Крестовый поход машин. Б.Герберт, К. Андерсон. Дюна 204 - 4 Мая 2023

Главная » 2023 » Май » 4 » Крестовый поход машин. Б.Герберт, К. Андерсон. Дюна 204

13:06

Крестовый поход машин. Б.Герберт, К. Андерсон. Дюна 204

***

===

Как интересно было бы мне загрузить в свою память информацию из разумного биологического объекта – подобно тому, как передаются данные между компьютерами. Сколько сил можно было бы сберечь и скольких бесполезных гипотез избежать, если бы я мог полностью погрузиться в сознание объектов моего исследования. В каком-то смысле эта цель всегда была главной во всех моих опытах с людьми, и в какой-то степени мне удалось проникнуть под их коллективный покров и начать мыслить, как мыслят они. Но у людей есть поверхностные и глубокие слои мышления и поведения, и мне по большей части удалось исследовать только поверхностные слои. За каждой запертой психической дверью, которую я в конце концов отпираю, является другая запертая дверь, за ней следующая и так далее… и к каждой двери надо подбирать свой особый ключ. Какие сложные и таинственные создания эти люди. Какой потрясающий вызов, какая сверхзадача – построить человека с нуля!

Эразм. Размышления о разумных биологических объектах

Воспитание детей не должно быть таким тяжким испытанием, таким исполненным провалами, отсутствием взаимопонимания и до смешного медленным процессом. Отпрыски человеческие должны стремиться к учению, черпая знания у старших, которые помогают детям раскрыть их потенциал. Если бы у всех родителей при воспитании детей возникали такие трудности, с которыми столкнулся Эразм в лице своего юного подопечного из рабских бараков, то род человеческий вымер бы задолго до того, как цивилизация людей смогла создать мыслящие машины.

Но такие мысли неизбежно возвращали Эразма к анализу собственных действий. Может быть, он что-то делает не так? Но такое неконструктивное мышление он не любил – надо просто больше учиться.

И все-таки жаль, что Омниус не выбрал какой-нибудь другой объект. С изучением этого экземпляра у Эразма возникли большие трудности.

Мыслящие машины в противоположность людям полностью функционально пригодны с момента своего запуска. Роботы, будучи неизмеримо полезнее людей, действуют согласно заложенным в них инструкциям. Они подчиняются мысли и выполняют задания эффективно, совершая последовательность логических действий.

Этот дикий человеческий детеныш, несмотря на все менторские усилия Эразма, оставался… воплощением хаоса. И Эразму не к кому было обратиться за советом. Уже не в первый раз он пожалел, что рядом нет Серены Батлер.

Каждый робот был включен в сеть, управляемую компьютерным всемирным разумом, в лабиринт согласованно работающих схем, ведущих Синхронизированные Миры к состоянию всеобъемлющего порядка и прогресса.

Люди же были привержены своей хваленой «свободе воли», которая позволяла им совершать ужасные, непоправимые ошибки, а потом бормотать бессвязные извинения. Но эта свобода, однако, была залогом творческой активности и воображения, каковые позволяли людям создавать замечательные шедевры, добиваться грандиозных свершений, до которых мало какой машинный разум смог бы додуматься. Это было преимуществом.

Но это вот… существо не было способно ни на что подобное. Этот ребенок едва ли чем-нибудь отличался от животного. Казалось, этот юный субъект мог в одиночку увеличить энтропию вселенной на порядок.

– Прекрати немедленно, Гильбертус Альбанс.

Этот приказ стал уже привычной фразой Эразма, но мальчик будто не понимал даже этой простейшей инструкции.

Эразм сам нашел имя для этого ребенка после долгого изучения классической истории, выбирая для имени такие звуки, которые отличались респектабельной и важной тональностью. Но пока это имя абсолютно не отражало поведения ребенка, как и его полную неспособность выполнять простейшие инструкции.

Дикому детенышу раба можно было много раз повторять одно и то же, и он просто не делал того, что ему велят. Временами Эразм пытался понять, глупость это или упрямство.

Сейчас Гильбертус разбил принадлежавший роботу цветочный горшок, разбросав осколки терракоты и комья земли по выложенному плитками полу и погубив цветок.

– Прекрати делать это, – повторил Эразм, придав на этот раз голосу большую суровость. Строгость тоже не возымела никакого действия. Но какой цели служит это детское непослушание? Гильбертус не извлекал ни малейшей выгоды из всех этих разрушений; казалось, он получает удовольствие от актов вандализма просто потому, что Эразм не разрешал ему этого делать.

Гильбертус смахнул с подставки еще один горшок, потом выскочил из оранжереи и помчался в свою комнату. Засвистела развевающаяся накидка Эразма – с такой скоростью этот заслуженный робот бросился вслед за мальчиком.

Омниус наверняка наслаждался этим зрелищем, свысока наблюдая его через недреманные очи своих летающих камер.

Когда Эразм вбежал в комнату, Гильбертус уже успел скинуть с кровати подушки и простыни и разметать их по полу. Он сорвал со стоек кровати прозрачные занавески, а потом начал сбрасывать с себя одежду.

– Прекрати это, Гильбертус, – скомандовал Эразм, нахмурив свое лицо из текучего металла и придав ему строгое отеческое выражение.

