Хроники Дюны. Ф. Херберт. Мессия Дюны. 042 - 9 Апреля 2023

Главная » 2023 » Апрель » 9 » Хроники Дюны. Ф. Херберт. Мессия Дюны. 042

11:08

Хроники Дюны. Ф. Херберт. Мессия Дюны. 042

***

===

"Рост производства и доходов не должен выходить
из-под контроля в моей Империи. Такова суть моего приказа.
Тогда не будет недоразумений между различными сферами
влияния. И не будет потому, что я так приказываю. Я
подчеркиваю свою власть в этой области. Я верховный
поглотитель энергии и останусь таковым, живой или мертвый.
Отсюда моя власть, и мое правление - это экономия".
Приказ Императора Пола Муад Диба в Совете.

---

- Я оставлю тебя здесь, - сказал старик, снимая руку с рукава Пола. -
Направо, вторая дверь с дальнего края. Иди с Шаи-Хулудом, Муад Диб... и помни, что некогда ты был Узулом.
Проводник Пола скользнул во тьму.
Пол знал, что поблизости ожидают люди из службы безопасности. Они
обязательно схватят старика и отведут на допрос. Но Пол надеялся, что
старик сумеет ускользнуть. Над головой светили звезды, где-то за Защитной стеной вставала Первая луна. Но это место - не открытая пустыня, где по звездам можно определить путь. Старик привел его в новый пригород, уж это Пол распознал.
Улица была покрыта толстым слоем песка, нанесенного от ближних дюн. Ниже по улице горел единственный глоуглоб. Он давал достаточно света, чтобы разглядеть, что улица вела в тупик. В воздухе стоял сильный запах от работающего дистиллятора. "Механизм плохо отлажен, и в воздух уходит слишком много влаги. Как беззаботны стали мои люди, - подумал Пол. - Они теперь водные миллионеры. Они уже забыли про те дни, когда на Арракисе человека могли убить из-за воды,
содержавшейся в его теле".
"Почему я колеблюсь? - удивился Пол. - Вторая дверь с дальнего конца. Я знал это и без его слов. Но я должен действовать так, как будто мне ничего неизвестно... Да, но все же я колеблюсь..."
Неожиданно из дома слева послышался шум ссоры. Женщина бранила кого-то: она жаловалась, что новое крыло их дома пропускает пыль. Неужели он думает, что вода падает с неба? Если пыль входит, то влага выходит.
"Некоторые еще помнят", - продумал Пол.
Он двинулся вниз по улице, и голоса ссорящихся постепенно затихли.
"Вода с неба!" - подумал он.
Некоторые Свободные видели это чудо на других мирах. Он сам видел это, но сейчас это воспоминание как будто принадлежало другому. Дождь - так это называется. Неожиданно он вспомнил самые настоящие ливни на своей родной планете: густыми серые облака в небе Келадана, специфический предгрозовой запах озона во влажном воздухе, крупные капли дождя, падающие с неба. Вода потоками сбегает с крыш, потоки ее устремляются к реке, которая разбухает... разбухает... и течет, мутная, мимо их сада... влажные ветви деревьев тускло блестят.
Нога Пола увязла в небольшом наносе песка. На мгновение он вспомнил о
противной грязи, которая прилипла к его подошвам в детстве. И снова
похожее отвращение, снова он уже в песке, во тьме, полной пыли и ветра, с
нависшим над ним угрожающим будущим. Он воспринимал сухость окружающей
жизни как обвинение. Ты это сделал! Они стали цивилизацией рассказчиков и
наблюдателей с сухими глазами, людей, которые все проблемы решают силой...
еще большей силой... и еще большей... и при этом ненавидят каждого ее
частицу.
Под ногами крупные камни. Его видение их помнит Справа возник темный
треугольник двери - черное на черном, дом судьбы, дом Отейна, место,
отличающееся от окружающего только тем, что его время... для какой-то
нужной роли. Странное место, попадающее теперь в историю.
На его стук дверь приоткрылась. В щель проник тускло-зеленый свет из
дворика. Выглянул карлик, похожий на гнома, - древнее лицо на детском
теле, привидение, которое никогда раньше видения Пола не показывали.
- Значит, вы пришли, - сказало привидение. Гном отступил в сторону. В
его манерах и тоне не было благоговения, только насмешка. - Входите!
Входите!
Пол колебался. В видении карлика не было, но все остальное совпадало.
Видения могут содержать какие-то несоответствия последующей
действительности и все же в целом ей соответствовать. Но это отличие не
сулило ему надежды. Он оглянулся на улицу, на жемчужину луны. Как,
интересно, она упадет?
- Входите! - повторил гном.
Пол вошел и услышал, как за ним плотно закрылась дверь. Гном прошел
вперед, указывая путь. Его большие ступни шлепали по полу. Он открыл
решетчатую дверь, ведущего в крытый дворик, и сделал приглашающий жест.
- Они ждут вас, сир.
"Сир, - подумал Пол. - Он знает, кто я".
Прежде чем Пол сумел обдумать это открытие, карлик ускользнул в
