Дом Атрейдесов. Б.Герберт, К. Андерсон. Дюна 292 - 26 Мая 2023

Главная » 2023 » Май » 26 » Дом Атрейдесов. Б.Герберт, К. Андерсон. Дюна 292

16:48

Дом Атрейдесов. Б.Герберт, К. Андерсон. Дюна 292

***

===

~ ~ ~
Если центр бури не движется, значит, ты находишься на ее пути.

Древняя фрименская мудрость
Фрегат Атрейдеса отбыл на Кайтэйн из столичного космопорта Кала на коронацию падишаха императора, увозя в своих трюмах великое множество знамен, роскошных одежд, драгоценностей и даров. Герцог Лето решил внести достойный вклад в пышность и великолепие предстоящей церемонии.

— Это хорошая тактика, — с мрачным кивком согласился с молодым герцогом Туфир Гават. — Шаддам всегда получал большое удовольствие от внешних атрибутов своего положения. Чем ярче вы будете одеты и чем больше даров ему преподнесете, тем большее впечатление на него произведете и тем больше шансов, что он выполнит вашу просьбу.

— Он предпочитает форму содержанию, — вслух размышлял Лето. — Но внешность может быть обманчива, и я не имею права недооценивать его коварство.

На проводы Кайлея надела свое самое роскошное и ослепительное платье, но она останется в Замке, и никто из придворных не оценит ее красоты. Лето видел, как страстно желает Кайлея отправиться на Кайтэйн к императорскому двору, но не стал менять свое решение. Старый Пауль, помимо всего прочего, передал сыну немалую толику своего упрямства.

Ромбур появился на посадочной площадке в панталонах, сорочке из синтетического шелка и в просторной накидке, украшенной пурпурным и медным цветами — цветами павшего Дома Верниусов. Он горделиво стоял перед входом на корабль, а Кайлея вздыхала по поводу его храбрости — ее брат осмелился надеть для поездки на Кайтэйн цвета своих опальных предков. Ромбур сильно возмужал, он стал более мускулистым и подтянутым, с его лица исчезла детская округлость.

— Некоторые могут расценить это как дерзость, мой герцог, — произнес Гават, указав кивком головы на наряд Ром-бура.

— Это все одна и та же игра, Туфир, — ответил Лето. — Мы должны напомнить всем о величии, которое было утрачено когда тлейлаксы предательством вынудили эту благородную семью стать отступниками. Мы должны показать, насколько близоруким было злокозненное решение Эльруда. Мы должны помочь Шаддаму понять, каким великим союзником может стать Дом Верниусов для императорского трона. В конце концов, — он жестом указал на горделиво стоявшего Ромбура, — кого бы ты сам предпочел иметь в союзниках — этого мужчину или поганых тлейлаксов?

Мастер Убийств одарил Лето короткой довольной улыбкой.

— Я бы не стал так прямо говорить об этом Шаддаму.

— Мы увидим все без слов, — ответил Лето.

— Из вас выйдет великий герцог, милорд, — почтительно произнес Гават.

Они прошли на посадочную площадку, где удвоенная против обычного охрана только что закончила посадку на фрегат, который должен был сейчас стартовать на ожидавший лайнер.

Кайлея подошла к Лето и, как положено, обняла его. Шурша своим пастельным платьем, она прижалась золотым гребнем в своих медно-рыжих волосах к щеке герцога. Он чувствовал, как напряжены были ее руки — оба страстно желали продлить это объятие.

Потом со слезами на глазах, дочь Доминика и Шандо обняла за шею брата. В глазах девушки появились слезы.

— Будь осторожен, Ромбур, это так опасно.

— Это единственный способ восстановить доброе имя нашей семьи, — ответил Ромбур. — Мы должны отдаться на милость Шаддаму. Может быть, он не так плох, как его отец. Он ничего не достигнет, если будет упрямо соблюдать приговор, вынесенный нашей семье, но потеряет многое, особенно если учесть, что в Империи нарастает брожение и недовольство. Ему нужно как можно больше друзей, в которых он сможет черпать силы. — С этими словами он улыбнулся и запахнул пурпурно-медную накидку.

— Икс отдан на растерзание Бене Тлейлаксу, — согласилась Кайлея. — Они не имеют ни малейшего понятия, как вести дела галактического масштаба.

Представителями Каладана на коронации должны были стать Лето, Ромбур и Гават. Это было, вероятно, очень дерзко, причем демонстративно дерзко. Или Шаддам расценит такой шаг как проявление спокойной уверенности? Лето очень надеялся на последнее.

Как герцог он понимал, что неразумно бросать вызов политике императорского двора, но его сердце говорило, что можно рискнуть при столь важных ставках, тем более что Лето чувствовал себя поборником справедливости, каковым собирался быть всю жизнь. Старый герцог научил его не соглашаться на меньшее. Отец показал ему, что рискованные поступки часто вознаграждаются гораздо выше, нежели осторожное консервативное поведение, так почему бы не попробовать? Если бы старый герцог попал в такую же ситуацию, какой выход он бы предпочел: сделал бы нечто подобное или, выслушав советы жены, поступил бы более осмотрительно? У Лето не было ответа на этот вопрос, но он был счастлив, что при нем нет такого советника, как его суровая и фанатичная мать. Когда он решит жениться, то никогда не выберет в супруги такую женщину, как леди Елена.

