...дракон... 149 - 2 Сентября 2025 - Персональный сайт

Главная » » ...дракон... 149

10:32

...дракон... 149

***

===

Глава 717

— Нет, — Хаджар отшатнулся. — Ты не Элейн…
— Ты оставил меня, брат, — кровавые слезы текли по прекрасному лицу его младшей сестры. Её страшные раны обнажали кости и внутренние органы. Кровь пузырилась на шее. — Оставил всех нас.
Туман вокруг Хаджара взорвался красками и он оказался посреди цветущего сада. На краю широкого пруда, больше похожего на озеро. По ту сторону которого виднелась гора со стоящим на ней заброшенным замком его предков.
Это был сад королевского дворца столицы Лидуса. Вот только сейчас он, как и все вокруг, было объято пламенем. Всюду, куда не посмотри, лежали тела.
Тела его сослуживцев — Лиан, склонившаяся над пронзившим её копьем. Тур, от которого осталась лишь голова и часть правого плеча. Саймон, пухлый, изворотливый Саймон, был повешен на дереве и качался в такт порывам жаркого ветра, приносящего с собой пепел.
Человеческий пепел.
— Где ты был, — кровавая рука Элейн потянулась к Хаджару. — Где ты был, когда мы так в тебе нуждались?
Хаджар рухнул на колени.
Его сердце стучало с такой скоростью, что было готовы выпрыгнуть из груди.
— Они пришли к нам, — Элейн опустилась рядом с братом. Её окровавленные руки обвили его шею и прижали к груди, где зияли раны, оставленные стрелами. — К нам пришли твои враги, но тебя не было рядом.
Сколько врагов было у её драгоценного брата?
Хаджар не знал. Он уже давно сбился со счету. И все, что их останавливало от того, чтобы появиться в Лидусе — тайна, которую хранил Хаджар.
Он прошел территории, которые большинству практикующих оказались бы не под силу. Он поступил в школу боевых искусств, что должно было укрепить его легенду…
— Прости, — он взял в ладонь слипшиеся от крови волосы Элейн. Они больше не пахли цветочным полем. Теперь это был запах гари и железа. — Прости… я подвел тебя….
— Ты подвел всех нас, — Элейн подняла с земли кинжал. — Из-за своего эгоизма, ты подвел всех нас.
Хаджар наивно полагал, что сможет всех обмануть. Что возрастного теста “Святого Неба” будет достаточно, чтобы отстраниться от прошлого в качестве Безумного Генерала.
Хаджар надеялся, что достаточно глубоко похоронил свои тайны.
— Прости меня, — он обнял сестру. Его руки, грудь и ноги были покрыты кровью. Кровью последнего родного человека, кто еще дышал в это мире. — Я должен был быть рядом… должен был…
— Должен… — повторила Элейн.
Если бы не Анис, если бы только не Анис, то никто бы и никогда не узнал о прошлом Хаджара…
Кинжал в руке Элейн опустился чуть ниже. Его острие смотрело прямо в ту часть спины, которая прикрывала сердце.
…Хаджару тогда, в ледяных палатах Грэвэн’Дора, следовало добить клятую аристократку! Если бы он только сделал это, то…
Кинжал приблизился еще на несколько сантиметров. Теперь от спины Хаджара его отделяли лишь пара миллиметров.
…вместе с Анис он навсегда бы запечатал свою тайну. Свою самую большую слабость. А если бы было недостаточно убить Анис, он бы сделал это с любым другим, кто знал его тайну.
Перед лицом Хаджара всплыло лицо Эйнена.
Островитянин знал его секрет! А если секрет знал один человек, то его могли узнать и другие.
Он должен был, ради своей семьи, ради своей родины, убить Эйнена…
Кинжал впился в спину.
— Прости, — прошептали окровавленные женские губы. — Прости меня, брат мой.
Вспышка боли, ощущение как по спине стекает собственная, горячая кровь, на мгновение отрезвили Хаджара.
— Нет, — произнес он. — Нет! Эйнен бы никогда этого сделал! Он бы погиб, но сохранил мою тайну. Так же, как поступил бы и я ради него!
Глаза Элейн расширились. Зеленые, прекрасные, как ограненный нефрит, они засияли глубокой печалью.
— Ты опять предаешь нас, брат… почему ты всегда выбираешь кого-то другого, но не нас? Почему ты…
Хаджар смотрел на свою сестру. Он слушал её слова и ощущал, как на душе расползаются старые шрамы. Они обнажали раны, которые, как он думал, уже давно затянулись.
— Послушай свою сестру, брат…
Сердце Хаджара пропустило удар.
Прямо из огня к нему навстречу вышел мужской силуэт. Белые, местами пепельные волосы, широкие скулы, светящиеся азартом глаза. Правда теперь они потухли. Угасли, покрывшись смертной пеленой, что на фоне бушующего пожара выглядело пугающе.
