14:58 Нил Саймон. Билокси-блюз 003 | |||
*** ***
Неделю спустя. 4 эпизод Сэл. Увольнительная — сорок восемь часов! Вот уж под-жару! Интересно, сколько девчонок можно пропустить, если, скажем, на одну четыре часа? Это значит… хм… (Подсчитывает.) Уф, сколько баб!.. Хеннеси. Будь осторожен. Ты знаешь, что можешь получить? Сэл. Знаю. Большой кайф. Входит ВИКОВСКИЙ, он страшно зол. Виковский. Сукин сын! Вот гадина! Сэл. Что случилось? Виковский. (показывая, пустой бумажник). Кто-то вчера вечером шарил в моем сундуке. Очистил бумажник. Забрал мое жалованье до последнего цента. Шестьдесят два доллара. Подонок! Карни. Почему ты думаешь, что деньги украли? А если ты их сам потерял? Виковский. Перед тем, как лечь спать, я все пересчитал. Я откладывал деньги, чтобы хорошо погулять в субботу и в воскресенье. Думаешь, я не догадываюсь, кто это сделал. Или это сделали двое? Хеннеси. Как ты можешь сказать, что это ОНИ? А может быть кто-то из нас. Виковский. Кто же из вас? Сэл. Неужели ты думаешь, что я такой идиот, и скажу, что это я украл твои деньги?! Виковский. Это сделал Эпштейн. Ясно. Он хочет мне отомстить за тот вечер. Хеннеси. Возможно; он зол на тебя, но он не способен на кражу. Виковский. А ты, Хеннеси, не суй свой нос. Ты что, один из тех ирландских евреев? Что я такого ему сказал? Ничего особенного. На моей родине мы все либо поляки, либо итальянцы, негры, китайцы. Ну и что? Какое это имеет значение? Пусть ты ирландский еврей. Что мне за дело? Хеннеси. Я наполовину ирландец — наполовину цветной. Виковский. Ты это серьезно? Хеннеси. Да. Мой отец — ирландец, мать — темнокожая. Сэл. Заливаешь что-то. В наш эскадрон тебя б не зачислили. Хеннеси. А я никому не сказал, Я скрыл, Виковский. Вот оно что… Я чувствовал, что в тебе есть какая-то червоточинка, только не мог понять какая. Хеннеси. Я темный ирландец, и ирландский метис. Теперь мы знаем твое отношение, Ковский. Виковский. Я еще разберусь о этим, Хеннеси как только поймаю эту сволочь; которая украла мои деньги. Я разберусь с тобой. Карни. А Туми знает об этой пропаже? Виковский. Конечно, он слышал… Ведь я всех опросил… Когда у человека крадут шестьдесят два доллара, все узнают об этом. Появляется ТУМИ. Туми (хладнокровно). Джентльмены, создалась чрезвычайная ситуация. И все, кто хочет помочь мне ее разрешить, пошевелите мозгами, прежде чем боевой эскадрон получит увольнительную на субботу и воскресенье. СТРОЙСЯ!!! СМИРРНО! (Свет из туалета переходит в казарму. В комнату влетают все шестеро солдат, становятся навытяжку. ТУМИ в парадной форме прохаживается перед шеренгой, что-то серьезно обдумывая,) Уже двенадцать лет, четыре месяца и двадцать три дня, как я в армии, и во время моей службы мне довелось увидеть все: начиная с мятежа и кончая случаями нарушения нравственности. Я считаю мятеж и нарушение нравственности преступлениями более или менее незначительными. Мятеж — это акт агрессии, вызванный бурным проявлением угнетенных, подавленных чувств. Нарушение нравственности бывает тогда, когда надлежащий объект отсутствует и его заменяет ненадлежащий объект, но в данный момент присутствующий. Юджин (в зал). Если вы вдумаетесь, то вы уловите смысл. Туми. С другой стороны, кража — это дешевое дерьмовое преступление, И я его резко осуждаю. За тридцать один день вашей службы в армии вы, мальчики, сделали большие успехи, однако, вам еще далеко до настоящих боевых солдат. Сейчас я могу только выставить ваш взвод против одной нацистской барменши, взбивающей коктейли. Поэтому я ходатайствовал о том, чтобы взвод получил увольнительную на сорок восемь часов… Но пока мы не распутаем таинственную