...наследник 034 - 10 Апреля 2024 - Персональный сайт

Главная » 2024 » Апрель » 10 » ...наследник 034

04:56

...наследник 034

***

===

===
Оро Призывающий
Главный наследник НЕ скрывает свою силу.

Том 4

Пролог

Ну, по крайней мере, в вопросе выбора мебели Михаил Распутин был настоящим профи. Стол, за которым я сидел, закинув на него ноги, был крепким, основательным и дорогим, а кресло — мягким и удобным. Сидя здесь, действительно ощущаешь себя боссом. Разве что, не хватает М-16 и горы кокаина, рассыпанной по столу.
Посидеть здесь так, медитируя и обдумывая следующий шаг, конечно, было приятно. Жаль лишь, что времени на это у меня было не так уж и много.
Ладно-ладно. Может быть, мои первые дни на Земле выдались немного суматошными, со спешкой, неразберихой и вечной беготнёй. Но зато следующие три дня — с того самого момента, как я возглавил клан Распутиных, были совершенно другими. Тоже со спешкой, неразберихой и вечной беготнёй. Но — по делу.
Отчёты, доклады, распределение сил и определение задач. Плюс? Ну, насколько это возможно за три дня, я более-менее начал приводить дела рода в порядок. Минус?..
Слышали что-нибудь об Авгиевых конюшнях?
О том, насколько Михаил запустил дела рода, можно было бы слагать легенды и снимать байопики. Нет, больше того: об этом можно было бы писать инструкции с заголовком «Как НЕ надо делать, если вы глава сильнейшего рода страны». Ну, а мне приходилось всю эту помойку разгребать, и желательно — в темпе.
Рутина. Хочу кофе. И ещё раз взглянуть в лицо Михаилу, доведшему всё до такого плачевного состояния…
— Йошида! — дверь кабинета распахнулась, и Михаил Распутин грузно ввалился внутрь; лёгок на помине. Я аж вытянул шею, выглядывая, не несёт ли он мне чашку горячего кофейку. Увы, кажется, всё, что он мог принести — это, как обычно, новости. Плохие новости.
— Что на этот раз? — я со скучающим лицом спустил ноги вниз и уставился на «папашу». — Вид такой, будто опаздываешь на последнюю шлюпку с тонущего корабля.
— Хотелось бы верить, что это не так, — Михаил глянул на меня с лёгкой злостью. Он всё ещё не привык к тому, что я сижу в его мягком и удобном кресле, а ему самому в собственном кабинете отведена роль секретаря. Ничего, потерпит и привыкнет.
— Давай к делу, — я хлопнул в ладоши. — Что произошло?
— Медведевы и Суворовы, — Михаил старался выглядеть спокойным, контролирующим ситуацию, но — вот сюрприз — в последние дни это получалось у него плоховато. — Разведка сообщила, что они встречаются.
— Угу. Но вместе пока не живут, — прокомментировал я. — Они старые партнёры, если ты забыл, в самой их встрече нет ничего необычного. Что-то конкретное?
— И цель встречи — как нагнуть Распутиных! — в голосе Михаила зазвучала сталь. — Йошида, соберись. Может, ты и силён, но этого мало, нужно ещё и здраво управлять кланом!
Я пожал плечами.
— Ну, у тебя было несколько десятилетий на это.
— А потом явился ты и за два дня всё разрушил! — взгляд Михаила упёрся в меня. — Суворовы обвиняют именно тебя в гибели сына!
Я приподнял бровь.
— Меня? С какого овоща, позвольте поинтересоваться? Меня даже не было в Драконьей Школе, когда это произошло!
— Они считают, если бы не твоё пробуждение, Мори не приехал бы в Москву…
— То есть, если бы не моё пробуждение, то ты — глава рода Распутиных — не позвонил бы поехавшему самураю-убийце с приглашением приехать в Москву, — спокойно кивнул я.
Михаил захлопал глазами, пытаясь найти аргумент против этого; затем, видимо, плюнул на это занятие и вновь попытался воззвать к моему здравому смыслу.
— Поздно искать виноватого!
— А я и не ищу, — флегматично заметил я. — Он стоит передо мной.
— Что?.. Плевать. Неважно, почему так случилось, главное, что всё уже произошло. Слушай, Йошида. И Суворовы, и Медведевы знают, что мы в курсе их дел. И знают, что мы знаем. Значит, они учитывают это в своих планах…
— К чему ты клонишь? — осведомился я.
— Они могут напасть в любой момент!
Я медленно пожал плечами.
— Раз ты взял на себя роль главы, — Михаил медленно выходил из себя, — то отдай те приказы, которые должен отдать глава в этой ситуации!
— И какие же это?
— Начать укрепление обороны поместья! — Михаил взмахнул руками. — Стянуть сюда всю охрану со всех объектов, выставить патрули ко всем входам и выходам…
Ладно, надоело слушать эти вопли.
— Как там идёт подготовка новых бойцов клана? — сухо осведомился я, когда Михаил взял передышку. В ответ тот заморгал, пытаясь сообразить, к чему это я.
— П-при чём тут это сейчас? — растерянно отозвался он. — Они ведь не заточены под защиту.
— Как идёт подготовка новых бойцов клана? — уже более настойчивым тоном повторил я.
— Нормально идёт! — Михаил мотнул головой. — Слушай, да, благодаря твоей силе даже таких отбро… я хотел сказать, даже таких слабых бойцов, как они, можно быстро довести до превосходного уровня, и в перспективе это чудесно, но прямо сейчас, когда сюда вот-вот нагрянут враги, это ничего нам не даст!..
Моя сила, ага. С ней всё оказалось довольно просто… и в то же время интересно. За последние дни я более-менее овладел той способностью, которую впервые использовал на Рюдзин, у Обелиска. Поглощать либо отдавать энергию Силы.
Универсально, удобно, а главное — самое то для человека, поднимающего свой клан с низов. Я мог не только впитать чужую Силу, но и передать её другим — и новые бойцы клана, которых Михаил по привычке ещё нет-нет, да называл «отбросами», уже демонстрировали неплохой уровень.
— …укрепляться, а не ждать, пока они нападут! — голос отца вырвал меня из мыслей.
Я вздохнул и покачал головой.
— Не ждать, — согласился я. — Вот это точно — не ждать. Только не совсем так, как ты это себе представляешь.
Я сощурился, глядя на Михаила.
— Запомни простейшее правило, — чётко и размеренно проговорил я. — Если тебя хотят атаковать, не нужно укрепляться, суетиться и занимать оборонную позицию. Если тебя хотят бить — бей первым.
