торговли – по-видимому, именно этого они и хотят.

Он уже приказал прекратить полеты на планеты, подписавшие губительную присягу Манфорду Торондо. И теперь эти планеты были весьма успешно изолированы.

Гул перешел в рев, Джозеф наслаждался полученным эффектом. Он продолжал улыбаться. Что еще им нужно, чтобы прозреть?

– Я также с радостью сообщаю, что мы заключили с «Комбайнд мерчантайлз» эксклюзивный договор о распределении пряности с Арракиса. Отныне «Венхолдз» будет единственным его распространителем в империи. У батлерианцев на изолированных планетах исчезнет так называемый греховный соблазн, который многим укрепляет здоровье и увеличивает продолжительность их жизни.

Император побледнел и наклонился вперед в своем роскошном кресле. Сальвадор подвигал челюстью, словно пробовал слова на вкус, прежде чем они вырвутся из его рта.

– Директор Венпорт, вы не имеете права предъявлять ультиматум моей империи. Император я.

Венпорт с легким удивлением повернулся к нему.

– Сир, я руковожу коммерческим предприятием и должен решать, какой рынок мне наиболее выгоден. Я бы ни за что не стал ограничивать ваши личные транспортные потребности или ваш личный запас меланжа. Космический флот «Венхолдз» уже обслуживает вооруженные силы империи и предоставляет армии транспорт. На самом деле, – он широко развел руки, – поскольку я ваш верный подданный, всем членам семьи Коррино я предоставляю транспортные услуги бесплатно – и для официальных, и для личных нужд.

Казалось, Сальвадор чуть смягчился, обдумывая ситуацию.

Джозеф продолжал:

– Но вы не можете заставить меня потакать моим недругам, сир. Этот бесхребетный Манфорд Торондо и его приспешники уничтожили промышленный центр на Тонарисе и убили тысячи ни в чем не повинных людей. Они даже попытались убить… меня. Именно эти обезумевшие дикари недавно продемонстрировали свою истинную сущность и здесь, в Зимии. Даже убили невинное дитя, любимую дочь вашего брата.

Гневный гул пробежал по залу. Безумие праздника разрушения испугало даже тех, кто на словах поддерживал антитехнологическое движение.

Джозеф почувствовал, как вспыхнули щеки.

– Манфорд Торондо отказывается контролировать своих последователей. Он не намерен компенсировать колоссальный ущерб, нанесенный моей компании. Он не извинился перед семьями погибших работников «Венхолдз». Предложил ли он заплатить за разрушения в Зимии? – Джозеф сложил руки на груди. – До тех пор пока вождь батлерианцев не прекратит подстрекать своих последователей к насилию, у меня нет иного выхода, кроме как отказаться обслуживать контролируемые батлерианцами планеты. Это мое право.

Родерик Коррино что-то прошептал на ухо императору; Джозеф знал, что после гибели любимой дочери брат императора определенно не друг Полу-Манфорду. За ними стояла Преподобная Мать Доротея; она тоже что-то говорила – вероятно, давала противоположный совет.

Наконец Сальвадор сказал:

– Мне надоела постоянная вражда между моими подданными.

Джозеф очень разумно перебил:

– В таком случае, сир, прикажите батлерианцам остановить насилие. Велите Манфорду Торондо прекратить разжигающие речи и возместить ущерб тем, кому навредил. Как вы только что справедливо указали, император вы, а не он.

Теперь было видно, что даже император боится батлерианцев… и, увы, недостаточно опасается «Венпорт холдингз».

Это нужно было изменить.

Может, если Джозеф перестанет вести себя так цивилизованно, Сальвадор поймет, что это за сила – «Венхолдз». Джозеф даже усомнился в уместности пребывания Сальвадора на троне. Император почти ничего не делал, не имел достаточного военного или политического влияния и оказался между двумя противоборствующими силами.

Джозеф наморщил лоб. Зачем вообще нужен император? Человек вроде Сальвадора должен просто уйти.

Проблема одного человека для другого ерунда.

Поговорка жителей пустыни

Тареф неделями не чувствовал ни жажды, ни пыли на коже и волосах. Вначале ощущение было замечательное, но потом стало странным и тревожным. Он не думал, что будет скучать по тому, что раньше презирал. Местный климат, вдали от пустынной планеты, казался очень диковинным.

