...дракон... 170 - 3 Сентября 2025 - Персональный сайт

Главная » » ...дракон... 170

15:55

...дракон... 170

***

===

Глава 822

Скрытый под щитом из рун и мистерий меча, Хаджар продолжал наблюдать за тем, как сражались два Великих Героя Дарнаса.
Когда Орун развел руки в стороны и в каждой его ладони оказалось по белому мечу молний, то мир вокруг вдруг преобразился.
Все вокруг стало его мечом. Каждое дуновение ветра несла удар такой мощи, что камни превращались в пыль, а пыль в нечто настолько незаметное, что при всем желании невозможно было рассмотреть что за мерцающие блики появились на звездном свету.
Сам звездный быстрейшим выпадом пронзал землю, на которой появлялись сотни порезов, оставленных даже не невидимыми клинками, а чем-то куда более глубоким и мистичным.
Пучки травы возносили к небесам потоки силы, которые не оставляли не шанса мгновенно исчезнувшим, растерзанным облакам.
И даже осколки камней и лепестки опадающих дождем и пухом облаков — они тоже несли в себе смерть в отблесках хищного клинка.
Несмотря на то, что Орун лишь “держал” мечи в своих руках, это выглядело так, будто он полностью с ними един. Куда на более глубоком и таинственном уровне, нежели даже Хаджар с его Черным Клинком.
Весь мир вокруг Оруна был так же с ним един. И, Хаджар не сомневался, если бы Орун пожелал, то на расстоянии в километр на любую цель обрушился бы его полновесный удар.
Это выглядело так, будто Великий Мечник “владел” всем, что находилось вокруг него. Воздухом, светом, камнями, деревьями — всем. И, в то же время, во всем вокруг чувствовалось присутствие его воли — его сердца.
Только теперь Хаджар смог лишь “поцарапать” поверхность истинного Королевства Меча. Эта ступень мастерства меча не просто объединяла все предыдущие уровни познания, а буквально сплетала их воедино. Делало единым меч, его владельца и мир вокруг него.
— Ха! — на резком выдохе Орун рубанул мечами крест-на-крест. Под неистовый грохот от которого, несмотря на щит из рун и мистерий, из ушей Хаджара потекла кровь, из глубин черного неба сорвались два пересекающихся потока белых молний.
Каждый — толщиной с тело взрослого мужчины. Даже в одном волокне этих молний содержалось силы и энергии достаточно, чтобы уничтожить половину территории школы “Святого Неба”.
Будто два разреза меча, слитых воедино с целым миром и порожденной им техникой, они направились лишь в одну цель — старика, стоявшего по центру лодки.
Если в прошлые два столкновение он лишь немного приподнимал трость, то сейчас сделал совсем невообразимое. Он попросту её отпустил.
Но вместо того чтобы упасть, небольшая, тонкая деревянная палка выпрямилась не хуже гвардейца на военном смотре.
Ректор “Святого Неба”, что-то шепча себе под нос, поднял руки, а затем развел их в разные стороны. Трость завибрировала, грохот грома перекрыл звон последних, увядающих осенних колокольчиков.
Свист безумного ветра наполнился журчанием засыпающего, под первым льдом, ручья. А треск хищных молний — скрипом качающихся на ветру, надевающих золотые и рыжие платья деревьев.
Трость взмыла, закрутилась бешенным волчком, а затем, приняв горизонтальное положение, застыла между ладонями старика.
Только теперь это была уже не трость, а покрытая осенними кленовыми листьями, живая ветвь дерева.
Подул ветер.
Тот самый, что предшествует первому снегу, подул откуда-то с гор.
Хаджар затаил дыхание. Распахнув глаза, с замирающим сердцем, он наблюдал за открывающимся его взору чудом. Лес, раскинувшийся между пиками Горы Ненастий, только что дышал жизнью и зеленым цветом. Но стоило подуть мистичному ветру, как его кроны вдруг стали постепенно засыпать под ласками осени.
Осыпались мириады золотых и рыжеватых листьев. Теплым ковром они укрывали уставшую за весну и лето землю.
Километры леса вокруг, меньше чем за мгновение, из летнего превратились в осенний.
— Не забывайся, мальчик! — будто рухнуло небо.
Старик сделал несколько пассов руками и ветвь-трость вновь закрутилась, пока не указала на крест молний. И все те тонн листьев, что лежали на земле, вдруг широкой рекой взмыли в небо.
Там, сжавшись в огромный шар, они взорвались и сформировали руки воина, сжимавшего боевой топор. Каждая из рук, созданная дрожащими листьями, была длинной в десяток метров, а топор — вдвое большего размера.
