Хроники Дюны. Ф. Херберт. Дети Дюны. 058 - 11 Апреля 2023

Главная » 2023 » Апрель » 11 » Хроники Дюны. Ф. Херберт. Дети Дюны. 058

12:41

Хроники Дюны. Ф. Херберт. Дети Дюны. 058

***

В наш век, когда средства транспортировки людей
включают устройства, способные в мгновение ока
преодолевать глубины космоса, и другие устройства,
способные быстро переносить людей над поверхностями
совершенно непроходимых планет, кажется странным помышлять
о долгих пеших путешествиях. И все-таки это является
основным способом передвижения на Арракисе - факт,
частично обязанный отдаваемому предпочтению, а частично
тому жестокому обращению, которое уготовано планетой для
всяческих механических приспособлений. В суровых условиях
Арракиса человеческое тело является самым устойчивым и
надежным ресурсом для хаджжа. Может быть, именно скрытое
осознание этого факта и делает Арракис совершенным
зеркалом души.
Карманная книга хаджжа.

Ганима пробиралась назад, в Табр, очень медленно и осторожно, держась
в глубочайших тенях дюн, неподвижно съеживаясь, когда к югу от нее
проходил поисковый отряд. Сознание ее было охвачено ужасом - червь,
пожравший тигров и тело Лито, опасности впереди. Он погиб - ее
брат-близнец погиб. Она подавила слезы, нянча свою ярость. В этом она была
чистейшей Свободной. И она знала это - этим упиваясь.
Она поняла то, что говорилось о Свободных. Они, якобы, не имели
совести, утеряв ее в жгучей жажде мести тем, кто гонял их с планеты на
планету в их долгих странствиях. Глупость, конечно. Только у самых диких
первобытных нет совести. У Свободных - высокоразвитая совесть,
сосредоточенная на их благополучии как народа. Только пришельцам они
кажутся зверями - точно так же, как пришельцы кажутся зверями Свободным.
Всякий Свободный очень хорошо знает, что способен совершить жестокость, не
испытав чувства вины. Свободные не чувствуют вины за то, что пробуждает
это чувство в других. Их ритуалы обеспечивают им избавление от чувства
вины, иначе бы оно могло их погубить. Потаенными глубинами своего сознания
они понимают, что всякий проступок может быть приписан, хотя бы частично,
хорошо известным извинительным обстоятельствам: "несостоятельности власти"
или "ЕСТЕСТВЕННОЙ дурной склонности" ли - разделяемой всеми людьми, или
"невезению", которое любое ощущающее создание должно быть способно
распознавать как столкновение между смертной плотью и внешним хаосом
мироздания.
В этом отношении Ганима чувствовала себя чистой Свободной, побегом,
тщательно усвоившим племенную жестокость. Ей нужна была только цель - и
целью, явно, был Дом Коррино. Она жаждала увидеть, как брызнет на землю к
ее ногам кровь Фарадина.
У канала ее не подстерегали никакие враги. Даже поисковые отряды ушли
еще куда-то. Она пересекла канал по земляному мосту, прокралась сквозь
высокую траву к тайному выходу из съетча. Внезапно впереди нее полыхнул
свет, и Ганима ничком распростерлась на земле. Она пригляделась сквозь
высокие стебли алфалфы. Снаружи в проход вошла женщина, и кто-то
позаботился приготовить ей вход так, как следовало быть приготовленным
любому входу в съетч. В тревожные времена всякого приходящего в съетч
встречали яркой вспышкой света, чтобы на время ослепить пришельца и дать
охране время на принятие решения. Но такой свет никогда не должен был
светить далеко в пустыню. Видимый здесь свет означал, что отомкнуты
внешние запоры.
Ганиме горько стиснуло сердце, это нарушение законов безопасности
съетча - струящийся свет. Да, везде и всюду признаешь этих Свободных в
кружевных рубашках!
Свет продолжал светить веером на землю перед основанием кручи. Из
тьмы сада на свет выбежала девушка, что-то боязливое было в ее движениях.
Ганиме виден был яркий круг глоуглоба внутри прохода и ореол насекомых
вокруг него. Свет освещал две темные фигуры в проходе - мужчину и девушку.
Они стояли, взявшись за руки и глядя в глаза друг другу.
Ганима ощутила что-то не то. Не просто любовники это были,
подстерегающие момент, что б ускользнуть из съетча. Свет был рассеян в
проходе над ними и позади них. Они разговаривали на фоне светящейся арки,
отбрасывая наружу длинные тени - где каждый мог наблюдать за их движениями
по этим теням. Мужчина то и дело освобождал руку, и делал жест - быстрый и
резкий жест украдкой, который тоже воспроизводился отбрасываемыми тенями.