Он послал на Восточный континент, к Сестрам-Отшельницам, где теперь жила в ссылке его мать, курьера с формальным извещением о своем и Ромбура отъезде на Кайтэйн. Он не стал вдаваться в подробности своего плана и сообщать о неизбежном риске, он просто решил подготовить мать к худшему. Поскольку других наследников у Дома Атрейдесов не было, то в случае смерти Лето леди Елена автоматически становилась бы правительницей Каладана. Смерть могла настигнуть его в разных обличьях: его могли казнить за пособничество отступникам или устроить «несчастный» случай. Хотя Лето знал, что мать принимала непосредственное участие в убийстве отца, у него не было иного выбора. Это был вопрос формального этикета.

Последние сундуки с багажом герцога были погружены на борт фрегата, и корабль взмыл в серое, затянутое тучами небо Каладана. Это путешествие будет не похоже на все предыдущие. Сейчас на карту поставлено будущее Ромбура и, может быть, его собственное.

В расписании придворных торжеств Лето была предоставлена высокая честь, он удостаивался аудиенции у нового императора на четвертый день после коронации. За это время они с Ромбуром подготовят официальную петицию на имя Шаддама, представив свое дело и отдав себя на милость императора.

Неужели падишах император рискнет омрачить первые славные дни своего царствования подтверждением смертного приговора? Многие Дома увидят в этом жесте зловещее предзнаменование, а Шаддам был и сам очень суеверен. Это предзнаменование сумеют прочесть все, настолько оно будет прозрачным. Любым поступком сейчас Шаддам установит стиль своего правления. Захочет ли император начать с отрицания справедливости? Лето от всей души надеялся, что нет.

Герцогский фрегат занял предписанное место в громадном, но заполненном до отказа грузовом отсеке лайнера. Рядом занимали свои места челноки с пассажирами, протискиваясь между грузовыми кораблями, заполненными товаром: рисом-пунди, медицинскими препаратами из келпа, коврами ручной работы и консервированной рыбой каладанских морей. Частные лиртеры продолжали доставлять грузы, влетая в грузовой отсек, размерами превосходящий добрую провинцию. Огромный корабль Гильдии совершал обычный рейс, заходя в порты близлежащих планет, имея конечным пунктом назначения Кайтэйн. Рядом находилось множество кораблей, которые везли приглашенных на предстоящую коронацию.

Туфир Гават посмотрел на хронометр, вмонтированный в носовую часть фрегата.

— Пока лайнер закончит погрузку и выгрузку, пройдет еще три часа. Только потом он стартует. Я предлагаю потренироваться, милорд.

— Вы всегда предлагаете только это, Туфир, — рассмеялся Ромбур.

— Я делаю это потому, что вы еще молоды и нуждаетесь в обучении, — парировал ментат.

Фрегат Лето был полон всяческих удобств, на корабле можно было забыть о том, что находишься в космосе, но Лето уже достаточно отдохнул, и его нервозность и юношеская энергия требовали выхода. Надо было разрядиться, бездействие было невыносимым.

— У тебя есть конкретное предложение, Туфир? Чем мы можем здесь заняться?

Глаза Мастера Убийств вспыхнули.

— В космосе есть много вещей, которым герцог… и принц, — Гават посмотрел на Ромбура, — могли бы поучиться.

* * *
Бескрылый боевой корабль, размерами не превышавший орнитоптер, отделился от брюха фрегата и, покинув грузовой отсек лайнера, вышел в открытый космос. Лето работал на панели управления, а Ромбур сидел рядом на месте второго пилота. Положение напомнило Лето бегство в орнишипе с Икса, которое едва не закончилось катастрофой.

Гават встал за спинами молодых людей, одетый в противоударный костюм. Ментат выглядел значительно, как столп мудрости, пристально наблюдая за действиями подопечных. Оба они впервые управляли боевым кораблем в реальных условиях. Перед глазами Гавата находилась дублирующая панель управления.

— Космический корабль, даже такой маленький, — это не рыбацкая лодка, мои юные господа, — сказал Туфир. — В отличие от больших по размеру кораблей мы здесь пребываем в невесомости, со всеми ее преимуществами и ограничениями, которые она накладывает на нас. Вы оба работали на тренажерах, но теперь вы должны реально представить себе, что такое реальная боевая схватка в космическом пространстве.

— Сначала буду стрелять я, — объявил Ромбур, напомнив о предварительной договоренности.

— А я буду пилотировать, — сказал Лето, — а через полчаса мы поменяемся местами.

Гават, стоя позади, монотонно заговорил:

— Вряд ли вы, милорд, окажетесь в положении, когда придется действительно воспользоваться боевым кораблем, но…

— Да, да, но я всегда должен быть готов к этому, — беспечно отмахнулся Лето. — Кажется, это единственное, чему я в самом деле научился у тебя, Гават.

— Сначала надо научиться маневрировать. — Гават показал Лето, как надо проходить по криволинейным и изогнутым под острым углом траекториям. Ментат держал корабль на достаточном удалении от лайнера, но и не отходил слишком далеко, чтобы юноша не увлекся и не развил слишком большую скорость. И действительно, Лето, как нарочно, набрал слишком большую скорость и свалил корабль в неуправляемый штопор, но мгновенно среагировал и включил боковой двигатель, выровняв корабль.

