Точка 022 - 27 Января 2024 - Персональный сайт

Главная » 2024 » Январь » 27 » Точка 022

23:28

Точка 022

---

===

***

===

Глава 7

Отводя Максима немного в сторону, я развернул его к себе лицом и заглядывая в глаза спросил:
— Ты знаешь, что будет, если ты ударишь аристократа? — отмечая полное недоумение товарища, я сплюнул и принялся всё объяснять. — Ты на меня не смотри! У меня никого нет. Круглый сирота! Они даже если захотят, то устанут ждать пока я выйду за пределы школы, чтобы попытаться отомстить. А вот у тебя там родители, да и сам ты каждый день за территорию выходишь. Так что я ценю твою дружбу и помощь, но в мои разборки с благородными даже не думай лезть. Мы договорились?
Максим был зол на меня за то, что я его сдержал несколькими минутами ранее. Это выражалось в надутых щеках и недовольном взгляде. Но мои слова все-таки дошли до его ушей, и друг смягчился.
Татьяна Васильевна вернулась в кабинет аккурат к тому моменту, когда я отходил от побитого Костромского с окровавленным кулаком.
— Обломов! Что здесь происходит!?
Забавнее всего было наблюдать за тётей Тоней и двумя другими охранниками Алины, вбежавшими в аудиторию на шум. Они полностью проигнорировали все вопросы от учительницы и вернулись на свои посты.
— Это не простой вопрос. — дипломатично ушёл я от ответа.
— Он меня изби-и-ил! — навзрыд разорался Саша, указывая пальцем в мою сторону.
— Ты с ума сошёл, Алексей? — глаза Татьяны Васильевны полезли на лоб.
По лицу женщины было видно, что она сильно напугана. И к моему удивлению, напугана она была именно за меня.
— Немедленно извинись перед ним… они… они же аристократы! Ты разве ничего не понимаешь? — начала шептать мне на ухо учительница, но увидев на моём лице полнейшее равнодушие к произошедшему и её словам, оглядела как умалишённого и добавила. — Тебя же убьют…
Кровотечение из носа у Костромского уже закончилось и вытерев тому лицо влажной салфеткой, Татьяна Васильевна не придумала ничего лучше, чем отвести нас обоих к директору.
— Дети, прошу вас посидеть тихо. — произнесла она для остального класса, после чего с надеждой взглянула на тётю Тоню — единственного взрослого человека среди оставшихся.
Правда, учитывая то, что произошло десять минут назад и то, что она даже не подумала вмешаться в минувшую ситуацию, вряд ли характеризовало тётю Тоню, как хорошего кандидата на эту роль. Оно и верно, у неё совсем другая работа и задача.
Пока учитель вытирала нос Саше и договаривалась с классом, я попросил Алину не идти очередной раз за мной и не вмешиваться в это дело. Привыкать выбираться из своих передряг только за счёт дружбы с ней, я себе запретил. Подруга пусть и нехотя, но ответила согласием.
Ведя нас за руку по коридорам школы, Татьяна Васильевна пыталась рассказать историю о том, что все люди должны жить дружно, не устраивать скандалов и драк, а напротив, друг другу помогать. Но глядя на злую морду шедшего сбоку пацанёнка, я понимал, что он воспринимает услышанное, как всего лишь пустой звук. Не было в глазах этого Костромского доброты и милосердия, только желание мести. Впрочем, я выглядел не иначе.
Что-то шепнув уже знакомой мне секретарше, учитель присела рядом с нами, и принялась нервно набивать пальцами по коленям. Буквально через пару минут нас пригласили в кабинет директора.
С прошлого раза тут ничего не изменилось: тот же стол, кресло и телевизор на пол стены, на котором уже стояла на паузе запись произошедшего в нашем классе.
— Не кажется ли вам, Обломов, что вы слишком частый гость моего кабинета? — оглядывая меня с ног до головы, произнесла Виктория Павловна.
— Всего-лишь раз в месяц. — не сдержавшись бросил я, чем заслужил строгие взгляды присутствующих в кабинете женщин.