боковой коридор. Надежда, как легкий ветерок, веяла внутри Пола. Он вышел
во двор. Это было темное и угрюмое место, с запахом болезни и поражения.
Эта атмосфера тяготила его. А избрать меньшее зло - это было бы поражением
или нет? Как далеко зашел он по этому пути?
Через узкую дверь в противоположной стене хлынул свет. Не обращая
внимания на недобрые, злые запахи и на то, что за ним наблюдают, Пол вошел
через эту дверь в маленькую комнату. Даже по стандартам Свободных она была
бедной. Занавеси закрывали лишь две стены. Напротив двери, под более
богатой занавесью, сидел на подушке человек; в тени слева виднелась
женская фигура.
Пол чувствовал, что видение поймало его. Все совпадало. А как же
карлик? Что делать с этим различием?
Он осмотрел всю комнату. Несмотря на бедную обстановку, видно было,
что комнату прибрали. Крюки на голых стенах говорили о том, что и здесь
когда-то были занавеси. Пол напомнил себе, что пилигримы платят большие
деньги за подлинные вещи Свободных. У богатых пилигримов особенным
сокровищем считаются занавеси - знак того, что ими был совершен хаджж.
Пол чувствовал, что эти голые стены как бы осуждают его своей
пустотой. Жалкое состояние двух оставшихся занавесей усиливало чувство
вины. Всю стену справа занимала узкая ниша. В ее глубине виднелся ряд
портретов - большей частью бородатые Свободные, некоторые в стилсьютах со
свисающими трубками, некоторые в официальных мундирах Империи, армейских
мундирах, на фоне экзотического окружения. Чаще всего на заднем фоне было
море.
Свободный на подушке кашлянул, привлекая внимание Пола. Это был
Отейн, точно такой же, как и в видении: большой нос, деливший его лицо
надвое, тонкая шея, казавшаяся слишком слабой для такой большой головы.
Правая щека под заплывшим, слезящимся глазом покрыта сетью шрамов, взгляд
синих-в-синем глаз цепкий, пристальный. Взгляд Свободного.
Подушка Отейна лежала на старом, коричневом, с еще сохранившимися
золотистыми нитями, ковре. По такой вытертой подушке можно было судить о
многом, но каждый металлический предмет вокруг сидящей фигуры был
отполирован до блеска. Рамы портретов, крюки, поручни полок, расположенных
в нише, подножие какого-то низкого столика справа.
Пол кивнул здоровой половине лица Отейна и сказал:
- Доброй удачи тебе и твоему жилищу.
Так приветствовали друг друга старые друзья по съетчу.
- Итак, я снова вижу тебя, Узул.
Голос, произнесший его племенное имя, по-стариковски дрожал.
Заплывший глаз на изуродованной половине лица чуть шевельнулся среди
шрамов и пергаментной кожи. Подбородок зарос густой седой щетиной. Рот
Отейна, когда он говорил, подергивался, обнажая металлические зубы.
- Муад Диб всегда отвечает на призыв федайкина, - сказал Пол.
Женщина, сидевшая в углу, шевельнулась и сказала:
- Так хвастает Стилгар.
Она вышла на свет - постаревшая копия Лачмы, которую изображал
лицевой танцор. Пол вспомнил, что у Отейна были замужние сестры. Волосы у
женщины были седые, нос острый, на пальцах мозоли от прядения. В дни съела
женщина-Свободная с гордостью показала бы эти мозоли, а эта, увидев, что
он смотрит на ее руки, спрятала их в складках своего выцветшего синего
платья.
Пол вспомнил ее имя - Дхури. Его поразило, что он помнил ее ребенком,
а не такой, как в видении этих моментов. Даже ребенком она говорила умным
голосом.
- Вы видите меня здесь, - возразил Пол. - А разве я пришел бы сюда
без согласия Стилгара? - Он повернулся к Отейну. - Я несу твою ношу воды,
Отейн. Приказывай.
Так обращались Свободные к братьям по съетчу.
Отейн кивнул трясущейся головой, поднял левую руку и указал на свое
обезображенное лицо.
- Эту заразу я подцепил на Тарахолле, Узул. Сразу после победы, когда
мы... - он захлебнулся в судорожном кашле.
- Племя скоро заберет его воду, - сказала Дхури. Она подошла к
Отейну, поправила подушку и придержала его за плечо, пока кашель не
успокоился. Пол видел, что она еще не стара, но несбывшиеся надежды
состарили ее лицо, а в глазах была горечь.
- Я вызову докторов, - сказал Пол.
Дхури обернулась.
- У нас были лучшие доктора, - и она бросила невольный взгляд на
голые стены.
"И стоили они немало", - подумал Пол.
Он чувствовал раздражение, видение сковывало его, но все же были
мелкие отличие. Как их использовать? Пряди Времени вышли из своего мотка
пряжи со слабыми изменениями, но его ткань была удручающе одинакова. Он с
ужасающей ясностью понял, что если бы попытался нарушить складывающийся
узор, то открыл бы дорогу страшному насилию. Власть обманчиво мягкого
потока времени угнетала его.