В ответ маленький дикарь набросил на зеркально блестящую голову робота свои испачканные трусы.

Это уже требовало смены тактики.

Хаос продолжался, набирая обороты, но группа роботов, не обращая на него ни малейшего внимания, принялась, войдя в комнату, наводить в ней порядок. Роботы-уборщики собрали с пола разбросанное постельное белье и одежду; убрались они и в оранжерее, вынеся разбитые горшки, выметя осколки терракоты и вычистив пол. Но мальчишка старался опережать их в своем разрушении.

Гильбертус Альбанс стоял голышом посреди комнаты, производя грубые неприличные звуки, потом вскочил на кровать, убегая от роботов, которые и не пытались его поймать – во всяком случае, пока.

Глядя на это бесчинствующее создание, Эразм решал, что делать дальше. Ребенка облачали в роскошные одежды, но он не придавал этому абсолютно никакого значения. Робот неустанно и терпеливо пытался учить его манерам, социальной ответственности и другим аспектам приемлемого поведения. Но Гильбертус продолжал ломать ценные вещи, устраивал беспорядок у себя в комнате, рвал книги и отказывался учиться.

Хотя дикарь, по всей видимости, не слушал, робот произнес, не повышая голоса:

– Бессмысленно было бы с моей стороны продолжать устранять повреждения, который ты за собой оставляешь. Система благожелательности и вознаграждений не дает видимого эффекта.

Он сделал знак своим роботам. Они стремительно бросились к Гильбертусу и крепко его схватили, удерживая мальчишку, несмотря на его отчаянное сопротивление.

Эразм снова заговорил:

– Теперь мы прибегнем к системе строгого надзора и наказаний.

От отступил в сторону, чтобы державшие мальчика роботы могли пройти в дверь.

– Отведите его в мою лабораторию. Посмотрим, можно ли заставить его вести себя прилично.

На протяжении столетий Эразм вскрыл и внимательно изучил строение тысяч людей и точно знал, как причинить боль, неудовольствие и страх. Робот отлично умел действовать энергично, не нанося при этом необратимых увечий. По возможности он не хотел калечить или убивать этого раздражающего мальчишку. Естественно, не из сочувствия – мальчик представлял собой интересную и трудную задачу. Кроме того, Эразм не желал признать перед Омниусом свою неудачу.

Были такие варианты, как наркотики и мозговая хирургия, но Эразм полагал, что это может не соответствовать условиям соглашения со всемирным разумом, который бросил ему этот вызов. Эти методы придется оставить про запас, на крайний случай.

Мальчик продолжал вырываться: он злился, но не желал признавать свое поражение. Эразм понимал, что в этой борьбе нервов у его подопечного нет ни малейшего шанса.

– Только я вижу, на что ты способен, Гильбертус Альбанс, и я не намерен пасовать перед тобой.

Они прошли по коридорам в большую операционную и лабораторию.

– Это причинит мне больше страданий, чем тебе. Но всегда помни, что я делаю это ради твоего же блага.

Это утверждение представлялось Эразму нелогичным, но он отрабатывал новую методику – имитацию слов, с которыми родители часто обращаются к своим детям перед наказанием. Когда они вошли в лабораторию и извивающийся в руках роботов мальчик стал проявлять неподдельный страх, Эразм произнес ровным бесстрастным голосом:

– Отныне ты будешь больше внимания уделять своим урокам.

***

===

Сознание и органы чувств позволяют человеку предсказывать реальность, пусть и фрагментарно. Мыслящие машины, сколько бы ни вели расчеты, никогда даже не приблизятся к такой способности, даже не поймут, как это возможно.

Титан Геката. Дневник изгнанницы

Иблис Гинджо попал в западню, будто его проглотил какой-то космический гигантский кит. Все системы корабля отключились, погасли панели управления, выключилось питание. Сейчас Иблис и двое его спутников оказались в угольной черноте таинственного искусственного астероида.

Мы обречены.

Офицеры джипола клялись защищать Великого Патриарха, но что они могли сделать? Флорисция Шико побледнела, ее коротко остриженные светлые волосы слиплись от пота. Она смотрела на Великого Патриарха так, будто он может призвать с небес молнию и разнести эту странную тюрьму. Даже верный Йорек Турр – человек, успешно выполнивший множество опасных поручений своего вождя и мастерски разоблачающий шпионов всемирного разума на всех планетах Лиги, тоже был охвачен страхом.

Иблис же не смел проявлять слабость. Чтобы отвлечься от собственных мрачных опасений, он напустился на своих соратников:

– Джипол сталкивался со многими опасностями, но ни разу не поколебалась его вера в меня и в дело великого Джихада Серены Батлер. Что ж теперь этот таинственный астероид превратил вас в испуганных суеверных идиотов?

Во тьме и в тишине они ждали решения своей участи. Да и что еще оставалось им делать?

Внезапно снаружи блеснул какой-то причудливый свет, словно пропущенный через ограненный бриллиант. Грот осветился. Блестящие полированные панели стенок засверкали блестками, яркими, как маленькие солнца.

Молодая женщина-сержант прикрыла глаза рукой, Йорек же смотрел, даже не пытаясь скрыть любопытство. Иблис, ростом выше всех остальных, стоял за их спинами и внимательно всматривался в пространство грота. Клубы тумана бродили в освещенном пространстве.