Михаил распахнул рот, видимо, пытаясь найти какой-то внятный ответ… но в этот момент в дверь постучали.
— Йошида? — в раскрытую дверь просунулась голова Орлова. — К тебе, эээ, посетитель.
Я снова удивлённо приподнял бровь.
— Если это не доставщик пиццы, то я никого не жду. Что за тип?
Орлов пожал плечами.
— Понятия не имею, вижу его в первый раз. Но выглядит довольно крутым. И говорит, у него деловое предложение к главе рода. Может быть, всё-таки выйдешь, взглянешь на него?
Михаил вновь напрягся; как-никак, номинальным главой рода всё ещё был он.
— Пошли, — я махнул ему рукой. — Встретим этого гостя вместе. Но говорить буду я.
После последнего разговора — да и вообще после всех отчётов о старых делах — я не рискнул бы доверить Михаилу деловые переговоры.
…«выглядит довольно крутым». Что ж, пожалуй, Костя ухватил главное в облике этого парня. Высоченный, как столб, и широкий в плечах, он казался боевой машиной, способной пальцами колоть орехи. Но в то же время — ни следа от узколобости стандартных секьюрити-шкафов. Даже чёрный костюм смотрелся на нём не безликой обёрткой телохранителя, а стильным нарядом. Этакий Джеймс Бонд после качалки.
— Господа, — не дожидаясь, когда мы представимся, заговорил он, лучезарно улыбаясь. — Михаил Распутин и… я полагаю, Йошида Распутин?
В голосе звучал лёгкий акцент — не то английский, не то итальянский.
— Допустим, — отозвался я. — А вы?..
— Неважно, — уклонился от ответа наш Джеймс Бонд. — Моё имя не имеет значения, потому что я пришёл сюда не частным образом, а как… представитель некоего круга лиц, назовём их пока «моими нанимателями».
Угу. Дешёвые популистские приёмы, чтобы набить себе цену.
— Вижу, — он склонил голову набок, — вы довольно круты. Достаточно, чтобы считаться главной силой в этой стране. И всё-таки замечу, что в одиночку можно быть крутым лишь до определённой степени. В связи с этим у моих нанимателей к вам есть предложение.
Посланник откинулся на спинку кресла.
— Думаю, довольно очевидно, что они… непростые люди; деньги, власть и всё такое — не вижу смысла расписывать вам стандартные вещи. Скажу только, что если вы подумаете про сильных мира сего, стоящих на самой вершине, то с большой вероятностью десять из десяти первых, кто придёт вам в голову, уже состоят в числе моих нанимателей.
Мы с Михаилом молчали, давая ему закончить.
— Увы, в настоящий момент ваша страна — по ряду технических причин — нечто вроде, эээ, лакуны в сфере их влияния. И, разумеется, их это категорически не устраивает. Вы понимаете, к чему я клоню?
Хм.
А возможно…
Да, конечно, зуб даю, что все эти «непростые люди» — те ещё козлы и зануды. Но, с другой стороны — никто не идеален. А эти ребята могут дать мне то, что я хочу — влияние, достаточное для того, чтобы мои планы по противостоянию Теонору пошли в разы быстрее. Если тебе предлагают что-то такое, бери.
— Допустим, — кивнул я. — Что ж, если ваше предложение для главы рода Распутиных — вступить в ряды этих непростых людей, то я согласен.
— Что? — посланник глянул на меня чуть удивлённо, и в его голубых глазах отразилось сначала искреннее удивление, а затем — веселье. Он хмыкнул, потом хрюкнул, еле сдерживая смех.
Мы с Михаилом переглянулись. Ну, этого тоже можно было ждать.
— Прошу меня извинить, — посланник уже даже не пытался бороться со смехом. — Мои манеры оставляют желать лучшего, но вы… похоже, вы совершенно не так меня поняли.
Он поднял глаза на меня.
— Моим нанимателям не пришла бы в голову столь дурацкая идея, как признать ваш род равными себе, — продолжил он, всё ещё улыбаясь. — Но, тем не менее, они готовы пойти навстречу и проявить уважение к вашим былым заслугам. Мы готовы оставить вам ограниченное влияние на дальнем востоке страны, при условии, что вы в течение двух недель передадите нам все свои дела и ресурсы в остальных местах. Считайте, что род Распутиных уйдёт на почётный отдых, господин Йошида.
Я медленно побарабанил пальцами по столу. А вы знаете толк в заманчивых предложениях, господин Джеймс Бонд.
— Так значит, вы полагаете, — я поглядел на посланника чуть сбоку, — что я не равен вашим… нанимателям?
Тот снова рассмеялся, коротко и демонстративно.
— При всём уважении, господин Йошида… вы молоды и, похоже, глупы, раз задаёте такой вопрос. Даже ваш отец в лучшие годы никак не был равен им, а предположение, будто вы можете быть наравне с ними — старейшими и мудрейшими, чья власть укоренялась десятилетиями — звучит… просто как дурная шутка!
Он продолжал смеяться… и я рассмеялся следом.
— Действительно смешно, господин посланник, — отозвался я. — Действительно смешно.
А в следующую секунду пучок тёмных щупалец, выросших у меня из-за плеч, смёл Джеймса Бонда с кресла и впечатал в стену.
Я с улыбкой встал с места.
— Действительно смешно, — повторил я. Моя новая способность улавливала колебания Силы — посланник трепыхался, пытаясь вырваться. Безуспешно. В голубых глазах мелькало изумление.
Я оглянулся на отца. Тот стоял, замерев, и, кажется, потеряв дар речи от происходящего.
— Знаете, — заметил я, сжимая кольца теневых щупалец ещё крепче вокруг посланника, — когда «непростые люди» посылают кого-то к жалким слабым ребятам вроде меня, они обычно выбирают кого-то покрепче. Ну, чтобы устроить демонстрацию силы.
Посланник что-то замычал, но щупальца затыкали ему рот.
— Но я не вижу здесь силы, — хмыкнул я. — Я вижу здесь самовлюблённый кусок дерьма. Если ты — лучший актив своих хозяев, то, боюсь, у них всё плохо с кадрами. Старейшие и мудрейшие? Сынок, я старше самого старого из этих молокососов минимум вдвое.
Михаил позади меня издал какой-то неопределённый звук. Ну… возможно, не стоило при нём этого говорить. С другой стороны, и смысла прикидываться изначальным Йошидой Распутиным я видел не больше, чем в метании бисера перед свиньями; все умные люди и так прекрасно понимают, что я не умственно отсталый коматозник.
