...дракон... 200 - 6 Сентября 2025 - Персональный сайт

Главная » » ...дракон... 200

14:02

...дракон... 200

***

===

Глава 971

— Ты знаешь кто я, достопочтенный Хафитос? — удивился Хаджар.
— Все сидхе знают кто ты, — ответил Хафитос. Сейчас Хаджар уже знал, что сидхе — нечто вроде дворян среди фейри. Самые могущественные и видные из них. — Ты щепкой из посоха неприкаянного полукровки убил Ана’Бри, проклятую умереть дважды. Племянницу самой Мэб, королеву Ночи и Мрака, Холода и Вьюги. Но она, почему-то, не убила тебя, а сшила тебе мантию рыцаря Зимнего Двора. За всю историю четырех миров, Северный Ветер, лишь несколько смертных удостаивались такой чести.
Хаджар, который еще при разговоре с Морганом выработал стратегию подумать, прежде чем подумать, прежде чем сказать, промолчал.
Внезапно в его сознании, почему-то, пронеслась история Эрхарда — Последнего Короля эпохи Ста Королевств. Великого воина, которого боялись и уважали. Ученика самого Черного Генарала. Преданного и обреченного на вечный сон по одним легендам и смерть, по другим.
Закованный в своем гробу из черного мрамора, спрятанный под ледяными горами, он ждал часа чтобы пробудиться и начать новую войну.
Очередной символ конца света, которых в каждой религии было не счесть. Даже в верованиях Великой Черепахи страны Островов имелось что-то подобное. Мол, когда расколется панцирь, на котором спит этот безымянный мир, поднимутся волны до самого Седьмого Неба и смоют все сущее, расколов единое на множество островов.
Вот только в том, что мир лежал на огромном панцире Хаджар сомневался, а вот Эрхард был реальной исторической личностью.
— Скажи мне, достопочтенный Хафитос, шила ли Королева Мэб мантию для Эрхарда.
Хафотис вновь засмеялся.
— Историю Зимнего Двор лучшего спрашивать у самого Зимнего Двора, Северный Ветер. Сейчас же, если ты согласен взять обязательство сына Эбы на себя, тебе стоит поспешить в лес. Иначе сын Эбы умрет еще до того, как погаснет мой горн.
Хаджар посмотрел на Карейна. Тот, все же, опустился на стоявший около стены стул и, кажется, пребывал в некоей прострации. Весь его бок, в том числе и нога, уже покрылись черной кровь.
Стекая на пол, она, что удивительно, мгновенно покрывалась синим пламенем и сгорала.
Хаджар вздохнул.
— Что мне нужно сделать, достопочтенный Хафитос.
Кузнец, почему-то, в этот момент задумчиво изогнул бровь, и только после этого, слегка заторможено, ответил:
* * *
Хаджар, в данный момент, все же обнажив Синий Клинок, спускался в темную чащу леса, раскинувшегося у приграничья Тир-на-Ног. Города, где никто никогда не стареет, где все молоды и прекрасны, где услады тела и разума безграничны и бесконечны. Где вино и смех не кончаются и где каждый найдет что-то себе по душе.
Хаджар слышал мифы и рассказы об этом городе, но никогда не думал, что окажется в такой близи от него.
Но народ фейре, сидхе и фае, это не мирные, прекрасные создания. И там, где есть свет, всегда найдется и тьма. И там, где есть самый яркий и чистый свет, всегда будет поджидать самый темный и голодный мрак.
И именно по такому в данный момент и шел Хаджар.
Он спускался в чащобу, в которой деревья казались мертвецами. Повисшими на распятиях, повешенных или насаженными на кол. Облака, плывшие по небу, ворона кричали могильные песни по павшим воинам и выплакавшим слезы вдовам.
Солнце, вдруг, почернело и превратилось в бездну отчаянья, которая пожирала стонущее небо.
Паутина могильным саваном свисала над единственной тропинкой, пересекающей лес. Хаджар, по наставлению Хафитоса, шел по ней не сворачивая и не меняя маршрута, чтобы он не видел, не слышал и не думал.
Учитывая, что подобная магия уже привела его, однажды, в царство Северного Ветра — старца-Борея, то сделать это было не сложно.
Вскоре Хаджар, держа перед собой мерцающий Синий Клинок, уже стоял в глубоком овраге. Центре темнолесья Тир-на-Ног. Сюда, по рассказам, не спускались даже самые отважные из фае. Лишь сильнейшие сидхе отчаивались, по крайней необходимости, прийти к сердцу темнолесья.
Но, что не сделаешь, когда честь говорит тебе, что так будет правильно. Может Хаджар и не был ничем обязан Карейну, но оставить человека, с которым сражался плечом к плечу, в беде — он не мог себе такого позволить.
В этом не было бы чести.
Вонзив меч перед собой, Хаджар в точности повторил слова Хафитоса.
— Лесной Хранитель, достопочтенный Теант, я пришел к тебе с просьбой и даром, предложить честный обмен. Прошу, послушай меня, скажи свои слова, и мы разойдемся миром.
Закончив странную речь, Хаджар принялся ждать.
Сперва ничего не происходило, а потом земля перед ним задрожала. То, что казалось двумя кривыми деревьями, вдруг стало рогами. Холм превратился в голову, а высохшие русла ручьев обернулись мускулистыми руками. Корни деревьев стали их жилами, а хворост — волокнами мышц.
Листья и трава превратились в волосы гиганта, а пушистый мох стал его бородой. Лицо рогатого, древесного мужчины, шириной с повозку, нависло над Хаджаром.
Каждая рука Теанта — лесного Хранителя, была длинной в десяток метров, а мышцы его размером с ледниковые валуны — и это никакая не метафора.
Даже мизинец Теанта был больше самого Хаджара, но тот не испытывал никакого страха.
— В чем твоя просьба, Северный Ветер? — голос сидхе темнолесья звучал скрипом мертвых деревьев, стоном раненных охотниками животных, треском лесного пожара, устроенного нерадивыми детьми.
