Батлерианский джихад.Б.Герберт, К. Андерсон. Дюна 185 - 1 Мая 2023

Главная » 2023 » Май » 1 » Батлерианский джихад.Б.Герберт, К. Андерсон. Дюна 185

21:25

Батлерианский джихад.Б.Герберт, К. Андерсон. Дюна 185

***

Казалось, несчастья высосали из Маниона Батлера всю его жизненную энергию. Он был безмерно рад, что дочь вернулась домой живая, но был сломлен известием о том, что с ней случилось, о том, как обращались с ней машины, убившие ее ребенка.

– Серена захочет узнать правду, – сказал Ксавьер, – и скоро она получит ее столько, сколько сможет перенести. Я приеду к ней завтра. Пусть сегодня она как следует выспится.

Поддерживая друг друга, мужчины направились от «Кинжала» к выходу из космопорта. Вице-король повел Ксавьера к мастерским, где при свете мощных ламп рабочие и техники продолжали, несмотря на поздний час, проверять прибывший корабль-робот. Серебристо-черный корабль такой конфигурации Ксавьер видел только однажды – это был собиравший синхронизирующие данные корабль, с которым он столкнулся возле Гьеди Первой и на борту которого находился человек, служивший мыслящим машинам. Тогда изменнику удалось уйти от расплаты.

– Серена сумела найти среди людей Земли своих союзников, – сказал Манион. – Эти два доверенных лица – люди, воспитанные мыслящими машинами. Она убедила их бежать вместе с ней.

Ксавьер нахмурился:

– Вы уверены, что они не шпионы?

Манион пожал плечами:

– Серена им доверяет.

– Полагаю, что этого достаточно.

Они вошли на борт «Дрим Вояджера», и Ксавьер почувствовал тяжесть в груди. Он знал, куда привел его Манион. Вся обстановка в кабинах корабля роботов отличалась утилитарными обтекаемыми формами, чистыми металлическими линиями и своеобразной нечеловеческой красотой, которую трудно было понять разумом.

– Мы не взяли отсюда мальчика, – сказал Манион. – Я велел дождаться тебя.

– Не знаю, стоит ли мне благодарить вас за это.

Манион открыл запечатанный шкаф, и из камеры холодильника хлынул поток ледяного воздуха. Ксавьер преодолел свое нежелание и наклонился к двери шкафа. Тело ребенка было завернуто в темное плотное покрытие, перехваченное предохранительными кольцами, которые мешали рассмотреть контуры содержимого. Были видны только общие контуры того, что было некогда живым, трепещущим детским тельцем. Ксавьер прикоснулся к холодному конверту. Прикосновение было очень нежным – он не хотел тревожить вечный сон своего мальчика.

За его спиной, с трудом удерживая рыдания, сипло дышал Манион.

– Серена сказала… она сказала, что назвала малыша в мою честь Манионом.

Он не мог продолжать, и Ксавьер взял на руки плотный пакет, все, что осталось от ребенка, которого он никогда не видел и о котором не знал до того времени, когда стало поздно Мальчик казался невероятно, немыслимо легким.

Ксавьер не знал, что сказать. Он молча вынес мертвого ребенка на свежий ночной воздух и понес домой. Первый и единственный раз в жизни Ксавьер Харконнен плакал и не стыдился своих слез.

* * *
Машины предсказуемы в своем поведении, но мы, кроме того, надежны. Напротив, люди меняют свои убеждения и изменяют своим обещаниям с замечательной – и тревожной – легкостью.

Эразм. «Диалоги Эразма»
Вориан Атрейдес сидел за большим полированным столом в комнате дознаний и ожидал встречи с толпой политических лидеров, у каждого из которых были свои вопросы и подозрения. Он надеялся, что сможет ответить на все вопросы и отвести все подозрения.

Иблиса Гинджо допрашивали отдельно. Лига уже отправила на Землю самый быстрый разведывательный корабль, чтобы убедиться в истинности сведений о восстании рабов.

Увидев столицу Лиги, Вориан был поражен до глубины души. В Зимин не было столь грандиозных монументов и дворцов, к каким он привык на Земле, а улицы показались ему какими-то хаотичными и неорганизованными. Но когда он увидел людей – людей в полном смысле этого слова – их одежду, цвет и выражение их лиц, то у него было такое ощущение, что он очнулся от долгой спячки. Призвав на помощь всю свою твердость, он решил искренне сотрудничать с Лигой, чтобы каким угодно способом помогать освобождению порабощенного человечества. Если, конечно, ему позволят в этом участвовать.

Для такого допроса Агамемнон – в этом не могло быть никакого сомнения – применил бы стимуляторы боли и изощренные орудия пыток. Для членов Лиги это было прекрасной возможностью получить из первых рук информацию об Омниусе. Представители Лиги сидели вокруг стола, стояли у стен. Аристократы смотрели на Вориана с любопытством, некоторые с ненавистью или негодованием.

Раньше Вориан гордился своим происхождением, введенный в заблуждение дутой славой Агамемнона и других титанов. Свободные люди, однако, имели другие взгляды на историю, как он надеялся, более соответствовавшие действительности.

Чувствуя себя очень неловко перед столь большим собранием неприязненно смотревших на него людей, Вориан стушевался. Ему очень хотелось, чтобы рядом была Серена. Он очень хотел, чтобы у нее все было хорошо. Соединилась ли она уже со своим Ксавьером Харконненом? Захочет ли она когда-нибудь снова видеть Вориана?

