Ветры Дюны. Б. Герберт, К. Андерсон. Дюна 462 - 4 Декабря 2023

Главная » 2023 » Декабрь » 4 » Ветры Дюны. Б. Герберт, К. Андерсон. Дюна 462

22:00

Ветры Дюны. Б. Герберт, К. Андерсон. Дюна 462

***

Часть III

10 207 год

Два месяца после окончания правления Муад'Диба. Регент Алия старается укрепить свою власть над империей.

То, что я знаю, и то, что пишу, не всегда одно и то же. Муад'Диб возложил на мои плечи тяжкое бремя, и я приняла эту обязанность как более священную и настоятельную, чем все, чего требовали от меня сестры Бене Гессерит. Я продолжу писать, как того требует история. Но мое знание – знание истины – остается неизменным.

Принцесса Ирулан. Ответ на требование с Валлаха IX

Когда Джессика заканчивала свой долгий рассказ, встревоженная, но увлеченная Ирулан принялась расхаживать по закрытому саду. Она трясла головой, словно пыталась отогнать слова, жужжавшие вокруг ее головы, как мухи.

– Новое о молодости Пауля. Он никогда мне не рассказывал, не намекал…

У Джессики пересохло в горле.

– Ты уже знаешь, что он многое держал в тайне от тебя. Тебе следует переписать свою книгу, включить в нее этот рассказ. Пауль точно знал, что делает. – Внезапно испугавшись, что их могут подслушать, она тихо заговорила на одном из тайных языков Бене Гессерит, который не может понять обычный шпион. – Поверь, ты не приносишь Паулю пользы, излагая эту отредактированную, прославляющую его версию. Ты засеваешь минное поле для будущего человечества. Ирулан повернулась к ней, отвечая на том же языке:

– Откуда ты знаешь, чего он хотел? Ты бросила Пауля и Арракис, бросила джихад. Большую часть правления твоего сына, в самые тягостные, самые трудные времена ты оставалась на Каладане. Возможно, я только называлась его женой, но я была рядом с ним.

...

Джессика мешкала, ей пока не хотелось раскрывать свои тайны.

– Я его мать. Даже во время своего правления Пауль… доверял мне то, о чем никогда не говорил тебе.

Они дошли до вымощенной плитками площадки для размышлений, где под прозрачным не пропускающим жидкость куполом в бассейне плавал золотой карп-мутант. Ирулан вздохнула и заговорила на обычном галактическом, больше не считая нужным утаивать свои слова:

– Я согласна – с философской точки зрения, – что людям полезно бы знать то, о чем ты мне рассказала. Новый материал не оправдывает преступлений Бронсо, но по крайней мере объясняет его ненависть к Паулю. Раскрывает его мотивы для распространения разрушительной лжи. Его сжигает личная слепая ненависть.

Джессика печально сказала:

– Ты по-прежнему не понимаешь. Как ученица Бене Гессерит, ты лучше других должна понимать, что, когда человек поворачивает колесо, оно поворачивает другое колесо, то – третье и так далее. – Оскорбленная принцесса застыла. Она смотрела вниз, на карпа, описывающего в пруду круги, а Джессика спокойно глядела на нее. – Послушай меня, Ирулан. Ты знаешь только часть истории. – Перехватив ее взгляд, Джессика задвигала пальцами, используя самый тайный из существующих кодовый язык Бене Гессерит. – Бронсо всегда делал и до сих пор делает именно то, чего хотел сам Пауль.

Ирулан вызывающе скрестила руки на груди и ответила громко, по-прежнему на обычном галактическом:

– Чего хотел Пауль? Своего разоблачения? Разве это возможно? Никто не поверит! В особенности Алия. – И, двигая пальцами, молча добавила: – И никогда не позволит мне написать о том, что ты рассказала. Это нелепо и опасно.

– Это поистине опасное знание, Ирулан. Я это понимаю. Тебе придется быть осторожной – но позволь рассказать остальное, чтобы ты могла решить.

Лицо Ирулан застыло, как каменное, она воздвигла вокруг себя стену отрицания. Оставив позади бассейн с карпом, она вошла в прохладные внутренние покои.

– Я скажу, когда буду готова продолжить.

===

Первейшая обязанность матери – поддерживать своих детей, любить их, уважать и принимать. Иногда последнее – самое трудное.