Теант — хранитель всего “неправильного”, что могло произойти или происходило в лесах.
— Мне нужна эссенция металла, выплавленного из стального дерева.
Бровь Теанта — некогда лежащая в овраге коряга, изогнулась.
— В каменном Тир-на-Ног даже ты, смертная плоть, сможешь добыть этого металла себе по весу.
— У меня нет времени, чтобы добраться до Тир-на-Ног и купить металл.
— Да? — задумчиво скрипнуло существо. — Значит дело не терпит отлагательств… кто умирает, Северный Ветер? И не лги мне, избранник снежной леди. Я ближе к ней, чем все сидхе Летнего Сада и легко распознаю ложь даже того, кто укрыт её мантией.
Хаджар сделал определенную “зарубку” и отдал соответствующий приказ нейросети. Слишком часто в последнее время упоминались сшитые Мэб доспехи.
— Карейн Тарез, — честно ответил Хаджар.
— Карейн… хорошее имя. Имя на языке богини Дану, да примет её вечность. Что же — что ты принес мне в дар, Северный Ветер.
Хаджар медленно достал из мешка посаженный в горшок, черный цветок с оранжевым бутоном.
— Стебель, выращенный из дыма и пепла тысячи тысяч расплавленных клинков, — принюхался Теант. — бутон из пламени, пылавшего с начала эпох в кузнечном горне Хафотиса… Такой цветок, Северный Ветер, может растопить самые холодные из льдов. Удивительно, что Хафотис готов отдать мне его ради такого пустяка…
— Возможно, — кивнул Хаджар.
— И ты отдаешь его мне? — прищурился Теант.
— Отдаю, — кивнул Хаджар.
— Подумай еще раз, Северный Ветер, — существо подвинулось к нему совсем близко. Так, что Хаджар мог в полной мере ощутить амбре болотного дыхания. — Однажды то, что будет тебе дороже даже твоей чести, будет сковано льдом, которое сможет растопить лишь этот цветок.
Слова Теанта, как это уже было прежде в случае с Мэб или её гарпиями, оказались высечены на душе Хаджара.
— Ты знаешь мою судьбу, Хранитель?
— Ты был и остаешься тесно связан с лесом, Северный Ветер. Ты относился к нему с уважением — отголоски этого донеслись до меня. Поэтому я могу видеть тот путь, по которому ты идешь. И этот цветок, — Теант указал на дар Хафотиса. — однажды ты вернешься за ним. Но его уже не будет. Ибо я его съем. И тогда мы сразимся и один из нас умрет. И кровь фейри покроет твои руки. И ты вновь принесешь войну — на этот раз, последнюю. Такова твоя и моя судьба, Северный Ветер.
Хаджар вновь посмотрел на цветок.
Неужели у судьбы была такая скудная фантазия… Или она так любила хорошую иронию.
— Я не верю в судьбу, Хранитель, — покачал головой Хаджар. — прими этот цветок в дар и выполни мою просьбу.
Теант замолчал. Затем он вонзил ладонь себе в торс и вытащил мерцающую зеленью сферу.
— Жаль, Северный Ветер, что ты не веришь в неё, — он протянул огромный шар, но стремительно уменьшающийся шар, Хаджару. — Что ты не веришь в неё. Ибо она, увы, верит в тебя.
Хаджар, держа на ладони маленькую сферу, стоял посреди пустого, темного оврага.
Он не верил в судьбу…
* * *
— Ты справился вовремя, — Хафотис бережно принял эссенцию и положил её внутрь горна.
— Сколько времени займет ковка? — спросил Хаджар. — не думаю, что Карейн протянет дольше…
— Несколько часов, — перебил Хафотис. — но тебе лучше не задерживаться здесь. Мантия Зимнего Сада привлекает слишком много внимания. Внимания, которое для тебя, Северный Ветер, будет смертельно.
— Мне нужно…
Затем Хаджар осекся.
Внезапно он все понял.
Он повернулся к Карейну. Тот устало улыбался.
— Такова цена, мой друг, — развел он руками. — все как в старых сказках…
Хаджар медленно повернулся к Хафитосу. Теперь он видел, что кузнец не сходил с места просто потому, что не мог этого сделать.
Каждая из его ног — лишь не более, чем деревянный костыль.
Хафитос был калекой.
— Год и один день, — прошептал Карейн. — я буду помогать кузнецу Хафитосу в его ремесле, после чего буду свободен.
— Год — не так уж и много.
— Год, по меркам страны фейри, Северный Ветер, — произнес уже занятый ковкой Хафитос. — в мире смертных это займет Семьсот семьдесят семь лет.
Хаджар вновь повернулся к Карейну.
— Ты ведь именно этого хотел с самого начала, да? — вздохнул он. — Сбежать от отца? От войны?
— Это не моя война, — покачал головой Карейн. — и Сальм — мой отец лишь по человеческой линии. Пришло время принять и то, что я частично фейри.
Хаджар промолчал.
Затем, шагнув к Карейну, он протянул ему руку.
— Живи свободно, Карейн Тарез, сын Эбы.
Карейн какое-то время смотрел на Хаджара, а потом с трудом, стеная от боли, поднялся на ноги и крепко сжал предплечье.
— Умри достойно, Хаджар Дархан, Северный Ветер.
Они кивнули друг другу, а затем, внезапно, Карейн притянул Хаджара к себе.
— Настоящая война только впереди, друг мой, — он говорил торопливо и сбивчиво. — Не верь никому. Особенно — полукровке. Все вокруг враги. Когда придет время, я отдам тебе свой долг.
— Что ты…
Хаджар не успел договорить.
Карейн толкнул его в грудь и Хаджар, отшатнувшись, сделал неловкий шаг назад и, споткнувшись о порог кузницы, полетел спиной вниз.
Упал он уже на разбитые камни храма Сальма Тареза.
Вокруг блестели стальные латы. Сотни рыцарей корпуса Стражей держали оружие у глоток закутанных в балахоны членов клана Тарез.
— И снова здравствуй, Хаджар.
Над Хаджаром нависала фигура миниатюрной, сероволосой девушки.
Оба клинка Рекки Геран упирались ему в грудь.
— Проклятье… Карейн, чтобы тебя демоны любили в…
Хаджар еще долго и грязно ругался…