— Словом, — заключил я, пока щупальца разворачивали посланника лицом ко входу, — передай своим непростым людям, что я даю им сутки на то, чтобы принести мне свои извинения. А теперь вали отсюда, аудиенция окончена.
Щупальца растаяли в воздухе, и помятый посланник со стуком рухнул на пол. Я с лёгким оттенком любопытства следил за его действиями. Хватит ему ума убраться, не добавляя себе проблем? Или попытается «проучить наглеца»?
— Хо… хорошо, — с присвистом выдохнул он. — Я передам им.
Его глаза уставились на меня со злостью.
— Вот только в следующий раз с вами буду говорить уже не я. Всего наилучшего, господин Распутин.
Выплюнув это, он пулей бросился прочь из зала; шаги эхом застучали по коридорам особняка.
Я медленно обернулся на Михаила.
— Есть предположения, от кого приходил этот хлыщ? — уточнил я.
— Варианты… — тихо произнёс тот, помотав головой. — Я не знаю точно… но…
— Что ещё за «но»?
— Ты же понимаешь, что так и будет? — Михаил уставился на меня. — Что вместо него действительно придут другие, и будут уже не такими слабосильными, как простой переговорщик?
Ох, Михаил, Михаил. Ничему не учишься. Я поглядел на мужчину с лёгким раздражением.
— Просто поясни, — заметил я, — что такого сложного в концепте «Если тебя хотят бить, бей первым»?

Глава 1

Отставив в сторону чашку из-под кофе, я довольно откинулся на спинку кресла.
«Непростые люди». В очередь, пфырчные дети. Если эти «непростые люди» вознамерились стать первыми высокомерными трыфчами, собирающимися атаковать меня, то их ждёт глубочайшее разочарование.
Увы, Михаил так и не смог выдать ни одной конкретной версии о том, кто бы это мог быть — только предположения. Но всё-таки кое-что я знал почти точно. Люди, называющие себя «непростыми», всегда ведут себя по плюс-минус одной схеме. Они самоуверенно медлительны и снисходительно неторопливы…
А значит, они точно не успеют первыми; пока они копошатся и собираются, уверенные в своём превосходстве и не допускающие мысли о том, что вовсе не они — вершина пищевой цепочки, кто-нибудь другой первым попытается претворить планы в жизнь.
Кто именно это будет?.. Другой вопрос, и очень неплохой.
В двери быстро и деловито постучали.
— Эй, босс, — Орлов заглянул внутрь сразу, не дожидаясь моего ответа, — у нас пробле…
Наткнувшись на мой чуть удивлённый взгляд, он осёкся.
— Что-что? — уточнил я.
— У нас проблемы…
— Нет, я про другое. Как ты меня назвал?
Повисла длительная пауза.
— Кхе… кхе, — прокашлялся он, нарушая молчание. — Ладно, ладно. Это звучало по-дурацки… Просто всегда мечтал сказать что-нибудь такое.
— Никс, — согласился я. — Лучше просто Никс.
— Или Йошида.
— Да. Или Йошида. Не «босс».
— Точно не «босс».
— Когда ты назвал меня так, я чуть не представил себя пожилым итальянским мафиози.
— …я тоже.
Мы оба прыснули от смеха; образ был действительно яркий.
Ладно.
— Так что там за проблемы? — я поглядел на него. Костя пожал плечами.
— Точно сам ещё не понял, но выглядит это довольно паршиво. Перед особняком собралась целая толпа… и, похоже, они недовольны тобой.
Вот как.
— Именно мной? — уточнил я, быстро поднимаясь на ноги. — Или Распутиными в целом?
Хлопнула дверь; мы стремительно зашагали по коридору.
— Я мало что успел услышать, — Орлов честно старался не отставать от меня, хотя удавалось это кое-как. — Но, похоже, именно тобой.
Я хмыкнул. Ну наконец-то.
Дела, дела, дела. Бумаги и отчёты, тренировки и договоры — всё это, конечно, важно. Но, если честно, последние три дня я скучал… по чему-нибудь бодрому. Так что сейчас летел к дверям особняка практически с нетерпением.
— От кого они пришли, тоже пока неясно? — на ходу уточнил я. — Очередные посланники от кланов? Или уже сами кланы?
— Погоди! — Костя едва не бежал, пытаясь меня нагнать. — Это не совсем то, что ты думаешь!
Я пожал плечами. В конечном итоге, какая разница? Посланники или боевые отряды, бить я их буду одинаково. Рванув на себя входные двери поместья, я широко улыбнулся…
И машинально отступил на шаг назад, ослеплённый десятком резких вспышек.
— Вот он! Вот он! — раздалось в толпе людей, окруживших ступеньки. — Господин Распутин, ответьте на пару вопросов!
О, Небо.
— Господин Распутин! Вы дадите свой комментарий по поводу обвинений в похищении Иланы Медведевой?
— Господин Распутин, вы имеете отношение к теракту на заправке?
— Господин Распутин, что вы ответите на обвинения в связях с этническими разборками на улицах города?
Репортёры. Ненавижу, тпыфрсч, репортёров. Я махнул рукой, отгоняя самого настырного из журналистов, который уже практически набросился на меня со своей камерой, и снова натянул на лицо улыбку — увы, уже не такую искреннюю и неподдельную, как предыдущая.
— Добрый день, добрый день. Рад вас всех тут видеть, но комментарий пока могу дать только один: тот парень, который отвечает за охрану ворот поместья, будет уволен сегодня же и без выходного пособия. А теперь идите-ка ... подальше, а?
Я щёлкнул пальцами; несколько охранников, выйдя из-за моей спины, попытались было отогнать назойливую толпу прочь… но это было не так-то просто сделать.
— Толпа? — чуть отступив за двери, я обернулся на Орлова; тот смущённо развёл руками. — А сразу ты не мог сказать, что это журналисты? Я бы тогда вообще к ним не выходил.
— Я… — Костя хотел было что-то ответить, но запнулся, прерванный новым истошным криком:
— Господин Распутин, пару слов о Драконьей Школе; это правда, что вы спровоцировали случившийся там хаос, как утверждают Суворовы? Всего пару слов!
— Пара слов: иди вон!! — не сдержавшись, рявкнул я, обернувшись.
