Дом Коррино. Б.Герберт, К. Андерсон. Дюна 355 - 18 Июня 2023

Главная » 2023 » Июнь » 18 » Дом Коррино. Б.Герберт, К. Андерсон. Дюна 355

10:55

Дом Коррино. Б.Герберт, К. Андерсон. Дюна 355

***

К’тэр одел Кристэйн в костюм, похищенный у тлейлаксов, и обработал ее лицо и руки специальным составом, чтобы придать коже сероватый оттенок.

— Ну вот, теперь ты выглядишь почти так же безобразно, как и они.

По счастью, никто из встреченных ею в коридоре тлейлаксов ни о чем ее не спросил. Кристэйн умела имитировать их гортанный акцент, но знала всего несколько слов их тайного языка.

Сосредоточившись, используя самые сложные из навыков Бене Гессерит, Кристэйн настроила свой метаболизм так, чтобы грубый биосканер принял ее за тлейлакса. Сделав глубокий вдох, она шагнула в контрольную зону. В то же мгновение ее окружило оранжевое поле статического электричества — барьер на пути в лабораторию.

Когда электромагнитные зонды начали сканировать ее клетки, Кристэйн ощутила покалывание в коже. Поле рассеялось, покалывание прекратилось, и Сестра двинулась вперед. Она стремительно свернула в боковой проход, пожирая глазами жуткие детали странного содержимого лабораторных чанов, те страшные куски плоти, в которые тлейлаксы, ради своих экспериментов, превратили женские тела. В воздухе висел тяжелый, пряный запах меланжи, испускаемый изуродованной человеческой плотью.

Внезапно стены лаборатории сотрясли сигналы тревоги. Биосканер обработал информацию и замигал ярким оранжевым светом. Кристэйн удалось лишь на короткий момент ввести в заблуждение механизм, но теперь он сработал, и она оказалась в ловушке.

Кристэйн изо всех сил бросилась бежать по проходу, глядя на обезображенные женские лица. Вдруг она увидела то, что искала — вздувшееся тело, едва напоминавшее прежнюю Мираль Алехем. За спиной раздавались возбужденные голоса — писклявые восклицания — и поспешные шаркающие шаги. Услышала Кристэйн и тяжелую поступь солдатских сапог сардаукаров и воинские команды.

— Прости меня, Сестра. — Кристэйн сунула пластинку взрывчатого вещества под лопатку Мираль, спрятав ее между трубками и проводами системы жизнеобеспечения. Потом Кристэйн побежала дальше между аксолотлевыми чанами, выбежала в параллельный проход и ускорила бег.

Как много женщин, как много безжизненных лиц…

На пути появились сардаукары, преградив путь Кристэйн. Она бросилась в другом направлении, разбрасывая по дороге взрывчатку с короткой детонационной задержкой. Она понимала, что эта безнадежная тактика только затягивает время. Она собралась с духом, приготовившись к смертельной схватке, пусть даже с сардаукарами. Она чувствовала, что сможет убить нескольких солдат, прежде чем они убьют ее.

К’тэр может гордиться ею.

Электрошок поразил ее в спину, развернул в воздухе, ударил по нервам. Она упала на спину, упала тяжело, не в силах сдвинуться с места…

Когда имперские солдаты приблизились к распростертой на полу Кристэйн, сработала взрывчатка. Тело Мираль Алехем испарилось, взрывная волна разрушила несколько близстоящих аксолотлевых чанов. В лаборатории вспыхнул пожар, над рыжими языками пламени поднимался столб густого дыма. Приведенные в действие противопожарные системы распылили в воздухе порошок, заполнивший помещение зловещим туманом. Парализованная Кристэйн почти ничего не видела.

На нее в упор смотрели крысиные глазки тлейлаксианского мастера. Он трясся от ярости.

— Ты разрушил мой лучший аксолотлевый чан, тот, который был мне нужен больше других.

— Кристэйн получила достаточную подготовку, чтобы отчасти понимать этот гортанный тайный язык. Тональность и мимика серых лиц восполняли то, что она не могла понять.

— Уничтожено четыре чана, мастер Аджидика, — тонким голоском доложил еще один тлейлакс.

Кристэйн задрожала, не в силах вымолвить ни слова. По крайней мере ей удалось освободить Мираль и еще нескольких женщин от этой мерзости.

Мастер склонился над Кристэйн, чтобы поближе рассмотреть пленника. Аджидика дотронулся до ее кожи.

— Ты не один из нас.

Охранники разорвали одежду, обнажив изящные формы Кристэйн.

— Женщина!

Аджидика провел пальцами по крепким грудям, испытывая неудержимое желание причинить этой женщине боль за то, что она уничтожила единственный чан, производивший аджидамаль. Но сейчас надо было решить другой вопрос.

— Сильная женщина детородного возраста, мастер-исследователь, — сказал один из ассистентов. — Может быть, зацепим ее на крючок?

Аджидика подумал о сильных биологических веществах и лекарствах, разрушающих личность, которые можно было применить.

— Сначала, прежде чем уничтожать ее разум, мы должны ее допросить. — Склонившись над Кристэйн, он злобно зашипел:

— Ты долго будешь страдать за то, что сделала.

Кристэйн почувствовала, что ее подняли и понесли. В нос ударил кислый запах пряности. Она приказала своему организму расщепить газообразное вещество, витавшее в воздухе лаборатории, и проанализировать его состав.