— Ты предал всех нас… — сказал Неро. — Предпочел мне — месть. А ведь я верил тебе. Верил, как самому себе.
Хаджар молча смотрел на мертвого брата. Из его груди все так же торчало лезвие собственного меча.
— Нашел ли ты счастье в Империи, друг мой, — следом за Неро из огня вышла его жена — молодая ведьма Сера, жительница Моря Песка. Её бронзовая кожа из-за пожара почти почернела. — Нашел ли ты счастье, — она обвила руками свой живот. — которое стоило бы жизни нашему сыну — твоему племяннику.
— Замолчи! — закричал Хаджар.
Он попытался отшатнуться, но только глубже насадился на кинжал. Хаджар всегда подозревал… нет, даже знал, что Сера беременна. Но каждый раз, вспоминая те события во дворце Лидуса, убеждал себя, что это не так.
Что ему лишь привиделось.
Что потоки Реки Мира обманули его показав то, что он хотел увидеть и то, чего не было на самом деле.
— Ты предал всех нас, — повторил неро. — И ради чего, брат? Чего ты добился этим? Ты нашел ту справедливость, о которой говорил?
Раны на душе Хаджара открывались все сильнее. Все новые и новые порезы терзали его естество. Энергия, вместе с жизненными силами, вытекала вместе с кровью.
— Нет, — прошептал Хаджар.
— А понял ли ты, брат мой, в чем отличие твоей мести от справедливости.
Хаджар помнил этот вопрос. Его задавала и Анис. Хаджар, в тот вечер у костра, не смог найти ответа. Не смог он найти его и сейчас.
— Нет.
— Тогда скажи мне — ради чего я умер, брат мой? — в глазах Неро не было ничего, кроме смерти и печали. — Ради чего умерла твоя сестра? Твоя мать, твой отец? Ради чего?
Хаджар буквально тонул в своей душевной боли. Его энергетическое тело, не справляясь с повреждениями, начало постепенно трескаться и исчезать.
— Я не знаю… — он еще долго повторял эту фразу: “Я не знаю”. А потом, посмотрев в глаза брату, с трудом прошептал: — Прости меня.
И в ту же секунду, как он это произнес, что-то незримое, но весьма ощутимое, толкнуло его в плечо.
— “Я ухожу, тупица” — Хаджар, как наяву, вспомнил старый, почти забытый сон, в котором они с Неро сидели на берегу озера и в последний раз грелись у костра. — “И запомни, если ты опять начнешь себя в чем-то винить, то я даже с того света дотянусь, чтобы хорошенько тебя отметелить”.
Брат сдержал свое слово. Так если даже Неро, чья душа уже вышла из дома праотцов и направилась на круг перерождения, смог сдержать свое слово, то почему не мог Хаджар.
В небольшом мешочке все лежали два обручальных браслета. Его брат и сестра все еще были мертвы. Так же, как отец, мать, дядя, их друзья и еще многие. Немыслимое множество тех, кто погиб из-за того, что захватившие власть Духи, величающей себя Богами, позволяют семе вмешиваться в судьбы миров.
Именно они, и никто другой, путают нити, сплетаемые в Книге Судеб и это они, кто переименовали её в Книгу Тысячи.
Тысячи их ошибок, которые так, до сих пор, и остались безнаказанными.
И Хаджар идет не за местью.
Нет. Он идет за справедливостью. За справедливостью, в которой ни ему, никому другому больше не придется склонять голову и покорятся чужой воли.
— Справедливость, — прохрипел Хаджар. — Может быть вы все и правы…может быть её и не существует. Но, если чего-то нет, то не значит, что это нельзя создать.
Хаджар выпустил из ладони волосы Элейн.
— Где твой меч, сестра моя?
Прекрасные зеленые очи отразили удивление.
— Моя сестра — Элейн. Он бы не умерла в этом красивом, бесполезном платье. О нет. Она бы сражалась в доспехах, а её меч был бы залит кровью её врагов.
Хаджар занес руку за спину и выдернул из неё кинжал.
Он поднялся на ноги и повернулся к Неро с Серой.
— А вы вдвоем — лишь жалкое подобие моего брата и его жены. Слова, которые вы говорите, пусты. В них нет тех сражений, что мы пережили бок о бок. И тех рек крови, которые вместе перешагнули. Лишь тени.
Раны на душе Хаджара затягивались так же стремительно, как и совсем недавно появлялись. И как только исчезла последняя, то в правой руке вспыхнул Черный Клинок.
— Кто бы ты не был, — процедил Хаджар. — Я уничтожу тебя за то, что ты осквернил этими тенями память моей семьи.
Хаджар занес меч и уже собирался нанести по пространству сокрушительный удар, как увидел перед собой знакомые, нечеловеческие, фиолетовые глаза.