историю исчезновения шестидесяти двух долларов из бумажника рядового Виковского; увольнительная отменяется. Если вы не хотите состариться, поседеть, превратиться в ветеранов Второй мировой войны и пройти как американские легионеры, торжественным парадным маршем в День Перемирия, тогда я прошу виновного в течение тридцати секунд доложить на стол шестьдесят два доллара. Я говорю не о снисхождении, прощении, или воздержании от наказания, я говорю о восстановлении чести, доброго имени и уважения товарищей, ибо я расценю это признание как поступок личного мужества, который также даст вам возможность получить, хотя и непродолжительный, но честно заслуженный отдых. (Смотрит на часы.) Считаю до тридцати. Вот сейчас наступает та минута, которая рождает героев… Один… два… три… четыре… пять… (Все молча переглядываются). Шесть… семь… восемь… Внезапно АРНОЛЬД вынимает свой бумажник, достает деньги, отсчитывает шестьдесят два доллара, кладет их на сундук Виковского. Арнольд. Здесъ шестьдесят два доллара, кто хочет, может пересчитать. Туми. Рядовой Эпштейн, считаю это излишним… Виковский, ты можешь взять свои деньги. (ВИКОВСКИЙ берет деньги, начинает их пересчитывать.) Я СКАЗАЛ: НЕ ПЕРЕСЧИТЫВАТЬ, ВИКОВСКИЙ!! ВИКОВСКИЙ кладет деньги в карман, становится навытяжку. Рядовой Эпштейн, ты можешь что-нибудь добавить? Арнольд. Нет, сержант. Туми. Тогда я могу спросить, почему ты решил вернуть эта деньги? Арнольд. Так уж я решил. Туми, Так уж ты решил. Отлично зная, что если я доложу командованию, тебя ожидает немедленное и справедливое наказание? Арнольд. Да, я слишком хорошо это знаю. Туми. Ты бы мог умолчать об этом инциденте. И вряд ли все это когда-либо раскрылось. Арнольд. Я не мог допустить, чтобы пятеро невиновных людей пострадали бы из-за одного виновного. Туми. Рядовой Виковский… Ты хочешь, чтобы я доложил об этом командованию и назвал имя виновного? Виковский. Я только хочу свои деньги, сержант. А с этим подлецом я сам расправлюсь. ТУМИ с удивлением смотрит на него, затем достает из кармана сложенные бумажные ассигнации. Туми. В час ночи, когда я совершал обход, я обнаружил недопустимое равнодушие и разгильдяйство. Сундук Виковского был открыт, и в нем лежал пресловутый бумажник, представляя объект искушения для людей слабых и жадных. Я взял твои шестьдесят два доллара, Виковский, а пустой бумажник положил на место. Я сделал это с целью тебя проучить… Но вместо этого подучилось так… что меня торпедировали. Становится перед Эпштейном носом к носу. Рядовой Эпштейн, неужели ты такой непроходимый кретин, что можешь принять на себя вину за преступление, которое не совершил? Арнольд. У армии своя логика, у меня — своя. Туми. Армейская «логика», как ты ее называешь, — это внедрение дисциплины, повиновения и безоговорочной веры в начальство. А какая у тебя, черт побери, логика? Арнольд. Раз я в преступлении невиновен, я вправе сохранить личные мотивы при себе. Туми. Здесь ты ошибаешься, солдат. Признаться в преступлении, которое ты не совершил, является таким же преступлением, как НЕ признаться в преступлении, которое ты совершил. Это называется обструкцией правосудию. Тебе может не нравиться наш устав, но, клянусь, ты будешь чистить все сортиры и унитазы до тех пор, пока ты не вызубришь устав слово в олово. Оставаться в казарме до особого распоряжения. Все остальные свободны на сорок восемь часов, Разойдись!!! Эпштейн!. Я хочу поговорить с тобой один-на-один! (Все расходятся по своим местам, АРНОЛЬД идет за Туми в уборную, поворачивается к нему, понижая голос.) Слушай меня, ты мушиный помет в навозной куче. Почему ты передо мной задираешься? Ты