Пряность… нет, не настоящая меланжа. Это что-то другое.

Сильные руки положили ее на пустой стол с системой трубок и насосами. Интересно, сколько времени еще ей удастся сохранять сознание? Как и любая Сестра Бене Гессерит, она обладала способностью расщеплять лекарства и яды, по крайней мере в течение недолгого времени. За победу на Иксе! Она вспомнила эти страстные слова, сказанные ей К’тэром. Как жаль, что она не может их сейчас громко выкрикнуть.

Кристэйн чувствовала, как ее засасывает дьявольский, изобретенный тлейлаксами механизм, секреты которого ей предстоит узнать против ее воли…

***

===

~ ~ ~
Королевства, как политические единицы, стали исчезать на Древней Земле тогда, когда увеличилась скорость транспортного сообщения, а земное время-пространство стало уменьшаться. Выход в космическое пространство ускорил процесс распада королевств. Для разбросанных по вселенной одиноких людей император превратился в путеводный маяк и символ объединения. Люди повернулись лицом к императору и говорят: «Смотрите — Он объединяет нас. Он принадлежит всем нам, а мы принадлежим Ему».

«Комментарий Тлейлаксу» неизвестного автора

Пальцы Фенринга непроизвольно сжимались в кулаки, когда он вспоминал предателя Аджидику и его убийцу-лицедела. Но прежде чем вернуться на Икс, надо было разобраться с другими неприятностями здесь, в Кайтэйне.

Например, ликвидировать последствия глупостей Шаддама.

В личной юридической библиотеке императора не было ни книг, ни фильмов, ни текстов, ни старинных свитков. Однако Фенринг и Шаддам имели доступ к информации, для хранения которой потребовалось бы помещение в десять раз большее, чем зал библиотеки. Для этого к услугам графа и императора были семь ментатов и пять высококвалифицированных юристов. Для того чтобы добыть нужные сведения, надо было лишь просмотреть представленные этими специалистами данные.

Император с надменным и царственным видом задал свои вопросы, и теперь ментаты с напряженными лицами, облизывая вымазанные соком сафо губы, смотрели пустыми глазами в пространство, мысленно перерабатывая фолианты юридических трактатов. Юристы держали наготове записывающие устройства, чтобы зафиксировать любой казус или прецедент, выгодный императору.

В углу помещения стояла алебастровая статуя морского конька, из раскрытой пасти которого бил фонтан. Только шум его струй нарушал неестественную тишину библиотеки.

Фенринг принялся нетерпеливо расхаживать перед фонтаном.

— Обычная процедура предусматривает поиск юридического обоснования до совершения действий, могущих привести к мятежу в империи, не так ли, хм-м? На этот раз у вас, сир, нет достаточного количества меланжи, чтобы задобрить

ОСПЧТ и Космическую Гильдию. — Но мы же смогли найти оправдание моему ядерному удару, Хазимир. То же самое будет и в деле с Биккалом. Мы и здесь найдем выход из положения.

— Итак, если я правильно тебя понял, Шаддам, ты не связан Великой Конвенцией только потому, что применил отравляющие вещества против растений, а не против людей, да, хм-м? Но это же чистой воды абсурд!

Шаддам метнул на семерых ментатов быстрый взгляд, словно это издевательское предположение могло послужить серьезным оправданием. Ментаты дружно кивнули и еще глубже погрузились в море информации.

— Многие Дома ободряют мою позицию, — сказал император, поджав губы. — Биккал сам навлек на себя несчастье, без нашего прямого вмешательства. Как же можно говорить о мятеже?

— Ты что, оглох и ослеп, Шаддам? Ходят разговоры о войне против тебя, о насильственном свержении твоего режима.

— Эти разговоры слышны в зале Ландсраада?

— Нет, об этом шепотом говорят в кулуарах,

— Дай мне имена этих шептунов, и я сам ими займусь. — Император сделал глубокий вдох и медленно выпустил воз-Дух. — Если бы у меня были герои, такие же верные люди, какие окружали моего отца много лет назад.

В больших глазах Фенринга сверкнула злая ирония.

— Как во времена мятежа на Эказе, хм-м? Мне кажется, что тогда такими верными людьми стали Доминик Верниус и Пауль Атрейдес.

Лицо Шаддама скривилось.

— Там были люди получше. Например, Зум Гарон.

Тихо бормоча, ментаты между тем обменивались информацией, так как каждый из них обладал большим, но ограниченным объемом памяти, и каждый имел доступ к своему массиву информации. Массивы эти не пересекались между собой. Однако ответов на поставленные вопросы все еще не было.

Шаддам внимательно посмотрел на воду, льющуюся из пасти морского конька, и, понизив голос, заговорил.

— Теперь, когда у нас есть амаль, вся эта склока меня совершенно не интересует. Я хочу, чтобы ты вернулся на Икс и лично проследил за развертыванием полномасштабного производства искусственной пряности. Пора действовать и брать инициативу в свои руки.

Фенринг побледнел.

— Сир, сначала я хотел бы дождаться результатов экспертизы Гильдии по поводу загрязненной меланжи, отравившей навигаторов и служащих Джанкшн. Я по-прежнему не убежден…

Шаддам побагровел от гнева.