– Как будто этот астероид проглотил и кусочек неба… Наконец огни вспыхнули вокруг входного люка, и над головами узников раздался спокойный женский голос:

– Выходите из корабля, Иблис Гинджо. Я хочу лично познакомиться с Великим Патриархом. Не стесняйтесь – мне пришлось приложить немало усилий, чтобы устроить эту маленькую вечеринку.

Женщина-сержант посмотрела на Иблиса глазами круглыми, как монеты, а Турр поглядел на него твердо, не мигая.

– Я буду сопровождать вас, Великий Патриарх.

Стараясь сохранить маску мужественности и повелительную осанку, Иблис прикрикнул на Шико:

– Перестаньте демонстрировать свой испуг, сержант. Определенно это… это существо не собирается нас уничтожать. По крайней мере сейчас.

Хотя все остальные системы остались отключенными, люк распахнулся, и в корабле повеяло холодным ветром с легким запахом металла. Воздух внутри астероида казался стерильным, консервированным, но был вполне пригоден для дыхания.

Хотя Иблис и не был уверен, что кто-нибудь из них выберется отсюда живым, держался он храбро. Если что-то может их спасти, то только его умение убеждать. Как если бы предстоял разговор с представителем какой-нибудь важной планеты в Ассамблее Лиги, Иблис пригладил волосы и вышел в сверкающую зеркальную камеру. Турр, стараясь не отставать, последовал за ним; и нервная Шико поспешила следом, готовая, вопреки страху, проявить верность вождю, которому присягала.

Выйдя из корабля, Иблис поставил руки на бедра, несколько, раз глубоко вздохнул и с интересом огляделся вокруг.

Потом, никого не увидев, он громко закричал:

– Зачем вы захватили нас?

Слова его эхом отразились от стен и затихли. Потом послышались скрежет, жужжание и металлический лязг. Из затененной ниши вперед выступил силуэт размером с человека – вроде бы это была машина, но совсем не такая, какие видел Иблис, будучи доверенным человеком машин и надсмотрщиком над рабами на Земле: прекрасное и одновременно чудовищное создание на грациозных сегментированных конечностях. Голова, усаженная оптическими зондами, покоилась на красиво изогнутой шее, украшенной перламутровыми чешуйками, с боков из корпуса выступали две пластины, похожие на призматические крылья бабочки. Заостренные передние конечности изящно изгибались, как лапки богомола. Машина напомнила Иблису робота-дракона, устрашающего, но эстетически совершенного.

Кимек.

Стоявший рядом Турр едва не задохнулся от изумления. Такая реакция этого обычно невозмутимого и хладнокровного человека была для Иблиса неожиданной.

Дракон внимательно рассматривал своих пленников. Потом, лязгая металлическими конечностями, подошел ближе. Машина эта была не столь пугающей, как кимеки в боевых корпусах, виденные Иблисом на Земле.

Флорисция Шико пронзительно взвизгнула и выбросила вперед руку с оружием. Прежде чем она успела выстрелить, кимек-дракон поднял переднюю конечность с антеннами и линзами. Едва видимый всплеск энергии вызвал завихрение воздуха, мощная волна ударила сержанта, и Шико в мгновение ока опрокинулась на полированный металлический пол.

– Вы, хретгиры, не изменились ни на йоту, – произнес женский голос, доносившийся из аппарата. – Неужели таким способом вы хотите произвести на меня приятное впечатление? Давайте начнем нашу беседу не с насилия, ладно?

Кимек быстрой походкой подошел к месту, где неподвижно лежала Флорисция.

– Аякс всегда говорил, что женщины склонны к избыточным реакциям. Правда, мне потребовалось несколько сотен лет, чтобы понять, какой он идиот.

Вопросы, накопившиеся в голове Иблиса, словно прорвав невидимый шлюз, хлынули из уст, как водопад:

– Откуда вам известно, кто я? Кто вы? Зачем вы взяли нас в плен? Чего вы хотите?

Зеленые металлические глаза кимека блеснули.

– Годы ушли у меня на сбор информации, и ваш Джихад – это самое лучшее приключение, с которым мне пришлось столкнуться за все прошедшие годы. Это очень зрелищно, что-то вроде гладиаторских боев времен титанов. Хотя я рада, что от этих титанов избавилась.

– Но кто вы? – спросил Иблис, стараясь придать своему голосу всю возможную убедительность. – Назовите себя.

Рябью прошедшая по зеркальным фасеткам лица вибрация отразилась радугой, как летящие в солнечном свете водяные брызги.

– Как это ни печально, но я нисколько не удивлена, что мое имя совершенно забыли за прошедшую тысячу лет. Сомневаюсь, что Агамемнон написал мою парадную биографию, как он сделал в отношении остальных двадцати титанов. А уж Аякс, вероятно, нисколько не скучал по мне.

– Вы титан?

Дракон сверкнул и засиял. Он и так сделал множество намеков, и ведь Иблис провел всю первую половину своей жизни под гнетом титанов. Этот кимек говорил так, словно и он был на Земле рядом с Агамемноном и остальными. Но Иблис знал только живых титанов. Так что намекать дальше просто не имело смысла.