Тьму вокруг наполнили одинокие звуки ночных созданий. Ганима
отгородила сознание от этих отвлекающих звуков.
Так что же с этими двумя неладного?
Движения мужчины так скованны, так осторожны.
Он повернулся. Отражение от одеяния женщины его осветило, показав
мясистое красное лицо с большим пятнистым косом. Ганима испустила глубокий
и бесшумный вздох узнавания. ПАЛИШАМБА! Внук наиба, сыновья которого пали
на службе Атридесов. Лицо - и еще одно, обнажившееся, когда пола его робы
взметнулась при его повороте - обрисовали для Ганимы законченную картину.
Под накидкой у него был пояс, а к поясу пристегнута коробочка,
поблескивавшая рычажками и циферблатами. Наверняка, изделие Тлейлакса или
Иксиана. И, несомненно - передатчик, освободивший тигров. Палишамба. Это
означало, что еще один наибат перешел на сторону Дома Коррино.
Кто же тогда эта женщина? Неважно. Кто-то, кого Палишамба использует.
Мысль Бене Джессерит вдруг вторглась в сознание Ганимы: "У каждой
планеты свой собственный срок, равно как и у каждой жизни".
Она отлично припомнила Палишамбу, наблюдая за ним и этой женщиной,
видя его передатчик, его жесты украдкой. Палишамба преподавал в школе
съетча. Математику. Начетчик и невежда. Пытался объяснить учение Муад Диба
через математику, пока Жречество этого не запретило. Поработитель умов, и
процесс этого порабощения можно было понять предельно просто: он передавал
технические знания, не передавая истинных ценностей.
"Мне бы следовало заподозрить его раньше, - подумала она. - Все
признаки были налицо".
А затем, со жгучим спазмом в животе: "Он убил моего брата!"
Она принудила себя к спокойствию. Палишамба и ее убьет, если она
попробует настичь его здесь, в тайном входе. Теперь она поняла, и почему
совсем не в духе Свободных свет выставлен напоказ, выдавая секретный вход.
В этом свете они наблюдали, не ускользнул ли кто-нибудь из жертв.
Наверняка испытание для них - ждать так в незнании. И теперь, когда Ганима
разглядела передатчик, она могла с уверенностью объяснить движения руки.
Палишамба часто и сердито нажимал на один из рычажков передатчика.
О многом говорило Ганиме присутствие этой пары. Весьма вероятно,
подобный наблюдатель таится в глубине у каждого входа в съетч.
В носу ей защекотала пыль, и она почесала нос. Ее раненая нога
продолжала пульсировать, а руку то ломило, то жгло. Пальцы оставались
бесчувственными. Если дойдет до использования ножа, ей придется держать
его в левой руке.
Ганима подумала о том, чтобы воспользоваться пистолетом маула, но его
характерный звук наверняка привлечет нежелательное внимание. Следовало
найти другой путь.
Палишамба опять отвернулся от входа - темная фигура на фоне света.
Наружу стала смотреть разговаривавшая с ним женщина. В женщине была
живость хорошей вышколенности - она знала как, краем глаз, следить за
тенями. Значит, она не была просто полезным орудием. Она была частью более
глубокого заговора.
Теперь Ганима припомнила, что Палишамба домогался места Каймакана,
политического губернатора Регентства. Он - часть более широкого заговора,
это ясно. У него много сторонников. Даже здесь, в Табре. Ганима
рассматривала все грани возникавшей таким образом проблемы, исследуя ее.
Если бы ей удалось хоть одного из этих стражей захватить живьем, то
поплатились бы и многие другие.
Внимание Ганимы привлекло "ф-ссс" небольшого животного, пьющего из
кваната. Естественные звуки и естественные вещи. Память ее отправилась в
поиск через странный барьер безмолвия в ее мозгу, нашла там жрицу Джоуфа,
взятую в плен в Ассирии Сенначерибом. Воспоминания этой жрицы подсказали
Гамме, что следует делать. Палишамба и женщина были просто детьми,
загораживающими путь и опасными. Они ничего не знали о Джоуфе, не знали
даже о той планете, на которой Сенначериб и жрица обратились в прах. То,
что вот-вот должно было произойти с парой заговорщиков, могло бы быть
объяснено им - будь им это объяснено - в понятиях, берущих свое начало
здесь.
И кончающихся здесь.
Перекатившись набок, Ганима скинула фремкит, отстегнула трубку
пескошноркеля, откупорила ее, удалила из нее длинный фильтр. Теперь у нее
была сквозная трубочка. Выбрала иголку из запасного ремонтного комплекта,
обнажила криснож и обмакнула иголку в полость с ядом на кончике ножа -
туда, где некогда находился нерв червя. Раненая рука затрудняла ей работу.
