Главная » » Небеса 016

18:55

Небеса 016

***

Дикая боль расцветает в конечности, но, стиснув зубы, я дёргаю ногой и рву треклятый корень. Вернув себе возможность свободно передвигаться, обрушиваю серию ударов на разбушевавшиеся ветви. Отбиваться от них сложно, это не куклы с полигона, удары которых можно хоть как-то прочитать. Здесь атаки идут со всех сторон, заставляя меня крутится волчком.

Лёгкий Шаг и Крепче Камня позволяют минимизировать урон, но полностью избежать попаданий не получается. Одежда быстро превращается в рваное тряпьё, перепачканное моей кровью. Снова. Ну что ты будешь делать?..

Дыхание Леса бодрит, позволяя частично поглощать вязкую и агрессивную энергию из воздуха. Эта Ки совершенно иная, дикая и необузданная, как самый тёмный лес. Он таит страшные тайны и ужасных обитателей в самых глухих своих уголках. Это в нём полно духовных зверей небывалой силы. Это в нём пропадают путники. Это в нём под корягой среди прелой листвы можно отыскать скалящийся череп.

В какой-то момент чужой напор становится слишком быстрым. Ветви и корни пробивают моё тело в нескольких местах, начиная врастать под кожу. Та трескается и высыхает. Становится сначала бурой, потом серой подобно коре старого дерева. Дикая боль прокатывается по телу и тут же гаснет.

Я пытаюсь пошевелится, однако лишь начинаю распадаться на сотни молодых побегов, став одним из них.

Сознание тает в странном умиротворяющем потоке, а лес вокруг возвращается к первозданному виду. Теперь я — часть его, молодое деревце, которому суждено вобрать необузданную силу дикой природы.

Бестелесным призраком меня влечёт по корням, словно по дороге, связывающей все деревья мира воедино. Путешествие одновременно бесконечно долгое и неуловимо быстрое.

Я в лесу.

Своём родном лесу.

В нём я провёл детство и юность. В нём играл с сестрой, охотился с отцом, запрокинув голову, ощущал касание солнца на лице и слушал шёпот листьев на ветру. В нём впервые почувствовал в себе необычайную энергию, что позволила мне начать свой Путь.

Я всегда был и всегда буду частью леса. Однажды лягу под его сенью и прорасту молодыми цветами. Эта перспектива меня не пугает. Если исполню задуманное, так тому и быть.

Моё сознание распадается, обращаясь молодой сосной. Каким-то внутренним взором вижу себя и того, кто проходит мимо.

Худенькая, словно былинка, матушка, ссутулившись, бредёт от нашего дома в глубь леса, чтобы собрать новую порцию целебных трав. Она напевает знакомую мне с детства песню, которую часто доводилось слышать нам с сестрой. Я вижу мать одновременно с разных сторон и чувствую слабое, едва уловимое биение Ки в её теле.

Хочу что-то сказать, но не могу. Боль возвращается. Захватывает моё сознание, продолжая дробить его и растворять в лесу. Мгновение, и я уже на лесоповале, где отец, махнув рукой другим работникам, уходит в тень деревьев. Касаясь их руками, он прислушивается к жизненной силе безмолвных исполинов, выискивает уже умирающего, чтобы не портить крепкие и здоровые деревья.

— Как у тебя дела, сынок? — почти беззвучно шепчет отец.

Обычно сдержанный и неприступный. С самого детства. Эмоции на замке, всегда, в любой ситуации. Сейчас в его голосе звучат искреннее тепло, боль и даже страх.

Он поднимает глаза вверх к кронам, сплетённым над головой.

— Вернитесь домой! Прошу, вернитесь домой невредимыми!

Тень и свет падают на его постаревшее лицо.

— Отец, — безмолвно обращаюсь к нему, понимая, что он меня не услышит, — мы обязательно вернёмся вдвоём. Я и Лин.

Всё исчезает. И вот я уже бегу древесным соком по лабиринту корней к исполинском дереву, подпирающему сам небосвод. Все Пути ведут к великому прародителю всех деревьев. Я попадаю под его кору. Сознание растворяется внутри древа-праотца.

Не знаю, сколько времени проходит так, но в какой-то момент моё тело начинает сплетаться из корней и побегов, возвращаясь обратно в зал.

Я смотрю на руки, покрытые корой, и с треском передвигаю новые конечности. Моя Ки изменилась, стала единой с этим лесом. Небо над головой исчезает, а деревья вокруг начинают быстро иссыхать и рассыпаться трухой, выбрасывая всё больше и больше энергии.

Вихрь из элементальной Ки закручивается и фокусируется в одной точке, пронизывая всё моё тело. Зал стремительно возвращает свой первоначальный вид, и вместе с ним — я сам. Боль накатывает, как цунами, и мой внутренний зверь вырывается наружу.

От моего яростного крика трескается пол, а множество корней, как рябь на воде, вздымаются кольцом вокруг моих ног. Голова жутко гудит, а сонм видений наполняет сознание образами. Бесконечные картинки лесных угодий проносятся перед глазами.

Дерево, из которого сейчас состоит моё тело, обрастает плотью, сжимается и растворяется внутри меня.

Всё тот же зал с кругом в центре. Всё тот же я, да не совсем.

Мои конечности выглядят и ощущаются чужими, но это чувство быстро проходит. Родство с элементом дерева, оно внутри, оно во мне, а я — в нём.

Пропускаю Ки через акупунктурные точки и выставляю ладонь. Пол трескается, и из-под него мгновенно вылетает острый корень. Это даётся легко и свободно, как дыхание.

Получилось.

Оплетающий Побег.

Так называется эта техника, и я смог сделать её своей!

Довольный своим успехом спешу скорее на полигон, чтобы опробовать новую технику в бою. Для начала вызываю одного бойца второго уровня. Выбираю лучника, чтобы сразу проверить на какой дистанции могу призвать корень.

Появившийся противник тут же разрывает дистанцию длинным рывком, оставляя позади призрачный шлейф. В мою сторону летят десятки стрел. Я мысленно формулирую желание. Техника повинуется. Оплетающий Побег вылетает на огромной скорости всего двух шагах от меня и вытягивается на дистанцию в десять метров. До лучника так не достать.