– Вы даже не пытаетесь угадать? – почти обиженно спросил кимек. – Хорошо. Я – Геката.

– Геката? – выпалил Турр. – Это… это невозможно!

Иблис был поражен не меньше своего верного соратника:

– Одна из первых поработительниц человечества?

– О, отнюдь не из первых. У человечества всегда находилось достаточно поработителей.

Иблис очень хорошо знал историю первых кимеков, а буйный нрав Аякса знал на собственном горьком опыте. Он вспомнил, что тысячу лет назад Геката была возлюбленной Аякса, но отказалась от своего положения титана и скрылась в неизвестных частях космоса. С тех пор ее никто не видел.

– Вы всерьез считаете нас поработителями человечества? Это звучит очень зловеще, хотя это было не более чем юношеская неосторожность. Тогда и я была дерзкой и горячей. Но это; лишь показывает, куда можно зайти в создании новых парадигм гедонизма. – Геката задумчиво хмыкнула. – Но многое изменилось с тех пор, да и у меня было много времени на раздумья. Я, если можно так выразиться, повзрослела. За тысячу лет непрерывных размышлений можно повзрослеть.

Изображая уверенность, которой он вовсе не испытывал, Иблис сел рядом с кимеком, стараясь, правда, не слишком сильно приближаться к крыловидным выростам корпуса. Геката сидела чуть выше него. Гинджо казалось, что его мозг вот-вот взорвется от тысячи возможностей, грозовыми тучами клубящихся в его сознании.

– Вы правы, Геката. Возможно, нам с вами есть о чем поговорить.

Турр перестал обращать внимание на оглушенную Шико, словно она уже не имела для него никакого значения. Теперь он смотрел на Иблиса черными помертвевшими глазами. Потом он повернулся к Гекате и сказал:

– Нам надо знать, где вы были все это время. Вы в союзе с титанами или с Омниусом?

Женщина-кимек презрительно рассмеялась:

– Когда я покинула Старую Империю, Омниуса еще не было в природе. А титаны? Зачем бы я стала возвращаться к этим тупицам? У меня нет желания повторять эту ошибку.

– Тем не менее мне кажется, что вы пристально следили за событиями, – тихо произнес Турр. – Вероятно, вы многое знаете о Синхронизированных Мирах.

Иблис попытался понять ситуацию.

– Я слышал множество рассказов о вас, Геката, но не знаю, насколько они правдивы. Почему вы покинули титанов? Чего вы хотите теперь?

Геката опустилась ниже, словно присев на корточки, чтобы начать рассказ. Страх Иблиса уступил место любопытству и увлеченности.

– Сначала я примкнула к Тлалоку и его мятежникам, поскольку меня влекла идея власти и величия. Мне тогда было скучно, и на меня легко было произвести впечатление. Когда они приняли в свои ряды Аякса, чтобы усилить свою военную мощь, он взял меня с собой. Я была для него не более чем игрушкой, но умела доставлять ему удовольствие. Когда титаны опрокинули Старую Империю, мне страшно понравились атрибуты власти: большие поместья, услужливые лакеи, роскошная одежда и сверкающие драгоценности. Это было весьма приятно, но настолько же мелко.

Иблис изо всех сил старался сопоставить всю эту информацию со сложившимся у него образом одинокого титана, который решил отстраниться от завоеваний.

– Я… знал Аякса. – Он вздернул подбородок, не зная, разумно ли слишком много рассказывать Гекате. – Он был пустой задира.

– О нет, куда больше, чем пустой задира. Он был кровавый мясник, маниакальный убийца. Законченный мерзавец.

– Но вы любили его, – заметил Иблис. – А теперь вы хотите, чтобы мы поверили вам и приняли вашу дружбу?

Мертвые глаза Турра сузились, словно он заранее не верил ее ответу.

– Что вообще привлекло вас в таком человеке? До того, как стать титаном, он был иным?

– О нет, он всегда был склонен к насилию, но Аякс дарил мне дорогие подарки и сокровища – все, что я хотела. Он льстил моему чувству собственной исключительности, хотя тогда я была просто глупа.

Позже, слушая великолепные речи Тлалока, я начала лучше разбираться в положении вещей… но оно меня мало интересовало. Вы должны понять, что Тлалок был великий провидец. Юнона, Агамемнон и Барбаросса были просто одержимы идеей завоевания власти. Я примкнула к ним. У меня не было особой тяги к славе. Но я хотела наслаждаться роскошной жизнью императрицы – примерно так, как сейчас хочет этого ваша жена, Иблис Гинджо. – Он поежился. Геката немного помолчала, покачивая живописной головой. – Но уже не та, что была раньше. Совсем не та.

Молодая сержант джипола беспокойно заерзала, но ни Иблис, ни Турр не обратили на нее внимания.

– Со временем я поняла, что все, чего я так жаждала, ничего не стоит. Может быть, я поздно прозрела, но наконец я осознала свою ошибку. – Тихий смех прозвучал почти победно. – Пойми я это чуть раньше, вся история титанов могла бы выглядеть бы по-другому. Превратившись в кимека, я стала равнодушной к блеску драгоценностей – сквозь оптические световоды и полноспектральные сенсоры они совсем по-другому выглядят. Я стала ценить другие вещи, так как на размышления у меня был такой срок, какой едва ли может представить себе смертный.

