Дом Атрейдесов. Б.Герберт, К. Андерсон. Дюна 288 - 25 Мая 2023

Главная » » Дом Атрейдесов. Б.Герберт, К. Андерсон. Дюна 288

08:54

Дом Атрейдесов. Б.Герберт, К. Андерсон. Дюна 288

---

— Что? Но это же абсурд! — не сдавался Иреск. Он яростно почесал голову. — Я не имею ничего общего с Харконненами.

Он умоляюще посмотрел на леди Елену, но она отвела взгляд в сторону.

— Не перебивай моего ментата, — строго произнес Лето.

Туфир Гават проницательно посмотрел на леди Елену, которая в свою очередь не спускала с него глаз, меряя ментата своим ледяным взглядом. Потом Гават перевел взгляд на ее сына, продолжая создавать следующую проекцию.

— Итог: брак Пауля Атрейдеса и Елены Ришез был опасен даже в то время. Ландсраад видел в этом способ ослабить связь между Домами Харконненов и Ришезов. В то же время граф Ильбан Ришез искал способ сохранить хотя бы часть состояния своего Дома после потери Арракиса. Что касается Дома Атрейдесов, то брак позволил Паулю получить место директора ОСПЧТ и стать действительным членом Ландсраада, этих привилегий он не смог бы получить иным способом. Однако когда свадебный кортеж прибыл сюда, привезя с собой леди Елену, не все ее спутники поклялись в своей полной верности Дому Атрейдесов. Могли иметь место контакты между мастером Иреском и агентами Харконненов… естественно, без ведома леди Елены.

— Это обвинение звучит дико, особенно в устах ментата, — заговорил мастер Иреск. Он судорожно оглянулся, ища поддержки. Лето заметил, что он смотрит на всех, за исключением леди Елены, чьего взгляда он старательно избегал. На худой шее вверх-вниз ходил огромный кадык.

Лето посмотрел на мать, молча сидевшую рядом с ним, и увидел, как упрямо сжаты ее челюсти. По спине молодого герцога пробежал холодок. Он вспомнил слова матери, которые слышал, стоя возле закрытых резных дверей родительской спальни. Эти слова касались политики отца по отношению к поверженному Дому Верниусов. Ты один, кто сделал этот выбор, Пауль. И ты сделал неверный выбор. Сейчас эта фраза гулким эхом отдавалась в голове Лето. Этот выбор дорого обойдется тебе и твоему Дому.

— Э, значит, никто по-настоящему не следит за мастером стойла, — тихо сказал Ромбур.

Но Лето не отрывал глаз от матери. Мастер стойла Иреск прибыл на Каладан вместе с остальными Ришезами в свадебном кортеже леди Елены. Могла она обратиться к нему? Какие рычаги воздействия на этого человека были в ее распоряжении?

В горле Лето пересохло, когда отдельные кусочки сложились в целостную картину. В этот момент Лето испытал не меньшее потрясение, чем ментат. Это сделала она! Леди Елена Атрейдес сама привела в движение колеса злодейского механизма. О, может быть, она получила и помощь извне, скажем, от тех же Харконненов… а Иреск продумал детали убийства.

Но решение наказать Пауля было принято именно ею. В глубине души он отчетливо это понял. Ему всего пятнадцать лет, и теперь она сама единолично будет принимать решения, которые представляются ей оптимальными.

Лето, сын мой, теперь ты — герцог Атрейдес. Это были слова его матери, которые прозвучали спустя секунды после гибели ее мужа. Весьма странная фраза в устах потрясенной женщины.

— Прошу вас, остановите это, — вскричал Иреск, заламывая руки. — Милорд, я никогда не предам Дом, которому служу.

Он указал на Дункана:

— Ведь вы же знаете, что этот крысенок должен быть агентом Харконненов. Он не так давно прибыл с Гьеди Первой.

Леди Елена, прямо как палка сидевшая в своем кресле, заговорила. Голос ее звучал надтреснуто, как механизм, которым давно не пользовались. Она с вызовом посмотрела в глаза сына.

— Ты знал Иреска с самого детства, Лето. Неужели ты станешь обвинять члена моей свиты? Не будь смешным.

— Это еще не обвинения, матушка, — сдерживая эмоции, произнес в ответ Лето. — Это обсуждение предмета разбирательства.

Как глава Дома Атрейдесов, он должен дистанцироваться от переживаний детства, от воспоминаний о тех временах, когда наивный мальчик просил у седовласого мастера позволения посмотреть быков. Иреск учил его, как надо обращаться с разными животными, катал его на старых быках, показывал, как вязать узлы и накидывать на быков упряжь.

Но тот наивный мальчик превратился теперь в герцога Атрейдеса.

— Мы изучим улики, прежде чем станем делать какие-то выводы.

По лицу мастера Иреска пробежала судорога, и Лето стало вдруг страшно от того, что может сейчас сказать этот человек. Загнанный в угол и опасающийся за свою жизнь, он сейчас во всеуслышание обвинит во всем Елену. Гвардейцы внимательно прислушивались к сказанному в зале. Кайлея жадно впитывала все подробности. Другие тоже все услышат и, вне всякого сомнения, разнесут сногсшибательную новость по всему свету. Скандал потрясет Каладан, а может быть, и весь Ландсраад.

Даже если его мать действительно устроила этот несчастный случай во время боя быков, даже если Иреск сделал это по ее приказу — то ли за взятку, то ли из-за шантажа, — Лето не осмелился заставить говорить этого человека здесь. Он хотел узнать правду, но не при всех. Если вдруг просочится, что леди Елена подстроила смерть мужа, то Дом Атрейдесов расколется и погибнет. Его собственное правление окажется под страшной непоправимой угрозой. И у него не останется иного выхода, кроме исполнения сурового правосудия по отношению к собственной матери.