Леди Джессика, герцогиня Каладана

Воспоминания утомили Джессику. Она решила отдохнуть в спокойствии оранжереи, где содержали ее внуков. Хара по-прежнему присматривала за младенцами, как присматривала за маленькой Алией. Жена Стилгара стеной стояла на пути предрассудков и пересудов фрименов о странностях Алии. И, когда дочь из девочки превратилась во влиятельную фигуру, вначале жрицу, а потом регента, Джессика знала, что Хара всегда будет занимать особое место в сердце дочери.

Когда стражники-священники позволили Джессике войти в оранжерею, Хара почтительно поклонилась. Джессика взяла женщину за подбородок и приподняла ее лицо; она увидела черные, как вороново крыло, волосы, расчесанные на пробор.

– Послушай, Хара. Мы слишком хорошо знаем друг друга для таких церемоний.

Хара отступила, чтобы Джессика могла взглянуть на молчаливых, но не спящих детей.

– Хочешь подержать своих внуков?

В ее голосе звучали неодобрительные нотки: Джессика не приходила слишком долго.

Чувствуя необычную сдержанность, Джессика наклонилась и подхватила девочку. Ганима устроилась на руках у бабушки, как будто здесь было ее истинное место; она приняла нового человека без плача или хныканья. Внизу из плетеной колыбели широко раскрытыми голубыми глазами смотрел Лето, как будто хотел убедиться, что сестре ничего не грозит. Их отец Квисац-Хадерах, какими же вырастут его дети?

В комнату ворвалась Алия, вслед за ней шел Айдахо; девушка двигалась энергично, такого веселого оживления она не показывала с самого прилета Джессики на Дюну. Алия широко улыбалась.

– Я надеялась застать тебя здесь, мама! Хочу, чтобы ты первая узнала. А – и Хара тоже! Это прекрасно.

Алия сжала руку Дункана. Гхола смотрел на всех своими необычными металлическими глазами.

Хара взяла из рук Джессики девочку и опять уложила в колыбель. Алия отбросила волосы, готовясь сделать свое объявление.

– Мы осознали необходимость. После стольких неприятностей империи нужен повод для веселья, приятное зрелище, которое позволит возродить новые надежды на будущее. Мы с Дунканом решили действовать быстро. У нас нет сомнений.

Джессика ощутила ком в животе: она невольно встревожилась, ожидая нового решения дочери. Почему молчит гхола?

Громко, скорее с наигранной, чем подлинной радостью, Алия сказала:

– Мы с Дунканом поженимся. Мы прекрасно подходим друг другу и любим друг друга так, как большинство людей понять не в состоянии.

Алии едва исполнилось шестнадцать лет, а Дункан был почти ровесником Джессики – по крайней мере настоящий Дункан. Но Алия родилась в доспехах взрослых воспоминаний; мысленно девушка уже пережила бесчисленные браки, много долгих и счастливых отношений – и таких, которые завершались разрывом и трагедией.

И Дункан давно не прежний Дункан.

Джессика пыталась найти подходящие слова.

– Это… неожиданно. Ты уверена, что действуешь не под влиянием порыва?

И сразу пожалела о сказанном. Все подряд решения не должны быть результатом холодных расчетов – ведь она не ментат! Вопреки подготовке, полученной у Бене Гессерит (и к отчаянию сестер), Джессика принимала решения не только умом, но и сердцем. Так она поступила, когда зачала Пауля. А потом и Алию…

Алия ответила уверенно:

– Дункан самый подходящий мужчина, мама, человек, который поможет мне удержать империю. Надеюсь на твою поддержку.

Джессика посмотрела на дочь.

– Я твоя мать. Разве я могу предложить что-то другое? – Но улыбка и искренность дались ей гораздо труднее. – И кто может желать более храброго, более верного зятя, чем Дункан Айдахо?

Впервые заговорил гхола – знакомый голос, знакомые слова.

– Я понимаю, тебе это может показаться странным, леди Джессика. Я отдал жизнь за тебя и за твоего сына. И теперь люблю твою дочь, которая еще даже не родилась, когда оборвалась моя первая жизнь.

Джессика подумала, почему она встретила эту новость с таким отсутствием энтузиазма. «Может, я просто эгоистка? – подумала она. – Мой герцог любил меня, но не сделал своей женой. Пауль любил Чани, но она не была его женой».

А теперь Алия и Дункан. Странная пара, но они подходят друг другу.

Джессика одной рукой взяла за руку гхолу, другой – Алию.

– Конечно, я благословляю вас.