Движения ее были медленны и осторожны, с опаской держа отравленную иглу,
она извлекла из набора комок спайсовой ваты. Тупой конец иглы она туго
закрепила в этом комке, и затем так же туго вогнала свой металлический
снаряд в трубку пескошноркеля.
Прямо держа свое оружие, Ганима подползла чуть ближе к свету,
двигаясь медленно, чтобы как можно меньше задевать стебли алфалфы. При
этом она внимательно присматривалась к танцующему скоплению насекомых Да,
среди них были мухи пьюм, известные своими болезненными укусами.
Отравленное острие может остаться незамеченным - по нему хлопнут, как по
укусившей мухе, и смахнут с тела. Оставалось решить кого из них поразить -
мужчину или женщину.
МУРИЦ. Имя само по себе выпрыгнуло в памяти Ганимы. Так звали
женщину. Ей припомнилось то, что о ней говорилось. Одна из тех, кто вьется
вокруг Палишамбы, как насекомые вокруг источника света. Она - слабее, на
нее легче воздействовать.
Очень хорошо. Палишамба выбрал на сегодняшнюю ночь неподходящую
напарницу.
Ганима поднесла трубку ко рту, осторожно вздохнула - и выдула воздух
одним мощным толчком.
Палишамба хлопнул по щеке, отвел руку с пятнышком крови на ней. Иглы
нигде не было видно, он своей собственной рукой смахнул ее прочь.
Женщина сказала что-то утешающее, и Палишамба рассмеялся. Он еще
смеялся, но его ноги начали уже подкашиваться. Он осел на женщину,
пытавшуюся его поддержать. Она зашаталась под его тяжестью. В это время к
ней подошла Ганима и прижала к ее пояснице острие обнаженного крисножа.
Словно болтая о пустяках, Ганима сказала:
- Без лишних движений, Муриц. Мой нож отравлен. Можешь отпустить
Палишамбу. Он мертв.

Во всех главных общественных силах вы обнаружите
подспудное движение к обретению и удержанию власти через
использование слов. От знахаря и жреца и до бюрократа -
это одно и то же. Управляемое население должно безусловно
принимать слова власти как действительность, путать
символизированную систему с осязаемым мирозданием. При
поддержании такой системы власти, определенные символы
сохраняются вне общего понимания - символы, имеющие дело с
регулированием экономики или с определением местной
интерпретации здравомыслия. Такая форма символа-тайны
ведет к развитию фрагментированных субъязыков, каждый
становится сигналом, что его пользователи вобрали
определенную форму власти. С этой точки постижения
процессов власти, наши Имперские Силы безопасности всегда
должны настороженно следить за формированием субъязыков.

- Наверно, незачем вам это говорить, - сказал Фарадин, - но, во
избежание любых ошибок, я сообщу, что здесь спрятан тайный наблюдатель,
которому приказано убить вас обоих, если только во мне проявятся признаки,
что я поддаюсь колдовским чарам.
Он не ожидал, что его слова произведут какой-то эффект. И леди
Джессика, и Айдахо полностью соответствовали его представлениям.
Фарадин со тщанием выбирал обстановку для первого допроса этой пары -
и остановился на прежней Палате Государственных Аудиенций Шаддама. То, что
она проигрывала в величественности, наверстывалось в экзотике обстановки.
Снаружи был зимний день, но светом в этом помещении без окон создавался
бесконечный летний день, залитый золотым светом искусно размещенных
глоуглобов из чистейшего иксианского хрусталя.
Новости с Арракиса наполнили Фарадина тихой робостью. Лито,
брат-близнец, мертв, убит тигром-убийцей. Ганима, выжившая сестра, под
опекой своей тетки и, как предполагалось, заложница. Полный доклад во
многом объяснил появление Айдахо и леди Джессики. Они искали убежища.
Шпионы Коррино докладывали о натянутом перемирии на Арракисе. Алия
согласилась подвергнуться проверке, называемой "Испытание на Одержимость",
цель которой не полностью была объяснена. Однако, не было назначено даты
этого испытания - и шпионы Коррино полагали, что она никогда не будет
назначена. Хотя, вот что было несомненным: произошедшие сражения между
Свободными пустыни и Свободными Вооруженных Сил Империи, зачатки
гражданской войны, временно парализовавшие правительство. Владения
Стилгара являлись теперь нейтральной зоной, предназначенной для обмена
заложниками. Ганима явно рассматривалась как одна из заложниц, хотя
оставалось неясно, что же именно происходит в ее отношении.
Джессика и Айдахо были доставлены на встречу надежно привязанными к
суспензорным креслам. Их опутывали угрожающие тонкие нити шигавира,
которые бы впились в тело при малейшем порыве. Доставили их два
сардукарских пехотинца, проверили путы и молча удалились.
