Дюна: Пол. Б. Герберт, К. Андерсон. Дюна 422. Часть I Император Муад’Диб - 11 Сентября 2023

Главная » 2023 » Сентябрь » 11 » Дюна: Пол. Б. Герберт, К. Андерсон. Дюна 422. Часть I Император Муад’Диб

09:21

Дюна: Пол. Б. Герберт, К. Андерсон. Дюна 422. Часть I Император Муад’Диб

***

===
===

Брайан Герберт, Кевин Андерсон
Дюна: Пол
===

История – подвижна и изменчива. Новые черты появляются на ее лице по узнаванию новых подробностей, исправлению ошибок и смене народных настроений. Историки создают монумент истины не из твердого гранита, они лепят статую из сырой глины.

Принцесса Ирулан. Предисловие к «Жизни Муад’Диба», том I

Простите мое нетерпение, Верховная Мать, но Вы неверно истолковали мои намерения. Описывая жизнь Пола Атрейдеса, Императора Муад’Диба, я вовсе не имела в виду сухо перечислять исторические события. Разве не извлекли мы горьких уроков из нашей Защитной Миссии? При умелом обращении мифы и легенды могут стать орудиями или оружием, в то время как голые факты – это всего лишь… факты.

Принцесса Ирулан. Письмо в школу матерей на Уаллахе IX

===

Часть I
Император Муад’Диб

10194 год эры Гильдии

Год спустя после падения Шаддама IV

===

Мой отец оставил много больше, чем сохранившиеся фрагменты воспоминаний о нем. Его происхождение, его характер, его учение сделали меня таким, каким я стал. Пока вселенная будет помнить меня, как Пола Муад’Диба, она будет помнить и герцога Лето Атрейдеса. Сыновей всегда лепят их отцы.