- Что я могу для тебя сделать? - спросил Вол.
- Разве не может быть, чтобы Отейн нуждался в такое время в друге? -
спросила Дхури. - Неужели федайкин должен доверить воду своего тела чужим?
"Мы вместе жили в съетче Табр, - напомнил себе Пол. - Она имеет право
так говорить".
- Я сделаю все, что смогу, - пообещал Пол.
Новый приступ кашля сотряс старика. Когда приступ кончился, Отейн,
задыхаясь, проговорил:
- Предательство, Узул. Свободные организовали против тебя заговор.
Губы его некоторое время двигались беззвучно, с уголка рта капнула
слюна. Дхури вытерла ему губы краем платья, и Пол заметил, что она
сердится из-за такой бесполезной траты жидкости.
Гнев и скорбь охватили Пола. "Федайкин заслуживает лучшего!" Но
выбора не было - ни у Императора, ни у его смертника. Они оба шли по
лезвию клинка. Малейший неверный шаг многократно усиливал ужасы - не
только для них, но и для всего человечества.
Пол заставил себя успокоиться и посмотрел на Дхури. Выражение
страдания и сочувствия, с каким она смотрела на Отейна, придало Полу сил.
"Чани никогда не должна смотреть на меня вот так", - сказал он себе.
- Лачма говорила о сообщении, - напомнил Пол.
- Мой карлик! - спохватился Отейн. - Я купил его на... на планете...
забыл. Он человеческий дистранс, игрушка, созданная тлейлаксу. Он записал
имена всех предателей.
Отейн замолчал, весь дрожа.
- Ты говоришь о Лачме, - сказала Дхури. - Когда ты пришел, мы поняли,
что она благополучно добралась до тебя. Если ты не забудешь об
ответственности, которую возложил на тебя Отейн, то Лачма - главное.
Равный обмен, Узул: возьми гнома и жди.
Пол закрыл глаза, сдерживая дрожь. Лачма! Настоящая их дочь погибла в
пустыне - тело, отданное песку и ветру.
Открыв глаза, Пол сказал:
- Вы могли бы в любое время обратиться ко мне за...
Дхури не дала Полу договорить:
- Отейн держался в стороне, чтобы те, кто ненавидит тебя, Узул,
считали его своим. Дом к югу от нас, в конце улицы, - место встречи твоих
врагов. Поэтому мы и живем здесь.
- Тогда позови карлика, и мы пойдем, - сказал Пол.
- Ты плохо слушал, - огорчилась Дхури.
- Карлика ты должен увести в безопасное место, - со странной силой в
голосе сказал Отейн. - Только он знает заговорщиков. Никто не подозревает
о его способности. Думают, что я держу его для забавы.
- Мы не можем уйти, - сказала Дхури. - Ты и карлик... только вы. Все
знают, как мы бедны. Мы сказали, что продадим карлика. Тебя примут за
покупателя. Это твой единственный шанс.
Пол справился со своим видением: в нем он уходил, зная имена
предателей, но не зная, кто их сообщил. По-видимому, гном находится под
защитой другого оракула. И Полу пришло в голову, что все несут свою судьбу
в самих себе. С того момента, как джихад избрал его, он ощущал себя
запутавшимся в огромной сети. Цели и судьбы миллионов удерживали его и
вели. Представление о свободной воле - иллюзия. Каждый человек - пленник в
клетке. Беда Пола была в том, что он видел эту клетку.
Он вслушался в пустоту дома. В нем лишь они четверо: Отейн, Дхури,
карлик и он сам. Он ощутил страх и напряжение хозяев, почувствовал
наблюдателей, свои собственные силы безопасности в топтерах вверху... и
тех, других... за следующей дверью.
"Я напрасно надеялся", - подумал Пол. Но эта мысль почему-то снова
вернула ему надежду, и он почувствовал, что еще может ухватить момент.
- Позови карлика, - сказал он.
- Биджаз! - позвала Дхури.
- Вы меня звали? - Карлик вошел в комнату с обеспокоенным выражением
на лице.
- У тебя теперь новый хозяин, Биджаз, - сказал Дхури и посмотрел на
Пола. - Ты можешь называть его... Узул.
- Узул - основание столба, - перевел Биджаз. - Как может Узул быть
основанием, когда самое основательное живое существо - это я?
- Он всегда говорит в такой манере, - извинился Отейн.
- Я не говорю, - возразил Биджаз. - Я оперирую машиной, называемой
языком. Она стонет и хрипит, но у меня другой нет.
"Игрушка тлейлаксу, - подумал Пол. - Бене планеты Тлейлакс ничего не
делает зря". Он обернулся, изучая карлика. Круглые меланжевые глаза
встретили его взгляд.
- Какие у тебя еще таланты, Биджаз? - спросил Пол.
- Я знаю, когда нужно уходить, - ответил биджаз. - Мало кто-из людей
обладает таким талантом. Есть время для конца, а есть для начала. Сейчас
хорошее начало. Пойдем же, Узул.
Пол еще раз вспомнил видение: никакого гнома, но слова маленького
человечка соответствовали всему остальному.
- У двери ты назвал меня "сир". Значит, ты меня знаешь?
- Да, сир, - сказал Биджаз. - Вы гораздо больше, чем Узул. Вы -
Император Атридес, Пол Муад Диб. И вы мой палец. - Он поднял указательный