Ему и его товарищам велели носить просторную свободную одежду, которая позволяла поту высыхать; позже, в какой-то момент эта влага выпадет на почву Колхара. Погода на этой планете казалась ему поразительной, непонятной, беспокоила. Его товарищи ворчали из-за непривычной одежды и высказывали недовольство ею. Ваддоч жаловался, что никогда к ней не привыкнет.

Жизнь заставляла Тарефа пересматривать свое понимание вселенной. Годами он мечтал покинуть безводную пустыню, исследовать экзотические планеты, наслаждаться новыми впечатлениями. Его по-прежнему удивляло то, что он теперь делал, в такой дали от суровой обыденной жизни сиетча.

Но в еду здесь добавляли необычные приправы, и ею трудно было наслаждаться. Его друзья из пустыни продолжали дивиться тому, что у инопланетян столько воды, что им свойственна упадническая роскошь: они добавляли к воде для питья разные вещества для вкуса.

Тареф видел, как меняется Лиллис: ее тело приобретало водяной жир, и поджарая фигура начинала обретать изгибы. Шурко тошнило от незнакомой еды. У Чумеля появилась сыпь на коже, развился какой-то грибок или гниль от слишком большой влажности и частого купания, и он стыдился обилия кремов и мазей, которыми ему приходилось пользоваться. Ваддоч и Бентур казались нервными и раздраженными. Никому из них не нравились линзы, которые приходилось вставлять в глаза, чтобы скрыть их синеву.

Хотя Тареф хотел увидеть океанский мир Каладана, он понимал, что товарищи, обучаясь здесь, скучают по Арракису. Но они только начали свою миссию и еще многому предстояло научиться…

Сегодня Драйго Роджет отвел их для занятий в один из космических кораблей, приземлившихся на верфях Колхара. Вслед за инструктором-ментатом они шли по длинным металлическим коридорам, пока не оказались в душном и темном машинном отделении.

На Арракисе Тареф много раз бывал на борту машин, добывающих пряность, и был знаком с громким лязгом, ревом двигателей и неизбежной дрожью, которая неотвратимо привлекала песчаных червей. Прежде он презирал гигантские фабрики пряности, зная, что группа фрименов может просто скользить по песку, собирать меланж и искусно уносить его, ступая не в ногу, – и все это не привлекая червей. Это, казалось ему, очень просто, именно так жители сиетчей собирали нужный им меланж.

Но раньше он не представлял, в каких огромных количествах собирают пряность и насколько прожорлива империя. Видя, как чудовищно много меланжа требуется навигаторам «Венхолдз» и населению многочисленных планет, он начинал понимать масштаб этого голода. Пытаться покончить с этой потребностью – то же, что пытаться остановить движущийся песок.

На Арракисе, пусть даже он и его товарищи выводили из строя уборочные механизмы, чтобы затормозить работу «Комбайнд мерчантайлз» (это была скорее игра, чем осознанное политическое заявление), Тареф знал, что их старания никак не скажутся на общем итоге деятельности компании. Это было все равно что зачерпнуть ложку песка из огромной дюны…

Драйго остановил группу в машинном отделении.

– Обратите внимание на действия, которые вам нужно будет совершить. Этот громоздкий старый космический корабль мы недавно купили у одной небольшой компании, «Налган шиппинг». Корабль очень похож на те, что использует «Эсконтран», – на те корабли, которые станут вашими мишенями.

– Хотите нашими руками жар загребать? – сказал Шурко. – Посылаете нас уничтожать корабли ваших конкурентов, чтобы корабли «Венхолдз» остались в выигрыше.

Ментат свел темные брови.

– В общем да. Но все гораздо сложнее и гораздо масштабнее. Нам нужно не просто уничтожить один-два корабля – мы хотим посеять панику.

Новобранцы из пустыни стояли у панели управления, соединенной с двигателями, свертывающими пространство. Драйго включил панель, и на ней появилось множество огоньков.

– Если нам удастся убедить людей в том, что корабли «Эсконтран» ненадежны, это будет иметь очень серьезные последствия. Мы хотим, чтобы империя считала: благодаря нашим навигаторам корабли «Венхолдз» – единственный безопасный способ передвижения. Насколько мы понимаем, процент безопасных полетов у «Эсконтран» уже менее девяносто восьми. То есть в среднем из ста рейсов два или больше пропадают.