— Довольно проволочек! Черт возьми, я уверен, что ты никогда не будешь ни в чем убежден, Хазимир. Я слышал отчет от мастера-исследователя, а он не осмелился бы лгать, и от подполковника сардаукаров. Твой император доволен результатами, и это все, что ты должен знать. — Император взял себя в руки и даже отечески улыбнулся Фенрингу. — У нас будет масса времени на исследование и улучшение формулы потом, так что перестань волноваться. Все обернется для нас к лучшему, вот увидишь.

Он хлопнул по спине своего старого друга.

— Займись лучше делами на Иксе.

— Слушаюсь, сир. Я отбуду на Икс немедленно. Несмотря на владевшее им беспокойство, Фенрингу не терпелось повидаться с мастером-исследователем и поквитаться с ним за Зоала.

— У меня есть и личное дело к Аджидике, хм-м.

* * *
Два полка свежего пополнения сардаукарской гвардии с Салусы Секундус, с грохотом печатая строевой шаг, маршировали по бульвару перед императорским дворцом. Этот марш впечатлял и вселял уверенность. Эти солдаты, ведомые закаленными в боях ветеранами, защитят Кайтэйн и заставят утихомириться буянов Ландсраада.

В виду своих преданных войск Шаддам нанес еще один формальный визит в Зал Речей, надев все свои императорские регалии. Пользуясь суверенным правом сюзерена, Шаддам созвал экстренное заседание Ландсраада, предупредив, что его советники составят списки тех представителей Великих Домов, которые не сочтут нужным откликнуться на приглашение.

Выпрямив спину, Шаддам сидел в обитой бархатом карете, запряженной хармонтепскими львами. Впереди высился огромный, как гора, Большой Замок, уступавший размерами только императорскому дворцу. Глядя в вечно безоблачное небо Кайтэйна, Шаддам мысленно повторял речь, которую ему предстояло сейчас произнести. Как стая акул чувствует каплю крови в море, так и эти мерзавцы в Ландсрааде почувствуют малейшую слабость в речи императора.

Я император миллиона миров. Мне нечего бояться!

Когда процессия приблизилась к украшенному соцветием флагов зданию Ландсраада, ученые львы улеглись, подогнув под себя лапы. Сардаукары сомкнули строй, окружив дверь так, чтобы император мог беспрепятственно войти под свод входной арки. На этот раз Шаддам не взял с собой умную советчицу-жену. Сейчас он не нуждался в моральной поддержке Гильдии или ОСПЧТ. Я — самодержавный правитель. Я все могу сделать сам.

Запели фанфары, глашатаи возвестили собравшихся о прибытии императора. Обширный зал был разделен на ложи и секции, в некоторых местах виднелись приподнятые над полом кресла и длинные скамьи. Некоторые были искусно и прихотливо украшены, другие отличались подчеркнутой простотой или выглядели заброшенными из-за редкого использования. Наложница герцога Лето Джессика сидела рядом с послом Каладана, символизируя присутствие Дома Атрейдесов. Шаддам попытался определить, где находятся пустые места, чтобы узнать, представителей каких Домов нет на заседании.

При появлении императора раздались довольно напряженные и жидкие аплодисменты. Пока глашатай перечислял титулы «Защитника империи», Шаддам еще раз мысленно отрепетировал свою речь и ступил на подиум.

— Я явился сюда, чтобы оповестить своих подданных об очень важном деле.

Шаддам заранее тайно приказал, чтобы громкоговорители отрегулировали на повышенную силу звука, когда он начнет говорить, поэтому его слова громом отдавались сейчас под сводами зала.

— Я — ваш император, и мой долг и ответственность заключаются в неукоснительном и полном исполнении законов империи. Я обязан проводить эту линию неуклонно, со всей силой и твердостью.

— Но нельзя произвольно изменять законы! — крикнул какой-то диссидент, чей голос прозвучал жалко и не правдоподобно тихо под исполинскими сводами зала заседаний Ландсраада. Сардаукары, особенно новобранцы, кинулись разыскивать недовольного, который безуспешно старался затеряться в бесконечном океане лиц.

Шаддам нахмурился, излишне затянув паузу. Присутствующие уловили его нерешительность. Это нехорошо.

— Мой досточтимый предок, кронпринц Рафаэль Коррино, говорил: «Закон — это окончательное знание». Да будет известно всем вам, здесь присутствующим, — Шаддам сжал кулак, но вспомнив напутствие Фенринга, постарался не показать агрессивности и сохранить отеческий тон, — что я закон империи. Я утверждаю кодексы. Я имею на это право и несу за это ответственность.

Собравшиеся отпрянули от одинокого диссидента и на него набросились сардаукары. Шаддам сделал знак своим людям оставить несчастного в покое. Нельзя допустить кровопролития хотя бы на время произнесения речи.

— Некоторые благородные семьи были наказаны за неподчинение имперскому закону. Никто из присутствующих не может сказать, что виновные партии Зановара или Ришеза не сознавали преступности своих деяний. — С этими словами Шаддам ударил кулаком по кафедре. Под сводами зала раздался не правдоподобно громкий грохот. По аудитории пробежал ропот, но никто не дерзнул возразить открыто.

— Если законы не поддерживать силой, если их нарушители не будут страдать от последствий нарушения, то порядок в империи выродится в хаос и анархию.

Шаддам горел от сознания своей правоты. Стараясь удержать закипавший гнев, он приказал начать демонстрацию голографического фильма.