Надпись на гробнице у перевала Харг

Безмятежный океан песка простирался, насколько хватало глаз, безмолвный и недвижимый, грозящий в любую минуту разразиться ужасной бурей. Арракис – священный мир Дюны – становился оком галактического урагана, кровавого джихада, яростной волной заливающего рушащуюся Империю. Пол Атрейдес предвидел это и теперь привел его в движение.
В течение года, прошедшего после свержения Шаддама IV, миллионы новообращенных присоединились к армии Пола, пополнив ряды его преданных фрименских воинов, каждый из которых был готов отдать жизнь за своего вождя. Ведомые фанатичными федайкинами и другими надежными военачальниками, солдаты священного воинства развертывали силы, нацелившись на другие звездные системы. Как раз в это утро Пол послал Стилгара и его легион в поход, напутствовав людей пламенной речью. Были в ней и такие слова: «Я дарую вам силу, мои воины. Идите и исполняйте мой святой завет». Это было его любимое место из Оранжевой Католической Библии.
Позже, в жаркий полдень, он удалился из безумного Арракина, покинув возбужденное войско и испускающих подобострастные вопли почитателей. Здесь, в пустынных горах, Пол не нуждался во фрименских проводниках. Пустыня была тиха и чиста, излучая иллюзию мира и покоя. С Полом была его возлюбленная Чани, его мать Джессика и его маленькая сестра. Ей еще не исполнилось и четырех лет, но Алия была уже далеко не дитя. Она появилась на свет, обладая памятью и знаниями полноценной Преподобной Матери.
Поднимаясь вместе со спутницами по крутому склону коричневой горы к перевалу Харг, Пол изо всех сил старался проникнуться чувством блаженной неизбежности. Пустыня заставляла его чувствовать себя малым и смиренным, но отнюдь не прославляемым мессией. Пол ценил каждый миг, проведенный вдали от преданных последователей, которые, едва завидев его, принимались выкрикивать: «Муад’Диб! Муад’Диб!» Пройдет еще немного времени и вести о военных победах сделают его положение еще невыносимее. Но этого не избежать. Настанет время, и волна джихада смоет и его, Пола. Он уже начертал курс священной войны, он – великий навигатор человечества.
Война была всего лишь одним из его орудий. Теперь, когда он изгнал бывшего Падишах-Императора на Салусу Секундус, Пол должен был позаботиться о консолидации сил членов Ландсраада. Он послал своих самых искусных дипломатов для переговоров с некоторыми благородными Домами, в то время как для усмирения самых непокорных были посланы армии фанатичных солдат. Многие аристократы не собирались складывать оружие, поклявшись оказывать яростное сопротивление. Они оправдывали это либо тем, что не хотят потворствовать мятежу, либо заявляя, что сыты императорами по горло. Но как бы то ни было, армии Муад’Диба сметут их и продолжат свое победоносное наступление. Пол изо всех сил старался избежать насилия, но подозревал, что кровавая реальность окажется хуже всех его подкрепленных предзнанием видений.
Видения же эти были ужасающими.
Столетия упадка и дурного правления превратили Империю в мертвый сухой лес – разожженный Полом пожар распространится с ужасающей быстротой. В прежние, более цивилизованные времена конфликты решались войнами убийц, но теперь такой выход представлялся зыбким и чересчур благородным, он никуда не годился. Столкнувшись с религиозными фанатиками, некоторые правители предпочтут сдаться, не пытаясь противостоять дикому стихийному напору.
Но не все окажутся такими благоразумными…
Для этого короткого путешествия Пол и три его спутницы надели новые конденскостюмы, покрытые пятнистой маскировочной тканью. Одежда эта выглядела изрядно поношенной, но смотрелась лучше, чем костюмы, какие Пол носил, живя беглецом среди фрименов. Производители новых моделей утверждали, что их костюмы прочнее тех, которые делали традиционными способами в тайных ситчах.
«Эти фабриканты делают свои костюмы с самыми лучшими намерениями, выказывая свою преданность, не понимая, что молчаливо критикуют меня своими «улучшениями».
Выбрав удобное место – уютную площадку на гребне скалы, окруженную, как амфитеатром, отвесными камнями, Пол сбросил с плеч дорожный ранец. Развязав тесемки, он отодвинул в сторону надувные складки вельватина. При этом на лице его появилось то же благоговейное выражение, какое он видел у своих самых преданных почитателей.
Пол почтительно прикоснулся к выбеленному солнцем черепу и нескольким костным фрагментам – двум ребрам, локтевой кости и расколотому бедру – эту реликвию фримены хранили много лет после захвата Арракина Харконненами. Это были священные останки герцога Лето Атрейдеса.
В этих костях не было ничего от живого, теплого – во плоти и крови – мудрого отца Пола, но это был важный символ. Пол осознавал ценность и необходимость символов.
– Эта гробница давно изжила себя.
– Я уже давно воздвигла усыпальницу благородного герцога в своем сердце, – сказала Джессика, – но было бы хорошо упокоить его останки.
Опустившись на колени рядом с Полом, Чани принялась расчищать место от крупных камней, часть которых уже подернулась пятнами лишайника.
– Это место надо сохранить в тайне, Усул. Нельзя оставлять здесь памятных знаков и ставить указатели. Надо защитить место упокоения твоего отца.
– Толпу не удержишь никакими силами, – недовольным тоном отозвалась Джессика. – Что бы мы ни делали, праздные туристы протопчут сюда дорожку. Это будет цирк с гидами, наряженными в бутафорские фрименские одежды. Торговцы сувенирами будут на всех углах продавать осколки костей, утверждая, что это части костей Лето.
Чани бросила на Пола обеспокоенный взгляд, исполненный обычного благоговения.
– Усул, ты предвидел это? – Здесь, вдали от толпы, она называла его именем, данным Полу в ситче.
– Это предсказывает история, и уже не в первый раз, – ответила за сына Джессика.
– Для этого надо создать подходящую легенду, – сурово произнесла Алия, обращаясь к матери. – Бинэ Гессерит рассчитывал так использовать брата в своих целях. Теперь он сам творит легенду, следуя собственной цели.