– Просвещенный кимек, – пробормотал Турр, считая само это словосочетание невозможным.

– Так ли сильно я отличаюсь от когитора? Помню свои ощущения, когда я прожила свой первый век. Подумать только, целых сто лет! Мне это и теперь кажется древностью, хотя теперь я прожила в десять раз больше. Но, обладая телом кимека, я по-прежнему энергична и бодра, как в молодости. Я решила совершенствоваться – принялась за изучение философии и литературы, стараясь познать, каких благ могли бы достичь люди. Ясно, что Старая Империя была позорным пятном, омрачавшим потенциальное развитие человечества. Скучной тратой времени, раскручиванием часов истории назад. Старая Империя почти загасила индивидуальный человеческий дух и творческие порывы.

Будучи кимеком, я стала задумываться: есть ли смысл в бессмертии ради самого бессмертия? Становится невыносимо скучно просто существовать в течение многих столетий. Будущее представлялось мне тусклым и бесформенным.

Она повернула свою шарнирную шею, словно кокетливо рассматривая свое отражение в зеркальных стенах грота.

– Я отдалилась от Аякса. В наших механических телах мы больше не нуждались в телесном общении. И он был – надо это признать – законченной сволочью. Я была, должно быть, глупа или слепа, что не видела этого раньше. Я изменилась и выросла духовно, а он так и остался примитивным хулиганом, и я поняла, что это навсегда. При силе кимека и отсутствии внутренних запретов его кровожадность и тяга к насилию выросли так, что стали мне невыносимы. Та ужасная бойня на Валгисе во время первого восстания хретгиров была последней каплей… и я оставила его. Я оставила их всех. Не нужны они мне были. И я сказала всем титанам, что им делать со своим господством.

Тем временем я построила себе корабль и дополнительные механические тела, куда можно было перемещать емкость с моим мозгом. Я решила отправиться в исследовательский полет по всей вселенной. Стать галактическим туристом, имеющим в запасе столько времени, сколько можно пожелать. И я не могу сказать, что титаны сильно расстроились от моего ухода. – Геката помолчала, ее блестящие металлические конечности едва заметно вздрагивали. – А потом, не прошло и двух лет, их подчинил себе Омниус.

У Турра явно пересохло в горле.

– И вас не было здесь тысячу лет? – хрипло спросил он. – Именно поэтому о вас не знает сейчас ни один кимек?

– Я уверена, что они постарались меня забыть. Но пятьдесят лет назад я вернулась и начала собирать информацию. Производить разведку, как вы могли бы это назвать. Я видела, что натворил здесь Омниус. Это совершенно иная беда, чем беда, причиненная титанами.

– Осталось очень мало из первых двадцати титанов, – осторожно сказал Иблис. – Вы знаете, что даже… даже Аякс погиб?

– А, да, знаю, – небрежно ответила она. – И я знаю, что его убили вы.

Иблис похолодел. Он не мог ответить, ибо понимал, что любые извинения прозвучат слабо, а лгать он не осмелился. Она рассмеялась странным механическим смехом.

– Не волнуйтесь – мне следовало бы поблагодарить вас за это. Возможно, когда-нибудь это сделают все потенциальные жертвы Аякса. Честно говоря, я вообще удивлена, что он так долго протянул. За все годы правления титанов он так ничему и не научился. Стыд и срам, что всего один человек может упустить столько возможностей. – Она подняла вверх обе свои механические руки. – Вопрос вот в чем: не собираетесь ли и вы попусту растратить свои возможности?

Иблис сглотнул слюну пересохшим ртом.

– Что вы хотите от меня, Геката? О каких возможностях вы говорите?

– Я все знаю о вашем Джихаде, и я знаю, кто вы, Иблис Гинджо. Или мне следует называть вас официально – Великим Патриархом? Интересный титул – вы сами его придумали? Именно поэтому я вас и выследила. Думаю, что вместе мы многого можем достичь.

Сердце Иблиса было готово разорваться от волнения, но в лице он не изменился.

– У вас есть план или какая-то долгосрочная перспектива? Или вам просто скучно и надо чем-то заняться?

– Неужели у меня не может быть своих личных мотивов? Возможно, я все эти годы кипела гневом на титанов, а теперь вернулась. Джихад – это мой шанс присоединиться к борьбе. – Она провела металлической рукой по полированному полу. – Какая вам разница, если я готова помочь вам одержать победу?

Иблис посмотрел на Турра. Оба ничего не могли противопоставить такому разумному объяснению. У их ног медленно приходила в себя Шико, начавшая моргать глазами, соображая, где она находится и что с ней произошло.

– Подумайте об этом. Пока мои бедные товарищи-титаны были принуждены служить Омниусу, я осталась свободной и сохранила свою независимость. Когда Агамемнон узнает, что я решила помогать хретгирам, его мозг сварится в собственной электрожидкости. Но дело в том, что я самую малость раскаялась. Теперь, когда люди решили наконец отбиваться изо всех сил, я тоже хочу принять участие в этом празднике.

Иблис затаил дыхание – его захлестнуло осознание неслыханных возможностей. Каким замечательным союзником может стать этот дракон!