Глава 718

— Эйнен?
— Хаджар?
Друзья хором произнесли имена друг друга. Какое-то время они выглядывались в лицо, стоявшего напротив, а потом, так же хором, спросили:
— Ты настоящий?
А мгновением позже, синхронно выругались:
— Проклятье.
Они стояли в темном помещение, которое чем-то напоминало широкий коридор. Только с той разницей, что у обычного коридора есть начало и конец. А они же находились около сплошной, каменной стены.
Причем за спиной каждого из них сверкало лезвие кинжала, вделанного в противоположные стены. И именно на них Хаджар с Эйненом давили друг друга.
И, если бы они не смогли разбить оковы чужого колдовства, то каждый из них убил бы друга собственными руками.
— Вечерние Звезды, — островитянин слез с кинжального лезвия. Кровь потекла на холодный пол. — Поганое колдовство!
— И не говори, — Хаджар, только что осознавший, что в его руке не появлялось Черного Клинка, точно так же слез с нагретого его же кровью металла. — Видимо, путь до сокровищницы Эрхарда простым не будет.
Эйнен промолчал. Вместо лишних слов, он достал из пространственного артефакта банку с мазью и несколько широких бинтов.
Из чего бы ни был сделаны вделанные в камни кинжалы, они не позволяли ранам стянуться и регенерировать. Причем, насколько знал Хаджар, такое было возможно только с учетом использовании техник или энергии. Но, видимо, у Древних на такие вопросы имелись свои собственные взгляды.
Хватало уже того, что простой валун оказался пространственным артефактом, в который Высокое Небо знает сколько пространства умещалось.
— Помоги, — попросил Эйнен.
Отказать в особой метафоричности этому “испытанию” было сложно. Раны они нанесли друг другу сами, но и чтобы забинтовать их без помощи товарища было не обойтись.
Эрхард, возможно, был еще тем философом.
Закончив с врачеванием, друзья, не сговариваясь, использовали Зов и вооружились.
— Удивительно, да? — Хаджар смотрел в сторону горящих на стенах факелов и разветвлении коридора, но сделать шаг вперед не решался. — Я чувствую здесь потоки Реки Мира.
— Как и я, — кивнул Эйнен. — Этот пространственный артефакт не могли создать в Ста Королевствах. Их уровень артефакторики был ниже, чем есть сейчас.
— Значит Эрхард его нашел, — согласился Хаджар.
Друзья переглянулись. Возможно, что точно так же, как в их эпоху древний артефакт считался гробницей Декатера, так же случилось и в прошлую. Только в те времена древнее сооружение предписывали в сокровищницу Эрхарду.
А следовательно этот камень был намного старше, чем можно представить. И принадлежал он, изначально, кому-то намного превосходящему по силе Эрхарда.
Интересно, почему Черный Генерал — первый из Дарханов, умолчал о такой важной детали…
— Где, к демонам, мы?
Риторический вопрос Хаджара остался без ответа.
— Пойдем, — позвал Эйнен. — Кто знает, сколько мы провели в этом… тумане. Аристократы уже могли освободиться.
Хаджар ответил молчаливым согласием и тем, что первым шагнул в сторону развилки.
Какое-то время друзья вместе, осторожно, двигались по мраморным плитам, которыми древние строители (или артефакторы) выстлали здесь пол. Высокие стены поднимались на несколько метров, а свечение, которое они излучали, чем-то напоминало свет факелов.
Только вот этих самых факелов, на поверку, нигде не видно не было.
Те несколько метров, что они проделали, никаких трудностей не представили. Оказавшись перед развилкой, они какое-то время молча постояли, а затем Хаджар, по старой привычке, повернул налево.
Стоило ему пересечь какую-то условную границу, как за его спиной мгновенно материализовалась стена. Она не появилась из-под земли, вы выдвинулась из стен, а моментально возникла.
Будто всегда там и находилась и лишь позволила Хаджару пройти внутрь.
— Проклятье! — послышался голос Эйнена. — Ты цел, Хаджар?
Хаджар осмотрелся — перед ним находился все тот же коридор, в котором они недавно стояли. Причем — один в один. Он вновь стоял около монолитной стены, из которой торчало два кинжала. Только на этот раз на лезвия не оказалось ни капли крови.
Впереди находилась точно такая же развилка.
— Да, — ответил он.
— Что видишь перед собой?
— Сложно сказать, — ответил Хаджар. — Посмотри, ты все еще в том же коридоре, где мы и были?
Эйнен ответил спустя секунду.
— Да, в том же, — как-то неуверенно произнес островитянин. — Почему ты спрашиваешь?
— Потому что я в нем же, — Хаджар подошел к кинжалу и нарочно порезал палец. Точно так же, как и в прошлый раз — рана не затянулась. — Ну или в точной его копии.
Эйнен выругался.
— Ты сможешь разбить эту стену?
Хаджар призвал в реальность Черный Клинок и нанес по разделявшей его с Эйненом преграде свой самый мощный удар.
Энергия, вкупе с мистериями уровня Оружия в Сердце, попросту втянулась в камень, не оставив на нем при этом ни единой царапины.
— Вряд ли, — вздохнул Хаджар. — Кто бы не создал это клятое место — он находился на невероятной ступени развития.
Прислонившись спиной к стене, Хаджар сполз по ней и уселся на холодный пол. Судя по звуку — Эйнен поступил так же.
— Прости, мой лысый, друг, что завел нас сюда. Надо было послушать тебя и возвращаться в Даанатан.
Эйнен вновь ответил не сразу.
— Это просто испытание, варвар, — несмотря на успокаивающие слова, голос Эйнена звучал как-то неуверенно. — И мы пройдем их точно так же, как все предыдущие и последующие.
— Ты собираешься войти в правый поворот, — догадался Хаджар.
— Собираюсь.
Они какое-то время молчали.
— Если мы отсюда не выберемся, то я хочу тебе сказать, что…
— Скажешь, как выберемся, — перебил Эйнен. — Не забывай, что впереди у нас еще испытания Башни Сокровищ, Турнир Двенадцати и война с Лидусом.
— А еще какой-то маньяк, который хочет меня прибить.
— И клан Мертвой Луны, отправивших по нашу душу одного из лучших убийц.
— А в твоем пространственном кольце лежит Ядро фэйри безумной силы, — усмехнулся Хаджар.
Это было частью их плана — переложить Ядро в другой артефакт. Хаджар целиком и полностью доверял Эйнену. А такое доверие было не просто редким, а почти неслыханным.
Вряд ли кто-то из аристократов сможет даже допустить саму идею о том, что адепт может доверить такую ценность кому-то, помимо себя.
— Которое ты собираешься продать на подпольном аукционе, где соберется вся знать столицы.
— Половина из которой имеет на меня зуб, — добавил Хаджар.
И вновь немного тишины.
— Не смей умирать, варвар, — едва слышно прошептал Эйнен. — Иначе чей надоедливый треп я буду слушать в путешествиях.
— Ты тоже не торопись к праотцам, лысый. А то кто еще будет так красноречиво молчать.
Судя по звуку, Эйнен поднялся на ноги.
— Удачи, друг, — произнес он, а затем все стихло.
Хаджар подождал некоторое время, но по ту сторону стены все так же висела тяжелая, гнетущая тишина. Будто и не было никакого коридора, а только монолитная стена из сплошного камня.
— И тебе, — в пустоту прошептал Хаджар. — друг мой.
Поднявшись, Хаджар подошел к развилке, посмотрел налево, затем направо, и, не изменяя себе, шагнул в левый поворот.

