Главная » » Двадцать лет спустя. Александр Дюма. 029. XVIII Д'АРТАНЬЯН ПРИДУМЫВАЕТ ПЛАН. XIX ПАРТИЯ В ЛАНДСКНЕХТ. XX ЛОНДОН.

20:25

Двадцать лет спустя. Александр Дюма. 029. XVIII Д'АРТАНЬЯН ПРИДУМЫВАЕТ ПЛАН. XIX ПАРТИЯ В ЛАНДСКНЕХТ. XX ЛОНДОН.

---

- Чтобы они удрали! - сказал Д'Артаньян. - Покорно благодарю.
- Значит, это знатные лица, раз вы ими так дорожите?
- Еще бы! Один - богатый дворянин из Турепи, а другой - рыцарь
мальтийского ордена, из очень знатного рода. За каждого из них мы выговорили себе по две тысячи фунтов стерлингов по прибытии во Францию. Мы
ни на минуту не хотим упускать из виду этих людей, так как наши слуги
знают, что они миллионеры. Мы их слегка обыскали, когда брали в плен, и
скажу вам по секрету, что их-то денежки мы с дю Валлоном и проигрываем
друг другу каждую ночь. Но может случиться, что они припрятали какой-ни-
будь драгоценный камень или редкостный брильянт, и поэтому мы с моим
приятелем, как скряги, храним свое сокровище, не оставляя его ни на ми-
нуту. Мы глаз не спускаем с этих людей, и когда я сплю, дю Валлон
бодрствует.
- Вот как! - сказал Грослоу.
- Вы понимаете теперь, что заставляет меня отклонить ваше любезное
приглашение, как бы мне ни хотелось принять его. Играть почти каждую
ночь и все с одним и тем же партнером - скучновато; шансы постоянно
уравниваются, и по прошествии месяца оказывается, что ты не выиграл и не
проиграл.
- Ах, - проговорил со вздохом Грослоу, - есть вещь более скучная: это
- совсем не играть.
- Согласен, - сказал Д'Артаньян.
- Но скажите, - начал опять англичанин, - ваши пленники - опасные лю-
ди?
- В каком смысле?
- А так: способны они взбунтоваться?
Д'Артаньян расхохотался.
- Вот еще что надумали! - воскликнул он. - Одного трясет лихорадка,
которую он заполучил в вашей прекрасной стране, а другой - мальтийский
рыцарь - тих и робок, как девушка. К тому же для большей безопасности мы
отобрали у них все оружие, до перочинных ножей и карманных ножниц вклю-
чительно.
- В таком случае приводите их с собой, - сказал Грослоу.
- Как, вы хотите?.. - изумился Д'Артаньян.
- Да, у меня восемь человек.
- Ну и что же?
- Четверо будут сторожить их, а другие четверо - короля.
- А ведь правда, - проговорил Д'Артаньян, - это можно сделать; только
это причинит вам много хлопот.
- Пустяки! Приходите только, вы увидите, как все хорошо устроится.
- О, об этом я не беспокоюсь, - сказал Д'Артаньян, - такому человеку,
как вы, можно слепо довериться.
Выслушав лестное замечание д'Артаньяна, английский офицер самодовольно усмехнулся: его тщеславие было удовлетворено, а сердце вполне завоевано льстецом.
- Но, - сказал д'Артаньян, - я думаю, ничто нам не помешает начать
сегодня же вечером.
- Что именно?
- Нашу партию.
- Конечно, ничто, - сказал Грослоу.
- В самом деле, приходите сегодня вечером к нам, а завтра мы вам отдадим визит. Если что-нибудь вам не понравится в наших пленниках, которые, как вы знаете, отъявленные роялисты, то можно отменить завтрашнюю
встречу, и мы просто проведем приятно сегодняшнюю ночь.
- Чудесно. Сегодня вечером я у вас, завтра у Стюарта, послезавтра у
меня.
- А там уже и в Лондоне. Черт побери, - воскликнул Д'Артаньян, - вы
видите, что всюду можно проводить время весело и приятно!
- Да, особенно когда встретишься с французами, и к тому же такими,
как вы, - подтвердил Грослоу.
- А главное - как дю Валлон, вы увидите, что это за молодчина. Он отчаянный фрондер и ненавидит Мазарини, которого однажды едва не прикончил. Им потому и дорожат, что боятся его.
- Да, - сказал Грослоу, - у него славное лицо, и хотя я его еще не
знаю, но он мне очень понравился.
- Что же будет, когда вы его узнаете? Кстати, он, кажется, зовет ме-
ня. Извините, мы с ним такие друзья, что он не может долго оставаться
без меня. Разрешите откланяться?
- Конечно.
- Итак, до вечера.
- У вас?
- У меня.
Они раскланялись, и Д'Артаньян вернулся к своим товарищам.
- О чем вы там толковали с этим бульдогом? - спросил Портос.
- Друг мой, прошу не выражаться так о капитане Грослоу: это один из
лучших моих друзей.
- Один из ваших друзей? - спросил Портос. - Этот убийца мирных поселян?
- Тише, дорогой Портос. Это правда, Грослоу немного горяч, но я открыл в нем два прекрасных качества - он глуп и тщеславен.
Портос вытаращил глаза от изумления, Атос и Арамис с улыбкой переглянулись: они хорошо знали, что д'Артаньян ничего не делает попусту.
- Впрочем, - продолжал Д'Артаньян, - вы будете иметь случай оценить
его сами.
- Как так?
- Я представлю его вам сегодня вечером; он придет к нам играть в
ландскнехт.
- Ого! - воскликнул Портос, и глаза его загорелись. - А он богат?