Лёгким Шагом начинаю приближаться, в коротких паузах между атаками выстреливая древесной техникой. Корни держаться несколько минут, а потом рассыпаются, не оставляя следа. Количество энергии, которое я расходую на их призыв, не такое уж большое. Однако расход увеличивается, если я использую технику несколько раз подряд. Сократив дистанцию до атаки, выбрасываю кулак в пустоту, и острое корневище пронзает лучника со спины. Дерево, укреплённое Ки, уверенно пробивает каменную плоть врага.

Истукан пытается слезть с Оплетающего Побега, но я делаю подобие апперкота, и край корня загибается, не давая ему сбежать. Приблизившись, поражаю уязвимые точки и уничтожаю врага.

Провожу ещё несколько спаррингов, увеличивая количество противников второго уровня, и так постепенно перехожу на третий уровень.

С расстоянием вроде разобрался. Использовать эту технику могу с двенадцати шагов. Пока это мой лимит. После создания ещё несколько секунд могу контролировать Оплетающий Побег, задавая направление рукой, а дальше он застывает. Подряд могу использовать технику не больше десятка раз. Это связано с количеством корней. Чем больше их в данный момент существует, тем больше уходит Ки на их поддержание. Так же отзывая свою энергию, могу уничтожить побеги раньше срока.

Учусь сокращать время их существования. Мысленно задаю необходимый срок, и тогда после атаки корень существует только определённое время. О точности пока речи не идёт, но таким образом технику могу использовать гораздо больше раз.

Призываю побольше воинов третьего уровня. Лёгким Шагом порхаю над ареной, словно хищная птица, осыпая врагов древесными пиками. Узнаю, что пока они способны навредить только физическому телу, но не сосредоточиям в теле марионеток.

Как только Оплетающий Побег материализуется из моей энергии, воздействие его Ки сходит на минимум. По сути, это простая физическая атака, а, чтобы поражать врагов именно энергией, мне приходится атаковать руками. Возможно, однажды это изменится.

Вернувшись к столу, я решаюсь на то, что уже давно хотел сделать. Передвигаю фигурку монолита, пропуская клетку сложности. Посмотрим на пятый уровень. По полу прокатывается дрожь. Чувствуется всплеск энергии. Смотрю вокруг, но больше нет никаких изменений. Когда поворачиваюсь обратно к столу, среди фигур вижу новые. Они мало отличаются от остальных, только размером крупнее.

Новый уровень, новые враги.

С довольной улыбкой выставляю одного противника.

Выбор опять пал на мечника. Всё же в Империи это самоё распространённое оружие.

Посреди площадки полигона проваливается секция сразу из четырёх плит, оставляя за собой большую квадратную дыру. Из недр земли ко мне быстро приближается угрожающая аура, не уступающая в силе безумному практику во время нашей первой битвы.

Противник выстреливает в воздух, словно из катапульты, и он тенью зависает надо мной, занося огромный меч.

***

===

Глава 13

Гигант в полном старинном доспехе обрушивается на то место, где я только что стоял. Его двуручная катана рассекает несколько плит, выбрасывая глубокую борозду ещё на десяток шагов вперёд.

В такт дыханию от него исходят угрожающие волны ауры. Небрежным движением воин выдёргивает клинок из пола. Из-под демонической маски на шлеме сверкают алым два горящих глаза. Рога увенчивают и без того грозный облик.

Вот только меня не пронимает. После вожака Учжицу, после Тени и того свихнувшегося адепта всё это просто детские сказки. Я не чувствую страха — лишь азарт и жажду битвы. Только в схватке, в шаге от смерти и можно стать сильнее.

Враг не торопится, вышагивая взад-вперёд, буравя меня оценивающим взглядом. Такое поведение придаёт творению Феррона разумности. Первая атака, по-видимому, своего рода приветствие.

Я тоже не теряю времени и внимательно отслеживаю каждое его движение, примеряясь. Количество энергии в этом истукане внушает, особенно в сравнении с предыдущими уровнями полигона. Его запас не уступает моему, а тот находится на уровне Железного Журавля. Да ещё эта броня... Достойный противник!

«Церемония» длится недолго. Вскоре исполин занимает необычную стойку, слегка согнув и широко расставив ноги. Марионетка, опустив меч, прижимает тупую сторону клинка к левому запястью, будто не в силах удержать эту громадину одной рукой. В мою сторону смотрит достаточно тонкое, но очень широкое лезвие.

Катана массивная, прекрасно подходит под руку этого великана. Наверняка, имеет и своё обозначение, жаль, что в нашей деревне почему-то не учили различать десятки подвидов разных мечей.

В следующий миг мимолётным движением враг выбрасывает клинок в мою сторону. Металл с голубым отливом начинает сиять… А уже через долю секунды с него срывается едва уловимый глазу полумесяц, который вытягивается во время полёта.

Ощутив резкий всплеск ауры противника, рефлекторно активирую Лёгкий Шаг и смещаюсь в сторону, проскользив по плитам, как по льду.

Вслед за дальнобойной атакой пол перед противником взрывается осколками камней и облаком пыли. Там, где пролетела невидимая техника, змеится узкая расщелина, нет, настоящее ущелье глубиной мне по колено. Противник же в следующий миг вылетает из завесы навстречу мне. Окованные металлическими пластинами сапоги высекают искры. Глухо стучат ноги по каменным плитам, оставляя после себя глубокие вмятины.

На сей раз я лишь чуть отступаю в сторону. Топнув ногой, направляю энергию в пол и выбрасываю кулак прямиком во врага. Корень прорывает плиты и выстреливает острой пикой прямо в горло гиганта. Тот, несмотря на свои впечатляющие размеры, успевает уклонится. Моя атака проходит вскользь. Его клинок рассекает воздух в опасной близости от меня, едва не перерубив в поясе. В последним момент успеваю пригнуться!

Он нападает, умело орудуя огромным мечом, словно игрушкой, а я призываю корни ещё несколько раз. Вторая атака уходит мимо, а вот третья пробивает ему стопу. Чтобы освободиться, ему нужно лишь дёрнуть ногой, но этой заминки мне достаточно.

Налитые Ки кулаки врезаются в доспехи стремительной серией ударов. Доспех прочный, но и мои кулаки под Крепче Камня ничем ему не уступают. Броня сминается, позволяя мне нащупать средоточия силы в чужом теле.

