Битва за Коррин. Б.Герберт, К. Андерсон. Дюна 244 - 11 Мая 2023

Главная » » Битва за Коррин. Б.Герберт, К. Андерсон. Дюна 244

15:15

Битва за Коррин. Б.Герберт, К. Андерсон. Дюна 244

***

***
Квентин задумался, мысленно прикидывая потребность в людях и технике.
— Из данных, захваченных у шпиона, мы знаем, что существует пятьсот сорок три планеты Синхронизированного Мира. Нам надо послать на каждую из них достаточно многочисленную и хорошо оснащенную группу, чтобы обеспечить победу. Одно то, что они отправляют флот на Салусу, не означает, что свои планеты они будут сдавать без боя.
— Нам потребуются тысячи кораблей, укомплектованных экипажами, и полносоставные подразделения для атомного бомбометания, — сказал Фейкан. От такой перспективы у него явно захватило дух. — Это будет многоступенчатая операция, и на каждой ступени наши потери составят около десяти процентов.
Он замолчал.
— Ждать дальше не имеет никакого смысла. Надо начинать немедленно и приступить к Великой Чистке уже сегодня. — Вориан вскинул подбородок. — Пока же нам надо, используя все ресурсы Лиги, приступить к производству атомных боеголовок. У нас есть запас, но потребуется гораздо больше импульсных боеголовок, чем человечество произвело за все время своего существования. И эти боеголовки нужны нам уже сегодня, сейчас. Кроме того, надо установить свертывающие пространство двигатели Хольцмана на все корабли, и активировать такие двигатели на тех кораблях, на которых они уже установлены. Для выполнения первых боевых заданий нам надо использовать те корабли с двигателями Хольцмана, которые Ксавьер и я применили шестьдесят лет назад.
В конце зала встали два посредника и подняли емкость с мозгом Видала.
— Когитор весьма озабочен, — сказал старик Ките. — Он вернется на Хессру, чтобы обсудить с коллегами создавшееся положение.
— Обсуждайте все, что вам угодно, — ответил, не потрудившись скрыть презрения, Вориан. — Когда вы придете к заключительным выводам, все уже будет кончено.

***

===

Пусть разжиревшие люди и мыслящие машины населяют удобные планеты в этой галактике. Мы предпочитаем отдаленные, недоступные места, ибо они не дают засохнуть нашему органическому мозгу и делают нас непобедимыми. Даже когда мои кимеки завоюют всю вселенную, эти неприветливые планеты навсегда останутся нашим надежным убежищем.
Генерал Агамемнон. Новые мемуары

Титаны слишком скоро расправились с пятью когиторами, и теперь генерал Агамемнон сожалел о такой поспешной мести.
После стольких десятилетий поражений и унижения мне следовало бы насладиться вкусом победы.