Не дождавшись, когда стихнет гул голосов в комнате дознаний, Вориан заговорил – медленно и тщательно подбирая и взвешивая каждое слово.

– Я не могу и не хочу просить снисхождения за свое поведение. Мое сотрудничество с мыслящими машинами определенно нанесло ущерб и боль народу Лиги Благородных. – Он оглядел зал, заглядывая аристократам в глаза. – Да, я служил доверенным лицом на корабле, собиравшем синхронизирующие данные Омниуса, его копии на планеты Синхронизированного Мира. Я воспитывался мыслящими машинами, меня учили их версии истории. Я почитал своего отца, генерала Агамемнона. Я думал, что он великий кимек.

В зале послышался негодующий ропот.

– Однако Серена Батлер открыла мне глаза. Она поставила под вопрос то, чему меня учили, и наконец я понял, что меня всю жизнь обманывали.

Для него было почти невозможно выговорить то, что он должен был теперь предложить. Это было окончательным предательством всего его прошлого.

Пусть будет так.

Он сделал глубокий вдох и продолжил говорить.

– Мое самое искреннее и истинное желание – это использовать все мои знания и умения – а также мою подробную информацию об организации деятельности мыслящих машин, чтобы помочь моим собратьям, человеческим существам, которые сейчас восстали против Омниуса на Земле.

В зале поднялся громкий шум. Представители парламента Лиги принялись обсуждать слова Вориана Атрейдеса.

– Я не доверяю любому человеку, который предает своего отца, – заявил один из представителей, высокий мужчина с рябым лицом. – Откуда мы можем знать, не представит ли он нам искаженные разведывательные данные?

Вориан нахмурился, услышав такое обвинение. Однако, как это ни удивительно, он получил поддержку с той стороны, откуда ее нельзя было, по его мнению, ожидать. С противоположного конца стола заговорила холодная и прекрасная Зуфа Ценва.

– Нет, он говорит правду. – Ее темные глаза пронзили Вориана насквозь, он не смог выдержать взгляд Зуфы дольше, чем несколько мгновений. – Если бы он посмел солгать, я бы сразу уловила это.

Один из следователей заглянул в свои записи.

– А теперь, Вориан Атрейдес, вы ответите на наши вопросы.* * *

Разве существует большая радость, чем радость возвращения домой? Есть ли на свете память более живая, а надежды более яркие?

Серена Батлер
На следующее утро Серена проснулась с первыми лучами солнца. Она лежала в мягкой кровати. В комнате никого не было. Из невидимых динамиков звучала успокаивающая музыка, умиротворяли цвет стен и ненавязчивый аромат цветов. Много раз после смерти Фредо Серена навещала мать в Городе Интроспекции, и каждый раз ее умиляла тихая и уютная его атмосфера. Но проходило совсем немного времени, и ее начинала раздражать непрерывная медитация и размышления. Серена всегда предпочитала более активный образ жизни.

Стало совсем светло, и Серена быстро оделась. Вероятно, Ксавьер уже вернулся на Салусу. Короткий сон освежил ее, но на сердце давила свинцовая тяжесть, и Серена знала, что эта тяжесть не оставит ее до тех пор, пока она не увидит Ксавьера и не расскажет ему ужасную правду об их сыне. Несмотря на тяжкие душевные раны, она не собиралась снимать с себя ответственности.

До того как Город Интроспекции успел проснуться, Серена незаметно прошла к его окраине и нашла на стоянке маленькую машину. Она не захотела беспокоить мать. Преисполнившись решимости, Серена решила не отступать от задуманного. Прошло и так слишком много времени.

Серена села в кабину и привычными движениями завела двигатель. Она знала, куда надо ехать. Она выехала из Города Интроспекции через открытые ворота и направилась по шоссе к имению Танторов, где жил Ксавьер. Она надеялась застать его дома…

Эмиль Тантор сам открыл тяжелую дубовую дверь и в изумлении посмотрел на Серену.

– Мы были несказанно рады, услышав о твоем возвращении!

Его карие глаза остались такими же добрыми и теплыми, какими она помнила их.

Раздался собачий лай. Из дома выбежали серые овчарки и, пробежав мимо Эмиля, начали бегать вокруг Серены, приветственно виляя хвостами. Несмотря на все свои переживания, она не смогла сдержать улыбки. В фойе появился большеглазый мальчик.

– Вергиль! Как ты вырос!

Серена ощутила внезапный прилив печали. Как же долго ее здесь не было!

Прежде чем мальчик успел что-нибудь ответить, Эмиль жестом пригласил Серену в дом.

– Вергиль, уведи собак, чтобы эта бедная женщина могла успокоиться после всего, что ей пришлось пережить.

Он сочувственно улыбнулся Серене.

– Я не ожидал, что ты приедешь сюда. Не хочешь ли выпить со мной стакан утреннего чая, Серена? Люцилла всегда заваривает очень крепкий чай.

Она поколебалась.

– На самом деле мне нужен Ксавьер. Он еще не вернулся? Мне надо…

Странное выражение, появившееся на лице старика, остановило Серену.

– В чем дело? У него все хорошо?

– Да, да. С Ксавьером все в порядке, но… его здесь нет. Он поехал прямо в имение твоего отца.

Кажется, Эмиль Тантор хотел сказать что-то еще, но вовремя осекся.