палец правой руки.
- Биджаз - воскликнула Дхури. - Ты испытываешь судьбу!
- Я искушаю мой палец, - возразил Биджаз писклявым голосом. Он указал
на Пола. - Я указываю на Узула. Разве мой палец - не Узул? Или он
отражение чего-то более основательного? - Он поднес палец к глазам и
осмотрел его с насмешливой улыбкой, сначала с одной стороны, потом с
другой. - Просто палец!
- Он часто так болтает, - обеспокоенно сказала Дхури. - Я думаю,
поэтому-то тлейлаксу его и бросили.
- Вот у меня и новый хозяин, - проговорил Биджаз. - Как странно
действует мой палец. - Необычно яркими глазами он посмотрел на Отейна и
Дхури. - Нас мало что связывает, Отейн. Несколько слезинок, и мы
расстанемся. - Большие ступни гнома зашлепали по полу, он повернулся
кругом и стал лицом к Полу. - Ах, хозяин! Как долго я шел, чтобы отыскать
вас!
Пол кивнул.
- Вы будете добры ко мне, Узул? - спросил Биджаз. - Вы знаете, я ведь
личность. Личности бывают разных форм и размеров. Я слаб мышцами, но силен
ртом. Меня дешево накормить, но дорого наполнить. Опустоши меня, но во мне
все равно останется больше, чем в меня вложили люди.
- Сейчас не время для твоих глупых загадок, - проворчала Дхури. - Вам
нужно идти.
- Я доверху набит догадками, - сказал Биджаз, - и не все они глупые.
Идти - значит, становиться прошлым, так, Узул? Пусть прошлое будет
прошлым. Дхури говорит правду, а у меня есть талант слушать.
- У тебя есть чувство правды? - спросил Пол, решив ждать полного
совпадения с видением. Все, что угодно, только бы не разбить этот момент и
не вызвать новые последствия. Отейн должен был еще кое-что сказать, иначе
Время устремится по гораздо более ужасной тропе.
- У меня есть чувство "сейчас", - ответил Биджаз.
Пол заметил, что гном начал нервничать. Знает ли маленький человечек
о том, что должно произойти? Возможно, он сам оракул.
- Ты спрашивала о Лачме? - спохватился Отейн и уставился на Дхури
единственным здоровым глазом.
- Лачма в безопасности, - ответила Дхури.
Пол опустил голову, чтобы выражение лица не выдало его. "В
безопасности! Лачма - прах в тайной могиле".
- Это хорошо, - сказал Отейн, приняв опущенную голову Пола за кивок
согласия. - Одно хорошее дело среди сотен злых, Узул. Знаешь, мне не
нравится мир, который мы создали. Когда мы были одни в пустыне и у нас был
только один враг - Харконнены, то было лучше.
- Лишь тонкая линия отделяет многих врагов от многих друзей, - сказал
Биджаз. - И там, где кончается эта линия, нет ни начала, ни конца.
Закончим ее, друзья мои! - Он приблизился к Полу, подскакивая то на одной,
то на другой ноге.
- Что такое чувство "сейчас"? - спросил Пол, затягивая мгновения,
пугая этим гнома.
- Сейчас! - сказал Биджаз, дрожа. - Сейчас - это сейчас! - И он
потянул Пола за собой. - Идем сейчас!
- Рот его полон загадок, но в них нет вреда, - сказал Отейн, глядя на
гнома.
- Даже загадка может означать уход, - ответил гном. - И слезы тоже.
Идем, пока еще есть время начать.
- Биджаз, чего ты боишься? - спросил Пол гнома.
- Я боюсь духа, который ищет меня сейчас, - пробормотал Биджаз. На
лбу у него выступил пот, лицо задергалось. Я боюсь того, кто не думает и
не имеет другого тела, кроме моего. Я боюсь того, что вижу, и того, что не
вижу!
"Гном обладает способностью к предвидению, - подумал Пол: - Биджаз
разделяет ужасающие видения, разделяет ли он и судьбу оракула? Как велика
сила гнома? Может, у него небольшие возможности, как у тех, кто возится с
таротом Дюны? Или значительно большие? Что он видел?"
- Вам лучше идти, - сказала Дхури. - Биджаз прав.
- Каждая минута нашей задержки, - сказал Биджаз, - продлевает...
продлевает настоящее.
"Каждая минута задержки откладывает возмездие", - подумал Пол.
Ядовитое дыхание червя, его зубы, покрытые песком, пронеслись над ним. Это
произошло давно, но теперь он вдруг это вспомнил. Он чувствовал, как ищет
его червь - "урна пустыни".
- Беспокойные сейчас времена, - сказал он, обращаясь к Отейну.
- Свободные знают, как поступать во времена беспокойств, - произнесла
Дхури.
Отейн кивнул трясущейся головой в знак согласия.
Пол взглянул на Дхури. Он не ожидал благодарности, она тяготила бы
его еще больше, но горечь Отейна и страстное негодование в глазах Дхури
пошатнули его решимость. Есть ли на свете что-нибудь, достойное такой
цены?
- Задержка не принесет пользы, - сказала Дхури.
- Делай то, что дожило, Узул, - взвизгнул Отейн.
Пол вздохнул, слова видения произнесены.
- Расчет... будет, - сказал он, чтобы завершить видение.
Повернувшись, он вышел из комнаты. За ним плелся гном.