Пол уже давно взвесил все за и против. Некоторые паломники явятся сюда по зову своих преданных сердец, другие же придут только для того, чтобы потом похвастать своим паломничеством. Но в любом случае пилигримы придут, это неизбежно, и было бы чистым безумием пытаться их остановить, поэтому придется искать иное решение.
– Мои федайкины установят здесь круглосуточную стражу. Никто не посмеет осквернить эту священную гробницу.
Он сложил кости и установил сверху череп так, чтобы пустые глазницы смотрели в синеву бескрайнего неба.
– Алия права, мама, – произнес Пол, не глядя ни на сестру, ни на Джессику. – Ведение войны не должно отвлекать нас от сотворения мифа. Только так сможем мы достичь задуманного. Для того чтобы всколыхнуть толпу, недостаточно взывать к логике и здравому смыслу. В этом отношении у Ирулан несомненный талант. Посмотрите, какой популярностью пользуется ее история о моем восхождении к вершинам власти.
– Это цинично, Усул. – Чани не нравилось, что номинальная супруга Пола вообще была способна на что-то полезное.
– Мой брат прагматик, – возразила Алия.
Пол внимательно посмотрел на череп, стараясь представить себе живые черты отца: орлиный нос, серые глаза, выражение лица – беспощадное для врагов и излучавшее любовь к сыну и Джессике. «Сколь многому я научился у тебя, отец. Ты научил меня чести и искусству правления. Мне остается лишь уповать на то, что мне довольно будет твоей науки». Но Пол понимал, что бедствия, с которыми ему придется столкнуться в скором будущем, превзойдут все тяготы и кризисы, которые пришлось преодолеть герцогу Лето. Пригодятся ли уроки отца в положении его сына?
Пол взял большой камень и установил его перед черепом, заложив основание пирамиды. Потом он сделал знак матери – положить второй камень, что она и исполнила. Алия установила третий камень.
– Мне недостает отца. Он так любил нас, что, не колеблясь, пожертвовал ради нас жизнью.
– Плохо, что вы по-настоящему не знали своего отца, – сказала Чани, уложив в пирамиду свой камень.
– О нет, я-то его хорошо знаю, – сказала Алия. – Моя врожденная память хранит путешествие мамы и отца в каладанскую глушь после гибели маленького Виктора. Именно там они зачали Пола. – Алия часто говорила сверхъестественные, пугающие вещи. Чужие жизни, спрессованные в ее необъятной памяти, уходили в далекое, неразличимое обычными людьми прошлое. Она подняла голову и посмотрела на мать. – Там ты впервые увидела каладанских дикарей.
– Я помню, – отозвалась Джессика.
Пол продолжал укладывать камни. Когда погребальный холм полностью покрыл кости, Пол отступил на несколько шагов и разделил минуту скорби с теми, кто носил в сердцах вечную любовь к Лето.
Они помолчали. Потом Пол коснулся коммуникатора, укрепленного на воротнике конденскостюма.
– Корба, мы готовы.
Тотчас безмятежную тишину знойного дня разорвал рев мощных двигателей. Из-за скалистой гряды показались два орнитоптера с бело-зелеными гербами императора Муад’Диба. Орнитоптеры сложили крылья. Головную машину вел начальник федайкинов Пола Корба – человек, исполнявший свои обязанности с поистине религиозным рвением. Но Корба не был льстецом, он был слишком умен и умело просчитывал последствия своих действий и поступков.
За двумя легкими машинами следовали тяжелые грузовые орнитоптеры, под брюхами которых на тросах раскачивались большие глыбы отполированного камня. Лучшие резчики Арракина покрыли камни узором, который должен был сложиться в живописное скульптурное жизнеописание герцога Лето Атрейдеса.
Теперь, когда момент благоговейной тишины миновал, начальники команд принялись отдавать громкие приказы рабочим, которые должны были начать строительство святилища.
Молча Джессика стоически смотрела на маленькую пирамидку, стараясь запечатлеть в памяти эту скромную могилу, а не чудовищное сооружение, которое сейчас будет воздвигнуто на ее месте.
Гулкий грохот машин исполинским эхом отражался от скал. Корба посадил свой орнитоптер и вышел из машины. Он был в упоении от гордости за то, что ему предстояло сделать. Он посмотрел на кучку камней и, видимо, нашел ее весьма причудливой.
– Муад’Диб, мы соорудим здесь монумент, достойный памяти вашего отца. Все должны испытывать священный трепет перед императором и всеми, кто был близок к нему.
– Конечно, должны, – ответил Пол, сомневаясь, что командир его федайкинов смог уловить иронию. Корба был захвачен идеей «религиозного импульса».
Команды принялись за работу с пылом гончих, настигших добычу. Так как на площадке не было места для посадки тяжелых грузовых орнитоптеров, пилоты опустили украшенные резьбой камни на вершину горы, отцепили их от тросов и взмыли в небо. Советники Пола сообща одобрили проект мемориала, размножили чертежи и раздали копии начальникам команд. Основная пирамида будет символизировать роль, которую сыграл в жизни Муад’Диба герцог Лето.
Однако сейчас, размышляя о показном пышном мемориале, Пол мог думать только о пропасти, отделявшей его личные чувства от публичного образа. Несмотря на то что он не мог отречься от своей роли в управлении Империей и в религиозном движении, лишь очень немногие близкие ему люди видели настоящего, реального Пола. Но даже с ними он не мог быть до конца откровенным.
Джессика отступила на шаг и посмотрела на сына. Было видно, что она на что-то решилась.
– Думается, я сполна отдала свой долг Арракису, Пол. Мне пора уезжать.
– Куда же вы направитесь? – спросила Чани, наивно полагая, что в мире нет места лучше ее родной планеты.
– На Каладан. Я очень давно не была дома.
Пол и сам ощущал в сердце такую же тоску. Каладан уже принял его правление, но сам он не был там с тех пор, как Дом Атрейдесов прибыл на Арракис. Он внимательно посмотрел на мать, зеленоглазую красавицу, покорившую некогда его галантного отца. Хотя Пол был теперь императором всей известной вселенной, он хорошо понимал чувства матери.
– Ты права, мама. Каладан тоже часть моей Империи. Я поеду с тобой.