Старик сделал еще пару пасов и руки, древесным треском сжимая лиственную рукоять, нанесли восходящий удар.
Лезвие лиственного топора врезалось в перекрестие молний-разрезов.
То, что произошло далее, простым “взрывом” язык не поворачивался назвать. Сфера белого и ржавого цветов, схлестнувшимися в противостоянии инь-янь, уничтожали все в радиусе нескольких километров.
Тысячелетние деревья, с корнями толщиной с лошадь, будто иголки из бархатной подушки, выдергивало в небо. Закручивало вокруг сферы, превращало в щепки и уносило в небо.
Облака, не уничтоженные до этого Королевством Меча Оруна, рассеяло по воздуху на десятки километров вокруг.
Буря, которая вновь начиналась на западе, лопнула надутым мыльным пузырем.
Скалы, весом с крепость, поднимало проще, чем ребенок гальку на каменном пляже. Огромные пласты породы взмывали в небо, чтобы сделать несколько оборотов вокруг противостояния двух энергий, а затем пылью устремиться в сторону древесных щепок.
Затем сфера сжавшись в одну точку, невероятным поток энергии устремилась в небо. Поднимаясь столпом на десятки километров, она рассеялась в пространстве.
На несколько мгновений ночь превратив в день, противостояние двух могучих техник, подкрепленных Королевствами Меча и Осеннего Листа, оставила после себя разрушения, которые еще недавно Хаджар счел бы достойными лишь природного катаклизма.
Хотя, если честно, еще недавно он и представить себе не мог, что кто-то может посвятить свою жизнь не мечу или магии, а созерцанию падающих Осенний Листьев.
И, какие бы мистерии не понял ректор “Святого Неба”, какую бы философию и учение не создал, но его сила находилась за пределами понимания Хаджара.
Осенний Лист, способный разбить технику меча? История достойная бардов, но в то же время — реальнее, чем явь.
Орун, сплюнув очередной кровавый комок, вновь оттолкнулся от скалы. Оборачиваясь белой молний, преодолевая немыслимые расстояния за еще меньший срок, он шквалом ударов обрушился на Ректора.
Тот, после столкновения техник, стерев кровавые пятна с губ и подбородка, начал водить руками над осенней ветвью.
Тысячи листьев, формируя самые разные предметы, оказывались на пути Оруна. Закипело сражение.
Белые молнии эхом разлетались по округе, чтобы, сливаясь с золотыми и рыжими листьями, причинять страшные разрушения.
Щит, под которым был спрятан ученик Великого Мечника, дрожал и покрывался трещинами. Сам же Хаджар, большую часть битвы, мог лицезреть только белые и золотые вспышки. А порой, когда везло, зрение успевало выхватить два, застывших в разных позах, силуэта.
Безумного, хищного мечника и сухого, спокойного, как вечность, старика. Эти двое, Повелитель и Безымянный, бились на таких скоростях, которые не были доступны даже Взгляду Хаджара.
В какой-то момент из вороха разноцветных вспышек, вылетел израненный Орун. Пролетев несколько километров, он врезался в скалу.
Каменный хлопок, сопровождающийся отколотыми глыбами породы, и кашель окровавленного Учителя. Страшные, резаные, колотые и рубленые раны покрывали все его тело.
С неба же, плавно планируя, перед ним опускался старик. Он выглядел лишь немногим лучше. Но уже успел сменить свои одежды и о ранах Ректора можно было судить только по кровавым контурам, проступавшим сквозь его простое, но качественное мужское платье старого образца.
Ветвь, превратившись обратно в трость, он упер под кадык Оруну.
— Если бы я захотел стать Безымянным, — прохрипел все еще скалящийся и силящийся поднять мечи, Великий Мечник. — то я бы сделал тебя, старик.
— Если бы я был на пять тысяч лет моложе, мальчишка, то ты бы даже меча обнажить не успел, — без надменности, лишь только с сожалением, вернул усмешку Ректор. — Ты нарушил законы Дарнаса, Орун. И, может Император и готов смотреть на это сквозь пальцы, но не я. Ты оскорбил дом, в который я принял тебя — обогрел и дал приют. А ты плюнул мне в лицо.
— Ага, — Орун, левый глаз которого заплыл и закрылся, сплюнул кровью под ноги старику. — Люблю я это дело, — затем, с трудом, он повернулся к Хаджару. Силы мечника настолько ослабли, что щит вокруг его ученика пропал. — Ты это, не серчай, ученичок. На том свете свидемся — выпьем холодной, наемнической браги. Еще споем…
Старик поднял трость.