Встревоженная его реакцией, Серена поблагодарила Эмиля и поспешила в машину, оставив старика стоять в дверях.

– Значит, я встречусь с ним там.

Вероятно, у Ксавьера были неотложные дела, которые они решали с ее отцом. Может быть, речь шла о помощи повстанцам на Земле.

Она поехала к родному замку на вершине холма, окруженному виноградниками и оливковыми рощами. Сердце ее было готово выпрыгнуть из груди, когда она затормозила у главного входа. Она дома. Сейчас она увидит Ксавьера.

Остановив машину возле родника, она, едва переводя дыхание, подошла к двери. Глаза горели, ноги подкашивались. Она слышала, как в ушах отдавалось биение пульса. Сильнее чувства вины, сильнее страха перед тем, что надо сказать, было желание снова видеть возлюбленного.

Ксавьер открыл дверь раньше, чем она успела подойти к ней. Лицо его показалось ей ослепительным, как восходящее солнце. Он выглядел старше, сильнее и стал красивее, чем представлялся в воспоминаниях. Она готова была растаять.

– Серена! – выдохнул он, потом улыбнулся и раскрыл ей свои объятия. Спустя мгновение он неловко отстранился.

– Я знал, что ты в Городе Интроспекции, но не думал, что ты так быстро оправишься. Я вернулся среди ночи и… – Было такое впечатление, что он с трудом подыскивает подходящие слова.

– О Ксавьер, какое все это имеет значение? Я так хочу быть с тобой. Мне надо так много тебе рассказать.

Казалось, вся тяжесть невысказанного горя вдруг навалилась ей на плечи. Серена обмякла, голос ее дрогнул.

Он погладил ее по щеке.

– Серена, я уже знаю страшную новость. Мне сказали о… нашем сыне.

В его взгляде отразилась боль и печаль, но он сохранил твердость, с какой воспринял горестное известие.

Они вошли в фойе. Ксавьер продолжал держаться от Серены на расстоянии, словно встреча с ней была для него тяжелее, чем сражение со всеми мыслящими машинами Вселенной.

– Это было так давно, Серена. Все были уверены, что ты мертва. Мы нашли обломки твоего корабля, взяли на анализ кровь и подтвердили, что в ее клетках содержится твоя ДНК.

Она схватила его за руку.

– Но я выжила, любовь моя! Я все время думала только о тебе. – Она попыталась заглянуть в его глаза, чтобы прочитать ответ. – Только память о тебе позволила мне выстоять.

Он повернулся к ней. Его слова падали в ее сердце, как тяжелые камни.

– Теперь я женат, Серена.

Ей показалось, что у нее остановилось сердце. Она сделала шаг назад, наткнулась на столик, опрокинула его, разбив вазу со свежими розами, лепестки которых, как кровь, покрыли плитки пола.

Из главной гостиной послышались торопливые шаги. К ней метнулась маленькая большеглазая женщина с длинными волосами.

– Серена, о Серена!

Окта прижимала к груди какой-то сверток, но при этом умудрилась крепко обнять сестру.

Вне себя от радости, Окта встала рядом с мужем и сестрой, но, взглянув на обоих, она все поняла. Радость сменилась растерянностью и стыдом.

Сверток зашевелился в руках Окты и издал слабый писк.

– Это наша дочь Роэлла, – сказала Окта почти извиняющимся тоном и откинула полоску ткани, чтобы показать Серене личико ребенка.

Но перед глазами Серены мелькнуло другое видение. Искаженное ужасом лицо ее сына за секунду до того, как Эразм сбросил его с высокого балкона. Девочка Окты была очень похожа на маленького Маниона, она тоже была дитя Ксавьера.

Не веря своим глазам, обманутая в своих ожиданиях, Серена побежала к двери. Ее мир рушился. Она резко повернулась и бросилась прочь, как раненая лань.

* * *

---

===
Началом джихада послужила именно такая банальная история. Был убит ребенок. Осиротевшая и обезумевшая мать набросилась на машину, которая убила ребенка абсолютно бессмысленно, причем суть поступка и его жестокость ускользнули от механического сознания робота. Вскоре толпа перешла к насилию, которое теперь известно нам как джихад.

Примеро Файкан Батлер. «Воспоминания о джихаде»
Земля осталась горящим сердцем восстания, несмотря на отсутствие его харизматического лидера Иблиса Гинджо. Заброшенный судьбой в самый центр восстания, помощник когитора Аким изо всех сил пытался сохранить сопротивление и выработать план упорядочения неорганизованного сражения перед лицом нарастающего возмездия со стороны Омниуса.

Аким всегда был человеком мысли, раздумывающим над эзотерическими откровениями Экло за высокими монастырскими стенами. Он забыл, что значит иметь дело с разрушением и кровопролитием. У него были связи с сетью знакомых Экло, но среди них было мало воинов и бойцов. По большей части это были мыслители, которые, размышляя над проблемами, видели столько возможностей решения, что не могли действовать быстро. Сложившаяся ситуация отпугивала их и вообще была им не по силам.

Толпа начала управлять собой сама, не нуждаясь в вождях.

Изумленные и ошеломленные осознанием того, что они вдруг стали свободными после многих столетий рабства, повстанцы не ставили перед собой четко очерченных целей – ими двигала грубая, плохо осознанная и неуправляемая жажда мести. Вышедшие из-под контроля рабы не могли уже добровольно надеть на себя новое ярмо. Даже Иблис не строил далеко идущих планов. В городе продолжали бушевать пожары. Саботажники подрывали производственные и снабженческие возможности Омниуса, уничтожая его предприятия. Варварство и вандализм распространились по всем континентам – от промышленных центров до самых глухих деревень.