Не дождавшись от меня виноватого взгляда или хоть капли раскаяния на глазах, директриса критично оглядела лицо моего недавнего оппонента. Коротко качнув головой, она нажала на пульте кнопку и видео на экране запустилось.
— Давайте посмотрим, что же у вас там произошло.
Наблюдали за происходящим мы все с каменными лицами. Ввиду шума в классе, наш диалог на видеозаписи был едва слышен и приходилось неслабо напрягать слух.
— То есть драка произошла из-за того, что господин Костромской нелестно отозвался о твоём телефоне? — удивлённо подняла брови Виктория Павловна, переводя взгляд на меня.
Подобная интерпретация увиденного была настолько абсурдна, что рот от удивления приоткрылся не только у занявшей стул напротив нас Татьяны Васильевны, но и у самого Саши. Правда последний через секунду уже плохо скрывал довольную улыбку. Я же не стал вестись на эту провокацию, лишь вдохнул полную грудь и уперевшись взглядом в директрису, спокойно ответил:
— Драка произошла из-за того, что господин Костромской публично, в неприсущей для аристократа манере, грубо отозвался о моей покойной бабушке, а также попытался выставить меня вором и попрошайкой. Про дальнейшие оскорбления я и вовсе молчу.
— Александр? Как вы можете прокомментировать слова Обломова? — перевела на него взгляд директриса.
Костромской замялся, а довольная улыбка пропала с его лица. Парень начал судорожно собирать все мозги в кучу, старательно соображая что ответить. В конечном итоге, после откровенно большой паузы Саша ответил:
— Никак. Буду советоваться с отцом. — на этом он отвёл взгляд в сторону окна и замолчал.
По сути, учитывая его возраст и умственные способности, это был самый гениальный и выгодный для него ответ. Особенно ввиду того, к чему пыталась склонить Виктория Павловна нас следом.
— Быть может, вы хотели бы закрыть этот конфликт и жить в мире дальше? Вам ещё много лет учиться вместе. — говоря эти слова, директриса не смотрела на меня вообще.
Было очевидно, что решение сейчас принадлежит исключительно этому мелкому говнюку. И как бы это было не удивительно, парень сумел проявить настойчивость, как мантру повторив свою прошлую фразу:
— Сначала буду советоваться с отцом.
— Хорошо. Вы в своём праве. — кивнула директор школы. — Я же обязана вам напомнить, что в школе драки запрещены, как и оскорбления личности. Вам будет озвучено дисциплинарное наказание вашим классным руководителем позже. На этом всё.
Дождавшись, пока мы начнём выходить из кабинета, Виктория Павловна внезапно меня остановила.
— На тебя сегодня есть ещё одна жалоба. — суровый взгляд этой женщины не сулил мне ничего хорошего, но страха или на худой конец раскаяния в моих глазах ей увидеть так и не удалось.
— Иду на рекорд. — тихо буркнул я себе под нос, но директриса всё услышала.
— До сегодняшнего дня я считала тебя не по годам умным ребёнком. Теперь понимаю, что ошибалась. Ты одной ногой в могиле. — гневно меня оглядев, она сменила тему. — Куратор жалуется, что ты себя ведёшь неподобающе. Не стоит думать, что на тебя здесь не найдётся управы. Вдобавок к наказанию за драку, будешь неделю дежурным на этаже.
После короткой отповеди, Виктория Павловна приказала мне покинуть кабинет, что я и сделал выходя в приёмную, где меня дожидались учительница и недовольный Костромской.
— Кали останешься. Зуб даю будет звонить князю, хочу послушать. — ментально обратился я к демонице.
* * *
— Сегодня просто не твой день. — хлопнул меня по плечу товарищ, присаживаясь напротив.
После четвёртого урока мы традиционно направились в столовую, где сидели уже большой компанией. Мои соседи по комнате нередко обедали вместе с нами.
— Как бы теперь его отец не пришёл мстить. — мрачно пробубнил Иван оглядывая меня и тяжело вздыхая.
— Друзья, не переживайте за меня. — улыбнулся я ребятам. — Всё будет хорошо.
Ну кто бы мог подумать, что все вокруг так распереживаются…