Не то, чтобы меня сильно волновало, что напишут обо мне в местных изданиях. Просто я действительно терпеть не мог репортёров. Ни один безумный галактический маньяк-расчленитель не стремится выпотрошить вас так тщательно, как падкий на сенсации репортёр, и ни одно кривое зеркало не извратит так вас самих и всё, что вы скажете, как громкая статья на передовице.
— Это официальный комментарий дома Распутиных?..
Вместо ответа я лишь показал крикуну средний палец.
В холл уже поспешно спускались Михаил и Наина; «отец» нахмурился, увидев жест.
— Чёрт, Йошида, — тихо зашептал он, быстро подскочив ко мне. — Ты понимаешь, что это будет в заголовках?
— Там в любом случае не будет ничего хорошего, — я пожал плечами. — Что бы я ни сказал, что бы ни сделал, эти ребята обольют нас дерьмом, потому что это их работа. Так что не нужно стараться их задобрить; лучше поинтересуйся, где ходит остальная охрана.
Собственно… вот и первый удар. Целая толпа разъярённых репортёров, невесть как попавшая на закрытую территорию — это точно не совпадение.
Как ни крути, всё-таки Распутины, даже растеряв былую власть, всё ещё оставались грозной силой — с почти неисчерпаемыми ресурсами, сильными союзниками и собственной армией. И, похоже, кланы оказались вовсе не такими тупыми ублюдками, как я надеялся. Все понимали, что война не будет лёгкой, все понимали, что гарантий победы нет никаких… и не рисковали пойти против нас открыто и силой.
Нет, крысы решили ударить по-другому… остаются только два вопроса. Кто и как?
— Господин Распутин, — обернувшись, я увидел, как молодая девушка, проскользнув между охранниками, быстро поднимается по ступенькам. — Господин Распутин…
— Никаких интервью сегодня, — я недобро улыбнулся ей. — Разве в моих словах что-то непонятно?
— О, нет, — девушка покачала головой. — Я здесь не для интервью. Мне велели передать вам вот это.
Она протянула вперёд руку с кнопочным мобильником.
Я пару секунд смотрел на предмет; в голове проносились вопросы, но вместе с ними было и понимание, что задавать их ей, задавать их сейчас — совершенно бесполезное занятие. Быстро кивнув, я выхватил телефон из её рук.
— Ну, что ж, — заключил я, подбрасывая его в руке. — Своё задание вы выполнили, а теперь будьте так добры, уберитесь с частной территории. И дружков прихватите.
Отметив краем глаза, что из-за угла уже спешит ещё два десятка охранников, я захлопнул дверь прямо перед её носом, отсекая крики репортёров, фоном звучавшие всё это время и сливавшиеся в невообразимую какофонию обвинений. Обернувшись, я поймал на себе недовольные взгляды Михаила с Наиной, привычно-неприязненный взгляд явившегося за ними Дмитрия, чуточку растерянный взгляд Орлова…
Затем я перевёл взгляд на телефон у себя в руке.
— Йошида, ты должен понимать, что так не делается… — начал было Михаил; я лишь раздражённо мотнул головой.
— Не сейчас! Он вот-вот позвонит.
— Кто? — не понял Орлов; взгляды всех присутствующих упёрлись в телефон.
— Понятия не имею, — пожал я плечами. — Но сейчас та девчонка отчитается ему о выполненном задании, и он позвонит; счёт на минуты, может, на секунды.
Я вперил взгляд в Михаила с Наиной.
— Итак, — заключил я. — Может кто-то здесь отследить, откуда идёт звоно…
Трель мелодии раздалась раньше, чем я успел закончить фразу.
— Ну?! — я занёс палец над кнопкой приёма звонка.
— Я… могу попытаться? — робко и вопросительно предположил Константин. — Но не уверен до конца. В комнате охраны есть кой-какое оборудование, я уже видел и кое-что…
— Тогда идём туда, — кивнул я. — Быстро!
И прямо на ходу принял звонок, ставя его на громкую связь.
— Ну, здравствуй, Йошида Распутин, — хмыкнул голос.
Хм. Незнакомый… вроде как. Но вот Михаил, услышав его, явно вздрогнул, да и Наина с Дмитрием переглянулись…
— «Марсельеза», — заметил я в ответ; тон мой был ровным, хоть я и летел во весь опор. — Серьёзно. Какой пафосный придурок поставит на звонок «Марсельезу»?
— Ну, разумеется, — согласился собеседник; похоже, он тоже ничуть не торопился. — Я легко могу понять, почему вам, аристо, такая музыка не нравится. А я вот… своего рода фанат.
— Может быть, представишься, фанат? — предложил я, заворачивая за угол; на этот раз Орлов всё-таки умудрился обогнать меня, и, влетев в комнату охраны первым, быстро бросился к компьютерам, жестом сгоняя дежурного охранника.
— О, — голос буквально лучился самодовольством. — Прошу прощения. Привык к тому, что обычно меня узнают по голосу. Но я, конечно, должен был это учесть… снова прошу прощения. Нахальный. Алексей Нахальный.
Я приподнял бровь.
— Вспомнил, — заметил я, садясь в кресло и глядя, как Костя колдует над компьютером. — Твоё имя попалось в отчётах… Но, кстати, псевдоним тоже идиотский,
— А кто сказал, что это псевдоним? — слегка удивился Нахальный. — Фамилия родная, настоящая.
— Тогда сочувствую, — кивнул я. — Тяжело, наверное, живётся с такой фамилией.
— Ну, мне-то живётся неплохо, — усмехнулся Нахальный. — А вот как живётся тебе — другой вопрос. Как тебе мой подарочек, Йошида? Было довольно непросто собрать всех этих репортёров вместе и провести на закрытую территорию… но я вот сейчас смотрю на кадры твоего вытянувшегося лица и понимаю, что это того стоило.
— А смысл? — совершенно искренне осведомился я. — Ты ведь прекрасно понимал, что так и будет — я пошлю всех вон.
Михаил, Наина и Дмитрий столпились вокруг меня, внимательно слушая разговор; впрочем, всем троим хватало ума не вмешиваться.
— Смысл… в тебе, — отозвался Нахальный. — В том, что ты делаешь.
Хм. От меня не укрылась лёгкая пауза, и еле заметная странная интонация в голосе. Похоже, Нахальный… вовсе не понимал, что так и будет. Чего он ждал? Что я попытаюсь оправдаться перед репортёрами, дам какой-то комментарий? Хотел поймать меня на лжи? Или вытянуть что-то?