Тарефу это число не показалось таким уж значительным. Примерно столько же попыток оседлать песчаного червя заканчивались катастрофой. Но он полагал, что слабые инопланетяне менее готовы рисковать.

Лиллис сказала:

– Значит, у «Эсконтран» много плохих кораблей или неумелых пилотов…

Улыбка Драйго была слабой, но Тареф ее заметил.

– А может, у нас есть и другие агенты вроде вас, работающие в портовых группах обслуживания кораблей соперников. Они годами незаметно саботируют полеты, вызывая катастрофы и понижая процент безопасности.

Он вернул внимание группы к панели управления.

– Чем сложней механизм, тем легче вывести его из строя. Я научу вас всем необходимым способам.

Тареф упивался подробностями, когда ментат объяснял, как менять состав топлива, как повреждать системы контроля температуры, как запускать резонансную обратную связь, чтобы двигатели взорвались через мгновение после того, как свернут пространство.

– Это убьет очень много людей, – сказала Лиллис.

– Только тех, кто неправильно выбирает способ перемещения, – невозмутимо ответил Драйго. – Наша задача – за следующие несколько месяцев снизить уровень безопасности на рейсах «Эскон» до семидесяти процентов и менее. Манфорд Торондо утверждает, что его последователей защищает бог. Такой уровень несчастных случаев заставит их предположить, что они прокляты.

Когда группа фрилинов прибыла на Колхар, Тареф лишь смутно представлял, кто такой Манфорд Торондо, но Джозеф Венпорт снабдил Драйго голографической записью. Ее видели многие работники «Венхолдз». На ней директор, показывая изображения безногого безумного вождя верхом на плечах женщины – мастера меча, говорил с неприкрытым негодованием:

– Этот человек – величайший враг человечества. – Венпорт показывал на Манфорда на голограмме. – Если не остановить темный, первобытный страх, который он нагоняет, это приведет к смерти миллиардов, а то и триллионов людей. Устранив одного его, мы спасем все человечество.

Когда вы разлетитесь на множество планет, я очень обрадуюсь, если Манфорд Торондо, – изображение придвинулось, лицо вождя батлерианцев стало крупнее, – будет устранен с галактической сцены и не сможет больше вредить. Как это будет сделано, мне все равно.

Тареф навсегда запомнил эту речь. У людей пустыни бывало все: вражда и непопулярные наибы, поэтому такое обращение с противниками было ему не чуждо, но Манфорд Торондо наверняка был страшной личностью, если устроил такое кровопролитие. Тареф на мгновение позволил себе помечтать. Если ему удастся, это будет гораздо лучшим способом завоевать уважение племени, чем если он выведет из строя пару сборочных комбайнов. Уничтожение вождя Торондо важнее всего, на что может надеяться строгий отец Тарефа…

Его товарищи слушали внимательно, но без воодушевления. Продолжая объяснения, Драйго увел группу от панели управления к двигателям.

– Если вы не получите доступа к управлению, есть простые способы, как с помощью немногих инструментов вывести из строя двигатели. Сейчас покажу.

Он взял небольшой лом и гаечный ключ, но, прежде чем ими воспользоваться, повернулся к Тарефу и его товарищам.

– Я считаю, что у вас, фрименов, потенциал выше, чем у остальных наших агентов.

На поле с баками навигаторов Драйго разговаривал с тремя учениками ментатов, чья учебная программа была намного сложнее, чем у Тарефа и его товарищей, а отношение к ним – строже. Из двадцати с лишним добровольцев, пожелавших пройти интенсивное обучение, эти трое: Охн, Джетер и Импика – оказались самыми перспективными.

Драйго признавал, что в школе ментатов Гилберта Альбанса на Лампадасе ученики получили бы больше. Хотя Драйго запомнил учебный план великой академии, он не был таким талантливым преподавателем, как директор школы. Он скучал по своему наставнику и жалел, что в принципиальном конфликте они с Гилбертом Альбансом оказались по разные стороны. Он не понимал, как мудрый учитель способен мириться с антитехнологической лихорадкой, которая причиняла столько очевидного вреда.

В школе Драйго и Гилберт много раз сходились в воображаемых битвах, а в системе Тонариса сразились и в битве реальной. Насколько сильнее были бы они оба, если бы выступали на одной стороне! Он хотел, чтобы учитель присоединился к нему в борьбе с опасным фанатизмом.