Демоны, да их почти полсотни! Свободной рукой противник пытается схватить меня, безуспешно, а вот его запястье попадает в мои тиски. Увы, он слишком силён. Резкий толчок отбрасывает меня прочь, словно прилипшую колючку. Его меч тут же оставляет новый шрам в полу полигона, поднимая пыль и мелкую каменную крошку.

С помощью Лёгкого Шага упрямо сближаюсь снова, нанося несколько быстрых ударов, и сразу отпрыгиваю от ответного взмаха. Ловить или пытаться заблокировать этот меч — безумие, на которое без оружия я не готов идти. Уже и так немало «шрамов» от его клинка расчерчивают полигон. Совсем не хочется проверять прочность Крепче Камня. И без того понятно, что защитная техника не выдержит.

Мне сопутствует успех, и уже десяток акупунктурных точек уничтожен. Однако и я с каждой атакой всё больше устаю. Древесная техника выматывает особенно сильно. Пусть воздух здесь и наполнен Ки, но даже так со времени её восстановление замедляется. Приходится делать паузы между атаки всё дольше, чтобы сохранить достаточно энергии на весь бой. Зато пока я восстанавливаю энергию, попутно уклоняясь от врага, изучаю его движения.

Каждый воин, даже будь он приверженцем какого-то конкретного боевого стиля, адаптирует его под себя. С мелкими противниками, а с моими размерами, почти все меньше меня, я уже сражался. В том числе на полигоне. Бой же с таким крупным врагом у меня впервые. Его стиль не отличается изяществом или грациозностью, зато предельно эффективен для такой громадины клинка.

Движения скупые, но при этом быстрые и чертовски смертоносные. Лезвие то и дело проносится в опасной близости, заставляя кожей почувствовать ту самую грань между жизнью и смертью. Слишком близко к ней подошёл однажды, это чувство знакомо. Одного попадания хватит, чтобы отправить меня на тот свет. Однако я туда не тороплюсь.

В силе он меня превосходит, зато в скорости слегка уступает. Лёгкий Шаг лишь сильнее обостряет это различие. А в бою порой даже преимущество размером с фалангу пальца решает исход.

Я сближаюсь, атакую и тут же ускользаю, методично уничтожая слабые места противника. Два десятка средоточий спустя враг прыжком разрывает дистанцию и перехватывает огромную катану обеими руками.

Концентрация Ки на его клинке резко возрастает. Взмах, и полигон сотрясает настоящая буря энергии, дробя и взрыхляя камень. Ударная волна прочерчивает настоящее ущелье от края до края площадки глубиной выше моего роста!

До этого он почти не использовал техники, и после каждой его внутренний запас Ки падает. Как и я, этот великан впитывает силу из воздуха, только быстрее. Медлить нельзя.

К моему удивлению, он тут же перехватывает меч и повторяет первую атаку, создавая вокруг себя облако из пыли. Из него вырывается очередной секущий полумесяц, на сей раз я реагирую в последний момент. Этого недостаточно.

Почти невидимый сгусток энергии, таящий в себе намерение убивать, рассекает мне живот. Крепче Камня тут же укрепляет поражённую область, но даже так рана достаточно глубокая. А ведь атака прошла вскользь, зацепив меня самым краем. Инстинктивная реакция только что спасла мне жизнь.

Противник сам бросается на меня, и я не готов отступать. Мы встречаемся посреди площадки. Лёгкий Шаг проносит меня чужим клинком, и уже в следующую секунду мой кулак сминает повреждённый доспех ещё сильнее.

Корни, повинуясь моей воле, выстреливают из земли, метя в уязвимые места брони. Побеги мгновенно пробивают сочленения и пытаются сковать врага, но тот обрывает узы, словно паутину.

Я вкладываю в атаку всё больше сил, уничтожая очередную уязвимую точку. Уклоняюсь от очередного смертоносного взмаха, ныряю под руку и ударом в коленный сустав лишаю врага опоры.

Истукан не успевает среагировать, лишившись ещё одной энергетической точки. Прихрамывая, он отшатывается.

Я сам уже на пределе. Пот льётся с меня ручьём, во рту пересохло, глаза щиплет, но это всего лишь мелочи. В пылу боя на подобное просто не обращаешь внимание. Тем более есть куда более серьёзная проблема.

Рана на животе сильно мешает. Одежда обильно пропиталась кровью. Запах железа преследует меня. С помощью концентрации Ки в животе и поддерживаемой Крепче Камня удаётся немного уменьшить, но не остановить кровотечение.

С течением боя враг становится всё более предсказуем. А, может, это я уже изучил его любимый порядок действий. Он то атакует мечом, то использует техники несколько раз подряд, после чего вновь переходит в рукопашную. Вот только чаша весов неуклонно клонится в мою сторону, пусть и болезненно с кровью и потом.

Гиганта окутывает сияние, и снова мы бросаемся друг на друга. Кулаки, закалённые техникой, врезаются в металл, отзываясь болью в костях. Лёгким Шагом я порхаю вокруг, ускользая от размашистых ударов, заставляя врага крутиться. Они рассекают лишь воздух, запаздывая на долю секунды.

Незаметно для противника фокусирую свою энергию у нас под ногами. Корни в той точке рвут землю, сплетаясь всё плотнее.

Моя Ки вытекает, как вино из треснувшей бочки. Мои резервы на исходе — я превысил количество доступных призывов корней, и старые начинают тлеть, рассыпаясь трухой.

Огромный клинок раскалывает плиты, вздымая их толстыми гребнями. Я ускользаю прочь, ощущая под ногами агонию умирающих корней. Последний рывок!

Энергия вырывается из моего ядра, захлёстывая всё тело. Лесная сила наполняет руки, ускоряя сердце до предела. Навстречу вражескому выпаду я бросаю заряженный кулак. Уклоняюсь, точно гибкий росток на ветру. Мой кулак по дуге ввинчивается в чужой бок, выплёскивая Ки, а следом за ним из пола вырывается последний корень — толще и мощнее всех прочих. С громогласным хрустом он пробивает спину куклы, и моё колено дробит последнее средоточие в её голове.

Этого хватает, чтобы одолеть изувеченного громилу. Когда тот падает замертво, за моей спиной раздаются хлопки.

— Впечатляет! Растёшь не по дням, а по часам, — замечает Феррон, стоящий у постамента.

— Когда третье испытание? — иду к нему, прижимая ткань одежды к изрезанному животу.