– Для нас будет невероятным преимуществом иметь на своей стороне одного из первых титанов, Геката. Я не отказался бы от вашей помощи. Вы… могли бы стать секретным оружием.

– Секретным оружием! – Геката засмеялась. – Мне нравится эта мысль.

Но как политик Иблис понимал, что такой сенсационный товарищ по оружию может вызвать невероятное возмущение среди наиболее суеверной части населения – учитывая пыл солдат Джихада и их ненависть к мыслящим машинам во всех их формах. Парламент Лиги и Совет Джихада будут яростно возражать, впустую тратя такую неслыханную возможность.

День ото дня набирало силу непонятное движение противников Джихада; люди устали от войны и хотели каким-то магическим образом добиться мира. Что сделают они, если узнают о Гекате?

Однако титан-отступница производила впечатление несколько легкомысленной и легковесной. Ей может надоесть неорганизованность людей, и она перестанет им помогать.

– Лучше бы пока сохранить наши беседы в тайне, – сказал Турр, словно читая мысли Великого Патриарха. – Это позволит нам избежать парламентской перебранки и политической возни.

– Вы практичные люди. Есть ли у вас для меня конкретное задание? Мне не терпится начать.

– Да! – Глаза Иблиса сверкнули. – Вы можете помочь нам превратить поражение в победу.

И он объяснил Гекате, что имеет в виду.

***

===

Война пробуждает в природе человека худшее – и лучшее тоже.

Мастер меча Джав Барри

Пока флот примеро Харконнена готовился к схватке с кораблями противника на орбите Икса, Йоол Норет и маленькая группа бойцов начали тайную войну в пещерах, прорезавших всю кору планеты.

Перед высадкой на поверхность Икса примеро Ксавьер Харконнен отдал им боевой приказ:

– Пять отдельных боевых групп должны с боем выходить по туннелям под главный компьютерный узел иксианского Омниуса. Каждая группа понесет с собой компактную боеголовку, способную разрушить город. Ваша задача – доставить их в цитадель Омниуса. Если нам повезет, то хотя бы одна из групп сумеет пробиться к месту назначения.

– Не будет ли слишком больших потерь от применения атомных зарядов? – спросил Йоол Норет.

– Будет, – признал примеро. – Но Омниус пытается уничтожить людей в катакомбах Икса. Бомба, которую вы понесете, рассчитана на порождение интенсивного локализованного импульса испарения, который стирает гель-контурные мозги. Это тактическое оружие, поэтому число раненых будет незначительным, а разрушение промышленной инфраструктуры – ограниченным.

На лице командующего не было оптимизма, но он пытался скрыть свое подавленное настроение.

– Это лучшее, что мы можем сделать. Но поскольку удар должен быть нанесен точно, мы вынуждены послать несколько групп для гарантии, что боеголовка будет доставлена к цели. Задание будет нелегким.

Задание казалось самоубийственным, шансы на успех – призрачными. Йоол Норет вызвался первым…

Бросившись в схватку вслед солдатами в мундирах Джихада, Йоол Норет метнул последнюю скрэмблер-импульсную гранату. Она застучала по наклонному туннелю навстречу группе боевых роботов, которые с грохотом бежали к бойцам. Граната взорвалась, испустив импульс Хольцмана, и боевые роботы застыли неподвижными искрящимися корпусами, как статуи из металлолома.

Однако извилистые коридоры туннелей и толстые каменные стены быстро гасили импульсы гранат, и на смену обездвиженным роботам-убийцам шли и шли новые.

Не останавливаясь и не колеблясь, Норет пробивался вперед, неся с собой стандартное вооружение и отцовский импульсный меч. Гранаты казались ему оружием труса, и он предпочитал разить врагов по одному в рукопашных схватках.

Если бы только их не было так много.

Хотя он был всего лишь молодым наемником и официально никем не командовал, все же именно он возглавил наступление, обходя звенящие завалы обездвиженных роботов. Стены пещеры еще гудели эхом последнего скрэмблер-импульса. Шедшие сзади солдаты Джихада задерживались, чтобы ударить или пнуть выведенных из строя металлических врагов, но нетерпеливый Норет их подгонял:

– Энергию надо тратить на реальных противников, которых требуется убить, а не на уже сраженных.

Согласно планам, составленным уцелевшими повстанцами, эти катакомбы располагались под основными промышленными и компьютерными центрами. Мрачный и изможденный проводник группы, иксианец по имени Хендон, потерял друзей, жену и детей в недавней бойне, возглавленной титаном Ксерксом.

Этот несчастный поведал солдатам страшные подробности массового убийства, потом повел их по узким туннелям. Если целеустремленным наемникам удастся установить свои портативные атомные заряды в центральном укрепленном комплексе, где находилась главная гель-сфера местного Омниуса, то Икс будет освобожден от машин одним взрывом раз и навсегда.

Одежда у Хендона порвалась, руки и грудь были худы, как у скелета, отросшие волосы спутаны. Однако лицо спасшегося повстанца выражало только решимость.

– Сюда. Мы почти у цели.

Он прожил под землей полгода, постоянно ускользая от мыслящих машин и уничтожив собственноручно тридцать одного робота.

– Излишне говорить, – сказал он с мрачной усмешкой, – что меня разыскивают.