Глава 823

— Дархан! — Хаджар, стоя на холме, около камня и невысокого дерева, в кронах которого спала птица Кецаль, кричал куда-то в небо. — Дархан!
Дул ветер. Он озерными волнами качал высокую траву, раскинувшуюся в этом иллюзорном мире души до самого горизонта.
— Дархан! — вновь, во всю мощь “легких” закричал Хаджар.
Он знал, что из-за яда сестры Короля Эльфов, Враг не мог появиться ни в его сознании, ни в мире душе. Но чтобы не произошло в Пустошах — то событие изменило статус кво.
Возможно это было связано с Наследием, которое Дархан заставил принять, чтобы потому самому его же и использовать.
Чтобы это не поменяло в том, насколько сильно яд ограничивал влияние Дархана на душу Хаджара, но теперь тот мог появляться здесь.
Видимо — не всегда. С большими перерывами, но мог.
— Не в моих силах спасти его, мой потомок.
Хаджар обернулся. Сперва он даже не узнал того, кто стоял у него за спиной. В первые их встречи, Враг появлялся в виде большого, черного ворона. Затем, получив больше силы (неизвестно откуда) трансформировался в тень, завернутую в плащ, сшитый из тьмы.
Чуть позднее, в Пустошах, уже другой осколок его собственной души, поглощенный Дарханом, предстал в образе дряхлого старика.
Оно и не удивительно — тот осколок прожил сотни эпох, запертый внутри древней сокровищницы, принадлежащей самому Дархану.
Он использовал её в качестве тренировочной площадки. Заманивал туда наивных, ищущих силы адептов. Силу-то он им, разумеется, давал, но плата была высока. Помимо прижизненного рабства и следования воли Дархана, адепты лишались еще и посмертия.
Даже после своей гибели они, в облике големов, были вынуждены служить в сокровищнице своего Учителя. В ожидании того момент, пока не придет тот, кто сможет их освободить.
Таким человеком стал Хаджар. Заплатив за это тем, что в очередной раз дал силы осколку Врага, запертому внутри себя.
Тот, кто стоял сейчас перед Хаджаром, не был стариком. Скорее, он выглядел как умудренный жизненным опытом, прошедших невероятное количество битв, слегка уставший, но все еще свирепый воин преклонного возраста.
Скрытый все тем же плащом, но теперь уже не скорее не из тьмы, а простой тряпичной ткани. С волевым подбородком, густыми, седыми волосами, единым потоком плывшими на ветру. Черными, без белка, пугающими глазами и взглядом, будто на тебя смотрит сама смерть.
Дархан был высок, но не выше Хаджара. Можно было даже сказать, что они и вовсе оказались одного роста.
Увы, из-за плаща, полностью скрывавшего фигуру и опускавшегося до самой земли, что-то еще рассмотреть не представлялось возможности.
— Я и не прошу тебя спасти его, — попытался вывернуться Хаджар.
— Тогда зачем ты пришел сюда? — Дархан, смерив потомка слегка насмешливым взглядом, прошел к камню, оставшемуся после окончательного ухода Травеса.
И, если раньше, он в наглую садился на него, то сейчас опустился на траву и прислонился спиной. Седые, почти белые волосы разметались по плечам, а сам он обратил взгляд к небу.
— Знаешь, в первый день, когда я увидел этот мир, небо было цвета пролитой крови, — произнес Враг — Черный Генерал, восставший против целого мира и едва было его не уничтоживший. — Долгое время я думал, что это его единственный цвет.
Хаджар вспомнил историю о том, как появился на свет Черный Генерал. Боги создали его из мертвого дерева, выращенного умирающей землей. История гласила, что в те времена еще не было ни людей, ни первых рас, а безымянный мир охватила война, которая уничтожала целые регионы.
Она длилась несколько сотен тысяч лет. И все это время Черный Генерал сражался в нескончаемой битве, благодаря которой и стал Величайшим, из когда-либо живших в этом мире, мечников.
— Что же, — пожал плечами Хаджар. — если ты не можешь мне помочь, то насладись последними мгновения небесной лазури. Скоро нас обоих отправят к праотцам. Вернее — меня к праотцам, а тебя в забвение. К другим осколкам твоей душенки.
