Хроники Дюны. Ф. Херберт. Дети Дюны. 065 - 12 Апреля 2023

Главная » 2023 » Апрель » 12 » Хроники Дюны. Ф. Херберт. Дети Дюны. 065

00:55

Хроники Дюны. Ф. Херберт. Дети Дюны. 065

***

Лито повернул червя налево, удерживая его, пока тот не сменил курс,
спустился ему на бок и аккуратно спрыгнул. Червь, избавленный от докуки,
угрюмо выдохнул еще несколько раз, затем на треть зарылся в песок и замер,
приходя в себя - верный знак того, что Лито его совсем заездил.
Он отвернулся от червя - пусть пока что остается, где есть.
Спайсоискатель кружил, продолжая подавать сигналы крыльями. Наверняка
наемные ренегаты контрабандистов, избегающие электронных средств связи.
Скоро за спайсом прибудут охотники. Вот о чем говорит присутствие
краулера.
Разведчик сделал еще один круг, сложил крылья, и направился прямо на
Лито. Он узнал в нем тот тип легкого топтера, что завел на Арракисе его
дед. Аппарат сделал над ним еще один круг, пролетел вдоль дюны, на которой
он стоял, и приземлился против ветра. Он остановился в десяти метрах от
Лито, подняв пыль. Дверь сбоку приоткрылась как раз настолько, чтобы
выпустить одного человека в тяжелом одеянии Свободного, со знаком копья на
правой стороне груди.
Свободный медленно приближался, предоставляя себе и Лито время
изучить друг друга. Человек был высок, глаза полностью ярко-голубого
цвета. Маска стилсьюта закрывала нижнюю часть его лица, а капюшон был
глубоко надвинут, чтобы защитить лоб. Колыхания одежды позволяли угадать,
что рука под ней держит пистолет маулу.
Человек остановился в двух шагах от Лито, поглядел на него озадаченно
сощуренными глазами.
- Доброй удачи нам всем, - сказал Лито.
Человек поглядел вокруг, обыскивая взглядом пустоту пустыни. Затем
перевел взгляд на Лито.
- Что ты здесь делаешь, дитя? - вопросил он, голос из-под маски
звучал приглушенно. - Пытаешься стать затычкой для пасти червя?
И опять Лито прибег к традиционной формуле Свободных:
- Пустыня - мой дом.
- Венн? - вопросил мужчина. - Какой дорогой ты идешь?
- Я иду с юга, из Джакуруту.
Короткий смешок вырвался у мужчины.
- Ну, Батигх! Ты - самая странная штука, какую я когда-либо видел в
пустыне.
- Я не твоя Маленькая Дыня, - ответил Лито, откликаясь на слово
Батигх. Жутковатый был подтекст у этого обращения. Маленькая Дыня на краю
пустыни отдавала свою воду всякому, кто ее найдет.
- Мы не выпьем тебя, Батигх, - ответил мужчина. - Я - Муриз. Я -
арифа этого тайфа, - он указал головой на отдаленный краулер.
Когда Лито ничего не ответил, Муриз спросил:
- Имя у тебя есть?
- Батигх подойдет.
Муриз усмехнулся.
- Ты ведь не расскажешь мне, что ты тут делаешь?
- Ищу следы червя, - Лито употребил религиозного фразу, означающего,
что он в хаджже ради собственной уммы, собственного спасения.
- Такой юный? - спросил Муриз. Он покачал головой. - Не знаю, что мне
с тобой делать. Ты нас видел.
- Что я видел? - спросил Лито. - Я говорил о Джакуруту, и ты мне
ничего не ответил.
- Игра в загадки, - сказал Муриз. - Ну, тогда - что это? - он кивнул
головой на отдаленный утес.
Лито обратился к своему видению:
- Всего лишь Шулох.
Муриз застыл, а Лито почувствовал, как у него участился пульс.
Последовало долгое молчание. И Лито видел, что мужчина обдумывает и
отбрасывает различные варианты. ШУЛОХ! В тихое время после вечерней
трапезы часто припоминались истории о караван-сарае Шулохе. Слушатели
всегда почитали Шулох мифом, местом, куда для завлекательности историй
помещались интересные события. Лито припомнил историю Шулоха: на краю
пустыни нашли сироту и привели в съетч. Сначала сирота отказывался
разговаривать со своими спасителями - а когда заговорил, его языка никто
не мог понять. Проходили дни, а он оставался все столь же необщительным,
отказываться одеваться сам и вступать в контакты. Каждый раз, когда его
оставляли одного, он делал странные движения руками. Всех знатоков съетча
собрали, чтобы изучить этого сироту - никто не мог дать этому объяснения.