— Сначала реакция, а потом противодействие, — одобрительно заметил Гават. Противоударный костюм позволил ментату удержаться на ногах. — Когда вы с Ромбуром потерпели бедствие на море, то смогли добраться до рифа и предотвратить полную катастрофу. Однако здесь нет сетей безопасности, которые смогли бы вас выловить. Если штопор выйдет из-под контроля, то вы продолжите смертельное вращение до тех пор, пока не сгорите в плотных слоях атмосферы или не вылетите в пространство, откуда уже не сможете вернуться.

— Давайте не будем делать этого сегодня, — сказал Ром-бур. Он посмотрел на друга. — Я попрактикуюсь в стрельбе, а ты постарайся выдержать корабль на прямой траектории хотя бы в течение нескольких минут.

— Нет проблем, — ответил Лето.

Склонившись над панелью выбора оружия, Гават сказал:

— Я взял с собой летающие мишени. Ромбур, постарайся стрелять так, чтобы уничтожить их как можно больше. Ты можешь выбрать любое оружие по своему желанию. Лазерный луч, артиллерийские снаряды или многофазные ракеты. Но сначала, милорд, — Гават стиснул плечо Лето, — прошу вас, уйдите на другую сторону планеты, чтобы не волноваться о том, что мы ударим по лайнеру, если Ромбур промахнется.

Усмехнувшись, Лето выполнил инструкцию, направив корабль на темную сторону планеты. Внизу проплыли облака Каладана, потом все потемнело, только вдоль побережья моря протянулись огни городов, а оставшееся позади солнце образовало сияющее гало вокруг экватора планеты.

Гават выстрелил в пространство сверкающими вращающимися шарами, которые случайным образом разлетелись в разные стороны. Ромбур положил руки на панель управления огнем и начал стрелять по всем направлениям. Почти все заряды прошли мимо, хотя одну мишень ему удалось сбить многофазной ракетой. Всем было ясно, что попадание случайно, и Ромбур понимал, что гордиться ему нечем.

— Терпение и уверенность, мой принц, — сказал Гават. — Каждый заряд надо расходовать так, словно он — последний в вашей жизни. Все идет в счет. Когда вы научитесь поражать мишени, то получите право более вольно обращаться со своими издержками.

Лето гонялся за мишенями до тех пор, пока Ромбур не истребил их все, воспользовавшись всеми видами оружия, которые были в его распоряжении. Когда все мишени были сбиты, Ромбур и Лето поменялись местами, и они продолжили тренировку.

Два часа пролетели незаметно, и наконец ментат велел отправиться назад, на лайнер, чтобы занять места, прежде чем навигатор свернет пространство и направит свой корабль на Кайтэйн.

* * *
Удобно расположившись в кресле, украшенном ястребом Атрейдесов, Лето стал смотреть в иллюминатор, рассматривая корабли, скопившиеся рядом в грузовом отсеке лайнера Гильдии. Он потягивал подогретое пряное вино и вспоминал ненастный вечер, проведенный в обществе Кайлеи, когда они перебирали вещи в сундуках покойного герцога Пауля. Как хотелось ему, чтобы сейчас был точно такой же вечер. Но, вздохнув. Лето понял, что безмятежная пора в его жизни наступит еще не скоро.

— Корабли расположены здесь так близко друг к другу, — сказал Лето. — Это очень меня беспокоит.

Лето видел, как рядом встали два транспорта Тлейлаксу. Позади этого транспорта пристроился на своем месте фрегат Харконненов.

— Вам не о чем беспокоиться, мой герцог, — сказал Гават. — По правилам ведения войны, утвержденным Великой Конвенцией, никто не имеет права применять оружие в лайнере. Любой Дом, который нарушит это правило, навсегда лишается права пользоваться лайнерами Гильдии. Никто не пойдет на такой риск.

— Но у нас есть хотя бы защитные поля? — спросил Лето.

— Ад Вермиллиона! Какие могут быть здесь поля, Лето? — спросил Ромбур, встревожившись. Он рассмеялся. — Ты должен был кое-что узнать о лайнерах, пока был на Иксе, или ты вместо этого все время смотрел на мою сестру?

Лето залился краской, но Ромбур быстро объяснил, в чем дело.

— Если на борту лайнера включить защитное поле, то оно начнет интерферировать с полем Хольцмана, и навигатор не сможет свертывать пространство. Активированное защитное поле, кроме того, мешает навигатору перейти в состояние транса. Мы намертво остановимся посреди космоса.

— Применение полей также запрещено нашим контрактом с Гильдией, — сказал Гават, словно упоминание о юридической стороне дела могло придать аргументам Ромбура большую весомость.

— Значит, мы находимся здесь незащищенные, голые и доверчивые, — проворчал Лето, продолжая пристально наблюдать за фрегатом Харконненов.

Ромбур с натянутой улыбкой произнес:

— Ты заставляешь меня вспомнить о том, как много людей жаждут моей смерти.

— Все корабли внутри лайнера одинаково уязвимы, принц, — сказал Гават. — Но вам пока рано печалиться. Самая главная опасность поджидает вас не здесь, а на Кайтэйне. А сейчас даже я предпочел бы немного отдохнуть. Здесь, на борту фрегата, мы находимся практически в полной безопасности.

Лето продолжал рассматривать крышу фрегата Харконненов. Высоко наверху была видна казавшаяся совсем крошечной кабина, в которой, окутанный оранжевым облаком пряности, плавал навигатор, управляющий своим исполинским кораблем.