Глава 719

Хаджар не знал, сколько времени он шел по этому, без всякого сомнения, клятому лабиринту. На сотом повороте влево и встречи все с тем же коридором и развилкой, он решил сворачивать направо.
Спустя еще две сотни попыток, решил менять направление в хаотичном порядке — попросту подкидывал монетку и следовал за ней.
В конечном счете, через девяносто три тысячи, сто шестнадцать поворотов он сбился со счету и продолжил брести туда, куда ему вздумается.
— Время, — в который раз Хаджар отдал команду нейросети, но та отказалась слушать.
Никакого интерфейса с часами так перед его взором и не появилось. На памяти Хаджара, что не могло не напрягать, этот лабиринт оказался первым сооружением, которое смогло как-то блокировать действие нейросети.
— При всем уважении, но Эрхард не смог бы создать подобного.
Хаджар, усевшись на камень, решил перевести дыхание. Как назло, он коснулся до своего подбородка.
За время, проведенное в Море Песка, Хаджар успел привыкнуть к растительности на лице и так и ходил с мелкой щетиной. Сейчас же эта сама щетине отросла на два, а то и три сантиметра.
Постепенно превращалась в густую, черную бороду.
Сколько бы времени он здесь не провел — это было очень… очень долго.
— Ну, продолжим, — поднявшись, Хаджар подошел к развилке, взял монетку и уже было швырнул её, как заметил небольшой шрам на пальце. Его, в самом начале, оставил кинжал, торчащий из стены.
Хаджар обернулся — все так же, как и раньше, из стены вылезало два острых, синеватых лезвия. Отнесись к таким неосторожно и лабиринт станет твоей могилой.
Прям сбывшаяся мечта Декатера.
Декатера, который дважды должен был миновать это жуткое место.
Но как?
— Вряд ли выполняя одно и то же действие, я приду к другому результату, — себе под нос пробубнил Хаджар. — Но как, тогда, пройти лабиринт?
Хаджар повертел в пальцах зеленый кругляшек императорской монеты, а затем бросил его в одно из ответвлений.
Деньга, как и тысячи раз прежде, крутанулась в воздухе и, с глухим эхом, упала за условной чертой, где начинался левый рукав лабиринта.
Но, в отличии от предыдущих попыток, на этот раз Хаджар не стал сразу за ней наклоняться.
Вместо этого он опустился на корточки, а затем и вовсе лег на живот. Осторожно, стараясь на пересечь невидимую черту, он потянулся пальцем к монетке.
— Медленно, — приговаривал он сам себе. — Потихонечку.
Миллиметр за миллиметром, выставив вперед один лишь указательный палец, Хаджар пытался дотянуться до монеты. Сперва он не чувствовал ничего, кроме напряжения в своей руке.
Но чем ближе была монета, тем явственней ощущалось давление. Что незримое, словно какая-то пелена, оказались на пути Хаджара.
И, стоило только ему слегка задеть, даже не коснуться или пересечь, а задеть эту пелену, как реальность вокруг дрогнула. Хаджару даже показалось, что воздух перед ним начал уплотняться и походить на прозрачный камень.
Как только он одернул руку, то все вновь нормализовалось.
Проверив свою теорию еще несколько раз, Хаджар убедился в верности догадки.
Стена, разделявшая проход от точной копии предыдущего, появлялась только тогда, когда он сам пересекал черту. Во всех прочих ситуациях, кидал ли он туда небольшой камешек, монетку или лоскут ткани — стена так и не материализовывалась.
— Так, хорошо, — Хаджар отодвинулся чуть назад и огляделся. Все тот же коридор, все те же светящиеся стены. — Значит стена появляется только тогда, когда я сам пересекаю границу.
Хаджар отошел в самое начало и дотронулся до каменной преграды. За ней, возможно, существовала точная копия этого коридора, а может и нет.
— Как же…
Отодвинувшись, Хаджар проделал уже знакомый ему маршрут. Он даже посчитал, что ему нужно ровно двадцать три шага, чтобы пересечь коридор и упереться в тупик.
— А если…
Шальная догадка озарила Хаджара. Достав все тот же некогда разделочный, а теперь ритуальный кинжал, он резко полоснул себя по ладони.
Густые, крупные капли крови мигом рубинами полетели на пол. Хаджар же, повернувшись к левому повороту, взмахнул рукой и окропил кровью пол.
В случае, как было и с пальцем, он ощутил какие-то вибрации и изменения в реальности. Если, конечной, искусственный мир пространственного артефакта можно было назвать реальностью.