— Я терпеть не могу твоего отца, — продолжал Нахальный, почти без паузы. — Как и… вообще всех аристо. Вы паразиты, живущие за счёт вытягивания всех соков из окружающего мира. Но твой отец имел какие-то рамки, действовал по заведённым порядкам. Ты — другой, намного хуже. Буйный. Непредсказуемый. Пытаешься всё кругом прогнуть под себя.
Я перевёл взгляд на Орлова. Тот всё ещё лихорадочно копался в программах. Ладно, выслушаем этот монолог, потянем время ещё немного.
— Наверняка рано или поздно дошёл бы и до меня. Попытался бы прогнуть. Может, деньгами клана, может, силой, а может, стал бы убеждать меня, будто мы с тобой хотим одного и того же. Знаешь, некоторые увидели в тебе этакий символ борьбы с системой…
— Пусть проверят зрение, — от души посоветовал я.
— Вот именно, — согласился Нахальный. — Я вижу, кто ты такой, Йошида. Ты — вся суть аристо в одном человеке. Всё то, что я ненавижу больше всего. И меня ты не прогнёшь и не купишь.
Я лишь покачал головой.
— Так ты звонишь для того, чтобы сказать это мне?
— Это честная борьба, — отозвался журналист. — По крайней мере, с моей стороны. Хотелось… сразу расставить все точки над «i». Борьба с тобой для меня — вопрос чести.
— Собираешься сбросить меня с вершины? — уточнил я. — До сих пор у тебя не очень получалось.
— До сих пор я не спешил, — возразил Нахальный. — Но ты поменял правила игры, ускорил всё в разы. И… я не собираюсь сбрасывать тебя. Это сделают другие, когда я раскрою им твои секреты, Йошида Распутин.
Орлов замер перед экраном, недоумённо мотая головой. Что-то не так?..
— Знаю, знаю, — продолжил Нахальный. — Ты сейчас думаешь о том, что я какой-то блогер, а ты — наследник сильнейшего аристократического рода в России; что у тебя деньги, связи, армия, тебе нечего бояться, ведь ты несоизмеримо круче…
Я промолчал. К чему что-то говорить, когда собеседник сам озвучивает твои мысли?
— Многие так думали, — заключил Нахальный. — Многие считали себя круче Алексея Нахального. И где они теперь?
…звонок оборвался.
Я тихо выдохнул, откладывая телефон в сторону.
— Костя?
— …ничего, — сокрушённо покачал тот головой. — Я пытался, но… отследить звонок не удалось.
Я пожал плечами.
— Не удивлён. Он наверняка подготовился заранее; сам этот звонок — такая же демонстрация силы, как и репортёры на крыльце. Он хочет, чтобы я занервничал, чтобы начал действовать на эмоциях…
Я поглядел на Михаила.
— Что скажешь? Ты явно знаешь про Нахального больше, чем я.
— З-заноза в заднице, — гневно нахмурился тот. — Всегда был ей. Может, не настолько наглел, как сейчас, но всё равно…
Угу. Но продолжал спокойно жить и действовать на твоей территории. Превосходно.
Впрочем, проговаривать этого вслух я не стал. Какой смысл? Михаил всё равно ответит что-нибудь из серии «Было не до того, так не делается, ты должен понимать, существуют неписанные правила» и так далее.
Плевать. Сейчас меня занимало кое-что другое. Кое-что, что сказал напоследок Нахальный, подав мне, сам того не ведая, неплохую идею.
«Многие считали себя круче Алексея Нахального. И где они теперь?»
А действительно. Где?
* * *
— Никогда не имел дел с этим «защитником униженных и оскорблённых», — категорично заявил Ратибор Горыныч, поднимая вверх ладони.
Я пожал плечами.
— Так… спросил на всякий случай.
Горыныч хмыкнул.
— Пару раз он пытался выйти со мной на связь. Но сразу пошёл вон.
— А что так? — уточнил я, вертя в руках очередной кусочек чёрного хлеба с салом. — Мне казалось, люди твоих занятий… не должны быть слишком уж щепетильными.
— Дело не в щепетильности, — пояснил Горыныч, набулькивая водки в стопку. — Дело в политике. Я, конечно, дела свои веду по-всякому, и, может быть, нажил прилично врагов. Но всё-таки старался всю жизнь держаться подальше от политики, насколько это возможно. А Нахальный — ровно наоборот, только и рад, что нырять туда с головой.
Он замер, опрокидывая стопку, и быстро зажевал алкоголь закуской.
— Но, если хочешь моё мнение насчёт него, — продолжил он после этой паузы, — то он и правда… неприятный союзник. Считает себя поборником правды, этаким апостолом честности. Но при этом в своих делах не гнушается ничего.
— Цель оправдывает средства, — согласился я. — И всё-таки, на кого он работает?
Горыныч поглядел вначале на меня, затем на Илону Медведеву, примостившуюся в кресле на другом конце комнаты и что-то читающую.
— Не поверишь, — отозвался он. — Ни на кого. Сам в своё время копался, заинтересовавшись вопросом, и сам был в шоке, узнав ответ.
— Хочешь сказать, он действительно одиночка? — я приподнял бровь. — Ты ещё скажи, что он действительно идейный.
Горыныч пожал плечами.
— Утверждает, что идейный. И, знаешь, за все те несколько лет, что он здесь портит атмосферу не было ни одного случая, доказывавшего бы обратное.
Я покивал. Что ж, встречаются и такие… и, наверное, именно такие репортёры-разоблачители опаснее всех прочих. Продажного журналиста можно подкупить, охотника за славой — напугать. Но с человеком, вбившим себе в голову какую-то идею, действительно мало что сделаешь.
— А что насчёт твоего вопроса, — неторопливо, степенно продолжал Ратибор, — касательно его врагов… думаю, ты и сам прекрасно понимаешь, как тут обстоят дела. Берёшь список аристо с перечнем всех членов семей, закрываешь глаза, тычешь пальцем — и попадаешь в человека, который не любит Нахального.
— Ясное дело, — согласился я. — Но при этом, уверен, половина аристо — особенно те, что помельче — на голубом глазу сотрудничали с ним.
— Само собой, — кивнул Горыныч. — Среди его «поставщиков жареных сенсаций» полно аристо, сводящих старые счёты и стремящихся подняться за счёт других.
Мы молча покивали друг другу; Горыныч деловито мастерил себе новый бутербродик.
— Но я вообще-то о других врагах, — пояснил я. — О тех, кого ему удалось… скажем так, уничтожить. Сбросить с пьедестала, вывести из игры… судя по гонору самого Нахального, их должно быть немало.