Затем его увидела проходившая мимо его открытой двери старуха - и
рассмеялась: "Он всего лишь подражает движениям своего отца, плетущего
веревку из волокон спайса, - объяснила она. - Именно таким способом они до
сих пор делают это в Шулохе. Он просто старается чувствовать себя не таким
одиноким". И отсюда мораль: "На старых путях Шулоха - безопасность и
чувство принадлежности к золотой нити жизни".
Поскольку Муриз продолжал безмолвствовать, Лито сказал:
- Я тот сирота из Шулоха, что умеет лишь сучить руками.
По быстрому движению головы мужчины Лито понял, что Муриз знает эту
историю. Ответил он медленно, голосом тихим и зловещим:
- Ты человек?
- Такой же, как и ты, - ответил Лито.
- Для ребенка ты разговариваешь странней некуда. Напоминаю тебе, что
я - судья, могущий нести ответственность за такву.
"О, да!" - подумал Лито. В устах такого судьи слово "таква" сулит
непосредственного угрозу. "Таквой" назывался страх, вызываемый
присутствием демона - доподлинное верование среди старых Свободных. Арифа
знал, как убить демона, и арифу всегда выбирали "потому что он обладает
мудростью быть беспощадным, не будучи жестоким, знает, где доброта на
самом деле приведет лишь к еще большей жестокости".
Но разговор повернул как раз туда, куда нужно было Лито. И он сказал:
- Я могу подчиниться Машхаду.
- Я буду судьей при любом Духовном Испытании, - сказал Муриз. - Ты
это примешь?
- Би-ла каифа, - ответил Лито. - Безоговорочно.
Хитрое выражение появилось на лице Муриза. Он сказал:
- Не знаю, почему я это разрешаю. Лучше всего было бы прикончить тебя
на месте, но ты маленький Батигх, а у меня был сын, который умер. Ну,
пойдем в Шулох, и я соберу Иснад, чтобы вынести решение о тебе.
Лито, заметив, что все в поведении мужчины выдает принятое им
смертоносное решение, подивился, неужели такое момент хоть кого-нибудь
провести.
- Я знаю, что Шулох - это Ал ас-сунна уал-джамас, - сказал он.
- Что знает ребенок о настоящем мире? - вопросил Муриз, знаком веля
Лито идти к топтеру впереди него.
Лито повиновался, но тщательно прислушивался к звуку шагов
Свободного.
- Лучший способ хранить тайну - заставить людей поверить, будто они
уже знают ответ, - сказал Лито. - Тогда люди не задают вопросов. Очень
умно для вас, изгнанных из Джакуруту. Кто поверит, что Шулох, место из
легенд, существует на самом деле? И как удобно для контрабандистов и всех
остальных, кому нужен доступ на Дюну.
Шаги Муриза остановились. Лито обернулся спиной к боку топтера, крыло
слева от него.
Муриз стоял в шаге от него, держа пистолет маулу нацеленным прямо на
Лито.
- Значит, ты не ребенок, - сказал Муриз. - Проклятый карлик,
пожаловавший шпионить за нами! Я так и думал, что для ребенка твоя речь
чересчур мудра - ноты слишком быстро скандал слишком много.
- Но недостаточно, - ответил Лито. - Я - Лито, сын Муад Диба. Если ты
убьешь меня, ты и твои люди потонут в песках. Если ты пощадишь меня, я
приведу вас к величию.
- Не играй со мной в эти игры, карлик, - язвительно хмыкнул Муриз. -
Лито - в настоящем Джакуруту, откуда, как ты говоришь... - он осекся,
рука, державшаяся пистолет, чуть опустилась, а глаза его озадаченно
скосились в сторону.
Это был тот момент колебания, который Лито и ожидал. Он всем телом
показал, будто хочет двинуться влево, отклонившись при этом не больше, чем
на миллиметр, и пистолет Свободного бешено взметнулся по направлению к
краю крыла топтера. Пистолет маула вылетел из его руки, и до того, как он
сумел оправиться, Лито уже был рядом с ним, прижимая к спине Муриза его же
собственный нож.
- Кончик ножа отравлен, - сказал Лито. - Вели своим друзьям в топтере
оставаться точнехонько на своих местах, вообще не двигаться. Иначе я буду
вынужден тебя убить.
Муриз, держась за свою поврежденную руку, сказал, кивнув на фигуру в
кабине:
- Мой компаньон Бехалет слышал тебя. Он будет недвижней камня.
Понимая, что у него очень мало времени до того, как эти двое
выработают совместный план действий или прибудут их друзья, выяснить, в
чем дело, Лито быстро заговорил:
- Я нужен тебе, Муриз. Без меня черви и их спайс исчезнут с Дюны, -
он почувствовал, как окоченел Свободный.
- Но откуда ты знаешь о Шулохе? - спросил Муриз. - Я знаю, что в
Джакуруту они ничего о нем не говорят.
- Значит, ты признаешь, что я Лито Атридес?
- Кем еще ты можешь быть? Но как ты...