- Он сын одного из самых крупных коммерсантов Лондона.
- И он умеет играть в ландскнехт?
- Обожает.
- А в бассет?
- Это его страсть.
- А в бириби?
- Знает до тонкости.
- Отлично, - сказал Портос, - мы проведем приятную ночь.
- Тем более приятную, что за ней последует другая, еще более прият-
ная.
- Как так?
- Сегодня он играет у нас, а завтра мы у него.
- Где это у него?
- Я вам после скажу. Теперь же позаботимся о том, чтобы достойно принять Грослоу. Сегодня к ночи мы будем в Дерби; пусть Мушкетон едет вперед, и если найдется хоть одна бутылка вина в целом городе, пусть он ку-
пит ее. Недурно было бы также, чтобы он приготовил маленький ужин, к ко-
торому вы, Атос, не притронетесь, потому что у вас лихорадка, а вы, Ара-
мис, потому, что вы мальтийский рыцарь, которому наши вольные солдатские
разговоры противны и заставляют вас краснеть. Слышите вы, что я говорю?
- Слышать-то слышу, - сказал Портос, - но черт бы меня побрал, если я
хоть что-нибудь понимаю.
- Друг мой Портос, вы знаете, что по отцу я происхожу от пророков, а
по матери - от сивилл, и потому я говорю только загадками и притчами;
имеющий уши да слышит, а имеющий глаза да видит. В данную минуту я не
могу вам больше ничего сказать.
- Действуйте, мой друг, - сказал Атос. - Я уверен, что все, что вы
делаете, хорошо.
- А вы, Арамис, того же мнения?
- Совершенно того же, дорогой д'Артаньян.
- Ну и слава богу, - сказал Д'Артаньян. - Вот истинно верующие, для
которых приятно совершать чудеса. Не то что этот маловерный Портос, ко-
торому предварительно надо все увидеть и потрогать рукой.
- Это правда, - лукаво заметил Портос, - я очень недоверчив.
Д'Артаньян хлопнул его по плечу, и так как в это время приехали к
месту завтрака, разговор прервался.
Около пяти часов вечера, как было условленно, Мушкетона выслали вперед. Мушкетон по-английски не говорил, по, попав в Англию, он заметил,
что Гримо в совершенстве заменяет слова жестами. Он стал учиться у Гримо
и в несколько уроков благодаря таланту учителя достиг некоторого навыка.
Блезуа отправился тоже с Мушкетоном.
Через несколько часов наши четверо друзей, проезжая по главной улице
Дерби, заметили Блезуа, стоявшего на пороге одного приличного с виду до-
ма. Здесь была приготовлена им квартира.
Весь день они даже не приближались к королю, боясь возбудить подозрение, и, вместо того чтобы обедать с полковником Гаррисоном, как накануне, обедали одни.
В условный час Грослоу явился. Д'Артаньян принял его как старого дру-
га. Портос смерил его с ног до головы и усмехнулся, найдя, что, несмотря
на ловкий удар, нанесенный Грослоу брату Парри, на вид он довольно жидковат. Атос и Арамис делали все возможное, чтобы скрыть отвращение, которое он им внушал.
В общем, Грослоу остался доволен приемом.
Атос и Арамис выдерживали свою роль. Около полуночи они ушли в свою
комнату, дверь в которую как бы из предосторожности была оставлена отк-
рытой. К тому же Д'Артаньян вскоре прошел к ним, оставив Портоса одного
сражаться с Грослоу.
Портос выиграл у Грослоу пятьдесят пистолей и по уходе его решил, что
он гораздо более приятный собеседник, чем можно было судить с первого
взгляда.
Что же касается Грослоу, то он дал себе слово сорвать завтра с д'Артаньяна столько же, сколько проиграл Портосу, и расстался с гасконцем,
напомнив ему о вечернем свидании.
Мы говорим "вечернем", так как наши игроки разошлись в четыре часа
утра.
День прошел как всегда. Д'Артаньян переходил от капитана Грослоу к
полковнику Гаррисону, от полковника Гаррисона к своим друзьям. Человек,
не знающий д'Артаньяна, решил бы, что он в прекрасном настроении, но
друзья его, Атос и Арамис, заметили под наружной веселостью лихорадочное
возбуждение.
- Что он замышляет? - говорил Арамис.
- Подождем, - отвечал Атос.
Портос ничего не говорил и только перебирал у себя в боковом кармане
пятьдесят пистолей, выигранных у Грослоу, и по лицу его заметно было,
что это занятие доставляло ему большое удовольствие.
Вечером прибыли в Ристон. Д'Артаньян собрал своих друзей. Теперь он
уже не имел того веселого, беспечного вида, который напускал на себя
весь день. Атос пожал руку Арамиса.
- Час близится! - тихо проговорил он ему.
- Да, - сказал услыхавший это д'Артаньян, - именно близится час: в
эту ночь, друзья мои, мы спасем короля.
Атос вздрогнул; взор его загорелся.
- Д'Артаньян, - сказал он, охваченный сомнением после промелькнувшей
надежды, - вы не шутите? Вы говорите правду? Шутить так было бы слишком
зло.
- С вашей стороны странно, - отвечал ему Д'Артаньян, - что вы мне не
верите. Скажите, когда и где вы видели, чтобы я шутил сердцем друга и
жизнью короля? Я вам сказал и повторяю, что сегодня ночью мы освободим
короля Карла. Вы поручили мне изыскать средство, и я нашел его.
Портос с беспредельным восхищением глядел на д'Артаньяна. Арамис улы-
бался с надеждой. Атос был бледен как смерть и дрожал всем телом.