Теперь, с невозвратимым опозданием, он думал, как было бы приятно препарировать древние мозги, удаляя одну часть мыслящей субстанции за другой, стирая обрывки и фрагменты мыслей, записанных на извилинах большого мозга. Юнона могла бы добавить кое-какие вещества к электрожидкости, и они вместе с удовольствием бы наблюдали за неожиданными реакциями.
Но делать теперь нечего — все когиторы уничтожены. Какую недальновидную глупость совершили титаны!
Но зато они всласть поиздевались над плененными посредниками-монахами, которые ухаживали за емкостями с мозгами когиторов. Все посредники были избавлены от бремени их земных телесных оболочек. Их мозги были извлечены из черепных коробок и против их воли помещены в емкости неокимеков. Посредники стали рабами, игрушками, объектами опытов.
Так как поначалу они отказывались сотрудничать с титанами, этих гибридных неокимеков подвергли пыткам, введя в обнаженный мозг специальные стержни и раздражая соответствующие участки мозга.
Рассматривая расстилавшийся вокруг башни унылый пейзаж, Агамемнон настроил свои оптические сенсоры и поворачивал в разные стороны головную башню, чтобы лучше оглядеть окрестности захваченного ими мира. В любом месте, где из-под снега и льда обнажалась серая или черная каменистая порода, появлялись синеватые пятна примитивных растений. Нити лишайника и твердого мха врастали в толщу древнего ледника, довольствуясь тусклым светом местного солнца. Иногда куски льда отваливались, и лишайник быстро увядал от соприкосновения с очень холодным воздухом негостеприимной планеты.
Агамемнон уже успел ознакомиться с данными о составе электрожидкости и с трактатами, сочиненными когиторами на протяжении тысячелетий. Очевидно, что к грунтовым водам планеты примешивались неорганические и другие соединения, содержавшиеся в лишайниках. В подземных лабораториях, расположенных в подвалах черных башен, монахи использовали эту воду для изготовления питательной электрожидкости для поддержания жизнедеятельности изолированного головного мозга.
В течение тысячи прошедших лет Агамемнон и его кимеки постоянно нуждались в восполнении запасов электрожидкости, чтобы сохранить свежесть состояния мозга и живость мыслительных процессов, а когиторы, вопреки их заявленной добровольной изоляции, поддерживали состояние враждебного нейтралитета в отношениях с титанами и кимеками, смотря сквозь пальцы на незаконную торговлю электрожидкостью.
Но Агамемнон не любил зависеть от кого бы то ни было. Титаны захватили лаборатории и «сильными аргументами» убедили работавших там монахов продолжить производство бодрящей субстанции.
В комнату с лязгом вошел еще один кимек-титан. Агамемнон узнал в вошедшей ходильной форме Данте, который застыл у входа, ожидая, когда генерал позволит ему войти.
— Мы закончили анализ изображений, доставленных нашими разведчиками с Ришеза и Бела Тегез. — Он помолчал, чтобы убедиться, что Агамемнон слушает его. — Новости неутешительны.
— В наше время не может быть хороших новостей. Что вы увидели?
— После нашего отступления силы Омниуса немедленно вернулись и опустошили обе планеты, уничтожив остатки населения, которое служило нам. Все неокимеки успели бежать — это небольшое преимущество, как мне кажется, — но без пленников у нас не будет источника, откуда мы будем черпать новых кимеков.
Агамемнон был расстроен и рассержен.
— Теперь, когда хретгиры в муках дохнут от дурацкой заразы Йорека Турра, Омниус сможет снова заняться нами. Наступают черные дни, Данте. Мыслящие машины уничтожили наш последний оплот и заперли нас здесь — без последователей, без населения, какое можно было бы поработить, с сотней неокимеков и новыми неокимеками — посредниками. А нас, титанов, осталось всего трое.
Его руки-стволы заходили из стороны в сторону, словно Агамемнон искал в кого бы выстрелить, чтобы разрядить ярость.
— Я намеревался возродить правление титанов, но на нас ополчились мыслящие машины и затеяли охоту люди с их проклятыми Колдуньями. Посмотри, что от нас осталось! Кто теперь возглавит наше великое восстание?
— Есть много кандидатов, стремящихся стать неокимеками. У нас есть выбор.
— Эти кандидаты могут выполнять приказы, но не могут вырабатывать победоносные стратегии. Они были воспитаны в рабстве и добровольно согласились, чтобы их мозги были отделены от черепа. Какой в них прок? Мне нужен боец, командир.
— Пока мы находимся здесь в безопасности, генерал. Омниус не знает, где нас искать. Может быть, нам стоит удовольствоваться Хессрой.
Агамемнон повернул в сторону Данте свои засверкавшие оптические сенсоры.
— История редко помнит того, кто удовольствовался чем бы то ни было.
Оба титана уставились в небо, и вдруг нервная сеть Агамемнона, соединенная с внешними орбитальными сенсорами, уловила появление в небе точки — корабля, приближавшегося к планете. Охваченный любопытством, Агамемнон стал ждать приближения неизвестного объекта.
Юнона распоряжалась центром кимеков, который расположился в том помещении, где титаны убили пятерых когиторов. Как и рассчитывал Агамемнон, скоро по каналу связи прозвучал ее ласковый голос:
— Агамемнон, любовь моя, я приготовила для тебя приятный сюрприз. К нам жалуют гости.
Данте, также соединенный с этой линией связи, отреагировал на новость настороженно.
— Неужели Омниус уже обнаружил нас? Значит, нам следует искать другое убежище?
— Я устал прятаться, — проговорил Агамемнон. — Кто это, Юнона?
Голос Юноны был радостным, игривым и бодрым.
— О, это последний когитор-отшельник из башни из слоновой кости. Видад, собственной персоной, возвращается домой! Он передает приветствия своим коллегам-когиторам. Увы, никто из них не может ему ответить.
Агамемнон оживился, электрожидкость окрасилась в пестрые яркие цвета.
— Это действительно неожиданно! Видад не знает, что его товарищи мертвы!
— Он передает, что у него важная новость, по поводу которой требуется созвать экстренное совещание.
— Может быть, он нашел способ доказательства какой-нибудь древней математической теоремы, — саркастически заметил Данте. — Мне просто не терпится с ним пообщаться.
— Устраивайте засаду, — приказал Агамемнон. — Я хочу взять в плен последнего когитора. А потом… мы не спеша позабавимся с ним.
Все время длинного путешествия с Салусы Секундус когитор Видад был погружен в тревожные невеселые мысли. Основания существования когиторов-отшельников на Хессре надо во что бы то ни стало сохранить. Всемирный разум и люди — это мыслящие формы жизни, хотя и основанные на диаметрально противоположных принципах. Когиторы не могут, не имеют права принимать в этом конфликте чью-либо сторону. Стоило им позволить Серене Батлер поколебать их устоявшееся положение, как в результате разразилась катастрофа. Лихорадка Джихада затянулась еще на сто лет.
Однако теперь, как было совершенно ясно Видаду, род человеческий решил окончательно уничтожить Омниуса, уничтожить всемирный разум. Действительно ли нейтралитет предполагает полное неучастие, если его следствием станет полное уничтожение мыслящей формы жизни? Или нейтралитет предполагает попытку уравновесить баланс сил?
Видад не мог самостоятельно прийти к правильному выводу. Шесть когиторов составляли дискуссионный клуб, в членах которого была сосредоточена вся многовековая мудрость рода человеческого. Он спешил на Хессру, чтобы поставить на обсуждение этот важнейший вопрос. После дебатов когиторы, несомненно, выработают правильное решение относительно того, что делать дальше.
Видад отбыл на Хессру сразу после того, как Совет Джихада принял свое решение. Видад не знал, сколько времени осталось в его распоряжении.
Корабль пилотировали два его верных помощника. Родан был новым рекрутом, которого Видад обучил и подготовил за время своего пребывания в Зимии. Ките, ныне уже глубокий старик, был подобран в посредники Великим Патриархом Иблисом Гинджо, и было это семьдесят лет назад. Ките был стар, но пока работоспособен. Он подходил к порогу своего земного существования, и этот полет на Хессру будет для него, видимо, последним. Многие из отобранных Иблисом кандидатов уже умерли и были похоронены в расщелинах вечного ледника. Скоро когиторам потребуются новые добровольцы.
По пути Видад все часы и все дни обдумывал сложную проблему запланированных Советом Джихада атомных ударах по планетам Омниуса. Он так и не пришел к окончательным выводам, когда они оказались в непосредственной близости от закованного в ледяной панцирь планетоида. Видад открытым текстом послал им сообщение о своем прибытии, но ожидавшие его возвращения пятеро когиторов — как это ни странно — не откликнулись на его приветствие.
Пока Родан выискивал в леднике место, пригодное для посадки, Ките внимательно рассматривал поверхность Хессры через стекло фонаря кабины.
— Там что-то случилось, — произнес он хриплым надтреснутым старческим голосом. — Кто-то вырыл большие ямы в леднике вокруг башен. Нет, я вижу воронки, словно от взрывов. Думаю, что нам следует проявить осторожность.
— Мы должны выяснить, что произошло, — сказал на это Видад.
Молодой пилот сделал круг возле цитадели, где обычно садились космические корабли. Хотя глаза Китса потеряли былую остроту и постоянно слезились, он первым заметил засаду.
— Я вижу машины, артиллерию — это кимеки! Нам надо убираться отсюда!
Растерявшись, Родан взглянул на емкость с мозгом Видада, ожидая распоряжений. Он начал менять курс, но сделал это недостаточно быстро.
Как только маленькое судно изменило курс, кимеки вышли из своих убежищ во льду и под стенами цитадели. Летающие корпуса кимеков взмыли в воздух, а наземные боевые формы открыли артиллерийский огонь.
Когда вокруг них стали рваться снаряды, маленькое судно затрещало от ударов взрывной волны. Пилот, маневрируя наугад, начал бросать корабль из стороны в сторону, стараясь уйти от обстрела. Тогда Ките взял управление на себя и совершил более решительный маневр.
— Твоя осторожность убьет нас, Родан, — сказал он.
Наконец по линии связи они получили невнятное, сопровождаемое треском статического электричества сообщение. Это был сигнал, при раскодировании которого древний философ узнал голос одного из посредников. Новость, которую он сообщил, была ужасающей.
— Титаны захватили Хессру! Они убили пятерых когиторов и многих монахов… кроме некоторых из нас, кого они превратили в неокимеков и заставили служить себе. Видад — вы последний из когиторов. Бегите! Вопреки всему вы должны уцелеть…
Затем послышались звуки борьбы и треск, переданные в глубины бездонного и равнодушного пространства.
К ним на большой скорости приближались три корабля кимеков, стреляя и стараясь сбить. На ледяную поверхность планеты выползли более мощные кимеки. Один из них был так огромен и страшен, что, видимо, был одним из первоначальных титанов. Вокруг маленького судна продолжали греметь разрывы мощных снарядов.
Ките, не жалея топлива, начал разгонять корабль с максимальным ускорением, запустив двигатели на полную мощность, чтобы разорвать путы притяжения Хессры. Видад понимал, что такое ускорение может оказаться смертельным для хрупкого старческого тела Китса.
— Ты умрешь, — сказал когитор.
— Но вы… останетесь живы, — сумел произнести Ките, прежде чем впал в беспамятство. Он не смог дышать при таком немыслимом ускорении, сдавившем горло и грудь. Послышался хруст — это ломались старческие кости монаха, не вынесшие чудовищной перегрузки.
Родан, напротив, был молод и вынослив. Он выживет. Видаду нужен только один помощник. Описав пологую дугу, корабль оторвался от замороженной Хессры. Корабли кимеков не были рассчитаны на дальние полеты. Они отстали и возвратились на планетоид, изрыгая яростные проклятия.
Ките, ушедший в серый мир смерти, лежал, распростершись на полу фонаря кабины, но молодой Родан дышал, борясь с ускорением и перегрузкой. Когда корабль достиг периферии местной солнечной системы, ускорение стало меньше, и Родан пришел в себя. Широко раскрытыми глазами он посмотрел на мертвое тело своего старшего товарища, который отдал жизнь за то, чтобы когитор мог бежать от смерти.
— Куда мы направимся теперь, Видад? — спросил охваченный паническим ужасом монах.
Когитор подумал о своих пятерых товарищах, убитых захватившими Хессру кимеками, которые, совершенно очевидно, решили на Хессре спрятаться от Омниуса. Видад остался единственным философом, который мог подумать о том, как предотвратить ядерный холокост, задуманный и предложенный Ворианом Атрейдесом. Он, Видад, был объективным, нейтральным и умным… Он тоже когда-то был человеком. Зная, что сделали кимеки со всеми его товарищами, как мог он не испытывать вполне объяснимой человеческой жажды мести? Как мог не вспомнить давно забытые эмоции? Теперь у него появилась еще одна причина поговорить с всемирным разумом.
— Держать курс на Коррин, — приказал Видад.