— Целый граф мстить школьнику? — со знанием дела начала Белорецкая. — Это вряд ли. У Костромского брат в старших классах есть. Он и придёт.
Впрочем, Алина и Максим были единственными из окружающих, кто за меня не переживал.
— Брат это тоже серьёзно. Он у него уже дар освоил. — отозвался Юра, уплетая свой пирожок.
— А ты откуда знаешь?
— Так он на переменах не раз хвастался.
— Разберёмся. — отмахнулся я. — Лучше думайте о своих тренировках. Стёпа вон вас уже всех обошёл, хотя ещё месяц назад кое-кто над ним смеялся.
— Ой да подумаешь… — смущённо бросил Ваня, но я его перебил.
— Не подумаешь. Пока вы еле как вертите свои коробочки, он уже контролирует сразу несколько предметов.
Критиковал я ребят перед Алиной специально — девчонка нравилась всем без исключения оболтусам напротив. Делалось это, так сказать, чтобы развить дух соперничества и спровоцировать спортивную злость.
Что же касалось наблюдаемого мной феномена, то я даже стал понемногу злиться. Если в самом начале я горделиво считал Стёпкин успех своей заслугой, то чуть позже, когда остальные ребята присоединились к нашим тренировкам, понял, что не всё так просто. В конечном итоге я Юре с Ваней уделял внимания больше, чем своему новому молчаливому товарищу, но прогрессировали они крайне слабо относительно других одноклассников и того же Стёпы.
— А ты сам-то… тоже возишься с теми же коробочками не меньше нашего. А толку нет. — попытался вяло возразить Юра.
— Ты за это не переживай. Сейчас надо вас подтянуть. — не стал рассматривать его возражение я.
— Эх… знала бы чем вам помочь — с радостью бы помогла. — скромно добавила Алина, слушавшая наш разговор до этой минуты молча.
Над столом повисла долгая пауза, во время которой все старательно жевали и думали о своём.
— Вообще-то… вообще-то можешь. — хитро улыбнулся я возникшей в голове идее, поглядывая на подругу.
— Серьёзно? — подобралась Белорецкая.
— Вполне. Я тут недавно случайно узнал, что оказывается, тренировать нас, группу из почти трёх десятков детей, должны как минимум трое-четверо инструкторов. Но эти хитрозадые товарищи поделили смены и справляются по очереди. Мне-то плевать, но ребятам достаётся меньше внимания. — непроизвольно сложил я руки на своей груди.
— Мне пожаловаться отцу? — быстро сообразила Алина.
— Можно, но предлагаю отложить это как крайнюю меру.
Почему я так старался решить проблему моих ребят? Помимо того, что было простое человеческое желание им помочь, был и свой шкурный интерес.
Всё дело в том, что последние годы, из разговоров тех же инструкторов, одарённые дети из семей простолюдинов поступающие в школу, стали заметно слабее. Удивляться нечему — кровь-то не благородная, клановые евгеники здесь не работают. Поделать с этим ничего было нельзя, разве что смириться и работать с теми, кого дают.
Только вот любой тренер, учитель либо инструктор, любит наблюдать и радоваться результатам своих трудов и вложенного времени. А дети из простых семей такие эмоции, увы, дарить не могли. Разве что нервы мотать, да расстраивать своей непутевостью. Вот и решили они сообща, что можно не мучиться и проводить занятия по одному человеку на группу, в то время как остальные могут отдыхать.
Мой интерес был в том, чтобы мои ребята прогрессировали и в будущем у меня были не только достойные соперники для тренировок, но и возможность изучать сложные техники.
* * *
— Вижу у нас сегодня новенькая. — улыбнулся Анатолий Викторович входя в зал и оглядывая присутствующих.
— Здравствуйте. — поднялась с места подруга.
— Здравствуй. — продолжал улыбаться инструктор, явно пребывающий сегодня в хорошем настроении. — Как зовут? Будь добра представиться. — открывая на ходу свой журнал, добавил он.
— Алина. Белорецкая. — коротко ответила девчушка.
Стоит ли говорить о том, что лицо инструктора изменилось за мгновение, а от былой улыбки не осталось и следа?