- Говорите! - сказал он.
Портос еще больше раскрыл глаза, Арамис глядел прямо в рот д'Артаньяну.
- Мы приглашены сегодня вечером к Грослоу, вы знаете это?
- Да, - сказал Портос, - он просил дать ему возможность отыграться.
- Отлично. Но известно вам, где он будет отыгрываться?
- Нет.
- У короля.
- У короля? - воскликнул Атос.
- Да, друзья мои, у короля. Капитан Грослоу сегодня ночью дежурит при
особе его величества, и, чтобы развлечься, он пригласил нас составить
ему компанию...
- Всех четверых? - спросил Атос.
- Конечно, всех четверых: разве мы можем отлучиться от наших пленников?
- Ага! - сказал Арамис.
- И что же дальше? - проговорил Атос, дрожа от волнения.
- Мы пойдем к Грослоу, я и Портос со шпагами, а вы двое с кинжалами;
вчетвером мы одолеем этих восьмерых дуралеев и их глупого начальника.
Что вы скажете на это, господин Портос?
- Я скажу, что это нетрудно, - отвечал Портос.
- Мы наденем на короля платье Грослоу, Мушкетон, Гримо и Блезуа будут
ждать нас с оседланными лошадьми за углом соседней улицы. Мы сядем на
них, помчимся и к утру будем уже в двадцати милях отсюда. Что, хорошо
задумано, Атос?
Атос положил обе руки на плечи д'Артаньяна и посмотрел на него спо-
койным взглядом, с ласковой улыбкой.
- Я заявляю, друг мой, что в мире нет человека, способного сравниться
с вами в благородстве и мужестве. Мы все считали вас равнодушным к наше-
му горю, которое вы имели полное право не разделять, - и вот только вы
один из всех нас нашли средство, которое мы тщетно искали... Я повторяю
тебе, Д'Артаньян, что ты лучше всех нас; я благословляю и люблю тебя,
мой дорогой сын.
- И как это я не догадался! - воскликнул Портос, хлопнув себя по лбу.
- А между тем это так просто.
- Но если я хорошо понял, мы их всех перебьем? - спросил Арамис.
Атос вздрогнул и побледнел.
- Придется, черт возьми! - отвечал д'Артаньян. - Я долго думал,
нельзя ли избежать этого, но, признаюсь, ничего не мог придумать.
- Что же, - сказал Арамис, положение такое, что разбирать не приходится. Как же мы будем действовать?
- У меня есть два плана, - отвечал Д'Артаньян.
- Первый? - спросил Арамис.
- Если мы окажемся там вчетвером, то по моему сигналу (а этим сигна-
лом будет слово "Наконец!") каждый из нас вонзит свой кинжал в грудь
ближайшего солдата. Четыре человека будут убиты, и шансы почти сравняют-
ся: нас будет четверо против пяти. Эти пятеро могут сдаться; тогда мы их
свяжем и заткнем им рты. Если же они будут защищаться, то мы убьем их.
Но может случиться и так, что наш хозяин изменит свое намерение и пригласит только меня с Портосом. В таком случае, делать нечего, нам придет-
ся действовать быстрее и поработать каждому за двоих. Это будет немного
труднее и произведет шум, но вы держитесь наготове со шпагами в руках и
бегите на помощь, как только заслышите шум.
- Ну а если они уложат вас? - спросил Атос.
- Невозможно! - заявил д'Артаньян. - Эти пивные бочки слишком тяжелы
и неповоротливы. Кроме того, Портос, наносите удар в горло; такой удар
убивает сразу и не дает даже времени крикнуть.
- Великолепно! - сказал Портос. - Это будет славная резня.
- Ужасно! Ужасно! - повторял Атос.
- Ах, какой вы чувствительный, Атос! - сказал д'Артаньян. - Точно вам
не приходилось убивать в бою! Впрочем, мой друг, - прибавил он, - если
вы находите, что жизнь короля не стоит этого, я умолкаю. Хотите, я сей-
час же пошлю сказать Грослоу, что нездоров?
- Нет, - сказал Атос, - вы правы, мой друг; простите мою слабость.
В эту минуту дверь отворилась, и на пороге появился английский сол-
дат.
- Капитан Грослоу, - начал он на ломаном французском языке, - извещает господина д'Артаньяна и господина дю Валлона, что он ожидает их.
- Где именно? - спросил д'Артаньян.
- В комнате английского Навуходоносора, - отвечал солдат, заклятый
пуританин.
- Хорошо! - сказал на прекрасном английском языке Атос, у которого
кровь бросилась в лицо при таком оскорблении королевского достоинства. -
Хорошо, скажите капитану Грослоу, что мы идем.
Пуританский солдат удалился. Наши друзья приказали своим слугам осед-
лать восемь лошадей и ждать их, не отходя от лошадей и не спешиваясь, на
углу переулка, находившегося в двадцати шагах от дома, в котором помещался король.

XIX

ПАРТИЯ В ЛАНДСКНЕХТ

Было девять часов вечера; так как часовые сменялись в восемь, то капитан Грослоу был уже целый час на дежурстве.
Д'Артаньян и Портос приближались к дому, который в этот вечер служил
тюрьмой Карлу Стюарту. Они были вооружены шпагами. За ними, безоружные и
удрученные, как подобает пленникам, следовали Атос и Арамис. Под плащами
они прятали кинжалы.
- Честное слово, - сказал Грослоу, заметив их, - я уже не надеялся
увидеть вас.
Д'Артаньян подошел к нему и сказал совсем тихо:
- Действительно, одну минуту мы было колебались, дю Валлон и я.