совершаешь большую ошибку. У меня есть щипцы для колки орехов, и я могу раздавить яйца тех; кто слишком задирает передо мной нос. Ты в самом деле воображаешь, что можешь меня проучить? Арнольд. Я вовсе этого не хочу; сержант. Я стараюсь как-то поработать с вами. Туми (искоса глядя на него). Мне кажется, Эпштейн, что у тебя батарейки сели. Или, быть может, водопроводчик отключил всю твою систему? Что значит ПОРАБОТАТЬ со мной — объясни. Арнольд. Если вы хотите, чтобы человек работал, не унижайте его. Поднимайте наш дух, и вы добьетесь большего; только не унижайте нас как людей. Туми. А какого черта ты вернул деньги, которые не брал? Арнольд. Потому что я знал, что деньги взяли ВЫ. Я видел, как вы ж взяли. А выдумать преступление, которого не было, чтобы для того утвердить свои теории о дисциплине — метод по существу варварский. Туми (подходя вплотную). Эпштейн, я могу сделать так, что начиная с сегодняшнего дня, ты будешь получать в столовой вместо еды ватные шарики и ничего больше. Тебе никогда не случалось есть ватные шарики, Эпштейн? Ты будешь их жевать до второго пришествия и ты не сможешь их проглотить. Люди, с которыми обходились мягко, не пойдут на пулемет врага. Они идут на пулемет врага потому что к их заднице приставлены штыки. Я НЕ ХОЧУ; чтобы они были человечными; я хочу; чтобы они были послушными. Арнольд. Цари Египта учили своих рабов послушанию. И в результате они лишились и рабов и своего царства. Туми. Ничего, пусть я тоже его лишусь, но прежде чем ты уйдешь, ты построишь мне самую большую, дьявольскую пирамиду, которой ты сам никогда не видал. Ты жалкий книжный червь, я стараюсь спасти жизни этих парней… Только встань на моем пути, и я сотру тебя в сухой куриный помет. Арнольд. Это будет весьма интересное состязание, сержант. Туми. После того, как я раздавлю твои яйца, ты можешь заменить их ватными шариками Бросив испепеляющий взгляд на Эпштейна, ТУМИ быстро уходит. …Я покажу ему… «варварский». О, Иезус! Карни (завязывая галстук). Так кто же на самом деле украл деньги? Сэл (чистя ботинки). Деньги Виковского — шестьдесят два доллара — украл Туми. Но Эпштейн украл у сержанта идею украсть у Виковского деньги. Хеннеси, А в чем смысл? Сэл. Ты видел когда-нибудь бой здоровенных моржей? В этом тоже нет смысла, но тем не менее они дерутся… Ты идешь, Ковский? Виковский. Сейчас. КАРНИ, ХЕННЕСИ уходят. АРНОЛЬД возвращается в комнату. Никак не пойму тебя; Эпштейн. Какого черта ты совершил этот идиотский поступок? Зачем? Арнольд. Ты не поймешь. Виковский. Но почему? Неужели я слишком туп? Значит, я — тупоголовый поляк. Теперь кто кого обзывает? Арнольд. Ты и самого себя. Если бы никто не признался, то все бы лишились увольнительных. Если бы кражу и совершил кто-то из наших, мне бы все равно пришлось чистить уборные. Он старается сломить мой дух. Виковский. Но почему ты решил именно так поступить? Арнольд. Талмудская премудрость. Виковский. В чем же она? Арнольд. Ты взвешиваешь две стороны вопроса — и выбираешь наиболее для себя интересную. Конечно, если кто-то не перехватил ее раньше тебя. Виковский. Вот оно что… Но, тем не менее, я у тебя в долгу. Ты ради нас поставил под удар свою шею. (Протягивает ему руку.) В долгу не останусь. Арнольд. Хочешь пожать мне руку? Виковский. Другого повода больше не будет, давай, не упусти эту возможность. Арнольд. Я не хочу кривить душой. Я это сделал не для тебя, а для себя. Виковский. Я больше не буду откалывать штучки на твой счет, Эпштейн. Но все-таки, ты дерьмо!.. (Уходит) Все уходят. Занавес Действие второе 5 эпизод Сэлриж (глядя на часы). Он том уже целых полчаса. Мог бы управиться и