Как известно, Вселенная – это квадратный ящик, в центре которого из омываемой океаном земли подымается гора Арарат. Солнце ходит вокруг горы, а звезды – это маленькие гвоздики в крышке ящика, по углам которого сидят четыре ангела и производят великие ветры. Взяв от Арарата вправо и вниз, через Аравийский перешеек можно посуху попасть в страны Африканского Рога – на это указывают первые месопотамские глобусы (в ту пору еще глиняные и плоские), и они по-своему правы. Именно там, в сухих и безжизненных каменистых пустынях затерян город Джибути, столица одноименной страны. Город, который я изучил достаточно хорошо чтоб утверждать: сей град и его обитатели не слишком любимы на небесах.
Об архитектуре Джибути что-то хорошее сказать трудно. Я не особенно жалую французов, но должен признать – они оставили после себя вполне приличное колониальное наследство, которое по большей части уже разворовано, разрушено и проедено. Африка со всех сторон обступила старый колониальный городок, и за пределами центральных кварталов воцарилась не вызывающая жалости беспросветная африканская нищета.
Промышленности как таковой здесь не существует. Вся экономика Джибути – это морской порт, единственный завод «Кока-колы» и бесчисленные плантации ката. Кат в этих местах вообще главная святыня и ценность, и о нем, наверное, следует рассказать чуть подробнее. Растение кат (Catha Edulis) – бич всех государств, лежащих вокруг Аденского залива. В разной степени он распространен в Йемене, южной Эфиопии, северной Кении, Джибути и Сомали. Во всех этих странах кат легален и является некоей альтернативой запрещенному алкоголю. В Джибути его продают чуть не на каждом углу, что не удивительно – листья употребляет поголовно все мужское и подавляющая часть женского населения, а так же большинство детей с 10-12 лет. В общественном транспорте, аэропорту, супермаркетах и отелях висят таблички «Кат жевать запрещено», но это никого не останавливает. Жуют все и повсюду. В обед открываются рынки, куда с плантаций привозят свежесрезанные побеги ката, и во второй половине дня никто уже не работает. Таксисты и полицейские, продавцы и покупатели на рынках, безработные и преуспевающие бизнесмены, ветхие старики и молодежь - буквально все находят укромный уголок и набивают за щеку пучок листьев. Искоренить это, похоже, не удастся уже никогда.
По фармакологическому действию кат больше всего похож на эфедрин или амфетамин. Листья содержат стимулирующее вещество - алкалоид катинон, или норэфедрон (b-ketoamphetamine), вызывающий прилив сил, возбуждение и легкую эйфорию. Под воздействием ката не хочется спать и есть. Когда-то этот эффект очень ценили суфии, используя его в своих изматывающе-долгих практиках молитв и чтения священных текстов. Но современное население употребляет кат только с одной целью – уйти от безнадежной реальности. Трудно сказать, насколько это им удается. Жевание ката имеет и некоторые побочные эффекты, быстро дающие о себе знать – это потеря аппетита, бессонница и общая подавленность, способная со временем превратиться в депрессию.
Кроме вездесущего ката, в моей памяти Джибути навсегда будет ассоциироваться с пылью и духотой, которые в здешних местах кажутся неотъемлемым атрибутом любого пейзажа. Изматывающая жара мертвой медузой висит над домами, мечетями, редкими автомобилями и разбитым асфальтом дорог. Прозрачный поток печеного воздуха с утра и до вечера едва дрожит на ветру. В конце концов, приходят долгожданные сумерки, но это не помогает; зной лишь меняет свой цвет, темнеет и не так режет глаза, но все равно очень жарко, лицо покрывает пот, а промокшая насквозь одежда даже ночью прилипает к телу. В горах Года с этим можно бороться, уходя в глубокие тенистые лощины, но столичные улицы – это настоящая дьявольская сковорода.
Внешность жителей Джибути характерна для стран, где распространен кат. Одинаковый отсутствующий вид – словно все горожане перенесли легкое сотрясение мозга. Взгляд коровий и притупленный, точно у них выработался иммунитет на любые интуитивные связи. Задаешь им вопрос, и они отвечают – не дружелюбно, но и не враждебно. Никакого тепла, никакого контакта. Беседы невозможны. Иной раз кажется, что им просто нечего сказать. Сидят у домов, жуют, уставившись в какую-то собственную отреченную бесконечность, так же безжизненно клянчат денег, получив не радуются, на отказ не обижаются – бредут выцветшей тенью по краю дороги, покуда не сворачивают в какой-нибудь переулок, где навсегда исчезают в пыли своего насекомого бытия. Зато попытки сфотографировать вызывают повсеместную и довольно жгучую ярость. Это свойственно многим африканским народам, но в Джибути проявляется особенно сильно. Трудно сказать, что порождает такое горячее неприятие. Вероятнее всего, страх. На самом деле в фотографии есть что-то непристойное и зловещее: желание заточить в тюрьму, заключить в себя, лишить самого главного – течения времени.