Всемирный разум спустил с цепи своих кимеков, активировал войско боевых роботов. Вся планета превратилась в поле битвы, а вскоре после этого в гигантский склеп. Думающие машины не обладали свойством милосердия. Они не умели прощать.

Спущенные с поводка Агамемнон и его кровожадные кимеки входили в населенные пункты и ровняли их с землей. Впервые после свержения власти титанов всемирным разумом его преображенные бойцы были объединены разрушительным энтузиазмом мщения. Кимеки распыляли ядовитые газы, поливали людей кислотой, выжигали пламенем огнеметов.

Команды уничтожения, составленные из роботов, прочесывали все здания – от благоустроенных домов до примитивных убежищ и бараков. Они сжигали урожаи, склады продуктов. Даже тех, кто пережил эту бойню, ждала медленная смерть от голода в течение ближайших месяцев.

За каждого уничтоженного робота или убитого кимека люди должны были платить жизнями десяти тысяч заложников. Ни один человек не мог выжить в таких условиях. Да этого и не предполагалось.

Высоко в горах, в уединенном монастыре, башня когитора сотрясалась, как сотрясается в судорогах живое существо. От стен отлетали камни. На самом высоком уровне, где в предохраняющей емкости хранился мозг Экло, цвет наружных окон изменился от желтого до оранжевого.

Расстроенный Аким погрузил пальцы в электропроводящую жидкость, связав свои мысли с мыслями почитаемого им когитора.

– Я отправил им твое послание, Экло. Сюда идет титан Юнона. Она хочет говорить с тобой.

– Да, как она делала это много лет назад.

Желая положить конец кровопролитию, Экло попросил титанов о свидании, надеясь каким-либо образом образумить их. Много лет назад, сам того не желая, Экло помог Юноне и ее товарищам титанам взять власть в Старой Империи. Пример мозга Экло, лишенного тела, послужил титанам вдохновляющим примером для их превращения в кимеков.

В те давно прошедшие дни на Земле жил один духовный человек по имени Арн Экло, философ и оратор, который впал в грех половой распущенности. Стыдясь самого себя, он познакомился с Квиной и ее метафизической школой. Эти философы желали устранить из жизни все отвлечения и соблазны, чтобы до предела развить в себе мыслительные способности. Физическое тело Экло, его низменные и мелочные желания стали не важными для него. Он понял их ничтожность в сравнении с возможностью раскрывать тайны Вселенной.

После этого речи его разительно изменились и по форме, и по содержанию, они стали более церебральными, и люди перестали их понимать. Последователи и ученики стали покидать Экло. Люди, которые платили ему деньги, стали нести убытки и поставили под вопрос пользу такого ума. Они тоже перестали понимать, что он говорил.

После этого настал день, когда Арн Экло просто исчез. Он и другие когиторы совместно задумали эпическое путешествие в ранее недоступные глубины духовного царства. Далеко за пределы оков бренной плоти.

С тех пор как ему сделали ту замечательную нейрохирургическую операцию, он прожил две тысячи лет, отделенный от слабостей и ограничений человеческого тела. Наконец-то в распоряжении его, Квины и других когиторов было столько времени, сколько нужно. Это был величайший дар, какой они могли получить. Время.

Аким прервал его размышления:

– Юнона пришла.

Из своей емкости, стоявшей на уступе каменной стены, когитор увидел, как боевая форма титана легко поднимается по крутому склону к башне монастыря.

– Передай Юноне следующее, – сказал Экло Акиму. Внизу послышался шум. Другие помощники бегом бежали по лестнице наверх, в башню. – Скажи ей, что нет ничего невозможного. Скажи ей, что любовь, а не ненависть отличает людей от других живых тварей. Не насилие…

Окна окрасились в кроваво-красный цвет. Сильный взрыв потряс башню до основания. Юнона подняла свою переднюю конечность с укрепленным на ней орудием и выпустила несколько снарядов по крепким монастырским стенам. Она стреляла до тех пор, пока башня не зашаталась и не рухнула.

Когда начал обваливаться потолок, Аким бросился вперед, чтобы прикрыть своим телом емкость с великим мозгом древнего когитора. Но в это время начали рушиться и стены, круша все, что было в башне…

После того как башня рухнула, превратившись в кучу битого камня и пыли, Юнона, пользуясь своими механическими руками, принялась рыться в куче, разгребая пыль, песок, камни и сломанную арматуру. Она ползала по развалинам, разбрасывая в стороны изуродованные мертвые тела монахов, пока не отыскала емкость. Мертвый монах Аким и прочная плексигласовая емкость предохранили древний мозг, когитора от уничтожения, но емкость лопнула от падения с большой высоты и сильного удара. Голубоватая электропроводящая жидкость, капая, вытекала в грязь.

Юнона отшвырнула прочь безвольное, обмякшее, как тряпичная кукла, тело мертвого Акима, вытянула вперед руку из текучего металла и высунула из руки длинные хватательные пальцы, которыми извлекла из емкости морщинистую сероватую массу мозга когитора Экло. Юнона почувствовала едва заметное биение энергии трепещущего мозга.

Она решила послать когитора в его последнее путешествие, еще больше отдалить его от столь нелюбимой им плоти. Сжав пальцы, она превратила мозг в серую бесформенную массу.