побыстрее. В таком темпе ей много не заработать. Карни. А если ему понадобится еще разок-другой? Сэл. Да, Виковский пошел по второму кругу. Но дело ведь не в том, дело в том, что за каждый лишний раз приходится платить. Карни. Но, может быть, она позволила Виковскому бесплатно из уважения к его природным данным? Юджин. Ты говоришь, за каждым раз приходится платить? Сэл. (прохаживаясь). Точно. Юджин. Откуда же ей знать, что ты… Сэл. (останавливается, смотрит на него). Хотя бы по твоим глазам, которые начинают стеклянеть, когда перед тобой два ананаса. (Карни.) Что этот парень совсем невежда? КАРНИ. А еще из Нью-Порка. Кто поверит? Юджин (защищаясь). Ничего, уж как-нибудь сориентируюсь. Я просто не бывал в таких местах… Ты говоришь, она считает? Карни. А как же? Всякий раз, как ты взрываешься, она ставит губной помадой крестик у тебя на лбу. (Пускает дым Юджину в лицо) Юджин. Эй ты, не дыми мне в лицо. Не то я весь провоняю табаком. Карни. Не беспокойся. Никакой табак не перешибет запаха твоего одеколона. Но если тебе неприятен дым, тогда зачем ты куришь? Юджин. (взглянув на сигарету). А я и не заметил. Кто-то сунул мне ее в руку. (Бросает сигарету в пепельницу. Встает, прохаживается). Сэлридж. А ты чего не сидишь? Сэл. Хочешь, чтобы я совсем размагнитился? (Смотрит на часы). Эй ты, поскорее, давай кончай!.. Больше не могу терпеть! Юджин. А что если она безобразна? Ну, сущая уродина? Сэл. А ты закрой глаза и думай о какой-нибудь гимназистке. Юджин. А я не хочу закрывать глаза. Не хочу это делать в одиночку. Сэл. А ты и не будешь, как только почувствуешь кого то за собой, или над собой… Юджин (останавливается). Надо мной? Что ты хочешь этим оказать? Кто это еще будет надо мной? Сэлриж. Она. Она может быть в любом месте. Под столом. На стуле, даже на гладильной доске. Юджин. На гладильной доске??? Что же это за девушка? Я полагал, что мы пришли в приличное заведение. Сэл. А кто тебе сказал, что оно неприличное? Ты что, вообще ничего не знаешь9 Юджин. Конечно, знаю. Не такой уж я игнорамус. Карни. (Юджину). А сколько существует позиций, знаешь? Юджин. (указывая на Сэлриджа). Вот этот вопрос мы как раз с ним и обсуждаем. Сэл. Ладно. Знаешь, сколько вообще существует позиций? Юджин (раздумывая). У нас в Америке или в международном масштабе? Сэл. (смеется). Ни хрена ты не знаешь, Юджин! *** Юджин. На практике, быть можете нет, зато в теории я хорошо подкован. Сэл. Проклятый Виковский! Прошло уже тридцать четыре минуты. Надо было пропустить вперед нормальных людей. ЮДЖИН подходит к рампе, публике. Юджин. Я не хотел, чтобы мой первый раз произошел так… Мне хотелось встретить какую-нибудь хорошую девушку, но сейчас в Билокси гуляет по увольнительной двадцать одна тысяча солдат, а девушек всего четырнадцать. Ситуация критическая. Еще и потому, что вое эти четырнадцать девочек учатся в католической школе и от своих монахинь ни на шаг, Из комнаты выходит Виковский с победоносным видом поправляет галстук, жует резинку. Сэл. Ну что??? Рассказывай! Виковский. …Она хочет встретиться со мной после войны. (Надевает панаму, уходит.) Сэл. (осматривается). Теперь чья очередь? Юджин. Давай, иди. Я только что позавтракал. Боюсь, могут начаться колики. КАРНИ кивает в знак согласия. Сэл. (подтягиваясь). Ну, тогда я пошел. Оставлю что-нибудь и на вашу долю, ребята. (Уходит.) Карни. А знаешь, давай уйдем отсюда. В армейском клубе танцы. Юджин. Это твой первый раз? Или у тебя уже было? Карни. Конечно. Раз пять или шесть. Юджин. Тогда зачем тебе это опять понадобилось? Карни. Мужчине всегда этого мало. Поживешь — узнаешь. Выходит СЭЛ, застегивая рубашку. Юджин. Уже? Так