— Что, хочешь еще больше?
Хаджар продолжил окроплять пол кровью до тех пор, пока прямо перед ним не возникла каменная стена. Впервые, он остался стоять в коридоре не спиной, а лицом к этой проклятой каменной стене.
— Не так уж и сложно, — хмыкнул он и погладил свою отросшую бороду.
Повторив процесс и с правым рукавом коридора, Хаджар внезапно понял, что с появление стены справа и слева, то, что было тупиком, внезапно стало аркой.
Аркой, ведущей в огромный зал. Войдя внутрь, он даже не стал оборачиваться. И без того понял, что проход ему перегородили все та же каменная стена.
Вот только вместо коридора, он теперь стоял на круглой площади. Довольно крупное продвижение, учитывая последние дни… недели? Или сколько времени ему понадобилось, что решить головоломку древнего сокровища.
— Значит, ты следующий, кто справился.
Хаджар повернулся в сторону, откуда доносился голос. Из-за одной из колон вышло существо. Высотой четыре метра и еще примерно три в плечах, оно выглядело настолько же могучим, сколько и ужасным.
Хаджар повидал всякого, но еще прежде не видел… такого. Этот монстр имел нижнюю половину от человека, торс от какого-то ящера, руки обезьяны и голову быка.
В чем-то он напоминал собой минотавра, хотя, латные поножи и стальные сапоги и давали воображению представить себе что-нибудь не от рода людского.
К поясу гигантской твари были приторочены ножны. Меч, в них лежащий, без сомнения весил ничуть не меньше, а может и больше, чем у Тейи Геран.
— Кто ты? — спросил Хаджар.
Он не ощущал, чтобы от твари исходило хоть немного враждебности. Та, скорее, воспринимала Хаджара как данность. Или, даже, как некое развлечение, которая она… оно, так долго ждало.
— Я хранитель третьего испытания, — прогремела бычья глотка. Из носа монстра вырывались клубы пары. Такие плотные, что заставляли дрожать кольцо в его носу.
— Испытания?
— Да, — кивнул гигант. — Ты прошел Туманы Страсти и доказал, что твое сердце способно бороться с сожалениями. Сожаления — вот, что служит надгробием для многих воинов. Миновал Лабиринт Глупости, — Хаджар слегка скривился от такого названия. — Именно глупость и попытки пробить непробиваемую стену, делают воина уязвимым. Только живой разум может помочь тебе овладеть истинным искусством сражения. И теперь настало время третьего испытания. Испытания силы.
— Погоди, погоди, — замахал руками Хаджар. — Ты сказал, что я не первый, кто справился.
— Все верно, — монстр вышел на середину площади. Теперь, в близи, он казался еще больше и могучее. — За бесконечность веков, здесь побывало лишь несколько существ. Теперь же, меньше чем за месяц, я встретил четверых. Видимо, в мире грядет эпоха перемен, если так много людей ищут наследия моего создателя.
— Твоего создателя? — Хаджар посмотрел на гиганта еще раз. — Ты голем.
— Хранитель третьего испытания, — поправил собеседника голем.
Хаджар же с трудом переваривал информацию, что он бродил в лабиринте целый месяц. Это казалось невозможным, но причин не верить голему у него не было.
К тому же — четвертый? Если он собирается заполучить технику Черного Генерала, ему требуется поторопиться.
— В чем суть этого испытания? — спросил он у голема.
— У тебя есть три удара, претендент. За эти три удара ты должен заставить меня обнажить мой меч. В противном случае — я изгоню тебя во внешний мир и навсегда запечатаю для тебя проход.
— Три удара? — Хаджар фыркнул и призвал в реальность Черный Клинок. — Мне хватит и одного! Черный Ветер!
Огромный дракон, созданный из мистерий меча и энергии, обрушился на гиганта. От силы меча Хаджара задрожало пространство искусственного мира.
Камни, в радиусе пяти метров, начали буквально испаряться в чудовищной силе, а все остальное пространство, включая камни и колонны, покрылись жуткими шрамами, оставленными бесчисленными разрезами, порожденными ударом Черного Ветра.
Ни один Рыцарь Духа, даже прикрывай его Императорская броня, не выдержал бы прямого попадания такой техники. Возможно она смогла бы ранить даже Повелителя.
Но, когда пыль осела, то гигантский монстр попросту смахнул её с шерсти на плечах и произнес:
— Это был первый удар.
На нем не осталось ни единой царапины.