Он содрогнулся, вспомнив «Агамемнона» и то проклятие, которое начало довлеть над его семьей еще на заре истории. Он вздохнул, понимая, что просто обязан быть сильным.

«Делай то, что должен, парень, — говаривал его отец. — Никто не осудит тебя за это, пока твои решения будут правильными».

Но какое решение будет верным сейчас?

Елена встала и заговорила с сыном холодным наставительным материнским тоном:

— Смерть твоего отца не была результатом предательства, это наказание божье. — Она жестом указала на Ромбура и Кайлею, которые, казалось, были потрясены сценой расследования. — Мой возлюбленный герцог был наказан за дружбу с Домом Верниусов, за то, что разрешил детям этого Дома жить на Каладане. Их семья нарушила заповеди, но Пауль привечал эту преступную семью. Моего мужа убила его гордость, а не какой-то низкий мастер стойла. Все очень просто.

— Я выслушал вас, матушка. С меня довольно, — прервал ее Лето.

Елена окинула сына горящим негодующим взглядом, словно перед ней был маленький ребенок.

— Я не закончила. Быть герцогом — это большая ответственность, чем ты можешь себе представить…

Лето остался сидеть и снова перебил мать, стараясь придать больше силы своей осанке и голосу:

— Я — герцог, матушка, и молчать будете вы, или я прикажу гвардейцам силой вывести вас из зала и запереть в одной из башен.

Елена мертвенно побледнела, глаза ее стали безумными от усилия сохранить бесстрастное выражение лица. Она не могла поверить, что ее сын может разговаривать с ней в таком тоне, но сочла за лучшее не обострять конфликт. Как всегда, главным для нее было соблюдение внешних приличий. Она заметила в глазах Лето выражение, которое не раз видела в глазах старого герцога, и не осмелилась вызвать бурю.

Для Иреска было бы лучше молчать, но он не выдержал:

— Лето, Лето, мальчик мой, ты не можешь поверить этому безродному крысенку…

Лето посмотрел на охваченного смятением, похожего на пугало человека и сравнил его поведение с поведением Дункана. Отечное лицо Иреска блестело от пота.

— Я нахожу, что ему можно верить, — медленно отчеканивая слова, произнес Лето, — и никогда больше не называй меня «мой мальчик».

Гават выступил вперед.

— Мы можем получить дополнительную информацию и вникнуть в суть дела после допроса. Я лично допрошу этого смотрителя стойла.

Лето бросил взгляд на ментата.

— Лучше всего сделать это, сохраняя секретность, Туфир. Допрашивать его будешь ты один, без свидетелей.

Он закрыл глаза и судорожно вздохнул. Он понимал, что позже ментату надо дать знать, что Иреск не должен выжить после допроса. Кто знает, что он сможет открыть в дальнейшем. Кивок ментата говорил о том, что он понял все из того, что осталось невысказанным. Все сведения, которые добудет Гават, останутся между ним и герцогом.

Иреск вскрикнул от боли, когда стражники вывернули ему руки, готовясь вывести из зала. Прежде чем мастер сумел крикнуть еще что-то, Гават ладонью прикрыл ему рот.

В этот момент всеобщего смятения гвардейцы наружной охраны открыли двери, и на пороге появился одетый в военную форму человек. Он вошел в зал и устремил свой взгляд на одного только Лето, который продолжал сидеть на герцогском троне. Электронный идентификатор сообщил, что этот человек — курьер, прибывший только что из космопорта Каладана. Лето напрягся. Этот курьер не мог принести хорошие новости.

— Милорд герцог, я принес вам ужасное известие. — Слова курьера потрясли всех присутствующих. Гвардейцы, державшие Иреска, продолжали стоять неподвижно, и Гават сделал им знак увести задержанного и закрыть за собой двери.

Посланец подошел к подножию трона и перевел дух. Зная об обстановке на Каладане, о вступлении на престол нового герцога и о присутствии здесь обоих изгнанников с Икса, курьер решил осторожно выбирать слова.

— Мой печальный долг состоит в том, чтобы довести до вашего сведения, что леди Шандо, обвиненная в отступничестве и измене императором Эльрудом IX, была выслежена и, в соответствии с указом императора, казнена сардаукарами на планете Бела Тегез. Все члены ее свиты также убиты.

Ромбур, из которого это известие, казалось, вышибло дух, молча упал на полированные мраморные ступени трона. Кайлея, которая не проронила ни слова во время расследования, громко рыдала. Слезы бежали из ее изумрудных глаз. Она стояла у стены и колотила в нее своими маленькими кулачками так, что на них выступила кровь.

Елена печально посмотрела на сына и сказала:

— Ты видишь. Лето? Это еще одно наказание. Я была права. Иксианцы и все, кто им помогает, прокляты Богом.

Лето кинул на мать исполненный ненависти взгляд и приказал гвардейцам:

— Прошу вас, отведите мою матушку в ее покои и от моего имени прикажите слугам паковать ее вещи. — Он изо всех сил старался, чтобы голос его не дрогнул. — Пусть они приготовятся к дальнему путешествию. Мне кажется, что потрясения последнего времени плохо отразились на здоровье матушки и ей необходим отдых на какой-нибудь весьма и весьма отдаленной планете.