Несмотря на уверения Гавата, Лето все же чувствовал себя очень неуютно. Рядом с ним нервничал Ромбур, который, однако, тщательно пытался скрыть свое беспокойство. Возбужденно дыша, юный герцог откинулся на спинку кресла, стараясь сбросить напряжение и приготовиться к политическим баталиям, которые неизбежно ждали его на Кайтэйне.

***

===

~ ~ ~
Буря порождает бурю. Ярость порождает ярость. Месть порождает месть. Войны порождают войны.

Загадка Бене Гессерит
Люки внешнего корпуса лайнера были задраены, ячейки грузового отсека закрыты, и судно начало готовиться к старту. Скоро навигатор войдет в состояние транса и корабль начнет свой путь. Следующей и конечной остановкой станет Кайтэйн, куда начинают собираться представители Больших и Малых Домов, прибывающих на коронацию Падишаха Императора Шаддама IV.

Навигатор вывел исполинский лайнер за пределы притяжения Каладана в открытый космос, приготовив к запуску гигантские двигатели Хольцмана, которые заставят корабль Гильдии совершить последний бросок сквозь свернутое пространство.

Пассажиры на борту фрегатов, расположенных в отсеках лайнера, не проявляли никакого беспокойства. Никто не двигался, все замерли на своих местах. Никто не включал двигатели, никто не собирался менять расположение. Все корабли здесь были похожи на книги, плотно расставленные на полках библиотеки. Все Дома подчинялись одним и тем же правилам, возложив свои упования на единственного мутанта, который должен найти правильный путь в бескрайних просторах космоса.

Как скотина, загнанная на бойню, злорадно подумал Раббан, переходя в невидимый боевой корабль.

Он мог бы сейчас одним ударом уничтожить десяток фрегатов, и никто бы никогда не узнал, кто это сделал. Если бы Раббану дали волю, то он бы порезвился, выпустив на свободу свою неуемную страсть к насилию…

Но это не входило в планы, по крайней мере сейчас.

Дядя разработал очень хитроумную схему, можно сказать, просто великолепную.

— Смотри, как это делается, и запоминай, — сказал барон. Хороший совет, должен был признать Раббан. Он только теперь начал открывать для себя прелести тонкой игры и наслаждение от долго вынашиваемой мести.

Это не значило, что Раббан собирался полностью отказаться от своих привычек к молниеносным импульсивным формам насилия, напротив, он собирался просто разнообразить свой репертуар способов человекоубийства. Но к тому времени, когда он возьмет в свои руки правление владениями баронства Харконненов, он станет вполне цивилизованной личностью.

В течение неуловимого момента люки корабля Харконненов открылись и выпустили в вакуум отсека лайнера сигарообразный корабль, который пилотировал Раббан.

Медленно, спокойно, терпеливо.

Прежде чем кто-либо успел рассмотреть боевой корабль Харконненов, Раббан запустил генератор поля-невидимки, как его научил Питер де Фриз. Он не почувствовал никаких изменений, изображения на мониторах не изменились ни на йоту. Но сам он превратился в убийцу-призрака, невидимого и непобедимого.

С точки зрения любого стороннего наблюдателя и всех электронных приборов слежения, на месте корабля Харконненов находилось совершенно пустое место, ибо все электромагнитные волны отражались от корпуса невидимки и огибали его, не возвращаясь к источнику излучения. Двигатели корабля-невидимки работали так тихо, что никто не замечал никакого движения в отсеке лайнера Гильдии.

Не было ни звуков, ни вибрации.

Никто ничего не заподозрит. Никто даже не сможет представить, что здесь действовал корабль-невидимка.

Раббан включил боковые двигатели, совместил ось своего корабля с осью прикинувшегося невинной овечкой семейного фрегата Харконненов. После этого Раббан направил свое судно к фрегату Атрейдеса. Конечно, корабль, на взгляд Раббана, был слишком громоздким для истребителя и не обладал никакой маневренностью, но поскольку он был невидимым, то размеры в конечном счете не играли никакой роли.

Толстые пальцы Раббана заплясали над панелью, все существо этого человека загорелось чувством могущества, силы, власти, жажды славы и удовлетворения. Скоро он уничтожит корабль, полный этих отвратительных грубых тлейлаксов. Сотни их погибнут.

Раньше, пользуясь своим исключительным положением в Доме Харконненов, Раббан получал все, что хотел, манипулируя людьми и убивая тех немногих смельчаков, которые пытались помешать ему выполнять его прихоти. Но то была просто игра для ублажения капризов. Теперь же он выполнял жизненно важное для будущего Дома задание. Барон выбрал его для выполнения этой миссии, и он поклялся выполнить ее на «отлично». Раббан не хотел, чтобы дядя сослал его к отцу на Ланкевейль.

Раббан подводил корабль к нужному месту медленно и аккуратно — не спеша, понемногу. В его распоряжении было практически все время перелета, чтобы устроить войну.

Окруженный полем-невидимкой, Раббан чувствовал себя охотником в засаде. Но это была совсем не та охота, к которой он привык, взрывая песчаных червей Арракиса или преследуя детей в заповедном лесу. Теперь на карту была поставлена вся политика Империи. Настанет день, и он начнет вешать на стены в родовых замках Харконненов набитые чучела богатых и знатных противников.