Глава 972

Так быстро до Запретного Города Хаджар еще не добирался. Казалось, с момента, как Карейн, в буквальном смысле, вытолкнул его из мира духов и Рекка Геран приставила к горлу “пленника” клинки-паразиты, прошло не больше нескольких минут.
И вот Хаджар, теперь, сидел все в том же кабинете, что и меньше недели назад.
Перед ним, на золотом троне, скучающе подперев подбородок кулаком, находилось Его Императорское Высочество, Морган Бесстрашный. В очередных простых, но в то же время невероятно изысканных и дорогих одеждах.
— Хаджар Дархан, ученик Великого Мечника Оруна, — задумчиво протянул правитель Дарнаса.
Хаджар, сидящий напротив Императора, прекрасно понимал, что в тайной нише на этот раз стоит вовсе не генерал Шувер, глава Тайной Канцелярии.
Там был один из тех, о ком Хаджару рассказывал Орун. Один из Великих Героев Дарнаса и причина, по которой Марнил никогда не кичились своими лучниками.
Просто так получалось, что сильнейший лучник Дарнаса был выходцем из сословия крестьян и охотников восточных регионов, граничащих с южными рубежами Моря Песка.
И именно этот индивид, сокрытый от глаз, энергий и мистерий (но не от вычислительной мощности нейросети) в данный момент держал Хаджара на прицеле.
Орун, учитывая ту силу, которую он открыто демонстрировал, считал этого Великого Героя Дарнаса равным себе. В той мере, разумеется, в которой Тирисфаль открывался миру.
Его полную мощь, вряд ли, сдержал бы полностью даже Чин’Аме.
— Ваше Императорское Величество, — не вставая, поклонился Хаджар.
Он не собирался давать лишний повод для лучника использовать свое оружие.
— Я своего сына, в последнее время, вижу реже, чем тебя, Хаджар Дархан, — вздохнул Император.
Любой другой адепт, на месте Моргана, взмахнул бы рукой, призвал бы волю, но один из могущественнейших и, безусловно, хитрейших и искуснейших в интригах, адептов Дарнаса поднялся и, дойдя до столика, налили себе из графина немного терпкого, ярко-красного вина.
— Молчишь… — он вернулся обратно на трон и, покачивая бокал, смотрел на то как алые капли стекают по тонким, хрустальным стенкам. — А я вот, все, жду от тебя какого-нибудь рассказа, Хаджар Дархан.
— Все, что пожелает, Ваше Императорское Величество, — вновь поклонился Хаджар.
— Все? — Морган отпил немного сока и, отставив бокал, подался вперед. — Я бы, к примеру, пожелала, чтобы в первый год войны у меня не исчезли сразу два аристократических клана, Хаджар Дархан.
— Один.
— Что?
— Прошу прощения за своеволие, но позвольте вас поправить, мой Император. Исчез лишь один клан.
Морган, сцепив пальцы домиком, откинулся на спинку трона.
— Объяснись, Дархан, — приказным, не терпящим пререканий тоном, проговорил Морган.
Хаджар, как было уже прежде, до того, как подумать над ответом Моргану, подумал над тем, правильно ли он думает. И только после того, как убедился, что он видит хотя бы какие-то границы ловушки, которую расставляет Император, начал думать над тем, как ему ответить.
И, видят Вечерние Звезды и Высокое Небо, это было куда сложнее, чем самые смертельные испытания и сражения, через которые проходил за свою жизнь Хаджар.
— Если вы, мой Император, имеете ввиду клан Диносов — то я лишь выполнял клятву, которую принес нынешней Королеве Меча, дабы быть уверенным в её лояльности во время путешествия по Карнаку.
— Ты хочешь сказать, что это я виноват в том, что ты опрометчиво принес клятву, Хаджар Дархан?
— Разумеется нет, мой Император, — в который раз склонился Хаджар. — я бы никогда не осмелился бы такого сказать.
— Не осмелился, — Морган вновь взял бокал и принялся его покачивать. — Не осмелился, но думаешь так, верно?
— У всего есть цена, мой Император. Но я привык полагать, что, кто бы не назначил мне цену, принять её или нет выбирая лишь я сам.
В ответ на это Император лишь хмыкнул и не более.
— Продолжай.
Только после этой вальяжно-властной отмашки Хаджар позволил себе вновь открыть рот. Отчасти потому, что понимал, когда может себе позволить выходку, как в клане Зеленого Молота, а, от части, из-за глубокого уважения к Моргану.
Несмотря на все те отрицательные черты, которыи обладал правитель, Хаджар прекрасно понимал, что если бы не Император, ты не было бы нынешнего Дарнаса в целом и Лидуса в частности.
Морган, собственными руками, построил огромную страну, вытащив её из той разрухи, в которую ею эпохами вгоняли слабые правители прошлого.