- Почему? - спросил Грослоу.
Д'Артаньян кивком головы показал на Атоса и Арамиса.
- А, да, - сообразил Грослоу, - из-за их убеждений? Пустяки! Напротив, - прибавил он, смеясь, - если они хотят поглядеть на своего Стюарта, пусть смотрят.
- Разве мы расположимся в одной комнате с королем? - осведомился
д'Артаньян.
- Нет, в соседней; но так как дверь будет открыта, то это все равно,
как если бы мы были в той же комнате. А кстати, запаслись вы деньгами?
Предупреждаю, что я намерен вести сегодня адскую игру.
- Слышите? - отвечал ему д'Артаньян, позвякивая золотом в своих карманах.
- Very good [24] - произнес Грослоу и отворил дверь в следующую ком-
нату. - Пожалуйте, господа, я проведу вас.
Он прошел вперед.
Д'Артаньян оглянулся на товарищей. Портос был беззаботен, как будто
дело шло об обыкновенной игре. Атос был бледен, но горел решимостью.
Арамис отирал пот, выступивший на лбу.
Восемь часовых стояли на своих постах: четверо в комнате короля, двое
у внутренней двери и двое у той двери, через которую вошли наши друзья.
Увидев обнаженные шпаги солдат, Атос улыбнулся: резни не будет, будет
поединок.
С этого момента к нему, казалось, вернулось хорошее настроение.
Карл, которого можно было видеть в открытую дверь, лежал на кровати
совсем одетый; его прикрывал только шерстяной плед.
У изголовья его сидел Парри и читал главу из католической Библии ти-
хим голосом, но так, что королю, лежавшему с закрытыми глазами, было хорошо слышно.
На черном столе горела простая сальная свеча, освещавшая спокойное
лицо короля и встревоженное лицо его преданного слуги.
Время от времени Парри останавливался, думая, что король заснул, но
тогда тот снова открывал глаза и произносил с улыбкой:
- Продолжай, мой добрый Парри, я слушаю.
Грослоу дошел до самого порога королевской комнаты, с деланной небрежностью надел на голову шляпу, которую снял, принимая гостей, и окинул
презрительным взглядом эту простую и трогательную картину: старый слуга,
читающий Библию своему пленному господину. Затем, удостоверившись, что
все находятся на своих местах, он обернулся к д'Артаньяну и победоносно
посмотрел на него, словно ожидая себе похвал.
- Чудесно! - сказал гасконец. - Клянусь, из вас выйдет отличный гене-
рал!
- Как вы находите, - сказал Грослоу, - может Стюарт убежать, когда я
дежурю?
- Конечно, нет, - отвечал д'Артаньян. - Разве только к нему свалятся
друзья с неба.
Лицо Грослоу просияло.
Трудно сказать, заметил ли Карл Стюарт наглый тон пуританского капи-
тана, так как в продолжение всей этой сцены он лежал с закрытыми глаза-
ми; но когда он услышал звонкий голос д'Артаньяна, глаза его против воли
раскрылись.
Что касается Парри, он тоже задрожал и прервал чтение.
- Что ты все останавливаешься? - сказал ему король. - Продолжай, мой
добрый Парри, если только ты не устал.
- Нет, государь, - отвечал камердинер.
И снова принялся читать.
В первой комнате был приготовлен стол, покрытый сукном, а на столе -
две свечи, карты, два рожка и кости.
- Прошу вас, - сказал Грослоу, - занимайте места; я сяду против Стю-
арта, которого мне так приятно лицезреть, особенно в таком положении. А
вы, господин д'Артаньян, садитесь против меня.
Атос покраснел от гнева; д'Артаньян поглядел на него, нахмурив брови.
- Отлично, - согласился д'Артаньян. - Вы, граф де Ла Фер, садитесь по
правую руку капитана Грослоу; вы, шевалье д'Эрбле, - по левую, а вы, дю
Валлон, - рядом со мной. Вы будете ставить за меня, а они за Грослоу.
Таким образом слева от д'Артаньяна оказался Портос, которому он мог
сигнализировать ногой, а против него - Атос и Арамис, с которыми он мог
переговариваться взглядами.
Услышав имена графа де Ла Фер и шевалье д'Эрбле, Карл открыл глаза и,
невольно подняв гордую голову, окинул взглядом всех действующих лиц.
В этот момент Парри перевернул несколько страниц своей Библии и гром-
ко прочитал стихи пророка Иеремии:
"Господь сказал: внимайте словам пророков, служителей моих, посланных
вам от меня".
Четверо друзей обменялись взглядами. Слова, произнесенные Парри, по-
казали им, что король понял истинную цель их прихода.
В глазах д'Артаньяна засветилась радость.
- Вы только что спрашивали меня о состоянии моих финансов, - обратил-
ся д'Артаньян к капитану, высыпая на стол десятка два пистолей.
- Да, - сказал Грослоу.
- Ну так вот, - продолжал д'Артаньян, в свою очередь, я тоже скажу
вам: крепче храните свое сокровище, мой дорогой господин Грослоу, так
как предупреждаю вас, что мы не уйдем отсюда, пока не отберем его у вас.
- Не так-то легко будет это сделать, - сказал Грослоу.
- Тем лучше, - сказал д'Артаньян. - Итак, война, настоящая война, ми-
лый капитан. Знаете, мы только этого и хотим!
- Знаю, хорошо знаю, - сказал Грослоу, разражаясь громким смехом, -
вы, французы, народ задиристый.
Карл слышал весь этот разговор и хорошо его понял.