быстро? Сэл (Щелкнув пальцами). Не успел донеcти заряд… Карни. А знаешь, пойду — ка я лучше на танцы. Юджин. Чего так вдруг? Карни. Я же тебе сказал, что у меня это было пять или шесть раз, но все с одной девушкой. Мы с ней вроде как обручились. И ей может быть больно. Юджин. Я не знал, что у тебя есть девушка. Это прекрасно. Как ее имя? Карни. Чарлин. Юджин. Чарлин! О-о-о! В этом есть что-то волнующее. Ты женишься? Карни. Как тебе сказать?.. И да и нет… Пятьдесят на пятьдесят — фифти-фифти. У нее есть друг, но он в Олбани… Ну как, ты идешь со мной? Юджин. Видишь ли… девушки у меня нет. Потому я решил сам приобрести опыт. Эпштейн посоветовал мне глубже вникать в жизнь, быть поактивнее. Мне кажется, что это и есть самое подходящее место… для человеческих контактов… Карни. О’кей. Увидимся позже. (Надевает панаму.) Послушай, от первого раза много не жди. Если не все будет гладко, от этого совсем не отказывайся. Юджин. Я же не дезертир. Карни. Ты это тоже запишешь в свои мемуары? Юджин. Конечно. Я все записываю. Карни. Правильно делаешь. Люди теперь все больше такие книжки читают, где секс… Желаю удачи, мальчик! В дверях делает фотоснимок Юджина. Юджин (в зал). Итак, молодой человек по имени Юджин, оказал «прости» своему отрочеству и вступил в храм огня. 6 эпизод Ровена. Ну что ты там делаешь, милый? Юджин. (за ширмой). Сейчас. Ровена. У тебя что-то не так? Юджин. Нет, нет. Все в порядке. Ровена. Ты копаешься уже целых десять минут, Иди же, у меня нет времени. ЮДЖИН выходит. Он в шортах, носках и штиблетах. В уголке рта сигарета. РОВЕНА оглядывает его. Послушай. Если хочешь, штаны можешь не снимать. Но у меня правило: в свою постель я в ботинках не пускаю. Юджин (смотрит на свои ноги). О, прости. Совсем забыл. (Садится на край кровати; начинает медленно расшнуровывать штиблеты. Публике.) Я стал потеть как ненормальный. Я молил бога, чтобы мой одеколон перебил запах пота. РОВЕНА разбрызгивает духи из пульверизатора. Ровена. …Но возражаешь, милый, немножко духов? Парень? что был перед тобой: очевидно, вылил на себя целый галлон одеколона. Юджин. О да, пожалуйста. РОВЕНА улыбается, кокетливо направляет на него струю. Очень приятный запах. Ровена. Хочешь флакончик для своей девушки? Пять долларов за флакон. Юджин. Ты тоже продаешь духи? Ровена. Я продаю дефицит: шелковые чулки… черные штанишки. Тебя это интересует? Юджин (серьезно). А мужского белья у тебя нет? Ровена(смеется). Конечно же, нет. Какой ты милый, милый мальчик. Хочешь, чтобы я сняла с тебя башмаки? Юджин. Нет; я сам. Я сам могу их снять. (Снимает ботинок.) Ровена. Это твой первый раз? Юджин. Мой первый раз? (Смеется.) Ты шутишь. Это даже смешно… Нет… Это мой второй раз. Ровена. Ты ведь не куришь, не так ли? (Вынимает у него изо рта сигаре ту.) Юджин. А как ты узнала? Ровена. У тебя лицо горит… Если хочешь выглядеть постарше — отпусти усы. Юджин. Старался, но растительность появилась только с одной стороны… А тебя как зовут? Ровена. Ровена. А тебя? Юджин. (в зал). Внезапно я даже перепугался. Что если девушка тоже вела дневник?.. Ровена. Так как же тебя зовут? Юджин. Джек… Джек Малгруви. Ровена. Да ну? А я когда-то знала Тома Малгриви. Юджин. Это кто-то другой. Моя фамилия Малгруви: «у», а не «и». Ровена. А сам ты откуда, Джек? Юджин. С легким акцентом. Из Тексарана. Ровена. Разве есть такое место? Юджин. Есть, мэм. Ровена. Это Техас или Арканзас. Юджин. Кажется, Арканзас. Ровена. Тебе КАЖЕТСЯ? Юджин. Я уехал оттуда двухлетним ребенком. Потом родители переехали в штат Джорджия. Ровена. Вот как. Значит, ты крекер? Юджин. А что такое крекер? Ровена. Так называют южан