Дарнасу, как и любой другой Империи, требовалась сильная рука хитрого и дальнозоркого правителя. И Морган подходил под все эти критерии лучше всех других возможных кандидатов.
Он являлся тем необходимым “злом”, которое создавала светлое и, пусть и облачное, но, все же — светлое будущее для большинства.
Это то, что Хаджар понял не благодаря своим отцу или матери, а Примусу. Может тот и разрушил свою семью и вогнал треть народа в рабство, но Лидус, за те одиннадцать лет правления Примуса стал сильнее, чем за все прошедшие века.
— Что же касается клана Тарезов, то я не особо понимаю, что произошло.
— Не понимаешь, значит, что произошло… — протянул Морган. — Так уж и не понимаешь?
Хаджар отрицательно покачал головой.
— Некоторое время назад я пришел в дворец Тарезов по приглашению своего друга — старшего наследника клана Тарезов, — это была наглая и откровенная ложь и, Морган, как никто другой, должен был это понимать, но в данном случае у Хаджара на руках оказался козырь.
Карейн сейчас находился так далеко, что спросить его мнения было попросту невозможно. А в случае принесения клятвы, хаджар бы смог выкрутиться из любой формулировке благодаря просьбе Карейна, который тот озвучил лежа на алтаре.
— Затем там произошло нечто, объяснение чему я не нахожу, — продолжил Хаджар. — Когда же я очнулся, то весь клан Тарезов был под контролем корпуса Стражей… ну и я в том числе.
Морган, некоторое время, смотрел в глаза Хаджару. Тот не отводил своего глаза. Их партия вновь зашла в логический тупик.
Хаджар прекрасно понимал, что Моргану известна если не вся правда, то её большая часть. И сам Император знал, что Хаджар не идиот и видит эту ситуацию.
Но, тем не менее, они не могли нарушить негласного договора, который заключили друг с другом — именно по нему Акена пришла на торжество в клан Диносов, чем развязала Хаджару руки.
К тому же, если смотреть на общую картину, а не на её мелкие детали, то все складывалось как нельзя удачнее.
Брустр сам вызвал Хаджара на дуэль, а тот просто воспользовался старыми законами. В дом Тарезов Хаджар, поскольку его не сожрал хищный сад и он не отметился в качестве интервента, заявился в качестве приглашенного гостя.
Таким образом, все было, как говорится, “шито белыми нитками”.
Все, кроме одного факта…
— По моим сведениям, Хаджар Дархан, — все так же задумчиво протянул Морган. — в данный момент вы должны сидеть не в моем кабинете, а находиться в ведении Тайной Канцелярии.
Вот так вот ласково и аккуратно Морган срезал углы, имея в виду пытки палачей Шувера.
— Разве, мой Императора?
Морган вопросительно изогнул бровь.
— Кажется, вы имеете в виду, мой предположительный арест Тайной Канцелярией, который, опять же, предположительно, — Хаджар сделал ударение на последнем слове. — имел под собой почву ввиду убитого мною Париса Диноса и его матери. Но я могу принести соответствующую клятву, что не убивал и никаким образом не содействовал прерыванию жизни Париса. И, более того, я так и не видел документов об аресте. Так что, получается, что ареста не просто не могло произойти — его и не было.
Морган залпом осушил бокал. Откинув мизинец, он поставил его на серебрянный столик около трона и вновь посмотрел в глаза Хаджару.
— Ты хочешь сказать, ученик Великого Мечника, что тебя изначально не было в Тайной Канцелярии?
— По всем разумным фактам получается, что именно так — меня там не могло быть.
Около минуты или даже дольше в кабинете висела гнетущая тишина.
— Ты можешь идти, Хаджар Дархан, — взмахнул рукой Император.
Хаджар поднялся и, поклонившись, попятился, как того требовал этикет, к двери.
Но до того, как он развернулся, Морган, вдруг, его окликнул.
— Два клана оказались разбиты. Тарезы и Диносы. Из их осколков я могу слепить только один клан. Так что скажи мне, Хаджар Дархан, кому стоит выжить, а кому пасть?
Хадажру очень хотелось ответить, что Тарезам. Потому как иной ответ, однажды, повергнет душу Париса в ту же пучину, что и Тома с Анис, а когда-то и самого Хаджара.
Но он ответил:
— Диносам, мой Император. Идет война — нам нужна сила их мечей.
Морган только кивнул.
Хаджар развернулся и, дотронувшись до ручки двери, вновь замер.
Не оборачиваясь, он спросил.
— А что было бы, мой Император, если бы я ответил, что Тарезам.
Вновь тишина, а затем.
— Иди, Хаджар Дархан. Решай свои дела. Третьим днем я пошлю за тобой.