Предупреждение было, разумеется, излишним. Джессика заметила
вооруженного немого справа от нее, со старым но эффективным метательным
оружием в руке. Взгляд ее стал блуждать по экзотической отделке комнаты.
Широкие листья редких железных кустов были отделаны крупными жемчужинами и
переплетались, образовывая центральный полумесяц купольного потолка. Пол
был выложен алмазным деревом и раковинами кабузу, оправленными в
прямоугольные рамочки из кости пассаквета. Из них же были сделаны и
плинтуса, обрезанные лазером и отполированные. Отобранные твердые
материалы украшали стены тиснеными переплетающими узорами, окаймлявшими
четыре львиных символа - герб, права на который почитали своими потомки
покойного Шаддама IV. Львы были сделаны из самородного золота.
Фарадин решил принимать пленников стоя. На нем были короткие
форменные брюки и светло-золотистая куртка с шелковым, как у эльфа,
воротом. Единственным украшением на нем была величественная пылающая
звезда - знак его королевской Семьи - слева на его груди. Сопровождавший
его Башар Тайканик был облачен в сардукарский мундир дубленой кожи и
тяжелые ботинки; в пристегнутой спереди, у пряжки ремня, кобуре был богато
разукрашенный лазерный пистолет. Тайканик, суровое лицо которого было
знакомо Джессике по докладам Бене Джессерит, стоял тремя шагами левее и
чуть сзади Фарадина. Единственный трон темного дерева стоял у стены прямо
позади Фарадина и Тайканика.
- Ну, - Фарадин обратился к Джессике, - что у вас имеются мне
сказать?
- Я бы осведомилась, почему мы связаны таким образом? - Джессика
жестом указала на шигавир.
- Мы только что получили донесения из Арракиса, объясняющие ваше
присутствие здесь, - сказал Фарадин. - Возможно, мне вскоре придется вас
освободить, - он улыбнулся. - Если вы... - он осекся, потому что через
парадную дверь позади пленников вошла его мать.
Вэнсика торопливо прошла мимо Джессики и Айдахо, даже на них не
взглянув, и, вручив Фарадину кубик послания, включила его. Фарадин
посмотрел на засветившуюся сторону, бросил мимоходом взгляд на Джессику,
опять перевел глаза на кубик. Изображение померкло, и он вернул кубик
матери, знаком показав ей, чтобы она передала послание Тайканику. Пока она
передавала, он хмуро посмотрел на Джессику.
Вскоре Вэнсика уже стояла справа от Фарадина, погасший кубик в ее
руке частично был скрыт в складке ее белого платья.
- Бене Джессерит недоволен мной, - сказал Фарадин. - Они считают меня
ответственным за смерть вашего внука.
Лицо Джессики не выразило никаких эмоций. Она подумала: "Значит,
рассказу Ганимы нужно доверять, если только не..." Она не любила
подозревать неизвестное.
Айдахо закрыл глаза и, открыв их, взглянул на Джессику. Та продолжала
смотреть на Фарадина неотрывным взором. Айдахо рассказал ей о своем
видении Рхаджии, но она, вроде бы, не обеспокоилась. Он не знал, к чему
отнести ее отсутствие переживаний. Хотя, она явно знает что-то, чего не
открывает.
- Такова ситуация, - сказал Фарадин, и принялся рассказывать обо
всем, что он знал о событиях на Арракисе, ничего не упуская. - Ваша внучка
выжила, но она, судя по всему, под опекой леди Алии. Это должно вас
радовать, - закончил он.
- Моего внука убил ты? - спросила Джессика.
Фарадин ответил правду:
- Нет. Недавно я узнал о заговоре, но затеян он был не мной.
Джессика взглянула на Вэнсику, увидела злорадство на ее лице
сердечном и подумала: "Ее работа! Козы и львицы ради своего львенка. Из
тех игр, о которых львица может еще сильно пожалеть".
Вновь перенеся внимание на Фарадина, Джессика сказала:
- Но Сестры убеждены, что убил его ты.
Фарадин повернулся к матери:
- Покажи ей послание.
Поскольку Вэнсика заколебалась, он заговорил, едва сдерживая гнев,
что Джессика немедленно отметила, чтобы воспользоваться в будущем:
- Я сказал - покажи ей!
С бледным лицом, Вэнсика поднесла рабочую поверхность кубика к глазам
Джессики, включила его. По экранчику поплыли слова, скорость их
прохождения соразмерялась с движением глаз Джессики: "Совет Бене Джессерит
на Валлах Девятой выдвинул официальный протест против Дома Коррино за
убийство Лито Атридеса II. Доводы и наличествующие улики направляются во
Внутренний Комитет Безопасности Ландсраада. Будет выбрана нейтральная
территория, имена судей будут представлены на одобрение всем сторонам.
Требуем вашего незамедлительного ответа. От Ландсраада, Сабит Рекуш".