— Смотрите все, что происходит на Биккале.

В воздухе возникло трехмерное изображение высыхающих джунглей и отравленных лесов. Беспилотные суда провели съемку поверхности несчастной планеты, передавая на борт военного флота картины бедствия. По зеленому покрову Биккала распространялась поразившая растения болезнь.

— Как вы видите, этот беззаконный мир страдает от болезни, поразившей ее зеленый покров. Как ваш император — для защиты всех вас — я не смею допустить нарушения наложенного на Биккал карантина.

Было видно, что зеленые листья сменили цвет, став темно-коричневыми и пурпурно-черными. Начали голодать животные; стволы деревьев превращались в гелеобразную массу и падали.

— Мы не можем рисковать и допустить, чтобы эта зараза распространилась по всей вселенной на другие планеты. Верные мне планеты. Я установил кордон вокруг Биккала. Даже после того, как болезнь пройдет, потребуются сотни лет для восстановления экосистемы планеты.

Шаддам не стал смягчать удар, рисуя перспективы непокорного семейства.

После начала осады жители Биккала приложили лихорадочные усилия. Они жгли джунгли и разбрызгивали над деревьями едкие кислоты, пытаясь изолировать очаги болезни. Все было тщетно. Зараза продолжала распространяться. Небо заволокло дымом страшных лесных пожаров.

Потом появились кадры, запечатлевшие верховного магистра, умоляющего о помощи. Он произносил речь за речью, обращаясь к сардаукарам, но его никто не слышал. Верховный башар запретил жителям покидать планету.

После завершения показа, оказавшего гнетущее впечатление на аудиторию, наступило молчание. В тишине эрцгерцог

Эказа Арман попросил слова от лица оппозиции. Учитывая то жестокое обхождение, которому подвергся некий диссидент, Шаддам весьма удивился, что, набравшись мужества, слова попросил именно Арман, благонамеренный эрцгерцог послушной планеты.

Император вспомнил недавнее донесение, в котором его извещали о том, что Дом Эказа арестовал и казнил двадцать грумманцев, участников подпольных банд, целью которых была организация фальшивых складов незаконно добытой меланжи. С помощью этой фальшивки можно было обвинить Эказ в нарушении законов и навлечь на него кару императора. Вероятно, этот разнузданный виконт Моритани узрел в этом единственную возможность уязвить соперника и остаться при этом безнаказанным. Интересно, что скажет эрцгерцог Арман Эказ?

— Со всем моим уважением к вам, ваше высокочтимое императорское величество, — сильным голосом заговорил высокий седовласый аристократ, встав со своего места в зале, я принимаю и готов одобрить стремление укрепить имперские законы и наложение карантина на Биккал. Вы есть величайшее воплощение справедливости в Известной Вселенной. Вы лично оказали громадную услугу Дому Эказа, сир, когда защитили нас от агрессии со стороны Дома Моритани Грумманского.

Но я хочу тем не менее задать вам вопрос, только лишь для того, чтобы вы имели возможность прямо на него ответить и чтобы мои достоуважаемые коллеги в этом высоком собрании не попадали в неловкое положение, выказывая свое непонимание ваших замыслов.

Шаддам напрягся, когда эрцгерцог широким жестом обвел зал.

— Из-за ужасов, которые навлекло на нас использование мыслящих машин во время Великого Джихада, Великая Конвенция запретила использование биологического оружия, так же как она ограничила и применение оружия атомного. Вероятно, вы сочтете для себя возможным как-то прокомментировать эти факты, ваше императорское величество, поскольку многие из нас не понимают, как вы могли решиться поразить непокорных биологическим оружием и не нарушить при этом установлений и ограничений Великой Конвенции.

При всем своем желании Шаддам не смог бы найти в речи эрцгерцога даже малейшего нарушения установленной формы постановки вопроса. В империи существовала нерушимая традиция вежливых дискуссий между аристократическими семействами. Исключения в этом отношении не делались даже для всемогущего Дома Коррино.

— Вы действительно не вполне понимаете факты, относящиеся к Биккалу, эрцгерцог. Я не поражал эту планету никакой болезнью. Это не мое деяние.

В зале раздался ропот, но Шаддам сделал вид, что не слышит его.

— Но каково ваше объяснение, сир? — продолжал настаивать Арман Эказ. — Я просто хочу понять мотивы ваших действий и лучше постичь закон империи, чтобы со всем усердием продолжать служить Дому Коррино.

— Восхитительная и достойная подражания цель, — произнес Шаддам несколько сдавленным голосом, удивленный красноречием оппонента. — После того как я получил с Биккала тревожные сведения, мои сардаукары приблизились к планете для осуществления ее блокады, коя должна была продолжаться до тех пор, пока верховный магистр не даст объяснений по поводу выдвинутых против него обвинений. Однако население Биккала, поддавшись панике, совершило акт пиратства, похитив два грузовых корабля, на которых, по несчастью, находились ядовитые семена, которые были отправлены для испытаний на биологическую станцию, расположенную на одной из удаленных планет. Не я приложил руку к похищению этих грузовых судов и не я поразил планету. Биккальцы сами навлекли смерть на свой растительный мир.

В зале снова раздался ропот, правда, на этот раз в нем чувствовалась неуверенность.

— Благодарю вас, сир, — сказал эрцгерцог Эказ и сел на место.