Глава 973

После того, как, буквально через десять минут после Дархана, из кабинета вышел высокий, стройный, чуть худой адепт, от которого, даже когда тот не собирался никаким образом этого демонстрировать, веяло невероятной силой, Декой Шувер, в который раз за этот месяц посетил Императора.
Морган, как обычно, занимался тем, что раскачивал в руке бокал с алым соком. А может и вином… Что там на самом деле пил правитель Дарнаса не знала, по сведениям Тайной Канцелярии, даже его возлюбленная жена.
Это была одна из загадок Империи, но из тех, на которые Шувер почти не тратил своего внимания.
— Проходи, — Морган указал на стул в центре помещения.
Кабинет, в котором они сейчас находились, предназначался для, условно, серьезных разговоров. Не серьезные Морган проводил в своем рабочем, заваленном бумаге, помещении. А не условно, по-настоящему серьезные, проводились на нижних этажах цитадели Тайной Канцелярии.
— Мой Император, — поклонился Шувер и опустился в кресло.
Морган какое-то время раскачивал свой напиток и смотрел куда-то вглубь собственных мыслей. Многие в этой Империи, не обладая и щепоткой чувства самосохранения, хотели бы знать, что творится в голове Моргана.
Шувер этого не хотел.
Он не хотел знать и десятой части того, о чем размышлял правитель Дарнаса. Подобные знания привели бы не только его, но и всю его немногочисленную семью, состоящую из брата, сестры и матери, в места куда более страшные, чем нижние этажи цитадели Тайной Канцелярии.
И при этом Шувер не был трусом. Холодным, расчетливым выживальщиком, который не чурался марать руки в грязи и крови, но не трусом.
Просто он прекрасно понимал, чем именно чреваты подобные “знания”.
— А неплохо все получилось, да? — Морган отпил немного и поставил бокал.
Шувер промолчал. Он имел на этот счет свое мнение. В очередной интриге Моргана, почему-то, крайним выставили именно его организацию. В узкие круги уже успела просочиться информация о том, как два, пусть и талантливых, но простолюдина оставили с носом такую могучую и пугающую организацию, как Тайная Канцелярия.
И, видят боги, подобная утечка не могла произойти из рядов подчиненных Шувера.
А значит она исходила от…
Морган широко и хищно улыбался.
— Во время войны народ должен сплотиться, генерал, — как бы невзначай произнес Морган. — ни к чему, если в самом нашем сердце будет жить заноза, о которую все спотыкаются.
— Ваша воля, мой Император, — сидя поклонился Шувер.
Те века, которые он потратил на то, чтобы создать вокруг Тайной Канцелярии ореол жути, способный сбить спесь с любого желающего провернуть свои темные дела, был подкошен всего за пару дней.
И сделал это никто иной, как сам Император — непосредственный создать этой самой организации.
— Кадавра хоть сняли? — спросил Морган.
— Сняли, мой Император, — кивнул Шувер. — сразу, как они вышли из моего кабинета и сняли.
— Шрамы, смотрю, зажили уже.
Декой потер щеку, по которой наглец Дархан несколько раз провел своим клинком. Проклятый мальчишка!
— Когда я предлагал тебе решить проблему с Тарезами, Шувер, я не предполагал, что ты выберешь такой кардинальный маршрут.
Теперь пришел черед Декоя откинуться на спинку кресла.
— Я действовал согласно тем инструкциям, которые получил от вас, мой Император, — начал он свой отчет. — Все документы про клан Тарезов и их, разумеется, чрезвычайно тайные опыты по кровосмешению были собраны в один документ. Туда же мы выключили и максимально подробную карту их поместья, которые смогли получить.
— Всегда поражался, генерал, тому, как невзрачные, с виду, девушки, умеют проникать в постели к самым видным юношам и, даже, тем, кто старше.
Шувер вспомнил то, как отдавал приказ своему двойному, а может уже и тройному агенту (кто знает, что там в голове Моргана) — Рекке Геран. Та, буквально за несколько дней, умудрилась не только стать любовницей Карейна Тареза, но и отыскать вход в потайной храм Тарезов.
Рекка была чрезвычайно способной девушкой…
Хотя бы просто потому, что этот вход искали и другие специалисты и, за несколько веков поиска, не справились. Рекке же хватило меньше недели.
— Может что-то в психологии, — пожал плечами Шувер.
Морган посмотрел на него, а затем отвел взгляд к витражу, за которым раскинулись просторы прекрасного сада Запретного Города.
— Ты ведь из небольшого дворянского рода, генерал?
— Да, мой Император. Мой род занимался рыбным делом, пока не обмельчали реки в ближайших предгорьях.
— Понятно… — протянул Морган. Будто он не знал этой информации… — Ты никогда не жил в достатке и даже изобилии, Шувер… Впрочем, сейчас это не важно. Лучше скажи мне, какой свиток, из тех, что мы подложили, Хаджар взял помимо дела Тарезов?
— Этот, мой Император, — Шувер протянул Императору пергаментный свиток, на которой блестела печать с гербом в виде парящего Ворона.
— Орден Ворона? — кажется, Морган был неподдельно удивлен. — Эти религиозные фанатики? Ты ничего не перепутал, Шувер?
— Нет, мой Император, — Декой, непроизвольно, скрипнул зубами. — у меня было время, чтобы поизображать спящего и понаблюдать за действиями этих двоих.
— Ну-ну, — фыркнул Морган. — будет тебе. Небольшой спектакль разбавил твои загруженные будни.
— Как скажете, Ваше Императорское Величество, — склонился Декой.
Император отложил свиток в сторону и задумался.
— Значит — Вороны… Что же, это довольно интересно… Но позже. Ты уже подготовил для казначеев сводку по казне.
— Разумеется, — Шувер протянул Императору очередную бумагу. На ней, среди прочего, было указана и общая сумма состояния клана Тарезов, с учетом движимого и недвижимого имущества.
— Внушительно, — Император, в первые на памяти главы Тайной Канцелярии, присвистнул. Казалось бы — чего здесь такого. Но выбивалось из общей канвы. — Направим, в первую очередь, на производство новых кораблей, вооружение и алхимию. Войне нужны деньги, а нам не так, чтобы, нужны были Тарезы.
— Их торговые сети придеться кому-то перенять.
— Небесный Ветер займется этим, — отмахнулся Морган. — я уже переговорил с их главой. Он головой ручался за два года освоить треть сети Тарезов.
Шувер и не видел другого кандидата. Воздушные сети Небесного Ветра помогут им в освоении торговли павших Тарезов. И вот, через несколько лет, вспыхнет звезда другого богатейшего клана…
Копилки, которую, при необходимости, Морган разобьет без всякой жалости и сожаления.
Таков был правитель Дарнаса.
— Что же до Диносов…
— Всех уцелевших женщин Тарез переправишь в Замок Меча, — Император перебил Шувера. — Войне нужны не только деньги, но и воины. А того, что с женщинами своего клана наворотил Сальм… думаю, будет неплохо посмотреть, как это отразиться на простой крови Диносов.
Шувер сглотнул, побледнел, а затем поклонился:
— Да, мой Император.
Морган планировал все это…
Планировал еще до того, как в город приехал чертов мальчишка Дархан.
Интриги Императора всегда были долгоиграющим. Сколько десятилетий или веков назад он задумал провернуть эту сцену и, за это время, сколько других сцен он успел запланировать или уже отыграть?
Может Морган не был сильнейшим правителем, но еще никто и никогда не мог обыграть его на поле управления судьбами других людей и целых стран.
— А сейчас, пойдем поговорим с Сальмом Тарезом. Меня очень интересует, что за ритуал он проводил и где хранил архив своих исследований.
Морган поднялся и, вместе с Шувером, направился к выходу. Там, на “настоящем” нижнем этаже цитадели Тайной Канцелярии, а не в том муляже, что подготовили для двух мальчишек, в данный момент обитал Сальм Тарез, глава более не существующего рода Тарез.
У самого выхода Морган вдруг остановился и, с ехидством в глазах, посмотрел на Шувера.
— Ты ведь не женат, генерал?
— Н-нет, мой Император.
— Тогда не торопись звать кого-то под венец. Летиция вновь осталась без пассии и, я думаю, лучшей пары чем в твоем лице ей будет не сыскать.
Шувер сглотнул.
В Империи было всего несколько интриганов, которые могли переиграть главу Тайной Канцелярии.
Императрица, Император и, без всякого сомнения, эта тварь с личиной человеческой женщины — Летиция. Шувер не знал, что за существо скрывалось под маской “простой” женщины, но, видимо, судьба решила ответить на его вопросы, сведя с поверенной Императора по “особым делам”.