Вэнсика вернулась и встала рядом с сыном.
- Как вы собираетесь ответить? - спросила Джессика.
Ответила Вэнсика:
- Поскольку мой сын не введен еще официально в ранг главы дома
Коррино, я буду... Куда ты уходишь? - последние адресовалось Фарадину,
повернувшемуся и направившемуся к боковой двери возле бдительного немого.
Фарадин сделал паузу, затем полуобернулся:
- Назад к моим книгам и другим занятиям, которые для меня намного
интересней.
- Как ты смеешь? - вопросила Вэнсика, на лицо ее набежала мгновенная
тень.
- Я очень немногое смею ради себя самого, - ответил Фарадин. - Ты от
моего имени принимаешь решения - решения, которые я нахожу крайне
противными. Либо с этого момента я сам буду принимать за себя решения -
либо поищи Дому Коррино другого наследника!
Джессика, быстро переводившая взгляд с одного на другого участников
стычки, увидела на лице Фарадина неподдельный гнев. Башар стоял, застыв по
стойке "смирно", всем своим видом стараясь показать, что он ничего не
слышал. Вэнсика заколебалась - на грани необузданный вспышки ярости.
Фарадин, вроде бы, был совершенно не прочь против любого исхода своего
хода ва-банк. Джессика даже восхитилась его позицией - улавливая в этой
стычке многое, что могло оказаться для нее ценным. Похоже было, решение
наслать на ее внуков тигров-убийц было принято без ведома Фарадина.
Немного оставалось сомнений в правдивости его слов, что он узнал о
заговоре только когда тот был уже запущен. Нельзя было ошибиться в
истинности гнева в его глазах, пока он стоял, ожидая любого решения.
Вэнсика сделала глубокий дрожащий вздох. Затем:
- Очень хорошо. Официальное введение в должность состоится завтра.
Можешь заранее действовать сейчас как наделенный всей полнотой власти, -
она взглянула на Тайканика, спрятавшего от нее глаза.
"Между матерью и сыном будет яростная схватка, как только они выйдут
отсюда, - подумала Джессика. - Но я верю, что победит он". Она вернулась
мыслями к посланию Ландсраада. Бене Джессерит рассылал свои весточки с
тонкостью, делавшей честь их продуманной расчетливости. Под оболочкой
официального протеста скрывалось послание для глаз Джессики. Сам факт
послания говорил, что шпионы Сестер знают о положении Джессики - и что
Бене Джессерит сверхточно оценивает Фарадина в своем предположении, что он
покажет это послание своей пленнице.
- Я бы хотела получить ответ на свой вопрос, - обратилась Джессика к
Фарадину, когда тот вернулся и вновь оказался лицом к лицу с ней.
- Я сообщу Ландсрааду, что не имею ничего общего с убийством, -
ответил Фарадин. - Я добавлю, что разделяю глубокое отвращение Сестер к
тому, как это было сделано, хотя и не могу быть от всей души огорчен
исходом. Приношу мои извинения за всю скорбь, которого это, может быть,
вам причиняет. От судьбы не уйдешь.
"От судьбы не уйдешь!" - это было любимой присказкой ее Герцога, и
что-то в интонации Фарадина показывало, что это было ему известно. Она
заставила себя исключить вероятность того, что Лито действительно убит.
Она должна считать страхи Ганимы за Лито полностью обнажившимся замыслом
близнецов. А тогда, контрабандисты обеспечат встречу Гурни и Лито, и в ход
будут пущены механизмы Бене Джессерит. Лито должен будет пройти испытание.
Должен. Без испытания он обречен, как Алия. А Ганима... Что ж, это можно
рассмотреть потом. Нет способа направить предрожденных к Преподобной
Матери Ганус Хэлен Моахим.
Джессика глубоко вздохнула.
- Раньше ли, позже, - сказала она, - кому-нибудь придет в голову, что
ты и моя внучка могли бы объединить два Дома и залечить старые раны.
- Это было мне уже упомянуто, в одной из вероятностей, - Фарадин
быстро глянул на мать. - Я ответил, что предпочту подождать исхода
последних событий на Арракисе. Нет надобности в поспешных решениях.
- И никуда не денется вероятность того, что ты уже сыграл на руку
моей внучке, - сказала Джессика.
Фарадин напрягся.
- Объясните.
- Дела на Арракисе не таковы, какими могут тебе показаться, -
проговорила Джессика. - Алия играет свою собственную игру. Игру
Богомерзости. Моя внучка в опасности - если только Алия не себе на уме,
как ее можно использовать.
- Вы хотите, чтобы я поверил, будто вы и ваша дочь противостоите друг
другу, будто Атридесы сражаются против Атридесов?
Джессика поглядела на Вэнсику, затем опять на Фарадина.