===

***

===

Среди преданных друзей Муад’Диба выделялся Гарни Холлик – трубадур-воин, контрабандист и правитель планет. Но большую, чем все его триумфы, радость доставляла ему игра на бализете и пение сложенных им самим баллад. Героические подвиги самого Холлика вдохновили многих трубадуров на сочинение посвященных им песен.

Принцесса Ирулан. История детства Муад’Диба

Эти фрименские рекруты, сыны знойной пустыни, в жизни своей не видывали такого огромного чана с водой, да еще так беспечно открытого. На Каладане это назвали бы затхлым деревенским прудом, но здесь новобранцы Холлика, глядя на покрытую рябью водную поверхность и вдыхая даром испарявшуюся влагу, испытывали почти суеверный ужас.
– Сейчас вы, один за другим, прыгнете в воду, – хрипло скомандовал Гарни. – Погрузитесь в воду так, чтобы ваши головы стали мокрыми. Я хочу, чтобы сегодня к вечеру каждый из вас смог проплыть от края до края.

Проплыть.
Сама идея плавания была чужда этим людям. Среди них прокатился недовольный ропот.

– Так велел Муад’Диб, – произнес один тонкий, как тростинка, солдат по имени Энно. – Значит, мы это сделаем.
Да, подумал Гарни. Стоило только Полу что-то задумать и предложить, как тотчас все исполнялось. В других обстоятельствах это могло бы показаться приятным или даже забавным. Эти фрименские солдаты – если бы Муад’Диб приказал – выпрыгнули бы из корабля в открытый космос или пошли бы босиком в пустыню в Кориолисову бурю.
Синими бесстрастными глазами Гарни осмотрел ряды новых бойцов. Из пустыни каждый день прибывали все новые и новые добровольцы. Казалось, что в ситчах производство рекрутов поставлено на поток. Галактические планеты пока не знали, какая сила надвигается на них.
Эти неотесанные молодые люди были мало похожи на дисциплинированных солдат Дома Атрейдесов – тех солдат Холлик хорошо помнил. Дикая воинственность этих сынов пустыни ничем не напоминала воинское мастерство солдат и офицеров великого Дома, но все же эти юноши были по-своему превосходными воинами. Эта «пустынная рвань» свергла Твари Раббана и покончила с правлением Дома Харконненов на Дюне, нанесла поражение императору Шаддаму Коррино и его могущественным сардаукарам.
– Этот бассейн глубиной всего три метра, а в длину – десять. – Гарни принялся расхаживать вдоль края бассейна. – Но на других планетах путь вам могут преградить океаны или озера глубиной в сотни метров. Вы должны быть готовы ко всему.
– Сотни метров! Как можно там уцелеть? – искренне изумился один из запыленных рекрутов.
– Вся штука в том, что плыть надо по поверхности.
По тяжелому взгляду новобранца было ясно, что он не понял шутки.
– Разве не говорил Муад’Диб, что Бог сотворил Арракис для того, чтобы закалить верных? – процитировал Гарни. – Итак, готовьтесь.
– Муад’Диб, – повторили солдаты почтительным тоном. – Муад’Диб!
Пол приказал построить бассейн для того, чтобы воины пустыни могли подготовиться к неизбежной необходимости форсировать водные преграды на других планетах. Не все они пока безоговорочно, как Каладан, смирились с его правлением. Некоторые люди в Арракине считали этот бассейн знаком всемогущества Муад’Диба, другие втайне думали, что это пустая трата драгоценной влаги. Но Гарни Холлик понимал, что это всего лишь военная необходимость.
– Мы внимательно изучили то, что написал об этом Муад’Диб, – сказал Энно. – Мы запомнили наизусть каждое слово. Они рассказали нам, как надо плавать.
Гарни и без того не сомневался, что молодые солдаты читали каждую строчку с тем же старанием, с каким фанатики впитывают тексты религиозных учений.
– Разве чтение книг и просмотр фильмов сделали кого-нибудь умелым погонщиком песчаных червей?
Сама абсурдность вопроса заставила рассмеяться суровых фрименов. Они стремились в воду, но все же колебались. С этими смешанными чувствами солдаты подошли к краю глубокого бассейна. Одна мысль о том, что придется погрузиться в воду, ужасала их больше, чем встреча с самым опасным неприятелем.
Гарни сунул руку в карман и извлек оттуда золотую монету, старый имперский солари с чеканным надменным профилем Шаддама IV. Он поднял над головой сверкнувшую на солнце монету.
– Кто первый достанет эту монету со дна бассейна, удостоится личного благословения Муад’Диба.
В любой другой армии солдаты стремились бы соперничать за прибавку жалованья, за продвижение по службе, за большую долю трофеев. Фрименов такие вещи не интересовали вовсе, но они были готовы превзойти самих себя за благословение Пола.
Гарни бросил золотой солари. Монета блеснула на солнце, упала в воду почти в середине бассейна и, продолжая сверкать, как рыбка, быстро погрузилась на дно. Хорошему пловцу не составило бы, конечно, никакого труда достать монету с трехметровой глубины, но Холлик сомневался, что сыны пустыни смогут до нее добраться. Он хотел испытать ретивость новобранцев, а заодно оценить характер каждого из них.
– И Бог сказал: «Они подтвердят свою веру своими делами, – провозгласил Гарни. – Первый в моих глазах будет первым и в сердце моем». – Он посмотрел на новобранцев и рявкнул: – Чего вы ждете? Это не очередь в столовой!
Он подтолкнул первого солдата к краю, и фримен с плеском рухнул в воду. Он закашлялся, потом судорожно замахал руками, то погружаясь в воду, то снова показываясь на поверхности.
– Плыви же, плыви, сынок! Ты сейчас похож на припадочного. Что ты машешь руками? Плыви!
Солдат шлепнул руками по воде, сделал гребок и с трудом отделился от края бассейна.
Гарни толкнул к краю еще двух фрименов.
– Ваш товарищ в беде. Он может утонуть, неужели вы не хотите ему помочь?
В воду плюхнулась и эта пара. Наконец, в бассейн по собственной воле прыгнул и Энно. Видя поведение других, он меньше паниковал и лучше греб. Гарни с удовольствием наблюдал, как Энно первому удалось достичь противоположного края бассейна. Через час большинство рекрутов уже могли плавать или по крайней мере держаться на воде. Несколько человек, потеряв голову от страха, вцепились в борта водоема и не двигались с места. Придется отправить их в другие части или вовсе уволить из армии. Фримены, прекрасно обученные боевым действиям в пустыне, одерживали на Дюне изумительные победы, но как солдатам Пола им отныне придется действовать в самых неожиданных природных условиях. Так что умение плавать, может статься, окажется не самым суровым требованием.
Несколько курсантов попытались нырнуть, чтобы достать монетку, маняще блестевшую на трехметровой глубине, словно жила специи в глубинах пустыни. Но никто пока не смог подобраться к ней. Гарни решил, что ему самому придется нырнуть и достать монету.
Сделав несколько мощных гребков, Энно выплыл на середину и нырнул, но до монеты не дотянулся.
«Пока не достал, но нырнул неплохо», – подумал Гарни.
Отважный солдат вынырнул, отдышался и снова погрузился в воду, не желая сдаваться.
Сквозь выкрики и плеск Гарни слышал рев приземлявшихся в космопорте Арракина кораблей: сотни армейских планеров, громадных военно-транспортных судов и похожих на шмелей грузовых кораблей с амуницией и продовольствием для войск Пола. У Гильдии не было иного выбора. В обмен на специю, необходимую навигаторам, ей приходилось снабжать Муад’Диба всеми необходимыми ему судами. Гарни готовил бойцов, готовых погрузиться на корабли Гильдии. Лучшие же солдаты шли с Арракиса. Скоро об этом узнает вся Империя.

Внезапно в шуме, доносившемся из бассейна, что-то резко изменилось. Фримены звали на помощь. Гарни увидел на поверхности безвольно болтавшееся тело человека, лицо его было в воде.
Энно.