Невидимый боевой корабль вплотную приблизился к фрегату Атрейдеса, едва не касаясь его борта.

Раббан бесшумно привел в боевую готовность оружие. Он решил воспользоваться многофазными ракетами. В таких случаях лучше положиться на ручное прицеливание.

При таком расстоянии промахнуться было практически невозможно.

Раббан развернул корабль-невидимку, направив орудия на два расположенных рядом транспортных корабля Тлейлаксу, которые за солидную взятку, данную Харконненами чиновникам Гильдии, были вставлены в отсек в непосредственной близости от фрегата Атрейдеса.

Идущие с Тлейлакса-7, эти корабли наверняка несли на борту генетический материал, основную продукцию Бене Тлейлакса. Распоряжался на каждом корабле какой-нибудь Мастер Тлейлаксу, экипаж состоял из лицеделов, умевших поменять обличье слуг тлейлаксов. Что там еще может быть? Мясо слиней, материал для пересадки или эти омерзительные гхола — клонированные клетки мертвецов, из которых снова вырастали такие же люди на радость осиротевшим семьям. Эти продукты стоили недешево, и поэтому тлейлаксы были исключительно богатым народом, но они были настолько противны всем, что им никогда не удастся получить статус Великого Дома.

Это было просто великолепно! На заседании Ландсраада юный Лето Атрейдес во всеуслышание объявил вендетту тлейлаксам, поклявшись отомстить им за все, что они сделали Дому Верниусов. Лето был настолько неосмотрителен, что забыл, что его слова записываются. Теперь все знают, как он ненавидит тлейлаксов, сидящих в своих кораблях.

Дар судьбы состоял еще и в том, что на борту фрегата Атрейдеса находится сейчас Ромбур Верниус, еще один персонаж, который попадет в расставленные Харконненами силки. Еще одна жертва предстоящей схватки — кровавой беспощадной войны между Атрейдесом и Тлейлаксу.

Ландсраад обвинит герцога Лето в том, что он — горячая голова — дерзкий, импульсивный и склонный к насилию, в том, что Лето поддался дурным советам, движимый дружбой с Иксом и безутешной скорбью по поводу смерти отца. Бедный, бедный Лето, его так плохо научили справляться с многотрудными делами государственными.

Раббан доподлинно знал, к каким выводам придут комиссия Ландсраада и император, потому что дядя и кривобокий ментат все ему объяснили.

Приблизившись на расстояние вытянутой руки к фрегату Атрейдеса, невидимый и безымянный, Раббан прицелился в расположенные неподалеку тлейлаксианские корабли. На полных губах Раббана заиграла улыбка. Он протянул руку к панели.

И открыл огонь.

***

===

~ ~ ~
Хольцман был одним из самых талантливых и плодовитых иксианских изобретателей. Бывали моменты, когда он запирался дома и работал днями и ночами, не тратя время на общение с кем бы то ни было. После таких периодов он часто нуждался в госпитализации, так как его психическое и физическое здоровье оказывалось на грани срыва. Хольцман умер молодым — в момент смерти ему было чуть больше тридцати стандартных лет, но результаты его открытий в буквальном смысле перевернули жизнь вселенной.

Биографическая капсула из каталога фильмов Империи
Как только Раббан, проникнутый важностью возложенной на него задачи, покинул борт фрегата, барон Владимир Харконнен уселся в кресло наблюдательного пункта и принялся ждать, вглядываясь в полумрак грузового отсека лайнера Гильдии. Навигатор уже запустил двигатели Хольцмана, погрузив свой корабль в свернутое пространство. Маленькие корабли в отсеке казались поленьями, сложенными для костра и не подозревавшими о том, что к ним уже подкрадывается огонь…

Даже зная, куда смотреть, барон, конечно же, не видел невидимку, которым управлял сейчас Раббан. Но Харконнен сверял свое ожидание с хронометром и знал, что племянник уже приближается к фрегату Атрейдеса. Он смотрел на этот ни о чем не подозревающий корабль, застывший в своей ячейке, и временами поглядывал на припаркованные напротив корабли тлейлаксов. Выбивая пальцами марш по ручке кресла, барон смотрел и ждал.

Минуты ползли нестерпимо медленно.

Планируя атаку, Харконнен предполагал, что Раббан выстрелит по кораблям тлейлаксов из лазерного ружья, но Чобин, ришезианский изобретатель, оставил в своих журналах мрачное предупреждение. Новое поле-невидимка имело какое-то сродство с эффектом Хольцмана, который, собственно говоря, и порождал это поле. Каждый ребенок знает, что при взаимодействии лазерного луча с полем высвобождается такая масса энергии, что происходит взрыв, по мощности равный атомному.

Барон не посмел отважиться на такой риск, и поскольку они так неосмотрительно убили изобретателя, то спросить о том, что делать, было уже не у кого. Ну что ж, об этом надо было думать раньше.

Ладно, ничего страшного. Для того чтобы уничтожить тлейлаксов, не было нужды применять лазер, поскольку правила Гильдии запрещали кораблям в отсеках лайнеров активировать защитные поля. Многофазные ракеты — артиллерийские снаряды большой мощности, рекомендованные для применения Великой Конвенцией (эти снаряды причиняли меньше побочных разрушений), — вполне могли справиться с задачей. Эти кумулятивные заряды пробивали фюзеляж, а потом начиналась серия взрывов, вызванная наведением вторичной и третичной детонации. Таким образом, выжигалось все содержимое корабля, а фюзеляж оставался цел. Племянник так и не понял технических деталей проведения атаки; он знал только, что надо прицелиться и выстрелить. Впрочем, большего от него и не требовалось.