Глава 974

Хаджар стоял все в том же темном переулке, граничащим с Восьмым Проспектом и Запретным Городом. По какой-то причине Хельмер, Повелитель Ночных Кошмаров, могущественный демон выбрал для их рандеву именно это место.
И сейчас, когда на небо поднималась полная луна, должен был выйти срок их сделке. Сделке, которая связала смертного и демона прочными узами на столь длинный срок.
Из тени, поднимавшейся над землей темной аркой, отбрасываемой на монолитную стену каменного здания, как из двери выходил эмиссар Князя Демонов.
Как и прежде, он был одет в хищный плащ, в котором каждый разрез имел острые клыки и блестящие, маслянистые глаза. Лицо Хельмера закрывала широкополая, серая шляпа. Под ней блестел его единственный, видимый собеседнику, алый глаз. В руках он держал истекающую кровью сферу, а под ногами кружил ковер из мириада миниатюрных, черных комочков — чьих-то кошмаров.
— Истек твой срок, Хаджар Дархан, Северный Ветер, — каким-то совсем чужим, официальным тоном, произнес Хельмер. — Уплати наш уговор словами, делом или душой.
Хаджар недоумевающе моргнул.
— А что, так тоже можно было?
— Ибо ты… — что-то начавший говорить Хельмер сбился, а затем выругался. — Нет, Хаджи, я только в роль вошел! Проклятье! Мог, ведь подыгарть! Я, слышал, ты из страны фейре вернулся, а там все так красиво, высокопарно балакают — всегда хотел попробовать. А ты со своим, — Хельмер только отмахнулся и сел, скрестив ноги, на стул, сформировавшийся из ночных кошмаров.
Хаджар, не рискуя просить о таком же, опустился на корточки. Видимо разговор им предстоял не самый короткий.
— А слышал от кого?
— От того, — передразнил демон. Да, теперь он действительно походил на того Хельмера, которого знал Хаджар. — Итак, Хаджи, я весь во внимании, — затем Хельмер посерьезнел. — Не заставляй меня пояснять, что значить — делом или душой.
Хаджар поднял ладони в примиряющем жесте и выложил все, что ему удалось выяснить про клан Тарезов.
Все это время Хельмер слушал внимательно, не перебивал и лишь задавал наводящие вопросы. Наверное тому, кто испокон веков насылает на людей кошмары, надо уметь быть хорошим слушателем.
В конце Хельмер задумался. Вообще, вид думающего над чем-то демона вызывал ничуть не меньше опасений, чем тот е самый Морган.
Хотя нет — куда больше.
На фоне Хельмера, живущего в этом мире с самых первых эпох, Морган выглядел не страшнее жалящей осы. Больно, в чем-то даже опасно, но не так… далеко не так.
— Ты уверен, что мальчишка так и сказал — Парад Демонов.
— Именно, — кивнул Хаджар. И, взвесив все “про” и “контра”, решил бросить на стол несколько карт. — Я уже слышал про этот Парад.
— Да? И где же?
— В Секте Черных Врат.
— Никогда не слышал о таком месте, — пожал плечами Хельмер.
Он протянул руку и из живого ковра ночных кошмаров выплыла бутылка вина. Привычным жестом Хельмер отрубил ребром ладони стеклянное горлышко и начал степенно отхлебывать содержимое.
— Она была создана членом Ордена Ворона.
Вот теперь Хельмер выглядел заинтересованным. Даже весьма и весьма. И это несколько нервировало Хаджара. Он знал, что Повелитель Ночных Кошмаров был в курсе о родстве Хаджара с Черным Генералом. Почему-то все сущности высшего порядка сразу об этом узнавали…
— Но, тот, кого Гройс — Патриарх той секты, называл Крыло Ворона, говорил что впереди еще две тысячи лет — двадцать веков.
— Так оно и было, — кивнул Хельмер. Он не сводил взгляда своих глаз… глаза с собеседника. — И Парад Демонов не переносился с самого первого его проведения. Раз в семьдесят тысяч лет, Хаджар, он проводился с начала эпох. С момента как лже-боги сделали нас теми, кем мы теперь являемся.
— И что значит этот Парад?
Хельмер улыбнулся. Криво. Хищно. Демонстрируя совсем не человеческий набор зубов и клыков.
— Это ты выплачиваешь мне цену нашей сделки, Хаджар Дархан, Северный Ветер. А никак не наоборот.
Хаджар промолчал. Он смотрел на то, как хмурился демон, способный за мгновение уничтожить целую орду тварей (как это было в Пустошах). Что-то беспокоило это создание…
— Впрочем, учитывая наши близкие отношения приятелей, скажу так — не лезь в это дело, Хаджар. Не по твоей силе вопрос. Даже Бессмертные не вмешиваются в Парад Демонов. А тебе до них, как отсюда и до Седьмого Неба.
— И все же…
Хельер нахмурился еще сильнее.
— В дань тому, что я, надеюсь, могу рассматривать нас не как человека, заключившего сделку с демоном и ни как демона, назвавшего цену человеку, добавлю — его перенесли Хаджар. Почему — не спрашивай. В такие дела Князь не посвящает ни меня, ни свой ближайший круг.
Хаджар замолчал, а затем выпалил.
— Дай угадаю — семьсот семьдесят семь лет по меркам Мира Смертных?