Глава 720

Хаджар неверяще смотрел на стоящего перед ним голема. Как бы ни был силен противник, но подобный удар должен был оставить хотя бы царапину. Маленькое повреждение, которое могло бы затянуться даже через мгновение, но оно появилось бы.
Хаджар, проморгавшись, низко поклонился голему.
— Прошу прощения за мои грубые и поспешные слова, — произнес он выпрямляясь. — Длительное блуждание в лабиринте сыграло со мной злую шутку.
— Длительное… — повторил голем и в его голосе Хаджар услышал шелест пыли времен.
Если этот камень, хранящий внутри искусственную реальность (которую, по всем законам пути развития, нельзя было создать), существовал еще до эпохи Эрхарда и Ста Королевств, то голем…
Что же, Хаджар опять встретил на своем пути существо, возраст которого оказался неисчислим.
— Ты будешь продолжать разговаривать, или покажешь мне хоть что-то, что я смогу счесть за удар? — прогремел очнувшийся монстр.
Хаджар кивнул.
У него осталось всего две попытки, чтобы заставить этого монстра обнажить свой клинок. По сути, ему не требовалось ранить могучего голема и уж тем более — убить. Лишь обнажить меч.
Хаджар присмотрелся по внимательнее к фигуре противника. Все предыдущие испытания, которые он проходил в этом “камне” так или иначе включали в себя что-то, что, на первый взгляд казалось простым и ясным, но в итоге оборачивалось крупным подвохом.
Возможно, в данном случае ему тоже требовалось проявить смекалку.
В чем смысл бить голема прямо в обнаженную грудь? Та буквально сама, незащищенная никакой броней, кроме чешуи рептилии, напрашивалась на удар. Вот только Хаджар на опыте знал, что некоторая чешуя может оказаться в разы прочнее брони Императорского уровня.
И в то же время ноги голема, около которых и висел меч, были защищены не чешуей, а броней. И именно около них и висел огромный клинок.
— Ну что же, — Хаджар размял плечи и посмотрел в глаза голему. — Сейчас я выполню свой лучший удар. Сильнее этого у меня ничего нет.
— Дерзай, — спокойно подбодрило древнее создание.
Хаджар нырнул в отражение собственной души. Здесь, как и прежде, ничего не изменилось. Огромные просторы, покрытые зеленой, колышущейся в такт порывам ветра, травой. Холм, на котором стоял камень, где некогда сидел учитель Хаджара и растущее дерево.
Пока — небольшой куст. В нем свила гнездо такая же небольшая птица. Кецаль с разноцветным, длинным хвостом.
Именно она, впитав энергию Хаджара, вырвалась в реальность. Став настолько большой, что крылья её на миг заслонили свод зала, она мгновенно втянулась внутрь черного клинка.
* * *
Голем, впервые, за тысячи лет, ощутил хоть какие-то эмоции.
Он встречал перед собой самых разных воинов.
Многие из них искали силы… да почти все, если честно. Многие из них обладали воистину чудовищной силой. Намного большей, чем мог представить себе стоящий перед ним маленький воин.
Некоторые использовали техники, которые без труда могли бы повредить самому голему.
И все же, почему-то глядя на то, как мальчишка использует один из старых путей, он ощущал что-то, чему не находил объяснения.
Это не было удивлением, ведь Путь Духа, пусть и редко, но использовали первые из претендентов. Затем, почему-то, таких было все меньше и за последние тысячи лет, этот оказался единственным.
Да и дух его никоим образом не впечатлял. Низшее создание, вылепленное по образу и подобию живого существа. Из четырех типов духов, этот был самым простым и скромным.
По мнению голема — недостойным даже толики внимания его Мастера.
Энергия, черным столпом взившаяся вокруг воина, тоже не поражала воображение. Насыщенная, но не так, чтобы удивить голема. Он видел и более сильных и одаренных адептов.
Мистерии меча, пусть крепкие и сформировавшиеся, но все еще не имеющие той глубины, чтобы действительно называть себя “мечником”.
Но, несмотря на то, что по всем параметрам, стоящий перед големом юноша выглядел абсолютной посредственностью, что-то в нем привлекало внимание.
Голем не знал, как это описать, ведь он не был создан со свободой воли. В отличии от всего живого, наделенного душой, он имел лишь подобие разума и искусственное тело.
Но даже, он ощущал, что еще никогда прежде не встречал претендента пусть и слабой силы, но такой сокрушающей, крепкой волей.
Вот только, приглядываясь и всматриваясь, голем замечал все больше трещин в этом, казалось бы, могучем стержне. Ведь именно на ней — не на мече, не на силе, не на энергии, и строился жизненный путь этого адепта.
И, может быть, этого покрытого трещинами столпа воли пока и хватало юноше, но чем выше он будет взбираться, тем сильнее начнет раскачиваться основание.
Иными словами, если этот мальчишка не укрепит свою волю, то однажды погибнет. Его путь заведомо направлен прямо в бездну.
Если только… если только голем немного ему не поможет.
* * *
— Черный Ветер! — вновь проревел Хаджар.
На Черном Клинке, у основания которого теперь силя синий, древний иероглиф, вспыхнул еще и синий узор, повторяющий движение взмывающей в небо птицы Кецаль.
Энергия взорвалась потоком силы. Она стерла в пыль не только камни, в радиусе десяти метров от Хаджара, но и обрушила колонны.
Всполохи черных, обрамленных синими нитями, разрезов долетали до далекого свода и, откалывая от него крупные камни, обрушивали их вниз. Но и тем не было суждено просуществовать сколько-нибудь дольше. Они тоже, коснувшись потока силы, обращались в прах.
Следом за широким, секущим ударом Хаджара, из огромной воронки черной энергии вынырнул дракон, чье тело было целиком создано и воплощено из меча.
Его пасть, высотой в четыре и шириной в три метра, была настолько пропитана силой и мистериями меча, что на краткий миг прорвалась со ступени Неба на уровень Императорской техники.
В это самое мгновение она и ударила по голему. Пространство вокруг монстра мгновенно погрузилось в ревущую тьму.
То и дело в ней вспыхивали силуэты драконов, созданных из мечей. Каждый из них нес в себе силу, сравнимую с полновесным ударом Хаджара.
И их были десятки, сотни.
Сам же Хаджар прежде, использовав Дух, падал без сознания. Теперь же, после путешествия по Пустошам, он пусть и полностью, до суха “выпил” Ядро, но все еще стоял на ногах.
Прислонившись к каменной стене, заслонившей выход в клятый коридор лабиринта, он смотрел на буйство энергии и мистерий меча.
Пожалуй, это действительно был сильнейший удар Хаджара. Если, разумеется, не считать полного самоубийства и использования свитка Черного Генерала.
После того, как он сделал это в битве с Мертвой Луной, Хаджар не рискнул бы повторить подобное без присутствия рядом Эйнена.
Ведь если бы не медицина островитянина, Хаджар бы сейчас уже стоял на пороге дома праотцов.
— И это все? — донеслось из вихря черных драконов.
А затем тот просто лопнул мыльным пузырем, обнажая стоящего посреди комнаты, абсолютно целого и невредимого монстра.
Его меч все еще покоился в ножнах…