Вот, наконец! Барон заметил крошечную вспышку бело-желтого пламени, и от нее полетели в пространство два снаряда, вылетевшие словно из носовой части фрегата Атревдеса. Снаряды летели по отсеку, как комки сгущенного пламени, потом последовал удар. Обреченные на гибель корабли тлейлаксов дрогнули от этих ударов, внутри них занялось красное зарево.

О, как хотелось барону, чтобы эту картину видели с других кораблей!

Прямое попадание в один из кораблей в несколько секунд превратил его в пылающий изнутри остов. По замыслу, второй заряд должен был попасть в хвостовую часть другого корабля и, приведя его в негодность, не доводить дело до полного уничтожения, оставив людей на борту живыми. Это даст жертвам прекрасную возможность ответить огнем на огонь агрессора Атрейдеса. Потом эскалация не потребует никакого вмешательства, все разыграется, как по нотам.

— Отлично, — ухмыльнулся барон и сказал, обращаясь к капитану тлейлаксианского судна: — Теперь ты знаешь, что делать. Следуй велениям своего инстинкта.

* * *
Выпустив снаряды, корабль-невидимка Раббана метнулся в сторону, проскользнул между фрегатами и рванулся вперед, к своей базе.

На резервных экстренных частотах послышались позывные — сигнал бедствия, которые посылал поврежденный тлейлаксианский корабль.

— Мирный транспорт Бене Тлейлакса подвергся неспровоцированному нападению со стороны фрегата Атрейдеса! Нарушены законы Гильдии! Требуется помощь!

В этот момент лайнер Гильдии был нигде — он проходил сквозь провал между измерениями. Тлейлаксианцы не могли ждать ни помощи, ни рассчитывать на возмездие до выхода из свернутого пространства и прибытия на Кайтэйн. К этому времени помощь уже может и не потребоваться.

Раббан надеялся, что все будет, как в обычной кабацкой ссоре; помнится, они с друзьями часто посещали деревенские питейные заведения в окрестностях Баронии, затевали драку, а потом разбивали несколько особенно горячих голов. Славные были денечки!

На контрольной панели корабля-невидимки отражался грузовой отсек лайнера, на котором точками были отмечены положения перевозимых кораблей. Эти точки приобретали постепенно оранжевый цвет — суда Великих Домов приводили в боевую готовность бортовое оружие, готовясь к защите от возможного нападения. Дело пахло началом большой войны.

Чувствуя себя маленькой мышкой на полу переполненного гигантского танцевального зала, Раббан скользнул в тень фрегата Харконненов и проник в открытый люк.

Оказавшись в безопасной гавани родного корабля, Раббан отключил поле-невидимку, и теперь весь экипаж мог видеть истребитель, спокойно стоявший на своем месте. Раббан вышел на посадочную платформу, вытирая со лба пот. Глаза его горели от возбуждения.

— Другие корабли еще не начали стрелять?

Завизжали сирены тревоги. По космическим системам связи стали слышны лихорадочные переговоры, словно дробь стучали условные сигналы. Галахская речь мешалась с условными боевыми шифрами:

— Атрейдесы объявили войну тлейлаксам! Пушки заговорили.

Радуясь своей удачной атаке, Раббан скомандовал экипажу:

— Привести в боевую готовность бортовые орудия! Не давайте никому застать нас врасплох, эти Атрейдесы такие бестии. — Он рассмеялся.

Специальный кран переместил корабль-невидимку в трюм фрегата, люк был задраен так, что теперь его не смог бы обнаружить ни один сканер Гильдии. Никто не станет искать корабль-невидимку, потому что никто даже не подозревает о самой возможности существования такого судна.

— Защищайтесь! — крикнул второй пилот в систему связи.

Тлейлаксы продолжали жаловаться:

— Мы заявляем, что намерены открыть ответный огонь. Мы имеем на это полное право. Мы не провоцировали это нападение… это наглое попрание правил Гильдии.

Раздался еще один голос — хриплый и низкий бас:

— Но у Атрейдесов не видно никакого оружия. Может быть, агрессоры не они?

— Это трюк! — кричали в ответ тлейлаксы. — Один из наших кораблей уничтожен, другой сильно поврежден. Разве вы не видите этого своими глазами? Дом Атрейдесов должен заплатить за это.

Превосходно, подумал Раббан, восхищаясь планом дяди. С данного момента события могли развиваться по разным сценариям, но любое их развитие было на руку Харконненам. Лето был известен всем как отчаянный задира и нахал, а теперь все знают, что он способен на коварный и трусливый поступок. Его корабль сейчас может быть уничтожен выстрелами возмездия, а имя Атрейдесов покроется вечным позором из-за предательского поступка Лето.

Может быть, с этого момента начнется долгая и кровопролитная вражда между Домом Атрейдесов и Тлейлаксу. В любом случае Лето не сможет выпутаться.

* * *
Стоя на капитанском мостике своего фрегата, герцог Лето старался взять себя в руки и успокоиться. Он прекрасно знал, что с его корабля не было произведено ни одного выстрела, поэтому понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, в чем его обвиняют.

