Главная » 2021 » Ноябрь » 14 » Владимир 024. Скляренко С. Д.
14:23
Владимир 024. Скляренко С. Д.

***


И в самом Херсонесе нашлись люди, ненавидевшие ромеев и ждавшие лишь случая, чтобы помочь князю Владимиру или бежать в его стан.
Стояла душная червенская ночь. Низко над землей еще с вечера нависла тяжелая туча, после захода солнца она поползла дальше и закрыла море. Под покровом этой ночи спал стан русских воинов, спал Херсонес; в нескольких шагах ничего не было видно, в поле и в городе царила мертвая тишина.
Но вот раздался тихий скрип у стены Херсонеса против залива Символов, и в образовавшемся черном отверстии стены появились две тени, двое людей остановились снаружи и прислушивались, ждали…
Потом они пошли вперед, прямо к стану Владимира, и замерли, подняв руки, когда увидели перед собой поднявшихся с земли русских воинов.
— Кто вы?
— Мы из города… Хотим видеть князя.
Копья русских воинов были направлены на неизвестных — где война, там ловушки, ложь, измена!
Князь Владимир смотрел на людей, которых привели к нему воины стражи, лежавшие этой ночью плечом к плечу в поле.
Воины сразу же вышли, в шатре остался князь с несколькими воеводами и два неизвестных ромея.
— Кто вы и почему здесь ночью в поле? — спросил князь.
— Я, княже Владимир, — сказал один из них в одежде воина, — свион, по имени Жадборн, служил в дружине ярла Фулнера, которая шла с тобой из Новгорода в Киев.
— Кому же ты служишь ныне? Херсонесу? — усмехнувшись, спросил Владимир.
— Будь проклят Херсонес, ромеи и вся Византия! — прорычал Жадборн. — Мы служили им, не жалея крови. Нет моей дружины, не стало и ярла Фулнера, а что проку от них? Я пришел и буду служить тебе, княже.
Владимир ничего не ответил свиону, предававшему ради золота своих хозяев.
— А ты, — обернулся Владимир к другому беглецу, — почему оставил Херсонес и пришел в мой стан?
Старик в черной рясе, с длинными волосами, усатый, с большой окладистой бородой, заметно волновался и ответил не сразу.
— Я священник Анастас, — вырвалось наконец у него.
— Ты священник?! — искренне удивился Владимир. — Зачем же ты тогда явился сюда, в стан воинов?
— Я — болгарский священник, — ответил Анастас, — именно потому и пришел к тебе… Так, княже, когда-то я жил в Болгарии, был настоятелем Доростольской церкви, служил своему болгарскому патриарху Дамиану, видел там и отца твоего, князя Святослава… А потом Доростол взяли ромеи, ныне престол болгарского патриарха в Охриде, но я не могу ему служить, ибо константинопольский патриарх Николай выгнал нас из Болгарии. И я со многими болгарскими священниками попал в Херсонес, в город, где молятся золоту, а не Богу… Я отрекаюсь от ромеев, от патриарха Николая Хризоверга, жить в Херсонесе не в силах, лучше идти к язычникам, сеять там Божье слово… Потому и пришел к тебе…
На столе горела свеча, в желтых лучах ясно видно было лицо Анастаса. Можно ли верить священнику, правду ли он говорит?!
— Как же вы прошли? — спросил князь.
— В стене Херсонеса есть потайной ход, через него и прошли, — сказал Жадборн.
— Вы его нам покажете?
— Коли твоя воля, покажем и можем через него вернуться в Херсонес, — промолвил свион, — но ход очень узкий, человек с большим трудом может проползти, а по ту сторону стены всегда стоит стража… Ныне — темная ночь, ромеи перепились и спят, этим мы и воспользовались.
— Добро, — промолвил Владимир. — С чем же вы пришли?
— Я могу рассказать тебе все о Херсонесе, — ответил Жадборн, — и помогу разорить это гнездо над морем… Я знаю, где проложен в Херсонес водопровод, знаю, где в твоем стане лежит закопанный греческий огонь, я умею обращаться с этим огнем…
— Добро, — прервал Владимир свиона. — Завтра утром расскажешь обо всем моим воеводам. А сейчас ступай с воями и покажи, где потайной ход в город.
В шатер вошли воины и увели Жадборна. Князь и священник остались вдвоем.
— Я тоже должен идти? — спросил Анастас.
— Нет, — ответил князь. — Хочу говорить с тобой про веру и Христа. Ты не устал, отче?
— О нет — о вере могу говорить без конца, я верно буду служить тебе, княже…
Херсонес держался и, вероятно, еще долгое время мог выдерживать осаду — в его домах от залива Символов до самого моря было достаточно муки для печения хлеба, запасов соленого мяса и рыбы, в погребах стояли пифосы с вином.
Далеко за городом, в горах, были скрыты цистерны, откуда глубоко под землей по трубам беспрестанно текла вода, в городе все пили вдоволь и надеялись пить так и в будущем. Шла война, однако работали городские термы, у богатых же херсонитов были собственные термы и цистерны с водой.
Хуже обстояло дело на западной окраине города, где жили бедняки, — все бремя войны ложилось на них, они рыли рвы, насыпали валы, стояли на стенах, но хлеба им не хватало, а о вкусе мяса и рыбы они вовсе позабыли, вволю пили только воду…
И вдруг вода в водопроводных трубах стала убывать — до сих пор она постоянно текла сильной струей, но однажды, неизвестно почему, струя стала ослабевать, через несколько часов текла, замирая, лишь тоненькая струйка, потом из труб городского водопровода еще какое-то время сбегали капли, а вскоре упали и последние.
— Русы перекопали водопровод… Нам нечего пить! — катилось в Херсонесе из дома в дом, весь город охватили страх и отчаяние.
Многие херсониты кинулись запирать ворота дворов — отныне они будут стеречь, как псы, свои цистерны, жаль только, что им не пришло в голову залить заблаговременно доверху пифосы, термы, погреба, дворы…
Беднякам стало трудней, гораздо трудней! Богачи выдавали им по ломтю хлеба, а вот теперь не стало воды… Когда на горячую землю упали из труб последние капли, людям уже хотелось пить, в хижинах, халупах, землянках сразу запричитали, заплакали жены и дети.
День, другой, третий… как быстро они проходят, когда есть у человека хлеб и вода, и как бесконечно тянутся, когда нет ни глотка воды.
Страшно, очень страшно было в эти дни в городе Херсонесе. Вода! Только за воду служили теперь бедняки богатеям. Кружка воды — впрочем, нет, она была дороже золота, кружка воды стала мерилом жизни… А тут — жара, безжалостное солнце висит, как раскаленная сковорода, в небе. Горят камни, земля, горят и души людей!
Тогда князь Владимир и повел свою рать к стенам Херсонеса… Предвидя это, стратиг города велел поднять ночью на стены побольше бочек с водой, а начальникам открыть эти бочки, когда русские воины начнут приступ. Воины князя Владимира подходили к городу, а ромеи на стенах пили воду, готовые отбить русов и снова напиться… Вода — обычная и даже застоявшаяся, затхлая была на стенах, но действовала она на воинов, как крепкое вино, — в бешенстве кинулись они, чтобы отбивать приступ, — лучше умереть, но пить еще и еще!..