– Ах, дитя, надеюсь, ты будешь счастлива, – сказала Хара. – Тебе нужна сила. И если этот мужчина может дать ее тебе, вы должны пожениться.

– Вместе мы будем править империей и сохраним ее сильной. – Алия взглянула на младенцев. – Конечно, пока не вырастут Лето и Ганима.

===

Да будет благословен Творец и Его вода. Да будет благословен Его приход и уход. Его шествие очищает мир. Пусть Он сохранит этот мир для Своего народа.

Водная церемония фрименов

Прокопанная пещера не настоящий сиетч, это всего лишь место остановки фрименов в их путешествиях по пустыне. Расположенная в Бассейне Бластера пещера лишена культурных удобств Арракина: магазинов, ресторанов и космопорта. И далеко от людей.

Стилгар избрал превосходное место для водной церемонии Чани, и Джессика одобрила его. Алия была занята подготовкой к свадьбе и ответом на новый разоблачительный документ, распространенный Бронсо, а Джессика и наиб тем временем незаметно ушли в пустыню, чтобы снова оказаться среди фрименов.

Джессика знала, что столько лет спустя будет чувствовать себя незнакомкой среди этих людей, чужой, но в то же время знала, что ее место здесь. Стилгар призвал подходящих фрименов, организовал церемонию, и Джессика испытывала глубокое почтение, ощущение тесной близости. Да, после напыщенных похорон Пауля именно такими должны быть подобные вещи, гораздо более уместными, чем поминки по Паулю в сиетче Табр. Она была уверена, что Чани одобрила бы это. И для всех подлинно оплакивающих Чани другая церемония, устроенная Алией с обычной водой, не имеет никакого значения.

Несколько пригодных для использования гротов в пещере Бассейна Пластер были частью гораздо большего комплекса, который некогда использовал для биологических испытаний Кайнс Умма, известный также как Пардот Кайнс, отец Лита и дед Чани. До недавнего времени старшего Кайнса почти не знали в империи, но на Дюне его работы произвели такое впечатление, что о нем говорили повсюду.

Пардот был инициатором преобразований на Дюне и подлинным мечтателем. Почти полстолетия назад старший Кайнс начал свою работу на основе материалов, найденных на покинутой имперской станции. Он использовал свои знания, полученные во время экологической подготовки в империи, и добавил к ним опыт выживания на многочисленных планетах с суровым климатом. Здесь, в глубокой пещере Бассейна Пластер, Пардот создал подземный оазис, чтобы доказать, что и на Дюне могут цвести сады. Но за годы влага слишком ослабила стены, вызвав структурный коллапс, который уничтожил оазис и убил самого Кайнса.

...

Но не его мечты. Мечты остались.

Преданные последователи мечтателя Кайнса вернулись, чтобы посадить ростки сагура, мескита, низких колючих кактусов и даже два требующих много воды карликовых портигула. Да, подумала Джессика, подходящее место для того, чтобы по-фрименски почтить память Чани. Это не зрелище для чужаков.

Став последователем Муад'Диба, Стилгар многое узнал о политике и природе человека. Здесь, однако, ему предстояло заниматься не политикой – ради молодой женщины из его племени, его племянницы, которая для многих стала чем-то гораздо большим.

Стараясь не пролить ни капли, Джессика и наиб опустошили литраки с водой, которую тайно вынесли из крепости Муад'Диба за предыдущие недели. Воду они вылили в большой общественный бассейн, стоявший на каменной плите. Вход в пещеру запечатали, чтобы не дать улетучиться влаге, и все мужчины и женщины смогли снять затычки для носа и маски.

От запаха воды в воздухе кровь Джессики заструилась быстрей.

Словно жрица, кем стала Алия, Джессика повернулась и осмотрела сотни собравшихся фрименов. Стилгар, грубоватый и полный почтения, стоял рядом с ней, как могучий столп. Джессика после тщательных размышлений помогла ему выбрать всех участников церемонии, мужчин и женщин из сиетча Табр, которые были с Чаной и Паулем во время партизанской войны против Зверя Раббана и Харконнена. И хотя с тех пор прошло много лет, Джессика узнавала каждое лицо и каждое имя. Удивительно, но здесь была даже Хара, жена Стилгара, подруга Чани. Но церемонию держали в секрете от Алии.

Эти фримены уважали Чани как фримена, а не только из-за ее связи с Паулем. Джессика знала, что они не религиозные фанатики, не полные сознания своей важности члены Кизарата. Они представляли множество племен, они унесут с собой воспоминания об этой церемонии и распространят их в народе.