- Раз ты здесь, значит, Шулох существует, а все остальное до
чрезвычайности просто. Вы - Отверженные, бежавшие из Джакуруту, когда оно
было разрушено. Я видел, как вы сигналите крыльями, а значит, вы не
пользуетесь аппаратами, сигналы которых можно перехватить на расстоянии.
Вы собираете спайс - значит, вы торгуете. А торговать вы можете только с
контрабандистами. Ты контрабандист, но ты еще и Свободный. Ты должен быть
из Шулоха!
- Почему ты искушал меня убить тебя на месте?
- Потому что ты бы убил меня в любом случае, когда мы прибыли бы в
Шулох.
Тело Муриза жестко напряглось.
- Осторожней, Муриз, - предупредил Лито. - Я знаю о вас. Это в вашей
истории было, что вы забирали воду беспечных путешественников. И сейчас
это было бы тебе не в новинку, проделать такое со мной. Как же еще вы
заставляете молчать тех, кто случайно на вас натыкается? Как еще хранить
свою тайну? Батигх! Ты заманивал меня ласковыми прозвищами, добрыми
словами. Зачем упускать воду в песок? А если б я исчез, как многие до
меня... что ж, значит Танцеруфт взяла меня к себе.
Муриз сделал правой рукой знак Родни Червя, чтобы оградиться от
Рихани, о котором заставляли думать слова Лито. А Лито, зная, насколько
Свободные старой закалки не доверяют ментатам и всему, что поражает их
демонстрацией твердой логики, подавил улыбку.
- Манри говорил о нас в Джакуруту, - сказал Муриз. - Его вода будет
моей, когда...
- У тебя не будет ничего, кроме пустого песка, если ты не перестанешь
валять дурака, - сказал Лито. - Что ты будешь делать, Муриз, когда вся
Дюна станет зеленой травой, деревьями и открытой водой?
- Этого никогда не случится?
- Это случится у тебя на глазах!
Лито услышал, как зубы мужчины скрежещут от ярости и растерянности.
Вскоре Муриз проскрипел:
- И как же ты это предотвратишь?
- Я знаю весь план преображения, - сказал Лито. - Я знаю все его
сильные и слабые стороны. Без меня Шаи-Хулуд исчезнет навсегда.
Опять в голосе Муриза прорезалась хитреца, когда он спросил:
- Ну, и что нам здесь это обсуждать? Мы на мертвой точке. Ты можешь
убить меня, но Бехалет застрелит тебя.
- Я бы быстрей него воспользовался твоим пистолетом, - сказал Лито. -
А затем бы я забрал топтер. Да, я умею его водить.
Лоб Муриза под капюшоном угрюмо наморщился.
- Что если ты не тот, за кого себя выдаешь?
- Мой отец меня опознает? - спросил Лито.
- А-а-а, - сказал Муриз. - Вот что тебе ведомо, да? Но... - он
осекся, покачал головой. - Его поводырь - мой собственный сын. Но он
говорит, что вы с отцом никогда... Как может...
- Значит, ты веришь, что Муад Диб читает будущее, - сказал Лито.
- Разумеется, мы верим! - Но он говорит о себе, что... - Муриз опять
осекся.
- И ты считаешь, будто он не осознает вашего недоверия, - сказал
Лито. - Я прибыл именно в это место и именно в это время, чтобы
встретиться с тобой, Муриз. Я знаю все о тебе, потому что я тебя ВИДЕЛ...
и твоего сына тоже. Я знаю, в какой безопасности вы себя чувствуете, как
вы глумитесь над Муад Дибом, как замышляете спасти свой маленький клочок
пустыни. Но ваш маленький клочок пустыни без меня обречен, Муриз. Пропадет
навсегда. Дела на Дюне зашли слишком далеко. Мой отец почти сбежал от
своего видения, и только на меня вы можете уповать.
- Тот слепец... - Муриз остановился, сглотнул.
- Он скоро вернется из Арракина, - сказал Лито. - И тогда мы увидим,
насколько он слеп. Насколько ты отдалился от старых обычаев Свободных,
Муриз?
- Что?
- Он же твой Уадкульяс. Твои люди нашли его одного в пустыне и
доставили в Шулох. Какое же это оказалось богатство! Богаче спайсовой
жилы. Уадкульяс! Он жил с вами - его вода смешивалась с водой племени. Он
- часть вашей Духовной Реки. - Лито плотно прижал нож к одеянию Муриза. -
Осторожней, Муриз, - левой рукой Лито отстегнул поднятый отворот на лице
Свободного, отбросил его.
Поняв, что хочет Лито, Муриз спросил:
- Куда ты отправишься, если убьешь нас обоих?
- Назад в Джакуруту.
Лито прижал мясистую часть своего кулака ко рту Муриза.
- Надкуси и пей, Муриз. Либо это, либо умрешь.
Муриз заколебался, потом злобно впился в руку Лито.