Он сомневался, что Гилберт считает машины злом по определению. С помощью собственных тайных средств Драйго наблюдал за школой на Лампадасе и за батлерианцами. Многие годы директор школы делал сомнительные замечания, которые вызывали подозрение и заставляли других предполагать, что на самом деле он не противник машин.

Драйго размышлял об этом. И надеялся, что это правда.

Присоединившись к своим спутникам на поле навигаторов, он вновь осознал, что это его собственные ученики, его самые способные помощники. У всех троих были ярко-алые губы, определенно крашеные. Это сказало Драйго, что ученики продолжают принимать экспериментальное средство «сафо». Поскольку средство усиливало ментальные способности, Драйго побуждал Охна, Джетера и Импику принимать его, не отказываясь ни от каких способов усовершенствовать своих учеников, своих верных ментатов.

Некоторые кандидаты, не годные для того, чтобы стать ментатами, добровольно вызвались пройти превращение в навигаторов. Привилегия быть ментатом требовала постоянной сосредоточенности, в то время как навигатору требовался гибкий любознательный мозг, много меланжа и удача. Неудавшиеся ментаты, превращенные в навигаторов, могли стать настоящим сокровищем для «Венхолдз»…

Драйго и его ученики подошли к прозрачным, заполненным газом камерам. Внутри наполовину прошедшие преобразование добровольцы словно парили в пространстве. Драйго никогда не позволял себе проявлять особое внимание к тому или иному ученику, но он был озабочен. Вопреки собственным утверждениям, что человек-компьютер должен быть подобен мыслящей машине – таким же отстраненно наблюдательным и бесстрастным, Драйго знал, что директор школы относится к нему по-особому, и теперь сам испытывал нечто подобное к этим троим…

Ученики ментатов смотрели на преобразившихся кандидатов в навигаторы, которые еще недавно были их товарищами.

– Им больно? Они мучаются? – спросил Джетер.

– Кто знает, что приходится испытать, прежде чем станешь навигатором? Не каждый становится ментатом, и не каждый может стать навигатором. Величие требует жертв.

Из камеры донесся голос старшего, более опытного навигатора – Ройса Фейда, особого подопечного Нормы Сенвы.

– Они, возможно, терпят боль, – произнес булькающий голос Фейда, – но, если выживут, познают невообразимую радость.

– Они вызвались добровольцами, – сказал Драйго.

– Но здесь не все добровольцы, – заметила Импика.

– Ни один из выживших ни разу не пожаловался, – сказал Драйго.

Фейд через свой передатчик добавил:

– Величайший дар – осознать, что человек реализовал свой потенциал… даже если его заставили на это пойти. Меня заставили, но я ни мгновения не жалел об этом.

Вернувшись домой после неудачного выступления в Ландсрааде, директор Венпорт вызвал своего ментата с отчетом. Драйго явился в административную башню и обнаружил, что директор читает доклад о работе исследовательского центра на Денали. Глаза его блестели.

– Хорошие новости, ментат! Наш исследователь Птолемей просит о помощи – в строжайшей тайне перевезти несколько его новых кимеков для испытания.

Драйго удивился.

– Перевозить кимеков? Что за демонстрацию он задумал?

– Нечто требующее необычайно суровых условий. Он хочет, чтобы мы отвезли его кимеков на Арракис.

Драйго кивнул.

– Если вы сможете организовать переброску испытуемых кимеков с Денали, я попрошу своих ментатов в «Комбайнд мерчантайлз» подобрать подходящий район. И хотел бы сам присутствовать при испытаниях.

Директор Венпорт приподнял кустистые брови.

– Милости просим. Мне понадобится ваш анализ.

Драйго немного помолчал.

– На организацию потребуется несколько недель, сэр, и я хотел бы совершить еще одно короткое путешествие. Я вернусь вовремя.

Венпорт в ожидании посмотрел на него.

– Я вижу, вы хотите о чем-то попросить, ментат. Говорите откровенно.

– Я экстраполировал основные данные, оценил политический ковер конфликтов, союзов и меняющихся симпатий и довел свои рассуждения до естественного завершения. У нас есть еще один возможный союзник против батлерианцев.