Когда все застыли и все голоса смолкли в ожидании, Стилгар отступил, и заговорила Джессика.

– Мы собрались ради Чани, любимой дочери Лита, внучки Кайнса Умма и матери детей Муад'Диба.

По рядам собравшихся пролетел легкий гул. Оглянувшись, Джессика увидела сияющие глаза Хары, ее просветлевшее лицо; Хара кивала.

Стилгар прикоснулся к краю бассейна, провел рукой по каменной резьбе. Быстро повернул и снял крышку, чтобы можно было распределить драгоценную жидкость.

– Плоть принадлежит индивиду, вода принадлежит племени и мечтам племени. Так Чана возвращает нам свою воду.

– Плоть принадлежит индивиду, вода принадлежит племени и мечтам племени.

Собравшиеся свидетели повторили эту фразу, произнося ее как молитву. Здесь, в глубокой закрытой пещере, Джессика по-прежнему чувствовала смесь запахов пыли, сухого пота и меланжи.

Когда Стилгар замолчал, она продолжила.

– Хотя фримены берегли воду, собирали и крали каждую ее каплю ради зеленого преобразования Арракиса, это место на Бассейне Пластер имеет для всех нас особое значение. Эти растения – символы, напоминающие нам о том, какой хотели видеть Дюну дед и отец Чани. И сейчас мы используем воду Чани, чтобы помочь процветанию Дюны. Зеленый цвет – цвет траура, но также цвет надежды.

Стилгар набрал чашку воды из бассейна и прошел к ближайшему мескиту, сложный сладкий запах которого доносился вместе с шепотом его листвы и коры.

– Чани была моим другом. Она была из моего племени фрименов, бойцом и товарищем в боях. Она была со мной, когда мы нашли в песках заблудившихся мальчика и его мать. Тогда она еще не знала, но ее отец уже погиб в бою с Харконненами… и все же она нашла свою истинную любовь. – Он вылил воду к подножию растения, позволив жаждущим корням впитать ее. – Сила женщины может быть безграничной. Священный дух Чани, возлюбленной Муад'Диба и матери его детей, навеки останется частью Дюны.

Джессика отнесла вторую маленькую чашку к одному из портигулов. Шесть жестких зеленых плодов, свисающих с его ветвей, созрев, станут оранжевыми, как закатное солнце.

– Чани была моим другом. Она была матерью моих внуков и истинной любовью моего сына. – Вначале ей было трудно, но Джессика приняла женщину-фримена, она говорила Паулю, что тоже любит Чани. Джессика глубоко вдохнула. – А когда все человечество выкрикивало его имя, Чани напоминала Паулю, что он человек.

Стилгар знаком вызвал Хару. Его жена, обычно говорливая, сейчас нервничала. Джессика видела, что она едва сдерживает эмоции.

– Чани была моим другом, женщиной-фрименом и воином-фрименом. Она была… – Голос Хары дрогнул. – Как Узул – основание столба, так она была его основанием, его опорой.

Сотни гостей в особом единстве принимали воду Чани в тихой священной церемонии. Небольшие количества воды Чани они отдавали растениям, а остальное выльют в общественный резервуар.

– Сказано: Муад'Диб не будет найден – все его найдут, – провозгласил Стилгар, когда последний участник церемонии опустошил чашку. – Вода Чани никогда не будет найдена, но все племя фрименов найдет ее.

Джессика добавила:

– Чани не хотела обожествления. Дочь Лита будет священна по-своему. Больше ничего не нужно ни ей, ни нам.

Никто из фрименов не представлял себе, насколько обширна империя Муад'Диба и каковы переплетающиеся нити джихада, но они знали Чани и понимали, что эта церемония знаменует ее принадлежность к фрименам.

Когда траурное сборище завершилось, Джессика прошептала:

– Мы сделали доброе дело, Стилгар.

– Да, и теперь можем вернуться в Арракин и жить по-прежнему, но я чувствую себя обновленным. Должен признаться, саяддина Джессика, что я давно хочу уйти из правительства, удалиться от тех многочисленных и приятных реалий, что я видел… как Муад'Диб ушел из своего места в истории, просто удалившись в пустыню.

– Иногда, чтобы уйти, нужно большое мужество. – Джессика помнила, как отвернулась от сына в самый разгар джихада; скоро она вернется на Каладан управлять его народом. – И иногда еще большая храбрость – чтобы остаться.