Дархан полностью проигнорировал завуалированное оскорбление. Вместо этого он лишь продолжил смотреть на небо.
— Я сказал, что не могу спасти его, но могу — тебя.
— Да? И каким же образом?
— Ты знаешь каким, мой потомок. Весь твой род, все поколения были порождены лишь для того, чтобы однажды помочь мне освободиться с Горы Черепов и исполнить цель. Не оттягивай попусту этот момент. Зачем страдать, если я предлагаю тебе блаженство.
— Обычно блаженство мне предлагают шлюхи в борделе, — попытался в очередной раз пронять Врага оскорблением, но не получилось. Надо же — а раньше его было довольно не трудно вывести из себя. Хотя, оставался еще козырь в словесном рукаве Хаджара. — И, не знаю как для тебя, Черный Генерал, но для меня — смерть не есть блаженство.
Хаджар ожидал чего угодно, вплоть до безумной попытки осколка Врага убить своего носителя, но… нет. Первый из Дарханов как сидел, прислонившись к камню, так и остался там сидеть.
Он проигнорировал даже упоминание его, данного при создании богами, имени. Прежде, стоило только упомянуть “Черный Генерал”, как Дархан тут же выходил из себя.
Для него это было сродни мельтешащей тряпки для быка.
— Я не предлагаю тебе смерть, Хаджар. Лишь блаженный сон, который я для тебя создам. В нем ты можешь быть кем угодно и… с кем угодно.
— Заманчиво, — протянул Хаджар. — но, прости, нет. У меня у самого есть цели и планы. А подобной чушью, если честно, меня уже искушали все, кому не лень. Боги, демоны, фейри, духи, я уже и со счету сбился.
Дарахн слегка улыбнулся. Как-то, даже, слегка горделиво, что ли… если, конечно, Хаджару не показалось.
— Тогда мы оба умрем, — стоически заметил Черный Генерал. — И раз уж нам суждено сегодня закончить совместное путешествие, то сядь рядом, славный потомок. Давай немного поговорим.
— Мне не о чем с тобой разговаривать, Враг.
На какое-то время долина погрузилась в тишину. Даже ветер стих.
— Это не очень-то вежливо, с твой стороны, так говорить с предком. Когда ты умрешь, то в доме праотцов тебя встретить и частичка моей сути.
— Возможно, — не стал отрицать очевидного Хаджар. — но если бы дети, каждый раз, походили на отцов — мир бы умер еще до тог, как ты сам появился на свет.
Дархан только пожал плечами.
Хаджар же, прикрыв глаза, начал постепенно возвращаться в реальность. В мире душе время текло иначе и, за те несколько минут, что они беседовали с Дарханом, в реальности миновала всего доля мгновения.
Тень Бессмертного в Черных Горах Балиума, рассказывал, что Великие Секты страны Бессмертных (нечто вроде аристократии в Империях, только совмещающие в себе функции школ, кланов и маленьких конклавов одновременно) обладали тайными техниками, позволяющими тренироваться в мире душе. Это позволяло ускорить прогресс адепта, но сильно “старило” его разум.
Так что, лишь Бессмертные, те, кто истинно неподвластны времени, могли себе позволить использовать такие техники.
Перед тем, как окончательно исчезнуть, Хаджар услышал приглушенный голос Дархана.
— Я говорил тебе, чтобы ты приходил, когда станешь Рыцарем и познаешь Королевство, но… Думаю, ты заслужил узнать Второй Удар. Но знай — если окажешься хоть на долю недостаточно силен, то мгновенно умрешь.
И одновременно с этими словами, как было прежде в Пустошах, в Хаджара влилось полное знание о том, как использовать следующую стойку из техники “Меча Четырех Ударов”.
Полное, всеобъемлющее знание, а вместе с ним и законченное умение. Такое, будто Хаджар пол жизни провел в тренировках с этой стойкой — Второй Удар — Обнаженный Меч.
Удар, созданной лишь с одной целью — поразить сердце врага с максимальной скоростью. Один единственный, но смертельный выпад.
Ведь, по сути, в битве всегда хватало лишь одного точного, пропущенного врагом удара, чтобы отправить его тот свет.