Глава 8

— Её Милость изволит тренироваться здесь… с нами? — после небольшой паузы всё же заговорил инструктор.
— Да, учитель. — коротко улыбнувшись ответила Белорецкая.
— Хорошо, присаживайся. — окончательно взял себя в руки Анатолий Викторович.
— Неужели вы один будете заниматься со всей группой? — выдала Алина очередную заготовленную фразу.
От такого вопроса наш учитель на секунду замешкался, нервно жуя свои губы, а затем глубоко вздохнул и на одном дыхании ответил:
— К сожалению, сегодня да. Надеюсь уже на следующем уроке вернутся остальные инструкторы и наши занятия станут более продуктивные.
— Вау!
— Круто! — послышалось от слушавших наш разговор ребят со всех сторон.
Это было легко. Конечно, дядя Серёжа не позволит Алине менять их проверенного кланового инструктора на обычные занятия в школе, но в нашем случае, было достаточно того, что Белорецкая будет периодически заглядывать к нам на огонёк.
Жаловаться на них или просить Алину, чтобы она решила этот вопрос через дядю или отца, я пока не хотел. Несмотря на хитрую схему, мужики в свою работу неплохо вкладывались. По крайней мере Анатолий Викторович, по моим наблюдениям, работал с детьми весьма старательно и неподдельно радовался нашим успехам. Так что было решено дать им шанс исправиться самостоятельно, слегка подтолкнув к нужному решению.
Практически все отведённые нам два часа я потратил на возню со своими коробочками. Микроуспехи, конечно, были, но рассказывать о них в слух было курам на смех. В принципе, ребята и так надо мной посмеивались, наблюдая, как я то и дело уничтожаю очередной спичечный коробок.
— Ты страдаешь фигнёй. — деловито заявил малознакомый мне парнишка сбоку. — Сколько времени за тобой наблюдаю, а ты без пользы стоишь на одном месте.
— Думаешь? — немного раздражаясь из-за того, что Витька сбил мою концентрацию, спросил я.
— Чего тут думать? Фигнёй маешься. — криво усмехнувшись бросил он в ответ.
— А ты посмотри на эту коробочку. — указал я кивком головы на лежащие передо мной изуродованные бесформенные останки спичечного коробка. — Как думаешь, что с тобой будет, если я тоже самое сделаю с твоими яйцами?
На этих словах я приставил указательный палец к виску и упёрся взглядом собеседнику в область паха.
— Эй-эй-эй! Стой! — серьёзно запереживал Витька, выставляя вперёд руки и разворачиваясь ко мне боком. — Не надо! Я… я не подумал. — часто моргая и одаривая меня просительным взглядом, бросил он.
— Как хочешь. — пожал я плечами и вновь устремил свой взор на ещё целый коробочек с одной спичкой внутри, лежащий передо мной.
Витька решил отсесть от меня подальше. Похоже, он не оценил мою шутку. Парнишка кажется был с третьего класса и жил этажом выше меня. На этих занятиях по развитию дара, нередко собирались дети вплоть до четвёртого класса. В зависимости от расписания уроков, мы попадали сюда в разное время и, соответственно, все так или иначе друг друга знали хотя бы в лицо.
Периодически Анатолий Викторович делал нам небольшие «экзамены» — задания, которые нужно выполнить под его надзором. Если ученик успешно справлялся, то инструктор усложнял ему задачу тем или иным образом. Я среди окружающих особо не выделялся, делал ровно столько, чтобы учитель закрывал глаза на кучу изуродованных коробков в мусорном ведре, а также на мою самодеятельность. Экзамены сдаёт, вот и ладно — такая была у него логика, и нас обоих это более чем устраивало.
— Вы же с Максимом всё это давно умеете! — шепнула мне на ухо Алина, лёгким кивком головы указывая на окружающих нас ребят.
— Ага, именно поэтому мы заняты своим делом. А ты давай, займись своим.
— И так делаю. — вздохнула подруга.