Покидая Зал Речей Ландсраада, император был очень доволен собой. Приятное волнение играло в крови, и Шаддам шел к выходу пружинистой юношеской походкой.

***

===

~ ~ ~
Покорители презирают покоренных за то, что те позволяют себя бить.

Император Фондиль III «Охотник»

Наконец-то Икс!

Защищенное от сенсоров контрольного поля боевое судно Атрейдесов было похоже на раскаленный докрасна метеор, летевший к поверхности планеты. Пилотировавший судно Гурни Халлек надеялся, что Гильдия сохранит верность ранее достигнутому соглашению и не выдаст их тлейлаксам. Сейчас Гурни направил корабль к полярной области промышленной планеты. Рядом с ним сидел принц Ромбур, погруженный в личные воспоминания.

Снова дома после разлуки длиной более двадцати лет. Как ему хотелось, чтобы рядом была Тессия.

Перед тем как покинуть лайнер и закрыться в боевом корабле, двое разведчиков попрощались с летным аудитором тем самым, с широко посаженными глазами.

— Гильдия следит за вами, Ромбур Верниус, но мы не можем чем-либо помочь вам, во всяком случае, открыто помочь.

Ромбур улыбнулся.

— Понимаю. Но вы можете пожелать нам удачи. Летный аудитор не смог скрыть удивления:

— Если это имеет для вас значение, то я, м-м-м, охотно это сделаю.

Теперь, когда боевое судно прогрызало плотные слои атмосферы, Гурни ворчал, что слишком много членов Гильдии знают, кто они такие, и подозревают об их тайной миссии. Насколько знал Халлек, Гильдия никогда не выдавала чужих секретов, но все же Гильдия брала взятки.

Испытывая гордость и чувствуя себя сильнее, чем когда-либо раньше, Ромбур сказал Халлеку:

— Подумай о том, как межзвездная торговля страдает из-за того, что Дом Верниусов лишился Икса. Неужели ты полагаешь, что Гильдия заинтересована в сохранении власти тлейлаксов?

От злости у Гурни побагровел шрам, оставленный чернильной лозой. Корпус судна сильно разогрелся, но Халлек продолжал снижение.

— Гильдия не вступает в союзы, — мрачно сказал он. Восковое лицо Ромбура осталось бесстрастным.

— Если Гильдия начнет раскрывать тайны своих пассажиров, то ее репутация будет подорвана. — Он задумчиво покачал головой. — Гильдия, так или иначе, поймет, зачем мы прибыли сюда, когда начнется транспортировка войск Атрейдесов на Икс.

— Все это я понимаю, но все равно волнуюсь. Слишком многое может пойти не так, как надо. Мы были отрезаны от герцога Лето и не могли сноситься с ним все время пребывания на Джанкшн, а это целый месяц. Мы не знаем, изменились ли планы герцога, и летим сейчас очертя голову в полную неизвестность. «Человек без забот — это человек без устремлений».

Ромбур ухватился за поручень, чтобы сохранить равновесие — корабль сильно болтало из стороны в сторону.

— Лето сделает то, что обещал. Так же поступим и мы.

Они жестко приземлились в глуши северных широт Икса. Корабль встал среди сугробов, льда и голых холодных скал. Никто их не обнаружил. Расположенный неподалеку тайный туннель был предназначен для экстренного бегства семейства Верниусов в случае неожиданной катастрофы или нападения противника. Правда, теперь Ромбуру предстояло воспользоваться этим туннелем для того, чтобы проникнуть в отнятый у него мир.

Работая рука об руку в холоде ночи, Ромбур и Халлек отсоединили от корабля и переделали в оружие некоторые части. Присоединенные к судну части можно было снять и придать им другие формы и функции. Оружие можно было раздать верным сторонникам, а похожие на пчелиные соты ячейки служили хранилищем запасов пищи.

Мужчины сидели в устье шахты под звездным черным небом, и Гурни разрабатывал план спуска по крутым стенам шахты. Он горел жаждой действия. Он получал наслаждение от обсуждения стратегических планов и игры на балисете в Каладанском замке, но в душе Гурни был все же природным бойцом и не чувствовал полного удовлетворения от жизни, если не мог сражаться за своего сеньора — будь то Доминик Верниус, Лето Атрейдес или принц Ромбур.

— Я, конечно, уродлив, но по крайней мере ни у кого не возникнет сомнений, что я — человек. Ты, — Гурни задумчиво посмотрел на механические части принца-киборга и покачал головой, — должен сто раз подумать, что будешь отвечать, если тебе зададут неприятные вопросы.

— Я очень похож на биоиксианца. — Ромбур поднял искусственную руку и пошевелил механическими пальцами. — Но я бы хотел, чтобы меня принимали, как полноправного графа Верниуса.

Годы, проведенные Ромбуром в изгнании, и перенесенные страдания сделали его лучшим вождем, чем он был раньше. Теперь он сочувствовал своему народу, а не воспринимал его как дар судьбы. Теперь он хотел заслужить его уважение, как Лето Атрейдес заслужил уважение и любовь народа Каладана.

Воспитываясь в Гран-Пале, принц Ромбур беззаботно собирал камешки и, барабаня от скуки пальцами по столу, переходил из класса в класс, радостно ожидая, когда станет главой Дома Верниусов. В те времена он не мог даже в дурном сне предположить, что за это право ему придется сражаться. Как и его сестра, принц был доволен своей ролью властителя, доставшейся ему по праву рождения.