– Нет ничего невозможного, – сказала она и пошла в город продолжать заниматься своим важным делом.

Не испытывая никаких эмоций, только сознавая необходимость как-то решить назревшую проблему, Омниус декретировал полное уничтожение человечества на Земле.

Команды роботов начали беспощадно воплощать в жизнь этот декрет, не встречая, впрочем, особого сопротивления. Кровопролитие, устроенное Аяксом на Валгисе во время восстания хретгиров, было не чем иным, как небольшой прелюдией к трагедии, разыгравшейся сейчас на Земле.

После того как всемирный разум решил, что не будет больше пользоваться человечеством на этой планете, он пришел к выводу, что то же самое надо сделать и на других планетах Синхронизированного Мира. Несмотря на тот факт, что именно люди создали мыслящие машины, Омниус полагал, что плохо управляемые биологические объекты причиняют больше хлопот, чем приносят пользы. Наконец он согласился с Агамемноном, который предлагал провести в жизнь такое решение уже много столетий назад. Омниус решил уничтожить человечество как биологический вид.

Оставшиеся в живых четыре титана, которым помогали неокимеки и специально модифицированные роботы, проводили месяцы, охотясь за людьми и уничтожая население Земли. На Земле не выжил ни один человек.

Кровопролитие было неслыханным, и большая его часть была бесстрастно зарегистрирована всевидящими наблюдательными камерами всемирного разума.

* * *
Поддержи своего брата, даже если он не прав.

Пословица дзенсунни
Насколько Селим лелеял в своей груди ненависть к наибу Дхартхе, настолько же лелеял он и любопытство. Ему очень хотелось узнать, как поживают люди его деревни. Хотелось знать, вычеркнули ли они его из своей памяти. Иногда, вспоминая их поступки, он приходил в ярость, но потом только улыбался. Буддаллах сохранил Селима живым, ниспослал ему чудесное видение и дал ему благословенную цель.

Все предыдущие поколения дзенсунни приспосабливались к жизни в пустыне. В такой враждебной природе было мало места изменениям или гибкости, поэтому повседневная жизнь кочевников год за годом оставалась прежней и однообразной.

Однако наблюдая жизнь своих бывших односельчан, он заметил, что теперь у наиба Дхартхи появились в жизни новые приоритеты. Племенной вождь разработал какую-то новую стратегию для поселения, для чего в открытую пустыню начали регулярно выходить большие группы людей. Эти разведчики и добытчики не собирали больше по кусочку всякий хлам и брошенную пришельцами технику. Теперь жители дзенсуннитской деревни спешили в пустыню с одной-единственной целью – собрать больше пряности.

Точно, как в его видении! Ночной кошмар начал сбываться; чужеземцы забирают с планеты пряность, чем непременно вызовут бурю, которая сметет с лица земли суровую безмятежность великой пустыни. Селим решил присмотреться и понять, что именно происходит, а уже потом он решит, что следует делать.

Осторожными шагами они выходили в открытую пустыню, быстро высылали разведчиков, которые находили места недавних взрывов меланжи, после чего туда отправлялась команда сборщиков. Аккуратно вбив в песок металлические колья, они ставили палатки для защиты от зноя и ветра, а потом выставляли посты на вершинах для того, чтобы не пропустить приближения червя. После этих приготовлений они принимались собирать пряность, забирая ее из пустыни в гораздо больших количествах, чем могло понадобиться самому племени. Если видение Селима оказалось верным, то все это означало, что наиб Дхартха доставляет пряность в Арракис-Сити для ее вывоза на другие планеты за пределы Арракиса.

В своем кошмаре он видел, как открываются невидимые шлюзы, и песок гигантской волной засыпает народ дзенсунни, выметая одновременно Шаи-Хулуда! Надменный и амбициозный наиб Дхартха не понимает последствий своих действий для народа, для всей их планеты.

Селим осторожно приблизился к людям, чтобы посмотреть на них через мощную подзорную трубу, которую он нашел на заброшенной ботанической станции. Прищурившись, он смотрел в визир, узнавая людей, среди которых рос. Многие из этих людей когда-то были его друзьями, а потом осыпали его презрительными ругательствами.

Селим не видел Эбрагима среди жителей деревни. Возможно, его все же наказали за какое-то преступление, так как не оказалось поблизости Селима, на которого можно было бы свалить вину… Но Шаи-Хулуд всегда сотворит справедливость – так или иначе.

Злой наиб тоже был здесь, он выкрикивал распоряжения, направлял людей, которые, с мешками и контейнерами, выкапывали из песка пряность. С трудом уносили собранную пряность, так много ее было. Должно быть, Дхартха нашел где-то крупного заказчика.

Сначала Селим был зачарован, но потом пришел в гнев. Наконец он решил, что должен следовать за своим видением, за своим призванием, а заодно он должен свершить праведную месть.

Своим ультразвуковым молотком он воззвал к Шаи-Хулуду. Зверь, которого ему удалось вызвать, оказался сравнительно маленьким червем, но Селиму это было не особенно важно. Маленьким червем легче управлять.

Забравшись высоко на вынутый головной конец червя, Селим отважно выставил себя на всеобщее обозрение. Раздвинув сегменты кожи зверя, он направлял бег своего «скакуна», чудовищного создания, которое могло выжить только в самой отдаленной, самой засушливой пустыне. Он заставил зверя увеличить скорость, и тот с негромким шелестом понесся по океану песка.