Он застегивал защитный костюм, вставлял затычки в нос, стряхивал пыль с плаща.

– Я и дальше буду давать советы регенту Алии и присматривать за детьми Муад'Диба. Но, исполняя эти обязанности, я всегда останусь фрименом. Пойдем, нам нужно вернуться в Арракин, прежде чем твоя дочь заметит наше отсутствие.

===

Я всегда был верен дому Атрейдесов, но потребности разных Атрейдесов: Алии, Джессики, Пауля, даже новорожденных младенцев, часто противоречивы. В таких условиях трудно оставаться верным и честным, все зависит от здравого смысла.

Гурни Халлек

Хотя Бронсо Иксианского разыскивали уже семь лет, Алия предприняла еще более энергичную охоту, чтобы найти его и прекратить бесконечные нападки на Пауля Атрейдеса. Она воспринимала его обличения как личное оскорбление и хотела схватить его до свадьбы.

Возглавить охоту она поручила Дункану Айдахо, а Гурни Халлек должен был ему помогать – как в добрые старые времена.

Гхола встретился с Гурни в личных покоях в большом и обычно пустом крыле дворца.

– Помнишь, как мы вдвоем гнались за Раббаном в конце военного ниспровержения Граммана? – спросил Гурни, садясь. – Мы настигли его и загнали в угол на плотине гидроэлектростанции.

Дункан серьезно посмотрел на него.

– Вижу, ты по-прежнему проверяешь меня: это была не плотина, а водопад в крутом каньоне. Там я впервые обагрил кровью свой меч. – Он сощурил искусственные глаза. – Бронсо гораздо изобретательней Зверя Раббана, и поймать его гораздо трудней. Ты должен сосредоточиться на охоте, а не на проверке моей памяти.

Гурни хмыкнул.

– Возможно, у тебя остались все твои воспоминания, мой друг, но нет прежнего чувства юмора.

Дункан подался вперед, удивительно небрежно уперевшись локтями в колени.

– Нам нужно выполнить задачу, а Бронсо не облегчит нам это. За прошлые годы он умудрился стереть из общедоступных записей все свои изображения – и так успешно, что ему должны были помогать очень влиятельные организации. Космическая гильдия или Бене Гессерит.

У Пауля были влиятельные враги. И поэтому союзники Бронсо в империи – те, кто согласен с тем, что он обвинял Пауля в крайностях: лишении членов ландсраада гражданских прав – несомненно, Гильдия и сестры Бене Гессерит, а также лоялисты утратившего власть императора Коррино.

...

Гурни нахмурился, почесал подбородок.

– Но Бронсо смертельно оскорбил многих. Не могу поверить, что до сих пор его никто не выдал.

– Когда его в первый раз арестовали, ничего хорошего из этого не вышло, – сказал Дункан.

– Да, но он не ушел бы, если бы охрану возглавляли ты или я.

Три года назад, во время последних сражений джихада, Бронсо Верниуса заключили в одиночную камеру и допрашивали безжалостные инквизиторы Кизарата. Согласно немногим отчетам об этом досадном происшествии, какие Гурни сумел раздобыть, священники держали заключение Бронсо в тайне, даже не сообщили об этом Муад'Дибу… и, тем не менее, Бронсо сбежал, и легенда о Бронсо Иксианском только укрепилась…

Теперь, после возмутительных действий иксианца на похоронах Пауля, Алия предложила за его поимку огромную награду и благословение от лица Муад'Диба. Но поймать его было так же трудно, как невозможно было пленить самого Муад'Диба, объявленного преступником, когда он скрывался в пустыне. Тщательно изучив действия Пауля – хотя бы для того, чтобы критиковать его, – Бронсо сейчас использовал ту же технику, чтобы избежать пленения.

– Он не мог устранить все свои изображения, – сказал Гурни. – Бронсо был наследником дома Верниуса. Неужели в ландсрааде ничего нет?

– Записи либо утрачены во время джихада и разграбления Кайтэйна, либо намеренно уничтожены сочувствующими родственниками в ландсрааде. У Пауля там было мало друзей, а при Алии власть еще больше уходит от них. – Дункан улыбнулся. – Однако мы получили изображения от Иксианской конфедерации, которая не слишком любит Бронсо. Иксианцы все еще хотят вернуть себе милость Алии. А я прекрасно помню молодого Бронсо, каким он был с Паулем.