Но почему воины князя Владимира остановились, не лезут, как прежде, на стены?! Что случилось, откуда это, неужели само небо помогает на сей раз русским воинам?! В долине перед Херсонесом стоят сифоны
[256]
и бросают на город страшный палящий греческий огонь, а у машины стоит варяг Жадборн…

Воины стояли на стене, но им не нужно было отбивать приступ русов, позади них над городом вставали столбы Черного дыма — это пылали дома северной и восточной частей города, вот заклубился дым и над западной частью.
Но не только огонь уничтожал и испепелял город — с западных его окраин к приморским дворцам бежал люд с почерневшими, запекшимися от жажды губами: ремесленники, рыбаки, гончары, рабы из многих частей света; теперь они искали не воды, их сердцами владела месть, это они убили стратига Льва, открыли русским воинам ворота, и те ворвались в пылающий город.
И как раз в это время — горькая насмешка судьбы: на далеком небосклоне замаячили ветрила, а погодя на лоно вод выплыло несколько лодий — на помощь Херсонесу поспешали греческие хеландии, подмога из Константинополя.
Однако кому и чем помогать? Над Херсонесом висела туча темно-рыжего дыма, многие дома пылали, победители, как водится, радовались победе, побежденные, позабыв о сопротивлении, кинулись к водопроводу, откуда сначала по капле, а затем сильной струей ударила свежая, холодная вода.
Князь Владимир, взойдя на башню Зенона, долго смотрел на корабли ромеев, которые, не доплыв на какое-нибудь поприще до залива Символов, бросили якоря. Нет, эти величавые дромоны пришли не на помощь херсонитам — иная цель привела их сюда. Князь велел нескольким воеводам выехать к дромонам и узнать, зачем они приплыли, а сам, спустившись с башни, пошел в город.
Для него уже был приготовлен дворец стратига — чудесный дом в два этажа, смотревший окнами на море. У дверей висела мраморная доска с надписью:


Этот дом над Потом, где тебя всегда ждет чара вина,

Протевон
[257]
Иоанн Калокир, сын Романа, воздвиг.

Заходи, путник, на ложе в доме отдохни
И помяни добрым словом того, кто когда то владел этим добром.


Когда князю Владимиру прочитали и перевели надпись, он засмеялся. Калокир, сын протевона Херсонеса, — ведь так звали того ромея, который когда-то приезжал в Киев уговаривать князя Святослава идти войной на болгар… Странный мир — нет уже князя Святослава, нет ромея Калокира, дом же стоит у моря в побежденном Херсонесе, а тень Иоанна Калокира приглашает:
Заходи, путник, на ложе в доме отдохни…
Узкий двор, в углу цистерна для воды, посредине — чудесные южные цветы, два высоких дерева, направо — дверь на галерею с мраморными колоннами, за ней — сени, службы, лестница наверх, узкие открытые переходы, покои.
Тут и в самом деле можно отдохнуть, утомленное за много дней тело требовало отдыха, но было не до того — в покои уже входили воеводы, они спрашивали, что делать в побежденном городе, докладывали, где поставят стражу на стенах и в поле.
Потом явились воеводы, ходившие на лодиях к дромонам ромеев. В Константинополе, сказали они, узнали, что князь Владимир с большим войском вступил в Климаты, потому император Василий и прислал сюда дромоны со своими василиками.
— Василики императора Василия немного опоздали, — промолвил, смеясь, князь Владимир, — впрочем, пожалуй, в самую пору с ними толковать. Что ж, поговорим с ними завтра поутру. А сейчас, сейчас, воеводы, я хочу только одного — спать.  ***

3

Василики императоров Василия и Константина шли к князю Владимиру.