Ниже по ходу туннеля роботы-убийцы держали захваченных заложников: боевая группа слышала их крики. Но машины не стали использовать заложников в качестве разменной монеты для сделки, а просто рвали людей на части, словно надеясь устрашить наемников. Хендон застонал, услышав звуки этой бойни.

Когда люди бросились на роботов, те подняли пышущие языками пламени стволы своих конечностей, готовые открыть огонь начиненными взрывчаткой гранатами.

– Приготовиться рассыпать строй, – скомандовал армейский офицер. – Защитные поля включить!

Хендон укрылся за пятью гиназскими наемниками, которые временно включили защитные поля, создав непреодолимый барьер поперек туннеля. Так как поля становились ненадежными при длительном включении, наемники выключали их всякий раз, когда могли не опасаться прямого огня противника.

Роботы-убийцы раз за разом разряжали оружие, выпуская заряды. От сильной детонации рушились стены, сотрясался потолок. Вниз падали обломки камня, но индивидуальные поля пока держали.

– Первая шеренга – ложись!

Когда роботы разрядили оружие, защищенные полями солдаты расступились. Издав боевой клич, Норет пронесся мимо них. Подняв тяжелый огнемет, он начал стрелять по рядам механических солдат. Потолок туннеля треснул, сверху посыпались огромные обломки. Норет не уклонялся, не закрылся полем – просто продолжал стрелять, пока не выжег всех боевых роботов в туннеле. Не останавливаясь, он взглядом поискал уцелевших противников и, никого не найдя, сделал знак Хендону:

– Вперед, быстро! Веди нас к цели.

Передовой отряд наемников бежал за Норетом и проводником. Всем диверсантам пришлось включить поля, закрываясь от падающих камней. Как только они выбежали из туннеля, потолок окончательно рухнул, завалив проход. Стены сложились, подняв тучу красноватой пыли, похожей на свернувшуюся кровь.

Некоторые в страхе оглянулись на заваленный выход, но Норет крикнул им:

– Мы все равно не вернемся этим путем, зато теперь по нему нас не догонит ни один робот.

– Идем! Нам надо наверх! – Хендон был охвачен возбуждением, смешанным с ужасом. – Цитадель Омниуса – у нас над головами.

Сзади инженеры-ядерщики тащили цилиндр, содержавший атомный заряд – малый по планетарным масштабам, но достаточно мощный, чтобы испепелить большую часть построенного Омниусом города.

Как раз сейчас примеро Харконнен командовал боем на орбите, но не менее важную победу надо было одержать здесь, внизу. Если все сложится удачно, то Норет уничтожит Омниуса.

Хендон жестом указал на стекловидную оплавленную породу, сквозь которую вверх по отвесной шахте уходили металлические перекладины лестницы.

– Скорее, пока мы не упустили шанс! – Он, опередив остальных, полез наверх. – Свершатся планы моей мести за эту бойню!

Периодически беглец оглядывался, и глаза его сверкали во тьме. Норет лез вслед за ним. Его внезапно охватило подозрение, но молодой наемник вообще всегда оставался настороже. Механический сенсей Хирокс учил его никогда не чувствовать себя в полной безопасности.

Они добрались до бронированного колпака компьютерного узла, самого секретного павильона резиденции всемирного разума. Механизмы, трубы, каналы, охлаждающие цилиндры превратили потолок и стены в какую-то индустриальную жуть. Ниже уцелевшие соратники Норета, едва переводя дыхание, упрямо тащили тяжелую боеголовку. Наконец цилиндр с зарядом уложили на пластинчатый металлический пол в куполе узла. В полном изнеможении наемники отключили перегретые поля Хольцмана, чтобы приступить к работе.

Норет огляделся, ожидая увидеть роботов, защищающих Омниуса в самом его сердце. Он был готов их убивать – не зря же он учился этому в тысячах схватках с Хироксом. Гулко звучали механизмы, повинующиеся электрическим импульсам. В центре зала находился светящийся пьедестал, на котором покоилась гель-сфера компьютерного разума.

Но не было ни бронированных охранников, ни роботов-убийц. Что-то здесь было не так.

Норет осторожно присел, оставив включенным свое защитное поле, хотя оно уже недопустимо мигало.

Военные инженеры вскрыли контейнер боеголовки. Один из офицеров включил передатчик и связался с флагманом на орбите

– Примере Харконнен, группа три на месте. Немедленно присылайте транспорт. У нас всего несколько минут.

С флагмана тотчас последовал ответ:

– Судно уже в пути. Вы справились раньше, чем мы ожидали.

– У нас был отличный проводник – Хендон, – сказал Норет.

– Что передают другие группы? – спросил один из военных инженеров, настраивая ядерный взрыватель.

– С ними нет контакта, – ответили с корабля. – Вы единственные, кто вышел на связь. Мы вообще не были уверены, что кто-то дойдет до цели.

– Мы это сделаем, – тихо, но убежденно проговорил Норет, едва заметно вздрогнув от вести о гибели остальных наемников. Но только гиназцы могли справиться с подобным заданием. – Теперь мы отправим этих роботов в пять отсеков их машинного ада.