– Кто же?

– Директор школы ментатов Альбанс делает вид, будто поддерживает батлерианское движение, чтобы защитить своих учеников, но я не верю в его искренность. Я его знаю. Я часто спорил с ним. После кровавого разгула на Зимии он не может поддерживать безумцев. И всегда неохотно сотрудничал с Манфордом Торондо.

Директора Венпорта, на себе испытавшего тактическое мастерство директора школы, не обрадовала эта идея.

– Я ему не верю. Без Гилберта Альбанса Полу-Манфорду не удалось бы захватить Тонарис. – Он покачал головой. – Но уважаю ваши прогнозы, ментат, и склонен потакать вам. Что вы хотите сделать?

Драйго стоял, выпрямившись.

– Пока мы готовим испытание кимеков на Арракисе, я хотел бы тайно навестить школу ментатов. Думаю, мне удастся заставить директора школы осознать, как он неразумно себя ведет. – Он посмотрел на директора. – Я намерен привлечь его на нашу сторону.

Люди никогда не перестанут искать способы облегчить себе жизнь. Но, выбрав этот путь, они ослабляют вид и ускоряют генетическую атрофию. Выступая против компьютеров, батлерианцы случайно натыкаются на правду, однако в своей попытке вырастить совершенного человека мы опираемся на компьютеры. У нас нет выбора.

Преподобная Мать Ракелла Берто-Анирул. Личные заметки

Месяцы, проведенные на Уоллаче-IX, Тьюла заняла непрерывной подготовкой. Она казалась одержимой в своем стремлении как можно быстрее овладеть техническими науками. Валя еще на Ланкивейле познакомила сестру с основными методами, но сейчас Тьюла проявляла истинное рвение, даже одержимость в попытках стать такой же умелой и талантливой, как сестра.

Валя с удовольствием наблюдала за переменами в младшей сестре. Прежнюю застенчивость Тьюлы сменила уверенность в себе; она никогда не говорила, что скучает по Ланкивейлу, никогда не вспоминала родителей или брата, хотя Валя знала, что младшая сестра была близка к Данвису, как она когда-то к Гриффину. Она не могла сдержать улыбку: свирепая решимость сестры была добрым знаком. Тьюла была почти готова. Валя продолжала наблюдать.

Наедине сестры Харконнен обсуждали планы действий против Атрейдеса – это для них было даже важнее преданности Ордену. Валя, которая уже пролила кровь, защищая Орден сестер, готовила Тьюлу кровью смыть позор семьи.

Ее сестру больше нельзя было назвать застенчивым трепетным цветком. Валя учила ее единоборствам и знала, что Тьюла вот-вот победит ее. А это никому не удавалось со времени поединков Вали с Гриффином.

Юная блондинка была привлекательна и казалась невинной и уязвимой; это притягивало к ней внимание молодых людей. Валя помогала ей развить этот сексуальный магнетизм, советуя, как разумно использовать свои возможности. Тьюле необходимо было усилить очарование перед встречей с ничего не подозревающими молодыми Атрейдесами на далеком Каладане…

Валя точно определила, когда ее сестра была наконец готова. Поддавшись чувствам, что бывало редко, она обняла сестру, и обе поняли: пора сделать следующий шаг.

Они вместе вошли в кабинет Преподобной Матери. Валя гордо стояла рядом с младшей сестрой, молча поддерживая ее, когда Тьюла поклонилась древней старухе. Тьюла скромно сказала:

– Преподобная Мать, благодарю за подготовку, которую ты разрешила мне пройти. Я многое узнала об Ордене сестер и о себе самой, но сейчас с большим сожалением должна на время покинуть Орден. – Заминка была тщательно отрепетирована и очень убедительна. – Важные личные дела требуют моего внимания.

Старая женщина внимательно посмотрела на Тьюлу, словно определяя, насколько та искренна.

– Ты прекрасная ученица – как и обещала Валя. Не понимаю, зачем тебе покидать нас.

– Наша семья на Ланкивейле переживает трудные времена, дом Бушнелль пытается отобрать наши владения. Теперь я вижу, что мое решение уехать из дома было слишком необдуманным…

– Как и мое когда-то, – сказала Валя, – когда сестра Арлетт направила меня в Орден сестер. Но тогда положение нашей семьи было совсем иным.

Ракелла приподняла брови.