– Он тогда был мальчиком. Многое изменилось с тех пор, как мы в последний раз искали его.

– Но мы его найдем – как нашли тогда. – Дункан достал проектор и вызвал изображение. – Я проследил за его последними появлениями. Он как будто бы является в случайных местах, повсюду, то на одной планете, то на другой, связывается с людьми, которые вроде бы никак не связаны – ни сходством политических взглядов, ни очевидной враждой к Паулю. Я считаю, что у Бронсо есть своя сеть на лайнерах; он использует Гильдию, возможно, без ее ведома.

Гурни нахмурился.

– Когда мы с Джессикой летели на Арракис, мы видели один из его памфлетов, оставленный в пивной. По крайней мере некоторые вайку должны его поддерживать. Бронсо могут помогать тысячи сторонников, они раздают его прокламации случайным путешественникам, а те разносят их по всему миру, как собаки блох.

Эта мысль не удивила Дункана.

– Я уже выработал план. Нанял девятьсот подготовленных ментатов. Каждый запомнит внешность Бронсо по предоставленным Иксом материалам; за ним будут следить в космопортах, в городах – везде, где он может объявиться.

– Девятьсот ментатов? Боги внизу, я не знал, что ты можешь столько их набрать.

– Девятьсот. Если хоть один из них увидит Бронсо, он его узнает и тут же сообщит. – Дункан встал, прекращая встречу. – Я считаю, мы должны сосредоточить усилия здесь, в Арракисе. Так говорит мое чутье.

– Чутье? Вот сейчас я вижу прежнего Дункана. Ты правда считаешь, что он где-то здесь?

– Еще точнее – в Арракине.

Гурни наморщил лоб.

– Зачем Бронсо приходить сюда? Он знает, что здесь опасно. Это последнее место, где его можно ожидать.

– Именно поэтому я считаю, что он здесь или скоро будет здесь. Я предпринял тщательный анализ его перемещений и распространения его публикаций. Есть определенный рисунок. Я мог бы объяснить этот вывод ментата, но потребуется время.

Дункан поднял брови.

– Я верю твоим заключениям, хотя не понимаю их. А пока возобновлю свои старые связи с контрабандистами. Есть вероятность, что Бронсо обратится к ним за помощью – у его деда Доминика была обширная их сеть. В нее входил и я. Мы его найдем.

Дункан направился к выходу.

– Конечно, найдем. Его ресурсы не сравнятся с нашими. И, если мы с тобой будем работать вместе, против нас никто не устоит.

Гурни Халлек всегда был доволен, когда его хотела видеть Джессика. Она пригласила его встретиться в подземном ярусе дворца; в этих туннелях теперь помещались проходы к огромным цистернам, в которых хранилась вода для ежедневного использования тысячами жителей. Джессика недавно вернулась из пустыни, но ничего не рассказывала об этом.

Обычно, когда мать Муад'Диба переходила из покоев в покои или отправлялась в город, ее сопровождала многочисленная свита, но на этот раз Джессика всех разогнала, сказав, что должна без помех осмотреть хранилища воды. Гурни знал истинную причину, почему она пришла одна. Хотела спокойно поговорить с ним.

Он нашел ее в пустой темной комнате, освещенной редкими светошарами. В каменных туннелях было прохладно, и сами тени казались сырыми. Как музыку, Гурни слушал падение капель воды в резервуары, собиравшие влагу из залов наверху.

Благодаря долгосрочным планам Пардота Кайнса и его сына Лита фримены накопили огромные количества воды для будущего преобразования Арракиса. Эти огромные полимерные резервуары поразили бы обитателей старой Дюны. Такое количество воды доказывало могущество и славу Муад'Диба.

Джессика стояла спиной к нему. Ее бронзовые волосы были убраны в сложный узел, а в одежде и поведении странно сочетались фрименская практичность, консерватизм Бене Гессерит и царственная красота.

Прошло шестнадцать лет со дня смерти Лето, и все это время представления Гурни о Джессике менялись. Они уже давно друзья, и он не может отказаться от просыпающегося чувства к ней, хотя старается его не показывать. Он никогда не забывал, как они впервые встретились в пустыне: Гурни со своей шайкой контрабандистов, Пауль и Джессика с их фрименами; Гурни тогда попытался убить ее, убежденный, что она предала дом Атрейдесов. Поверив лжи Харконнена.

Теперь Гурни не сомневался в честности Джессики.