"Запутанные формулировки законов предназначены для
того, чтобы скрыть от нас насилие, которое мы применяем по
отношению друг к другу. Между отнятием у человека одного
часа жизни и отнятием всей жизни разница лишь в степени.
Вы совершили над кем-то насилие, поглотили его энергию.
Сложные эвфемизмы способны скрыть ваше намерение убить, но
за всяким применением власти всегда стоит следующее
положение: "Я питаюсь твоей энергией".
Приложение к приказу в Совете Императора Пола Муад Диба.

---

Первая луна стояла высоко над городом, когда Пол, активировав
защитное поле, вышел из тупика. Ветер мел песок и пыль на узкой улице,
заставив Биджаза заморгать и закрыть глаза рукой.
- Мы должны торопиться, - бормотал гном. - Торопиться! Торопиться!
- Ты чувствуешь опасность?
- Я знаю опасность!
Неожиданное ощущение очень близкой опасности почти немедленно
сопроводилось появлением фигуры из ближайшей двери.
Биджаз скорчился и захныкал.
Но это был всего лишь Стилгар, двигавшийся как боевой таран - головой
вперед, ноги его прочно ступали по земле.
Пол быстро объяснил ценность гнома и передал Биджаза Стилгару.
Видение разворачивалось с ужасающей быстротой. Стилгар заторопился прочь,
уводя с собой Биджаза. Пола окружили любимые охранники. Раздались слова
команды, группа направилась к соседнему от Отейна дому. Люди повиновались
торопливо, бесшумные тени среди ночных теней.
"Новые жертвы", - подумал Пол.
- Они нужны нам живыми, - прошипел один из офицеров.
Звуки из видения эхом отразились в ушах Пола. Кругом были солдаты
армии Императора, в небе летали орнитоптеры. Видение полностью совпадало с
реальностью - один к одному...
Мягкий свист перекрыл другие звуки, постепенно перейдя в рев.
Занялось сияние, которое скрыло звезды, поглотило луну.
Пол, зная этот звук и сияние по своим ранним видениям, испытал
странное чувство свершения. Все шло, как и должно было идти.
- Прожигатель камня! - закричал кто-то.
- Прожигатель камня! - крики слышались теперь отовсюду. - Прожигатель
камня... прожигатель камня...
Как и следовало, Пол закрыл лицо руками и упал в канаву, но было уже
слишком поздно.
На месте дома Отейна стоял огненный столб, ослепительный фонтан
пламени вздымался к небу. Он ярко высветил силуэты борющихся и бегущих
людей, уходящие с сильным креном орнитоптеры.
Для всех нападающих было уже поздно.
Земля под Полом стала горячей Он слышал, как звуки бега затихают.
Люди вокруг него попадали на землю. Все они понимали, что бежать нет
смысла. Первый вред уже причинен, а теперь они должны ждать, пока не
кончится энергия камня. Радиация уже пронизала их тела, и ее действие
начинало сказываться. Теперь оставалось только ждать, и тогда выяснятся
намерения людей, использовавших прожигатель камня и тем самым нарушивших
Великий Запрет.
- Боги... прожигатель камня... - простонал кто-то. - Я... не хочу...
ослепнуть.
- А кто хочет?! - послышался резкий голос другого солдата чуть дальше
по улице.
- Тлейлаксу пришлют нам глаза, - проворчал кто-то вблизи Пола. - А
теперь замолчите и ждите!
Они ждали.
Пол молчал, думая о последствиях применения такого оружия. Если
топлива много, оно прожжет всю планету. Расплавленное ядро Дюны
расположено глубоко, но в этом кроется и особая опасность. Прожигатель
камня может высвободить такие силы, которые уничтожат всю планету,
разбросав в пространстве ее безжизненные осколки.
- Мне кажется, он затихает, - проговорил кто-то.
- Просто ушел глубже, - предупредил Пол. - Оставайтесь на месте.
Стилгар пришлет помощь.
- Стилгар уцелел?
- Да.
- Земля очень горячая, - пожаловался кто-то из солдат.
- Как они посмели использовать атомное оружие! - протестовал другой.
- Звук стихает, - сказал кто-то дальше по улице.
Пол, не обращая внимания на эти слова, кончиками пальцев трогал
землю. Глубоко внизу он чувствовал дрожь.
- Мои глаза! - закричал кто-то. - Я ничего не вижу!
"Он был ближе, чем я", - подумал Пол. Он еще слабо видел конец
тупика, с трудом поднимая голову, хотя все затягивал туман. Красно-желтое
сияние виднелось на месте дома Отейна и соседних домов. Обломки других
зданий казались черными на фоне багрового свечения.
Пол поднялся на ноги. Он чувствовал, как умирает прожигатель камня.
Наступила тишина. Тело было влажным от пота; даже стилсьют не смог
поглотить обильное выделение влаги. В воздухе, попадавшем в легкие,
чувствовался жар и запах серы.
Пол всматривался в начинающих вставать солдат, и туман в его глазах
неожиданно сменился чернотой. Он призвал на помощь оракульное видение
этого момента, повернулся и пошел по тропе, проложенной для него Временем,