***

===

Все время, пока продолжался Джихад, мы понимали, что в любой момент должны быть готовы к отражению неожиданной атаки. Но, в конце концов, одной готовности всегда оказывается недостаточно. Всегда наступает момент, когда надо действовать.
Верховный главнокомандующий Вориан Атрейдес. Обращение к Совету Джихада

Хотя смерть Лероники оставила в душе Вориана вакуум куда более страшный, чем пустота самых отдаленных глубин космоса, у Атрейдеса не было времени наличный траур. Время оставалось только на то, чтобы быть верховным главнокомандующим и спасать человечество.
Армия Джихада была приведена в боевую готовность и переведена на военный режим несения службы. К Коррину постоянно летали спейсфолдеры с экипажами из мартиристов. Они доставляли свежие разведданные о подготовке к вылету огромного флота Омниуса. Когда флот покинет окрестности красного гиганта, человечество будет знать, что последний отсчет времени начался.
Другие спейсфолдеры летали с одной планеты Лиги на другую, разнося новости и призывая уцелевших после эпидемии людей готовиться к решительным действиям. Десятки кораблей пропадали в космосе, но их был большой избыток, достаточный для поддержания регулярного сообщения между планетами. Никогда еще планеты Лиги Благородных не были так близки друг другу.
Вернувшиеся с пораженного вирусом Пармантье Вориан и Абульурд привезли в Зимию Райну. Ее дядя Фейкан сразу же взял несчастную девочку под свое крыло. Он был очень близким другом своего умершего брата, и то, что племянница выжила, считал настоящим чудом. Пусть даже у нее выпали все волосы, но она все же пережила болезнь, вызванную страшным вирусом. В моменты цинизма Вориан подумывал о том, что Фейкан мог использовать девочку как инструмент в своих политических играх, сделав из нее символ, чтобы показать, что человечество может уцелеть и выжить, несмотря на все козни, которые строит ему Синхронизированный Мир роботов.

Вероятно, это окажется полезным.