— Совсем скоро, когда будешь готов, — улыбается он. — Однако не стоит забывать…

— …Торопиться нельзя, — продолжаю я. — И не собирался.

С этими словами покидаю площадку и спрашиваю уже на ходу:

— Сможешь выручить ещё разок? — обвожу рукой свои раны.

— Сколько же можно тебя лечить?! — хмурится Феррон. — Никаких запасов духовных ядер не хватит с такой безалаберностью! — ворчит призрак.

Не убирая руки, опускаю взгляд на свою рану. Кровь продолжает просачиваться сквозь пальцы и стекает по ним мелким струйками. Боевой раж спадает, и боль противной слабостью разливается по всему телу.

Дело здесь не только в ране, она пылает огнём, и это ни с чем не спутать. Сражение на пределе возможностей с постоянным поддержанием быстрого течения Ки во всём теле сильно нагружает мышцы. И вот теперь настаёт расплата. Сладостная боль, без которой невозможен рост.

Феррон раздражённо сводит тонкие брови, но подходит ближе и проводит целительной волной над раной.

— Завтра возьмёшь новую одежду, — бросает он, отстраняясь.

— Благодарю.

На месте зажившей раны остаётся ещё один рубец.

— Кстати, не ожидал увидеть тебя в облике человека. Ты же говорил, что его сложно поддерживать. Уже успел разобраться с проблемой?

Лица Феррона не выдаёт никаких эмоций.

— Работа над восстановлением формации уже идёт, но это не твое дело. Заботься лучше о себе, чтобы снова чужой клинок не выпустил тебе кишки, — едко парирует собеседник.

— Любой дуб когда-то был скромным жёлудем, — спокойно возражаю я, не давая эмоциям взять вверх.

Призрак качает головой, мол, ну-ну, и произносит:

— Скучно мне, а теперь я смогу больше времени находится в это облике.

— Отлично! Тогда пойдём на кухню — после таких тренировок аппетит зверский. Кто знает, когда ты съешь свой последний кусок хлеба?..

С этими словами я направляюсь к лестнице.

— Я-то уже точно свой проглотил! — скалится Феррон, устремляясь следом.

Кухня встречает невероятным ароматом свежеприготовленных блюд. За день на воле я не успел особо соскучиться, но сейчас, вдыхая такие потрясающие ароматы, понимаю, мой желудок рад этой встрече!

Любопытно, что некоторые блюда, те, которым я отдаю особое предпочтение, остаются, а прочие меняются. Усадьба постоянно преподносит сюрпризы.

— Как тут всё работает? — спрашиваю, уже набив рот едой.

— Кухню имеешь в виду?

— Ага, — киваю. — Тут ведь техника и не одна, верно? Всё связано с той масштабной формацией, которая сейчас сбоит?

— Твои выводы меня радуют, — Феррон усаживается напротив. — По крайней мере, не растерял знания во время прогулки.

— Расскажи, как ты создал всё это! — с огнём в глазах прошу я. — Мне очень интересно, и, кто знает, вдруг однажды пригодится?..

В памяти всплывает образ незнакомки с красным зонтиком, однако я не тороплюсь делиться этим событием. Надо хорошенько обдумать всё, прежде чем затевать разговор с Ферроном.

— Испытания ты ещё не прошёл, но немного моего доверия заработал, — объявляет он, что не может не радовать. — Твоя прогулка доказала, что я не зря трачу своё время на тебя.

Интересно, ты умер от лишней скромности?..

У меня уже есть догадки об усадьбе, но всё же хочется услышать ответ от самого её создателя, а точнее, его призрачного двойника. Моих знаний на Пути явно не хватает для понимания чудес подобного масштаба. Между мной и учеником Аранга пропасть. Возможно, этот разговор хотя бы немного заполнит её.

Он с неохотой пускается в долгий рассказ о создании усадьбы. Слова льются бурным потоком без остановки, будто мой собеседник отгоняет долгое молчаливое одиночество. Бедняга сколько лет ни с кем не вёл нормальных бесед.

Хоть Феррон и тараторит с нечеловеческой скоростью, я обращаю внимание, что многие важные детали он опускает. Мёртвый хитрец.

Когда мой раздувшийся желудок готов лопнуть в том самом месте, где призрак его совсем недавно залечил, полупрозрачный юноша, наконец, замедляется.

— У меня есть пара вопросов, если позволишь, — демонстрирую два пальца.

— Задавай, но не все ответы я готов дать тебе сейчас.

— Ты так подробно описывал масштаб техник и переплетении нескольких десятков формаций в одну, — я развожу руками, чтобы обозначить весь масштаб. — Тогда почему не позаботился о поддержании собственного бренного тела на долгий срок?

— На этот вопрос я не отвечу, — качает головой он.

— Что ж, вернёмся к этому позже. Возможно, я стану достойным после моего последнего испытания? — смотрю на него с хитрым блеском в глазах, но лицо собеседника ничего не выражает. — Эти марионетки на полигоне… Они созданы искусственно, или это настоящие люди? Мёртвые… люди?

Феррон, склонив голову на бок, скалится в ответ:

— Часть из них — твои предшественники, жаждавшие несметных сокровищ. Они так же хотели добраться до моего тайника, увы, их амбиции превзошли их силу, — его улыбка окончательно теряет доброту, становясь кровожадной. — Далеко не все они потерпели неудачу в первом испытании, однако участь всех неумех одинакова — пополнить ряды моих послушных тренировочных болванчиков.

Нечто подобное я подозревал. Хоть он и ведёт себя порой, как добродушный ворчливый адепт, но… До такого уровня силы, каким при жизни обладал Феррон, невозможно добраться, не пролив реки крови.

Его методы далеки от человеколюбия, но и оно не имеет ничего общего с Путём. К тому же между нами всё ещё лежит пропасть по силе и знаниям. Всё, чему я смогу здесь научиться, может стать фундаментом моей силы.

— Ты сказал «часть», — цепляюсь я за слово. — А остальные? Тот гигант, например?

— Другие... — тянет Феррон, будто раздумывая, стоит ли отвечать. — Твой последний противник тоже был моим гостем. Что до прочих... возможно, расскажу, если победишь их на полигоне.

— Не «если», а «когда»! — поправляю я.