вживаясь в видение, чтобы оно не ушло. Он чувствовал, как совпадает
реальность с предвидением.
Вокруг слышались стоны: люди начали осознавать свою слепоту.
- Держитесь! - крикнул Пол. - Помощь близка! - И так как жалобы
продолжались, он добавил: - С вами Муад Диб! Я приказываю вам держаться!
Помощь приближается!
Молчание...
Затем, как и в видении, ближайший к Полу солдат сказал:
- Это действительно наш Император? Кто из вас видит? Скажите мне.
- Никто из них не видит, - сказал Пол. - Они забрали мои глаза, но не
мое видение. Я вижу вас вокруг себя, вижу обгорелую стену дома. Не бойтесь
ничего и ждите. Стилгар с друзьями уже спешит к нам на помощь.
Все громче и громче слышались звуки топтеров, топот быстрых шагов.
Пол видел, как приближаются друзья, видел в видении и слышал в реальности.
- Стилгар! - закричал Пол, размахивая рукой. - Сюда!
- Слава Шаи-Хулуду! - воскликнул Стилгар, подбегая к Полу. - Вы не...
- В наступившей тишине видение показало Полу, как Стилгар с выражением
боли глядит на мертвые глаза своего друга и Императора. - О, милорд, -
простонал Стилгар. - Узул... Узул... Узул...
- Что с прожигателем камня? - закричал кто-то из вновь прибывших.
- Он выдохся, - ответил Пол, возвышая голос. - Сейчас займитесь теми,
кто был ближе всех. Поставьте оцепление. Живее! - Он повернулся к
Стилгару.
- Вы видите, милорд? - удивленно спросил Стилгар. - Как вы можете
видеть?
Пол коснулся щеки Стилгара и почувствовал слезу.
- Не нужно отдавать мне влагу, старый друг. Я не мертв.
- Но ваши глаза!
- Они ослепили мое тело, но не мое видение. Ах, Стил, я живу в
апокалиптическом сне. Мои шаги совпадают с ним по-прежнему точно, и больше
всего я боюсь, как бы мне не наскучило это совпадение реальности с
видением.
- Узул, я не...
- И не пытайся понять, Стилгар, просто прими все как есть. Я в мире
за этим миром. Для меня все миры одинаковы. Меня не нужно вести. Я вижу
вокруг себя каждое движение. Вижу смену выражений на твоем лице. У меня
нет глаз, но я вижу.
Стилгар покачал головой.
- Сир, мы должны скрыть ваше несчастье, пока...
- Мы ничего не скроем, - возразил Пол.
- Но закон...
- Мы сейчас живем по закону Атридесов, Стил. Закон Свободных о том,
что слепых следует оставлять в пустыне, применим только к слепым. Я не
слеп. Я вижу в цикле бытия, которое есть арена борьбы добра со злом. Мы
сейчас на изломе веков, и у каждого из нас своя роль.
В наступившей тишине Пол слышал, как мимо него провели одного из
раненых.
- Ужасно! - стонал раненый. - Какой адский огонь!
- Никого из этих людей не должны отправить в пустыню, - сказал Пол. -
Ты слышал меня, Стил?
- Я слышал, милорд.
- Всем им предоставь новые глаза за мой счет.
- Будем сделано, милорд.
Уловив в голосе Стилгара благоговейный страх, Пол сказал:
- Я буду в командном топтере. Прими командование здесь.
- Да, милорд.
Обойдя Стилгара, Пол пошел вниз по улице. Видение подсказывало ему
каждое движение, каждую неровность под ногами, каждое встречное лицо. Он
на ходу отдавал распоряжения, указывая на людей из своей свиты, называя их
по именам, подзывал к себе тех, кто составлял костяк управления. Он
чувствовал, как окружающих охватывает ужас, слышал испуганный шепот:
- Его глаза!
- Но он посмотрел на тебя и назвал по имени!
У командного топтера он деактивировал свое защитное поле, забрался в
машину и взял микрофон из рук изумленного офицера связи, после чего отдал
ряд коротких команд и вернул микрофон офицеру. Обернувшись, Пол подозвал
специалиста по вооружению, одного из представителей нового поколения
специалистов по энергетике, которое лишь смутно помнило жизнь в съетче.
- Они использовали прожигатель камня, - сказал Пол.
После короткой паузы человек ответил:
- Мне так и говорили, сир.
- Вы, конечно, знаете, что это означает?
- Топливо могло быть только ядерным, сир.
Пол кивнул, думая о том, как быстро работает человеческий мозг.
Великая Конвенция запретила применение такого оружия. На нарушителей
обрушится объединенный удар Великих Домов. Старая вражда будет забыта
перед лицом этой угрозы, и вновь оживут древние страхи.
- Должны остаться какие-то следы, - сказал Пол. - Соберите нужное
оборудование и найдите место, где был изготовлен прожигатель камня.
- Слушаюсь, сир. - Бросив на него последний испуганный взгляд,
человек отошел.
- Милорд,- вмешался связист, сидевший сзади. - Ваши глаза...
Пол молча снова отобрал у него микрофон и набрал личный код.
- Вызовите Чани, - приказал он. - Скажите ей... скажите, что я жив и
скоро буду.
"Силы собираются", - подумал он. И почувствовал, как силен запах
страха вокруг него.