Дзенсунни были очень осторожны и предпринимали все меры, чтобы песчаный червь не заметил их лагеря. Когда наступали сумерки и немного спадала дневная жара, люди покидали временный лагерь и шли к тем местам, где можно было собрать больше пряности.

Помня свое пророческое видение и ответив на зов свыше, Селим направил зверя к такому временному становищу.

Дзенсунни не спали. Эти люди всегда сохраняли бдительность. Дозорные объявили тревогу сразу, как только заметили приближение червя, но в этот момент уже ничего нельзя было сделать. Своим громовым низким голосом наиб Дхартха приказал сборщикам пряности разбегаться в разные стороны и искать убежища, кто где сможет. Люди рассыпались по дюнам, бросив палатки и упакованную в мешки пряность.

Используя палку для управления зверем и лопаточку для того, чтобы раздвигать сегменты, Селим твердо держал Шаи-Хулуда на нужном курсе. Возмущенный тем, что на нем едут верхом, червь трепетал от ярости, намереваясь атаковать хоть что-нибудь. Селиму пришлось сильнее воткнуть инструмент в нежную розовую плоть могучей твари, чтобы помешать ей проглотить всех его бывших односельчан.

Селим не хотел никого убивать, хотя, наверное, ему доставило бы удовольствие, если бы червь пожрал наиба Дхартху. Этого было бы больше чем достаточно. Селим выполнил бы завет Буддаллаха: воспрепятствовать планам наиба экспортировать огромные запасы пряности Шаи-Хулуда.

Жители деревни разбежались по песку, рассеявшись по дюнам. Они бежали неровными шагами, рассчитывая таким образом сбить со следа гигантского червя. Чудовище вломилось в брошенный лагерь, подняв тучу песка. В мгновение ока камуфляжная ткань палаток исчезла. Часть была смешана с песком, часть проглочена взбешенным зверем.

Потом зверь изогнул шею, повернул немного назад, проник на место, где лежала собранная пряность, и принялся ее пожирать. Он ломал контейнеры, рвал мешки и глотал упаковку целиком, уничтожив всякие следы долгой работы партии сборщиков пряности.

Стоя на безопасном расстоянии, жители деревни, возможно, включая и самого наиба Дхартху, столпились на дюне, готовые при первых же признаках опасности удариться в бегство. Но развернувшееся перед их глазами действо гипнотизировало, приковывало к месту. В развевающейся белой накидке, Селим стоял на спине червя. При всем желании односельчане не могли не увидеть его человеческого силуэта на спине покоренного демона.

Селим так хохотал, что едва не потерял контроль над страшным зверем. Он воздел руки в оскорбительном жесте. Он исполнил завет и волю Буддаллаха. На этот раз пряность была спасена.

Окончив это дело, Селим развернул червя и направился прочь, подальше от обескураженных людей, в открытую пустыню, оставив односельчан на развалинах их лагеря.

Отправляясь в обратный путь, Селим не забыл оставить на остатках лагеря две емкости с водой. Он сам мог восполнить запас на ботанической станции, а сборщикам пряности этой воды вполне хватит, чтобы выжить в пустыне. Своего поселения в скалах они достигнут утром, если будут беречь влагу.

На месте погрома он нашел неповрежденную упаковку пряности. Это было знамение. Он принял этот мешок как великодушный дар Шаи-Хулуда. Пряности в упаковке было больше, чем Селиму когда-либо приходилось видеть, но он не станет потреблять ее сам и никому не продаст. Нет, он напишет пряностью письмо на песке. Вернувшись на станцию, он тщательно обдумал свои дальнейшие действия, а потом снова выехал в пустыню.

На этот раз Селим отправился к становищу племени наиба Дхартхи на крупном черве. Он провел жаркий день в тени скал, а дальше отправился пешком, держась ближе к горной гряде. Он хорошо знал здесь все тропы и потайные дороги, исходив их в детстве. Добравшись до удобной расщелины, он стал ждать наступления полной темноты, держа в руках заветный мешок с меланжей…

Когда настала глубокая ночь и на небо, словно ледяные мерцающие глаза, высыпали яркие звезды, Селим покинул свое убежище, отошел от скал и поспешил на открытую местность, где ветры разровняли гладкую песчаную площадку. Он сделает все, на что способен, причем сделает грандиозно. Сбив шаг, он прошел по полотну ровного песка, разбрасывая пряность так, чтобы получились закругленные буквы, похожие на пятна засохшей крови на поверхности песка.

Старая Глиффа научила его читать и писать, когда благоволила к нему, благоволила вопреки мнению других сельчан, включая отца Эбрагима и наиба Дхартху, которые недоумевали, какой прок от такого образования.

Селим постарался закончить работу до восхода второй луны. Ему потребовался целый час, чтобы написать три простых слова, на которые ушла почти вся пряность. Закончив работу, Селим снова укрылся в скалах. Можно было, конечно, поймать червя и сразу вернуться домой, но Селим решил дождаться рассвета.

После восхода солнца он увидел, как десятки и десятки людей с широко открытыми глазами и ртами выглянули из проемов пещер. Не веря своим глазам, люди переговаривались, обсуждая увиденное друг с другом. На выступе, выходящем на пустыню, сразу собралась довольно большая толпа. Он слышал приглушенные возбужденные голоса и не мог сдержать усмешки. Глоток меланжи сделал его настроение еще лучше.