***

===

~ ~ ~
В неблагоприятных обстоятельствах каждая личность изменяется, либо развиваясь, либо деградируя. Людьми нас делает твердое знание того, кем мы были когда-то и — будем изо всех сил надеяться на это — память о том, как вернуться назад.

Посол Каммар Пилру. «Записки в защиту Икса»
Система тревоги скрытого жилища снова разбудила его. Мокрый от пота, ему снова снились кошмары, К'тэр сел на постели, готовый драться с любым незваным гостем, пришедшим по его следу.

Но Бене Тлейлаксу до сих пор не обнаружил его каморки, хотя круг преследования неумолимо сжимался. Проклятые тлейлаксы все шире использовали свои сканеры. Жилище К'тэра было оборудовано трансмиссионным защитным полем, снабженным монитором состояния, который безотказно работал в течение нескольких столетий, но фанатичные изобретатели придумали дьявольские аппараты, способные обнаруживать работающие запрещенные машины. Так что его поимка — вопрос времени. Рано или поздно за ним придут.

Стараясь не производить шума, он выключил все: свет, вентиляцию, обогревательную систему. Потом он сел в удушающей темноте и, потея, начал ждать, прислушиваясь. Он не услышал ничего, кроме собственного дыхания. Никто не ломился в запертую дверь. Вокруг была тишина.

Через некоторое время он позволил себе двигаться.

Устройства, сканирующие пространство наугад, доставляли К'тэру немало хлопот, так как постепенно выводили из строя защитную систему убежища. Над ним и его складом нависла серьезная опасность. К'тэр понимал, что должен украсть один из тлейлаксианских аппаратов. Если он сможет узнать, как работает их изобретение, то сможет создать эффективную защиту.

По утрам залы и общественные помещения бывшего Гран-Пале (теперь там помещалась тлейлаксианская администрация) были безлюдны. К'тэр проскользнул мимо запирающего рычага в склад, расположенный в ответвлении главного коридора. Оттуда оставалось совсем недалеко до лифта, который мог доставить его в верхние этажи домов-сталактитов или, наоборот, опустить на нижние уровни. Он мог двигаться, притворяться — он мог поддерживать свою жизнь. Но для того, чтобы повысить свои шансы, ему надо было разобраться с тлейлаксианским сканером.

Задержавшийся исследователь мог находиться здесь или перейти по технической необходимости на другой уровень. К'тэр вышел на охоту; он прислушивался к коридору, как к живому существу, вглядывался в него и крался вдоль стены, как опытный разведчик, не производя ни малейшего шума. Он выучил наизусть все расположение служб в этом здании.

Хотя у К'тэра был пистолет и он иногда носил на поясе лазерное ружье, сейчас это оружие было опаснее для него, чем для противника, потому что у тлейлаксов были детекторы, способные обнаруживать оружие. Тогда охота начнется на него; по его следу пустят специально обученную команду. Именно поэтому сейчас он был вооружен только длинным острым клинком. Самое лучшее орудие убийства.

Продолжая охоту, он наконец обнаружил лысеющего исследователя, человечка с остренькой мордочкой, который шел по залу. Обеими руками тлейлакс держал перед собой экран, на котором высвечивалась вся противопожарная система Гран-Пале. Исследователь был так поглощен своим занятием, что не сразу заметил К'тэра. Он опомнился только тогда, когда темноволосый мужчина с длинным ножом в руке бросился на него.

К'тэр хотел выкрикнуть проклятие, вылить на голову тлейлакса всю свою ненависть, но вместо восклицания смог издать только какое-то шипение. Тлейлакс от изумления открыл рот, обнажив мелкие блестящие зубы. Он не успел крикнуть; нож К'тэра перерезал ему горло.

Человечек грохнулся на пол, заливая его своей кровью, но К'тэр успел подхватить устройство, прежде чем оно стукнулось о твердую поверхность. Он жадно уставился на сканер, не обращая внимания на затихающие конвульсии тлейлакса. Кровь пульсирующей струей все медленнее лилась на покрытый орнаментом пол здания, которое когда-то называлось Большим Дворцом Дома Верниусов.

К'тэр не испытывал ничего похожего на угрызения совести. Он уже и так совершил столько преступлений, что фанатики казнят его сразу, как только он попадет к ним в руки. Что значит еще одно преступление, если совесть его все равно осталась чиста? Как много людей убили сами тлейлаксы? Какую часть иксианской истории и общества они уничтожили? Как много крови они уже должны Иксу?

Надо быстрее уносить ноги, бежать к ходу, ведущему к его тайному убежищу в скале, но сначала надо уничтожить следы. Стирая с пола скользкие сгустки, К'тэр на мгновение вспомнил, каким он был раньше, в прошлой, казавшейся нереальной, жизни. Глядя на свои залитые кровью руки, он подумал, что сказала бы очаровательная Кайлея Верниус, если бы увидела его сейчас. Каждый раз, когда им предстояло встретиться с девушкой, оба брата тщательно одевались и пользовались самыми дорогими одеколонами.

Но это сожаление о том, во что он превратился по вине тлейлаксов, продолжалось лишь долю секунды. Потом он подумал о том, как выглядит сейчас сама Кайлея и что пришлось ей вытерпеть в этом аду. Да и жива ли она? К'тэр судорожно вздохнул.

Но он долго не протянет, если не уничтожит следы преступления и не исчезнет в своем тайном жилище.

Тлейлакс оказался на удивление тяжелым для своего маленького роста. Видимо, у него очень плотные кости. Тело врага было сброшено в мусорный контейнер с нулевой энтропией; солнце Икса выгорит быстрее, чем начнет гнить этот труп.