Внезапно, словно всемирный разум подслушал эти слова, переплетенные трубки и мигающие панели сдвинулись в стороны и выдвинулись вперед, издавая звонкие щелчки. В стенах оказались вмонтированными стволы многочисленных орудий: ружья, гранатометы, какое-то другое оружие зловещего вида.

– Берегись! – Норет схватил Хендона и спрятал его под защиту своего поля.

Но другие не успели среагировать столь же быстро. Взвыл смертоносный ливень осколков и раскаленных пуль, разрывающих на части живую плоть на глазах у Норета.

– Отпусти меня! – извиваясь, кричал Хендон.

– Отпустить? Я же спасаю тебя. Зачем ты…

Хендон отчаянно лягнул Норета, стараясь высвободиться. Норет выругался, и в этот момент иксианец сумел вырваться из его рук.

– Спаси меня, Омниус!

Охваченный яростью Норет ударил прикладом своего ружья Хендона по ногам. Раздался хруст костей, крик боли, и Норет втащил Хендона под свое поле. Машины продолжали стрелять по убитым диверсантам.

– Ты сломал мне ноги!

– Я мог бы убить тебя на месте, поэтому считай, что тебе повезло.

Под градом снарядов дергались тела убитых.

– Пока повезло, – добавил Норет.

Снаряды с невообразимым грохотом отскакивали от защитного поля. Барьер Хольцмана легко отражал их, хотя вся система была уже опасно разогрета. Вой снарядов не стихал, и Норет очень хотел ответить огнем, но не мог стрелять сквозь защитное поле. Кроме того, он не хотел упустить изменника Хендона. Барьер продолжал сотрясаться от ударов, и Норет чувствовал себя совершенно открытым.

Он стоял посередине камеры и в бессильной ярости выкрикивал проклятия Омниусу. С горечью смотрел он на безжизненные изуродованные тела своих товарищей, убитых в течение нескольких мгновений. Рядом с истерзанными телами двух инженеров лежала открытая боеголовка. На нее и упал сейчас взгляд Норета. Визжащий предатель продолжал извиваться в железных руках Йоола. Сейчас через плотные слои атмосферы спускается корабль, уклоняясь от битвы, которую ведет на орбите примеро Харконнен. Надо бы сказать им, чтобы не беспокоились.

Хендон завел доблестных бойцов в ловушку.

Находясь под защитой поля, Норет сомкнул пальцы на тощей шее негодяя.

– Мы сражаемся за свободу человечества. Почему ты изменил этому делу?

Костлявый человек все еще пытался вырваться, но переломы истощили его силы.

– Я знаю три способа порвать тебе горло ногтями, – проговорил Норет ему в ухо. – Есть еще два способа сделать это зубами. Убить тебя сейчас или ты расскажешь, какой наградой смог прельстить тебя Омниус, что ты забыл убитых товарищей, погибшую жену и всех, кого ты любил?

Хендон оскалил зубы в презрительной улыбке.

– Любовь – это эмоция ничтожных хретгиров. Когда я помогу Омниусу подавить восстание, он сделает меня неокимеком. Я буду жить много столетий.

– Теперь тебе осталось жить всего несколько минут. – Норет взглянул на хронометр, зная, что должен тщательно рассчитать свои действия. Скоро прибудет спасательный корабль. И неизвестно было, сколько еще времени продержится защитное поле, пока окончательно не перегреется. Действовать надо быстро и без промедления.

Под сводами зала загремел голос Омниуса:

– Ты потерпишь неудачу. Нет никаких шансов на успех.

– Пересчитай вероятности. – Норет подтащил предателя к боеголовке. Отправляя группу на задание, инженеры проинструктировали диверсантов, как подготовить к взрыву старый атомный заряд, взятый со складов Занбара. Это было сравнительно простое устройство с радиусом действия в один километр.

Вполне достаточный радиус.

Омниус продолжал вести огонь по одной-единственной оставшейся цели. Норет чувствовал, что перегруженное поле нагревается все больше и больше. Это начинало всерьез его тревожить. Приходилось держать Хендона, а это связывало руки и заставляло тратить время зря.

Норет нагнулся и взял из сумки одного из своих павших товарищей прочный гибкий кабель. Он завел Хендону руки за спину, стянул острым кабелем локти предателя, а потом замотал его руки до самых запястий. Потом взял у убитого товарища генератор защитного поля и подключил его к своему барьеру. Переключившись на новый щит, он проверил, что тот держит.

– Теперь у меня есть время, которое мне нужно, – и намного больше, чем его осталось у тебя. – Он отпихнул от себя вырывающегося Хендона. – Вот так, и если ты такой верный пес, то, может быть, Омниус не разрежет тебя пополам. Хотя я сомневаюсь, что даже компьютерный всемирный разум может рассчитывать траекторию каждого из этих снарядов и их рикошеты от неровных стен.

Связанный рухнул на пол, не устояв на сломанных ногах, и пополз в середину зала.

– Не стреляй, Омниус! Осторожнее, а то попадешь в меня! – Ожидая ответа, он скулил от боли.

Огонь действительно немного стих, но одна из пуль ударила Хендона в левое плечо, издав при этом чавкающий звук камня, упавшего в жидкую грязь. Раненый кричал и извивался, но не мог связанными руками дотянуться до кровоточащей раны.

***