Это было невеселое зрелище — всем этим патрикиям, протоспафариям,
[258]
спафарокандидатам
[259]
не раз, видимо, приходилось бывать в Херсонесе раньше; спускались они с кораблей, окруженные нижними чинами, в великолепных, расшитых золотом и серебром одеждах, их встречали здесь и раболепствовали перед ними стратиги, протевоны, местная знать, по дороге от залива до самого дворца стратига стояли люди, славившие божественных императоров, гостей из Константинополя, Византию…


Теперь василики императоров — патрикии-военачальники Фригии и Сисиний, магистр Лев, митрополит Халкидонский Роман и пресвитор
[260]
Влахернский Феофил — сошли с кораблей в заливе Символов, как и надлежало, в серебристых скарамангиях,
[261]
красных, с золотыми фибулами
[262]
хламидах — знаками их высокого звания, — однако на берегу их никто не встречал, сотня молчаливых русских воинов во главе с двумя воеводами окружила василиков и повела в город.

Так они и шли среди развалин и пожарищ, мимо обгорелых домов, поваленных статуй и колонн; во многих местах василики видели, как русские воины и городская беднота подбирают трупы, чтобы похоронить их на кладбище.
Дом протевона Иоанна Калокира, перешедший после его смерти к стратигу Льву, василики знали: не раз кто-нибудь из них проводил здесь вечер за чарой вина в дружеской беседе с его хозяевами.
Но протевона Иоанна давно уже нет, а вчера, как поведали василикам, был убит голодным населением города стратиг Лев; вот в сенях уже стоят толмачи и ждут василиков, сейчас с ними будет говорить русский князь Владимир.
Он принял их в большом покое, с выходившими на море окнами. За распахнутой дверью тянулась широкая и длинная терраса с колоннами, на ней в больших кадках зеленели пальмы, цвели олеандры, а недалеко за ступенями билась о берег прозрачная волна.

Впрочем, василики не смотрели на террасу и на море — в углу покоя стояло несколько усатых русских воевод — в синих, зеленых, червленых
[263]
кафтанах с мечами на боку, и какие-то бородатые мужи в длинных черных платнах с золотыми гривнами на шее и цепями на груди.