Лито посмотрел на горло мужчины, увидел заглатывающие конвульсии,
опустил нож и вернул его Муризу.
- Уадкульяс, - сказал Лито. - Я должен оскорбить племя, прежде чем ты
возьмешь мою воду.
Муриз кивнул.
- Вон твой пистолет, - подбородком указал Лито.
- Ты мне теперь доверяешь? - спросил Муриз.
- А как еще я смогу жить с отверженными?
И опять Лито увидел хитрое выражение в глазах Муриза, но на сей раз
оно означало оценку и прикидку экономических выгод. Он отвернулся с
резкостью, говорившей о принятых тайных решениях, подобрал свой пистолет
маулу и поставил ногу на ступеньку крыла.
- Поехали, - сказал он. - Мы и так слишком замешкались близ логова
червя.

===

Будущее в предвидении не всегда может быть втиснуто в
правила прошлого. Нити существования переплетаются в
соответствии со многими неизвестными законами. Предвидимое
будущее упорно задает собственные правила. Оно не
подчиняется ни упорядочиванию Дзэнсунни, ни
упорядочиванию наукой. Предвидение строит относительную
целостность. Он требует сиюминутного действия, всегда
предостерегая, что не все нити ты сможешь вплести в ткань
прошлого.
Калима: Изречения Муад-Диба. Шулохский Комментарий.

В Шулох Муриз вел орнитоптер с легкостью, говорившей о хорошем
навыке. Лито, сидевший рядом с ним, спиной ощущал, что Бехалет следит за
ним, не выпуская оружия из рук. Все теперь работало на доверии - и
держалось на узкой ниточке видения, за которое он цеплялся. Если его
постигнет неудача, Аллах Акбар. Приходится порой подчиняться более
высокому порядку.
Громада Шулоха впечатляла в этой пустыне. Не нанесенный на карты, он
говорил о многих подкупах и многих смертях, о многих друзьях на высоких
постах. Подножия каньонов окаймляла густая поросль шелушельника и солевых
кустов, а внутри был круг веерных пальм, указывавших, что это место богато
водой. Среди пальм торчали грубые строения из зеленого кустарника и
спайсового волокна. Строения казались зелеными пуговками, разбросанными по
песку. Там жили отверженные среди Отверженных, те, кто ниже смерти пасть
уже не мог.
Муриз приземлился на плоской площадке у подножия одного из каньонов.
Прямо перед топтером виднелось единственное строение с крышей из лозы
пустыни и листьев беджато, в основе которых была переплавленная жаром
спайсовая ткань. Это было точное воспроизведение самых первых стилтентов,
говорившее о деградации некоторых из обитателей Шулоха. Лито знал, что
такие строения упускают влагу, и что в них наверняка набегают полным-полно
ночных кусачих насекомых из близлежащей поросли. Значит, вот как жил его
отец. И бедная Сабиха, вот что ждет ее в наказание.
По приказу Муриза Лито вылез из топтера, спрыгнул на песок, зашагал к
хижине. Ему видно было множество людей, работавших в отдалении под
пальмами. Вид у них был оборванный и бедный, и тот факт, что они едва
взглянули на него и на топтер, немало говорил о том, какой гнет здесь
царил. Позади работающих Лито видна была каменная губа канала, и нельзя
было ошибиться, действительно ли в воздухе ощущается такая влажность: вон
она, открытая вода. Проходя мимо хижины, Лито увидел, что сделана она так
топорно, как он и предполагал. Он подошел к каналу, поглядел в него,
увидел в темной глубине завихрения ходившей там хищной рыбы. Рабочие,
избегая его взгляда, продолжали очищать от песка ряд входных отверстий в
твердыне.
Муриз подошел сзади Лито, сказал:
- Ты стоишь на границе между рыбой и червем. У каждого из этих
каньонов есть собственный червь. Мы открыли этот канал, и вскоре уберем
хищную рыбу, чтобы привлечь песчаную форель.
- Ну, конечно, - сказал Лито. - Вроде садков. Вы продаете песчаную
форель и червей за пределы планеты.
- Так предложил Муад Диб!
- Знаю. Но ни один из ваших червей, ни одна из форелей не прожили
долго вдали от Дюны.
- Пока что, да. Но однажды...
- Нет - хоть за десять тысяч лет, - сказал Лито. И повернулся, чтобы
посмотреть на смятение на лице Муриза. Вопросы протекали по нему, как вода
по каналу. Действительно ли этот сын Муад Диба способен читать будущее?
Некоторые до сих пор верят, что Муад Диб это делал, но... Как же можно
судить о подобном?
Вскоре Муриз отвернулся и направился назад к хижине. Он отворил
грубый дверной замок, поманил Лито, пригласил войти. У дальней стены
горела лампа на спайсовом масле, а под ней, спиной к двери, сидела на
корточках маленькая фигурка. От горящего масла разносилось сильное
благоухание корицы.