Среди прочих людей выделялся своей статью и темными волосами крупный наиб Дхартха, который мрачно взирал на три слова, написанных меланжей на песке:

ЗДЕСЬ БЫЛ СЕЛИМ

Он мог бы написать больше, чтобы все объяснить людям, но Селим чувствовал, что такая таинственность не повредит. Наиб будет знать, что это он, Селим, тот человек, который оседлал червей, что это был он – тот человек, который сначала просто показал свое искусство, а потом уничтожил лагерь сборщиков пряности. Буддаллах избрал Селима, и пусть теперь злой наиб пребывает в вечном страхе. Молодой человек забился глубже в расщелину и улыбнулся, с удовольствием ощущая на губах вкус пряности.

Отныне, с сего дня, все знают, что он жив, а наиб Дхартха понял, что теперь у него есть заклятый враг, который не простит его до конца дней.

* * *
Далеко идущие требования религии должны согласовываться с макрокосмическими потребностями самого малого сообщества.

Иблис Гинджо. «Ландшафт человечества»
Прошли недели после возвращения Серены. Одна разбитая жизнь сменилась другой разбитой жизнью. Серена мягко отклонила предложение отца вернуться к работе в парламенте Лиги. Теперь она предпочитала проводить все время в Городе Интроспекции, бродя среди его уютных, располагающих к тихому размышлению садов. Студенты, изучавшие философию, были склонны к уединению и не мешали ей.

Ее взгляды на войну, на Лигу и на саму жизнь претерпели драматические изменения, и теперь ей нужно было время, чтобы оценить свою новую роль во Вселенной и снова найти способ помогать нуждающимся. Она чувствовала, что теперь сможет сделать намного больше, чем раньше…

Истории о пленении Серены, об убийстве ее ребенка и о восстании на Земле быстро распространились по Салусе Секундус. По настоянию Иблиса Гинджо тело маленького Маниона было помещено в плазовый саркофаг и выставлено в Зимин. Этот мемориал служил символом миллиардов людей, павших от рук мыслящих машин.

Неутомимый оратор, Иблис потерял сон с тех пор, как прибыл в столицу Лиги. Ежечасно встречался он с разными делегациями, страстно описывая ужасы, переживаемые порабощенным человечеством, жестоких кимеков и Омниуса. Он делал это только для того, чтобы собрать воедино все силы Лиги и спасти человечество на Земле. Бежавший с Земли лидер восстания хотел, чтобы на Салусе его воспринимали как героя.

Этот самозваный представитель Серены, словно от первого лица, рассказывал о Синхронизированном Мире, поведал миру леденящую душу историю о том, как бездушный робот убил невинного младенца и как отважная мать осмелилась первой поднять руку на мыслящую машину. Своей беззаветной храбростью эта женщина зажгла огонь восстания, которое парализовало земное воплощение Омниуса.

Пользуясь модуляциями своего сладкого голоса, Иблис сумел многих на Салусе убедить в своей искренности. Вообще-то в его стратегический план входило побудить Серену саму выступать с пламенными речами. Она была самым подходящим человеком для того, чтобы сделаться ядром, вокруг которого могли бы сомкнуться ряды восставших. Но Серена предпочла уединение, не зная о том, в какое знамя и символ превратилось само ее имя и образ.

Не получив Серену в союзники, Иблис решил взять дело помощи человечеству в свои руки и довести до конца, даже если для этого ему придется принимать самостоятельные решения от ее имени. Он не мог допустить, чтобы такая блестящая возможность пропала втуне. Он понимал, что если сумеет создать в Зимин благоприятное для себя общественное мнение, то получит в руки мощное оружие. Даже политики Лиги были готовы спасать восставших на Земле людей, но их решимость растворялась в бесконечных парламентских дебатах и обсуждениях, как и предупреждала его Серена.

Сейчас, придя на секретную встречу с офицером Армады, по требованию последнего, Иблис чувствовал себя неуверенно в тесном кабинете генерального штаба Армады. Очевидно, это здание служило когда-то старой военной тюрьмой, где допрашивали подозреваемых дезертиров. Свет проникал в помещение через узкие прямоугольные окна, и Ксавьер, меривший шагами кабинет, то и дело заслонял своей мощной фигурой и без того скудный свет.

– Расскажи мне, как ты стал начальником строительной команды, – потребовал офицер. – Ты был таким же привилегированным доверенным лицом, как Вориан Атрейдес, служил мыслящим машинам и получал удобства за счет страданий других людей.

Иблис сделал протестующий жест, притворившись, что принял слова офицера за шутку.

– Я много работал, чтобы заслужить привилегии и вознаграждения для моих верных рабочих. Мы все получали какие-то блага, – произнес Иблис.

– Некоторые из нас подозревают, что тебе очень удобно разыгрывать такой энтузиазм.

Улыбнувшись в ответ, Иблис развел руками.

– Ни Вориан Атрейдес, ни я не скрывали своего прошлого и даже не пытались этого делать. Но помните, что для получения максимума информации вам нужны люди, которые действительно знают, что делается внутри Синхронизированного Мира. Вы не найдете лучших источников информации, чем Атрейдес и я. Серена тоже знает очень много.

Иблис оставался совершенно спокойным и невозмутимым. Ему приходилось смотреть в глаза Аяксу и обманывать его, а уж этот страшный кимек был куда более умелым дознавателем, чем сегундо Ксавьер Харконнен.