Фрагменты Великой Чистки постепенно срастались в одно целое, как кусочки смальты, составляющие панно огромной и сложной мозаики. Был сформирован и подготовлен огромный флот, составлены тактические и стратегические карты с координатами всех планет Синхронизированного Мира; верховный главнокомандующий поручил Фейкану и Абульурду выполнение тяжелейшей задачи — эвакуации Салусы Секундус. При этом он сделал все возможное, чтобы его сыновья-близнецы и их семьи оказались в числе спасенных. Потом, решив, что эвакуация в надежных руках, он сконцентрировался на выполнении главной задачи.
Далеко отсюда, на верфях Кольгара, работа кипела беспрерывно — день и ночь. Баллисты и штурмовики армии Джихада оснащались новыми двигателями. Норма Ценва, никогда не терявшая веры в свои двигатели, много лет назад настояла на том, чтобы все строившиеся корабли оснащались ими, не важно, будут они пока использоваться или нет. Теперь Вориан мысленно аплодировал предусмотрительности Нормы.
Были собраны все запасы ядерного оружия и погружены на суда армии. В это же время лихорадочно производились все новые и новые импульсные атомные боеголовки на всех промышленно развитых планетах Лиги.

Нам следовало лучше составлять планы. Надо было предвидеть такую возможность. Тогда мы уже были бы готовы к атаке!

Первая десятка боевых кораблей-спейсфолдеров уже была оснащена готовыми к работе новыми двигателями Хольцмана. Суда были загружены атомными боеголовками, укомплектованы экипажами и готовы следовать к местам предполагаемых бомбардировок. Они составляли авангард, который был немедленно выслан для начала полного уничтожения и искоренения всех воплощений всемирного разума.
И вот наконец через три недели и три дня после того, как Фейкан и Квентин вернулись с Коррина и объявили тревогу, в Зимию вернулся отправленный накануне к Коррину пилот-мартирист. Он был настолько потрясен, что при посадке едва не разбил корабль. Назад летели два корабля-спейсфолдера, но вернулся только один.
— Машины двинулись! Омниус запустил свой истребительный флот.
Услышав этот короткий доклад, Вориан приказал замолчать своим офицерам, которые криками выражали свой страх и гнев. Потом он кивнул головой и посмотрел на календарь, отметив на нем, сколько времени осталось в распоряжении человечества.

Действительно ли когиторы так нейтральны, как они сами утверждают? Или их пресловутый нейтралитет является всего лишь эвфемизмом для обозначения акта величайшей трусости в истории человеческого рода?
Наам Старший, первый официальный историк Джихада

После отбытия флота уничтожения к Салусе Секундус всемирный разум и Эразм остались на Коррине, в общем, не удел. Огромный непобедимый флот роботов находился в пути уже шесть дней, выполняя свой жестко запрограммированный полет к главной планете Лиги Благородных. Движение флота было медленным, беспощадным и неотвратимым.
Омниус не видел никакой нужды в спешке. План был приведен в исполнение, и результаты его были неизбежны.
На большой вилле независимого робота Эразм и всемирный разум обсуждали достоинства висевшего на стене живописного полотна, изображавшего горный ландшафт.
— Это оригинальное произведение, исполненное одним из моих рабов. Думаю, что этот человек обладает незаурядным талантом.
Эразм был удивлен мастерством пленника, с которым тот смешивал краски и пользовался примитивными средствами для написания картины. Теперь, когда в базе данных Омниуса хранилась копия личной памяти Эразма, независимый робот надеялся, что всемирный разум научится вникать в нюансы.
Но Омниус, глядя на полотно через одну из наблюдательных камер, не мог понять, за что Эразм так хвалит картину.
— Иллюстрация грешит против истинного изображения в четырехстах тридцати одной детали. Сам акт создания такого изображения несовершенен и уступает процессам технического создания изображений практически во всех отношениях. За что ты так высоко ценишь это… искусство?
— За то, что его трудно производить, — ответил Эразм. — Творческий процесс очень сложен, и только люди владеют им в совершенстве.
Он направил свои оптические сенсоры на шедевр, мгновенно анализируя каждый мазок и впитывая своим электронным мозгом метафорическую природу художественного полотна.
— Каждый день я смотрю на эту картину и не перестаю поражаться. Для того чтобы лучше понять его природу, мне даже пришлось анатомировать мозг художника. Но я не нашел в нем никаких специфических особенностей.
— Творить искусство очень легко, — возразил Омниус. — Ты преувеличиваешь его важность.
— Прежде чем высказывать такие утверждения, Омниус, вы могли бы — и я предлагаю вам это сделать — сами попробовать создать такое произведение. Создайте нечто приятное и оригинальное, а не просто скопируйте одну из картин, хранящихся в базе ваших данных, — и вы сами увидите, насколько это трудно.
К несчастью, Омниус принял вызов.
Два дня спустя Эразм стоял в чудесно преображенной башне Центрального Шпиля, который теперь напоминал странную имитацию дворца с золотым куполом. Для того чтобы выставить напоказ свои новоявленные художественные способности, Омниус наполнил здание образчиками хайтековских скульптурных шедевров и поделок из блестящего металла, радужного плаза и текита. Среди скульптур не было ни одного изображения человека. Омниус слепил свою халтуру очень быстро, словно стремясь доказать Эразму, что процесс творчества очень прост и ему можно наскоро научиться.
Эразм отнюдь не был в этом убежден, так как сразу заметил, что в творениях Омниуса начисто отсутствует какая-либо новизна и что всемирный разум не видит никакой разницы между своими конструкциями и подлинными шедеврами изобразительного искусства. Гильбертус, не обладавший никакими художественными талантами, сделал бы лучше. Даже клон Серены Батлер проявил бы, наверное, больше таланта и вкуса…

Имитируя интерес, независимый робот принялся рассматривать следующую стену в интерьере башни. На ней был помешен обрамленный золотым багетом видеоряд с образчиками изобретенного Омниусом машинного искусства. Это был жидкостно-металлический калейдоскоп модернистских форм. Эразм сразу понял, что все эти образцы искусства были скопированы с весьма креативных произведений, которые некогда заполняли земные музеи, галереи и дома меценатов и любителей живописи.
Однако я не нахожу в этом ничего трогающего за живое. Здесь не чувствуется ни вдохновения, ни инициативы.
Наконец робот неодобрительно покачал головой, воспроизводя характерные для людей манеры, виденные им в старых видеозаписях.