Оказавшись дома, К'тэр смыл с рук кровь и переменил одежду и только после этого приступил к главному: занялся сканером. Он торопливо положил аппарат на верстак.

Было нетрудно понять, как управлять устройством. Его панель управления отличалась простотой: черный сенсор и янтарного цвета экран, который идентифицирует машины и улавливает работу даже самых маломощных технических устройств. Маркировка была выполнена на тайном языке тлейлаксов, но К'тэр легко расшифровал их, наговаривая слова в декодер, который ему удалось раздобыть в первые кровавые дни всеобщей неразберихи и притащить в свою тайную комнату.

Понять, как работает это устройство, было несравненно труднее. Приходилось работать с большой осторожностью, так как машина могла быть снабжена специальным приспособлением, которое расплавляет внутренний механизм при попытке насильственно его вскрыть. Он не отважился воспользоваться инструментами, чтобы открыть прибор. Надо было работать пассивными методами.

Как ему хотелось (и не в первый раз), чтобы ему опять явился призрак старика Рого, который мог бы дать бесценный совет. К'тэр чувствовал себя более чем одиноко в этой забытой богом и людьми комнате и временами боролся с искушением пожалеть себя и свою незавидную участь. Он находил утешение в сознании того, что делает что-то очень важное. Будущее Икса в немалой степени зависело от того, сумеет ли он выиграть свою тайную битву с врагами.

Он обязан выжить, чтобы сохранить свою тайную защищенную обитель, ведь там хранится транскосмический коммуникатор. Еще немного — и ему удастся найти способ связаться с уцелевшими членами семьи Верниусов и оказать им помощь. Возможно, он единственный, кому суждено освободить до боли любимую планету.

Но для того, чтобы защитить свое жилище, надо во что бы то ни стало выяснить, как устроен этот проклятый тлейлаксианский сканер.

Наконец, после многих дней разочарований и подавленности, он решил применить для выяснения устройства аппарата ультразвуковой прибор. К его удивлению, после включения прибора внутри тлейлаксианского аппарата что-то щелкнуло. Он поставил сканер на верстак и отступил на несколько шагов. Потом он подошел, чтобы внимательно разобраться в том, что именно произошло. И тут К'тэр увидел, что на одной стороне сканера приоткрылась щель. Он слегка надавил на половинки, и прибор открылся, словно жемчужина.

Сканер открылся; при этом он не взорвался и не расплавился. Восторгу К'тэра не было предела. Он обнаружил не только внутренность аппарата, но и голографическое руководство пользователя. В комнате возникло голографическое изображение человечка, который был рад объяснить любому и каждому принципы работы сканера.

Полный желания помочь, буквально излучавший доброжелательность и бодрость, человечек объяснил, что у него нет никакого опасения, что этот прибор может быть скопирован каким бы то ни было конкурентом, потому что основа конструкции — это «ришезианское зеркало», изготовить которое не может ни один чужестранец, поскольку при изготовлении этих зеркал используются редчайшие кристаллы, представляющие собой естественные призмы, включенные в другие призмы.

К'тэр внимательно изучал прибор, не в силах сдержать чувство восхищения конструкцией. Он впервые заподозрил, что Ришезы, пожалуй, имеют самое непосредственное отношение к заговору против Икса. Ненависть не затихает никогда, и Ришезы всегда будут рады помочь в уничтожении главных соперников…

Но теперь К'тэру придется пустить на полные обороты свою интуицию, чтобы создать какое-то подобие ришезианского зеркала, чтобы сконструировать аппарат, способный противостоять сканеру. После многочисленных попыток и пробных испытаний и обращений к излишне красноречивому человечку К'тэр начал прозревать верное решение…

* * *
Вечернее посещение черного рынка снова стало выматывающим душу испытанием; эти испуганные лица, взгляды через плечо… Но был ли у К'тэра выбор? Только эти незаконные торговцы могли снабдить его необходимыми деталями для изготовления устройства, блокирующего сканер.

Наконец все необходимые покупки были сделаны, и К'тэр, подойдя к наземному зданию, вошел в него, воспользовавшись фальшивой биокартой тлейлаксианского техника. Поднимаясь в лифте в сталактит Гран-Пале, рядом с которым находилось его убежище, он думал о чертежах и эскизах, разбросанных по верстаку. К'тэру не терпелось вернуться к работе.

Однако, выйдя из лифта в коридор, К'тэр понял, что попал не на тот этаж. Вместо глухих стен складов и непрозрачных дверей он увидел множество перегородок из плаза — это были служебные помещения, разделенные прозрачными стенками. В кабинетах горели приглушенные оранжевые ночные огни; жирные угрожающие надписи на дверях были сделаны на незнакомом языке тлейлаксов.

Он остановился, раздумывая, куда попал. Он не доехал до нужного этажа совсем немного, выйдя у самого начала скалы. Когда-то, со злостью подумал он, эти комнаты служили местом сбора придворных Дома Верниусов, там же были кабинет посла, конференц-залы… Теперь эти помещения выглядели так функционально.

Прежде чем К'тэр успел снова уйти в лифт, слева раздался какой-то звук — лязгнуло что-то металлическое. Он бросился к лифту. Но было поздно, его заметили.

— Эй, незнакомец! — крикнул невидимый человек. В его галахском явственно проступил иксианский акцент. — Выйди, чтобы я видел тебя.

Вероятно, это один из новоявленных коллаборационистов, продажных типов, которые предали свой народ, чтобы спасти шкуру верной службой неприятелю.