– Парни, вытаскивайте его из воды, живо!
Но фримены и сами-то едва держались на плаву. Один из новобранцев обхватил Энно за туловище, другие уцепились за руки и за ноги, но единственное, чего они добились – это еще глубже погрузили голову несчастного в воду.
– Идиоты, переверните его лицом вверх, чтобы он дышал!
Но поняв, что от фрименов толку не добьешься, он сам прыгнул в воду. Теплая, почти горячая вода обожгла растрескавшуюся на солнце кожу. Подплыв к скоплению тел, он растолкал их в стороны, схватил Энно за ворот, перевернул его на спину и потащил к краю бассейна.
– Вызывайте врача, срочно! – крикнул Гарни, выплевывая воду изо рта.
Энно безвольно висел у него в руках. Он не дышал, губы молодого солдата были бледно-синюшные, кожа холодная и влажная, глаза закрыты. Неимоверным усилием Холлик поднял обмякшее тело и выкатил его на выложенный нагретой солнцем плиткой край бассейна. С Энно, быстро высыхая, стекала вода.
Гарни знал что делать и не стал ждать помощи медиков. Он сжал ноги солдата и начал выполнять реанимационные действия, знакомые каждому каладанцу так же хорошо, как фрименам защитный пустынный костюм. Видя, что с товарищем приключилась беда, остальные новобранцы вперемешку выбрались из воды.
К тому времени, когда на место происшествия прибыл врач – пожилой человек с припухшими глазами, – Гарни своими усилиями уже успел вернуть молодого человека к жизни. Энно закашлялся, потом его вырвало водой. Врач, уважительно посмотрев на Гарни, впрыснул Энно какой-то стимулятор и завернул его в теплое одеяло, чтобы уберечь от шока.
Немного помедлив, Энно сбросил с себя одеяло, с трудом сел и огляделся остекленевшими глазами. Слабо улыбнувшись, он поднял руку и разжал ладонь. На ней поблескивала скользкая от воды золотая монета.
– Как вы приказали, командир. – Он удивленно потрогал свои мокрые волосы. – Я жив?
– Теперь да, – ответил Гарни. – Тебя оживили.
– Я умер оттого, что было слишком много воды. Воистину, я благословен изобилием!

Фрименские новобранцы за его спиной о чем-то почтительно зашептались.
Утонувший
фримен!

Их реакция привела Гарни в смущение. Этот духовный народ был равно непостижим и достоин трепетного восхищения. Многие сектантские группы последователей религии Муад’Диба заимствовали догматы фрименского мистицизма; были среди этих групп и почитатели культа воды. Наверняка, узнав об этом случае с утоплением, бюрократы-священники Пола, их Кизарат, скорее всего сделают из Энно вдохновляющий символ.
Курсанты стояли вокруг бассейна. С них стекали струи воды. Было такое впечатление, что их только что окрестили. На лицах новобранцев не было ничего, кроме упорной решимости. Гарни понимал, что ему не придется раскаиваться в том, что он отправит на войну таких бойцов, как лучшие из этих рекрутов.
Фримены были готовы наступать и проливать кровь во имя Муад’Диба.

===

***

===

Вселенная – это древняя пустыня, огромная негостеприимная пустошь, в которой изредка встречаются единичные пригодные для обитания планеты. Это оазисы пустыни. Мы, фримены, привыкли к пустыням и теперь решили покорить еще одну.

Стилгар. От сиетча к звездам

Вскоре после свержения Падишах-Императора армии Муад’Диба ударили с Дюны по вселенной, расходясь по ее пределам как раскаты грома. Неся с собой свет истины, вооруженные до зубов легионы обрушивались на мятежников, укрепляя Империю Муад’Диба.
В качестве первой уступки Муад’Диб назначил Стилгара правителем Арракиса, пообещав ему вдобавок титул государственного министра, но фрименский наиб не видел никакой пользы в этом назначении и связанных с ним обязанностях. Он был человеком пустыни, вождем храбрых фрименских воинов, а не изнеженным канцелярским чиновником.
Тяжелый военный фрегат должен был доставить Стилгара и его легион к полю самой решающей битвы, первому в списке подлежащих усмирению планет. Стилгар получил приказ завоевать Кайтэйн, бывшую столицу Империи Коррино. На корабле царило воодушевление. Это будет величайший набег за всю историю фрименского воинства.
Этот рослый, закаленный в битвах человек сидел возле большого иллюминатора, осматривая грузовой отсек лайнера Гильдии. В люльках были закреплены другие фрегаты – их было великое множество. Видя эту неисчислимую рать, Стилгар чувствовал себя крошечной песчинкой, но одновременно зрелище это укрепляло его веру в величие Муад’Диба.
До сих пор Стилгару не приходилось покидать родную планету, и сейчас он испытывал смешанный со страхом трепет перед ожидавшей его неизвестностью. Огромные расстояния, которые ему случалось преодолевать на спинах песчаных червей, были ничто в сравнении с неизмеримыми безднами, разделявшими звездные системы.
Сколько нового он узнал, помогая готовить бойцов джихада, сколь много невероятного и поразительного стало теперь для него самой обыденной вещью. Он, например, узнал, что на большинстве обитаемых планет гораздо больше воды, чем на Дюне, что население тех планет более изнежено, чем фримены. Стилгар произносил речи, воодушевлял людей, вербовал рекрутов для священной войны. Теперь его лучшим бойцам предстояло захватить Кайтэйн, самую крупную жемчужину в короне павшей Империи Коррино.
Стилгар сделал глоток воды… не потому, что испытывал жажду, а потому, что вода была под рукой. «Давно ли стал я воспринимать воду, как нечто само собой разумеющееся? Когда начал я пить воду не для того, чтобы выжить, а просто для удовольствия?»
Уже много дней в чрево лайнера Гильдии загружали военные фрегаты и укрепляли их в люльках, готовя к отправлению. Такая великая битва не может начаться без тщательных долгих приготовлений, но само путешествие сквозь свернутое пространство будет очень коротким.
Стилгар спустился на открытую грузовую палубу фрегата. Хотя на судне было множество кают для пассажиров, его воины предпочитали есть и спать сообща в больших, похожих на пещеры помещениях в железном трюме фрегата. Фрименские солдаты пока считали вполне стандартные условия жизни на корабле непозволительной роскошью: им подавали готовую еду, в их распоряжении были просторные помещения, воды хватало даже на купание, воздух кают был влажным, что делало ненужным ношение конденскостюмов.
Опершись о переборку и глядя на своих людей, Стилгар с удовольствием вдыхал знакомые запахи кофе со специей, приправленной меланжем еды и скученных человеческих тел. Даже здесь, в этом железном космическом корабле, он и его люди пытались воссоздать привычную жизнь ситча. Стилгар почесал темную бороду и еще раз взглянул на своих фрименов. Эти люди горели желанием воевать и не нуждались в зажигательных речах.
Многие из них были заняты чтением первого тома книги Ирулан «Жизнь Муад’Диба», где описывалось, как Пол Атрейдес покинул Каладан и прибыл на Дюну, как злобные Харконнены убили его отца и разрушили его дом, и о том, как он постепенно превратился в живую легенду – Пола Муад’Диба. Напечатанную на дешевой, но прочной меланжевой бумаге, книгу раздавали бесплатно всем желающим; она входила в состав новой солдатской амуниции. Ирулан начала писать эту хронику еще до того, как ее отца отправили в изгнание на Салусу Секундус.
Стилгар так и не понял, что подвигло эту женщину на написание книги, в которой он сам нашел множество неточностей, но нельзя было отрицать поразительной силы убеждения. Эта история – пропаганда, замешанная на религиозном вдохновении, – как лесной пожар, распространилась по планетам Империи.
Завидев Стилгара, двое молодых людей бросились к нему.
– Скоро ли мы отправляемся? – спросил младший, юный парнишка с непослушными вихрами темных волос.
– Верно ли говорят, что мы летим на Кайтэйн? – Старший уже возмужал и был заметно выше своего сводного брата. Это были сыновья Ямиса – Орлоп и Калеф, протеже Пола Атрейдеса, который взял на себя воспитание братьев после того, как убил на поединке их отца. Но мальчики не помнили зла и обожали Пола.
– Мы будем сражаться за Муад’Диба везде, куда приведут нас пути джихада, – ответил Стилгар, хотя и знал, что лайнер отправится к Кайтэйну в ближайший час.
Братья с трудом сдерживали нетерпение. Говор окружавших Стилгара бойцов стал громче, когда все ощутили, как вздрогнул гигантский корабль. Навигатор включил двигатели, свертывающие пространство. Воспоминание о набегах на посты Харконненов, о славной победе над Шаддамом IV действовало лучше, чем доза специи.
Взволнованный Стилгар вскинул голову.
– На Кайтэйн!
Бойцы испустили радостный вопль и изо всех сил затопали ногами по стальным плитам палубы. Они подняли такой шум, что Стилгар не заметил, как вокруг них свернулось пространство.