Раньше этого никогда не бывало — после брани говорила свое слово старшая дружина, вместе с князем она укладывала мир; ныне же возле Владимира стояли не только воеводы — бородатые мужи с гривнами и цепями, были и бояре, мужи нарочитые земель Руси, купцы — они поддерживали теперь князя, он опирался на них.
Князь Владимир стоял впереди и, казалось, ничем не выделялся; напротив, он был даже проще, чем они, одет: в белом платне, подпоясанный широким кожаным поясом, без всяких украшений — ни гривен, ни цепей.
Единственно, что его отличало и указывало на высокое положение, — был позолоченный меч да еще красное корзно на плечах, перехваченное серебряной застежкой у шеи. Впрочем, не это поразило василиков, поражало лицо князя — суровое, задумчивое, его темные глаза, длинный седой чуб на бритой голове, усы, спускавшиеся волнами до груди.
Василики низко поклонились князю и мужам, но с их уст не сорвалось ни единого из тех заученных слов, которыми обычно они раньше сыпали, — тут было не до того.
— Садитесь! — коротко сказал князь Владимир. Он опустился в кресло за стол, заваленный какими-то свитками древних харатий с печатями, по бокам расположились русские воеводы и мужи, а напротив стали усаживаться и василики.
Между тем еще одна мелочь привлекла внимание василиков — перед тем как сесть за стол, князь Владимир отцепил от пояса меч и положил его на стоявшую у стены скамью.
— Так что скажете, мужи константинопольские, — начал князь Владимир, — с чем пожаловали?
Один из василиков, патрикий Сисиний, прежде чем сесть, промолвил:
— Мы, василики императоров Василия и Константина, прибыли сюда по их наказу — патрикий Фригии, магистр Лев, митрополит Роман, пресвитор Феофил и я — патрикий Сисиний… — Называя имена, он указывал поочередно на каждого из василиков.
— Вот и отлично, — сказал Владимир, — будем знать… А это, — он указал на воевод, — моя старшая дружина… Так с чем же вы, василики, прибыли сюда?
Патрикий Сисиний запнулся.
— Мы прибыли сюда, — промолвил он наконец, — чтобы спросить, почему ты, князь Руси, прибыл в Херсонес?
Сисиний снова умолк и закончил:
— Почему ты, князь Руси, пошел войной на Херсонес и взял его?
Князь Владимир засмеялся, засмеялись и воеводы и мужи.
— Дивно мне, — загремел он, обрывая смех, и опустил на стол ладонь с такой силой, что запрыгали свитки, а рука точно вросла в стол, — почему вы, василики, спрашиваете меня об этом? Ведь императоры ваши, посылая вас, доподлинно знали, почему я сюда пришел и так учинил. — Он указал на окна, сквозь которые чернели обгорелые стены и видно было, как легкий ветер разгонял тучи дыма, а в море на укотах покачивались на волнах русские лодии.
— Добро, — продолжал он, — коли императоры ваши забыли, напомню… Скажите василевсам так: отцы мои и деды много браней провели и множество крови пролили, ратоборствуя с Византией. Почему? Не наша в том вина и не на наших руках запеклась та кровь, ибо мы никогда чужих земель не искали, племен инаких не порабощали, токмо обороняли Русь, ее людей. Земель у императоров ромеев видимо-невидимо на западе и на юге, у них богатства и наука, а они все лезли и лезли к нам, ставили свои города тут, на берегу нашего Русского моря, вечно лезли на Дон, на Итиль — русские реки, насылали на нас печенегов и другие орды.
Покуда толмачи переводили василикам, князь Владимир молча глядел на них.
— Русские люди терпеливы, — продолжал он, — мы искали не брани, а токмо мира, имамо ряды с Византией, положенные князьями нашими Олегом, Игорем и отцом моим Святославом, а со стороны земли вашей подписанные императорами Львом, Александром, Константином, потом Романом, Константином и Стефаном, а еще позднее Иоанном. И мы писали сии ряды не по Божьему промыслу, русские люди платили за них кровью, каждая их буква — это тысячи мертвых уже ныне наших людей, горе Руси…
Василики молчали — они поняли, что за харатий желтеют на столе перед Владимиром, почему он опустил рядом с ними свою тяжелую руку.
— Ныне же я пошел на Херсонес, взял его и сижу тут потому, что прошлым летом еще раз хотел положить ряд с Византией и по просьбе императоров Василия и Константина послал в Константинополь шесть тысяч воев, они, вы такожде сие знаете, спасли императоров ваших, две тысячи моих воев сложили головы под Абидосом… А императоры не дали воям дани, переступили с нами ряд. Вот я и пришел в Херсонес. Не договорюсь с императорами здесь — пойду в Болгарию, будем брати новый ряд под стенами Константинополя… А теперь, — закончил князь Владимир, — оставляю вас с мужами, — вон на столе наши харатий — почитайте.
На другое утро князь Владимир ждал василиков в том же доме и в той же палате. Все оставалось в ней по-прежнему, на столе так же лежали свитки, однако ночь не прошла даром — василикам пришлось припомнить все, что писали когда-то императоры в своих рядах; князь Владимир в эту ночь советовался с воеводами, боярами, мужами земель и купцами — что сказать василикам.
И он начал:
— Надеюсь, василики прочитали харатий и знают теперь, что должны выполнить императоры?
— Императоры Василий и Константин, еще когда мы собирались сюда, сказали, что они утверждают все ряды прежних императоров.
— Мы такожде их утверждаем, — сказал князь Владимир, — однако после всего того, что произошло, я должен к ним кое-что добавить.
Василики слушали.
— Зане императоры Василий и Константин переступили ряд, положенный василиками позапрошлым летом в городе Киеве, то должны дать нам дань по двадцати гривен за всех живых и мертвых воев, иже были в Абидосе, — живым на прожитье, за погибших получат родичи. Городу же Киеву — две тысячи гривен.
— Мы нашим императорам доложим, — забормотали василики и тотчас поправились: — Мы согласны дать дань за живых и убитых русских воев.
— Дань сия будет по правде, однако это еще не все, — продолжал князь Владимир. — Прошлым летом нашим воям не только не дали дани, а хотели послать их в Болгарию. Почему? Еще в Адрианополе, а затем и в Доростоле мой отец Святослав, договариваясь с Цимисхием, требовал, чтобы Империя покинула и больше не трогала землю болгар, которая им не принадлежит. Я такожде напомнил о сем вашим василикам в Киеве. Почему же император Василий снова и снова идет в Болгарию?
— Не Империя ныне нападает на болгар, — искренне признались василики, — болгарский комит Самуил идет против Византии.
Князь Владимир засмеялся:
— Комит Самуил борется с императором Василием в горах Болгарии, во Фракии, в Македонии — там и решайте свой спор. Но легионы Империи стоят днесь на Дунае. Против кого нацелены их копья? Против болгар? Нет, супротив Руси… Пишите: Византия пусть не порабощает соседние земли и вовек не угрожает Руси на Дунае…
— А Корсунская земля? — вскипев, спросили василики. — Князь Владимир не только нам угрожает, но и вступил на нашу землю, взял Херсонес, что скажем мы императорам про сей город?
Князь Владимир не торопился с ответом.
— Правда, — промолвил он наконец. — Корсунская земля, сиречь Климаты, — ваша фема, и князья русские писали, что не имут власти на сей земле, что Климаты не покоряются им. От сего не отрекаюсь. Про землю Корсунскую пишем по старому ряду. И Херсонес был вашим городом. Однако о городе давайте поговорим позднее, когда кончим весь ряд… Обещаю — вашего не возьму.
Сказанные о Херсонесе слова сбили с толку и обеспокоили василиков императоров — почему князь Владимир, учиняя ряд про Климаты, не хочет одновременно говорить о Херсонесе, неужто он задумал оставить город себе?… Ведь Климаты без Херсонеса — тело без головы! Впрочем, нет, он сказал: вашего не возьму, значит, не возьмет и Херсонеса.
Вмешались купцы:
— И про куплю-продажу скажи им, князь!
— Верно! — согласился князь Владимир. — Мы говорили с василиками в Киеве — не можем так, как ныне, торговать с Византией.
— Императоры согласны принять в Константинополе купцов, сколько пожелает Русь, пусть они сами назначают цены.
Заговорили и бояре:
— А про челядь, княже?
Владимир понял бояр с одного слова — на Руси, особливо же в боярских вотчинах над Днестром и Дунаем, порою челядь и смерды, ставшие обельными холопами, покидают земли, идут в леса, бегут куда глаза глядят, попадают и в Византию.