— Выстрелы раздались в непосредственной близости от нашего борта, мой герцог, — сказал Гават, — прямо из-под нашего носа.

— Значит, это не было случайностью? — спросил Лето, чувствуя, как его охватывает гнев. Один тлейлаксианский корабль ярко горел изнутри, а пилот второго продолжал выкрикивать в адрес Лето свои обвинения.

— Ад Вермиллиона! Кто-то действительно поразил Бене Тлейлаксу, — воскликнул Ромбур, глядя на происходящее сквозь прикрытый армированным плазом иллюминатор. — И очень вовремя, если хотите знать мое мнение.

Лето прислушался к какофонии переговоров по системам связи, к возмущенным крикам тлейлаксов. В первый момент он решил выслать помощь терпящим бедствие тлейлаксам, но в следующее мгновение услышал, что пилот пораженного судна выкрикивает его имя и требует его крови.

Он посмотрел на выжженный изнутри корпус одного тлейлаксианского корабля и, переведя взгляд на поврежденный, вдруг увидел, что его орудия разворачиваются в сторону его собственного фрегата.

— Туфир, что он делает?

По открытой связи слышался ожесточенный спор между Тлейлаксом и теми, кто отказывался верить в виновность Атрейдеса. К несчастью, таких голосов становилось все меньше и меньше. У тлейлаксов появлялось все больше сторонников. Некоторые утверждали, что видели все своими глазами, видели, что выстрелы раздались с корабля Атрейдеса. События начинали принимать опасный оборот.

— Ад Вермиллиона, — крикнул Ромбур, — Лето, они думают, что это сделал ты!

Гават со всех ног бросился к панели защиты.

— Тлейлаксы направили на тебя заряженные стволы, мой герцог!

Лето включил канал связи и снял все коды. Должен звучать открытый текст. Мысли спрессовались и следовали одна за другой с быстротой, поразившей его самого: ведь он не был ментатом, способным на скоростное мышление. Это было как во сне, когда видения следуют друг за другом с потрясающей быстротой, или как это бывает перед смертью, когда в считанные мгновения перед внутренним взором человека пролетает вся его жизнь. Это слишком мрачная мысль. Надо искать выход из положения.

— Внимание! — крикнул он в микрофон. — Говорит герцог Лето Атрейдес. Мы не атаковали корабли тлейлаксов, я отметаю любые обвинения.

Он знал, что ему никто не поверит, что никто не успокоится так быстро, чтобы предупредить развертывание полномасштабной войны. Но через мгновение он уже знал, что надо делать.

В его мозгу прошли видения из прошлого, он вспомнил деда по отцовской линии — Кеана Атрейдеса, который сейчас смотрел на него с надеждой, которая была так ясно написана на изборожденном морщинами лице этого, так много повидавшего в жизни, человека. В его ласковых серых глазах, таких же, как у Лето, таилась сила, которую часто не замечали враги, к большому для них прискорбию.

Если бы я мог стать таким же сильным, как мои предки…

— Не стреляйте, — обратился он к тлейлаксианскому капитану, надеясь, что его услышат и на других кораблях.

Вот в его мозгу возник еще один образ: его отец, старый герцог Пауль Атрейдес. У него зеленые глаза, но они так же ласково, как глаза деда, смотрят на него. В этом видении отец был в том же возрасте, что и Лето. В долю секунды он увидел и своих ришезианских родственников, дядей, теток, двоюродных братьев, слуг, чиновников и генералов, которых они привезли с собой. У всех них были совершенно пустые глаза, они отчужденно смотрели на Лето, словно все они были частями одного организма, который просто оценивал его действия и выжидал какого-то момента. В выражении их лиц не было ни любви, ни одобрения, ни ненависти, ни презрения — там было ничто, словно Лето действительно совершил преступление и перестал существовать.

Вот появилось и исчезло насмешливо-презрительное лицо матери.

Не верь никому, подумалось Лето.

Его охватило отчаяние, сопровождавшееся невероятным чувством собственного одиночества. Глубоко внутри своего существа он вдруг обнаружил некое пустое место, там стоял другой Лето Атрейдес и бесстрастными серыми глазами наблюдал за поведением настоящего Лето. Там, внутри, было холодно, и он содрогнулся.

Быть вождем — значит быть одиноким.

Пресечется ли на нем род Атрейдесов сейчас, в этот решающий час, или он родит детей, чьи голоса присоединятся к голосам других Атрейдесов, которые жили со времен древних греков? Он прислушался к голосам внутри себя и не услышал там детских голосов. Сплошная какофония звуков!

Обвиняющие глаза продолжали смотреть не отрываясь.

Лето заговорил сам с собой. Правление — это обоюдная защита: ты заботишься о народе, а он процветает или идет на смерть по первому твоему слову.

Образы и голоса исчезли, мысли стали холодными и четкими.

Прошло не больше секунды, все видения пронеслись в мозгу с быстротой молнии. Сейчас Лето знал, что надо делать, невзирая на возможные последствия.

— Активировать поле! — крикнул он.

* * *
Раббан испытал немалое удивление, всматриваясь в наблюдательный экран, спрятанный в чреве внешне невинного фрегата Харконненов. Он начал метаться от одного борта к другому, выглядывая в иллюминаторы, пока, раскрасневшись и тяжело дыша, не остановился перед дядей. Робкий, хотя и возмущенный пилот тлейлаксов не успел открыть огонь до того, как вокруг фрегата Атрейдесов возникло защитное поле.