- Коррино ведь сражаются против Коррино.
Губы Фарадина тронула кислая улыбка.
- Хорошо поддели. И как же я сыграл бы на руку вашей внучке?
- Оказавшись замешанным в смерти моего сына и в похищении меня.
- В похищении...
- Не доверяй этой ведьме, - предостерегла Вэнсика.
- Я выберу, кому доверять, мама, - ответил Фарадин. - Простите меня,
леди Джессика, но насчет похищения я не понимаю. Я так понял, что вы и ваш
верный вассал...
- Являющийся мужем Алии, - проговорила Джессика.
Фарадин смерил Айдахо оценивающим взглядом и повернулся к Башару:
- Что думаешь, Тайк?
Мысли Башара явно были сходны с высказанными Джессикой.
- Мне нравятся ее доводы. Осторожность! - сказал он.
- Он - гхола-ментат, - проговорил Фарадин. - Даже подвергнув его
смертельному испытанию, мы можем и не получить определенного ответа.
- Но предположение, что нас, вполне возможно, провели, вполне
достоверно, - сказал Тайканик.
Джессика поняла, что настал момент сделать свой ход. Если только
печаль Айдахо заставит его и дальше держаться в пределах раз выбранной им
роли. Ей не хотелось использовать его таким образом, но были более важные
соображения.
- Начать с того, - сказала Джессика, - что я могу открыто заявить: я
прибыла сюда по собственному свободному выбору.
- Интересно, - сказал Фараон.
- Вам бы надлежало доверять мне и предоставить мне полную свободу на
Салузе Второй, - сказала Джессика. - Никак нельзя по мне вообразить, будто
я говорю по принуждению.
- Нет! - запротестовала Вэнсика.
Фарадин ее проигнорировал.
- Какие у вас есть доводы?
- То, что я полномочный представитель Бене Джессерит, посланный сюда,
чтобы заняться твоим образованием.
- Но Сестры обвиняют...
- Это требует от тебя решительных действий, - сказала Джессика.
- Не доверяй ей! - провозгласила Вэнсика.
Фарадин, взглянув на нее, сказал с предельной учтивостью:
- Если ты еще раз меня перебьешь, мама, я велю Тайку тебя удалить. Он
слышал, как ты согласилась на мое официальное введение в права. А это
переподчиняет его МНЕ.
- Она ведьма, говорю тебе! - Вэнсика поглядела на немого у стены.
Фарадин заколебался и спросил:
- А ты что думаешь, Тайк? Я околдован?
- По моему разумению, нет. Она..
- Вы оба околдованы!
- Мама, - тон его голоса был бесстрастен и окончателен.
Вэнсика стиснула кулаки, попробовала заговорить, развернулась всем
телом и вылетела из помещения.
Опять обращаясь к Джессике, Фарадин спросил:
- Согласится ли с этим Бене Джессерит?
- Да.
Фарадин продумал все из этого вытекающее, натянуто улыбнулся.
- Чего Сестры хотят всем этим достичь?
- Твоего брака с моей внучкой.
Айдахо бросил на Джессику вопрошающий взгляд, шевельнулся, будто
собираясь заговорить, но промолчал.
- Ты собирался что-то сказать, Данкан? - спросила Джессика.
- Я собирался сказать, что Бене Джессерит хотят того же, чего всегда
хотели - такого миропорядка, который бы им не докучал.
- Очевидное предположение, - сказал Фарадин. - Но не понимаю, почему
ты с ним вклинился.
Путы шигавира не позволяли Айдахо пожать плечами, поэтому он только
поднятием бровей обозначил этот жест. И улыбнулся смущенно.
Фарадин, увидевший улыбку, резко повернулся к Айдахо:
- Я тебе смешон?
- Мне вся ситуация смешна. Кто-то из твоей семьи договорился с
Космическим Союзом, чтобы они доставили на Арракис орудия убийства,
орудия, предназначение которых невозможно было скрыть. Ты оскорбил Бене
Джессерит, убив того, кого они хотели для своей программы разви...
- Ты называешь меня лжецом, гхола?
- Нет. Я верю, что ты не знал о заговоре. Но я подумал, что ситуацию
нужно навести на фокус.
- Не забывай, что он ментат, - предупредила Джессика.
- Именно об этом я и думаю, - Фарадин опять повернулся к Джессике. -
Допустим, я освобожу вас, и вы выступите со своим заявлением. Все равно
останется дело о смерти вашего внука. Ментат прав.
- Это сделала твоя мать? - спросила Джессика.
- Милорд! - остерег Тайканик.
- Все в порядке, Тайканик, - Фарадин непринужденно махнул рукой. - А
если я скажу, что это моя мать?
Рискнув проверить, насколько глубока внутренняя трещина между
Коррино, Джессика сказала:
- Ты должен осудить ее и изгнать.