Размахивая своей биокартой, К'тэр, дрожа, ждал, когда наконец подойдет кабина лифта, прислушиваясь к приближающемуся топоту. Он просунул карту в считывающее устройство. В коридоре раздались другие голоса. Вот-вот охрана откроет огонь.

Через мгновение, показавшееся К'тэру вечностью, двери лифта открылись, но, бросившись в нее, он выронил сумку с приобретенными деталями, а времени на то, чтобы вернуться, уже не было.

Выругавшись вполголоса, он нырнул в лифт и хриплым шепотом проговорил нужный этаж. Дверь закрылась вовремя. Лифт понесся по шахте, голоса стихли. Он волновался, что сейчас охрана выключит лифт и вызовет сардаукаров. Надо было скорее уносить ноги. Время тянулось медленно, как во сне.

Дверь открылась, К'тэр выглянул и осторожно вышел, непрестанно оглядываясь по сторонам. Никаких признаков преследования. Войдя в кабину, он приказал ей отправиться на четыре этажа выше, чтобы сбить со следа возможную погоню.

Через несколько секунд К'тэр, отирая пот, стоял в своей комнате, благодаря Бога за то, что сумел спасти свою жизнь, и ругая себя за беспечность. Он потерял очень ценные детали и дал тлейлаксам ключ к поиску и к тому, что он собирался сделать.

Теперь они начнут искать его целенаправленно.

~ ~ ~
До поры до времени мы все живем в тени своих великих предшественников. Но мы— те, кто определяет судьбы планет, со временем достигаем такой степени развития, что перестаем быть тенями и становимся светом.

Принц Рафаэль Коррино. «Дискурс о вождях»
Как полномочный член Федеративного Совета Великих и Малых Домов, герцог Лето Атрейдес взошел на лайнер Гильдии и отправился на Кайтэйн, чтобы участвовать в следующей сессии Ландсраада. Впервые надев парадную мантию, выезжая за пределы планеты, он думал, что оправился после потрясения, вызванного смертью отца, и сможет выдержать экзамен на право властвовать и представлять своих подданных.

После того как Лето твердо решил посетить сессию, Туфир Гават и еще несколько советников заперлись с молодым герцогом в Зале Совета и провели с ним краткий, но весьма энергичный курс дипломатии. Советники толпились вокруг, как строгие учителя, которые настаивали на том, что он, Лето, должен как можно скорее войти в курс социологии, экономики и политики, чтобы, как подобает герцогу, научиться принимать верные решения. Сильные лампы освещали каменные стены, прохладный ночной ветерок, дувший с моря, врывался в помещение, охлаждая страсти и принося с собой крики чаек. Несмотря на множество отвлекающих дел, Лето посещал занятия.

В свою очередь, молодой герцог настоял на том, чтобы на этих уроках присутствовал и Ромбур.

— Настанет день, когда его Дом будет восстановлен, и тогда ему понадобятся все эти знания, — сказал Лето. Некоторые советники скептически смотрели на такую возможность, но спорить с Лето никто не стал.

Во время церемонии проводов в космопорте Кала советники говорили Лето, который взял с собой только Туфира Гавата — верного спутника и доверенное лицо, чтобы он не вел себя слишком прямолинейно.

— Я понимаю вас, — ответил Лето, запахивая плащ, — но порой мною движет чувство чести, и я не могу сопротивляться его велениям. Оно диктует мне делать то, что я должен делать.

* * *
По древней традиции, это было правом Лето — появиться на форуме Ландсраада и выставить там свои требования. Требования справедливости. Новый герцог подготовил повестку дня и запасся изрядной толикой гнева и юношеской наивности, чтобы поверить в то, что его ждет успех, невзирая на все предостережения советников. Правда, Лето с грустью вспоминал, каким возвращался с подобных встреч отец. Лицо его багровело от одного упоминания о заседании Совета, он ругался и выражал всяческое презрение и нетерпение по поводу вечной непробиваемой бюрократии.

Но Лето начинал с чистого листа и был исполнен самых высоких и благородных надежд.

Под вечным солнцем Кайтэйна высилось величественное здание Дома Ораторов Ландсраада, самого высокого из всех расположенных в форме эллипса строений, в которых размещались законодательные органы и правительственные учреждения. В строительство Дома вложили средства все Великие Дома, причем каждый властитель хотел превзойти других в щедрости. Представители ОСПЧТ обеспечили сбор средств по всей империи, и только специальный указ тогдашнего императора Хассика Коррино III умерил пыл строителей. Император опасался, что здание Ландсраада затмит своим великолепием императорский дворец.

После ядерного холокоста Салусы Секундус и переселения императорской семьи и резиденции правительства, все хотели установить новый, оптимистичный порядок. Хассик III хотел показать, что, даже почти полностью уничтожив Дом Коррино, Империя все же смогла подняться на более высокий уровень процветания, чем когда-либо прежде.

Вдоль фасада Дома Ландсраада на ветру, словно чешуи пестрого дракона, трепетали знамена Великих Домов. Стоя среди всего этого великолепия. Лето с трудом нашел черно-зеленый флаг Дома Атрейдесов. Пурпурно-медные цвета Дома Верниусов были сняты с флагштока, знамя Икса было публично сожжено.