– И что?

Тьюла опустила глаза и ответила правду – буквально:

– Поскольку мои обязательства перед домом Харконненов перевешивают требования Ордена, я должна сначала выполнить их, чтобы затем полностью посвятить себя Ордену. Мне нужно думать о родителях и о младшем брате. Они уже потеряли Гриффина и Валю.

Благодаря своему обостренному восприятию Валя заметила тень недоверия в слезящихся глазах Ракеллы, словно та обнаружила неправду или недомолвку. Но Преподобная Мать только кивнула.

– Хорошо. Если ты останешься и станешь сестрой Тьюлой, ты уже не будешь Тьюлой Харконнен, так что нужно сделать выбор. Я рада, что ты это поняла раньше, чем возникли осложнения. Нам будет не хватать тебя – у тебя большой потенциал.

Тьюла как будто тоже заметила скептическую нотку.

– Возможно, когда-нибудь, завершив то, что должна сделать, я вернусь.

– Конечно, – согласилась Ракелла. – Но я подозреваю, что тогда решение будет принимать другая Преподобная Мать.

Она взглянула на Валю, и сердце у той екнуло. Какой старой она кажется. Неужели она выбрала меня?

Взгляд слезящихся глаз перешел на Тьюлу.

– Если решишь вернуться, убедись, что готова посвятить себя Ордену. Подумай обо всем, что узнала у нас.

– Я благодарна за то, что мне о многом нужно подумать, – ответила Тьюла.

Валя знала, что сестра думает и о сведениях из указателя рождений, особенно о местонахождении всех потомков Атрейдеса.

Чтобы из друга стать врагом, достаточно одного шага. А вот обратный переход гораздо тяжелее.

Мудрость зенсунни пустыни

Хотя Лампадас был окружен батлерианскими боевыми кораблями Полу-Манфорда, эффективность их действий напоминала попытки укрыться рваной сетью от дождя. Драйго Роджет летел на небольшом корабле «Венхолдз» и большую часть пути провел в трансе ментата, планируя разговор с учителем и представляя исход этого разговора.

Он не хотел признаваться себе, что нервничает перед встречей с директором школы. Их последняя встреча у верфей Тонариса едва не стоила Драйго жизни, но он не считал, что неверно оценил истинные взгляды Гилберта, несмотря на его сотрудничество (вынужденное?) с батлерианцами.

Договорившись о возвращении на свертывающий пространство корабль, который оставался на дальней орбите, Драйго в маленьком шаттле без обозначений сел в пустынной части планеты. Директор школы Альбанс его не ждал, и Драйго не знал, какой прием может встретить. Поэтому следовало быть осторожным.

Часть учеников-ментатов была верна Манфорду Торондо. Гилберт вынужден был принимать учеников из числа ревностных батлерианцев, чтобы вождь был доволен. Драйго был лучше всех, но превзойти Гилберта Альбанса никогда не рассчитывал.

Директор школы тщательно скрывал свои чувства, но Драйго думал, что знает его душу. Они очень сблизились за годы учебы, и ему не казалось, что эта связь когда-нибудь порвется. Хотя программа ментатов предназначалась для того, чтобы учить умению думать без помощи компьютеров, Гилберт не был безмозглым варваром. Он разумный человек, и Драйго рассчитывал на это…

В свете луны Лампадаса он посадил шаттл на краю мангровой рощи и пешком пошел по болотистой почве через высокую траву и колючие кусты. Он прихватил оружие и личный пояс защиты – не потому, что собирался с боем прорываться в школу, а чтобы защититься от болотных хищников. И хотя Драйго внимательно следил за ночными животными, основное его внимание было направлено на высокие здания и новые оборонительные стены.

Он представил себе сложное сплетение троп, проложенных через болота и по мелкому озеру, и точно определил ту, которой пользовались ментаты. Лабиринт мелких протоков с вялотекущей водой представлял собой дополнительное препятствие на пути к школе, но Драйго помнил, где лежат скрытые путевые камни, всего на несколько сантиметров погруженные в воду. Осторожно шагая, он шел, расплескивая воду, но едва замочив ноги, – однако стоило сделать неверный шаг, и он ушел бы под воду, почти не имея шансов выбраться, прежде чем бритвенно-острые челюсти болотных драконов разорвут его на части.