Легкий румянец выступил на его лице. Солдаты, которые его стерегли,
замерли, что он начал понемногу расправлять уставшие члены. Под предлогом того, что ему стало жарко от раскаленной печки, он сбросил с себя
шотландский плед, которым, как мы сказали, он был укрыт.
Атос и Арамис затрепетали от радости, увидев, что король совсем одет.
Игра началась.
На этот раз счастье перешло на сторону Грослоу: он все время рисковал
и выигрывал. Около сотни пистолей уже перешло с одного конца стола на
другой. Грослоу был безудержно весел.
Портос проиграл пятьдесят пистолей, выигранных накануне, и кроме то-
го, еще около тридцати своих. Он был не в духе и толкал д'Артаньяна под
столом, как бы спрашивая, не пора ли начать другую игру; со своей стороны, Атос с Арамисом тоже поглядывали на него вопросительно, но д'Артаньян оставался невозмутимо спокоен.
Пробило десять часов. Послышались шаги патруля.
- Сколько таких патрулей проходит у вас за ночь? - спросил д'Артаньян, вынимая новые пистоли из кармана.
- Пять, - ответил Грослоу, - через каждые два часа.
- Хорошо, - заметил д'Артаньян, - это очень предусмотрительно.
И тут он, в свою очередь, бросил выразительный взгляд на Атоса и Ара-
миса.
Шаги патруля замолкли.
Тем временем, привлеченные игрой и видом золота, имеющего такую
власть над всеми людьми, солдаты, которые должны были находиться безотлучно в комнате короля, мало-помалу приблизились к двери и, привстав на
цыпочки, стали заглядывать через плечо д'Артаньяна и Портоса; солдаты,
стоявшие у двери, тоже подошли ближе. Все это было на руку нашим
друзьям: им было гораздо удобнее, чтобы солдаты собрались все в одном
месте и не пришлось гоняться за ними по углам. Часовые у входной двери
стояли, опершись на свои обнаженные шпаги, как на палки, и глядели на
игроков.
Атос, казалось, становился все спокойнее по мере того, как приближалась решительная минута. Его белые холеные пальцы играли луидорами; он
гнул и разгибал монеты, словно они были оловянные. Арамис хуже владел
собою, и его пальцы все время искали кинжал, спрятанный на груди. А Пор-
тос, раздраженный постоянными проигрышами, яростно толкал ногой д'Артаньяна.
Д'Артаньян нечаянно обернулся назад и увидал стоявшего между двумя
солдатами Парри, а позади него Карла, который опирался на руку своего
слуги и, казалось, возносил к богу горячую молитву. Д'Артаньян понял,
что час настал, что все на своих местах и ждут только слова "наконец",
которое, как помнит читатель, должно было служить сигналом.
Он бросил многозначительный взгляд на Атоса и Арамиса, и оба слегка
отодвинули стулья, чтобы обеспечить себе свободу движения.
Он вторично толкнул ногой Портоса, и тот поднялся, словно расправляя
усталые члены: поднимаясь, он тронул эфес своей шпаги, чтобы удостовериться, что она свободно выходит из ножен.
- Ах, черт возьми! - воскликнул д'Артаньян. - Опять проиграл двадцать
пистолей! Право, капитан Грослоу, вам сегодня чертовски везет; это не
может так продолжаться.
И он бросил на стол еще двадцать пистолей.
- В последний раз, капитан. Ставлю двадцать пистолей на карту, в последний раз.
- Иду на двадцать пистолей! - громко объявил Грослоу.
Он вынул, как водится, две карты: туза для себя, короля для д'Артаньяна.
- Король! - воскликнул д'Артаньян. - Это хороший знак. Капитан Грос-
лоу, - прибавил он, - берегитесь короля.
Несмотря на все самообладание д'Артаньяна, его голос как-то странно
задрожал, заставив вздрогнуть его партнера.
Грослоу стал метать карты. Если бы вышел туз - он выигрывал; если бы
выпал опять король - проигрывал.
Открылся король.
- Наконец! - воскликнул д'Артаньян.
При этом слове Атос и Арамис поднялись, а Портос отступил на шаг.
Уже готовы были засверкать кинжалы и шпаги, как вдруг отворилась
дверь и на пороге появился полковник Гаррисон в сопровождении человека,
закутанного в плащ.
За спиной этого человека блестели мушкеты пяти-шести солдат.
Грослоу вскочил, смущенный, что его застали за вином, картами и кос-
тями. Но Гаррисон, не обращая на него ни малейшего внимания, прошел со
своим спутником в комнату короля.
- Карл Стюарт, - обратился он к королю, - прибыл приказ везти вас в
Лондон, не останавливаясь ни днем, ни ночью. Будьте готовы сию же минуту
к отъезду.
- А кем дан этот приказ? - спросил король. - Генералом Оливером Кром-
велем?
- Да, - отвечал Гаррисон, - и вот господин Мордаунт, который привез
его и которому поручено его исполнить.
- Мордаунт! - прошептали четверо друзей, переглянувшись между собой.
Д'Артаньян поспешно захватил со стола все золото, которое он и Портос
проиграли, и набил им свой просторный карман. Атос и Арамис встали за
ним. При этом движении Мордаунт обернулся и, узнав их, испустил крик
злобной радости.
- Мы, кажется, попались, - шепнул Д'Артаньян своим друзьям.
- Не совсем еще, - ответил Портос.
- Полковник! Полковник! - вскричал Мордаунт. - Велите сейчас же оце-
пить комнату. Здесь измена! Эти четыре француза спаслись бегством из
Ньюкасла и, без сомнения, намереваются освободить короля. Задержите их!