При всем этом, в Джибути довольно спокойно и безопасно. Я дважды пересекал город ночью, напрямки сквозь самые уродливые трущобы, придерживаясь лишь условного направления на гостиницу, и оба раза ничего со мной не случилось. Хотел бы я посмотреть на другую столицу черной Африки, где такое возможно. Не исключено, впрочем, что дело в моей любви к хаки. В Джибути большое количество иностранных военных баз, аренда которых приносит стране приличный доход. Тут расквартированы и французский легион, и американцы, и какие-то другие натовцы, а с недавних пор еще и китайцы, так что человек в камуфляже на местных улицах явление частое. А связываться с белыми военными, как я заметил, не любят нигде на земле.
Подводя итог, можно сказать, что история не сильно жаловала этот выжженный солнцем участок африканской земли. В средневековье сюда приводили рабов со всей восточной окраины континента на продажу арабским шейхам или турецким пашам, а назад отправляли караваны с солью из местных озер – просто потому, что ничего другого на продажу в этих краях отродясь не существовало. Такой мрачный товарообмен наложил отпечаток на менталитет местных жителей. Долгие века болезней, нищеты, деградации, рабства, жесткости, насилия, лени и однообразных наркотических грёз. Может, поэтому энергетика этого города настолько зловеща, мрачна и хаотична – настоящее царство старческих сновидений. Город Мертвых Дорог – бессмысленное скопление крытых жестью лачуг на полупустых пыльных улицах под потоком раскаленного зноя.
В Джибути нет прошлого или будущего. Здесь только короткое настоящее – от восхода и до обеда, после которого наступает время жевать кат. Этот город - просто зал ожидания, куда определенные люди заглянули в определенное время, чтобы до прихода вселенского поезда подкрутить гайки в механизме персонального кармического колеса. Несколько десятков лет жары, безнадеги и наркотической эйфории, а потом снова в путь – кому куда повезет.
Предрассудки и вздор прошлого не должны препятствовать распространению прогресса. Если мы останемся приверженцами прошлого, то тем докажем лишь, что наш страх сильнее наших интеллектуальных способностей.
Фабриканты Икса
Когда главный фабрикант Икса направил Гильдии послание, в котором оповестил ее об успешной разработке новых машин для навигации, на Икс спешно прибыла маленькая делегация Гильдии. Сама быстрота, с какой они примчались, обо всем сказала Хрону лучше всяких слов. Администраторы Гильдии были в большем отчаянии и растерянности, чем хотели показать.
Хрон и его лицеделы растянули фазу изобретения на восемь лет, это был самый малый срок, которым он мог оправдать внедрение революционной новой технологии. Он не мог позволить себе возбуждать ненужное любопытство Гильдии и даже иксианцев. Новые приборы смогут безошибочно вести любые корабли. Навигаторы будут не нужны, а значит, не нужна будет и пряность.
Скоро Хрон будет кормить их с руки.
Одетый в маслянисто блестевший официальный костюм из шелкоплаза, Хрон невозмутимо стоял рядом с главным фабрикантом Шаямой Сеном. Несмотря на то что гхола барона Харконнена и годовалого Пауля Атрейдеса нуждались в постоянной опеке и заботе в своем убежище на Каладане, Хрон решил лично прибыть на Икс, чтобы ничего не упустить в столь важном действе.
Администратор Горус вошел в зал в сопровождении шести человек. Кроме чиновников Гильдии, здесь были представители независимого банка Гильдии и представители КООАМ. Похоже, что администраторы Гильдии намеренно не взяли с собой навигатора, оставив его запертым в корабле на орбите. Как же хотелось им скорее заполучить новую технологию!
На этот раз встреча происходила в более приватной обстановке, а не в шумном цехе. Сен приказал принести закуски, продлевая этот великий момент. Он наслаждался самим предчувствием успеха.
– Господа, скоро навеки изменится лицо галактической торговли. То, что вам нужно, уже, можно считать, у вас в руках, благодаря иксианским инновациям.
Горус попытался скрыть нетерпение под маской скепсиса.
– Ваши утверждения впечатляют, но я бы сказал, что они слишком экстравагантны.
– Они, кроме всего прочего, еще и правдивы.
Хрон играл свою скромную роль, передавая сладкие конфетки и бодрящий крепкий напиток, обильно приправленный (по иронии судьбы, учитывая суть встречи) меланжей.
Администратор Горус вежливо пробовал предложенные лакомства и одновременно просматривал технические данные и результаты испытаний, представленные командой Хрона.