– Лига сделает непоправимую глупость, если не воспользуется такой возможностью. – Подумав, Иблис добавил: – У нас есть средства помочь восстанию людей на Земле.

– Сейчас уже поздно говорить об этом. – Лицо сегундо стало суровым, он подошел вплотную к Гинджо. – Ты спровоцировал бунт, а потом оставил людей на произвол машин и кимеков.

– Я приехал сюда заручиться поддержкой Лиги. У нас нет времени на долгие споры, если мы хотим спасти уцелевших.

Лицо Ксавьера стало каменным.

– На планете Земля нет уцелевших. Ни одного.

Пораженный Иблис потерял дар речи. Прошло довольно много времени, прежде чем он смог снова заговорить.

– Но как это стало возможным? Улетая сюда на «Дрим Вояджере», я оставил вместо себя надежного человека, верного человека. Я полагал, что он…

– Достаточно, Ксавьер. – От тонированной стены донесся голос невидимого человека. – Всей этой крови и грязи хватит на то, чтобы утонуть в них. Давайте решать, что делать дальше, и не будем тратить время и силы на то, чтобы обращать против себя самые надежные источники информации.

Ксавьер вытянулся и посмотрел на темную стену.

– Как вам будет угодно, вице-король.

Стена поднялась и за ней открылась соседняя наблюдательная комната, в которой сидели с десяток мужчин и женщин, составлявших высший трибунал Лиги. У Иблиса Гинджо закружилась голова, когда в одном из мужчин он узнал вице-короля Маниона Батлера, а в другом – Вориана Атрейдеса.

Вице-король поднялся.

– Иблис Гинджо, вы видите перед собой членов специального парламентского комитета по расследованию ужасных событий на Земле.

Иблис не смог сдержать эмоций.

– Но истребление всего живого на Земле? Как такое стало возможным?

Ксавьер Харконнен сухо ответил на этот риторический вопрос:

– Как только ваш корабль прибыл сюда, командование Армады послало на Землю разведчиков. Через несколько недель пилот вернулся с ужасным рапортом. На Земле остались только мыслящие машины. Все повстанцы мертвы. Все рабы, все дети, все доверенные лица. Похоже, что их истребили еще до того, как вы прибыли на Салусу.

Вице-король активировал несколько настенных экранов, на которых появились леденящие душу кадры, горы изуродованных трупов, марширующие роботы и кимеки, истребляющие толпы окруженных ими людей. Появлялись все новые и новые изображения с жестокими подробностями.

– Земля, колыбель человечества, превратилась в огромное его кладбище.

– Слишком поздно, – пробормотал потрясенный Иблис. – Все эти люди…

Разговор прекратился, так как с улицы донесся мощный рев толпы. Люди скандировали: «Серена! Серена!» Иблис был еще больше поражен, услышав это имя.

– Иблис Гинджо, я никогда не найду подходящих слов, чтобы выразить благодарность вам и вашему другу за то, что вы спасли мою дочь, – сказал вице-король Батлер. – Но, к несчастью, человек, которого вы оставили вместо себя, оказался не на высоте положения.

Лицо Вориана Атрейдеса стало суровым.

– Никто не смог бы добиться успеха в такой ситуации, ни Иблис, ни я. Поражение восстания было лишь вопросом времени.

Лицо сегундо Харконнена исказилось от злобы.

– Вы утверждаете, что бесполезно сражаться с Омниусом и что любое восстание против него обречено на неудачу? Но на Гьеди Первой мы доказали, что это совсем не так.

– Я был на Гьеди Первой так же, как и вы, сегундо. Помните? Вы стреляли по моему кораблю и серьезно его повредили.

– Да, я помню, сын Агамемнона.

– Восстание на Земле стало великим примером, – сказал Вориан, – но его участниками были только рабы, вооруженные лишь ненавистью к мыслящим машинам. У них не было ни единого шанса на победу. – Он обернулся к членам специальной комиссии. – С другой стороны, Армада Лиги – это совсем иное дело.

Уловив возможность вставить свое слово, Иблис Гинджо загремел своим хорошо поставленным ораторским голосом.

– Да, посмотрите, чего смогла достичь толпа необученных и безоружных рабов, а теперь представьте, что смогла бы сделать хорошо вооруженная, обученная и слаженная армия.

Крики демонстрантов за окном стали громче. Иблис продолжил:

– Потери на Земле нельзя оставлять не отмщенными. Смерть внука вице-короля Батлера – вашего сына, сегундо Харконнен – не должна остаться безнаказанной!

Вориан между тем не мог оторвать взгляд от Ксавьера, стараясь смотреть на него как на храбреца, похитившего сердце Серены, а потом женившегося на ее сестре. Я бы ждал ее вечно.

Он внимательно прислушался к словам Иблиса Гинджо. Вориан недолюбливал предводителя повстанцев, так как ему не были вполне ясны его мотивы. Иблис был очарован Сереной, но это была не любовь. Тем не менее Вориан был согласен с оценками Иблиса.

Последний, увлекшись, начал говорить так громко, словно его пригласили сюда выступить перед членами парламентской комиссии, а не отвечать на ее вопросы.

– События на Земле – это временная неудача, ничто больше. Мы можем снова подняться, если у нас будет воля сделать это!

***

Словарь Батлерианского джихада

***

---

Источник : https://4italka.su/fantastika/nauchnaya_fantastika/155947/fulltext.htm

---