- Ого, молодой человек! - воскликнул Д'Артаньян, обнажая шпагу. - Та-
кой приказ легче дать, чем исполнить.
Затем, обнажив шпагу и стремительно очертив ею грозный полукруг, закричал:
- За мной, друзья, за мной! Отступайте!
Он рванулся к двери и опрокинул двух часовых, не успевших навести
свои мушкеты. Атос и Арамис устремились за ним; Портос составлял арьергард. Прежде чем солдаты, полковник и офицеры успели спохватиться, они
все четверо были уже на улице.
- Стреляй! - кричал между тем Мордаунт. - Стреляй в них!
Раздалось два-три выстрела, но они только осветили на улице четырех
беглецов, целых и невредимых и уже огибающих угол.
Лошади ждали их в назначенном месте. Слугам оставалось только кинуть
поводья своим господам, которые вскочили в седла с легкостью опытных наездников.
- Вперед! - скомандовал Д'Артаньян. - Шпоры! Держитесь вместе!
Все скакали следом за д'Артаньяном, держась той самой дороги, которой
ехали днем, то есть направляясь к Шотландии. Вокруг городка не было ни
рва, ни стены, а потому они выехали беспрепятственно.
Отъехав шагов на пятьдесят от последнего дома, Д'Артаньян остановил-
ся.
- Стой! - скомандовал он.
- Как стой? - воскликнул Портос. - Вы хотели верно сказать: во весь
дух?
- Вовсе нет, - отвечал Д'Артаньян. - На этот раз за нами будет пого-
ня. Пускай же они выедут из города и помчатся за нами по Шотландской до-
роге; когда они проскачут мимо нас галопом, мы их пропустим и поедем в
противоположную сторону.
В нескольких шагах протекала речонка, через которую был перекинут
мост. Д'Артаньян спустился с лошадью под арку моста; его друзья последовали за ним.
Не прошло и десяти минут, как они услышали топот отряда, несшегося
галопом. Минут через пять всадники проскакали над их головами, не подозревая, что те, кого они ищут, отделены от них всего лишь аркой моста.

ЛОНДОН

Когда стук конских копыт затих вдали, д'Артаньян выбрался на берег
речки и поехал прямо по равнине, держа направление, насколько это было
возможно, на Лондон. Его трое друзей следовали за ним в глубоком молча-
нии. Наконец, издалека объехав городок, они потеряли его из виду.
- На этот раз, - начал Д'Артаньян, когда они отъехали настолько дале-
ко, что могли сменить галоп на рысь, - на этот раз я думаю, что действительно все потеряно, и лучшее, что мы можем теперь сделать, - как можно
скорее вернуться во Францию. Что вы скажете о таком предложении, Атос?
Считаете ли вы его разумным?
- Да, дорогой друг, - отвечал Атос, - по я слышал от вас слова более
чем разумные, слова благородные и великодушные. Вы сказали: "Умрем
здесь". Я вам напомню их.
- О! - сказал Портос. - Смерть - пустяки. Она нас не смутит, ведь мы
не знаем, что такое смерть. Меня мучит мысль о поражении. Видя, какой
оборот принимает дело, я чувствую, что нам всюду придется круто: в Лон-
доне, в провинции, во всей Англии; и, право, все это кончится нашим по-
ражением.
- Мы должны быть до конца свидетелями этой великой трагедии, - сказал
Атос. - Каков бы ни был ее конец, мы покинем Англию, только когда все
свершится. Согласны вы со мной, Арамис?
- Совершенно согласен, дорогой граф. К тому же, признаюсь вам, я не
прочь встретиться еще раз с Мордаунтом. Мне думается, что нам следует
свести с ним счеты; не в наших обычаях покидать страну, не расплатившись
с такого рода долгами.
- А, это другое дело! - сказал д'Артаньян. - Это причина вполне ува-
жительная. Признаюсь, я бы остался в Лондоне хоть на год, лишь бы встретить этого Мордаунта. Но только нам надо поселиться у надежного человека, чтобы не возбуждать подозрений, потому что господин Кромвель, вероятно, отдаст приказ немедленно разыскать нас, а господин Кромвель, насколько можно судить по прошлым примерам, шутить не любит. Атос, не знаете ли вы в городе гостиницы, где можно получить чистые простыни, хорошо
прожаренный ростбиф и вино без примеси хмеля и можжевельника?
- Кажется, это можно устроить, - сказал Атос. - Винтер водил нас к
одному человеку, старому испанцу, который принял английское подданство,
соблазнившись гинеями своих новых соотечественников. Что вы скажете на
это, Арамис?
- Ваш план поселиться у сеньора Переса кажется мне вполне разумным, и
я лично его одобряю. Мы напомним Пересу о бедном Винтере, которого он,
кажется, весьма уважал. Мы скажем, что приехали сюда из любопытства,
чтобы посмотреть великие события. Ему будет перепадать ежедневно по ги-
нее от каждого из нас, и я думаю, что, приняв такие предосторожности, мы
сможем жить довольно спокойно.
- Вы забыли, Арамис, об одной вещи.
- О чем именно?
- Надо переодеться.
- Ба! - воскликнул Портос. - К чему это нам менять платье? Нам удобно
и в нашем.
- Чтобы нас не узнали, - ответил д'Артаньян. - Наши камзолы все одно-
го покроя и почти одного цвета и с первого взгляда выдают в нас францу-
зов. Я не настолько привязан к покрою платья или цвету штанов, чтобы
из-за этого рисковать попасть на тайбернскую виселицу или совершить про-
гулку в Индию. Я куплю себе одежду коричневого цвета: я заметил, что дураки пуритане его любят.