Рядом с юным герцогом стоял верный Туфир Гават. Лето хотел, чтобы рядом с ним был его друг Ромбур, но изгнанному иксианскому принцу было пока небезопасно покидать гостеприимное убежище на Каладане. Доминик Верниус еще не объявлялся. О нем ничего не было слышно даже после получения известия смерти его супруги, леди Шандо. Этот человек оплакивал ее наедине с собой и замышлял месть…

Как бы то ни было, но Лето предстоит сделать это за него. Отец ждал бы от него не меньшего поступка. Под ярким солнцем Кайтэйна Лето расправил плечи, вспомнил об истории своей семьи, начиная с туманных времен Атрея, и направил взор вперед. Он зашагал по мощеным улицам, не позволяя себе чувствовать себя маленьким перед лицом пышности и грандиозного великолепия Ландсраада.

Когда они входили под своды Дома Ораторов в компании представителей других Великих Домов, Лето увидел знамена Харконненов с изображением голубого грифона. Просто глядя на знамена, он мог назвать еще несколько знакомых по рассказам семей: Дома Ришезов, Терано, Мутелли, Эказов, Диветцов и Канидаров. В центре полоскался на ветру больший по размерам флаг Дома Коррино — золотой лев на ярком красно-золотом поле.

Грянули фанфары, проход представителей в зал был оглушительным и впечатляющим. По мере того как мужчины и немногочисленные женщины входили в зал, глашатаи громко выкрикивали их имена. Лето увидел здесь лишь немногих аристократов; в большинстве своем прибывшие были послами, политическими лидерами или просто ловкими хорошо оплаченными льстецами.

Даже нося царственный титул, Лето не чувствовал себя важным или могущественным. Действительно, что такое герцог Дома средней руки в сравнении даже с простым премьер-министром богатейшего и влиятельнейшего Дома? Хотя он контролировал достояние Каладана и некоторых держаний, многие Великие Дома владели целыми доминионами, куда более могущественными и богатыми. Это были целые миры, размеры которых не поддавались воображению. На какое-то мгновение Лето ощутил себя мелкой рыбешкой в компании матерых акул. Но он быстро отогнал от себя эти разрушительные мысли, пока они не успели раздавить его уверенность в себе. Старый герцог никогда не позволял себе роскоши чувствовать себя мелким и незначительным.

В огромном зале он так и не смог найти место, которое раньше занимали представители Дома Верниусов. Он лишь с большим удовлетворением узнал, что их место осталось незанятым. Хотя в настоящее время Иксом владел Бене Тлейлакс, его представителей никогда не удостоят этой чести. Ландсраад не позволит презренным тлейлаксам войти в свой эксклюзивный клуб. Вообще Лето всегда возмущали подобные предрассудки, но для данного случая он сделал исключение.

Заседание Совета началось с бесконечных формальностей. Лето занял свое место в обитой темно-бордовым бархатом ложе, в такой же, в каких восседали представители других Домов. В ложе рядом с ним сидел Гават, и Лето впитывал в себя происходящее, готовый принять участие в действе, но его очередь еще не настала. Выступающих вызывали. Пришлось ждать, когда назовут его имя.

Реальные главы Домов не всегда утруждали себя посещением Совета, и, слушая перечень дел, поставленных на повестку дня, Лето поначалу удивился их незначительности. Но решались эти дела долго и скучно, с большими, чем требовалось, проволочками. Но вскоре Лето понял, в чем дело: малые дела можно было в принципе решить, несмотря на все препирательства сторон и ссылки на замысловатое имперское законодательство.

Хотя Лето только недавно вступил в свои права, он решил, что сегодняшнее заседание будет его формальным вступлением и в этот клуб. Когда в ползущей по стене повестке дня показалось его имя, молодой человек встал и направился к сцене через весь зал, оглушавший своими размерами и отполированным до блеска полом. Рядом не было больше верного воина-ментата или других советников. Лето подошел к трибуне и поднялся на нее. Стараясь не показаться несмышленым подростком, он вспомнил настроение, которое владело им в тот момент, когда они с отцом стояли на арене, высоко подняв в воздух голову убитого старым герцогом быка.

Глядя на море скучающих, пресыщенных лиц, Лето набрал в грудь побольше воздуха. Усилители разнесут его голос по залу, его услышат все, кто присутствует здесь; на носитель из проволоки шиги запишут его выступление, чтобы сохранить его в протоколе. Для него самого это жизненно важная речь — большинство присутствующих абсолютно не интересуется его личностью, и многим даже не известно его имя. Понимание того, что впечатление о нем сложится сейчас в зависимости от того, что он скажет, прибавило веса той тяжести ответственности, которая сейчас легла на его плечи.

Он помолчал, чтобы убедиться, что все приготовились слушать, хотя было ясно, что после такого долгого дня мало кто будет в состоянии сосредоточиться на чем-то новом в его выступлении.

— Многие из вас были друзьями и союзниками моего отца, Пауля Атрейдеса, — начал он, сразу же бросив в зал бомбу, — который недавно погиб, пав жертвой подлого и трусливого убийства.

Он внимательно посмотрел в зал, в то место, где сидели представители Дома Харконненов. Он не знал имен и титулов тех двух людей, что сидели в ложе враждебного семейства.

Намек был достаточно прозрачен, хотя Лето не высказал конкретных обвинений, не было у него и достаточных доказательств. Мастер Иреск, который, как и требовал того Лето, не пережил допроса, показал, что леди Елена действительно участвовала в этом деле, но старик не знал всех деталей заговора. Юный герцог Атрейдес использовал этот прием, чтобы завладеть вниманием аудитории, и он достиг этой цели.