Феррон хмыкает:

— Звучит многообещающе, но я уже слышал подобное от твоих безмолвных оппонентов.

— Сам убедился, что я слов на ветер не бросаю, — напоминаю ему о нашем уговоре.

Эти слова призрак не удостаивает ответом, лишь исчезает, тая в воздухе.

— Скоро увидимся, — произносит он.

На прощанье призрак улыбается, и в его улыбке нет тепла.

Тренировки, учёба, сон — всё сливается в единый поток. Я постепенно наращиваю мощь Оплетающего Побега, стараясь вызвать более одного корня за раз. Пока безрезультатно. Зато удалось увеличить максимум использования техники до двух десятков подряд. Зависит от текущего запаса энергии. Пока это предел.

Пятый уровень полигона даётся непросто. Каждый враг искусен, обладая арсеналом из нескольких техник. Каждый — настоящая головоломка, заставляющая выкручиваться и изощряться в попытке их разгадать. Пока есть возможность нужно получить как можно больше боевого опыта. Колоссальные пробелы стремительно восполняются на полигоне.

Мои призывы и уговоры возымели действие, и Феррон всё чаще навещает меня, чтобы скрасить скуку беседой. Думаю, не меньше свою, чем мою.

Раньше я всегда был в окружении людей. В деревне: сестрёнка, суровый и немногословный отец, научивший меня, как быть мужчиной, заботливая мать, для которой я и Лин всегда оставались маленькими детьми.

По дороге в столицу удалось завязать много приятных и не очень знакомств. Зато я смог посмотреть на красоты нашей Империи. В столице так вообще от людей голова поначалу болела, но со временем я привык. Пусть и общался немного, вот только люди всё равно были рядом. Слышались их голоса. Чувствовалась жизнь, бьющая ключом.

Здесь же одиночество иногда заставляло просто разговаривать с самим собой, лишь бы слышать хоть свой голос. Лишь Феррон иногда скрашивает мои дни беседами.

Однажды ночью что-то будит меня. Возможно, сон, а может, перемены в энергетической структуре усадьбы. Выйдя в центральный холл, я с удивлением обнаруживаю открывшийся проём в ранее запечатанном крыле дворца. Оттуда доносится мощный поток Ки. Бодрящее любопытство вмиг прогоняет сон. Меня тянет туда, и я спешу на встречу с этим таинственным источником силы.

***

===

Глава 14

Многотысячные армии сражаются друг с другом на полях брани, усеянных телами павших бойцов. Уродливые демоны обрушиваются с небес, окрашенных кровавым маревом.

Не все картины наполнены болью, есть здесь и ростовые портреты. Никуда без Аранга. Божество предстаёт в расцвете своей силы, когда длинные чёрные волосы только тронуло серебром. Глаза его улыбаются и словно следят за мной, а на губах мелькает усмешка. Лицезреть его в облике обычного человека кажется почти кощунственным.

На других холстах изображены его ученики, такие разные и молодые, как и я сейчас. Каждый словно провожает меня в последний путь своими эмоциями. Белокурая девица с кудряшками задорно смеётся, прикрывая рот ладонью. Мужчины с суровыми лицами наблюдают за мной, сидя в воинственных позах. Будто в любую секунду готовы кинуться в бой. Единственное исключение — Феррон. Он выглядит спокойным и демонически таинственным. Его слова крепко засели в моём сердце.

Каким будет мой Путь?

Ещё одна ученица Аранга и, если там над озером, меня посетило не видение, то она ещё жива! Как такое может быть?!

Я заворожённо замираю перед искусным полотном художника. Краски на нём словно живые, так достоверно передают природу происходящего. Мне кажется, я ощущаю аромат этих цветов и едва уловимый ветерок на своей коже.

— Кровавая Сакура… — говорю вслух, пытаясь дотянуться до листьев и прикоснуться к ним.

Пальцы скользят по шершавой поверхности. Придя в себя, опускаю воодушевлённый взгляд на проход.

Что же там меня ждёт?

Картины меняются одна за другой, воспроизводя частички ушедших эпох. Я ускоряюсь, лишь краем глаза следя за ними. Всё внимание сфокусировано на энергии, поднимающейся снизу, до того она сладостная и насыщенная. Хочу поскорее увидеть её источник.

Лестница приводит меня в просторную пещеру. Лишь часть её тронула рука человека, о чём говорит искусная каменная кладка арки, из которой я вышел, и пол, мощённый грубыми плитами. На нём глубокими линиями выведена формация, заключённая в круг. От края по спирали закручивается широкая линия, больше похожая на канал. Она опоясывает круглые постаменты восьми статуй и обвивает кусок пульсирующего алого камня. Именно он, высокий и основательный, является источником мощной Ки.

Фигуры, замершие в воинственных позах с оружием наготове, узнаю без труда. Те самые ученики Аранга с картин на лестнице. Могу рассмотреть все статуи, кроме самой ближней ко мне, стоящей за пределами формации. Силуэт того безоружного человека смазан, черты рассмотреть невозможно.

Проходя по кольцу, энергия от края течёт дальше по спирали к камню в центре формации, пока он меркнет, а затем с его новой пульсацией устремляется обратно. И так по кругу раз за разом.

Похоже, будто передо мной бьётся сердце. Пульсация сопровождается волнами энергии, затрагивающими не только формацию, но и заполняющими весь зал. Анализируя их, чувствую лишь благоговение. Это сила, недоступная моему пониманию.

Величественным монолитом алая стела поднимается ввысь. У самого её кончика на острие, стремящемся пронзить потолок, закреплено кольцо, а от него к стенам и полу тянутся мощные цепи.

— Вот и настало время твоего финального испытания, — голос Феррона звучит ещё до того, как он появляется.

Предстаёт призрак не совсем привычным способом. Его статуя, расположенная ближе всех к центру формации, трещит и неуверенно шевелится, скидывая каменную оболочку, словно змея шкуру.

— Ты хочешь лично провести его? — с улыбкой разминаю кулаки под хруст костяшек.

— Таков Путь к сокровищам, которые ты можешь здесь получить, — он разводит руками, и в его ладони появляется небольшой изогнутый кверху посох.

Из маленькой палки он увеличивается до размеров моего собеседника. На оголовье вытягивается пять тонких веточек, похожих на пальцы. Они словно пытаются стиснуть энергию пламени, вырывающуюся наружу, но не могут.