— Тебе не нравится мое искусство? — удивленно спросил Омниус, распознав значение жеста Эразма.
— Я этого не сказал, но нахожу твои творения… неинтересными.
Эразм понимал, что должен все время сохранять бдительность в присутствии вездесущих наблюдательных камер, которые не оставляли его в покое ни днем, ни ночью.
— Искусство субъективно. Я просто стараюсь изо всех моих слабых сил понять и оценить ваше творчество.
— И ты будешь стараться и впредь. Я утаю от тебя некоторые мои секреты. — Всемирный разум издал озорной, но с металлическим скрежетом, смех, подслушанный им у одного из рабов. Эразм вторил Омниусу.
— В твоем хихиканье я улавливаю фальшь, — заявил Омниус.

Робот наверняка знал, что умеет очень точно имитировать все звуки, придавая им любую из требуемых интонаций.
Омниус пытается заманить меня в ловушку или сбить с толку? Если так, то он делает это весьма неуклюже.

— Я смеюсь так же искренне, как и вы. — Это было удачное и нейтральное замечание.
Дальнейший спор был прерван самим Омниусом, внимание которого оказалось отвлечено другим предметом.
— К моему Центральному Шпилю приближается неизвестный космический корабль.
Судно летело к планете с большой скоростью, передавая сигналы нейтралитета, несмотря на то, что по конфигурации судно принадлежало Лиге.
— Когитор Видад желает доставить важную информацию Омниусу и настаивает на том, чтобы его выслушали.
— Я послушаю, что скажет мне Видад, прежде чем сделать соответствующие экстраполяции, — сказал всемирный разум. — Я всегда смогу убить его позже, если возникнет такая необходимость.
Входные ворота высокого золотистого Шпиля открылись, и в здание вошел трепещущий от страха человек в желтой одежде, сопровождаемый сторожевыми роботами. Молодой человек был покрыт синяками и выглядел совершенно изможденным после недели полета при перегрузках слишком сильных для его хрупкого биологического тела. Пошатываясь, он нес емкость с мозгом древнего философа, хотя любой из роботов мог легко донести драгоценный сосуд. Одетый в желтое человек выглядел слабым и утомленным — он едва держался на ногах.
— Прошло много лет с тех пор, как ты беседовал с нами в последний раз, когитор Видад, — произнес Эразм, выступая вперед и играя роль посла. — Результаты того контакта не принесли нам никаких выгод.
— Эти результаты не принесли выгод и нам. Мы, когиторы-отшельники из башни из слоновой кости, ошиблись в расчетах. — Голос когитора доносился из громкоговорящего устройства, вмонтированного в боковую стенку емкости.
— Но почему в таком случае я должен снова выслушивать тебя? — Омниус так отрегулировал громкость своего голоса, что задрожали своды Центрального Шпиля.
— Потому что на этот раз я принес тебе сведения, которыми ты не обладаешь. Недавно я вернулся на Хессру, но, как оказалось, лишь для того, чтобы узнать, что мои коллеги и товарищи когиторы убиты Агамемноном и его титанами и неокимеками, которые основали на Хессре свою базу. Они захватили лаборатории, производящие электрожидкость, и поработили моих посредников.
— Так вот куда спрятались титаны после того, как покинули Ришез, — сказал Эразм Омниусу. — Это действительно важные разведданные.
— Но зачем ты явился сюда и раскрыл нам эти сведения? — требовательно спросил Омниус. — Это нелогично, что ты вовлекаешь себя в наш конфликт.
— Я хочу, чтобы ты уничтожил кимеков, — ответил Видад. — Тебе по силам сделать это.
Эразм был удивлен до глубины своей машинной души.
— И я слышу это из уст просвещенного когитора?
— Когда-то и я был человеком. Другие пять когиторов были моими товарищами, моими коллегами, моими собеседниками в философских спорах и обсуждениях. Это продолжалось больше тысячи лет. Титаны убили их. Почему вас удивляет, что я жажду мщения?
Утомленный посредник из последних сил удерживал на весу тяжелую емкость.
Омниус принялся взвешивать и оценивать полученные сведения.
— В настоящее время мой флот выполняет другое задание. Когда он вернется для следующего программирования, его командиры получат новый приказ и программу и отправятся на Хессру, где они уничтожат неокимеков и захватят в плен мятежных титанов. — Всемирный разум явно получал удовольствие от этой ситуации. — Очень скоро с хретгирами и титанами будет покончено, и во вселенной наконец воцарится разумный порядок, она начнет жить под моим мудрым руководством.
Не меняя выражения своего синтезированного голоса, Видад продолжил:
— На самом деле ситуация намного сложнее. Несколько недель назад Лига обнаружила ваш громадный флот, изготовившийся к броску. Когда я улетал из Зимии, правительство Лиги и Совет Джихада уже внимательно следили за вашими приготовлениями. Они также знают, что остальные планеты Синхронизированного Мира остались практически беззащитными.
Затем Видад кратко изложил план Совета Джихада — провести серию молниеносных нападений на планеты Синхронизированного Мира с целью их атомного уничтожения, используя для этого корабли с двигателями, свертывающими пространство.
— Видимо, первое такое нападение имело место вскоре после того, как я отбыл с Салусы Секундус, а с тех пор я провел в перелетах от Салусы до Хессры и от Хессры до Коррина больше месяца. Так что сейчас, когда мы говорим с вами, Великая Чистка идет полным ходом. Поэтому вы должны быть готовы к ядерному удару в любом месте и в любое время.
С возрастающей тревогой Эразм анализировал возможные сценарии развития событий и их следствия. Роботы уже давно подозревали, что хретгиры изобрели способ мгновенного перемещения в пространстве. И вполне возможно, что вооруженный атомными боеголовками флот хретгиров уже уничтожил не одну планету Омниуса. И даже Коррин был сейчас уязвим для такой атаки.
— Интересно, — произнес всемирный разум, тоже обрабатывая данные. — Но зачем ты раскрыл нам эти планы? Когиторы заявляли о своем нейтралитете, но теперь ты выступаешь на нашей стороне. Или это ловкий трюк?
— Мне нечего скрывать, — ответил на это Видад. — Будучи нейтралами когиторы никогда не желали уничтожения ни людей, ни мыслящих машин. Мое решение полностью согласуется с моей философией.
Эразм заметил огни многочисленных индикаторов, замелькавшие на стенах Центрального Шпиля. Несомненно, Омниус уже передавал распоряжения своим роботам, проводил подготовительные мероприятия и рассылал с заданиями самые быстроходные из оставшихся в его распоряжении кораблей.
— Я Главный Омниус. Во имя моего сохранения я должен отозвать боевой флот и вернуть его сюда для защиты Коррина. Если другие планеты моего мира проявят способности к сопротивлению и задержат быстроту наступления людей, то существует ненулевая вероятность того, что некоторые из самых моих скоростных кораблей успеют вернуться до того, как станет слишком поздно. Я не могу полагаться на случай, имея дело с иррациональными хретгирами. Если я верну сюда мои боевые корабли, то люди не осмелятся напасть на Коррин.
Эразм прекрасно понимал, что потребуется немало времени для того, чтобы послать сообщение на огромный флот, который был в пути уже восемь дней, развернуть его и направить обратно к Коррину всю эту массу неповоротливых боевых судов, скорость которых была ограничена мощностью их традиционных дюзовых двигателей.