- Милорд, - сказал Тайканик. - Здесь могут быть плутни внутри
плутней.
- И если кто стал их жертвой, то это мы с леди Джессикой, - сказал
Айдахо.
У Фарадина подобралась челюсть.
А Джессика подумала: "Не вмешивайся, Данкан! Не сейчас!" Но слова
Данкана привели в действие ее собственные логические способности Бене
Джессерит. Он ее потряс. Она начала сомневаться, возможно ли, что ее
используют таким образом, которого она не понимает. Ганима и Лито...
Предрожденные способны черпать из внутреннего опыта бесчисленных
существований, их запасник, в котором можно найти совет, намного
просторней, чем тот, от которого зависит любая из живущих Бене Джессерит.
И есть еще один вопрос: совершенно ли были с ней откровенны ее же Сестры?
Они могли до сих пор ей не доверять. В конце концов, она однажды их
предала... ради своего Герцога.
Фарадин, недоуменно нахмурясь, посмотрел на Айдахо.
- Ментат, мне нужно знать, что значит для тебя этот Проповедник.
- Он устроил наше прибытие сюда. Я... Мы не перемолвились и десятью
словами. Другие действовали от его имени. Он вполне может быть... Он
вполне может быть Полом Атридесом, но у меня недостаточно данных для
полной уверенности. Все, что я знаю наверняка - для меня наступило время
удалиться, и у него были для этого средства.
- Ты говоришь, что тебя околпачили, - напомнил Фарадин.
- Алия рассчитывает, что ты нас тихо убьешь и скроешь все концы в
воду, - сказал Айдахо. - Избавя ее от леди Джессики, я бы перестал быть ей
полезен. А леди Джессика, отслужив целям Сестер, бесполезна для них. Алия
призовет к ответу Бене Джессерит, но она проиграет.
Джессика, сосредоточиваясь, закрыла глаза. Он прав! Она слышала в его
голосе твердость ментата, глубокую убежденность в каждом делаемом
заявлении. Все сходилось тютелька в тютельку, без зазора. Она два раза
глубоко вздохнула, вошла в мнемонический транс, прокрутила все данные в
своем мозгу, вышла из транса, открыла глаза. Все это она проделала, пока
Фарадин переходил от нее к Данкану и остановился в полушаге перед ним -
расстояние не более трех шагов.
- Не говори больше ничего, Данкан, - сказала Джессика, горестно
припомнив, как Лито предостерегал ее против методики Бене Джессерит.
Готовый заговорить Айдахо закрыл рот.
- Здесь распоряжаюсь я, - сказал Фарадин. - Продолжай, ментат.
Айдахо безмолвствовал.
Фарадин полуобернулся и изучающе посмотрел на Джессику.
Она смотрела застывшим взглядом на точку на дальней стене, обдумывая
то, что сложилось в цельную конструкцию благодаря Айдахо и трансу. Бене
Джессерит, конечно же, не отверг род Атридес. Но Бене Джессерит хотел
контролировать Квизац Хадераха, и слишком много они вложили в длительную
программу развития. Они хотели открытого столкновения между Атридесами и
Коррино - ситуации, в которой они могли бы выступить арбитрами. Они бы
взяли под свой контроль и Ганиму, и Фарадина. Это был единственный
вероятный компромисс. Удивительно, что Алия этого не разглядела. Джессика
сглотнула, снимая напряженность в горле. Алия... Богомерзость! Ганима
права, ее жалея. Но кто пожалеет Ганиму?
- Бене Джессерит пообещал возвести тебя на трон, и Ганиму тебе в
супруги, - сказала Джессика.
Фарадин сделал шаг назад. Эта ведьма что, мысли читает?
- Они действовали в тайне и не через твою мать, - продолжила
Джессика. - Они сообщили тебе, что я не посвящена в их план.
Лицо Фарадина выдало все без утайки. До чего же он открыт. Но,
значит, вся конструкция - правда. Айдахо продемонстрировал великолепное
владение своим ментатным сознанием, и с помощью доступных ему ограниченных
данных насквозь видел всю подоплеку.
- Значит, они вели двойную игру и рассказали тебе, - сказал Фарадин.
- Они мне ничего этого не рассказали, - ответила Джессика. - Данкан
прав - они меня надули, - и кивнула самой себе. Классическая акция
замедленного действия по традиционному образцу Сестер - правдоподобная
история, легко проглатываемая, поскольку соответствует тому, во что можешь
поверить относительно их мотивов. Но они хотели убрать Джессику с дороги -
подпорченную Сестру, которая однажды их подвела.
Тайканик подошел к Фарадину:
- Милорд, эти двое слишком опасны, чтобы...