Харконнены перешептывались, бросая нервные и злые взгляды на трибуну, но Лето, не обращая больше на них никакого внимания, стал смотреть на сидящих прямо перед ним представителей Великих Домов. Один из них — граф Фламберт Мутелли, старый джентльмен, которому, как говорили, память отказалась служить уже много лет назад. В отсутствие способности воспроизводить данные из долговременной памяти, старому аристократу приходилось возить с собой портативную память, которую представлял бывший кандидат в ментаты — светловолосый приземистый человек, сидевший рядом с ним. Единственной обязанностью молодого человека было сообщать старому Фламберту все необходимые сведения, которые вдруг могли потребоваться графу. Хотя этот справочник никогда не сдавал экзамен на полноценного ментата, его способностей с лихвой хватало для нужд престарелого графа.

Голос Лето зазвенел в зале, ясный, как звон колоколов разносящийся по утрам в прохладном воздухе Каладана.

— На двери императорского дворца есть замечательная надпись: «Закон — это окончательная наука». Итак, я выступаю здесь не только от своего имени, но и от имени бывшего Великого Дома, который не имеет возможности возвысить голос в свою защиту в этом благородном собрании. Дом Верниусов был близким союзником моей семьи.

Несколько человек на ближних скамьях испустили страдальческий стон. Они и так уже много слышали о Верниусах.

Но юный Атрейдес отважно продолжал:

— Граф Доминик Верниус и его семья были вынуждены объявить себя отступниками после незаконного захвата Икса Бене Тлейлаксом, который известен всем присутствующим как воплощение бесчестной и презренной породы, недостойной заседать в этом августейшем собрании. Пока Дом Верниусов взывал о помощи и поддержке перед лицом этого нашествия, все вы прятались в тени и тянули время до тех пор, пока эта помощь уже ничего не могла решить. — Лето оказался настолько осторожен, что не показал пальцем на императорскую ложу и не назвать Эльруда, хотя было ясно, что он считает императора главным вдохновителем акции.

В Зале Ландсраада возник громкий ропот, сопровождающийся криками растерянности и возмущения. Лето видел, что теперь собравшиеся смотрят на него как на молодого выскочку, дерзкого бунтаря с дурными манерами, который не понимает истинного положения вещей в Империи. Он оказался настолько неотесан, что в открытую высказал то, что не полагалось произносить вслух.

Однако Лето не сдавался.

— Вы все знали Доминика Верниуса как честного и достойного доверия человека. Вы все торговали с Иксом. Кто из вас не называл графа Верниуса своим другом? — Он бросил быстрый взгляд на сидящих в зале, но заговорил снова, боясь, что его могут перебить, не прося слова.

— Хотя я и не являюсь членом семьи Верниусов, тлейлаксы угрожали и мне. Я едва спасся с Икса только с помощью моего отца. Граф Верниус и его супруга тоже были вынуждены бежать с Икса, потеряв все свое имущество. А недавно леди Шавдо была убита. За ней охотились, как за диким животным! — Взгляд молодого герцога исполнился гневом и горем, но он перевел дух и снова заговорил:

— Знайте все, кто может меня слышать, что я выражаю свое несогласие с тем, что сделал Бене Тлейлакс, и возмущен его действиями. Всеми средствами, открыто или иным способом, их надо призвать к соблюдению справедливости. Дом Атрейдесов — не союзник незаконного правительства Икса, да и как оно посмело переименовать его в планету Ксуттух? Цивилизованна ли Империя, или она все глубже погружается в пучину варварства? — Он выждал несколько мгновений. Сердце бешено стучало, пульс отдавался в висках. — Неужели вы не понимаете, что если Ландсраад и впредь будет игнорировать эту невероятную трагедию, то в скором времени все это может произойти и с каждым из вас?

Представитель Дома Харконненов не дал себе труда даже попросить слова и заговорил, не вставая с места:

— Дом Верниусов сам объявил себя отступником. По древнему закону, императорские сардаукары и все вольные охотники могут и имеют право преследовать и убивать отступников и их жен. Берегитесь, крошка герцог. Мы дали вам только одно право — предоставить детям убежище, и сделали это только по доброте наших сердец. Нет никаких законных оснований, чтобы мы поступили так, а не иначе.

Лето был уверен, что Харконнен лжет, но не хотел спорить по статьям закона, особенно когда рядом не было Туфира Гавата.

— Итак, Дом можно преследовать, а его членов могут убить сардаукары по капризу одного человека, и никто не думает, что это неправильно? Любая держава может сокрушить Великий Дом Ландсраада, и все остальные просто закроют глаза и станут надеяться, что в следующий раз это случится не с ними?

— Император не действует по капризу! — крикнул кто-то. Раздались и голоса, выражавшие поддержку… но их было немного. Лето понимал, что этот всплеск патриотизма и верности есть следствие тяжелой болезни императора. Старика не видели работающим уже много месяцев, говорили, что он прикован к постели и вот-вот умрет.

Лето упер руки в бока.

— Я, конечно, очень молод, но я не слеп. Считайтесь с этим, члены Ландсраада, с вашими изменчивыми союзами и фальшивой верностью — что вы можете предложить другим, если ваши обещания рассеиваются, как пыль на ветру? — Затем он повторил слова отца, сказанные им по возвращении Лето с Икса: — Дом Атрейдесов ценит верность и честь превыше политики.

Он поднял руку, и в его голосе зазвучали стальные, командные ноты.

— Я призываю всех вас помнить Дом Верниусов. Это может случиться и с вами, и это случится, если вы не позаботитесь о себе. На кого можете вы положиться, если члены Ландсраада при первой же возможности ополчаются друг на друга? — Он увидел, что его слова без промаха попали в цель, но понимал, что если он сейчас поставит на голосование вопрос о снятии кровавых санкций с Дома Верниусов, то его поддержит лишь меньшинство представителей.