Горыныч задумчиво почесал лысину.
— Понял, о чём ты… но, знаешь, тут я не особо могу тебе помочь.
— Неужели не знаешь ни одного? — прищурился я.
— Знаю, и предостаточно, — отозвался Ратибор. — Мелкие аристо, среднего пошиба главы СБ. Да и среди моих «коллег» таких ребят полно, особенно среди тех, кто любит играть по-грязному. Куча народу, когда-то обладавшая властью — в тех или иных масштабах — а затем, как ты изволил выразиться, сброшенная с пьедестала. Даже не задумываясь, назову тебе десятка полтора.
— Ну и? — не понял я.
— Ну и то, — хмуро дёрнул ртом Горыныч, — что падать с пьедестала больнее, чем ты думаешь.
— Хочешь сказать…
— Считаешь, такие люди сидят у себя дома, на сытом «заслуженном отдыхе», и со светлой печалью вспоминают былые деньки? — Горыныч покачал головой. — Вот только чёрта с два. Эти люди лишились всего — буквально всего. Нахальный не из тех, кого устраивают полумеры. Если он заполучает какой-то компромат, какое-нибудь оружие, то вгрызается в жертву бульдожьей хваткой и не останавливается до тех пор, пока не уничтожит её полностью, по всем фронтам.
Он опрокинул в себя ещё одну стопку; я покосился на стоящую рядом со мной, нетронутую. И правда, как старик умудряется столько пить и не терять здравый рассудок?
— Не только власть или деньги — всё. Он использует каждую лазейку, превращая людей в изгоев. Разрушает семьи. Уничтожает перспективу. Превращает в ничто репутацию.
— Я понял, понял, — согласился я.
— Ну, — развёл руками Горыныч, — а раз понял, то сообразишь и остальное. После такого падения, а особенно для таких людей, всё либо заканчивается самоубийством, либо…
Илана Медведева с громким стуком захлопнула книгу.
— Либо стремительно к нему идёт, — заключила она.
Мы оба повернулись к ней.
— Что ты имеешь в виду? — уточнил я.
Илана встала, сцепив руки за спиной.
— Ничего особенного, — отозвалась она. — Только то, что не обязательно быть крутым старым мафиози, чтобы знать подобных типов.
— Мне казалось, Медведевы достаточно влиятельны, чтобы защититься от подобных скандалов, — глаза старика сделались задумчивыми. — Так значит, я был не прав?
— Медведевы? Да, пожалуй, до нас добраться Нахальному было бы тяжело, — согласилась Илана. — Но в клане не только кровные Медведевы. Любой крупный род вбирает в себя десятки семей поменьше, сами знаете. Есть у нас один тип… был. Работал на отца…
Она замолчала, видимо, что-то вспоминая; я внимательно глядел на Илану. Признаться, я был удивлён тому, как спокойно и даже легко она относится к своему «пленению» здесь.
— Знаешь, — хмыкнул я внезапно, — журналисты, посланные Нахальным, обвиняют меня в том, что я тебя похитил. Как ты смотришь на то, чтобы выйти и опровергнуть это?
Илана усмехнулась в ответ.
— Опровергнуть? А ничего, что это чистая правда?
— Что с того?
Она помотала головой.
— Прости. Для того, чтобы что-то заявить репортёрам, нужно выйти, а если я выйду отсюда, придётся снова вернуться к папаше.
— Плохие отношения в семье?
— Не то слово, — она поморщилась. — Так что да. Я совершенно не против этого похищения; находиться здесь, с Горынычем даже… занятно. Но вот возвращаться домой — последнее, чего я хочу.
Я поднял глаза к потолку и пожал плечами.
— Ладно, ладно, просто предложил. Так… что там с тем типом?
— С тем типом, — кивнула Илана. — Его звали Александр Вульф. Он был у отца…
— Погоди-погоди, — встрепенулся Ратибор, сощуривая глаза. — Алекс Вульф? Тот самый Алекс Вульф? Я был свято уверен, что он мёртв после тех событий…
— Жив, — поморщилась Илана. — По крайней мере, был жив, когда я последний раз о нём узнавала.
— Поистине, день открытий, — заметил старик.
— Погоди, — отозвалась девушка. — Это ты ещё не узнал, где именно он сейчас находится.
* * *
А вот и то самое место. Хлопнув дверцей машины, я задрал голову повыше, рассматривая большую надпись над входом.
Если так задуматься — идеальное место, чтобы залечь на дно. В голове, конечно, рисуется совсем другое — грязные трущобы, заброшенные заводы… Стереотипы из боевиков. Тогда как это место… Если Илана сказала правду, и этот Вульф здесь, то он, наверное, очень интересный человек.
Постояв ещё пару секунд, я быстро начал подниматься по ступенькам здания с надписью «Цирк уродов».
* * *
Кретины.
Вэйли подбросила апельсин в руке.
Самовлюблённые, самоуверенные, безмозглые кретины. Никакой оригинальности, всё по классике — чёртово семейство богатеньких и властных пфыфрчей, которые думают, будто им всё можно.
И даже ещё неизвестно, кто хуже в исторической перспективе: бестолковый глава семейства, в придачу к природным упрямству, честолюбию и садизму заимевший старческий маразм — или его тупые отпрыски, ошалевшие от безнаказанности и свободы.
Да уж.
Вэйли Лактариус аккуратно чистила апельсин, складывая толстую кожуру на приборную панель одноместной космической яхты. Чёрт, уж лучше бы её отправили ловить беглых космических пиратов или накрывать очередную спрятанную в астероиде лабораторию наркоторговцев.
Нет ничего хуже галактического аристократического семейства.
Но какой смысл теперь делать круглые глаза и прикидываться, будто удивлена? Ничего неожиданного, даже закономерно, что Галактическая Разведка для Упреждения Злодейских Деяний отправила её сюда, следить за странными проблесками активности на этой забытой всеми богами планетке. Или лучше сказать — сослала?
Вэйли скривилась, вспоминая лицо начальства.
— Капитан Лактариус, — вслух передразнила она, — вам будет непросто работать в ГРУЗДе с таким обострённым чувством справедливости!
Тряхнув головой, она поправила ярко-карминовые волосы и сердито уставилась в экран. Тишь да гладь. Объект затих, будто притаился, и теперь в ожидании новой активности можно было провести здесь, на орбите, неделю или две.
Во всём этом был только один плюс. Земные фрукты. Вэйли отправила в рот дольку апельсина. Да уж, из галактических шишек никто явно не пробовал эту штуку, иначе эту планету уже превратили бы в апельсиновый завод. Надо будет позже опять смотаться вниз, пополнить запасы; пока же — работа.