— Мои бояре говорят, — продолжал Владимир, обращаясь к василикам, — будто порой челядь из Византии бежит на Русь, а наша в Византию… Напишем про челядь, аще побегнет на Русь из Византии, и про ту, что ускочит с Руси к вам, — надлежит воспятити.
[264]

— Про татьбу и разбой, — тихонько подсказывали уже купцы.
И в самом деле — в Константинополе не раз случалось, что у купцов Руси выкрадывали товары; что говорить, — в Киеве, на Подольском торге, тоже было немало татей среди голодных смердов.
— Добро, — согласился князь, — и про то надлежит написать: аще грек что украдет у русина либо русин у грека — карать по закону греческому и уставу русскому; аще убьет грек русина или русин грека — да убиенны будут.
Василики тотчас спохватились.
— Мы согласны, — сказали они, — запишем и про татьбу и разбой, как писали о том и прежде. Однако, княже Владимир, ты должен покарать смертью и тех, кто убил в городе Киеве купца грека Феодора с сыном, а за двор его и все достояние пусть тать заплатит.
Князь Владимир долго и пристально смотрел на василиков и потом сурово промолвил:

— Будь Феодор токмо вашим купцом, я покарал бы головников и вернул бы Византии все его добро, но он — не купец, а послух
[265]
Византии, что продавал Русь, и карали его с сыном все люди Руси… Хотите выкуп за него получить — говорите со всей Русской землей, мой совет вам такой: разговор не вести… Запомните, василики, и передайте императорам: ежели будете присылать к нам послухов, предателей, татей — смертью будем карать их, как и патрикия Феодора… Только о том не станем писать в нашем ряде: жаль вас!

Если бы это происходило не в павшем Херсонесе, а в Константинополе или в другом каком городе Византии, василики, вероятно, яростно спорили бы за каждую букву ряда, сейчас же они не смели раскрыть и рта.
Тем не менее, соглашаясь со всем, что предлагал князь Владимир, они хотели добиться и своего — если не в бою и не силой, то хитростью.
Поднялся старый седобородый Роман, митрополит Халкидонский.
— Мы, василики, — сказал он, — принимаем твой ряд, княже, будем молить Бога и уверены, что божественные василевсы его подпишут. Однако сие — ряд великий, такой, как и с Германской империей, могущественными державами мира…
— Чего же хочет митрополит?
— Мы несем Руси то, что уравнивает ее с иными, могущественными державами мира… христианство, которое даст Руси истинную веру, грамоту, книги, храмы и соборы, утвердит князя пастырем, а его людям даст жизнь безначальную, выведет из стана варваров.
Князь Владимир улыбнулся:

— Напрасно вы, ромеи, думаете, что русские люди — варвары. Вы говорите, что у нас нет грамоты, что мы — темные. Нет, это неправда, издавна русские люди зарубали резы
[266]
и ныне, подобно ромеям, пишут харатии, имают книжицы, славянскими знаками писанные… Вы говорите, будто у нас на Руси нету истинной веры, мы-де язычники, молимся деревянным богам! Нет, не так, много людей у нас молятся деревянным богам, но немало христиан молятся иконам в своих храмах, читают письмена из книжиц.