Вынырнув на орбите вокруг изнеженной планеты, судно Гильдии извергло из своего чрева тысячи фрегатов, окруживших тысячелетнюю столицу Империи. Кайтэйн не сможет противостоять такому натиску.
Воины Муад’Диба плохо знали историю Империи, не посещали музеи и изучали памятники легендарным личностям Империи – Фейкану Батлеру, наследному принцу Рафаэлю Коррино, Гассику Коррино III. После поражения и изгнания Шаддама на Кайтэйне все пришло в лихорадочное движение; одни знатные семейства Ландсраада бросились на Кайтэйн, чтобы занять освободившиеся теплые места, другие, наоборот, бежали отсюда на более безопасные планеты. Нынешние правители Кайтэйна поспешили объявить о своем нейтралитете, но фримены в большинстве своем слабо представляли себе, что это такое.
Решительный и непреклонный Стилгар вел своих солдат в бой по улицам бывшей столицы. С мечом в одной руке и кинжалом в другой Стилгар бежал впереди отрядов, крича: «Да здравствует император Муад’Диб!»
Можно было ожидать, что Кайтэйн как бывшая имперская столица окажет самое упорное сопротивление натиску джихада, но все вышло иначе: безопасность Империи покоилась на фамильных связях и союзах, династических браках, договорах, налогах и штрафах. Господствовал закон. Все это было пустым звуком для фрименских армий. Войскам, оборонявшим Кайтэйн – горстке сардаукаров, свободных от клятвы защищать низложенного императора, – не хватало общего командования и согласованности действий. Аристократы Ландсраада были ошеломлены настолько, что не могли всерьез сопротивляться.
Фримены неслись по улицам, выкрикивая имя своего молодого императора. Впереди всех Стилгар видел смеющихся сыновей Ямиса – они рвались вперед, стремясь выказать свое воинское умение и не щадя ни своей, ни вражеской крови. Эта планета станет очень важным завоеванием, самым значимым выигрышем в политической игре за Империю. Да, Муад’Диб будет доволен.
Ведя своих людей на кровавую битву, Стилгар громовым голосом выкрикивал боевой фрименский клич: «Яхья джоухада! Муад’Диб! Муад’Диб! Муад’Диб! Яхья джоухада!»
Но удовлетворения от самой битвы Стилгар не чувствовал – слишком легко давалась победа над противником. Эти цивилизованные люди Ландсраада, как выяснилось, были не очень хорошими воинами.

***

===

Когда герцог Лето Атрейдес принял лен Арракиса, граф Хасимир Фенринг сложил с себя полномочия имперского регента планеты и вместо этого был назначен временным правителем родовой планеты Атрейдесов Каладана. Этой планетой граф управлял заочно (по распоряжению Шаддама IV), не проявляя к ней особого интереса, и народ океанического мира, видя такое равнодушие Фенринга, платил ему той же монетой. Каладанцы издревле были гордым и независимым народом; дары океана всегда волновали его больше, чем галактическая политика. Каладанцы никогда не спешили признавать героев, родившихся в их среде. После падения Шаддама и восшествия на престол Муад’Диба правителем планеты стал Гарни Холлик, но и он часто отлучался с Каладана, ибо этого требовали дела джихада.