- Нам прислали новую пленницу, чтобы она заботилась о съетче Муад
Диба, - ухмыльнулся Муриз. - Если она будет хорошо работать, то на
какое-то время сохранит свою воду, - он повернулся к Лито. - Некоторые
считают, что забирать такую воду - зло. Эти новые Свободные в кружевных
рубашках насочиняли в своих городах горы чепухи! Горы чепухи! Когда еще
видела Дюна такие горы чепухи? Когда мы получаем вот таких... - он указал
на фигурку под лампой. - Они обычно полуобезумевшие от страха, потерянные
для своего рода и никогда на приемлемые истинными Свободными. Ты понимаешь
меня, Лито-Батигх?
- Я понимаю тебя.
Скрюченная фигурка не шелохнулась.
- Ты говоришь о том, чтобы вести нас, - сказал Муриз. - Свободными
руководят люди, привыкшие пускать кровь. Куда ты нас поведешь?
- Кразилек, - ответил Лито, не отрывая взгляда от скрючившейся
фигурки.
Муриз поглядел на него вспыхнувшим взглядом, брови высоко поднялись
над его глазами цвета индиго. Кразилек? Это не просто война или резался,
это - Тайфунный Бой. Это слово из отдаленнейших легенд свободных - битва
при светопреставлении. Кразилек?
Высокий фримен судорожно сглотнул. Этот юнец так же непредсказуем,
как городской щеголь! Муриз повернулся к скрюченной фигурке.
- Женщина! Либан вахид! - приказал он. "Принеси спайсовый напиток!"
Она заколебалась.
- Делай, как он говорит, Сабиха, - сказал Лито.
Она вскочила на ноги, развернулась всем телом, воззрилась на него, не
в силах оторвать взгляда от его лица.
- Ты знаешь ее? - спросил Муриз.
- Это племянница Намри. Она провинилась в Джакуруту, и ее направили
сюда.
- Намри? Но...
- Либан вахид, - сказал Лито.
Она метнулась мимо них, выскочила за дверь, и они услышали звук ее
бегущих ног.
- Далеко она не уйдет, - сказал Муриз. Он коснулся пальцем ноздри. -
Родственница Намри, гм. Интересно. В чем она провинилась?
- Дала мне сбежать, - Лито повернулся и пошел следом за Сабихой. Он
нашел ее стоящей на краю канала. Подойдя и встав рядом с ней, он поглядел
на воду. Им слышно было, как перекликаются и трепещут крыльями птицы в
веерных пальмах неподалеку. Со стороны рабочих, убирающих песок,
доносились скребущие звуки. Лито стоял так же неподвижно, как и Сабиха,
глядя вниз, на глубокую воду и отражения в ней. Уголком глаза он видел
голубых длиннохвостых попугаев среди широких листьев пальм. Один из них
перелетел через канал и полетел точно над серебряным водоворотиком хищной
рыбы, разглядывая свое отражение - двигались они настолько синхронно, как
будто и птица, и хищник плыли в одной среде.
Сабиха прочистила горло.
- Ты меня ненавидишь, - сказал Лито.
- Ты опозорил меня. Ты опозорил меня перед моим народом. Они собрали
Иснад и отправили меня сюда, чтобы здесь я лишилась своей воды. И все
из-за тебя.
Прямо позади них рассмеялся Муриз.
- Теперь ты видишь, Лито-Батигх, у нашей Духовной Реки много
жертвователей.
- Но моя вода течет в твоих жилах, - повернулся к нему Лито. -
Никакой жертвы. Сабиха - судьба моего видения, и я следую за ней. Я бежал
через пустыню, чтобы здесь, в Шулохе, найти свое будущее.
- Ты и... - указав на Сабиху, он расхохотался, запрокинув голову.
- Это будет не так, как кто-либо из вас способен поверить, - ответил
Лито. - Запомни эго, Муриз. Я нашел следы своего червя, - и слезы
навернулись ему на глаза.
- Он отдает свою воду мертвым, - прошептала Сабиха.
Даже Муриз благоговейно воззрился на Лито. Свободные никогда не
плачут, если только не подносят кому-то или чему то драгоценнейшего дара
своей души. Почти смущенный, Муриз застегнул застежку надо ртом и натянул
низко на лоб капюшон своей джебаллы.
Лито, посмотрев поверх него, сказал:
- Здесь, в Шулохе, до сих пор молятся о росе на краю пустыни. Ступай,
Муриз, и молись о Кразилеке. Обещаю тебе, он придет.