- А вы найдете вашего знакомого? - спросил Арамис.
- О, конечно! Он жил на улице Грин-Холл, Бедфордская таверна. Я могу
ходить по Лондону с закрытыми глазами.
- Итак, в Лондон! - заключил д'Артаньян. - И по моему, нам надо по-
пасть в Лондон до рассвета, хотя бы для этого пришлось загнать лошадей.
- Тогда живей! - поддержал его Атос. - Если я не ошибаюсь, мы находимся от Лондона в восьми или десяти милях.
Друзья пришпорили коней и действительно прибыли в Лондон около пяти
часов утра. У ворот их остановила стража, по Атос сказал на прекрасном
английском языке, что они посланы полковником Гаррисоном предупредить
его сослуживца, полковника Приджа, о скором прибытии короля. Ответ этот
вызвал расспросы о том, как был захвачен король. Атос сообщил такие под-
робности о пленении короля, что если у часовых и были какие-либо подозрения, то после этого они совсем рассеялись. Четверо друзей получили
пропуск со всякими пуританскими благопожеланиями.
Атос, как сказал, прямо направился к Бедфордской таверне, хозяин ко-
торой его сразу узнал. Сеньор Перес был так доволен его появлением в
столь многочисленном и прекрасном обществе, что немедленно велел приготовить друзьям самые лучшие комнаты.
Хотя еще не рассвело, наши путешественники, прибыв в Лондон, нашли
весь город в движении. Слух, что король, захваченный в плен полковником
Гаррисоном, находится на пути к столице, распространился еще накануне
вечером, и очень многие не ложились спать из боязни, что Стюарта (так
стали называть короля) привезут ночью и они его не увидят.
Предложение переменить платье было принято, как помнит читатель, единодушно, если не считать возражении Портоса. Потому друзья сразу занялись этим делом. Хозяин распорядился принести одежду различных фасонов,
словно ему пришло на мысль сразу обновить весь свой гардероб. Атос выб-
рал черное платье, которое придало ему вид честного буржуа. Арамис никак
не хотел расстаться со своей шпагой и потому облачился в темный костюм
военного покроя. Портос соблазнился красным камзолом и зелеными штанами.
Д'Артаньян, который заранее выбрал себе цвет, мог раздумывать только
насчет его оттенка, и в новом костюме коричневого цвета стал похож на
торговца сахаром, удалившегося от дел.
Что касается Гримо и Мушкетона, то, сбросив ливреи, они совсем преобразились. Гримо превратился в англичанина сухого, методичного и хладнокровного. Мушкетон же являл собою тип англичанина-толстяка, обжоры и фланера.
- Теперь, - сказал Д'Артаньян, - займемся главным: острижем волосы,
чтобы не подвергнуться насмешкам черни. Без шпаг мы теперь уже не дворяне, станем же пуританами по прическе. Это, как вам известно, очень важный признак, по которому можно отличить республиканца от роялиста.
Однако в этом существенном пункте Арамис оказался очень упрямым. Он
во что бы то ни стало хотел сохранить свою чудесную шевелюру, о которой
так заботился. Пришлось Атосу, который был весьма равнодушен к подобным
вещам, показать ему пример. Портос тоже без сопротивления подставил свою
голову Мушкетону, который запустил ножницы в его густые жесткие волосы.
Д'Артаньян остригся сам, и голова его приобрела сходство с теми, которые
можно видеть на медалях времен Франциска I или Карла IX.
- Какие мы уроды! - сказал Атос.
- Мне сдается, что от нас несет пуританами до тошноты, - добавил Ара-
мис.
- У меня мерзнет голова, - сказал Портос.
- А меня разбирает охота читать проповеди, - заявил Д'Артаньян.
- Ну а теперь, - сказал Атос, - когда мы сами не узнаем друг друга и
когда нам нечего бояться, что нас узнают другие, пойдемте посмотрим на
прибытие короля. Если его везли всю ночь, то он должен быть уже недалеко
от Лондона.
Действительно, не успели наши друзья прождать и двух часов в толпе,
как громкие крики и необычайное движение народа возвестили им о прибытии
короля. Ему выслали навстречу карету. Портос, благодаря своему гигантскому росту, на целую голову возвышался над толпой и потому первый
увидал королевский экипаж. Д'Артаньян изо всех сил старался подняться на
цыпочки, а Атос и Арамис прислушивались к разговорам, чтобы понять наст-
роение народа. Карета проехала мимо. Д'Артаньян узнал Гаррисона, сидев-
шего у одной дверцы, и Мордаунта - у другой. Что же касается народа,
мнение которого старались выяснить Атос и Арамис, то он осыпал короля
потоком проклятий.
Атос вернулся домой в полном отчаянии.
- Друг мой, - сказал ему Д'Артаньян, - вы напрасно упорствуете. Я
повторяю вам, что дело плохо. Я сам равнодушен к нему и принял в нем
участие только ради вас и из любви ко всякого рода политическим приключениям, как и полагается мушкетеру. Я нахожу, что было бы очень забавно
отнять у этих крикунов добычу и оставить их с носом. Ладно, подумаю.
На другой день утром, подойдя к окну, выходившему на один из самых
людных кварталов Сити, Атос услыхал, как провозглашали парламентский
билль о том, что бывший король Карл I предается суду по обвинению в из-
мене и злоупотреблении властью.
Д'Артаньян стоял возле Атоса, Арамис рассматривал карту Англии. Пор-
тос наслаждался остатками вкусного завтрака.
- Парламент! - воскликнул Атос. - Возможно ли, чтобы парламент издал
подобный билль!