Глава 721

Голем смотрел на обессилевшего мальчика. Этот удар действительно был хорош. Более того, он подходил под те требования, которые мастер предъявлял для обнажения меча. Но голем, за все эти тысячи лет созерцания вечности, обрел собственное понимание происходящего.
Какой смысл ему было пропускать этого мальчишку дальше? Если тот и получит наследие мастера, то все равно однажды его постигнет голодная бездна.
С таким стержнем, с таким хлипким основанием своего пути, он не сможет добиться в мире боевых искусств хоть чего-то значимого.
Но голем даст ему шанс.
Шанс укрепить свой стержень. Найти бреши в фундаменте своего жизненного пути и залатать их.
Голем еще раз посмотрел на мальчишку.
Теперь все будет зависеть только от того, готов ли он услышать нужные слова.
— Ты жалок, мальчишка, — с отвращение процедил голем. — Убирайся из этого зала.
* * *
За спиной Хаджара исчезла каменная стена. От неожиданности он едва было не провалился обратно в клятый коридор, но успел схватиться за край стены и удержаться.
— У меня… есть… еще один… удар, — с трудом, буквально из последних сил, прошептал Хаджар.
— Он тебе не потребуется, — глаза голема сверкнули грозным огнем. — Такие слабаки как ты недостойны даже дышать в присутствии мастера. Все два удара и ты уже валяешься без сил на полу. Да как смеешь ты называть себя воином!
Хаджар, буквально вскарабкиваясь по стене, принял относительно вертикальное положение. В дрожащей руке он держал перед собой разом потяжелевший Черный Клинок.
Плащ Зова, как и “куски” брони исчезли. Энергии не хватало не то, что на их поддержание, а банально на то, чтобы было заметно его энергетическое тело.
— Еще… один…
— Хватит! — перебил голем. — Убирайся с глаз моих.
Хаджар, не имея сил спорить, просто покачал головой. Держа перед собой меч он попытался сделать шаг вперед, но, запутавшись в собственных ногах, упал.
Разбив себе лицо об осколки каменного пола, он выронил из рук меч и тот мгновенно исчез. Сил, чтобы призвать его обратно не было.
— Посмотри на себя, мальчишка, — продолжил голем. — Лежишь на полу, бессильный, и смеешь величать себя мечником? В тебе нет ничего от пути меча!
— Ты… ошиб…аешься.
— Я? Ошибаюсь? — голем засмеялся. Надменно и с презрением. — У тебя был шанс, чтобы доказать это, но ты провалился.
— Тре…
— Да будь у тебя хоть сто три удара, ты бы никогда не справился! — вновь перебил его монстр. — Ты лишь посредственная бездарность, которых в этом проклятом мире бродит неисчисляемые множество. И ты думаешь, что такой как ты, достоин тайн, хранящихся здесь? Ты лишь жалкая песчинке в океане таких же! Незаметный всполох на бескрайних просторах вселенной!
Хаджар, перевернувшись на спину, смотрел на разрушенный им же свод. Камни обрушились, но за ними не появилось ни лазурного неба, ни сверкающих звезд.
Удивительно иронично. Над ним насмехалась кукла. Голем ведь, по сути, не более, чем куклка, в которую вдохнули энергию и создали для неё разум.
Робот, если выражаться языком Земли.
Но даже он, казалось, понимал больше, чем Хаджар.
— Ты уже можешь начать утешать себя, — монстр фыркнул, от чего кольцо в его носу издало не самый мелодичный звон.
— Я не…
— Вот только не надо лгать, — скривился гигант. Учитывая, что лицо ему заменяла бычья морда, то выглядело это несколько пугающе. — Не надо лгать хотя бы самому себе. Ведь это то, чем ты постоянно занимаешься. Лишь утешаешь себя.
— Ты не знаешь…