Драйго гордился тем, что он лучший выпускник школы ментатов и доверенный помощник директора. Гилберт хотел, чтобы он остался в школе и учил других, но у Драйго были обязательства перед директором Венпортом.

Столкнувшись с Гилбертом в битве у Тонариса, Драйго проиграл. Но директор школы, несомненно, сожалел о бессмысленном погроме и обо всех смертях, вызванных батлерианцами. Ментат должен быть разумен, пусть и не сочувствовать. Ментат должен ставить эффективность выше хаоса. Безумства толпы, которую Манфорд выпустил на Зимии, только еще раз доказывали, как опасны и неуправляемы фанатики.

Такой человек, как Гилберт Альбанс, не мог искренне верить, что варварство предпочтительнее цивилизации. Директор школы мог бы помочь вернуть в жизнь империи здравый смысл… во всяком случае, Драйго на это надеялся, и эта надежда вела его вперед.

Миновав опасные болотные тропы, он наконец оказался перед внушительными воротами школы. Он перебрался через высокую деревянную стену, прошел по скрипучему подвесному мостику и оказался в одном из зданий.

По крайней мере, подумал Драйго, директору будет интересно узнать, что в системе безопасности школы есть большие упущения.

Гилберт Альбанс спал мало. Методы продления жизни, примененные к нему давным-давно, делали процессы в его организме более эффективными и освобождали дополнительные часы, чтобы использовать мозг для важных занятий.

Директор школы регулярно просматривал новости, доходившие до него через батлерианскую цензуру, но больше информации получал из вспомогательных источников и из кодированных отчетов, в которых не всегда говорилось то, что хотел слышать Манфорд Торондо.

Десятилетиями Гилберт обдумывал свои воспоминания, которые хотел бы оставить потомкам. Его тянуло забраться в собственный «сейф памяти», вспомнить все подробности, оставить исчерпывающий отчет о давнишних событиях, обо всем, что он делал и испытал – не только за годы рабства у мыслящих машин, но и в последующие годы жизни среди людей, мирного существования в роли фермера на идиллическом Лектейре. Ему хотелось рассказать о своей замечательной возлюбленной Джевелии, а затем и о создании школы ментатов.

Да, его жизнь была достойна того, чтобы о ней рассказали. Сто лет он прожил на Коррине, потом еще восемьдесят – среди свободных людей. Он лучше любого другого умел оценивать и сравнивать конфликтующие точки зрения. Но он не смел записывать такие опасные факты. Альбанс скрывал даже мысли о своем происхождении, потому что человек с особым даром наблюдательности мог бы раскрыть его истинный образ мыслей.

Сон не шел к Гилберту, и потому он не спал, когда к нему явился нежданный гость. Директор школы работал за закрытой дверью, но отключил систему безопасности. Сфера Эразма была в тайнике, в шкафу.

Гилберт, сидя за столом, просматривал отчеты об успеваемости учеников. Администратор Зендур представил свою оценку того, кто из учеников наиболее подготовлен и может отправляться в империю с предложением своих услуг в качестве ментата. Подняв голову, он никак не ожидал увидеть входящего в его кабинет Драйго.

Гай с улыбкой закрыл за собой дверь.

– Директор, мне не хватало бесед с вами. Несмотря ни на что, я всегда считал вас своим другом.

Гилберт попытался скрыть удивление. Другой включил бы систему безопасности и подал сигнал тревоги, но Гилберт заинтересовался.

– Вы не перестаете удивлять меня, Драйго, хотя я сомневаюсь в разумности вашего решения явиться на Лампадас. Я был изумлен, но обрадован, когда вы избежали несомненного поражения у Тонариса. Вы ведь знаете, что батлерианцы назначили награду за вашу голову?

– Точно так же, как директор Венпорт назначил награду за голову Манфорда. Этим людям очень хочется убить друг друга. У Тонариса вы выиграли заслуженно, и я спасся только благодаря неожиданному вмешательству Нормы Сенвы.

– Ментат обязан включать неожиданности в свои прогнозы, – заметил Гилберт. – А ваше появление здесь определенно неожиданность.

Драйго подошел к столу и молча внимательно посмотрел на Гилберта. Из-за позднего часа и одиночества Гилберт не использовал средств, с помощью которых скрывал свой возраст. Это оказалось ошибкой. Но было уже поздно. Драйго что-то успел заметить.