Тени вокруг Хаджара сгустились, а сам он ощутил, как вся его жизнь вдруг оказалась на чаше весов. Чаше, которую держал в своих руках Повелитель Ночных Кошмаров. При этом с другой стороны, во второй чаше, находилось ничто иное, как его желание уничтожить Хаджара.
Они все еще находились в рамках незакрытой сделки и потому демон мог уничтожить смертного не опасаясь законов Неба и Земли.
— Это знание, Хаджар, — сурово, цедя сквозь сжатые клыки, прошипел Хельмер. — не то, которым можно вот так вот просто разбрасываться. Будь здесь любой другой демон, и ты бы уже отправился в мой мир.
Хаджар понимал, что демон не лжет.
— Спасибо, Хельмер.
Демон только отмахнулся.
— Ты интересен мне, смертный. Таких как ты я редко встречал за прошедшие эпохи. Но, знаешь, что вас всех, интересных, объединяет?
Хаджар пожал плечами.
— На могиле каждого из вас я оставил черные цветы гнилой полыни.
— Странный вкус у тебя, Хельмер, — хмыкнул Хаджар, хотя внутренне слегка похолодел.
— Это единственное растение, которое выжило в мире демонов, Хаджар, — чуть грустно ответил демон, а затем, после секундной заминки, поднялся на ноги. — Сделка закрыта, Хаджар Дархан, Северный Ветер. Ты выплатил свою цену и теперь я, более, не властен над твой судьбой и твоей жизнью.
Что-то, как уже было прежде в стране фейре, произошло в душе Хаджара. Но если прежде слова высекались на ней крепче, чем в камне, то теперь — наоборот. Они стерлись из неё, и с плеч будто камень свалился.
Хельмер, стоявший перед Хаджаром, вновь был лишь демоном из пучин бездны. А Хаджар — смертным мечником Империи Дарнас.
Их разделяла пропасть, сотканная из времени и закрытая законами Неба и Земли.
— Когда мы встретились в первый раз, Хаджар Дархан, — Хельмер постепенно исчезал во тьме. — я сказал, что мы встретимся еще раз. Это чувство не исчезло. Пройдет время, но наши пути пересекутся вновь. Я буду этого ждать… Ждать, кем ты станешь, мальчик, на пути своей жизни.
Хельмер уже почти исчез, как в стену, прямо рядом с его головой, вонзился кинжал.
Тот самый кинжал, которым Сальм Тарез едва не заколол своего сына.
Проведя столько лет рядом с Эйненом, Хаджар научился парочке трюков. И ловкие руки было одним из того, чему он обучился в первую очередь.
Иначе играть с Островитянином в кости было смерти подобно.
— Откуда ты взял это, смертный?! — вокруг Хельмера заклубилась энергия, которая не поддавалась осмыслению Хаджара. Но, стоило ей пересечь определенную границу, как она вспыхнула золотом.
Хельмер закашлялся и сплюнул черной кровью, прожегший камень мостовой.
Законы Неба и Земли оберегали Хаджара.
— Я не хочу знать, что это за кинжал, демон, — Хаджар поднялся. Чтобы не произошло — он собирался встретить судьбу во все оружии. На плечи ему легли одежды Королевы Мэб — мантия Зимнего Двора. В руках появился Синий Клинок. — Я не хочу знать, для чего он предназначен.
Алый глаз Хельмера вспыхнул, замерцала сфера в его руках, плащ зашевелился зверем, а хоровод ночных кошмаров замер.
— Ты смеешь говорить со мной в таком тоне, пыль времени?! Ответь мне…
— Нет, это ты ответь мне, демон! — и уже второй раз, стоя перед демоном в этом клятом переулке, Хаджар высвободил свое королевство. Только на этот раз он был сильнее. Намного сильнее. Да, на фоне Хельмера он все еще действительно был незначительнее пыли, но это не значило, что он прогнется. Ни перед Хельмером, ни перед Князем Демонов — ни перед кем. Пока в его руке меч — его волю не сломить. — Я хочу заключить новую сделку. Забирай этот кинжал с собой, но ответь мне — кто, в мире Земли, стоял за моим плечом?! Кто позволил мне выжить?! Кто помогал мне?!
И все исчезло.
Жуткая энергия исчезла, плащ угомонился, а комки кошмаров вновь весело кружились вокруг ног Хельмера.
— Эта вещь, Хаджар… продай её… обменяй её… Избавься от неё немедленно. В этих регионах никто не даст за неё истинную цену — лишь Бессмертные и равные им способны оценить этот кинжал по достоинству. Так что продешевить не сможешь — бери сколько дадут и…
— Сделка, Хельмер, — Хаджар вернул графство меча синего ветра обратно внутрь души. — я знаю твою суть. Ты не можешь отказаться от предложенной сделки. Так же, как фейри не могут лгать. Это твоя природа.
Хельмер отвел взгляд в сторону и устало вздохнул.
— Ты всегда был упрямцем, мальчик, — демон выдернул кинжал из стены и начал рассеиваться во тьме. — Чтобы ты не думал, Борис, твоя мать любила тебя.
И он исчез.
Хаджар остался стоять один в темном, безлюдном переулке.
Постояв немного, Хаджар развернулся и отправился в сторону квартала Диносов.
Эхо сказанных Хельмером слов все еще звенело в его голове.
Слов, произнесенных на русском языке…