Нам не хватит времени.

***

===

В эмоциональном безумии войны даже самые закаленные воины нередко проливают слезы от того, что им приходится творить.
Верховный главнокомандующий Вориан Атрейдес. Военные мемуары

Пока флот роботов продвигался к Салусе Секундус, армия Джихада продолжала Великую Чистку, уничтожая одну задругой незащищенные планеты Синхронизированного Мира. После окончания этой партии либо машины, либо человечество погибнут. Другого исхода здесь быть не могло.
Стоя на мостике переоборудованного флагмана флота Лиги, корабля «Победа Серены», Вориан Атрейдес внутренне подтянулся, когда были активированы двигатели Хольцмана.
— Приготовиться к отбытию. Нас ждет Омниус. Многочисленные члены экипажа, в основном мартиристы, горячо молились перед броском. Вориан, однако, больше полагался на сложное навигационное оборудование, которое Норма Ценва тайно устанавливала на лучшие суда Лиги. В военных делах Атрейдес всегда был весьма прагматичен.
— За Бога и святую Серену! — хором прокричали мартиристы.
Верховный главнокомандующий ободряюще кивнул побледневшему рулевому. Вориан отдал приказ и непроизвольно закрыл глаза, когда его боевая группа провалилась в опаснейшие глубины свернутого пространства. Командующий был готов встретить смерть в схватке с мыслящими машинами, но всегда надеялся, что не погибнет от дурацкого столкновения с каким-нибудь астероидом.
Десятилетия назад опытные образцы компьютерной навигационной системы разительно повысили безопасность полетов на кораблях-спейсфолдерах, но легкомысленные члены Совета Джихада запретили их использование. Однако Вориан в приватной обстановке лично побеседовал на эту тему с Нормой, когда находился на верфи корпорации «ВенКи», где на кораблях Лиги активировали двигатели Хольцмана. По прямому указанию верховного главнокомандующего Норма начала тайно устанавливать на корабли компьютерные системы навигации. Всего было установлено двенадцать таких систем на лучшие по своим характеристикам кораблях флота Лиги. Вориан не желал, чтобы тупое суеверие уменьшило шансы на победу.
За последние несколько недель группа за группой проваливались в свернутое пространство, бросаясь на планеты Синхронизированного Мира по мере укомплектования экипажей и загрузки оружия и боеприпасов. Всего армия Джихада имела в своем распоряжении — для проведения Великой Чистки — более тысячи крупных кораблей. Весь флот был разделен на девяносто боевых групп по двенадцать крупногабаритных судов в каждой. Каждая группа получала список целей. В трюмах кораблей находились истребители-бомбардировщики, оснащенные импульсными ядерными боеголовками. Некоторые истребители пилотировали опытные офицеры, но за пультами управления других сидели наскоро обученные мартиристы.
Каждый раз при запуске двигателей Хольцмана для перелета от одной звездной системы к другой некоторые корабли бесследно исчезали в адской бездне космоса, уничтоженные непредвиденными опасностями свернутого пространства. Учитывая обычный процент потерь, равный приблизительно десяти, одна боевая группа могла совершить от семи до восьми рейдов, прежде чем ее действия переставали гарантировать успех. Между боевыми группами постоянно курсировали пилотируемые добровольцами разведчики-спейсфолдеры, которые следили за боеспособностью групп и ходом выполнения задания.
Всего насчитывалось более пятисот вражеских планет, включая Коррин. Отныне Лига раз и навсегда уничтожит все без исключения воплощения Омниуса на всех его планетах. Армия Джихада имела возможность — по крайней мере статистическую — выполнить такую задачу…
Прошло всего несколько томительно долгих мгновений, и перелет был закончен. По координатам, высветившимся на консоли управления, и по виду созвездий, видимых через иллюминаторы, Вориан понял, что они находятся у цели. Хотя бросок мог оказаться не вполне точным, даже при тщательном задании координат, атакующие суда прибыли в солнечную систему нужной планеты. Остальное было делом традиционной техники.
— Девятнадцать планет, вращающихся вокруг пары карликовых желтых звезд. Совершенно точно, что это система Йондайра, верховный главнокомандующий, — сказал штурман.
Вздох облегчения послышался на мостике и в других отсеках. Мартиристы снова принялись за молитвы — на этот раз благодарственные.
— Тихо. Дайте мне сведения о потерях в группе.
Его первый и второй помощники — Катарина Омаль и Джимбэй Уит ждали приказаний на своих расположенных неподалеку кораблях. Омаль — высокая, стройная и смуглая — была самой красивой женщиной эскадры. Уит, уже успевший отрастить заметное брюшко к своим двадцати пяти годам, стал адъютантом Вориана в отсутствие Абульурда Харконнена. Уит имел уже боевой опыт и отличался большими талантами в тактике и стратегии, видимо, потому, что происходил из старинной военной семьи. Несколько десятилетий назад, во время атомной бомбардировки Земли, Вориан сражался бок о бок с его дедом.
— Потеряна одна группа, верховный главнокомандующий, — доложила Омаль.