— Я знаю тебя лучше, чем ты сам, — в который раз перебил голем. — Я знаю как тебя зовут, Хаджар Дархан. Я знаю как звали твою мать, знаю как звали твоего отца, учителя, лучшего друга, первую девушку, которую ты хотел обнять, первую девушку, которую думал, что полюбил. Я знаю о тебе все. Знаю все твои мысли. Я видел всю твою жизнь. Все твои страхи. И они так же просты и скучны, как и того же моря бездарностей, частью которого ты являешься.
Хаджар, все еще лежа на спине, смотрел в глаза голему. Нечеловеческие, почти каменные, они, тем не менее, тоже умели отражать эмоции. И в них сейчас Хаджар не видел ни капли лжи.
И тогда он понял.
— Это… ты, — хрипя прошептал Хаджар. — Туман… это ты…
— Я, — кивнул голем. — И из всех шестидесяти трех големов, что стерегут вход в сокровищницу, тебе не повезло встретиться именно со мной, мальчишка. Может остальных ты бы и обманул, но не меня. Я видел твою страхи. Я знаю тебя. Я чувствую тебя. И ты — ничто. Лишь бессмыслено горящая искра, которая вот-вот потухнет.
Хаджар вспомнил окровавленное лицо Элейн. Как вживую он увидел пылающий пожар, пожирающий Лидус. Услышал слова своего брата и его жены, Серы. Плач их так и не родившегося ребенка.
— Ты…
— Ты жалок, — фыркнул голем. — Хочешь обвинить меня в том, что увидел? Вперед. Поступай так же, как поступал всегда — вини других.
Хаджар попытался подняться, но сил хватало лишь на то, чтобы дышать и держать открытыми свинцовые веки.
Голем опустился рядом с ним на корточки. Теперь он был так близок, что Хаджар чувствовал на своем лице горячее бычье дыхание.
— Признай, это, Хаджар Дархан, признай уже правду.
— Какую? — донесся хрип из человеческой глотки.
— Такую, что в твоих бедах не повинен никто, кроме тебя, — ответил монстр. — Тогда, в детстве, если бы ты был сильнее, разве бы погибла твоя мать? Разве Примус смог бы вырвать её сердце? Нет. Но ты был слаб.
— Я был ребенком!
— Ты был воином! — рев голема был настолько сокрушительным, что треснули даже те колонны, которым повезло уцелеть за время “битвы”. — Воин не бывает ребенком! Воин не бывает мужчиной или женщиной! Воин это не человек! Воин — это путь! Путь, которому ты никогда не следовал!
— Я… я всегда… ему… следовал.
— Никогда! — один лишь этот трубный глас едва было не выбил из Хаджара остатки духа. — Вспомни свою жизнь, мальчишка! Когда ты ему следовал?! Когда хитростью забрался на плац Мастера? Когда ты не спас своих отца и мать? Когда смотрел на то, как ради тебя жертвует жизнью жена твоего брата? Или когда ты испугался правды, которая могла навсегда оставить тебя одиноким? Ты лишь боишься и бежишь, бежишь и боишься. А воин не трус! Воин не убегает! Не сгибается! Не отступает! Воин сражается до тех пор, пока не останется самого последнего врага — его самого! И, победив себя, воин продолжает свой путь! Вот, что значит, быть воином. А ты лишь жалкий трус.
— Я… не… трус.
— Ерунда, — бык, отвернув голову, сплюнул рядом с Хаджаром. — Слова, не стоящие и дерьма, которым пропитана твоя душа. Ты винишь всех вокруг себя. Винишь Примуса. Винишь богов. Винишь меня, Анис, был готов обвинить единственного, кто готов расстаться с жизнью ради тебя — Эйнена. И все потому, что не желаешь видеть свой слабости.
— Я и ищу сил…
— Силу не ищут! Силу воспитывают в самом себе! Каждый день, каждый час, каждую секунду! Сила не то, что можно прийти и взять! Только найти. В самом себе. А в тебе я её не вижу! Так что убирайся отсюда. Не оскверняй своим присутствием чертоги воинов!
— Я…
— ВОН!
Бешенный рев голема поднял Хаджара, закрутил его легкой пушинкой и ударил об стену. Сознание, не выдержав такого потрясения, покинуло Хаджара и тот погрузился в беспамятство.