Глава 975

Квартал Хищных Клинков почти никак не изменился с тех пор, как Хаджар побывал в нем последний раз. Единственное отличие — общая атмосфера угнетенности и какой-то разрухи.
Даже замковую башню, которую разнес Хаджар, уже успели восстановить. Но на плацах почти отсутствовали люди, на тренировочных площадках почти никто не занимался, а кто занимался — делал это вяло и нехотя.
Хаджар же, идя в сторону Башни Меча — огромного сооружения, камнем рассекающего облака, чувствовал, как к нему обращены взгляды полные лютой, жгучей ненависти и… страха.
То, что, в конечном счете, Морган решит уничтожить клан Тарезов было понятно Хаджару с того самого момента, как вместе с Карейном к ним в отряд попала Рекка Геран.
Ведь именно она сделала так, что племя, пришедшее за Анетт, настолько агрессивно их восприняло.
Именно она, “не успела” подать энергию на кристаллы щита накопителя и Дэрэк смог волей забрать с палубы Гэлхада. И именно она что-то искала в гробнице древнего Императора Драконов, ставя свои интересы выше остальных.
Так что именно поэтому Хаджар относился к Рекке, почти так же, как относилась к ней Акена.
Геран, возможно, имела свои мотивы, но её готовность перешагивать через любые моральные и этические преграды… в этом не было чести.
Как, возможно, не было её и в том, что Хаджар за один вечер отправил к праотцам половину самых способных и опытных женщин бойцов клана Динос.
Вот только они были не только бойцами, от которых зависело появление на свет следующего поколения Хищных Клинков… Они были чьими-то женами и, что куда страшнее — матерями.
И теперь все эти люди смотрели на то, как между площадок, стоек с оружием, небольших построек и жилых домов, шел человек, ответственный за все эти смерти.
Может быть разумом они и понимали, что если бы не переворот Анис, то всего этого можно было бы избежать, но… довольно сложно, даже истинному адепту, использовать разум, когда перед тобой идет человек, убивший твою мать.
Хаджар ощущал всю эту ненависть, смешанную со страхом и порождающую бессильную злобу.
— Учитель, — прошептал Хаджар, подходя к Башне Меча. — ты поэтому сбежал ото всех на Гору Ненастий?
Сильнейшие воины Дарнаса — Великие Герои, за исключением главы корпуса Стражей и ректора Святого Неба, не жили в столице, да и вообще редко когда в ней появлялись.
Возможно, они тоже чувствовали на себе те же взгляды, что и Хаджар и не хотели лишний раз испытывать свой нрав на прочность.
— Хаджар, — Анис выглядела почти так же, как и прежде, за исключением… пожалуй, всего.
На её голове теперь лежала золотая корона с зубцами в виде мечей. Черные волосы были собраны под золотой, с вкраплениями изумрудов, сеткой. Платье, пока, почти никак не изменилось — юбка и такой же открытый живот, и плечи.
Пока, при первом же взгляде, не будет понятно, что Анис беременна, вряд ли она изменит своему стилю.
Вот только ткань, из которой был сшит наряд, явно вышла из ателье госпожи Брами. На запястьях анис звенели браслеты, украшенные россыпями волшебных и драгоценных камней, вплавленных в металлы первой пробы.
Такие же бряцали и на лодыжках.
Анис ходила в туфлях лодочках и не изменяла себе. Но и они, как и платье, теперь стоили столько, сколько не могли себе позволить некоторые “бедные” дворянские семьи.
— Достопочтенная глава Хищных Клинков, — поклонился, как того требовал этикет, Хаджар.
Разумеется, подсознательно он ждал, что Анис скажет нечто вроде “между нами ни к чему подобные расшаркивания”, но… этого не произошло.
Приняв обращение как нечто должное и само собой разумеющееся, Анис развернулся и зашагала в сторону входа в Башню Меча. Ошарашенный подобным изменением в поведении давней знакомой, Хаджар отправился следом.
Он уже слышал от Эйнена, что даже Талесия Марнил, сестра Короля эльфов Агвара оказалась бессильна перед раной, оставленной Брустром.
Анис была обречена навеки, если, конечно, не пробьется на ступень даже выше, чем Безымянный адепт, остаться калекой. Лучшие артефакторы столицы, за, скорее всего, баснословную сумму, в короткие сроки изготовили ей протез.
На обе руки Анис надела черные перчатки с рукавами по самое плечо. Но из-под правого торчала полоска желтого металла. Да и аура, которой обладала Анис, значительно ослабла.
Та Анис Динос, которая могла стать величайшей мечницей своего поколения, канула в лету. Осталась лишь Королева Меча, Анис из клана Хищных Клинков. Властная женщина, которая сделает все, что обеспечить своему сыну или дочери светлое будущее.
Хаджар, смотря ей в спину, прекрасно понимал, что правление Анис означало, что однажды, может через двадцать, может через сорок лет, клан Диносов вновь сотрясет буря переворота.
Это, наверняка, понимал и Морган.
Может он считал, что лучшие клинки куются именно в крови? Крови тех, кто дает им рождение?
— Проходи, — Анис открыла перед Хаджаром дверь.
Внутри, в темном помещении, к потолку поднималась витая лестница. Она вела к озеру света, разлившимся где-то в вышине. Когда Хаджар зашел внутрь, то Анис последовала за ним и, закрыв дверь на волшебный замок, положила ладонь на рукоять меча.
Металлический протез неприятно заскрежетал по рукояти Божественного Артефакта.
В очередной раз Хаджар не стал настаивать на том, что этот Меч Синего Ветра принадлежал, по праву, именно ему.
— Нам надо поговорить, Хаджар Дархан, — официально, без тени намека на панибратство, произнесла Анис.
Её зеленые глаза сверкали в едком полумраке, а корона слегка блестела.
—Я слушаю вас, глава Хищных Клинков.
За прошедшие годы Хаджар испытывал к Анис всю палитру человеческих чувств. От желания обладать, которое он спутал по юношеству с любовью, до горячей ненависти, взращенной в почве жгучего предательства.
И теперь, признаться, ему было несколько больно от осознания того факта, что перед ним больше не стояла “та” Анис.
“Та Анис” не пережила дуэли со своим дядей. Она умерла в тот же вечер, когда Хаджар “убил” Париса Диноса.
— У тебя есть два дня, Хаджар. После этого я не хочу видеть тебя ни в своем квартале, ни где-бы то ни было поблизости к нему.
Хаджар смотрел на Анис и не понимал, с кем говорит. Как бы они не относились друг к другу, им приходилось сражаться плечом к плечу. Проходить испытания, которые не каждому под силу.
И все, что в данный момент переживала Анис, она заслужила не только своими “руками”, но и тем, что Хаджар, Эйнен и остальные, когда-то, согласились принести ей клятву.
Хотя, по сути, могли этого и не делать.
— Я понял вас, глава Хищных Клинков, — вновь, достаточно низко, поклонился Хаджар. — после того, как я заберу свою цену из Башни Меча, я больше не переступлю порога вашего квартала.
— И…
— Что же насчет того, чтобы я не появлялся поблизости от него — то, пока ты не стала Императрицей, Анис, то не думай, что можешь мне приказывать или ограничивать мои перемещения по свободным территориям.
Анис сощурилась, а её, в прямом смысле, стальные пальцы сжались на рукояти меча.
— Не забывай с кем ты разговариваешь, Хаджар Дархан из рода Кесалия.
Хаджар, вместо ответа, развернулся и отправился к лестнице.
На ходу он прошептал:
— Я не могу этого забыть… просто потому, что уже не знаю — с кем говорю.