Выдержка из биографического очерка о Гарни Холлике

Оставив на время кровавые бедствия начатого им джихада, Пол мысленно был уже на Каладане, будившем в нем яркие и живые воспоминания. Помня о развернувшихся на галактических просторах битвах, прозревая предзнанием, что предстоят еще более тяжкие бедствия, Пол понимал, что короткое пребывание на Каладане оживит его и вдохнет новые силы.
Каладан… бесчисленные моря, выметенные бризами пляжи, рыбацкие деревни, каменные башни древнего фамильного замка. Спускаясь по трапу с приземлившегося в космопорте города Кала фрегата, Пол на мгновение остановился, зажмурил глаза и глубоко, всей грудью, вдохнул родной воздух, насыщенный солью океана, йодом водорослей, резким запахом рыбы, влагу морей и дождя. Как все это знакомо! Когда-то здесь был его дом. Неужели такое можно когда-нибудь забыть? По лицу Пола скользнула мимолетная улыбка.
Он вспомнил гробницу, в которой упокоился череп отца, и подумал, что сам Лето наверняка предпочел бы быть погребенным здесь, на планете, бывшей в течение двадцати шести поколений домом рода Атрейдесов.
«Но я захотел, чтобы он был рядом со мной, на Дюне».
На первый взгляд казалось, что со времени отъезда Атрейдесов Каладан остался прежним, но, сделав несколько шагов от трапа, Пол понял вдруг, что изменился он сам. Он покинул эту планету пятнадцатилетним юношей, сыном возлюбленного герцога. Теперь, всего лишь несколько лет спустя, он вернулся, будучи священным императором Муад’Дибом, ради которого миллионы солдат были готовы жертвовать своей и чужой жизнью.
Джессика положила руку ему на плечо.
– Да, Пол, вот мы и дома.
Сын отрицательно покачал головой и тихо ответил:
– Как бы ни любил я это место, мой дом теперь на Дюне. – Пол не желал возвращаться в прошлое, каким бы дорогим для него оно ни было. – Теперь Каладан – не моя вселенная, это лишь пятнышко в огромной Империи, коей я должен править. Теперь от меня зависят тысячи планет.
Джессика, прибегнув к Голосу, упрекнула сына:
– Твой отец был герцогом Лето Атрейдесом, и здесь живет его народ. Ты можешь править Империей, но, несмотря на это, Каладан остается твоей колыбелью, местом твоего рождения, и здешний народ, так же как и я, – твоя семья.
Он понимал, что мать права. Пол искренне и широко улыбнулся.
– Спасибо, ты очень вовремя напомнила мне об этом. – Он опасался, что заботы, связанные с войной, будут все больше и больше отвлекать его от дорогих воспоминаний. Шаддам IV относился к большинству своих планет с полным пренебрежением, для него они были лишь пунктами галактического реестра, но Пол не хотел попасться в ту же ловушку. – Каждая рыбацкая лодка на Каладане должна иметь свой якорь.
У кромки поля коспоморта собралась огромная толпа местных жителей. Завидев Пола и Джессику, они радостно загудели. Пол видел перед собой сотни лиц: люди в комбинезонах и полосатых тельняшках, жены рыбаков, плетельщики сетей, строители лодок. Они не отягощали себя нелепыми церемонными нарядами, как и не пытались напустить на себя горделивый вид.
– Пол Атрейдес вернулся!
– Это наш герцог!
– Добро пожаловать, леди Джессика!
Пола сопровождала личная охрана из федайкинов. Начальником ее был преданный человек по прозвищу Чатт Скорохват. Телохранители шли за Полом, высматривая в толпе возможных убийц. Охране было неуютно на этой странной, пропахшей рыбой и водорослями планете с небом, усеянным похожими на клочья ваты облаками, с туманной дымкой, окутывающей вершины гор, и с вечным рокотом прибоя.
Слушая восторженные клики толпы, Пол против воли испытывал сильное волнение. Какую безмятежную жизнь мог бы он вести, если бы остался здесь и в положенный срок унаследовал от отца герцогскую корону. В душе с новой силой вспыхнули воспоминания детства – мирные дни, заполненные рыбалкой, пешие путешествия с отцом. Вспомнил Пол и то, как они с Дунканом прятались в джунглях во время войны убийц – ужасной борьбы, в которой Дом Атрейдесов в союзе с Икацом схватился с Домом Моритани. Но все жуткие перипетии той войны блекли на фоне джихада, бедствия которого были неизмеримо больше, а ставки – выше.
– Надо было взять с собой Гарни, – сказала Джессика, отвлекая Пола от невеселых мыслей. – Ему было бы приятно вернуться на Каладан. Он ведь тоже отсюда.
Она опять была права, но он не мог, не имел права отрывать такого преданного человека от исполнения долга.
– Он делает для меня очень важную работу, мама.
Официально, согласно отречению Шаддама, Холлику было пожаловано на Каладане графство, но Пол не дал Гарни возможности поселиться на планете. Пока. На время своего отсутствия Гарни передал управление планетой представителю малого Икацского Дома, принцу Ксидду Орлеаку. До окончания джихада Гарни, Стилгар и лучшие из фрименов были нужны Полу на фронтах битв.
Приземистый, коренастый, краснолицый принц Орлеак приветствовал Пола и Джессику энергичным рукопожатием. Пол считал принца деятельным и преданным человеком, да и отзывы об этом аристократе были самые благоприятные, народ Каладана медленно привыкал к его правлению. Несмотря на все его положительные качества, принцу было суждено навсегда остаться здесь чужаком.
– Мы приготовили для вас замок, ваши старые апартаменты восстановлены в их прежнем виде, насколько это оказалось возможным. Моя семья живет в замке, так как в настоящее время я руковожу планетой, но мы помним, что мы – всего лишь ваши управляющие, и поэтому можем освободить замок на время вашего здесь пребывания.
– В этом нет необходимости. Нам вполне хватит приготовленных для нас помещений. К тому же мой визит будет весьма кратким. Что же касается моей матери, то она пока не решила, что будет делать дальше.
– Возможно, я пробуду здесь дольше, – сказала Джессика.
Орлеак посмотрел сначала на Джессику, потом на Пола.
– Мы готовы принять вас на любой срок, какой вы пожелаете здесь провести. – Возвысив голос, он обратился к толпе, которая добродушно загудела в ответ на напускную строгость: – Чтобы все было вымыто и вычищено! Завтра герцог Пол Атрейдес посетит рыбацкую деревню. Может быть, нам удастся уговорить его занять на полдня большое кресло, чтобы он выслушал ваши жалобы, как делывал встарь его отец. Или нам стоит устроить бой быков, а то арена уже давно простаивает. – С опозданием вспомнив, что старый герцог был убит именно на арене, Орлеак еще больше побагровел: – Нам есть чем его занять.
Толпа принялась свистеть и аплодировать. Пол поднял руку, испытывая, одновременно, неловкость и удовольствие.
– Тише, тише, расписания визита пока нет. – Не успев приехать, он уже ощущал на плечах груз ответственности, понимая, с какими трудностями могут столкнуться Алия и Чани, оставшись управлять Арракисом на время его отсутствия. Конечно, стоящие перед ним жители Каладана тысячу раз правы, но мыслями Пол был на далеких планетах, которые со временем и не всегда безболезненно должны будут встать под его знамена. – Я пробуду здесь столько, сколько смогу.
Толпа зааплодировала так, словно Пол произнес нечто очень важное, а Орлеак торопливо повел прибывших к роскошному экипажу, который должен был доставить благородных гостей и их свиту в родовой замок, высившийся над прибрежными скалами. Сидевший напротив Пола в заднем пассажирском отсеке Чатт Скорохват подозрительно посматривал на каладанцев до тех пор, пока император не сделал ему знак немного расслабиться. Молодой правитель помнил заповедь старого герцога, считавшего, что ему не надо бояться собственного любящего его народа, но уже в последнее время были схвачены многие заговорщики, желавшие убить Муад’Диба. Опасность может подстерегать его и здесь, на родной планете. Когда-то, много лет назад, даже в каладанский замок проникли убийцы, искавшие смерти Пола…
– Вы воплощаете собой все для граждан Каладана, сир, – сказал Орлеак. – Они любили герцога Лето и помнят вас еще мальчиком. Вы – один из них, а теперь вы стали императором и женились на дочери Шаддама. – Он улыбнулся. – Все это так похоже на сказку. Сир, верно ли, что вы сделаете Каладан столицей Империи вместо Арракиса и Кайтэйна? Люди сочтут это за великую честь.
Пол понимал, что столицей его Империи может быть только Дюна, но прежде чем он успел ответить, заговорила Джессика:
– Слухи – это всего лишь слухи. Пол еще не принял… окончательного решения.
– Мое нынешнее служение много тяжелее, чем власть герцога Каладана, – извиняющимся тоном произнес Пол, глядя в окно на толпу, выстроившуюся с обеих сторон дороги, по которой проезжал экипаж. – Первые битвы джихада развернулись уже на тридцати планетах. Долг может позвать меня на войну в любую минуту.
– Конечно, сир. Мы все понимаем, что вы – император Пол Муад’Диб, человек, который отвечает не за одну планету. – Но было заметно, что Орлеак не вполне это понимает. – Однако люди знают, что вы дорожите воспоминаниями о родине. Подумайте, какую пользу может принести Каладану перенос столицы.
– Муад’Диб уже посетил вашу планету, – грубым солдатским голосом произнес Чатт Скорохват. – Вас и так уже коснулось его величие.