из Джорджии. Юджин. О да, конечно же, я крекер. Вся наша семья крекеры… А ты родилась в Билокси? Ровена. Нет, в Галфпорте. Я и сейчас живу там вместе с мужем. Юджин. У тебя есть муж?.. Ты замужем?.. О, господи! Если он здесь меня застанет, он меня убьет. Ровена. Не волнуйся, не убьет. Юджин. Но он не знает, что ты… что ты… Ровена. Прекрасно знает. Мы с ним здесь и встретились. Он служит во флоте. Он был самым лучшим моим клиентом, да и сейчас тоже. Юджин. Ты за это БЕРЕШЬ с мужа ДЕНЬГИ?? Ровена. Да нет. Он просто мой самый хороший любовник… Ты хочешь прямо отсюда? Какой ковбой!.. Подожди, мне нужно подготовиться. Юджин. Тогда ты начинай, а я потом подключусь. Ровена, Ты не знаешь, как это делается? Юджин … Знаю — в теории, мне брат объяснял. Ровена. Свет погасить, или оставить? Юджин. Уж лучше бы мне совсем завязать глаза… О, господи!.. 7 эпизод Виковский. Просто не верится, чего только не написал о нас этот прохвост. Нет, вы только послушайте. «Каким бы сумасшедшим ни был сержант Туми, в его безумии есть своя система. Он побеждает в этой игре. Каждый день мы теряем частицу своей независимости, становимся вое более послушными и похожими на роботов. И тот кто еще совсем недавно был умным и мыслящие человеком, превратился в круглого идиота, одетого в хаки. Вчера перед всем взводом он буквально заставил Эпштейна открутить верхушку своего черепа и вынуть свои мозги». Арнольд (не отрываясь от книги). Я обманул его. Я вынул одну только слизистую оболочку. Виковский. (продолжая читать). «И борюсь изо всех сил, чтобы сохранить свою личность, и единственное время, когда я принадлежу себе; своему я; — это в глубокой ночной тишине». (Входит ХЕННЕСИ.) Хеннеси. Уф, ну и уикенд. Как, ребята, дела? Виковский. Привет, Хеннесн. Ты только послушай. О тебе здесь тоже идет речь. Хеннеси, А что это? (Развязывает галстук.) Читать дальше ... *** ***
*** Нил Саймон Билокси-блюз Армейская история в двух частях. Перевод с английского Ирина Головня Действующие лица: Рой Селдридж. Джозеф Виковский. Дон Карни. Юджин Морис Джером. Арнольд ... Читать дальше » ***
*** Туми. Я даю тебе возможность как следует отоспаться, но только… когда ты отмоешь; надраишь и наведешь блеск на все унитазы, стульчаки, писсуары в уборной. И если они не заблестят и не заиграют к нашему возвращению, то дополнительно будут наказаны Виковский и Сэлридж. Двести выжиманий с каждого! Это примирит их с тобой, Эпштейн. Кто еще хочет остаться сегодня вечером в казарме?.. Тогда начнем собираться. В двадцать четыре ноль-ноль с вещевыми мешками строимся у казармы, по всей форме. А НУ, ЖИВО, МАРШ!!! (Все вскакивают, кроме Эпштейна.) СТОЙ! ЧЕРТ ВАС ДЕРИ! (Все замирают) НИКТО, ни один человек не выйдет отсюда, пока он не съест, не доест, не проглотит эту высококалорийную жвачку, отпущенную в ... Читать дальше » *** *** ***
*** Виковский. ЛИЧНЫЕ И ТАЙНЫЕ МЕМУАРЫ ИЙИНА ЭМ.ДЖЕРОМА. Хеннеси, Он позволил тебе их читать? Виковский. Нет, но когда мы закончим чтение, мы спросим его, считает ли он свой поступок порядочным? Хеннеси. Ты не имеешь права читать. Это все равно, что вскрывать чужие письма. < ... Читать дальше » ***
*** Юджин. Твой отец писатель ... Читать дальше » ***
*** *** *** ПОДЕЛИТЬСЯ
*** *** ***
*** *** Пьеса Н.Воронова "Маленький лорд Фаутлерой" №2 *** В осколочных раненьях персонажного бормотанья... *** *** *** *** Некоторые эпизоды фотоистории Народного Театра... *** Некоторые эпизоды фотоистории Народного Театра... №2 *** Некоторые эпизоды фотоистории Народного Театра... №3 *** Юбилей *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** | |||
|
| |||
| Всего комментариев: 0 | |