— Если мне суждено здесь погибнуть, Феррон, знай, я благодарен тебе от всего сердца за те необыкновенные тайны, что сумел познать в твоём убежище. Раньше я был лягушкой на дне колодца, но с тех пор мой мир треснул, как скорлупа, и никогда уже не станет прежним, — с этими словами я прикладываю сжатый кулак к раскрытой ладони и выполняю глубокий поклон.

Старик в облике юноши молчит, прикрыв глаза, и медленно кивает.

— Если это произойдёт, Рен, знай, что ты был самым любопытным претендентом из всех, что мне довелось увидеть.

— Если пройду это испытание, — с усмешкой добавляю я, — возьмёшь меня в личные ученики?

По пещере раскатывается громогласный хохот.

— Великолепная наглость! Великолепная! Об этом даже речи не шло, — закинув голову, он продолжает смеяться. — Что ж, дерзости тебе не занимать, но, кроме неё есть ведь кое-что ещё, не так ли? Единицы доходили до последнего испытания. Всех их ослепила жажда увиденных сокровищ. Им хотелось владеть всем, что скрывается в моём арсенале, но ты не таков, верно? В первую очередь тебя привлекли знания. Ты отринул оружие и доспехи, выбрав не технику, но основополагающее руководство, способное провести тебя к дальнейшим этапам, и поступил правильно. Чем крепче фундамент адепта, тем дальше сможет он продвинуться на Пути.

Мерно киваю его словам.

— Меня мало интересуют материальные блага, могучие клинки и прочная броня. Я сам себе оружие, я сам себе доспех. Всё, что мне нужно, — это стать достаточно сильным, чтобы найти свою сестру и наказать виновных.

— Не смей лгать мне, мальчишка! — рёв Феррона поднимает бурю в помещении, срывая мелкие камни. — Либо говори от чистого сердца, либо пошёл прочь с глаз моих!

Шокированный умолкаю, пытаясь понять, в каком обмане меня обвиняют, и после кратких раздумий глухо продолжаю:

— Да… Ты прав. Сестра дорога мне, но это не всё, что мной движет. До нашей встречи я уже познал на себе, каково это — шагать по Пути в одиночку, без мудрого наставника. Брёл впотьмах, словно слепой, вырывал крупицы знаний у безразличных путников, гнался за миражами и иллюзиями.

Моя нога с силой топает по плите, заставляя её треснуть.

— Я хочу твёрдо ступать по Пути с высоко поднятой головой! Я хочу смело встречать любой вызов, как и подобает практику! Я хочу обрести силу, чтобы самому творить свою судьбу!

— Хорошо сказано, Рен! Да будет так! — скалится он и вонзает посох в пол, нарушая пульсацию камня за своей спиной.

Концентрация Ки вокруг нас усиливается, и на меня обрушивается настоящий вал энергии. Тело пронзают полупрозрачные потоки. Щупальцами расплетаются энергетические каналы формации и впиваются во все статуи, кроме безликой.

— Ты станешь моим учеником, если сможешь подкрепить свою дерзость делами! — угроза в его голосе совершенно реальна. — Достойным — награда, проигравшим — забвение! А теперь покажи мне всё, что ты усвоил, всё, на что ты способен! — его голос гремит под сводами зала, эхом отражаясь от стен.

Всё… всё… всё…

Занимаю боевую стойку, выдвинув в сторону противника раскрытую ладонь, и делаю несколько приглашающих взмахов.

Пламя в навершии посоха вспыхивает ещё сильнее и вырывается наружу. Мимолётным жестом Феррон отправляет огромный огненный шар, но не в меня… А в центр зала. Поток огненной Ки стремится достигнуть следующей статуи.

— Не так быстро, — бросаю я.

А сам Лёгким Шагом добираюсь до пламенного вала и перерубаю его ребром ладони.

Жгучая энергия впивается в руку. Скрипя зубами, выдерживаю боль и отдёргиваю конечность.

Толстый корень сразу же вырывается из камня, преграждая поток. Огненная энергия таранит эту помеху, и дерево сопротивляется недолго. Мгновенно вспыхивает и опадает горкой чёрного пепла. Тут же на смену ему приходит ещё один корень, а у меня на лбу выступает пот. Интуитивно я понимаю, что если Ки достигнет следующей статуи, то и она оживёт.

Второй, а затем и третий корень вырастают из камня и сгорают, но уже медленнее. Течение пламенной Ки нарушает канал формации. Древесный пепел засыпает поток, превращаясь в землю.

В этот раз я использовал технику с намерением созидания, а не атаки. Круговорот порождения. В нём скрывается подсказка.

Огонь порождает землю, и дерево служит для этого неплохим материалом. Четвёртый корень гасит пламя полностью, но поток чистой энергии всё ещё стремится пробиться, накатывая волнами. Пока что древо служит достойной плотиной.

— Это не поможет, — констатирует Феррон, а в его посохе уже зреет новый снаряд.

Созданное посохом пламя скручивается тугими языками, образуя растущую сферу. Снаряд напоминает маленькое небесное светило. Оно разгорается всё ярче и буквально ослепляет.

Приходится выложиться по полной, но даже Лёгким Шагом не удаётся избежать ударной волны. Та подхватывает меня, швырнув вперёд. А в это время жар разливается в стороны вместе с огнём, прожигающим даже каменный пол.

Приземлившись на ноги, тут же начинаю сближение. Между бросками снарядов есть окно. В него и пытаюсь ввинтиться. Двигаться приходится на всей доступной мне скорости.

Лёгкий Шагом ухожу от дистанционных атак. Они слишком масштабны и требуют максимальной осторожности. От одних лишь ударных волн вся кожа уже красная, а одежда в нескольких местах начинает тлеть. Я гашу пожар в зародыше хлопками.

Ки прокатывается по телу от ядра с каждым ударом сердца. Время замедляется и сливается в одно бесконечное мгновение. От очередной атаки одновременно уклоняюсь и сокращаю расстояние до Феррона. Однако вместо создания огненной сферы он бьёт посохом.

Мимо.

Навершие не касается меня, но лапа на его конце раскрывается, и вихрь пламени взрывается на месте удара. Лёгкий Шаг не подводит. Я уже за спиной Феррона, мой кулак летит в его хребет, а ожившая статуя выступает щитом от собственной убийственной техники. Языки пламени лижут моё тело и поджигают одежду.