Речь Свободных отличается большой сжатостью,
точностью выражаемого смысла. За ней - подразумеваемая
иллюзия абсолютного. Ее предложения - плодородная почва
для абсолютных религий. Более того, Свободные обожают
морализовать. Через отстоявшиеся высказывания они
противостоят ужасающей нестабильности всех вещей. Они
говорят: "Мы знаем, что нет предела количеству
накапливаемых знаний - завершенность знания является
прерогативой Бога. Но все, что человек может выучить, он
может и вместить". Из этого как ножом обрезающего взгляда
на мироздания они выкраивают фантастическую веру в приметы
и знаменья и в собственную судьбу. Таковы истоки их
легенды о Кразилеке - о войне при конце света.
Закрытый Отчет Бене Джессерит, досье 800881.

- Теперь он у них, в надежном месте и в безопасности, - сказал Намри,
через квадратное каменное помещение улыбаясь Гурни Хэллеку. - Можешь
доложить об этом своим друзьям.
- Где это безопасное место? - спросил Хэллек. Тон Намри ему не
нравился, но его сдерживали приказания леди Джессики. Проклятая колдунья!
В ее объяснениях нельзя было выудить никакого смысла - кроме
предостережения о том, что может произойти, если Лито не удастся стать
хозяином над своими жуткими памятями.
- В безопасном месте, - повторил Намри. - Это все, что мне позволено
тебе сообщить.
- Откуда ты это знаешь?
- Получил дистранс. С ним Сабиха.
- Сабиха. Да она просто даст ему...
- Не на этот раз.
- Ты собираешься убить его?
- Не мне уже это решать.
Хэллек скорчил гримасу. ДИСТРАНС. Кракова дальность полета у этих
проклятых пещерных летучих мышей? Он часто видел, как они легко и бесшумно
летят через пустыню, переносчики тайных посланий, запечатленных в их
попискиваниях. Но какова дальность их перелетов на этой адской планете?
- Я должен сам его увидеть, - заявил Хэллек.
- Этого не дозволено.
Хэллек сделал глубокий вздох, чтобы сохранить спокойствие. Он провел
два дня и две ночи в ожидании отчета о розысках. Теперь было уже следующее
утро, и он чувствовал, как все тает его влияние на окружающее, оставляя
его обнаженным. Да он никогда и не любил командовать. Командующий должен
ждать, пока другие сделают все интересное и опасное.
- Почему не дозволено? - спросил он. Контрабандисты, обустроившие для
себя этот съетч, слишком много вопросов оставляли без ответа, и он не
хотел больше, чтобы и Намри играл в такие же игры.
- Есть мнение, что, увидев тот съетч, ты увидишь слишком много, -
ответил Намри.
Хэллек, расслышав угрозу, с небрежной расслабленностью занял позу
опытного бойца, рука близко от ножа, но не на ноже. Ему бы очень хотелось
иметь защитное поле, но оно исключалось - во-первых, из-за его действия на
червей, и, во-вторых, из-за того, что в атмосфере, насыщенной статическим
электричеством, порождавшимся бурями, оно очень быстро выходило из строя.
- Скрытность не входила в условия нашей сделки, - сказал Хэллек.
- Убей я его, это вошло бы в условия нашей сделки? - сказал Намри.
И опять Хэллек ощутил козни невидимых сил, о которых леди Джессика
его не предупреждала. Проклятый ее план! Может быть, правильно, что не
надо доверять никому из Бене Джессерит. И он тут же почувствовал себя
изменником. Она объяснила ему проблему, и он взялся действовать по ее
плану, так и предполагая, что в этот план, как и в любой другой,
действительность потребует внесения поправок. И не было ничего общего с
Бене Джессерит - была леди Джессика из рода Атридесов, никем другим
никогда для него не являвшаяся, кроме как другом и опорой. Без нее он так
и плыл по воле волн в мире поопасней того, в котором он обитает теперь.
- Ты не можешь ответить на мой вопрос, - проговорил Намри.
- Ты должен был убить его только в том случае, если бы в нем явно
проявилась... одержимость, - проговорил Хэллек. - Богомерзость.
Намри поднял кулак к правому уху.
- Твоя госпожа знала, что мы подвергнем его проверкам на этом. Мудро
было с ее стороны передать суд в мои руки.
Хэллек разочарованно поджал губы.
- Ты слышал, что сказала мне Преподобная Мать, - продолжал Намри. -
Мы, Свободные, понимаем таких женщин, но вы, люди других миров, их никогда
не поймете. Женщины Свободных часто посылают своих сыновей на смерть.
Хэллек заговорил все еще плохо слушающимися губами:
- Ты извещаешь меня, что ты его убил?
- Он жив. Он в безопасным месте. Он продолжает получать спайс.
- Но я должен доставить его к бабушке, если он выживет, - сказал
Хэллек.
Намри только плечами пожал.
Хэллек понял, что это единственный ответ, на который он может
рассчитывать. Проклятье! Он не может вернуться к Джессике, не имея ответов
на такие вопросы. Он покачал головой.
- Зачем спрашивать о том, чего ты не можешь изменить? - спросил
Намри. - Тебе хорошо платят.