Глава 824

Ректор уже было опустил Ветвь Спящего Древа, оружие, которое он получил от своего покойного Учителя, как что-то заставило его замереть.
У одного из Великих Героев Дарнаса вдруг возникло давно уже позабытое ощущение. Казалось, оно уже не вернется никогда к нему.
За пятьдесят пять веков, которые прожил нынешний Ректор, лишь на рассвете своего восхождения по пути развития, он ощущал нечто подобное.
Как если бы в спину ему смотрел монстр. Не хищный зверь или сильный адепт, а именно монстр. Вырвавшаяся из самой тьмы, из глубины бездны, из мрака и теней, тварь, способная сожрать разорванное ею же небо.
Ректор остановил руку. Он так и не нанес смертельного, для мальчишки-Оруна, удара.
Повернувшись в сторону, откуда веяло истинным ужасом, старик вдруг с удивлением понял, что зловещая аура исходит от юнца, которого Орун взял себе в ученики.
Тьма буквально струилась из его тела. Лентами взиваясь в небо, она представала в образе ревущих драконов. Странный, будто живой и голодной клинок, вдруг превратился в драконий клык, готовый пронзить свою цель.
Юнец оттолкнулся от земли. Для любого Повелителя ниже Развитой стадии, не обладающего хотя бы Оружием в Сердце, этот удар мог бы стоить жизни.
Даже для Ректора, прошедшего сквозь пятьдесят пять веков развития, достигшего вершины силы Империи Дарнас, имевшего возможность посетить, на месяц, Страну Драконов, этот удар был впечатляющим.
Юнец, каким-то невообразимым образом, смог на долю мгновения исчезнуть из поля зрения Ректора. И это несмотря на то, что вокруг до сих пор цвело его Королевство Осеннего Листа.
На том месте, где только что стоял парнишка, вдруг распространилось полотно тьмы. Оно крушило и терзало камни Горы Ненастий. Породу, которую Рыцарь Духа начальной стадии даже поцарапать не должен быть способен.
Ректор слегка дотронулся тростью до камней у себя под ногами. В то же мгновение ему, прямо в сердце, пришелся удар неожиданно силы и пронзающей мощи.
Позади старика на почти шесть сотен метров растянулся конус тьмы, пропитанный мистериями меча и, чем-то, еще, чего никак не мог понять даже Ректор.
Он, спокойно, обернулся и обомлел. Все, до чего дотронулся это конус — исчезло. Испарилось. Попросту было анигилировано. Камни, деревья, даже некоторые не очень удачливые монстры.
Все это пало лишь от одного(!) удара простого Рыцаря Начальной стадии.
— Невозможно… — прохрипел юнец.
Он, теряя сознания, полностью лишенный энергии и опустошивший свое Ядро, рухнул на колени. Его странный, почти живой меч, развеялся по ветру. С тела пропала броня Зова — крепкая, как Имперский артефакт.
Старик посмотрел на умирающего парнишку. Тот, использовав технику, к которой явно не был готов, нанес своему энергетическому телу такие раны, что смерть уже буквально тащило его за собой к порогу дома праотцов.
Что же — меньше грязной работы для самого старика. Уже давно он не марал руки в крови детей и не очень хотел возрождать ту, нелицеприятную, моду.
Воспоминания о том, как он, несколько тысяч лет назад, плечом к плечу с Императором Морганом, сражался с соседними Империями, померкло.
Его накрыл и рассек падающий осенний лист. Неверяще, старик подхватил его и положил себе на ладонь. В центре, не больше головки самой мелкой швейной иголки, но, все же, виднелась черная прореха.
Глаза Ректора расширились от удивления.
— Кто бы мог подумать… — прошептал он и отпустил лист и дальше странствовать по ветру.
Старик сделал несколько пассов руками. Он наполнил Ветвь Спящего Дерева силой и энергией магии. И, древнее оружие, пришедшие из региона, соседствующего со Страной Драконов — родины его Учителя, вновь обернулось из трости — ветвью древа.
Произнеся нужные слова, старик призвал силы, которые были неподвластны абсолютному большинству адептов Дарнаса.
Разве что Наставник Макин, подающий надежды, но свернувший с верного пути, юный маг, мог бы когда-нибудь достичь таких высот.
Листья на Ветви Спящего Дерева засияли осенним золотом. Одновременно с этим они нажали рыжеть. Настолько, что казалось, будто покрываются ржавчиной. И так, до тех пор, пока не побагровели.
Ветер сбил с них росу и та, смешиваясь алой каплей, стекла по ветви прямо на губы некоего Хаджара Дархана, слишком странного юношу, чтобы позволить ему так рано уходить к порогу дома праотцов.
Стоило только капле росы, больше похожей на каплю крови, коснуться уст юноши, как всего раны, как телесные, так и энергетические мгновенно затянулись.
Ядро оказалось наполовину заполнено чистой, кристальной энергией. Сам же парнишка спокойно задышал и погрузился в глубокий сон.
— А для меня… старик… у тебя не найдется… капли? — прохрипели откуда-то снизу. — Соглашусь… хоть… на… медовуху.
Ректор вновь повернулся к Оруну.
— Не прикидывайся, мальчишка. Я прекрасно знаю, что ты бился со мной лишь в половину силы.
Почти померкшие глаза Великого Мечника вдруг вспыхнули жизнью и сталью. Он легонько шлепнул по камням и, буквально взмыв в небо, приземлился на обе ноги.