Но ставить поля запрещалось правилами Гильдии, потому что они мешали навигатору впадать в транс и разрушали поля свернутого пространства. При включенных защитных полях двигатели Хольцмана перестают правильно функционировать. Раббан и барон приглушенно выкрикивали проклятия.

Лайнер вздрогнул и выпал из свернутого пространства.

* * *
В кабине навигатора, расположенной в самом верху лайнера, ветеран, ведущий корабль, вдруг почувствовал, что его транс буквально крошится на куски. Мозговые волны начали преломляться, замыкаться на себя, выходя из-под контроля.

Двигатели Хольцмана ревели на пределе своих возможностей, но свернутое пространство дыбилось, как волнующееся море, теряя устойчивость. Что-то случилось с кораблем. Навигатор попытался повернуться в своем баке, наполненном парами меланжи, но перепончатые руки и ноги отказывались повиноваться. Впереди была темная пустота.

Массивный корабль сбился с курса и вновь оказался в реальной вселенной.

* * *
От резкого толчка Ромбур упал на покрытый ковром пол каюты, Лето успел ухватиться за поручень, а ментат Гават сумел каким-то непостижимым образом устоять на ногах. Лето мысленно молился. Он и его отважный экипаж мог только надеяться, что от включения поля на борту лайнера не вспыхнет новая звезда.

Туфир Гават стоял за спиной Лето непоколебимо, как дерево, сохраняя равновесие одной только силой воли. Учитель впал в транс, анализируя информацию, хотя было непонятно, какую пользу можно сейчас извлечь из его ментатских проекций. Видимо, вопрос о том, какова вероятность масштабной катастрофы или столкновения с небесным телом вследствие включения защитного поля, был настолько сложен, что для этого требовалось выполнить немыслимое количество вычислений.

— Первичная проекция, — сказал ментат после долгого молчания. Он облизнул свои ярко-красные губы. — Мы выброшены из свернутого пространства совершенно случайным способом, вероятность столкновения с небесным телом составляет одну возможность на…

Фрегат снова бросило в сторону, что-то с грохотом упало на нижней палубе, и Гават снова впал в свой глубокий транс.

Ромбур поднялся на ноги, поправил телефоны на своей взлохмаченной голове.

— Активировать защитное поле на движущемся лайнере — это приблизительно такое же безумие, как стрелять на его борту. — Он расширенными глазами посмотрел на друга. — Но сегодня вообще какой-то сумасшедший день.

Лето склонился над панелью управления, что-то поправил.

— У меня не было иного выбора, — сказал он. — Теперь я ясно это вижу. Кому-то было очень надо создать впечатление, что именно мы атаковали корабль Тлейлаксу, этот инцидент должен был привести к большой войне между фракциями Ландсраада. Я как наяву вижу, как снова разгорается старая вражда. И линия фронта проляжет здесь, на лайнере.

Он вытер со лба холодный пот. Это была интуиция, понять это умом мог только ментат.

— Я должен был остановить это немедленно, Ромбур, пока события не приняли необратимый характер.

Беспорядочные движения лайнера прекратились. Шум стих. Гават очнулся от своего транса.

— Вы правы, мой герцог. На борту лайнера находятся представители почти всех Домов, которые следуют на коронацию и свадьбу императора. Если здесь разгорится сражение, то оно потом распространится на всю Империю, начнут созываться военные советы, армии приведут в боевую готовность, планеты станут принимать ту или иную из противоборствующих сторон. Появятся, причем неизбежно, новые фракции, которые разрастутся, словно побеги дерева джакаранда. По смерти императора Эльруда союзы зашатались, Дома ищут для себя новых преимуществ.

Лето бросило в жар, лицо его покраснело; сердце билось в груди, как молот.

— По всей Империи тлеют пороховые погреба, и один из них сейчас находится здесь. Я бы предпочел, чтобы этот лайнер погиб со всем своим содержимым, потому что альтернатива еще более страшна. Столкновения во всех уголках Империи. Миллиарды погибших.

— И это устроили мы? — наивно спросил Ромбур.

— Если разразится война, то никто не захочет думать о том, стреляли ли мы на самом деле или нет. Мы должны остановить это любой ценой, а потом получить время для того, чтобы продумать настоящий ответ.

Лето открыл передатчик и заговорил командным твердым голосом:

— Говорит герцог Лето Атрейдес. Я вызываю гильд-навигатора. Ответьте, прошу вас.

В линии связи что-то затрещало, потом послышался вибрирующий голос, говорили медленно, обдумывая каждую фразу. Было такое впечатление, что навигатор совершенно отвык общаться с обыкновенными людьми.

— Мы все могли погибнуть, Атрейдес. — Он странно произносил слово «Атрейдес». Лето послышалось в этом звуке слово «предатель». — Мы находимся в неизвестном секторе вселенной, — продолжал навигатор. — Свернутого пространства больше нет. Защитное поле вывело меня из транса. Атрейдес должен убрать свое защитное поле.

— При всем моем уважении к вам, я вынужден отказаться сделать это, — ответил Лето.

По системам связи разнесся приглушенный гневный ропот, сыпались обвинения и требования.

***