***

===

"Он ушел от Алии, Небесного чрева!
Святой, Святой, Святой...
Охваченный огнем песок
Противостоит нашему господину.
Он видит без глаз!
В нем живет демон!
Святое, святое, святое Уравнение!
Он решил его самопожертвованием".
"Луна падает".
Песнопение о Муад Дибе.

---

После нескольких дней сумасшедшей деятельности крепость постепенно
замерла в противоестественном спокойствии. Этим утром она вся была
заполнена людьми, но они разговаривали шепотом, придвинув друг к другу
головы, и ходили неслышно. Некоторые явно торопились, но выглядело это
неестественно и уклончиво. Отовсюду собирались стражники, вызывая хмурые
недоуменные взгляды новообращенных. Видя, что стражники вооружены до
зубов, вновь прибывающие быстро улавливали общее настроение и тоже
начинали двигаться незаметно, будто украдкой.
Повсюду слышались разговоры о прожигателе камня:
- Он говорил, что пламя было сине-зеленым и пахло адом.
- Эльпа глупец. Говорит, что скорее покончит с собой, чем примет
глаза от тлейлаксу.
- Мне не нравятся разговоры об этих глазах!
- Муад Диб проходил мимо и окликнул меня по имени.
- Как Он видит без глаз?
- Ты слышал, многие уходят? Все в страхе. Наибы говорят, что
соберутся в съетче Макаб на Большой Совет.
- А что они сделали с панегиристом?
- Я видел, как его провели в комнату, где совещаются наибы. Ты только
представь себе: Корба - пленник!
Чани проснулась рано, разбуженная тишиной в крепости. Проснувшись,
она увидела, что рядом сидит Пол. Его глазницы были обращены куда-то
вдаль, за пределы их спальни. Ожоги вокруг пустых глазниц были залечены.
Инъекции и мази заживили плоть, но Чани чувствовала, что радиация проникла
глубже.
Она ощутила сильный голод. Рядом с постелью стояла еда - спайсовый
хлеб, сыр.
Пол жестом указал на пищу.
- Любимая, ты должна много есть! Поверь мне!
Чани едва сдержала дрожь, когда он обратил на нее свои пустые
глазницы. Она уже перестала спрашивать у него объяснения. Он отвечал так
странно: "Я крещен в песке, и это стоило мне гибкости и веры. Кто теперь
будет торговать верой? А кто - покупать?"
Что он хотел сказать этими словами? Он отказался даже обсуждать глаза
тлейлаксу, хотя, не считаясь с расходами, купил их для всех, кто разделил
его несчастье.
Удовлетворив голод, Чани выскользнула из постели, оглянулась на Пола
и заметила, как он устал. Угрюмые морщины окружают его рот. Темные волосы
взлохматились после сна, который не принес облегчения. Он казался таким
опустошенным и далеким. Она заставила себя отвернуться, прошептав:
- Любимый... любимый...
Он наклонился к ней, уложил на кровать и поцеловал в щеку.
- Скоро мы вернемся в нашу пустыню, - прошептал он. - Осталось
сделать немногое.
Она вздрогнула от чувства бесповоротности в его голосе.
Он обнял ее еще крепче и пробормотал:
- Не бойся меня, моя Сихайя. Забудь загадку и прими любовь. В любви
нет загадки. Любовь приходит от жизни. Ты чувствуешь это?
- Да.
Она прижала ладонь к его груди, считая удары сердца. Его любовь
взывала к ее душе, душе Свободной. Его магнетическая власть окутала ее.
- Обещаю тебе, любимая, - сказал он, - наш сын будет править такой
Империей, в сравнении с которой моя теперешняя - ничто. Такое величие,
такие достижения искусства...
- Мы сейчас здесь! - возразила она, сдерживая сухие рыдания. - И... я
чувствую, что у нас осталось так мало... времени.
- Перед нами вечность, любимая.
- У тебя, может быть, и вечность. У меня не только "сейчас".
- Но "сейчас" это и есть вечность. - Он провел рукой по ее волосам.
Она прижалась к нему, коснулась губами шеи. От легкого давления в ее
чреве зашевелился ребенок, и она ощутила его движения.
Пол тоже почувствовал это. Он положил руку ей на живот и сказал:
- Маленький правитель Вселенной, подожди своего часа. Это мгновение
принадлежит мне.
Она удивилась, почему он всегда говорит о жизни в ней в единственном
числе. Сказали ли ему врачи? Она порылась в памяти, удивляясь тому, что
это обстоятельство никогда не обсуждалось ими. Он, конечно, знает, что она
носит двоих. Она поколебалась, надо ли говорить об этом. Он должен знать.
Он знает все. Его руки, его рот - все в нем знает ее.
Она сказала:
- Да, любимый. Это вечность... она реальна.
И плотно закрыла глаза, чтобы при виде его пустых глазниц ее душа не
переселилась из рая в ад.
Когда они начали одеваться, она сказала:
- Если бы только люди знали силу твоей любви...
Но его настроение уже изменилось.
- Нельзя строить политику на любви, - сказал он. - Людей не
устраивает любовь, она слишком беспорядочна, они предпочитают деспотизм.
Слишком большая свобода порождает хаос. Мы не можем допустить этого. А как
сделать, чтобы деспотизм внушал любовь?
- Ты не деспот, - возразила она, завязывая шарф. - Твои законы
справедливы.
- Ах, законы, - повторил он. Потом подошел к окну отдернул занавеси,
будто бы собираясь выглянуть наружу. - Что такое законы? Контроль? Закон
процеживает хаос, и что же после этого остается? Ясность? Закон - наш
высший идеал и основа нашей природы. Не нужно слишком пристально
вглядываться в закон. Сделай это, и увидишь рационализированные
интерпретации, узаконенную софистику. Убеждения, основанные на прецеденте.
Найдешь ясность, которая по сути всего лишь другое наименование смерти.
Чани плотно сжала рот. Она не могла отрицать его мудрость и
проницательность, но такие настроения пугали ее. Он погрузился в себя, и
она чувствовала его внутреннюю борьбу. Как будто он взял изречение
Свободных "Никогда не прощать, ничего не забывать" и погрузился в него
целиком.
Она подошла к нему вплотную. Вечерний закат причудливо разукрасил
небо золотом и багрянцем. Холодный верховой ветер, несущий с собой фонтаны
пыли, разбивался о Защитную стену.
Пол почувствовал рядом с собой тепло Чани. Мгновенно он набросил
покрывало забытья на свое видение. Просто стоял, ни о чем не думая, но
время отказывалось остановиться. Он вдохнул тьму, беззвездную, бесследную.
Слепота поглотила его, осталось лишь удивление перед звуками,
составляющими Вселенную. Все вокруг него опиралось на единственное чувство
- слух и оживало лишь тогда, когда он касался осязаемых предметов -
занавеси, руки Чани... Он поймал себя на том, что вслушивается в дыхание
Чани.
"В чем же вина того, что только вероятно?" - спросил он себя. Его
мозг нес в себе огромное количество воспоминаний о несбывшемся. Ведь
каждое мгновение реальности имеет бесчисленные проекции, мгновения,
которым не суждено осуществиться. Он помнил это несбывшееся прошлое, и
тяжесть воспоминания угрожала поглотить его настоящее.
Чани опиралась на его руку.
Он чувствовал ее тело - мертвое тело, уносимое водоворотом Времени.
Воспоминание о вечности захватило его целиком. Видеть Вечность - значит
быть открытым для ее капризов, быть угнетенным ее бесконечными
измерениями. Личное бессмертие оракула требовало расплаты: прошлое и
будущее совмещались во времени.
Снова из темной ямы поднялось видение. Оно было его глазами. Оно
двигало его мышцами. Оно вело его в следующий момент, в следующий час, в
следующий день... пока он не почувствует, что он здесь!
- Пора идти, - сказала Чани. - Скоро Совет...
- Алия займет мое место.
- Она знает, что надо делать?
- Знает.
День Алии начинался со смены караула во дворце, под ее окнами.
Сегодня она увидела там смятение, услышала многоголосый неразборчивый гул.
Картина прояснилась, когда она разглядела узника, которого привела охрана.
Это был панегирист Корба.
Она проделала утренний туалет, изредка подходя к окну и разглядывая
Корбу. Она пыталась вспомнить его как грубого бородатого командира третьей
волны в битве под Арракином. Это ей не удавалось. Корба стал теперь
круглым толстяком, одетым в дорогой костюм из паратского шелка. Видны были
тщательно отглаженные бриджи и нижнее платье, все в золоте и
драгоценностях. Пурпурный пояс опоясывал талию. Рукава, просовывающиеся в
специальные прорези верхнего платья, ниспадали вниз пышными складками
темно-зеленого и черного бархата.
Несколько наибов вышли взглянуть на обращение со Свободным. Их
появление вызвало шум, так как Корба начал кричать, что он невиновен. Алия
всматривалась в лица Свободных, пытаясь вспомнить, какими они были раньше.
Настоящее заслоняло прошлое. Все они стали гедонистами, позволявшими себе
удовольствия, какие обычный человек даже не мог бы себе представить.