– Эти новые иксианские навигационные приборы, кажется, в тысячу раз более точны, нежели предыдущие модели, установленные нами ранее на некоторых наших кораблях. Это намного лучше, чем приборы, использовавшиеся в Рассеянии.
Главный фабрикант сделал большой глоток горячего меланжевого напитка.
– Не следует недооценивать иксианцев, уважаемый администратор Гильдии. Мы заметили, что вы не включили навигатора в состав делегации.
Горус высокомерно посмотрел на фабриканта.
– В этом не было необходимости.
Хрон с трудом подавил улыбку. Это высказывание было правдивым, причем сразу на нескольких уровнях.
– Человечество пыталось создать точные навигационные системы в течение… тысячелетий! Вспомните, сколько кораблей мы потеряли во время Великого Голода, – сказал банкир Гильдии, и внезапно сильно покраснел. – Мы думали, что разработка столь совершенных приборов займет несколько десятилетий.
Сен горделиво посмотрел на Хрона. Даже главный фабрикант искренне полагал, что новую технологию создали на Иксе, а не получили в готовом виде от Внешнего Врага.
Купец из КООАМ покосился на банкира Гильдии и нахмурился.
– В этом нет ничего нового, просто иксианцы, видимо, давно вели секретные разработки запрещенных технологий.
– И, должен сказать, к вящей нашей выгоде и пользе, – перебил его Горус, отсекая возможность дальнейших споров.
– Мы, иксианцы, не почиваем на лаврах, – процитировал Шаяма Сен один из иксианских догматов. – Те, кто не следует за прогрессом и инновациями, вскоре оказывается плетущимся в хвосте истории.
В беседу вмешался Хрон, чтобы предупредить возможные глупые вопросы.
– Мы предпочитаем называть эти приборы «математическими компиляторами», чтобы избежать всякой возможности спутать их с мыслящими машинами любого рода. Эти компиляторы просто автоматизируют процессы, которые могут выполнять навигаторы или даже ментаты. Мы не желаем будить призрак, который когда-то привел к Батлерианскому Джихаду.
Он слушал собственные эвфемизмы и рационализации, прекрасно зная, что эти люди сделают то, что хотят сделать, и не станут при этом обращать внимание на законы и моральные ограничения. Они, правда, были слишком впечатлительны и жадны – этого достаточно, чтобы требовать оправданий – на всякий случай, если возникнут неудобные вопросы.
Шаяма Сен добавил, придав резкости голосу:
- Если у вас, господа, были бы какие-нибудь сомнения, то вы не приехали бы сюда. Разыгрывая озабоченность и цитируя древние запреты, не хотите ли вы заставить нас снизить цены? Это у вас не пройдет. – Он, не переставая улыбаться, поставил чашку на стол.
Для нас, и это понятно, коммерческий смысл состоит в том, чтобы как можно шире распространить и внедрить новую технологию. Мы полагаем, что Община Сестер будет особенно стремиться получить новые приборы, чтобы создать свой автономный флот. Сейчас Община сотрудничает с Космической Гильдией только потому, что не имеет иного выбора. Интересно, сколько они согласятся заплатить за свою независимость?
В этот момент у администратора Горуса, представителя банка Гильдии и торговца из КООАМ мгновенно сдали нервы – они начали грязно ругаться и протестовать. Во-первых, это они предложили осуществить разработку. Им обещали эксклюзивные цены. Они и так уже согласились платить головокружительные суммы.
Хрон пресек спор, прежде чем он перешел в склочную ссору. Он не хотел, чтобы сорвался его с такой тщательностью продуманный план:
– Главный фабрикант просто привел пример, чтобы вы поняли ценность нашей новой технологии. Если вы, господа, считаете, что имеете отношение к возникновению самой идеи, то вы, конечно, понимаете, что подобные предложения мы можем получить в каком угодно ином месте. И при этом не будет никакого повышения или понижения предварительно согласованных цен.
Сен энергично кивнул.
– Отлично, давайте не будем даром терять время на эти уловки. Возможно, наши цены высоки, но вы заплатите. Не будет никаких расходов на меланжу, не будет зависимости от капризных навигаторов. Вы прозорливые бизнесмены, но даже ребенку понятно, какой доход может извлечь Гильдия, если оснастит свои корабли нашими, – он на секунду сделал паузу, вспоминая термин, придуманный Хроном, – математическими компиляторами.
После этого он повернулся к представителю КООАМ, который как раз только что съел последнюю конфету, а теперь допивал чашку горячего напитка.
– Думается, мне нет нужды объяснять все это такому специалисту, как вы.
– Нашей организации приходится вести торговлю даже во время войн. Ришез получает огромные доходы, продавая гигантские количества вооружения Новой Общине Сестер.