Сделал он это так хищно и по-звериному, что на мгновение могло почудиться будто это и вовсе не человек. Картину лишь дополняло то, как Орун зарычал, напряг мышцы всего тела, а его раны начали поспешно затягиваться и закрываться.
Даже самые страшные и жуткие не оставили, вскоре, ни единого следа или хотя бы намека на шрам.
— Слабак, — сплюнул Орун под ноги спящему ученику. — Интересно, он бы еще час в своем коконе сидел, если бы я не снял?
Ректор устало покачал головой. Тот факт, что даже после своего “поражения” Орун какое-то время поддерживал столь сильный щит вокруг ученика, говорил только об одном — Великий Мечник не воспринимал их схватку всерьез.
В конце концов, во время последней войны, Ректор собственными глазами видел полную мощь разъяренного Великого Мечника.
Империя Шесевиг, которая нынче с трудом восстает из пепла, в который её обратил Дарнас, в ту битву потеряла всех своих трех Безымянных адептов и почти три десятка Пиковых Повелителей.
Все они пали от рук Оруна.
С тех прошло уже почти полторы тысячи лет. И, что-то подсказывало старику, что за минувшие пятнадцать веков Великий Мечник стал только сильнее.
Он ведь даже ни одной стойки из техники не использовал — только основной стиль.
— Это ты его научил этой технике, Орун? — взгляд Ректора стал еще тяжелее, чем прежде. Крона деревьев из золотых и рыжих, вдруг приняли кроваво богровый оттенок.
— Не надо пугать меня Истинным Королевством, старик, — отмахнулся Орун. Пройдя мимо Ректора, он присел на корточки около ученика и начал тыкать его палочкой в ухо. Затем, широко улыбнувшись, достал из складок одежды мелок и начал что-то рисовать на лице спящего. — Морган ведь за этим тебя послал, да? Чтобы проверить, насколько я продвинулся в своих исследованиях?
Закончив рисовать несколько мужских половых органов на лбу и щеке ученика, Орун выпрямился и отошел в сторону.
— Впереди война, Орун.
— Мы с тобой пережили десятки таких войн, старик. Переживем и еще одну.
— Десятки… — повторил, растягивая слово, Ректор. — возможно и больше… но все они были незначительными стычками на фоне грядущего. Ласкан равен нам по силе. У него появились Безымянные, которые по силе могут сравняться с нами.
— Значит, будет с кем помахаться власть, — Орун хрустнул шейными позвонками.
— И я слышал слухи о том, что у них появился новый Великий Герой — Дерек Степной.
— Да? — Орун, поковырявшись в ухе, щелчком пальцев отправил комок серы прямо в ноздрю спящему ученику. Тот закашлялся, сплюнул “снаряд”, но не проснулся. — И чем же он это заслужил?
— Выходец из приграничного баронства, ничем не примечательный юнец, в одночасье становится Безымянным и в одиночку уничтожает всех Степных Орков Ласкана — чем не подвиг.
Орун посмотрел на перья в волосах ученика. Возможно, об этом ему лучше знать не стоит…
— Можешь передать Моргану — я верен своим клятвам. Мой меч все еще с ним.
— Хорошо, — кивнул Ректор. — Был рад повидаться с тобой, Орун.
Старик развернулся и, подойдя к спящему Хаджару, уже обвил его своей волей и слегка приподнял в воздух, как невидимый меч тут же рассек путы и тело приземлилось на камни.
— Мальчика оставь, — твердо произнес Орун.
— Я вижу, что не ты обучил его этой технике, Орун. А это значит, что в Империи появилось еще одно древнее учение или, даже, Наследие. Я должен забрать его с собой, чтобы как следует изучить и, надеюсь, извлечь его. Передав подобные знание Императорскому Роду, мы можем еще немного увеличить наши шансы на победу и…
Осенний лист, изменив направление, приземлился на ладонь Оруну.
— Ты хотел узнать, насколько я стал сильнее?
Орун сжал ладонь. В следующий миг Ректора Святого Неба, будто тряпичную куклу, подкинуло в воздух и, отбросив на несколько километров, с силой приземлило в лодку. А затем, уже саму лодку, невидимым ударом отправило в полет, который закончился лишь в десятке километров от Горы Ненастий.
Лежа на дне своего судна, Ректор тяжело дышал. На его груди расплывалось кровавое пятно в форме кленового листа.
— Невозможно… — сам того не осознавая, повторил он слова Хаджара. — Надо доложить Императору. Орун обладает силой… силой…
Ректор так и не позволил произнести себе этого вслух. В конце концов лишь в легендах, старых преданиях и былинах, Великие Герои прошлого находили способ познать несколько Королевств. И не просто познать их, а слить воедино.
Теперь, спустя эпохи, появился еще один такой монстр — Великий Мечник Орун.
Только теперь Ректор понял, почему Орун не использовал стойки из техники. Если бы он применил хоть одну стойку Божественного уровня, то, скорее всего, попросту уничтожил бы своего противника, чего Орун, может, и хотел бы.
Но вместе с Ректором исчезла бы и половина Горы Ненастий, а вместе с ней и его ученик.
Хотя, чего лукавить, какая половина… Скорее, Орун превратил бы всю Гору в новое Море Песка.
Проклятье…