- Слушайте, - сказал ему Д'Артаньян, - я плохо понимаю по-английски;
но так как английский язык есть по что иное, как испорченный французский, то даже я понимаю: "парламенте билл", конечно же, должно значить
"парламентский билль". Накажи меня бог, как говорят англичане, если это
не так.
В этот момент вошел хозяин. Атос подозвал его.
- Этот билль издан парламентом? - спросил он по английски.
- Да, милорд, настоящим парламентом.
- Как - настоящим парламентом? Разве есть два парламента?
- Друг мой, - вмешался д'Артаньян, - так как я не понимаю по-английски, а мы все говорим по-испански, то давайте будем говорить на этом языке. Это ваш родной язык, и вы, должно быть, с удовольствием воспользуетесь случаем поговорить на нем.
- Да, пожалуйста, - присоединился Арамис.
Что касается Портоса, то он, как мы сказали, сосредоточил все свое
внимание на свиной котлете, весь поглощенный тем, чтобы очистить косточку от покрывавшего ее жирного мяса.
- Так вы спрашивали?.. - сказал хозяин по-испански.
- Я спрашивал, - продолжал Атос на том же языке, - неужели существуют
два парламента - один настоящий, а другой не настоящий?
- Вот странность! - заметил Портос, медленно поднимая голову и изум-
ленно глядя на своих друзей. - Оказывается, я знаю английский язык! Я
понимаю все, что вы говорите.
- Это потому, мой дорогой, что мы говорим по-испански, - сказал ему
Атос со своим обычным хладнокровием.
- Ах, черт возьми! - воскликнул Портос. - Какая досада! А я-то думал,
что владею еще одним языком.
- Когда я говорю "настоящий парламент", сеньоры, - начал хозяин, - то
я подразумеваю тот, который очищен полковником Приджем.
- Ах, как хорошо! - воскликнул д'Артаньян. - Здешний народ, право, не
глуп. Когда мы вернемся во Францию, нужно будет надоумить об этом карди-
нала Мазарини и коадъютора. Один будет очищать парламент в пользу двора,
а другой - в пользу народа, так что от парламента ничего не останется.
- Кто такой этот полковник Придж? - спросил Арамис. - И каким образом
он очистил парламент?
- Полковник Придж, - продолжал объяснять испанец, - бывший возчик,
очень умный человек. Когда он еще ездил со своей телегой, он заметил,
что если на пути лежит камень, то гораздо легче поднять его и отбросить
в сторону, чем стараться переехать через него колесом. Так вот, из двух-
сот пятидесяти одного человека, составлявших парламент, сто девяносто
один мешали ему, и из них могла опрокинуться его политическая телега.
Поэтому он поступил с ними так же, как раньше поступал с камнями: взял и
попросту выбросил из парламента.
- Чудесно! - воскликнул д'Артаньян, который, будучи сам умным человеком, глубоко ценил ум везде, где только его встречал.
- И все эти выброшенные им члены парламента были сторонниками Стюар-
тов? - спросил Атос.
- Ну конечно, сеньор, и, вы понимаете, они могли выручить короля.
- Разумеется! - величественно заметил Портос. - Ведь они составляли
большинство.
- И вы полагаете, - сказал Арамис, - что король согласится предстать
перед подобным трибуналом?
- Придется! - отвечал испанец. - Если он вздумает отказаться" народ
принудит его к этому.
- Спасибо, сеньор Перес, - сказал Атос. - Я узнал теперь все, что мне
было нужно.
- Ну что, Атос? Видите вы наконец, что дело безнадежно, - спросил его
д'Артаньян, - и что за всеми этими Гаррисонами, Джойсами, Приджами и
Кромвелями нам никак не угнаться?
- Короля освободят в суде, - сказал Атос. - Самое молчание его сторонников указывает на заговор.
Д'Артаньян пожал плечами.
- Но, - сказал Арамис, - если даже они осмелятся осудить своего короля, то они приговорят его к изгнанию или тюремному заключению, не
больше.
Д'Артаньян свистнув в знак сомнения.
- Это мы еще успеем узнать, - сказал Атос, - так как" разумеется, будем ходить на заседания.
- Вам не долго придется ждать, - сказал хозяин. - Заседания суда нач-
нутся завтра.
- Вот как! - заметил Атос. - Значит, следствие было произведено
раньше, чем король был взят в плен?
- Без сомнения, - сказал д'Артаньян. - Оно ведется с того дня, как
короля купили.
- Знаете, - сказал Арамис, - ведь это наш друг Мордаунт совершил если
не самую сделку, то, по крайней мере, всю подготовительную работу к ней.
- И потому, - заявил д'Артаньян, - знайте, что всюду, где бы он мне
ни попался под руку, я убью его, как собаку.
- Фи! - отозвался Атос. - Такую презренную тварь!
- Именно потому, что он презренная тварь, я и убью его, - отвечал
д'Артаньян. - Ах, дорогой друг, я достаточно уже исполнял ваши желания,
будьте же в данном случае терпимы к моим. К тому же на этот раз, нравится вам или нет, но я заявляю вам, что этот Мордаунт будет убит только
моей рукой.
- И моей, - сказал Портос.
- И моей, - добавил Арамис.
- Трогательное единодушие! - воскликнул Д'Артаньян. - Как оно идет
таким честным буржуа, как мы! А теперь пройдемтесь по городу; даже Мордаунт не узнает нас на расстоянии четырех шагов в таком тумане. Пойдемте
глотать туман.
- Да, - сказал Портос, - для разнообразия попьём пива.
И четверо друзей вышли, как говорится, "подышать местным воздухом".