Мою атаку встречает деревянный посох, молниеносно закинутый за спину. И хоть я и вкладывал в удар всю силу, шест лишь вибрирует от моих усилий. Феррон чуть подаётся навстречу пламени, и посох тут же очерчивает вокруг него огненное кольцо.

Слишком близко к земле. Придётся прыгать. Я и не знал, что способен на подобное. Напитав ноги Ки, прыгаю на высоту своего роста. Лишь подошвы сапог подпалило, но приземление гасит эти последствия.

Следующий мой удар находит цель. Кулак касается одежды противника, но… Миг, и тот исчезает. Кольцо пламени долетает до стены, а сам Феррон появляется возле второй статуи.

С шумным вздохом он картинно вытирает несуществующий пот со лба и добавляет стали в голос:

— Демоны тебя раздери, мальчишка. Это было близко. Чуть не закончили раньше срока.

— Слабо верится, — фыркаю я.

А сам уже сокращаю дистанцию.

Мои инстинкты обостряются. Хоть он и мой наставник, а я пока лишь непризнанный ученик, но сейчас моя единственная задача — его полное уничтожение. Столь сложного соперника не одолеть, не имея в сердце подлинного намерения убить врага. Буду сдерживаться, и на этом всё кончится.

Собственные мысли вызывают отторжение. Неужели и меня ждёт Путь крови? Хотя, что лукавить, я уже встал на него обеими ногами.

Феррон прыжком бросает себя в воздух и несколькими быстрыми взмахами обрушивает вниз град снарядов. Раскалённые куски породы падают на плиты, оплавляя их и прожигая. В местах, где техника попадает по формации, такого эффект не наблюдается. Поэтому держусь ближе к её энергетически каналам.

Я прыгаю между небольшими кратерами, избегая их, но постоянно чувствую смертоносный жар. Только ноги противника касаются пола, как мой удар врезается в подставленный посох. Дерево надрывно трещит, но всё же выдерживает.

Вблизи мне проще с сражаться с подобным противником. Радиус его атак ограничен, к тому же они слабее, чем когда мы бьёмся на дистанции.

Пару раз Феррон пытается восстановить поток до второй статуи, сбив созданную мной горку земли. Однако огненная энергия встречает новую древесную преграду. Чуть продвинувшись, снова захлёбывается землёй.

— Не стоит, третий лишний. Не будем нарушать наш поединок, — ворчу я, не отрываясь от дела.

В какой-то момент корень выстреливает и, повинуясь движению моей руки, изгибается. Мелкие огненные шары перебивают его. Острый шип не успевает упасть, как я запускаю его во врага одним слитным ударом. Тот ловко уворачивается.

Едва касаюсь пола и рывком сокращаю дистанцию. Противник снова парирует мой удар посохом. Тот трещит, но не поддаётся. Серия ударов заставляет Феррона отступать. Подсекаю его ноги. Кувыркнувшись в воздухе, оппонент не падает на спину, а выбрасывает длинное древко мне в лицо одной рукой. Второй же уверенно отталкивается от плит, и вот он вновь на ногах.

Посчитав навершие главной угрозой, я резко уклоняюсь и оказываюсь прав. Огненный поток вырывается из оголовья и чертит борозду в камне до энергетического канала.

Хорошая попытка.

Призываю корни. В этот раз сразу два. Получилось! Впервые! Голова от этого гудит, а ядро внутри словно пылает.

Подобно пикам они стреляют в ожившую статую, пока он поддерживает технику. Оба корня находят цель. На пол падают первые капли крови. И в этот раз они не мои.

Феррон исчезает и возникает позади кристалла в огненном столпе. По одежде противника от левого бока и в районе плеча с той же стороны расползаются красные пятна.

— Хорошо! Хорошо! — щерится оппонент. — Я уже и забыл, что такое боль, — свободной рукой он трогает рану, а потом изучает кровь на кончиках пальцев. — Не думал, что ты сможешь так быстро меня ранить. Буду серьёзнее воспринимать этот бой.

Посох гремит о пол. Плиты раскаляются добела, а там, где я был миг назад, закручивается огненный вихрь. Стоит мне коснуться пола в новой точке, как подо мной тут же формируется ещё один вихрь. Лёгкий Шаг позволяет чуть-чуть опередить технику противника. За каждым прикосновением к земле следует новый вихрь. Три, четыре, пять. Я вновь приземляюсь, к сожалению, летать пока не умею. В этот раз без сюрпризов. Значит, пять — это предел?

Я мчу к Феррону, а он исчезает в объятьях пламени. Обзор закрывают пламенные смерчи. Медленно они надвигаются на меня. Всплеск Ки в том месте, откуда я ушёл. Возле основного канала формации возникает Феррон.

— Отличный поединок, Рен. Давай сделаем его ещё интереснее.

Он смахивает ногой завал, преграждающий путь течению Ки к следующей статуе. Поток быстро добирается до неё, закручиваясь вокруг кольцом. Треск. Истукан делает свои первые шаги.

===

Глава 15

Закрученная лестница уводит в недра усадьбы. Стены выложены камнем, а на поворотах то и дело встречаются картины. Величественные полотна отличаются масштабом под стать сооружению, где они висят.
Многотысячные армии сражаются друг с другом на полях брани, усеянных телами павших бойцов. Уродливые демоны обрушиваются с небес, окрашенных кровавым маревом.
Не все картины наполнены болью, есть здесь и ростовые портреты. Никуда без Аранга. Божество предстаёт в расцвете своей силы, когда длинные чёрные волосы только тронуло серебром. Глаза его улыбаются и словно следят за мной, а на губах мелькает усмешка. Лицезреть его в облике обычного человека кажется почти кощунственным.
На других холстах изображены его ученики, такие разные и молодые, как и я сейчас. Каждый словно провожает меня в последний путь своими эмоциями. Белокурая девица с кудряшками задорно смеётся, прикрывая рот ладонью. Мужчины с суровыми лицами наблюдают за мной, сидя в воинственных позах. Будто в любую секунду готовы кинуться в бой. Единственное исключение — Феррон. Он выглядит спокойным и демонически таинственным. Его слова крепко засели в моём сердце.

Каким будет мой Путь?