Глава 825

Хаджар, с удивлением для самого себя, очнулся вовсе не на пороге дома праотцов, а около все той же пещеры. Орун, как ни в чем не бывало, сидел напротив входа в неё и, преспокойно, жарил очередного монстра на вертеле-бревне.
Не глядя в сторону Хаджара, он, привычно, вырвал шмат мяса со спины какого-то покрытого костяными иглами борова и бросил его ученику.
Хаджар, только сейчас осознавая, насколько он голоден, поймал кусок мяса на лету и впился в него зубами. Обливаясь мясным соком, он грыз жесткое, но сытное и питательное, а главное — вкуснейшее мясо.
— Раффкафешь, — Хаджар сделал большой глоток, ударил себя в грудь и, словно копируя Оруна, смачно срыгнул.
— Одобряю, — с легкой гордостью хлопнул по колену Великий Мечник.
— Рецепт расскажешь? — спросил, наконец, Хаджар.
— Рецепт? — Орун сощурился и начал размахивать костровой палочкой на манер аристократического украшения — шпаги. — Не заслужил ты еще такого, ученичок.
Хаджар едва было мясом не подавился. Нет, он был готов многое терпеть, но вот это — “ученичок” уже выходило за все границы.
Вскочив на ноги, Хаджар сам не заметил, как схватил первое, что попалось ему под руку. Не обращая внимания на предмет, он думал, что это простая палка.
Увы, на следующие одиннадцать месяцев, это будет единственным, что, помимо мяса, Хаджар будет держать в руках.
— Не заслужил? Не заслужил?! А кто тут, недавно, задницу твою спас от безумного старика?! — Хаджар заозирался. — А где он, кстати?
В этот момент что-то невидимое ударило ему в живот. Разом выбивая все дыхание и заставляя упасть на колени.
— Для тебя Великий Герой — Касий, Ректор школы “Святого Неба”.
— Как будто… я знал… как его зовут, — прохрипел Хаджар.
Выпрямившись, он, машинально, откусил еще немного мяса, что вызвало очередной одобряющий кивок со стороны Оруна.
— Спаситель… — фыркнул Орун. — Вижу, ты прошел предыдущую тренировку и стал Рыцарем.
— О, спасибо, что заметил, а теперь ответить на вопрос — что здесь…
Хаджар увидел лишь размытое пятно — и это с учетом, что Орун, скорее всего, двигался лишь в сотой доле от своей настоящей скорости.
Руководствуясь одними лишь инстинктами, Хаджар поднял, как оказалось в последствии — старательно выточенный из дерева, довольно увесистый тренировочный меч.
По форме он идеально повторял каждый миллиметр Черного Клинка.
Хлесткий удар костровой палочки рассек щеку Хаджару.
— Слишком высоко.
— Чего?!
— Меч, — Орун, очередным быстрым, незримым для глаза, ударом костровой ветки, оставил кровавую полосу на локте Хаджара. — Слишком высоко держишь. Локоть опусти, — очередной удар, только теперь уже сверху. — запястье свободнее и разверни немного, — третий удар пришелся под самое основание ладони. — Так, даже если у тебя руки из задницы, парировав удар, ты тут же сможешь контратаковать.
Хаджар не успел ничего понять, как в руках Оруна оказался точно такой же, тренировочный, деревянный меч. И, если в прошлый раз, он ударил по щеке Хаджара костровой веткой, то теперь этот удар пришелся плоскостью меча.
Пусть и деревянного, но часть зубов дробью вылетели изо рта Хаджара, а сам он полетел куда-то в забытие.
Перед тем, как потерять сознание, он услышал:
— Слишком медленно…
* * *
— Притаись, — прошептал Орун.
Они, обмазавшись глиной и грязью, облепив себя листьями и ветками, ползли в сторону кустов.
Хаджар, еще в начале их “пути” попытался научить Оруна охотничьему языку жестов, но в этот момент его учительский талант дал осечку. Из всех спутников, один только Великий Мечник не сумел понять нехитрую науку жестов.
— Куда мы вообще ползем? — прокряхтел Хаджар.
Может Оруну, чье тело достигло крепости артефакта уровня Неба и было плевать на местный рельеф, но не Хаджару. За неполный час их подражания змеям, он успел стесать себе руки, колени и расцарапать живот. А учитывая грязевой камуфляж, то все тело нещадно чесалось и жгло.
Нет, в этом были и свои плюсы — дано уже Хаджар не ощущал себя простым смертным, с поправкой на регенерацию Рыцаря Духа, но тем не менее.
— Новая тренировка, — коротка пояснил Орун.
Хаджар в ответ на это лишь скептически изогнул бровь. Последние месяцы все их тренировки сводились исключительно к спаррингам.
Причем очень странных. Сперва Орун, взяв в руки костровую палочку, наносил определенный удар в тело Хаджара, затем пояснил как лучше всего среагировать на подобный удар, после чего, сменив палочку на деревянный меч, добивался того, чтобы Хаджар выполнил показанное парирование, блок, уворот, удар, выпад или движение с идеальной точностью.
Обычно на это уходило всего несколько часов. Потому как, всего после двух ударов Оруна, сознание Хаджара каким-то чудом просветлялось. Хотя, почему — каким-то. Ничего так лучше не прочищает мозги, как сломанные ребра, разрывающие легкие.
Или как вылетающий из ноги осколок бедренной кости, пробивающий сперва бедро, а затем впивающийся в твой же живот.
Или переломанный в нескольких местах позвоночник, превращающий Хаджара в безвольного червяка (что, учитывая его прошлое на Земле, было весьма пугающим событием). Ну и еще сотня другая переломов, ушибов, растяжения и открытых, кровавых ран.
Обучение у Оруна скорее походило на самообразование, сопряженное с легкими намеками и тяжелым уроками выживания. Пока что Хаджар справлялся — об этом говорило то, что с каждым месяцем уровень его оценки нейросетью неукоснительно рос.
Возможно, этому так же способствовало и то, что по ночам Хаджар погружался в тренировочный режим нейросети. Это значительно увеличивало время на “дешифровку” печати Духа Меча, но Хаджару требовалось решать насущные проблемы, а не то, что сможет ему помочь лишь через несколько лет.
— Не вижу воодушевления на твоем лице, Ученик! — прокричал шепотом (если это вообще было возможно) Орун.
Отогнув ветку куста, он замер. Хаджар, кроме пяток собственного учителя, больше ничего и не видел. Но, судя по характерному шуму, там был водопад.
— Нашли! — с азартом причмокнул Орун.
По спине Хаджара пробежали мурашки. В последний раз, когда Орун о чем-то говорил с таким воодушевлением, то Хаджару пришлось целый день бегать по пещере от Ядовитого Змееведя.
Это такая помесь между двухголовой змеей, хвостатым, бронированным медведем и… кузнечиком. Жуткая тварь, которая, при этом, находится на уровне Первобытного монстра.
Как Хаджар вообще выжил в тот день — загадка даже для него самого.
— И что же ты там нашел?
— Сейчас узнаешь! — Орун, схватив Хаджара за запястье, поднял его так же просто, как свою излюбленную костровую палочку.
Раскрутив, на манер лассо, ученика над головой, сбив им пару деревьев, Орун швырнул шокированного Хаджара в сторону водопада.
— Надеюсь ты выживешь, ученик! — донеслось Хаджару в спину.
Плюхнувшись в воду, Хаджар, ожидая нападения самых разных водяных монстров, мгновенно вынырнул на поверхность.
Обнажив Черный Клинок, он заозирался по сторонам и…
Застыл.
Прямо перед ним, покрытые водяной пеной, застыли три ученицы внутреннего круга школы “Святого Неба”.
Хаджар сглотнул…
— Добрый день, старшие ученицы, — поклонился он.
Секунда, а затем каждая из них оказалась полностью облачены в Небесные доспехи и вооружена Небесным Артефактом.
Хаджар сглотнул.
А можно, пожалуйста, обратно к Змееведю?