Хэллек грозно воззрился на него. Свободные! Они считают, будто все
иностранцы падки прежде всего до денег. Но Намри говорил о большем, чем
просто о предубеждениях Свободных. Здесь трудились другие силы, и это было
ясно тому, кто свое обучение прозрел под наблюдением Бене Джессерит. Все
это попахивало интригой внутри интриги внутри интриги...
Принимая оскорбительно фамильярный тон, Хэллек сказал:
- Леди Джессика будет в ярости. Она может послать когорты против...
- Занадик! - выругался Намри. - Ты, официальный гонец! Держись
подальше от Мохалаты! Я с удовольствием отдам твою воду Благородному
Народу!
Хэллек положил руку на нож, приготовил левый рукав, где у него был
спрятан маленький сюрприз для нападающих.
- Не вижу разбрызганной здесь воды, - сказал он. - Наверно, ты
ослеплен своей гордостью.
- Ты живешь, потому что я хотел, чтобы ты узнал перед смертью: твоя
леди Джессика не пошлет когорты против кого бы то ни было. Тебе не
проскользнуть тихой сапой в Хуануи, ты, отбросы другого мира. Я - из
Благородного Народа, а ты...
- А я просто слуга Атридесов, - мягко заметил Хэллек. - Мы - те самые
отбросы, что сняли ярмо Харконненов с вашей вонючей шеи.
У Намри так перекосило лицо, что зубы обнажились.
- Твоя госпожа - пленница на Салузе Второй. Приказы, которые,
по-твоему, идут от нее, поступают от ее дочери.
С крайним усилием, но Хэллек сохранил свой голос бесстрастным.
- Неважно. Алия...
Намри вытащил свой криснож.
- Что ты знаешь о Чреве Небесном? Я - ее слуга, ты, шлюха среди
мужчин. По ее повелению забираю я твою воду! - и он с безрассудной
прямотой кинулся через комнату.
Хэллек не дал себя обмануть такой притворной неуклюжестью, взмахнул
левым рукавом своей робы, высвобождая дополнительный кусок плотной
материи, подшитой к нему, - и нож Намри увяз в этой материи. Тем же
движением Хэллек закинул на голову Намри складки своей одежды и ударил
ножом под это покрывало точно тому в лицо. Он почувствовал, что удар его
достиг цели, когда тело Намри стукнулось о Хэллека твердой поверхностью
надетого под робой металлического доспеха. Свободный испустил лишь один
вопль ярости, запрокинулся назад и упал. Он лежал, кровь хлестала у него
изо рта, какое-то время его глаза еще смотрели на Хэллека, потом медленно
потускнели.
Хэллек выдохнул воздух сквозь губы. Как мог этот дурак Намри
рассчитывать, будто хоть кто-то но заметит надетого под робой доспеха?
Убирая рукав-ловушку, вытирая нож и вкладывая его в ножны, Хэллек
обратился к трупу:
- Как, по-твоему, обучены мы, СЛУГИ Атридесов, дурак?
Он глубоко вздохнул, задумавшись: "Ну, ладно. Чьей же интриги я
отвлекающая завеса?" В словах Намри вполне могло быть сколько-то правды.
Джессика в плену у Коррино, Алия плетет собственные козни. Джессика
неоднократно предупреждала, что Алия - враг, но вот своего пленения она не
предвидела. Однако, у него есть ее приказы, и он будет им повиноваться.
Во-первых, необходимо поскорее убраться из этого места. Хорошо, что один
закутанный Свободный похож на другого. Он закатил тело Намри в угол,
забросил его подушками, передвинул коврик, прикрывая кровь. Когда это было
сделано, Хэллек приладил носовую и ротовую трубки своего стилсьюта, надел
маску, как всякий, готовящийся выйти в пустыню, поглубже натянул капюшон и
вышел в длинный коридор.
"Невиновные ходят беззаботно", - подумал он, приноравливая шаги под
этакую небрежную походочку. "И я расскажу ей это, если ее увижу". Потому
что если слова Намри правдивы, то действует опаснейший встречный план.
Алия недолго позволит ему оставаться в живых, если его поймает, но всегда
есть Стилгар - порядочный Свободный, с суевериями порядочного Свободного.
Джессика ему объяснила: "На естественную натуру Стилгара наложен лишь
очень тонкий слой цивилизованного поведения. И вот как снять с него этот
слой..."

Дух Муад Диба - это больше, чем слова, больше, чем
буква Закона, возвышающего его имя. Муад Диб всегда должен
быть внутренней яростью против самодовольно могучих,
против шарлатанов и догматичных фанатиков. Именно эта
внутренняя ярость и должна говорить, потому что Муад Диб
учил нас одному превыше всего прочего: что люди могут
выжить только в братстве общественной справедливости.
Договор Федайкинов.