Лето снова перевел дух. Он повернулся, словно для того, чтобы сойти с трибуны, но потом обернулся через плечо к залу и сказал:

— Возможно, вам нужен лучший советчик, чтобы вы задумались о своем собственном положении. Спросите у себя: Кому мы можем доверять на деле?

Он спустился в сводчатый проем выхода из зала. Аплодисментов не было, но не было и смеха. Стояла тишина, зал был потрясен, и Лето подумал, что сумел задеть хотя бы некоторых из них. Но, возможно, он слишком большой оптимист. Герцогу Лето Атрейдесу предстояло многому научиться в деле управления государственным кораблем — и об этом ему, несомненно, скажет Гават по пути домой, — но он поклялся, что никогда не станет послушным самозванцем в этом собрании. До конца своих дней, до тех пор, пока он не перестанет дышать, Лето останется верным своим союзам, надежным и честным. Со временем это увидят и оценят другие… может быть, даже враги.

Туфир Гават присоединился к нему в портале дворца, и они вышли из огромного Зала Ораторов, и Ландсраад продолжил свое заседание без них.

***

===

~ ~ ~
История показывает, что технический прогресс развивается отнюдь не по непрерывно восходящей кривой. Есть периоды плато, резких рывков вверх и даже падений.

«Технология Империи», 532-е издание
Два затаивших дыхание человека смотрели, как носивший вечную личину вкрадчивости доктор Юнгар водил сканером Сук над стариком, пепельно-серое лицо которого, казалось, утопало в набивных одеялах, вышитых простынях и прозрачных кружевах. До слуха всех присутствующих доносилось только едва слышное жужжание диагностического аппарата.

Теперь ему никогда больше не потребуются наложницы, подумал Шаддам.

— Император умер, — провозгласил Юнгар, отбросив на спину седые, похожие на стальную проволоку волосы, стянутые в длинный хвост.

— Да-да, по крайней мере теперь его душа пребывает в мире, — приглушенным, хрипловатым голосом произнес Шаддам, хотя по спине его пробежал холодок необъяснимого суеверного страха. Знал ли Эльруд перед самым своим концом, кто был виновником его ухода в мир иной? Каким жутким выражением были исполнены бесцветные глаза старика, когда он смотрел на сына перед самой кончиной! У кронпринца все переворачивалось внутри, когда он вспоминал тот страшный день, когда старый император узнал о причастности Шаддама к смерти старшего сына Эльруда, Фафнира. Как сдавленно и безрадостно смеялся он, когда ему сказали, что его младший сын подсыпал в еду жене Эльруда, своей матери Хабле, противозачаточные средства, чтобы она не зачала и не родила еще одного сына — возможного соперника в борьбе за престол.

Подозревал ли что-то Эльруд? Не проклял ли он сына в своих предсмертных мыслях?

Но поздно теперь терзать свой ум и жалеть о содеянном. Прошедшего не вернешь. Древний правитель мертв наконец, и Шаддам стал причиной его смерти. Нет, не он. Фенринг. Пусть он и станет козлом отпущения, если потребуется. Кронпринц никогда не возьмет на себя вины за такое преступление.

Скоро он перестанет быть кронпринцем, он станет императором. Наконец-то. Падишахом Императором Известной Вселенной. Однако важно не показать именно сейчас ни своего волнения, ни своего триумфа. Он подождет до завершения официальной коронации.

— Нельзя сказать, что его смерть наступила неожиданно, — заговорил Хазимир Фенринг, склонив свою большую голову так, что его узкий подбородок коснулся шеи. — Бедняга уже давно пришел в полный-упадок, хххммм-а.

Доктор Сук сложил свой диагностический прибор, положил его в ящичек и сунул в карман халата. Всем прочим велели покинуть покои императора: наложницам, охране и даже камергеру Хесбану.

— Однако в данном случае мне видится некая странность, — сказал Юнгар. — Вот уже несколько дней меня не покидает какое-то тягостное чувство. Такое впечатление, что старый человек скончался не просто от груза прожитых лет. Надо проявить максимум предосторожностей с выводами, поскольку он — император…

— Он был императором, — забывшись, слишком поспешно воскликнул Шаддам. Фенринг подал другу незаметный знак сдержать эмоции.

— Я твердо придерживаюсь своего мнения. — Доктор Сук провел рукой по вытатуированному на лбу изображению бриллианта. Шаддам на какой-то момент решил, что доктор просто жалеет об утраченных астрономических гонорарах. Лечение закончилось слишком рано.

— Мой добрый доктор, император Эльруд был дряхл и стар, к тому же он находился под воздействием постоянного стресса. — В странном порыве душевной щедрости Фенринг склонился над мертвецом и прикоснулся пальцами к его лицу, которое казалось Шаддаму куском камня, обтянутым полупрозрачным старым пергаментом. — Мы, те, кто находился рядом с ним, замечали эти изменения здоровья и упадок способностей на протяжении по меньшей мере последних двух лет. Будет лучше, если вы не станете тревожить всех своими инсинуациями и необоснованными подозрениями, которые могут подорвать стабильность империи, особенно в наше неспокойное время, хххмм-а. Падишах Император Эльруд IX прожил больше ста пятидесяти лет и правил дольше, чем все его предшественники. Это был самый длинный период правления за всю историю рода Коррино. Давайте оставим это дело, как оно есть.

***

Источник : https://4italka.su/fantastika/epicheskaya_fantastika/22673/fulltext.htm

***

---

Словарь Батлерианского джихада

---

ПРИЛОЖЕНИЕ - Крестовый поход...