Глава 826

— Двигайся быстрее. Используй не только энергию, но и окружающее тебя пространство, — Орун сделал простой, плавучий шаг вперед.
При этом, каким-то образом, он оказался перед Хаджаром так резко и быстро, что это больше напоминало рывок, чем шаг.
Очередной удар плечом Оруна отправил Хаджара в полет. Ударившись спиной о скалу, тот осыпал еще несколько килограммовых камней. Градом они застучали по голове и плечам Хаджара.
Кровь вновь потекла по земле.
Хаджар выругался и сплюнул себе под ноги.
— Продолжаем! — рявкнул Орун и оказался вплотную к Хаджару.
Уже в пятьдесят третий раз за последние три часа, Орун показывал ему всего одно движение. Но если Река Мира и наделила Оруна какими-то талантами, то точно не учительским.
Орун снова сделал свой “простой” шаг. Хаджар, всеми силами пытавшийся разглядеть в чем именно заключалась хитрость, перед самым столкновением успел, как ему показалось, что-то рассмотреть.
Очередной толчок плечом отправил Хаджара внутрь скалы. Именно внутрь, так как предыдущих полусотни полетов хватило, чтобы выбить в ней впадину глубиной в несколько метров.
Выбравшись наружу, стряхнув руками каменную крошку и скрипнув зубами от боли, Хаджар хрустнул шейными позвонками.
— Еще раз, — сказал он.
— Само собой, — Орун вновь начал свое движение.
Теперь, зная куда смотреть, Хадажр наконец смог понять в чем именно заключалась хитрость приема Оруна. В момент движения, при помощи воли, он создавал давление из мистерий меча.
Они, рассекая воздух перед ним, создавали нечто наподобие вакуумной камеры, которая, дополняя силу мышц и энергии Оруна, попросту затягивала его внутрь.
Поэтому движение, которое сперва выглядело плавным, под конец казалось едва ли не настоящим телепортом.
Перед ударом плеча Оруна, Хаджар успел создать поток мистерий меча, который рассекли воздух за его спиной.
— Проклятье! — только и успел выкрикнуть Хаджар, когда сила, в несколько раз превосходящая удар Оруна, потянула его за позвоночник в сторону все той же скалы.
Врезавшись в камень с куда большей силой чем прежде, Хаджар оказался на пару секунд дезориентирован. Когда же он вернул сознание в нормальное русло, то увидел согнувшегося в три погибели, заходящегося в истерическом приступе смеха, Великого Мечника.
— Очень смешно, — процедил Хаджар.
Ковыляя, хватаясь за края воронки, он в очередной раз выбрался из скалы.
— Никогда… не… видел… ничего… смешнее! — с трудом, сквозь смех, протолкнул Орун.
Хаджар, сперва сердито ворча, вскоре и сам улыбнулся, а потом засмеялся. Вечерние Звезды, это и вправду было очень смешно!
Так они и просмеялись вместе некоторое время, после чего Орун выпрямился и посмотрел в сторону их “родного” горного пика.
После схватки с Ректором прошло уже почти полгода. За это время Река Мира успела сгладить последствия битвы.
Затянулась впадина в том месте, куда пришлись удары белой молнии. Вырос новый, молодой, но уже крепкий лес, на месте уничтоженного противостоянием двух техник.
О схватке напоминали разве что изуродованные скалы. Но даже их шрамы Река Мира постепенно затягивала.
Все таки, Хаджар не переставал удивляться тому, с какой легкостью мир залечивал свои раны. И, наверное, лишь битвы величайших сущностей могли оставить после себя такие раны, котрые не затягивались. К примеру — Море Песка.
— Ладно, потому потренируешься в этом приеме. В идеале, ты должен быть способен двигаться таким образом в течении всего боя, дополняя любую технику передвижения.
Хаджар икнул. Если Орун так говорил, значит они еще несколько дней будут тренировать это движение. И так, до тех пор, пока Великий Мечник не убедится в том, что Хаджар достиг предела. Затем он немного поднимет этот предел выше, и только после этого перейдет к следующей тренировке.
— Пойдем, выпьем браги и поедим мяса.
Две белых молнии ударили с неба, а в следующий миг Хаджар осознал себя около, ставшей за этот год домом — пещеры.
Орун, как и всегда, сидел на чурке и ворошил палочкой угли, над которыми запекался очередной монстр. Крутился вертел-бревно, держащий тушу весом едва ли не в тонну.
Удивительно, но весь этот пугающий объем мяса они съедали всего за одну ночь — особенности пищеварения Рыцарей Духа и выше.
Они вытягивали из пищи все полезные элементы, какие могли. А уж такое энергетически насыщенное мясо, какое готовил Орун и вовсе заменяло всяческих алхимические пилюли и добавки.
— Лови! — Великий Мечник в очередной раз швырнул Хаджару кусок мяса со спины твари.
Самое лучшее и полезное мясо со всей туши. Сам же Орун отломал ногу и, несмотря на то, что длинной она превышала полтора метра, вгрызся в мясо зубами.
Пинком ноги он подтолкнул к ученику горлянку с пенной брагой. Хаджар так же поймал её на подъем стопы, подкинул в воздух и, пока та была еще в полете, зубами вырвал пробку, поймал на сгиб локтя и опрокинул внтрь добрую половину.
— Ну хоть чему-то научился, — Орун показал одобрительный, наемнический жест.
Удивительно, но в приличном мире этот же жест обозначал пожелание человеку поиметь себя же в задний проход.
Примерно час они молча ели и пили. Солнце постепенно клонилось на запад, теряясь где-то за каменными высотами.
— Помнишь, когда-то давно ты спрашивал меня, ученик, что было после того, как я потерял ту безымянную?
Хаджар отложил горлянку и вытер губы руками. В отличии от Оруна, их он обтер пучков заранее заготовленной травы.
— Это случилось не сразу, — Орун, как и в прошлый раз, повернулся к звездам. В этот момент его взгляд выглядел почти таким же, как и у Ректора школы “Святого Неба”. — Почти сорок лет я бродил по просторам Дарнаса. Путешествовал без цели и причины. Порой занимался бродяжничеством — просил подаяния или занимался любой работой, которую предлагали. Чистил конюшни, мыл ноги прохожим, мыл улицы — все, за что могли дать пару монет, на которые я мог купить, — Орун показательно покачал горлянкой.
Затем, опрокинув в себя содержимое, он на мгновение убрал её в свой пространственный артефакт, а когда достал — она уже была полной.
Хаджар с трудом мог представить себе гордого, по-звериному свободного Великого Мечника за чисткой нужников или надраиванием мостовых, но не верить резона не было.
— Так было до тех пор, пока мне не довелось чистить сапоги одному, как я думал, дворянину, — Орун сплюнул через плечо. Его глаза полыхнули чистой, незамутненной ненавистью. — Он представил как Горман… Горман, представляешь… Ублюдок даже не стал заморачиваться с фальшивым именем.
Хаджар обратился в слух. Судя по всему Орун решил рассказать, каким именно образом из наемника превратился в Великого Героя Империи Дарнас.
— В то время я очень нуждался в деньгах, Хаджар. С южных провинцией привезли новое вино с добавлением одного корешка… в общем — без него мне было плохо, а с ним… С ним я чуствовал себя так же, как в объятьях безымянной. Не знаю как, наверное это у него врожденное, но Горман, — Орун опять сплюнул. — понял мою нужду и предложил нехитрую работенку. Нужно было всего-то, вместе с ним, проникнуть в военный лагерь и прибить одного человека. Вот только я понятия не имел, Хаджар, что это был не лагерь Дарнаса, а Империи Шесевиг.