— Патриарх Фотий сто лет тому назад утвердил в Киеве епархию, которая подчинялась Константинополю, — подхватили греки.
— Слышал о сем, — бросил с улыбкой Владимир, — вельми жаль только, что тот патриарх, сидя в Константинополе, не побывав в Руси, без спроса записал себе епархию, ибо в Киеве сего не признали. Первых священников в Русскую землю прислали болгары; бабка моя, княгиня Ольга, которую хотел крестить император Константин, была уже крещена. Вы же, василики, знаете…
— Да, — подтвердил тотчас митрополит Роман, — мы сие знаем и потому хотим, чтобы ныне епархия была утверждена и Русская земля приняла крещение от константинопольского патриарха.
Князь Владимир ответил:
— Слушайте, василики, и передайте императору Василию — верно, настал час, и мы думаем о крещении Руси.
Василики впервые за все время радостно и с облегчением вздохнули.
— Боже всесильный, — вырвалось у митрополита Романа, — благодарю тебя, что просветил русского князя…
Владимир, казалось, не слышал его слов.
— Поведаю вам правду про Русь, — продолжал он. — Так, пришло время, когда мы, русские люди, готовы принять христианскую веру. Древние боги некогда зело помогали людям нашим, ныне мы живем в ином мире и хотим жить, как все… У нас во многом недостача: мы не порабощали земель, не забирали их богатства, мы защищались с мечом и щитом и не преуспели, подобно Византии. Что ж, мы примем это у вас.
— Мы окрестим тебя, княже! — воскликнули василики, а громче всех митрополит Роман и священник Феофил.
— Не о себе думаю, — с улыбкой ответил Владимир. — Бог просветил меня. Я есмь христианин.
Если бы с ясного неба ударил гром, василики были бы поражены меньше, чем от этих слов.
— Христианин? — Они переглянулись. — Но каким образом, откуда?!
— Крестил меня болгарский священник, что живет в Киеве.
В палате наступила необычайная тишина, сквозь открытое окно долетал лишь шум волн разбушевавшегося Русского моря.
Что было делать василикам?
— Понеже так, — сказали они, — то мы будем крестить всю Русь.
— Император Византии, — возразил Владимир, — глава державы и церкви. Понеже я крестился, то, как князь, сам крещу и Русь.
— Тогда ты, княже, утверди днесь епархию, основанную Фотием!
— О епархии Фотия я уже сказал, — промолвил Владимир. — Ее не было, это лишь ваша выдумка. И почему вы хотите, чтобы киевская христианская епархия подчинялась константинопольскому патриарху? Ваш патриарх, как нам ведомо, подчиняется василевсу. Так кому же подчиняться киевской епархии, а за ней и всей Руси? Все тому же василевсу Империи? Нет, мы принимаем христианскую веру. Множество людей на Руси, а с ними и я — уже крещеные. Отныне у нас будет своя русская епархия и, должно быть, не одна, а во многих землях, вас же прошу — помогите мне крестить Русь — дайте священников, божественные книги, иконы, а также науку.
В эту минуту князя Владимира невозможно было узнать — гордый, сильный, смелый, он говорил о том, что уже давно волновало русских людей.
— Вы говорите, что Империя ромеев всемогуща, что ее земли простираются на север, запад, восток и юг от Константинополя, что ей покоряются бесчисленные народы… Однако вам не покоряется запад, где сидит папа, вы дрожите перед императором Германии. Малая Азия восстает против вас, Болгария — горе людям Болгарии! — обливается кровью и все-таки не покоряется Империи, и ее патриарх в Охриде не признает вашего патриарха.
Василики растерянно переглядывались; киевский князь, оказывается, владеет не только оружием, он начинает жечь их словом, режет ту правду, о которой ромеи боятся не только говорить, но и подумать.
Владимир далеко еще не кончил, напротив, он до конца высказывает свою, русскую, правду, взволнованный, разгневанный и все-таки сдержанный и гордый в своем гневе.
— И почему Империя забывает, что ей не подчинена Русь? Вы называете нас худородными жителями севера, варварами — почему? Коли хотите знать — Русь тянется от Русского и Джурджанского морей до Ледового океана, от Дуная до самых Уральских гор. Русь владеет такими богатствами, которые вам и не снились. Ее люди никогда не ходили и не ходят в чужие земли, да и на что они нам — вся ваша Империя меньше нашего поля над Русским морем.
Это были крайне обидные слова. Воеводы и мужи русские смеялись, василики сидели, точно воды в рот набрали.
— Мы долго молчали и терпели! — горячо продолжал Владимир. — Назовите мне хоть одного императора, который побывал бы в Киеве, чтобы узнать нас — русских людей, чтобы по-человечески поговорить с нами… Нет, такого императора не было, Империя говорит с нами, как с какими-нибудь печенегами или хазарами через василиков, а то и купцов… Что ж, каковы василики и купцы — таков и разговор. А мы не стыдимся — ходили к вам и говорили с вашими императорами в самом Константинополе и у его стен князья Кий, Олег, Игорь, княгиня Ольга и мой отец Святослав… Беседа, само собой, велась по-всякому: как встречают, так и провожают…
Воеводы и мужи хохотали во все горло, василикам казалось, что их терзает бешеный гиперборейский ветер, — и те и другие поняли, на какие беседы под стенами Константинополя намекал князь Владимир.
— Скажите императорам Василию и Константину, — закончил Владимир, — что я хочу и буду отныне говорить с ними как равный с равными и того же требует от него вся Русь, не токмо я.
— Божественные императоры подумают, позаботятся об этом, — забормотали перепуганные василики.
— Нет, — прервал их Владимир, — тут думать и гадать императорам нечего. Русские люди терпеливы, но всякому терпению приходит конец…
Василики переглянулись:

— Князь Владимир хочет получить от императоров высокий чин куропалата?
[267]