Однако оказалось, что роль вождя — это нечто неизмеримо большее. Принцу пришлось пережить множество страданий, чтобы извлечь для себя этот трудный урок.

Первым уроком стало убийство матери — леди Шандо, которая, как узнал Ромбур, была матерью побочного сына старого императора Эльруда. Потом, после многих лет изгнания, ядерным самоубийством покончил жизнь его отец, унеся с собой в могилу сотни сардаукаров. И наконец, Кайлея. Его сестра, доведенная до безумия и предательства нестерпимой мыслью о недостижимости того, что она считала принадлежащим себе по праву.

Скоро здесь снова польется кровь, когда они с Гурни зажгут огонь революции, а Лето Атрейдес ударом извне окончательно уничтожит захватчиков. Народу Икса придется снова сражаться, и многие при этом погибнут.

Но ни одна капля крови, поклялся себе Ромбур, не пропадет даром, и его любимая планета обязательно обретет долгожданную свободу.

***

===

~ ~ ~
Вселенная всегда отступает от логики хотя бы на один шаг.

Леди Анирул Коррино. Личный дневник

Замок Каладан и близлежащие казармы воинских соединений гудели, как растревоженные ульи. Солдаты Дома Атрейдесов проводили на маневрах дни и ночи, готовясь к дальнему походу, а интенданты поставляли все необходимое для войны. Все горели желанием скорее отправиться в опасную экспедицию. В войсках чистили оружие и проверяли стенобитные машины, готовясь к жестокой схватке.

Для согласованной подготовки такой сложной операции требовались месяцы, и Лето приказал своей гвардии также не жалеть усилий. Он обязан помочь Ромбуру и не пожалеет ничего, чтобы исполнить свой долг.

Быть может, Ромбур и Гурни давно убиты. Лето не получал от них никаких новостей, ни одного слова. Не было ни призывов о помощи, ни сообщений об успехах. Или, может быть, они уже попали в водоворот вспыхнувшей революции. После несчастного случая на лайнере принц и Гурни пропали, исчезнув в зловещем молчании. С Икса не поступало никаких донесений. Как бы то ни было, мы сделаем все, что должны, и не станем терять надежду.

Но если Ромбур потерпел неудачу, а армии Атрейдеса проиграют сражение тлейлаксам и сардаукарам, то большие неприятности ждут Лето дома. Его мир и планета будут конфискованы императором. Даже Туфир Гават проявлял нехарактерную для него нервозность.

Однако Лето с головой погрузился в подготовку похода. Мысленно он уже перешел Рубикон, пути назад не было. Он примет ставку и на короткое время оставит свой любимый Каладан без защиты. Это был единственный способ восстановить на Иксе династию Верниусов и соблюсти долг аристократической чести.

Колесница Джаггернаута сдвинулась с места и неумолимо покатилась по предначертанной ей колее.

Принимая тысячи важнейших решений, Лето избегал присутствовать при завершающих стадиях работ и предпочитал вместо этого посещать пристани Каладана, расположенные у подножия замка. Как благородный вождь Великого Дома, у него были обязательства перед народом, и они были очень приятны, хотя он получил бы гораздо больше радости, если бы рядом с ним была Джессика.

В это время домой возвращался рыболовный флот, суда которого тралили рыбу вокруг рифов в течение двух жарких солнечных недель. Каждый год в это время флот возвращался в родной порт с богатейшим уловом грунда, мелкой голубовато-серебристой рыбешки. Эту необычайно вкусную рыбку мыли, солили, варили в больших котлах, а потом выставляли на огромные столы, за которыми пировали все желающие. Лето любил этот каладанский деликатес не меньше, чем продубленный всеми ветрами рыбак.

Ромбур был еще большим любителем грунда, чем Лето, и это был первый за много лет праздник, пропущенный иксианским принцем. Созерцая шумную суету на причалах, Лето старался отогнать от себя дурные предчувствия. Долгое ожидание, словно червь, подтачивало терпение.

Отвлекшись от военных приготовлений, герцог, стоя на пристани, наблюдал, как в порт входят первые траулеры. На галечном пляже собралась толпа, а торговцы и повара устанавливали на старой деревенской площади столы, котлы и прилавки.

На берегу играли бродячие музыканты. Слушая их, Лето, улыбнувшись, вспомнил, как Ромбур и Гурни состязались в игре на балисете, стараясь превзойти друг друга в исполнении лирических и сатирических песен.

Но даже здесь, среди веселой толпы, Дункан Айдахо и Туфир Гават отыскали герцога, наслаждавшегося мгновением мирных забав.

— Вы не должны ходить без охраны, мой герцог, — предостерегающе произнес ментат.

— От вас ждут ответов и решений относительно вооружения и экипировки, — добавил Айдахо. — Экспедиционный корпус отбывает очень и очень скоро.

Оружейному мастеру предстояло вести военный космический флот Атрейдесов на Икс. Дункан приобрел некоторый боевой опыт, командуя силами, нанесшими удар по Биккалу.

Лето, как глава Великого Дома, не должен был прямо участвовать в военных действиях, хотя ему очень хотелось встать во главе своей армии. Но, следуя совету Туфира, он решил действовать политическими средствами, объяснив в Кайтэйне причины военной экспедиции.