Сидеть и пялиться в пустой экран в ожидании неизвестно чего.
Название организации — дурацкое, как справедливо считали многие, но с традицией, доставшееся ещё от кого-то из отцов-основателей, романтиков и идеалистов — не вполне передавало то, чем занимались её агенты. ГРУЗД не был галактической полицией, не был корпусом супергероев в зелёных обтягивающих трико. Скорее… кучкой бюрократов с бумажками, полыселых и обрюзгших, но дотошных и хватких, как бульдог. Как налоговый инспектор, чьё тихое покашливание за плечом доводит до инфаркта богатейших меценатов Галактики.
Вэйли сунула в рот вторую дольку апельсина, окончательно уходя в дебри размышлений и почти не следя за экраном.
…Галактика — чертовски большая штука. В Галактике не сотни, не тысячи, даже не сотни тысяч — в ней миллиарды обитаемых планет и триллионы необитаемых. Цифра, которую нелегко представить не только дикарю, но и развитому существу из самого центра галактической ойкумены. И это первое, что нужно знать о ней.
А второе — это неоднородность, прямо вытекающая из подобных масштабов. Пока на одних планетах бегают завёрнутые в шкуры существа, впервые пытаясь добыть огонь при помощи палочек, жители других давно уже освоили деление бозона Хиггса.
Именно благородные отцы-основатели ГРУЗД когда-то, тысячелетия назад, проталкивали в Империи закон о невмешательстве. Именно они создали службу, стоящую на страже этого принципа. Можно владеть планетой, можно повесить на стену в рамочке сертификат о владении, можно проводить там выходные, устраивать сафари, выкладывать в соцсети фоточки на фоне экзотических пейзажей — нельзя лишь вмешиваться в исторический процесс…
Вэйли выплюнула косточку. А, кого она обманывает. Можно.
Можно, но не сразу, а лишь после прохождения всех юридических формальностей, инспекций, проверок и разрешений. И вот тут-то в дело вступает ГРУЗД.
Бедные отцы-основатели.
А может, и не бедные. В конце концов, разве в их время было иначе? Взяточничество и кумовство — понятия вечные как мир. Отсталые планеты захватывались, тонули в крови, превращались в охотничьи угодья, опустошались ради ресурсов, выкачивались до последней капли из-за двух процентов годовой прибыли; так было всегда и так будет всегда — по крайней мере, пока Галактика не схлопнется или не налетит на небесную ось.
Когда-то она шла на эту работу с горящими глазами и большими ожиданиями. Защита отсталых рас, борьба с преступностью. А оказалось, что её задача — ловить тех, кто не отслюнявил взятку начальству и не приходится внучатым племянником крупной шишке. Охрана принципа невмешательства превратилась в замешанный на крови и деньгах цирк.
Каждый справляется с разочарованием по-разному. Кто-то принимает правила игры и перегорает, кто-то заливается алкоголем, кто-то меняет работу. Вэйли не собиралась делать ничего из этого — не дождётесь. Даже в реалиях продажной и коррумпированной Галактики она продолжала бороться, бить то, что считала злом, при малейшей возможности, вытаскивать на свет старые сговоры и придавать огласке.
За это её и не любили — ни коллеги, ни начальство, ни, так сказать, «клиенты». Понятное дело. Кто будет любить человека, способного на голубом глазу продемонстрировать всей Галактике твоё грязное бельё? Но всё-таки официального повода для увольнения не находили, как ни старались — а старались изрядно. Всё-таки Вейла не была дурой и знала, с какой стороны ждать атаки. К тому же, она была достаточно эффективным агентом, чтобы начальство не желало с ней расставаться.
Ну, наверное, даже ей не стоило тогда цепляться к той истории с пареньком, устроившим себе из центрального материка далёкой планетки личное королевство с блекджеком и шлюхами. Достаточно было остановиться на моменте, когда под затейливой маской Тёмного Властелина — парень оказался ещё и фанатом популярной в Галактике аниме-франшизы — обнаружился лучший друг имперского наследника.
И вот она здесь. Следит за периферийной дырой под названием Земля, скучает на орбите и ест фрукты. А всё потому, что именно здесь лениво и неторопливо обделывал свои делишки Теонор.
Да уж. Это задание для неё выбрали не только потому, что хотели заслать подальше. А ещё и потому, что Теонор — самый мерзкий тип в Галактике, связываться с которым не хотелось совершенно никому.
К несчастью, Вэйли связывалась с Теонором больше, чем ей бы того хотелось.
Они были знакомы, к сожалению, с раннего детства — по Академии. Теонор уже тогда был мерзким типом, но, по крайней мере, тихим и даже замкнутым в себе. Он по большей части молчал, даже на прямые вопросы учителей отвечая неохотно; ни с кем не общался, и только вечно кидал вокруг сальные взгляды. В другой ситуации Теонор быстро стал бы мальчиком для битья, но связываться с его отцом не хотел никто, так что его просто игнорировали.
Наверное, вокруг него могла бы образоваться школьная банда — подхалимы всегда липнут к богатеньким сыночкам влиятельных папаш — но Теонор своей нелюдимостью отталкивал даже этих самых подхалимов. Что ж, им и без него хватало лидеров в Академии, а Теонор так и рос тихим мерзавчиком, чудаковатым и неопрятным, кидающим себе под нос тихие фразочки и находящим удовольствие в том, чтобы исподволь сделать кому-нибудь подлянку.
А потом ему пришла в голову «гениальная» идея купить курс для становления альфа-самцом. Боги, кто вообще придумывает эти курсы?!
Теонор же, войдя во вкус, скупал их один за другим. Ну… сделать из тихони-пфырча альфа-самца, увы, не вышло, получился только альфа-пфырч. Всё такой же сальный и мерзкий, только теперь ещё и до крайности уверенный в себе, лезущий вперёд и искренне считающий себя неотразимым.
— Детка, если ты ищешь идеального парня, то ты смотришь не в ту сторону, — передразнила Вэйли вслух. Чёрт. Насколько нужно быть тупым, чтобы думать, что подкаты такого божественного уровня действительно работают?
Впрочем… похоже, это у них семейное. Старший брат Теонора, Никс, был, на её вкус, в таких вещах даже более невыносимым. Этот никаких курсов не покупал — просто был таким от природы.
— Глядите все на меня, — Вэйли продолжала передразнивать теперь уже другие интонации, — я Никс, я самый умопомрачительный чувак во всей Галактике.