Вориан принял к сведению доклад, подавив явное выражение неудовольствия от сообщения о гибели корабля и экипажа.
Пока все находится в рамках ожидаемых потерь.

Зазвучали сигналы тревоги, на экранах появилось сообщение о неприятностях на борту военного корабля «Разведчик Гинджо», судне с символически неудачным названием. Во флоте Лиги было четыре корабля, названных в честь первого Великого Патриарха.
Этот преступный и коррумпированный человек не заслуживает того, чтобы хранить о нем благодарную память.

Имя, которое украсило бы любой корабль, — это имя Ксавьера Харконнена.

— Возгорание двигателя, — доложил чей-то голос по каналу связи. — Перегружена система Хольцмана. Корабль больше не годен к эксплуатации.
Через стекло иллюминатора Вориан отчетливо видел эту зловещую иллюминацию. Из брюха корабля вырывались огромные языки пламени, через пролом в корпусе с шипением выходил воздух. Захлопнулись аварийные люки и противопожарные системы корабля остановили распространение огня.
Система оповещения снова ожила. Дежурный с потерпевшего бедствие корабля доложил:
— Что-то стукнуло в двигателе Хольцмана в тот момент, когда мы свертывали пространство. По счастью, мы его проскочили, но на выходе эта штука просто взорвалась. Теперь мы не можем двигаться.

Война полна сюрпризов. Хоть бы один из них был приятным!

В течение следующего часа Вориан следил за эвакуацией экипажа поврежденного корабля и распределял восемьсот добровольцев — мужчин и женщин, в основном пилотов истребителей-бомбардировщиков — по оставшимся на ходу десяти кораблям. Кроме того, ими были взяты на борт все истребители-бомбардировщики типа «кинжал», оснащенные ядерными импульсными боеголовками.
Они бросили опустевший корабль на месте, предварительно уничтожив двигатели Хольцмана на тот случай, чтобы Омниус не смог скопировать спейсфолдерную технологию, если их миссия здесь потерпит неудачу. Наконец Вориан, переведя дыхание, отдал приказ о начале операции по уничтожению местного Омниуса.
— Настало время выполнить то, ради чего мы прибыли сюда. Немедленно приступить к атомной бомбардировке Йондайра. Каждому уцелевшему кораблю немедленно выпустить истребители-бомбардировщики с импульсными атомными зарядами, прежде чем машины успеют приготовиться к отражению нападения.
Даже в отсутствие крупного машинного флота планеты Синхронизированного Мира располагали локальными оборонительными системами, а возможно, и боевыми орбитальными станциями, защищавшими местные цитадели Омниуса. Каждое нападение на такую «беззащитную» планету требовало по меньшей мере одного дня на подготовку и выход на исходные позиции для запуска скоростных «кинжалов» с их импульсными атомными зарядами, а потом на верификацию достигнутого успеха. Несмотря на то что путешествия между солнечными системами были практически мгновенными, армии Джихада должно было потребоваться много времени на то, чтобы прочесать всю обширную территорию Синхронизированной Империи Омниуса.
Вориан повел за собой оставшиеся боевые корабли к самой большой, окруженной кольцом планете солнечной системы Йондайра. Из грузовых люков были запущены эскадрильи истребителей-бомбардировщиков, которые, рассредоточившись под кольцом, выпустили первые заряды — воздушные импульсные атомные бомбы, поразившие стратегические подстанции, а затем — наземные бомбы, уничтожившие своими импульсами все существовавшие на планете гель-контурные цепи электронных мозгов местных роботов.
Все плененные роботами жители этой планеты, имевшие несчастье находиться на поверхности, оказались побочными жертвами взрывов, но необходимость быстрого и полного уничтожения всякого проявления всемирного разума не оставляла места сочувствию.
Глядя на уродуемую атомными взрывами поверхность планеты, Вориан приказал себе заглушить чувство вины и угрызения совести и отдал приказ кораблям перегруппироваться на периферии планетной орбиты. Удостоверившись в полном успехе, корабли направились к следующей цели. А потом к следующей…
Если все идет по боевому расписанию, то другие эскадрильи сейчас делают то же самое на остающихся пока под контролем Омниуса планетах. Атомное разрушение, как водная рябь, распространялась по океану бескрайней территории, завоеванной Омниусом. Сначала добычей армии Джихада станут менее укрепленные цитадели всемирного разума, а потом наступит черед главного — корринского — Омниуса.
У всемирного разума не было ни малейшего шанса на организацию достойного сопротивления, он не мог и предупредить свои миры об угрожавшей им опасности. Как стремительные и беспощадные убийцы, корабли армии Джихада, несущие смертельные импульсные бомбы, уничтожали поставленные цели и исчезали в глубинах космического пространства. Омниус будет уничтожен до того, как почувствует приближение неотвратимого удара.
По крайней мере теоретически…

***

===

Завтра мы можем умереть, но сегодня мы должны надеяться. Хотя это и не продлит нам жизнь, но по крайней мере сделает ее более осмысленной.
Абульурд Харконнен. Дневник последних дней Салусы Секундус