— В этом заключается дело герцога, — настаивал на своем седой ветеран.

Лето посмотрел на крутые дороги, ведущие на вершину скалы. Отсюда были хорошо видны верхние этажи замка.

— Наступает удачное время для нанесения главного удара. Пока Биккал задыхается от страшной заразы, император Шаддам отвлечен от своих интриг. Мы выбьем тлейлаксов с Икса, прежде чем он поймет, что мы делаем.

— Я видел снимки джунглей Биккала, — сказал Дункан. — Не важно, какие доводы в свою пользу изобретает Шаддам, но я не сомневаюсь, что все происшедшее — дело его рук.

Лето согласно кивнул.

— Уничтожение биккальской экосистемы превосходит все мыслимые границы возмездия за самые тяжкие преступления. Однако… положение, складывающееся на Биккале, дает нам преимущество. — Он посмотрел, как первое рыболовное судно подошло к причалу. Толпа добровольных помощников бросилась к судну, чтобы канатами закрепить сети, полные грунда.

— Я оказал щедрую медицинскую помощь Ришезу после того, как мой дорогой кузен атаковал их планету. Теперь настало время показать Ландсрааду, что Дом Атрейдесов может оказывать благодеяния не только своим родственникам. — Он улыбнулся. — Туфир, прежде чем наши передовые части тайно отправятся на Икс, ты организуешь грузовой флот и его военное сопровождение. Я, герцог Лето Атрейдес, хочу отправить на Биккал гуманитарную помощь, не требуя ничего взамен.

Дункан был поражен этим предложением.

— Но, Лето, ведь они пытались продать твоих предков тлейлаксам.

— А наша гвардия должна остаться здесь, чтобы обеспечивать оборону Каладана на время, пока наша армия будет на Иксе, — добавил Туфир. — Намеченная кампания и без того уже истощает наши ресурсы.

— Выдели для охраны груза минимальный контингент, достаточный только для того, чтобы продемонстрировать серьезность наших намерений. Что касается биккальцев, то они уже наказаны за свое безобразное отношение к военному мемориалу в Сенасаре. Мы ничего не добьемся, если затаим злобу на местное население. Биккальцы увидели, насколько жестко мы можем действовать. Теперь нам надо показать им другую сторону медали. Они должны убедиться в нашем милосердии. Моя мать — а она не всегда ошибается — не раз напоминала мне, что лидер, наряду с твердостью, должен проявлять и великодушие.

Он сжал губы, вспомнив свой разговор с Ромбуром о политической целесообразности и о том, как уравновесить ее, хоть она и важна, с нуждами и чаяниями простых людей.

— Запомните мои слова, — сказал Лето. — Я делаю это для народа Биккала, а не для его политиков. Это не подачка верховному магистру за наши действия, не прощение и даже не принятие извинений.

Туфир Гават нахмурился.

— Означает ли это, что вы отстраняете меня от участия в операции на Иксе, мой герцог?

Лето криво усмехнулся в ответ.

— На Биккале мне нужны твои дипломатические навыки, Туфир. Там может возникнуть напряженность, когда ты достигнешь границ имперского кордона. На планету наложен строгий карантин, но я могу держать пари, что император не отдал ясного приказа уничтожать всех, кто, приблизившись к планете, не пытается высадиться на ее поверхность. Надо использовать этот недосмотр.

Ментат и оружейный мастер посмотрели на Лето так, словно тот сошел с ума. Лето продолжал:

— Ваша задача — отвлечь внимание сардаукаров и, возможно, самого Шаддама. Действительно, из этого мероприятия можно устроить настоящий спектакль.

Дункан просиял, до него дошла суть герцогского плана.

— Это будет настоящий отвлекающий маневр! Император не сможет игнорировать кризис, и пока Туфир будет испытывать на прочность имперскую блокаду, никому даже не придет в голову думать об Иксе. Все силы сардаукаров будут стянуты к Биккалу, и никто не успеет предупредить Кайтэйн, когда наши силы займут свои позиции на Иксе. Сардаукары, расквартированные там, будут действовать без приказа. Таким образом, гуманитарная миссия — это не более чем отвлекающий маневр.

— Именно так, но она может принести пользу населению Биккала и упрочить мои позиции в Ландсрааде. После того как я брошу свою армию на Икс, мне потребуется столько союзников, сколько я смогу набрать.

На заполненном людьми причале между тем огромные краны, скрипя от натуги, поднимали с кораблей сети, переполненные трепещущей рыбой. В гавани, ожидая своей очереди, выстроились под разгрузку другие траулеры. Причалы порта не могли обработать весь груз сразу.

Дункан поспешил к казармам, а Лето остался на пристани, чтобы участвовать в празднестве. Остался и Гават, который взял на себя роль телохранителя своего герцога.

Разбухшие от груза сети с миллионами серебристых рыбок были подняты на берег. В воздухе распространился запах свежей рыбы. Мускулистые рабочие высыпали содержимое сетей в чаны и ванны с соленой водой, откуда повара вытаскивали рыбу специальными черпаками и засыпали ее в дымящиеся варочные котлы с кипящей водой.

Лето по локти погрузил руки в один из чанов и передал рыбу по живому конвейеру. Люди очень обрадовались участию герцога в ритуале, да он и сам очень любил это действо.