Иногда ей казалось, что даже младенцы требуют к себе меньше внимания, чем непомерно раздутое эго Никса.
Словом, она никогда не жалела, что её пути разошлись с этим семейством сразу после окончания Академии и никогда не пересекались.
Пока ей не поручили это задание.
Апельсин закончился; Вэйли лениво взглянула на экран.
Ничего. Как обычно. Здесь вообще что-то происходит, или это так — домыслы начальства, история, сочинённая для того, чтобы оставить её здесь на год-два?
…нет, ладно. Кое-что всё-таки было, справедливости ради; история не была абсолютной выдумкой. Были странные сигналы, всплески энергии, как будто родом не с этой планеты. Было имя Никса как официального владельца Земли, и были документы, подтверждающие, что Теонор пытался найти лазейку и переписать планету уже на себя — неудачно. Был корабль Теонора, замеченный в этом секторе.
И всё. Дальше начинались сплошные вопросы. Никс, судя по отчётам, оформил владение Землёй ещё двести лет назад, на заре своей юности, и с тех пор сюда не совался. Теонор, хоть и кружил близко, тоже пока во вторжении без лицензии замечен не был. А сигналы… вот здесь начиналось самое странное.
Компьютер упорно не хотел находить никаких аналогий. Что это за странные всплески энергии, откуда они родом? Единственное сходство, которое он выдавал — это древние Обелиски. Угу, конечно. Это ведь что-то вроде городской легенды. Если даже они и существуют где-то в дальнем космосе, разве такой идиот, как Теонор, смог бы заполучить их и запустить? Что за чушь.
Чёрт, она ведь не эксперт по энергии, она следак. Даже если она что-то и найдёт, что дальше? Последний всплеск — особо сильный — был зафиксирован три дня назад, и вот теперь снова затишье.
Вэйли скосила взгляд на часы. Ох. Она сидит так, уставившись в экран, уже четвёртый час. Нужно чем-то отвлечься. Земное телевидение, конечно, не идёт в сравнение с галактическим, но что поделать, если на этой орбите больше ничего не ловит?
Рука девушки потянулась к кнопке переключения.
— …по-прежнему ходит много слухов и домыслов вокруг проходившего три дня назад открытия Драконьей Школы, — речь ведущего, пропущенная через переводчик, звучала почти без эмоций. — Сорванное мероприятие стало причиной…
Скучно, специфично, непонятно. Может ли новость быть связана с этой энергией?.. Возможно, но даже если и так, что эти дикари-земляне поймут? Вэйли переключила канал; по экрану забегали синеволосый пьяный дед и его внук в жёлтой майке.
Ну, вот. Самое то, чтобы скоротать время на бессменном дежурстве.
…новый сигнал раздался минут через двадцать — и сразу же наполнил кабину космической яхты резким, неприятным звоном; Вэйли поморщилась. Ну, что ещё? Опять энергетический всплеск?
Стоп. Это же другой сигнал. Это…
Девушка недоумённо уставилась на экран.
«Входящий звонок. С вами связываются с космической яхты «Теонор».
Что?!
Это… это… ну, конечно: только Теонор мог назвать корабль в честь себя любимого. Но как он смог связаться с ней? Откуда он вообще в курсе, что она здесь?
Неуверенно покосившись в иллюминатор, на приближающуюся планету, Вэйли нажала на кнопку «Принять звонок».
— Да? — настороженно осведомилась она. — Агент Лактариус слушает.
— Аааааа!!!! — раздалось из коммунитатора. — Помогите, умоляю, помогите!
Что за чёрт? Вэйли ещё раз скосила глаза на экран. Ну, да, так и есть. Яхта «Теонор», и регистрационный номер совпадает с тем, что попадался ей в документах… Вот только голос ну совершенно не похож на голос Теонора.
Слегка напоминает Никса, но интонации… Никс никогда не орал так жалко и испуганно. А этот вопит. Боги, почему он так вопит?
— Помогите, Господи, помогите! Вытащите меня отсюда!! — надрывался голос по ту сторону.
— Вы кто? — сухо отозвалась Вэйли. — Назовите себя.
— Филипп-Александр Третий, — выдохнули из коммуникатора. — Слава Богу!.. Это какой-то кошмар; я здесь уже несколько дней; с трудом смог найти телефон, даже не знал, кто мне ответит… вы поможете мне?
— Помогу в чём? — Вэйли нравилось происходящее всё меньше и меньше. Это что, какая-то шутка? Теонор решил разыграть её в своём обычном мерзком стиле?
— Вы не понимаете! — заходился загадочный «Филипп-Александр». И почему он третий? Где остальные два Филиппа-Александра? — Вы… послушайте, я влиятельный человек из влиятельной семьи. Моя бабушка — королева Великобритании. Она отдаст всё, что угодно, только вытащите меня отсюда! Я не хочу!
Что несёт этот тип?
— Если вы прекратите кричать и объясните, что происходит, спокойно и чётко, — Вэйли до последнего старалась держать себя в руках, как настоящий профессионал, — то я постараюсь вам помочь.
— Нет времени! — выдохнул в трубку собеседник. — Я не знаю, сколько времени я тут точно, но… О Господи! Они уже идут! Аааааааааааааа!!!..
Вот уж действительно «о Господи». Чего он так орёт так, будто его насилуют?
Хотя, возможно, что-то такое там и происходит. Теонор!.. Что за грязные ролевые игры он там устроил.
— Алло! — нахмурилась Вэйли. — Вы ещё здесь?..
Бесполезно. Сигнал прервался, оставив её с новой загадкой. Итак, что это было?
Вэйли выглянула в окно. Земля всё так же мирно висела в иллюминаторе. Как будто от вида поверхности планеты что-то станет ясно…
Впрочем, кое-что понятно уже сейчас. Кем бы ни был этот тип, что бы за чушь он не нёс, одно ясно: Теонор действительно здесь, раз с его корабля кому-то удалось до неё дозвониться.
Он здесь. И, надо полагать, он знает, что она тоже здесь. Возможно, следит за ней?
Да что тут вообще происходит на этой планетке?
Ладно. Она подумает об этом потом, а пока можно вернуться к телевидению и фруктам; какое-никакое развлечение…
…новый звук, раздавшийся разом по всему кораблю, резкий и тревожный, не был сигналом о странной энергии; не был он и звонком.
Сигнал тревоги.
Вэйли моргнула. Стены вокруг неё тонко вибрировали.