Хотя все население Салусы Секундус было готово на лишения и жертвы и не жалело усилий, чтобы помочь проведению грандиозной операции, одного месяца было далеко не достаточно для того, чтобы эвакуировать с планеты всех ее жителей. Надо было готовиться к худшему.
Лига была поглощена выполнением основной задачи, требовавшей создания огромного флота, подготовки экипажей и вооружения кораблей ядерными боеголовками, а на долю Абульурда Харконнена и его брата Фейкана выпала подготовка и проведение великого исхода с главной планеты Лиги Благородных.
Верховный главнокомандующий Вориан Атрейдес собрал на орбите Салусы Секундус громадный военный флот, равного которому по мощи человечество еще не видело. Одна боевая группа задругой активировали двигатели Хольцмана и исчезали в неизведанных глубинах свернутого пространства. Пройдет немало времени, прежде чем Лига получит отчет о ходе боевых действий, но Абульурд верил в успех этого отчаянного плана борьбы за выживание. Каждое утро, пробуждаясь от прерывистого короткого сна, молодой офицер напоминал себе, что за это время еще несколько копий всемирного разума прекратили свое существование еще на дюжине планет Синхронизированного Мира — огромной машинной империи.
Однако из фотографий, доставленных отцом и Фейканом с Коррина, они знали, какая опасность надвигалась сейчас на главную планету Лиги Благородных. Даже в том случае, если уничтожение воплощений Омниуса успешно завершится, то сама Салуса Секундус тоже была обречена.
Абульурд не мог спасти всех, но работал без отдыха сутками, чтобы вывезти с планеты как можно больше людей. Фейкан слал из Зимии директивы, забирая каждый свободный корабль, каждого годного к службе человека, чтобы комплектовать экипажи.
Как раз сегодня утром Абульурд вывез из Города Интроспекции в космопорт и поместил на эвакуационное судно свою больную мать. Так как мест для того, чтобы эвакуировать всех поголовно, явно не хватит до истечения отведенного Салусе времени, некоторые жители сердито косились на молодого офицера, вероятно, мысленно упрекая его за то, что он вывозит совершенно бесполезного человека за счет кого-то другого, молодого и крепкого, кто мог бы принести пользу. Мать же была в состоянии полного помрачения сознания, она не понимала ни угрожавшей опасности, ни того, что ей спасают жизнь.
Абульурд сознавал всю тяжесть принятого решения и даже подумывал о том, чтобы спрятать мать в укрепленных подземных убежищах Города Интроспекции. Но там некому было ухаживать за Вандрой. Как много обстоятельств приходилось учитывать, как много ответственных решений надо было принимать. Каждый вздох матери был для Абульурда бесценен, ибо оставлял надежду на возможность — пусть и отдаленную, — что она выживет. Он не мог оставить ее. Эти мучения напомнили ему о Тиции Ценве, которая разыгрывала из себя Господа Бога, решая, кто спасется, а кто останется умирать на Иксе…

В конце концов он решил не обращать внимания на жалобы и обвинения в фаворитизме.
Она — моя мать,
говорил он себе,
и она — Батлер.
Он сослался на авторитет Фейкана, отдал приказ и проследил за его выполнением.

Ежедневно Абульурд наблюдал в космопорте одну и ту же картину — люди осаждали каждый отбывающий корабль, набивались в пассажирские салоны и грузовые отсеки, перегружая суда сверх всяких мыслимых пределов. Он видел страх и панику на их лицах и понимал, что не сможет нормально спать до тех пор, пока все это не кончится. Он начал принимать огромные дозы меланжи — и не для того, чтобы защититься от инфекции, а просто чтобы работать и двигаться.
Глядя в небо, он видел, как из космопорта Зимин один за другим взлетают корабли. Многие капитаны вернутся назад за следующей партией эвакуируемых, но некоторые останутся в безопасности, опасаясь приближавшегося флота Омниуса, оставив тем самым Абульурду еще меньше возможности спасти как можно больше людей.
Спасательные суда и карантинные корабли уже были направлены в условленное место на дальней орбите, вне зоны досягаемости сигнальных систем. Экипажи надеялись остаться незамеченными после прилета кораблей Омниуса.
Фейкан неутомимо исполнял массу административных обязанностей, и всюду его сопровождала бледная племянница, которая не отходила от дяди после прибытия с Пармантье. Но даже среди всего этого сумасшествия и ужаса, похожая на призрак Райна не переставала думать о своем предназначении. Она говорила своим чистым и сильным голосом со всякой аудиторией, готовой ее слушать, а так как она была человеком, перенесшим страшную инфекцию и оставшимся в живых, то люди с вниманием относились к тому, что она хотела сказать. У девочки был очень сильный и проникновенный голос, слышный на большом расстоянии. Выступая перед толпами, Райна страстно требовала исполнения главной миссии: уничтожения всех мыслящих машин.
— Мы не можем потерпеть поражение — ведь на нашей стороне Бог и Серена Батлер.
Слушая все это, Абульурд думал, что этим людям нечего бояться. Он очень хотел, чтобы Райна и Фейкан побуждали толпу к помощи и созиданию вместо того, чтобы разжигать в них фанатизм и страсть к разрушению.
Не было никаких средств навести хотя бы элементарный порядок в этом безумном исходе. В течение двух недель те, кто хотел уехать и нашел для этого корабли, улетели, но во многих судах было мало продовольствия, и его могло не хватить на время долгого пути, так как никто не знал точного срока прибытия флота Омниуса.
Совершенно другим делом было рытье убежищ в надежде на лучшее. Инженеры армии Джихада гигантскими экскаваторами рыли огромные котлованы, укрепляли их мощной металлической арматурой и броневыми листами, заполняя водой и продовольствием. Тот, кто не успеет покинуть планету вовремя, сможет спрятаться в этих гигантских убежищах, чтобы пережить бомбардировку, которой подвергнет планету флот уничтожения.
По прошлому опыту можно было ожидать, что армия мыслящих машин просто сотрет с лица земли все что можно, а потом отступит. Но если машины вздумают уничтожить всякие следы пребывания здесь людей и основать крепость Омниуса, то уцелевшие жители окажутся в подземельях как в ловушке. Впрочем, у них не было иного выбора.

***