– Я здоров, хотя, вероятно, принимал больше меланжа, чем следовало.

Драйго окинул взглядом пирамидальные шахматы на боковом столике и старинные часы на стене. Он сел и через стол посмотрел на директора школы.

– Вы научили меня всему, что мне необходимо было знать, и теперь я сам учу ментатов, и меня не контролируют батлерианцы.

Гилберт помолчал, обдумывая это заявление.

– Вы воспроизводили мои методы обучения у Джозефа Венпорта?

– Я готовлю ментатов для будущего человечества, но я не такой талантливый учитель, как вы. – Казалось, он защищался. – Директор, мы участвуем в войне цивилизаций. Как люди-компьютеры, мы можем делать все, что делали мыслящие машины, но в отличие от них не попадем в ту же ловушку высокомерия. Мы с вами сходимся в одном: мы не можем снова оказаться в чрезмерной зависимости от технологий, которые когда-то нас поработили. – Лицо Драйго стало суровым. – Но не должны и рухнуть в пропасть невежества и разрушения, что повредило бы всем. Батлерианцы по-своему не менее опасны, чем мыслящие машины. Они уничтожают достижения человечества, поздравляя себя с этим.

Гилберт ненадолго задумался.

– Согласен.

Глаза Драйго сверкнули.

– Тогда почему вы поддерживаете их, сэр? Они всего лишь безумная толпа и не перестанут причинять вред. Я знаю, вы всегда неохотно поддерживали Манфорда Торондо. Если вы во всеуслышание усомнитесь в идеях батлерианцев, люди прислушаются. Вы должны разоблачить Манфорда.

– Да, должен. Но тогда мне не жить. – Он покачал головой. – Манфорда не интересуют сомнения и споры, а несогласие с ним карается смертью.

– Тогда зачем вам оставаться здесь? Присоединяйтесь к нам! Сражаясь вместе, мы с вами будем непобедимы – и сможем обеспечить развитие человеческой цивилизации. Ограниченное число Манфордовых приспешников уйдет во тьму истории, где им и место.

Гилберт улыбнулся пылу бывшего ученика.

– Вы думаете? Я составлял прогнозы ментата, экстраполируя нынешние знания и нюансы истории. Не думаю, что добиться победы будет так просто, как вам кажется.

– Я не сказал, что это будет просто, директор. Я сказал, что мы с вами достаточно умны и сильны, чтобы выиграть любую битву.

Гилберт вспомнил, сколько надежд возлагал на Драйго, когда тот стал помощником преподавателей. Он гордился достижениями молодого человека. Ему не хватало их бесед…

Он знал, что Эразм слушает их разговор. Некоторое время назад директор даже подумывал, не открыть ли Драйго свою тайну. Слишком долго он в одиночестве хранил ее. Если с ним что-нибудь случится, Эразм будет совершенно беззащитен и уязвим. Он не хотел допустить гибели независимого робота.

– Вам, по крайней мере, следует выслушать директора Венпорта, – сказал его бывший студент. – Он очень умен. Мечтатель, тот, кому человечество обязано большими достижениями, в основе которых лежат технологии и коммерция.

На Гилберта это произвело впечатление.

– С вами трудно спорить, Драйго. И все равно я вынужден отказаться.

Он подумал, не передать ли сферу Эразма Драйго – пусть отвезет ее на Колах. Ради пущей безопасности. Директор Венпорт, безусловно, защитит ее… но сам Гилберт не вынесет расставания со своим другом и учителем, пока не вынесет. А Драйго… он не вполне уверен, что может полностью ему доверять.

Драйго в отчаянии покачал головой.

– Вы меня огорчили, директор. Я надеялся вразумить вас, показать, что вы вредите будущему своим сотрудничеством с батлерианцами – неважно, искренне оно или нет.

В ответ Гилберт привел весьма слабый довод:

– Оставаясь здесь, работая внутри батлерианской системы, имея доступ к Манфорду Торондо, я могу хоть что-то изменить изнутри.

Драйго нахмурился.

– Вы убеждаете себя в этом, но у вас что-нибудь уже получалось, или вы только ищете оправданий?

Ученик повернулся и выскользнул из кабинета директора, раньше чем Гилберт смог ответить. Но оба они знали ответ.

***