Князь усмехнулся.
— Божественные императоры не станут возражать и согласятся дать князю Руси венец кесаря…
Князь Владимир вскипел:
— Императоры ромеев, как мне известно, давали венец кесаря каганам Болгарии, а потом били и кесарей и болгар. Я не возьму от них ни цепи куропалата, ни кесарева венца. Хочу, должен иметь корону василевса.
Василики бесновались. Они просто кипели от возмущения.
— Но корону василевса может носить только порфирородный.
Это было оскорбление, вызов дерзкому киевскому князю, на которое он мог ответить тоже оскорблением. Владимир и в самом деле был оскорблен — за себя, за всю Русь. Однако он сдержался и продолжал, словно и не слышал слов василиков:
— Короны василевсов требует Русь… А дабы императоры ромеев в будущем никогда нам не изменили и дабы Русь воистину была равна с Византией, императоры Василий и Константин должны дать мне в жены свою сестру Анну.
Василики могли ждать чего угодно, только не этого.
— По божественным установлениям, императоры не могут с кем-нибудь родниться, а тем паче с неверными обитателями севера…
— Мне известно, что императоры отдали одну дочь за хазарского кагана, другую за сына короля Гуго, рожденного рабыней.
— Сын короля Гуго — внук императора Карла Великого, а за то, что император породнился с хазарами, церковь предала его анафеме…
— Скажите императорам вашим, что вы говорили с князем Владимиром — внуком князя Игоря, который стоял когда-то под стенами Константинополя, с сыном Святослава, который ратовал с Иоанном Цимисхием на Дунае. И если ныне я не столкуюсь здесь, в Херсонесе, то продолжу разговор вместе с болгарами под стенами Константинополя. Вот и все! На том, стало быть, василики, и кончим!
Поднявшись, патрикий Сисиний сказал:
— Мы договорились с тобой, княже Владимире, обо всем и нынче же уезжаем беседовать с императорами. Мы будем молить Бога скорее прибыть в Константинополь и так же точно поскорее вернуться назад. Но у нас остался еще один вопрос — о Херсонесе. Ты обещал сказать о нем, когда положим ряд.
Князь Владимир усмехнулся.

— Это правда, — промолвил он. — Я обещал говорить о Херсонесе после того, как положим ряд. Что ж, скажите императорам, что я верну им Херсонес, как вину
[268]
за царевну Анну.

После этого василикам, конечно, не о чем больше было спрашивать.
Князь Владимир протянул руку к окну и указал на белые гребни, которые начинали бороздить морскую синь.

— Гиперборейский ветер быстро погонит ваши кубари
[269]
к Константинополю, — закончил он, — а тем временем поднимется теплый полуденный ветер и пригонит их обратно с рядом, данью и всем, о чем мы договаривались. Счастливого пути!

В тот же день василики ромеев отбыли в Византию.

  Читать  дальше ... 

***

***

Хронологическая таблица. Примечания 

 Читать с начала... 

***

***

  Источник : https://www.litmir.me/br/?b=24989&p=1

Скляренко С. Д. Владимир

Слушать аудиокнигу : https://audiokrai.com/books/141887

***

***

ПОДЕЛИТЬСЯ

                

 

***

Яндекс.Метрика

***

***

Из истории нашей Древней Руси

 


История нашей Древней Руси может показаться кому-то скучной и не интересной – что, дескать, там лапти да кокошники какие-то. Я и сама раньше так думала, но чем больше погружаешься в ту эпоху, тем больше находишь там подлинно библейский размах и настоящие античные страсти. Даже если рассматривать только официальную версию истории, то под религиозным и идеологическим глянцем просматриваются события эпического масштаба. Таким поистине судьбоносным  событием явилось Крещение Руси в 988 году, причем  вовсе не только с религиозной точки зрения, которую мы вообще постараемся не затрагивать. Это был, в первую очередь, исторический  выбор пути развития, выбор политического курса и выбор цивилизационной модели. И результаты этого выбора актуальны по сей день.
Главное действующее лицо  – князь Владимир I Святославич.
Если не вдаваться в подробности его биографии, с которой каждый может ознакомиться сам, а только описать ее главные моменты, то они, увы, будут больше отрицательными.
  ... Читать дальше »

***

Святослав. ---. Скляренко С.Д.

 

...Совсем не таков был младший сын княгини, Улеб. Белолицый, с румянцем на щеках, с темными волнистыми волосами и такими же темными прямыми бровями с карими ласковыми глазами, младший сын княгини был послушный, услужливый, тихий, и, если бы не мужская одежда, его можно было бы принять за красную девицу.

Она любила обоих сыновей, но сердце ее почему-то больше лежало к младшему сыну, Улебу. Почему? Она не могла бы на это ответить; на самом же деле, должно быть, потому, что старший сын Святослав похож был на отца, мужа княгини Ольги, Игоря, и нравом был в него, а младший сын Улеб напоминал ее, княгиню. 

 ... Читать дальше »

***

***

СКЛЯРЕНКО СЕМЕН ДМИТРИЕВИЧ. Святослав (038) КРАТКИЙ ПОЯСНИТЕЛЬНЫЙ СЛОВАРЬКОММЕНТАРИИХРОНОЛОГИЧЕСКАЯ ТАБЛИЦА

***

***

 

 Семен Скляренко

   Родился: 26 сентября 1901 г.

Умер: 7 марта 1962 г., Киев

Семён Дмитриевич Скляренко (укр. Скляренко Семен Дмитрович) — украинский советский писатель, автор исторических романов.
Окончил Прохоровскую сельскую школу, а в 1919 г. гимназию в городе Золотоноша. В начале своей трудовой деятельности работал в родном селе, затем заведовал районным отделом народного просвещения.
В начале 1920-х учительствовал. С 1923 служил в Красной армии. Впоследствии на редакционной работе.
С конца 1924 г. поселился в г. Егорьевск Московской области, где заведовал клубом, культотделом совета профсоюзов.