Последней стоит загадочная красавица в тёмном ханьфу с красным зонтиком. Вид у неё отрешённый. Она даже не смотрит на меня, а куда-то в сторону, полуприкрыв глаза. По бокам от неё опадают алые листья.
Ещё одна ученица Аранга и, если там над озером, меня посетило не видение, то она ещё жива! Как такое может быть?
Я завороженно замираю перед искусным полотном художника. Краски на нём словно живые, так достоверно передают природу происходящего. Мне кажется, я ощущаю аромат этих цветов и едва уловимый ветерок на своей коже.
— Кровавая сакура… — говорю вслух, пытаясь дотянуться до листьев и прикоснуться к ним.
Пальцы скользят по шершавой поверхности. Придя в себя, опускаю воодушевлённый взгляд на проход.
Что же там меня ждёт?
Картины меняются одна за другой, воспроизводя частички ушедших эпох. Я ускоряюсь, лишь краем глаза следя за ними. Всё внимание сфокусировано на энергии, поднимающейся снизу, до того она сладостная и насыщенная. Хочу поскорее увидеть её источник.
Лестница приводит меня в просторную пещеру. Лишь часть её тронула рука человека, о чём говорит искусная каменная кладка арки, из которой я вышел, и пол, мощённый грубыми плитами. На нём глубокими линиями выведена формация, заключённая в круг. От края по спирали закручивается широкая линия, больше похожая на канал. Она опоясывает круглые постаменты восьми статуй и обвивает кусок пульсирующего алого камня. Именно он, высокий и основательный, является источником мощной Ки.
Фигуры, замершие в воинственных позах с оружием наготове, узнаю без труда. Те самые ученики Аранга с картин на лестнице. Могу рассмотреть все статуи кроме самой ближней ко мне, стоящей за пределами формации. Силуэт того безоружного человека смазан, черты рассмотреть невозможно.
Проходя по кольцу, энергия от края течёт дальше по спирали к камню в центре формаци, пока он меркнет, а затем с его новой пульсацией устремляется обратно. И так по кругу раз за разом.
Похоже, будто передо мной бьётся сердце. Пульсация сопровождается волнами энергии, затрагивающими не только формацию, но и заполняющими весь зал. Анализируя их, чувствую лишь благоговение. Это сила недоступная моему пониманию. Величественным монолитом алая стела поднимается ввысь. У самого её кончика на острие, стремящемся пронзить потолок, закреплено кольцо, а от него к стенам и полу тянутся мощные цепи.
— Вот и настало время твоего финального испытания, — голос Феррона звучит ещё до того, как он появляется.

***

Источники :

https://litmir.club/br/?b=882521

https://author.today/work/314993

https://fb2.top/probughdenie-sily-tom-ii-773769/read

https://readli.net/chitat-online/?b=1279334&pg=1

https://www.rulit.me/books/probuzhdenie-sily-tom-ii-s-illyustraciyami-read-850546-1.html

https://iknigi.net/avtor-evgeniy-astahov/294412-nebesa-umoyutsya-krovyu-tom-2-probuzhdenie-sily-evgeniy-astahov/read/page-1.html

***

---

===================================

---

***

---

***

---

Фотоистория в папках № 1

002 ВРЕМЕНА ГОДА

003 Шахматы

004 ФОТОГРАФИИ МОИХ ДРУЗЕЙ

005 ПРИРОДА

006 ЖИВОПИСЬ

007 ТЕКСТЫ. КНИГИ

008 Фото из ИНТЕРНЕТА

009 На Я.Ру с... 10 августа 2009 года

Страницы на Яндекс Фотках от Сергея 001

---

***

МОЦАРТ И САЛЬЕРИ. А.С. Пушкин

***

...

Сальери.
Все говорят: нет правды на земле.
Но правды нет - и выше. Для меня
Так это ясно, как простая гамма.
Родился я с любовию к искусству;
Ребенком будучи, когда высоко
Звучал орган в старинной церкви нашей,
Я слушал и заслушивался - слезы
Невольные и сладкие текли.
Отверг я рано праздные забавы;
Науки, чуждые музыке, были
Постылы мне; упрямо и надменно
От них отрекся я и предался
Одной музыке. Труден первый шаг
И скучен первый путь. Преодолел
Я ранние невзгоды. Ремесло
Поставил я подножием искусству;
Я сделался ремесленник: перстам
Придал послушную, сухую беглость
И верность уху. Звуки умертвив,
Музыку я разъял, как труп. Поверил
Я алгеброй гармонию. Тогда
Уже дерзнул, в науке искушенный,
Предаться неге творческой мечты.
Я стал творить; но в тишине, но в тайне,
Не смея помышлять еще о славе.
Нередко, просидев в безмолвной келье
Два, три дня, позабыв и сон и пищу,
Вкусив восторг и слезы вдохновенья,
Я жег мой труд и холодно смотрел,
Как мысль моя и звуки, мной рожденны,
Пылая, с легким дымом исчезали.
Что говорю? Когда великий Глюк
Явился и открыл нам новы тайны
(Глубокие, пленительные тайны),
Не бросил ли я вс°, что прежде знал,
Что так любил, чему так жарко верил,
И не пошел ли бодро вслед за ним
Безропотно, как тот, кто заблуждался
И встречным послан в сторону иную?
Усильным, напряженным постоянством
Я наконец в искусстве безграничном
Достигнул степени высокой. Слава
Мне улыбнулась; я в сердцах людей
Нашел созвучия своим созданьям.
Я счастлив был: я наслаждался мирно
Своим трудом, успехом, славой; также
Трудами и успехами друзей,
Товарищей моих в искусстве дивном.
Нет! никогда я зависти не знал,
О, никогда! - ниже, когда Пиччини
Пленить умел слух диких парижан,
Ниже, когда услышал в первый раз
Я Ифигении начальны звуки.
Кто скажет, чтоб Сальери гордый был
Когда-нибудь завистником презренным,
Змеей, людьми растоптанною, вживе
Песок и пыль грызущею бессильно?
Никто!... А ныне - сам скажу - я ныне
Завистник. Я завидую; глубоко,
Мучительно завидую. - О небо!
Где ж правота, когда священный дар,
Когда бессмертный гений - не в награду
Любви горящей, самоотверженья.
Трудов, усердия, молений послан -
А озаряет голову безумца,
Гуляки праздного?... О Моцарт, Моцарт! ... Читать дальше »