Задача у Белорецкой была простая: выполнять все задания инструктора с лёгкостью, изображать предельно скучающий вид и периодически вздыхать, тем самым нагоняя тоску на бедного Анатолия Викторовича. В конце, она против своей воли и исключительно по моей просьбе, сделает инструктору лёгкое замечание о том, что учебный процесс можно и разнообразить, а затем даст понять, что отныне будет здесь частой гостьей. И если я что-то понимаю в этом мире, то проделанная нами операция должна привести к тому, что качество наших занятий обязано вырасти на порядок.
Когда тренировка закончилась, я попрощался с друзьями и направился в сторону формирующегося строя из моих соседей по этажу. Взгляд, с которым меня встречала Елена Евгеньевна, был весьма живописным и многообещающим.
— Обломов, становись с Арментьевой. — приказным тоном произнесла куратор.
Оглядев девчушку о которой шла речь, я повёл плечом и молча встал с ней рядом. Ксюша на меня смотрела не менее воинственно, чем наша Мегера, но мне на мнение мелкой соплячки было глубоко плевать.
Мелкой её, кстати, можно было назвать с большой натяжкой. Ксюша не только училась двумя классами старше, так еще и была как минимум на полголовы выше любого из мальчишек. По слухам, ребята пробовали её за это задирать, но быстро все по очереди были биты. Сейчас с ней никто не хотел ни сидеть рядом, ни ходить. Арментьева этому не слишком расстроилась, напротив, она продолжила традицию лупить всех мальчишек по случаю и без.
Девочку водили к психологу и даже угрожали отчислением, но всё было тщетно, она продолжала методично превращаться в мелкую гопницу. А учитывая то, что кого-кого, а её природа даром не обделила, да и училась Арментьева неплохо, воспитателям приходилось частично мириться с её характером. Наказывали, правда, часто. Дежурства, уборка этажа и лестничного марша, а также территории возле жилого корпуса, частенько вешались на девичьи плечи Ксении. Только ей эти все наказания были индифферентны.
Её огненный характер, как по мне, прекрасно сочетался с пышными ярко-рыжими волосами и бойкой улыбкой в те моменты, когда никто девчонку не донимал. В остальном, несмотря на то, что жили мы на одном этаже, толком пересекаться до сегодняшнего дня нам ещё не доводилось.
Согласно режиму дня, куратор привела нас в сад, где дети с радостью и восторгом разбежались по стоящей по соседству игровой площадке.
— Ты чего сел? — нависла надо мной женщина.
Приключений, разговоров и нравоучений на сегодня было так много, что видеть лицо заряженной на конфликт Елены Евгеньевны мне сейчас хотелось меньше всего. Но утренняя ситуация в столовой, за избытком событий вылетела из головы только у меня, но никак ни у нашей злобной Мегеры.
Проигнорировав тётку, я продолжил размышлять над недавно прослушанным разговором. Кали традиционно записала диалог нашей директрисы с князем и возможность его спокойно послушать появилась только на прогулке.
Ничего особенного или интересного на этой записи не было. Князю сейчас было явно не до меня и моих выкрутасов, поэтому он довольно кратко сообщил Виктории Павловне о том, чтобы она ситуацию держала на контроле и ему звонила только в том случае, если граф Костромской решит перейти грань. А в остальных случаях — «Пускай детишки разбираются сами, будут школу ломать — запишешь на их счёт, потом спросим».
Не знаю каким образом князь мог что-то «спросить» с такого сироты, как я, но, подозреваю, в накладе люди его порядка остаются редко и проверять этот вопрос, желания у меня не было.
— Оглох что ли, Обломов? — встав напротив повторила свой вопрос куратор. — В расписании значится прогулка, нечего тут сидеть.
Я бы её и дальше продолжил игнорировать, но мне отчаянно хотелось тишины и спокойствия. Рядом с этой женщиной подобная блажь вообще большая редкость, поэтому по достоинству оценив её боевой настрой и вспомнив предысторию наших отношений, я молча поднялся и направился на прогулку. Оно и полезно будет, кстати.