Стоя у цистерны, она повернулась к нему; ее лицо за прошедшие годы почти не изменилось, но не из-за обманывающих время приемов Бене Гессерит. Джессика просто была прекрасна, и ей не требовались химикалии или перемены в клетках, чтобы сохранить потрясающую внешность.

Он церемонно поклонился.

– Миледи, вызывала?

– Хочу попросить об услуге, Гурни, о чем-то очень важном и очень тайном.

Говоря с ним, она не использовала Голос и не применяла другие техники Бене Гессерит, но в это мгновение он сделал бы для нее, что угодно.

– Умру, но сделаю.

– Я не хочу, чтобы ты умер, Гурни. То, что у меня на уме, потребует тонкости и крайней осторожности, но я верю, что ты способен на это.

Он почувствовал, что краснеет.

– Ты оказываешь мне честь.

Он был не настолько глуп, чтобы думать, будто Джессике неведомы его чувства к ней, как бы он ни старался вести себя спокойно и держаться на почтительном расстоянии. Джессика училась у Бене Гессерит, она сама преподобная мать; она легко читает его настроения, как бы он их ни скрывал.

Но какую любовь он к ней испытывает? Самому Гурни это было неясно. Он любил ее как жену своего герцога и был верен ей – матери Пауля. Она привлекала его физически, в этом не было сомнений. Но все его чувства окрашивала верность дому Атрейдесов. Он спутник Джессики уже много лет; они друзья и партнеры и вместе правят Каладаном. Из уважения к герцогу Лето Гурни всегда подавлял романтические чувства к ней. Но прошло столько лет. Он одинок, и она одинока. Они подходят друг другу.

И, тем не менее, он не смеет…

Она оторвала его от этих мыслей.

– Алия попросила вас с Дунканом выследить Бронсо Иксианского.

– Да, миледи, и мы приложим все усилия. В это трудное время писания Бронсо порождают хаос.

– Так говорит моя дочь, и именно так она приказывает писать Ирулан. – Тревога прорезала лоб Джессики морщинками. – Но Алия понимает не все. То, о чем я тебя сейчас прошу, Гурни, я не смогу объяснить, потому что дала слово.

– Мне не нужны объяснения, только твои указания, миледи. Скажи, что тебе нужно.

Она шагнула шаг к нему, и он сосредоточился только на ней.

– Я хочу, чтобы ты не нашел Бронсо, Гурни. Будет трудно, потому что Дункан бросит на поиски все силы. Но у меня есть причины. Бронсо Иксианский должен продолжать свою работу.

Буря сомнений разразилась в душе у Гурни, но он заставил себя забыть о них.

– Я обещал не задавать вопросов. Это все, миледи?

Джессика внимательно посмотрела на него. Ее глаза, прежде чистого зеленого цвета, за прошедшие годы из-за употребляемой меланжи стали голубыми. Кроме того, ему показалось, что он заметил оттенок внимания к себе, больше обычного.

...

Джессика повернулась и посмотрела на каменную цистерну.

– Спасибо за то, что доверяешь мне, Гурни. Ты не представляешь, как я ценю это.

===

У зла нет ни лица, ни души.

Аноним

Хотя все годы после изгнания из балутского Театра фрагментов Рейнвар Великолепный старался держаться незаметно, его труппа продолжала давать представления на окраинных планетах и одиночных аванпостах. Труппа перелетала из системы в систему, а вездесущие вайку следили за ее перемещениями.

Бронсо, кочевавший под вымышленными именами и в театральном гриме, всегда уважительно относился к руководителю труппы, ценя его редкий талант мастера-жонглера. Теперь ему понадобилась помощь Рейнвара Великолепного и его лицеделов.

Когда гильдейский корабль прибыл на далекую планету Извинор, иксианец с помощью скрэмблера личности выдал себя за пассажира эконом-класса и отправился на поверхность. Здесь он переоделся, снова сменил личность и стал бизнесменом в поисках выгодных вложений в будущее кифа.

Он уже связался предварительно с лагерем жонглеров и, когда шел к отелю, где была назначена встреча, видел плакаты и листовки, рекламирующие предстоящее представление. Он улыбнулся. Как будто ничего не изменилось.

– Это наш лучший отель, – сказал носильщик, вводя платформу с багажом Бронсо в вестибюль. Человек с гладким лицом, тонкими черными усиками и лысой головой, носильщик был из тех, кому можно дать от тридцати пяти до пятидесяти пяти лет.