- Погоди немного, Тайк, - ответил Фарадин. - Здесь есть планы внутри
планов, - он повернулся лицом к Джессике. - У нас есть основания полагать,
что Алия может предложить себя мне в невесты.
Айдахо непроизвольно дернулся, сдержал себя. Из его левого запястья,
рассеченного шигавиром, закапала кровь.
Джессика позволила себе лишь широко открыть глаза в качестве
короткого ответа. Она, знавшая первого Лито как любовника, отца ее детей,
наперсника и друга, видела теперь, как присущий ему холодный расчет
просачивается сквозь метания Богомерзости.
- Ты примешь это предложение? - спросил Айдахо.
- Оно рассматривается.
- Данкан, я велела тебе молчать, - сказала Джессика. И обратилась к
Фарадину. - Ценой ее будут две незначительные смерти - нас двоих.
- Мы подозревали предательство, - сказал Фарадин. - Разве не твой сын
сказал, что "предательство взращивает предательство?"
- Бене Джессерит рвется взять под контроль и Атридесов и Коррино, -
сказала Джессика. - Разве это не ясно?
- Мы играем теперь с идеей принять ваше предложение, леди Джессика,
но Данкана Айдахо следует отослать назад, к любящей жене.
"Боль - это функция нервов", - напомнил себе Айдахо. "Боль приходит,
как в глаза входит свет. Усилие происходит из мускулов, а не из нервов".
Это было то, что зазубривали ментаты при выучке, и Айдахо произнес это от
начала до конца на одном дыхании, изогнул правое запястье и рассек его
шигавиром.
Тайканик кинулся к креслу, разомкнул замок, убирая путы, призывая во
весь голос врачебную помощь. И сразу же - из дверей, скрытых в панелях
стен, - густой толпой сбежались помощники.
"Всегда Данкан был немножко с придурью", - подумала Джессика.
Фарадин с секунду внимательно смотрел на Джессику, пока врачи
занимались Данканом.
- Я не сказал, что собираюсь принять его Алию.
- Он не поэтому разрезал себе запястье, - сказала Джессика.
- Да? Я думал, он просто пошевельнулся.
- Ты не настолько глуп, - возразила Джессика. - Перестань со мной
притворяться.
Фарадин улыбнулся.
- Я отлично понимаю, что Алия меня уничтожит. Никто, даже Бене
Джессерит, не вправе рассчитывать, что я приму ее предложение.
Джессика смерила Фарадина пристальным взглядом. Каков он из себя,
молодой отпрыск Дома Коррино? Дурака он изображает не слишком хорошо. И
опять она припомнила слова Лито, что она получит интересного ученика. И,
по словам Айдахо, этого же хотел и Проповедник. Хотелось бы ей встретиться
с этим Проповедником.
- Ты вышлешь Вэнсику в изгнание? - спросила Джессика.
- Вроде бы разумная сделка, - ответил Фарадин.
Джессика взглянула на Айдахо. Врачи с ним закончили. Теперь в
обтекаемом кресле его удерживали менее опасные путы.
- Ментатам следует остерегаться абсолютностей, - сказала она.
- Я устал, - ответил Айдахо. - Ты даже не представляешь, как я устал.
- Даже верность в конце концов изнашивается, если ее чересчур
эксплуатируют, - сказал Фарадин.
И опять Джессика кинула на него взвешивающий взгляд.
Фарадин, заметив это, подумал: "Со временем она узнает меня
наверняка, и это может быть ценным. Моя собственная отступница Бене
Джессерит! Единственное, что имел ее сын из того, чего не имею я. Пусть
только мельком увидит меня сейчас. Остальное она сможет увидеть потом".
- Честный обмен, - сказал Фарадин. - Я принимаю ваше предложение на
ваших условиях, - он сделал знак немому у стены, щелкнув пальцами. Немой
кивнул. Фарадин наклонился к системе управления креслом и освободил
Джессику.
- Милорд, вы уверены? - спросил Тайканик.
- Разве это не то, что мы обсуждали? - вопросом на вопрос ответил
Фарадин.
- Да, но...
Фарадин хмыкнул и обратился к Джессике:
- Тайканик не доверяет моим источникам. Но из книг и катушек учишься
лишь тому, что то-то и то-то может быть сделано. Действительное обучение
требует, чтобы ты сделал это на деле.
Джессика задумалась над этим, вставая из кресла. Мысли ее вернулись к
сигналам руки Фарадина. Его боевой язык настолько был в стиле Атридесов!
Это указывало на тщательный анализ. Кто-то здесь сознательно подражал
Атридесам.
- Ты, конечно, захочешь, чтобы я обучила тебя так, как учат в Бене
Джессерит? - спросила Джессика.
Фарадин ликующе ей улыбнулся.
- Именно то предложение, перед которым я не могу устоять, - сказал
он.