Помимо её удивленного лица, от того что я выполнил её приказ абсолютно молча, я напоследок смог отметить и непонятный блеск в глазах этой тётки. Впрочем, думать о ней и её психических расстройствах у меня желания совсем не было, поэтому я решился переключить все своё внимание на окружающие красоты.
Детям по большей части было плевать какой шикарный сад находится на заднем дворе нашей школы, они скорее любили стоящие рядом спортивные и игровые площадки. Снарядам я тоже уделял внимание, но сегодня было другое настроение.
Красиво подстриженные деревья, декоративные кустарники и клумбы с всё ещё цветущими цветами — красота неописуемая. Да, осень и её краски я любил меньше всего: мне были больше по душе весна и летняя зелень. Но даже так, великолепие окружающего пейзажа было невозможно переоценить.
Было неудивительно, что ребята из старших классов нашей школы проводили свой досуг в глубине этого сада. Нередко сидели парочки, неуверенно державшие друг друга за руки и косо поглядывающие на случайных прохожих, шастающих здесь, вдали от детской площадки.
— Он? — бесцеремонно указывая на меня пальцем произнёс темноволосый парень, выходя из-за дерева.
— Да. — угрюмо ответил Саня Костромской, являющийся уменьшенной копией своего брата.
Всего их было четверо. Помимо двух братьев, злобно на меня поглядывающих, из-за спины вышли ещё двое ребят. Одного из них я знал, это был Вася. Он из «наших», тех кто живёт здесь как и я, но на пару этажей выше. Лицо четвёртого парня мне было незнакомо, но было ясно, что все они старшеклассники. Судя по росту, класса так шестого-седьмого.
— Я же сказал, что он здесь гулять будет. — хохотнул Вася, подходя ко мне сзади и кладя руку на плечо.
Я абсолютно бездействовал, наблюдая за происходящим. Что же касалось моей предсказуемости, то правда на его стороне — маршрут у меня был примерно одинаковый всегда.
— С кем имею честь? — встал я в пол-оборота к единственному незнакомцу в этой компании.
— Станислав Стоцкий. — произнёс он совершенно незнакомую для меня фамилию, на что я коротко кивнул.
В этот момент, Вася, грубо придерживая меня за шею направил в сторону Костромских, стоявших впереди от нас в метрах пятнадцати.
Делал это он подчёркнуто жёстко и опрометчиво приправлял свои действия очень грубыми словами — явно выслуживался перед благородными.
— Сейчас ссссс... научим тебя, как можно себя вести. — бросил он на ходу.
Сконцентрировавшись на одной из его ног, я подобрал момент и придержал её телекинезом так, чтобы Василий запнулся. А затем и слегка прихватил его руки, отчего он не успел их выставить перед собой и мощно пропахал лицом мощеную дорожку.
— Похоже, тебя уже научили. — скромно бросил я, оглядывая окровавленное лицо Василия.
Тот же Саша, мой одноклассник и наравне со мной виновник этой встречи, ещё был способен на сочувствие, которое отражалось в его взгляде. А вот его брат со своим другом, смотрели на Васю с презрением.
— Под ноги смотри, идиот. — рыкнул ему Костромской старший, не сдержавшись.
Несмотря на то, что меня уже никто не сопровождал, я обошёл поднимающегося с земли несчастного и встал напротив братьев.
— Чего хотели-то?
— Показать тебе твоё место, смерд! — процедил Сашин брат, прожигая меня взглядом.
— Ну ладно, показывай.
Переглянувшись с младшим братом он вытянул руку вперёд и сжал губы в одну полоску, уперевшись взглядом в меня.
В этот момент я почувствовал, как чужая сила оплетает моё тело, зажимая его в свои хищные лапы. Сопротивляться я по-прежнему не торопился, поэтому в следующий миг меня оторвало от земли, и повинуясь движению руки молодого аристократа, не очень сильно припечатало к стволу растущего рядом дуба.
— Возле дерева?
— Что возле дерева? — казалось бы опешил благородный.
— Типо моё место возле этого дуба? Вы это мне решили показать?
Согласен, это даже юмором трудно назвать. Но на Костромских мои слова действовали, как красная тряпка на быка — их глаза буквально вспыхнули от ярости. И именно такого эффекта я и добивался.