Дверь за ними закрылась, носильщик начал деловито распаковывать вещи.

– У вас есть свежие фрукты? – спросил Бронсо.

– Созрели ягоды мамберри.

Носильщик начал развешивать в шкафу одежду Бронсо.

– Они слишком сладкие, на мой вкус. – После обмена паролями лицо носильщика начало меняться, и вскоре Бронсо увидел черты, которые помнил с юности. – Ага, теперь ты похож на Сиелто – но ты настоящий Сиелто?

– А кто настоящий? Каждый человек – в определенной степени иллюзия. Но… да, я Сиелто, которого ты помнишь. Рейнвар ждет тебя с нетерпением.

После лавирований по городу, возвращений, перемены одежды, Бронсо вместе с лицеделом наконец добрался до простого лагеря – те же палатки, что он помнил еще мальчиком, хотя теперь они гораздо потрепанней. Десять лицеделов тренировались на сухой траве, делая сальто и вращаясь друг вокруг Друга.

– Мы больше не играем во дворцах и театрах, – сказал знакомый густой голос, – но все же держимся.

Повернувшись лицом к предводителю жонглеров, Бронсо почувствовал, как с его плеч спадает бремя лет и обязанностей. Рейнвар был в своем знаменитом белом костюме, хотя цилиндра не было видно; в темных волосах лишь немного седины.

– За двадцать лет ты не постарел ни на день!

– Многое изменилось – только наружность осталась прежней. – Руководитель труппы жестом пригласил Бронсо пройти за ним в палатку директора. – А вы, молодой человек, стали большой знаменитостью. Я могу потерять голову только из-за того, что говорю с тобой. – Рейнвар пожал плечами – жест, умаляющий достоинство. – Хотя кое-кто утверждает, что это не стало бы большой потерей для вселенной. – Он вытянул руки, переплел пальцы и хрустнул костяшками. – В твоем сообщении говорится, что тебе нужна моя помощь. Хочешь снова поработать на сцене?

– Я не прошу работы, дружище. Я предлагаю работу твоим лицеделам в их… дополнительной роли. – Он через плечо посмотрел на Сиелто. – Много лет назад, перед бегством с Икса, я поместил все состояние дома Верниуса на тайный счет. Я могу очень хорошо заплатить.

– Очень интересно. Что за работа?

Не дрогнув, Бронсо посмотрел в глаза предводителя жонглеров.

– Я хочу, чтобы вы помогли мне кое-кого убить.

– Если ты готов много платить, объект должен быть очень важной персоной. Кого можно оценивать так высоко?

Бронсо взглянул на открытый клапан палатки и понизил голос.

– Императора Пауля Муад'Диба.

Рейнвар отступил на шаг и рассмеялся.

– Ты поздно пришел к нам. Разве ты не слышал? Муад'Диб уже умер.

– Я не имел в виду физическую смерть. Я говорю о его репутации, об окружающих его мифах и искажениях истины. В крепости Муад'Диба у меня есть глаза, и я видел, что там происходило; я не согласен со многими его решениями, но у меня определенная цель. Мне нужно убить веру в то, что Пауль мессия. Народ и историки должны увидеть, что он был человек – со множеством недостатков. Ваша помощь мне нужна, чтобы убить его образ.

– Я слышал, что под конец Муад'Диб убил лицедела, – сказал Сиелто без всяких эмоций. – Проникшего в его круг заговорщика по имени Скайтейл. Пожалуй, для нас этого вполне достаточно, чтобы помочь тебе.

Рейнвар продолжал хмуриться.

– Это опасно. Очень опасно.

Бронсо расхаживал по палатке, быстро говоря:

– От вас потребуется только предоставить мне укрытие и распространять листовки, обличающие его. Вайку много лет помогают мне, но теперь, чтобы завершить мое дело, нужно что-то большее. Я доверяю вашему мастерству и тонкости, Рейнвар. Придя сюда, я доверил тебе свою жизнь. Надеюсь, ты заслуживаешь такого доверия и мои детские воспоминания меня не обманывают.

***

Источник : https://homeread.net/book/vetry-dyuny-kevin-anderson

Источник : https://readnow.me/k/vetry-dyuny-anderson

Источник : https://vse-knigi.com/books/fantastika-i-fjentezi/socialno-psihologicheskaja/107159-braian-gerbert-vetry-dyuny.html ===

***

Словарь Батлерианского джихада

ПРИЛОЖЕНИЕ - Крестовый поход...