Лито сидел, прислонясь спиной к стене хижины, глаза на Сабихе,
внутренним зрением следя за разматывающейся нитью своего видения. Сабиха
приготовила кофе и отставила его в сторону. Теперь она сидела на корточках
напротив него, помешивая вечернюю трапезу, кашу, приправленную меланжем.
Руки ее проворно управлялись с ковшиком и с жидкостью цвета индиго,
оставлявшей следы на краях чаши. Она склонила свое худое лицо над чашей,
размешивая концентрат. Грубая перепонка, составлявшая стилтент хижины,
прямо позади нее имела заплату из более светлого материала, и возникал
серый ореол, на который падала тень Сабихи, танцуя в помаргивающем свете
огня, на котором готовился ужин, и единственной лампы.
Лампа заинтриговала Лито. Народ Шулоха был расточителен со спайсовым
маслом. Лампа, а не глоуглоб. Они владели рабами-отверженными, на тот
момент, о котором рассказывается в историях о самых старых обычаях
Свободных. И при том пользовались орнитоптерами и современнейшими
спайсоуборщиками. Жестокая смесь древности и современности.
Сабиха пододвинула ему чашу с кашей, загасила огонь.
Лито не обратил внимания на чашу.
- Меня накажут, если ты это не съешь, - сказала она.
Лито воззрился на нее, думая: "Если я убью ее, разобьется одно
видение. Если я расскажу ей о планах Муриза, разобьется другое видение.
Если я буду дожидаться здесь отца, это видение-ниточка станет мощным
канатом".
Он мысленно рассортировал ниточки. В некоторых было обаяние, не
дававшее ему покоя. Одно из будущих - с Сабихой - обладало в его
провидении соблазняющей реальностью. Оно угрожало перекрыть все остальные,
пока он мучительным усилием не отделался от него.
- Почему ты так на меня смотришь? - спросила она.
Он так и не ответил.
Она пододвинула чашу поближе к нему.
Лито попробовал сглотнуть сухим горлом. Побуждение убить Сабиху
нарастало в нем. Он даже задрожал. Как легко было бы разбить одно видение
- и выпустить все остальные на свободу!
- Муриз это велит, - сказала она, касаясь чаши.
Да, Муриз это велит. Суеверие побеждает повсюду. Муриз хочет, чтобы
ему истолковывали его видения. Он - как древний дикарь, просящий
ведьминого доктора бросить бычьи кости и истолковать их расклад. Муриз
забрал стилсьют пленника "из чистой предосторожности". Здесь была коварная
шпилька в адрес Намри и Сабихи. Мол, "только дураки дают пленникам
сбежать".
Хотя у Муриза есть глубокая эмоциональная проблема. Духовная Река.
Вода пленника течет в жилах Муриза. Муриз ищет повода, который позволил бы
ему убить Лито.
"Каков отец, таков сын", - подумал Лито.
- Спайс только даст тебе твои видения, - сказала Сабиха. От его
долгого молчания ей стало не по себе. - У меня самой много раз бывали
видения во время оргий. Они ничего не значат.
"Вот оно!" - подумал он, тело его напряглось в неподвижности, от
которой его кожа почудилась ему холодной и влажной. Тренировка Бене
Джессерит овладела его сознанием, направленный свет, вращающийся над ним,
чтобы озарить полыхающим светом видение о Сабихе и о всех ее отверженных
собратьях. Древнее наставление Бене Джессерит было ясным:
"Языки конструируются для того, чтобы отражать особости на пути
жизни. Каждая особость может быть опознана по словам, их допускаемым
толкованиям и конструкции предложения. Ищи перемычки. Особости
представляют те места, где жизнь остановлена, где движение запружено и
заморожено". Затем он увидел Сабиху, обладательницу видений, принадлежащих
ей по праву, и всех других людей носителями той же силы. И все же она с
презрением относилась к своим навеваемым спайсом видениям. Они вызывали
отвращение и, следовательно, должны были быть отодвинуты в сторонку,
умышленно позабыты. Они молились о росе на краю пустыни, потому что влага
ограничивала их жизни. А еще они купаются в богатстве спайса и заманивают
песчаную форель к открытым каналам. Сабиха относится к его провидческим
видениям пренебрежительно и неточно, и все же внутри ее слов он видел
путеводные огоньки: она зависит от абсолютностей, стремится к конечным
пределам, и все потому, что не может справиться с суровостью тех жестоких
решений, что затрагивают ее собственную плоть. Она цепляется за одноглазое
видение мира, может быть, замкнутое, как шар, и с замороженным временем,
потому что альтернативы ее устрашают.
Напротив, Лито ощущает чистое движение самого себя. Он - мембрана,
собирающая бесконечные измерения и, поскольку ему видимы эти измерения, он
может принимать жестокие решения.
"Как делал мой отец".
- Ты должен это съесть! - с раздражением сказала она