В тот вечер Пол с наслаждением улегся спать в своей детской до мелочей знакомого старого замка. На стене висело красочное панно, сшитое представителями местных деревень. Пол помнил, что это панно было принесено в дар герцогу Лето, но не помнил, по какому случаю.
– Надо было взять с собой Чани, – пробормотал Пол. Но она не желала покидать Дюну. Кто знает, может, когда-нибудь…
Сладкие мечты захлестнули его, на мгновение заставив забыть о джихаде; он вообразил, как, вернувшись на Каладан с Чани, пойдет рука об руку с ней вдоль прибрежных утесов, а брызги соленой воды словно крошечные бриллианты будут падать на ее загорелые щеки и лоб. Они могли бы надеть простую одежду и проводить время в беззаботных радостях, бродя по садам и рыбацким деревушкам. Когда Пол погружался в этот несбыточный сон, утомленный разум почти убедил его, что это возможно, но не теперь. Однако непокорное предзнание отказывалось рисовать такие идиллические картины.
Проснувшись на следующее утро, Пол обнаружил, что приемный зал украшен цветами и лентами, стены увешаны записками, посланиями и рисунками. Стараясь как можно лучше приветствовать своего герцога, местные жители принесли ему подарки – цветные раковины, крупные жемчужины, плавающие в масле, засушенные цветы и корзины свежей рыбы. Простые люди несли все это от чистого сердца; у ворот замка выстроился живой коридор из крестьян и рыбаков, желавших увидеть императора.
Но сам Пол начинал испытывать беспокойство.
Джессика уже давно пробудилась и, стоя у ворот, приветствовала собравшуюся толпу.
– Они долго ждали приезда своего герцога. Им нужен Пол Атрейдес. Когда ты вернешься на Дюну и снова станешь императором Муад’Дибом, кто будет играть эту роль? Не бросай этих людей, Пол, они – самая большая твоя ценность.

***