Туфир Гават неотступно следовал за герцогом сквозь густую толпу, готовый к появлению убийц, которые могли затесаться в толпу рыбаков.

Лето тем временем уселся за один из дощатых столов, чтобы насладиться ароматным грундом. Люди зааплодировали, когда их герцог первым отправил в рот пригоршню вареных рыбок. Все собравшиеся дружно последовали его примеру и принялись шумно пировать.

То был последний момент, когда герцог мог насладиться мирной забавой. Бог весть когда еще представится такой случай.

***

===

~ ~ ~
Кто знает, какая мелочь сегодняшней жизни переживет эпохи человеческой истории? Это может быть какая-то мелочь, кажущийся лишенным какого бы то ни было значения предмет. Однако этот предмет непостижимым образом ударяет по резонирующей струне и переживает тысячелетия.

Верховная Мать Ракела Берто-Анирул. Основательница Ордена Бене Гессерит

Подходила к концу четвертая ночь, проведенная леди Анирул в новых покоях. Как и все предыдущие ночи, супруга императора не могла сомкнуть глаз — ее преследовали голоса Другой Памяти. Леди Анирул встала с кровати и направилась к двери. Под сводами черепа стоял неумолчный гвалт. Даже призрак Лобии присоединился к этому дьявольскому хору, не принося желанного успокоения.

Что они пытаются мне сказать?

Медицинская Сестра Йохса была начеку. Она приблизилась к Анирул — руки свободно висели вдоль тела. Йохса принял боевую стойку, чтобы не выпустить Анирул из спальни.

— Миледи, вернитесь в постель, вам необходим отдых.

— Но я не могу уснуть в постели!

На супруге императора была надета свободная ночная рубашка, прилипшая к потному телу, медно-каштановые волосы торчали в разные стороны безобразными сосульками. Под налитыми кровью глазами резко обозначились глубокие морщины и синие тени.

Недавно слуги, подчиняясь нелепым и отрывочным приказаниям Анирул, перенесли ее гигантскую кровать и мебель из одной спальни в другую, чтобы отыскать тихое место, где Анирул могла бы спокойно спать, но ничто не приносило ей облегчения.

Йохса снова заговорила, сохраняя безмятежное спокойствие:

— Хорошо, миледи, мы найдем для вас другое место.

Притворно пошатнувшись, Анирул сделала обманное движение и толкнула медицинскую Сестру, сбив ее с ног. Низкорослая женщина упала на стол и разбила дорогую украшенную орнаментом вазу. Пробежав мимо Йохсы, Анирул выскочила в коридор, выбив поднос с завтраком из рук горничной.

Разогнавшись, Анирул свернула за угол, но поскользнулась босыми ногами на полированных плитах пола и врезалась в Мохиам, которая от неожиданности выронила на пол пачку документов и листков ридулианской кристаллической бумаги. Быстро среагировав, Вешающая Истину не стада подбирать бумаги, а бросилась вслед за Анирул, но едва не потеряла равновесие. Вскоре к ней присоединилась запыхавшаяся Йохса.

Мчавшаяся впереди Анирул распахнула дверь на служебную лестницу и побежала дальше, не разбирая дороги, но, запутавшись в подоле ночной рубашки, споткнулась и, дико крича, полетела вниз по ступенькам.

Йохса и Мохиам появились на верхней площадке лестницы в тот момент, когда покрытая синяками и кровоточащими ссадинами Анирул пыталась сесть. Мохиам поспешила вниз и опустилась на колени возле супруги императора. Делая вид, что хочет ей помочь, Вещающая Истину взяла Анирул за руку и за талию, чтобы не дать ей снова ускользнуть.

Над Анирул, внимательно разглядывая травмы, склонилась Йохса.

— Этот нервный срыв надвигался давно, боюсь, что ей станет еще хуже.

Медицинская Сестра уже начала вводить Анирул большие дозы психотропных препаратов в безуспешной попытке утишить бурю голосов Другой Памяти.

Мохиам помогла раненой Сестре встать на ноги. Глаза Анирул бегали, как у затравленного зверя. Она озиралась, со страхом вглядываясь в темные углы лестничной площадки.

— Голоса в моей голове не стихают. Они хотят, чтобы я присоединилась к ним.

— Не говорите этого, миледи. — Мохиам воспользовалась успокаивающими интонациями Голоса, что, впрочем, не возымело действия на Анирул. Медицинская Сестра залепила антисептическим пластырем рану на лбу императрицы. Мохиам и Йохса медленно повели Анирул в спальню.

— Я слышу, как они кричат в моей голове, но разбираю только фрагменты предложений на разных языках. Одни я понимаю, другие же совершенно мне незнакомы. Я не могу понять, что они пытаются сказать мне, почему они так встревожены. — Голос Анирул дрожал от душевной боли. — Лобия тоже там, но даже она не может справиться с остальными и помочь мне.

Медицинская Сестра налила Анирул меланжевого чая из горячего чайника на ночном столике. Упав на старинную кушетку в гостиной, Анирул обратила взор своих ореховых глаз на темную фигуру Мохиам.

— Йохса, оставь нас. Мне надо поговорить с императорской Вещательницей. Наедине.

Медицинская Сестра сделала недовольный вид, но затем, ворча, все же подчинилась и вышла. Лежа на диване, Анирул испустила прерывистый вздох.

— Какое же тяжелое бремя эти тайны.

***