Литературную деятельность начал в 1918 г. В первых прозаических произведениях («Тихая пристань», 1929; «Матрос Исай», 1930) воссоздал события гражданской войны на…

Семён Дмитриевич Скляренко (укр. Скляренко Семен Дмитрович) — украинский советский писатель, автор исторических романов.
Окончил Прохоровскую сельскую школу, а в 1919 г. гимназию в городе Золотоноша. В начале своей трудовой деятельности работал в родном селе, затем заведовал районным отделом народного просвещения.
В начале 1920-х учительствовал. С 1923 служил в Красной армии. Впоследствии на редакционной работе.
С конца 1924 г. поселился в г. Егорьевск Московской области, где заведовал клубом, культотделом совета профсоюзов.

Литературную деятельность начал в 1918 г. В первых прозаических произведениях («Тихая пристань», 1929; «Матрос Исай», 1930) воссоздал события гражданской войны на украинской земле. В книгах очерков «Три республики» (1930), «Водники-ударники» (1931), романах и повестях «Бурун» (1932), «Ошибка» (1933), «Страх» (1935), «Пролог» (1936) писатель обратился к решению сложных нравственно-психологических проблем того времени. В трилогии о гражданской войне «Путь на Киев» (романы «Путь на Киев», 1937; «Николай Щорс», 1939, «Польский фронт», 1940) писатель, руководствуясь постулатами соцреализма, создал широкое эпическое полотно исторических событий на Украине.
В военные и послевоенные годы работал в армейской и фронтовой печати, печатал очерки и рассказы на военную тематику («Украина зовет», 1943; «Рапорт», 1945; «Орлиные крылья», 1948).
В 1954 году вышел роман С. Скляренко «Карпаты».
Намерение написать трилогию о становлении древнерусского Киевского государства в X—XI вв. был реализован частично: написаны и изданы только две книги — «Святослав» (1959) и «Владимир» (1962). В двух книгах романа «Святослав» — «Княгиня и рабыня» и «Над морем Русским» — писатель на основе летописных материалов и фольклорных материалов изобразил князя Святослава Игоревича и его окружение на фоне тогдашней эпохи. Смерть не позволила автору закончить начатое дело — написать роман про Ярослава Мудрого.

Умер С. Скляренков в г. Киеве, в котором жил с 1927 г. Похоронен на Байковом кладбище. Источник : https://audiokrai.com/authors/129982

***

***

***

***

***

***

 ... В Однокласниках - С надеждой...

***

 ... В Однокласниках - Удивительный мир бело-чёрных полей...

***

Коллекции Яндекс.Избранное   https://yandex.ru/collections/bro/     Мои картинки  https://yandex.ru/collections/user/d33t3ytg6qpxdm8mj7ny19ac5g/moi_kartinki/           Инстаграм    https://www.instagram.com/             *** 

***

***

***

Фотоистория в папках № 1

002 ВРЕМЕНА ГОДА

003 Шахматы

004 ФОТОГРАФИИ МОИХ ДРУЗЕЙ

005 ПРИРОДА

006 ЖИВОПИСЬ

 007 ТЕКСТЫ. КНИГИ

 008 Фото из ИНТЕРНЕТА

 009 На Я.Ру с... 10 августа 2009 года 

 010 ТУРИЗМ

 011 ПОХОДЫ

 012 Точки на карте

 013 Турклуб "ВЕРТИКАЛЬ"

 014 ВЕЛОТУРИЗМ

 015 НА ЯХТЕ

 016 ГОРЯЧИЙ КЛЮЧ и его окрестности

 017 На ЯСЕНСКОЙ косе

 018 ГОРНЫЕ походы

 019 На лодке, с вёслами

***

 

***

***

Страницы на Яндекс Фотках от Сергея 001

***

***

 Открытие себя. Владимир Савченко №1     

***

***

***

 

Древние числа дарят слова
Знаки лесов на опушке…
Мир понимает седая глава,
Строчки, что создал нам Пушкин.

                Коля, Валя, и Ганс любили Природу, и ещё – они уважали Пушкина.
Коля, Валя, и Ганс, возраст имели солидный – пенсионный.
И дожили они до 6-го июня, когда у Пушкина, Александра Сергеевича, как известно – день рождения, а в нынешнем году аж… 221 год ему.
И назначили старички точку встречи – на берегу великой реки...

Читать полностью - С Пушкиным, на берегу 

Иван Серенький

***

***

***

 

Жил-был Король,
На шахматной доске.
Познал потери боль,
В ударах по судьбе…

     Трудно живётся одинокому белому королю, особенно если ты изношенный пенсионер 63 лет, тем более, если именуют тебя Белая Ворона.
Дружба – это хорошо. Но с кем дружить? Дружить можно только с королём, и только с чёрным. С его свитой дружбы нет. Общение белых королей на реальной доске жизни невозможно – нонсенс, сюрреализм.

 Читать полностью - Жил-был Король 

... 

***

***

О книге - 

На празднике

Поэт Зайцев

Художник Тилькиев

Солдатская песнь 

Шахматы в...

Обучение

Планета Земля...

Разные разности

Из НОВОСТЕЙ

Новости

Из свежих новостей - АРХИВ...

11 мая 2010

Аудиокниги

Новость 2

Семашхо

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

Просмотров: 372 | Добавил: iwanserencky | Теги: Владимир, текст, Семен Дмитриевич Скляренко, Семен Скляренко, из интернета, слово, князь Владимир, Русь, Роман, история, литература, проза | Рейтинг: 5.0/1
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *: