Главная » 2023 » Апрель » 8 » Хроники Дюны. Ф. Херберт. Мессия Дюны. 035
12:08
Хроники Дюны. Ф. Херберт. Мессия Дюны. 035

***

===

3

"Любая цивилизация должна бороться с  бессознательной
силой, которая может  противостоять  любому  сознательному
намерению коллектива, предать или блокировать его".
Теорема Тлейлакса (не доказана).

     Пол сел на край кровати и начал снимать пустынные сапоги. Они резко пахли смазкой, которая предохраняла насосы его стилсьюта. Было поздно. Он задержался на своей вечерней прогулке, чем вызвал беспокойство тех, кто его любил. Он и сам сознавал, что такие прогулки опасны, но эту опасность он мог  распознать и немедленно на все отреагировать. Что-то привлекательное было в ночных прогулках по темным улицам Арракина.
Швырнув сапоги в угол комнаты, под единственный светящийся  глоуглоб, он принялся за застежки стилсьюта. Великий Боже, как же он устал! Но усталость  притаилась лишь в мышцах, мозг продолжал свою активную деятельность. Зрелище обеденной городской жизни вызывало в нем острую зависть. Император не мог влиться в этот безымянный поток жизни, по пройти по улицам, не привлекая ничьего внимания,  -  какое это преимущество! Миновать крикливую толпу нищенствующих пилигримов, слышать, как  Свободный бранит лавочника: "У тебя влажные руки!"
Улыбаясь своим воспоминаниям, Пол освободился от стилсьюта.
Он стоял, обнаженный, странно не настроенный на свой  привычный  мир.
Дюна теперь парадокс: планета в осаде, но в то же время  -  центр  власти.
Глядя себе под ноги, на зеленый ковер, ощущая подошвами его  грубый  ворс,
он решил, что оказаться в осаде - неизбежная прерогатива власти.
Улицы по щиколотку были полны песка, надутого ветрами из-за Защитной стены. Пешеходы поднимали удушливую пыль, забивавшую фильтры стилсьюта. Даже здесь, несмотря на мощную вентиляцию крепости, он ощущал запах пыли. Этот запах напоминал ему о пустыне.
Другое время - другие опасности.
Сравнительно с теми, прежними  днями опасность, сопровождавшая его одинокие прогулки, ничтожна. Но, надев стилсьют, он надевает и пустыню. Костюм, со всеми его приспособлениями, предназначенными для сбережения влаги тела, организовывал мысли по-другому. Пол снова становился диким Свободным. В костюме он забывал об опасности, снова, как прежде, полагаясь на навыки Свободного. Пилигримы  и  жители  города  скользили  мимо  него, опустив глаза. Они благоразумно не задевали дикаря. У  горожан  было  свое представление о лике пустыни - это было лицо Свободного, скрытое  носовыми фильтрами стилсьюта.
По правде говоря, существовала лишь мизерная вероятность, что кто-то из прежней жизни - жизни съетча  - узнает его по походке, запаху или глазам. Но даже и в этом случае вероятность встречи с врагом была ничтожно мала.
Шум дверных занавесей и полоса света прервали его размышления.  Вошла
Чани с кофейным сервизом на  платиновом  подносе.  За  ней  следовали  два
светящихся шара: один повис над изголовьем кровати, другой  светил  ей  на
руки.
     Движения Чани оставляли впечатление хрупкости и уязвимости, по  в  то
же время и уверенности. Что-то в ее позе, конца она склонилась  над  кофе,
напомнило ему их первые дни. Черты ее лица оставались тонкими, годы их  не
тронули - разве что  внимательно  присмотревшись,  можно  было  разглядеть
морщинки в уголках лишенных белков глаз - "песчаные следы",  как  называют
их Свободные.
     Чани подняла крышку  кофейника,  откуда  повалил  пар.  Она  опустила
крышку, и Пол понял, что кофе еще не готов. Серебряный  кофейник  в  форме
беременной женщины - это ганима, военная  добыча,  доставшаяся  ему  после
того, как он убил прежнего владельца в личном поединке. Кажется, его звали
Джемиз... верно, Джемиз. Что за странное бессмертие выпало  на  его  долю!
Зная, что смерть неизбежна, неужели он именно такую прочил сам себе?
     Чани расставила чашки, голубые, приземистые, словно повитухи, рядом с
кофейником. Три чашки: по одной на каждого  пьющего  и  одну  -  для  всех
прежних владельцев.
     - Через минуту кофе будет готов, - сказала она, взглянув на  Пола,  и
он постарался представить себе, каким она его видит.  Все  еще  чужеземец,
сухощавый, жилистый, но все же полный  воды  в  сравнении  со  Свободными.
Напоминает ли он ей Узула, того, чье имя он принял, когда  они  с  матерью
были беглецами в пустыне?
     Пол оглядел себя - стройное тело, тугие  мышцы,  немного  прибавилось
шрамов, по в целом все то же, и ведь он уже двенадцать лет как  Император.
Подняв голову, он увидел свое лицо в зеркале:  синие  глаза  Свободного  -
след приверженности к спайсу, нос Атридесов. Ведь он родной внук Атридеса,
который погиб на арене в схватке с  быком,  на  глазах  у  своего  народа,
жаждущего зрелищ.
     Пол  вспомнил  слова  старика:  "Тот,  кто  правит,  берет  на   себя
ответственность за тех, кем он правит.  Ты  хозяин,  но  это  значит,  что
иногда  от  тебя  требуется  самопожертвование,  бескорыстный  акт  любви,
который может лишь позабавить тех, кем ты правишь". Подданные до  сих  пор
вспоминают старика с любовью.
     "А что сделал я во славу Атридесов? - спросил себя  Пол.  -  Выпустил
волка среди овец".
     На минуту он задумался над всеми убийствами, над всем  насилием,  что
творятся его именем.
     - Немедленно в постель! - приказала Чани, и Пол с усмешкой подумал, в
какое замешательство пришли бы его подданные, если бы они  могли  услышать
ее повелительный тон.
     Он  послушно  лег  навзничь,  закинув  руки  за  голову  и  отдаваясь
привычным успокаивающим движениям рук Чани.
     Неожиданно окружающая обстановка  поразила  его  своей  необычностью.
Совсем не так представляли себе спальню  Императора  его  подданные.  Свет
беспокойно плавающих шаров перемещал тени множества кувшинов на полке,  за
спиной Чани. Пол про себя перечислил их  содержимое  -  сухие  ингредиенты
пустынной фармакопеи, мази, ладан, горсть  песка  из  съетча  Табр,  прядь
волос их сына, невинного младенца, убитого двенадцать лет назад  в  битве,
которая сделала его, Пола, Императором.
     Густой запах спайсового  кофе  заполнил  комнату.  Пол  вдохнул  этот
запах, и взгляд его упал на желтую чашку рядом с подносом, на котором Чани
готовила кофе. В чашке лежали земляные  орехи.  Неизбежный  распознаватель
яда, смонтированный под столом,  размахивал  над  чашкой  своими  паучьими
лапками. Это рассердило Пола: в дни пустыни не было нужды  искать  в  пище
яд.
     - Кофе готов, - сказала Чани. - Есть будешь?
     Его  сердитый   ответ   потонул   в   грохоте   спайсового   лайнера,
поднимающегося в небо с взлетного поля Арракина.
     Чани видела, что Пол не в духе, однако налила кофе  и  подвинула  ему
чашку. Потом она села в  изножье  кровати,  обнажила  его  ноги  и  начала
растирать мышцы, затекшие от долгой ходьбы и  стилсьюте.  Самым  обыденным
тоном, который, однако же, не обманул Пола, она сказала:
     - Давай поговорим о желании Ирулэн иметь ребенка.
     Пол раскрыл глаза и внимательно посмотрел на Чани:
     - Прошло всего два дня, как Ирулэн вернулась с  Валлаха-9.  Она  что,
уже была у тебя?
     - Мы не говорили с ней об этом, - сказала Чани.
     Пол напряг  свои  способности  ментата  и  стал  рассматривать  Чани,
подмечая каждую деталь,  как  учила  его  мать,  Бене  Джессерит.  Ему  не
хотелось проделывать  это  с  Чани.  Секрет  ее  притягательности  отчасти
заключался для него в том, что ему не надо было рядом с ней напрягать свои
способности ментата. Чани обычно избегала непрямых вопросов.  Ее  вопросы,
как правило, касались практической стороны. Чани  интересовали  факты,  от
которых зависело положение ее мужчины, его влияние в Совете, верность  его
легионов, сила  и  слабость  его  союзников.  В  памяти  у  нее  хранилось
множество имен и подробностей. Она  легко  могла  перечислить  все  слабые
стороны любого из известных ей врагов, представить возможное  расположение
вражеских сил, предугадать возможные планы предводителей вражеской  армии,
определить  производственные  мощности  главных  отраслей   промышленности
противника.
     "Почему же теперь она заговорила об Ирулэн?" - силился понять Пол.
     - Я тебя встревожила, - извинилась Чани. - Я не хотела этого.
     - Чего же ты хотела?
     Она стыдливо улыбнулась, встретив его взгляд.
     - Если ты сердишься, любимый, не скрывай этого.
     Пол снова опустил голову на подушки.
     - Может быть, отослать ее? - спросил он. - Польза  от  Ирулэн  теперь
сомнительная, к тому же мне очень не нравится ее последнее путешествие.
     - Ты не отошлешь ее, - сказала Чани, продолжая массировать ему  ноги.
- Ты много раз говорил, что она твоя связь с врагами, что по ее  действиям
ты угадываешь их планы.
     - Почему же тогда ты заговорила о ее желании иметь ребенка?
     - Я думаю, это обескуражит наших врагов и поставит Ирулэн в зависимое
положение... если ты сделаешь ее матерью.
     По движениям ее рук он понял, чего стоили ей эти  слова.  В  горле  у
него застрял ком. Он негромко сказал:
     - Чани, любимая, я поклялся, что она никогда не будет лежать  в  моей
кровати. А ребенок дал бы ей слишком большую власть. Ты что, хочешь, чтобы
она заняла твое место?
     - У меня нет места.
     - Неправда, Сихайя, моя  пустынная  весна.  Почему  ты  вдруг  решила
позаботиться об Ирулэн?
     - Я забочусь о тебе, а не о ней. Если у нее будет ребенок  Атридесов,
ее друзья усомнятся в ее верности им. Чем меньше они будут верить ей,  тем
меньше она принесет им пользы.
     - Ее ребенок может повлечь за собой твою смерть, - сказал Пол.  -  Ты
знаешь,  какие  здесь  возможны  заговоры.  -  Он  повел  рукой,  повторяя
очертания крепости.
     - Ты должен иметь наследника! - выдохнула она чуть слышно.
     - Ах, вот оно что!
     Теперь все ясно: Чани не родила ему наследника,  значит,  это  должен
сделать кто-то другой. Почему бы и не Ирулэн? Так рассуждала Чани.  И  это
должно быть сделано при помощи секса, так как по всей Империи  действовало
строжайшее табу на любые искусственные способы оплодотворения. Чани пришла
к этому заключению, руководствуясь естественной логикой Свободных.
     Пол в новом свете рассматривал ее лицо. Его он знал лучше,  чем  свое
собственное. Он видел его в экстазе страсти, видел смягченным сном,  видел
на нем выражение страха, гнева, печали...
     Он закрыл глаза и снова мысленно увидел  Чани  еще  юной  девушкой  -
поющей, просыпающейся рядом с ним.  В  его  воспоминаниях  она  улыбалась,
сначала стыдливо, потом напряженно  -  как  будто  хотела  бежать  из  его
видений.
     У Пола пересохло во рту. На мгновение  он  ощутил  дым  опустошенного
будущего.  Голос  из  другого  видения   приказывал   ему:   освобождайся,
освобождайся,  освобождайся!  Его  пророческие  видения  уже  очень  давно
приносили ему картины  будущего,  обрывки  чужих  языков.  С  того  самого
мгновения, как первое видение посетило  его,  он  вглядывался  в  будущее,
надеясь увидеть там мир.
     Конечно, путь существует, он знает это. Не зря  видение  кричит  ему:
освобождайся... освобождайся... освобождайся!
     Пол открыл глаза и посмотрел на Чани. Она перестала  массировать  ему
ноги и сидела теперь неподвижно, как изваяние, настоящая Свободная!  Черты
ее лица оставались знакомыми под голубым незхопи  -  шарфом,  который  она
обычно носила в помещении. Но на лице ее застыла непреклонность, древний и
чуждый ему образ мыслей. В  течение  тысячелетий  женщины  Свободных  жили
рядом со своими мужьями обязательно в мире и согласии. Сейчас в Чани  было
что-то от тех женщин.
     - Единственного наследника, который мне нужен, дашь мне ты, -  сказал
Пол.
     - Ты видел это? - спросила она, имея в виду его пророческое видение.
     Как и много раз до  этого,  Пол  подумал,  как  трудно  объяснить  ей
сложность видений, бесконечное число временных линий, которые одновременно
проходят перед ним. Он вздохнул, представляя себе воду, поднятую из реки в
ладонях,  струйки,  вытекающие  сквозь  дрожащие  пальцы.  Как  может   он
рассказать о будущем, утекающем, как  эта  вода?  Слишком  много  оракулов
скрывают от него это будущее.
     - Значит, ты не видел, - утвердительно сказала Чани.
     Видение будущего, доступное для него путем крайнего  напряжения  сил,
что оно может показать им, кроме горя? Пол  чувствовал,  что  находится  в
негостеприимной промежуточной зоне, где его чувства качаются  и  плывут  -
бесконечно, безостановочно...
     Чани укрыла ему ноги и сказала:
     - Наследник Дома Атридесов - это не шутка. Не следует  полагаться  на
волю случая, ставить это в зависимость от одной женщины.
     "Так могла бы сказать моя мать", - подумал Пол. Неужели леди Джессика
тайно общается с Чани? Его мать, разумеется, встала бы на защиту интересов
Дома Атридесов. Такой воспитала ее школа Бене Джессерит. И это остается  в
ней даже теперь, когда она противостоит воспитавшему ее ордену.
     - Ты подслушивала, когда ко мне сегодня приходила  Ирулэн,  -  в  его
голосе прозвучала суровость.
     - Да, - ответила она, не поднимая на него глаз.
     Пол вспомнил посещение  Ирулэн.  Он  сидел  в  семейной  комнате.  На
ткацком станке Чани он  заметил  незаконченное  платье.  Комната  пропахла
едким запахом пустынного  червя,  злым  запахом,  почти  забивающим  запах
меланжа. Кто-то пролил жидкий спайс на ковер. Не самое удачное  сочетание.
Спайс  растворил  материю  ковра.  На  том  месте,  где  лежал  ковер,  на
пластиковом  полу  остались  масляные  следы.  Пол   уже   хотел   позвать
кого-нибудь, чтобы вытерли пол, но вошла  Хара,  жена  Стилгара  и  лучшая
подруга Чани, и доложила о приходе Ирулэн.
     Пол вынужден был принять Ирулэн среди этих острых запахов, будучи  не
в состоянии преодолеть суеверие Свободных, что злые  запахи  предотвращают
покушение на убийство.
     Впустив Ирулэн, Хара вышла.
     - Добро пожаловать, - сказал Пол.
     На Ирулэн было платье из серой  китовой  шерсти.  Она  запахнула  его
плотнее и поправила волосы. Его мирный  топ  удивил  ее,  и  заготовленные
гневные слова замерли на ее губах.
     - Ты пришла  сообщить  мне,  что  орден  растерял  последние  остатки
морали? - спросил Пол.
     - Разве не опасно быть таким злым? - возразила она.
     "Злой" и "опасный" - сомнительное сочетание", - подумал Пол. Его опыт
ученика Бене Джессерит подсказывал ему, что она едва преодолевает  желание
уйти. За этим скрывается страх, и он понял, что ей предстоит дело, которое
она не вполне одобряет.
     - Они слишком многого  ожидали  от  принцессы  королевской  крови,  -
сказал он.
     Ирулэн застыла на месте, и Пол понял, что она изо всех сил сдерживает
себя. "Тяжелая ноша", - подумал он.
     Ирулэн мало-помалу расслабилась. Она, видно, решила, что  теперь  уже
нет смысла поддаваться страху и отступать.
     - Ты позволил погоде быть очень примитивной, - сказала она,  растирая
руки. - Сухо, и сегодня, к  тому  же,  был  песчаный  шторм.  Неужели  так
никогда и не будет дождя?
     - Ты пришла сюда не для  разговоров  о  погоде,  -  заметил  Пол.  Он
чувствовал, что Ирулэн хочет сказать ему что  то,  чего  ей  по  позволяет
сделать открыто ее воспитание.  Его  с  самого  начала  вдруг  понесло  по
течению, и теперь нужно было стараться прибиться к берегу.
     - Я должна иметь ребенка! - выпалила она.
     Он покачал головой.
     - Должна! - упрямо повторила Ирулэн. - И  если  тебе  понадобится,  я
найду отца для своего ребенка - просто наставлю тебе  рога.  Посмей  тогда
обвинить меня!
     - Изменяй мне сколько тебе угодно,  -  возразил  он,  -  но  никакого
ребенка!
     - Как ты сможешь мне помешать?
     С бесконечно нежной улыбкой он произнес:
     - Если понадобится, я тебя задушу.
     На  мгновение  повисло  молчание,  и  Пол  почувствовал,   что   Чани
подслушивает за тяжелыми занавесями их личных покоев.
     - Я - твоя жена, - прошептала Ирулэн.
     - Не будем играть в глупые игры, - ответил он. - Мы оба знаем, кто на
самом деле мне жена.
     - А я всего лишь средство? - горько усмехнулась она.
     - Мне не хотелось бы быть с тобой грубым.
     - Отчего же? Ты выбрал меня как раз для этого.
     - Не я, - возразил он. - Тебя выбрала судьба. Твой отец,  орден  Бене
Джессерит, Союз - вот кто сделал этот выбор. А теперь они избрали тебя еще
раз. Для чего, Ирулэн?
     - Почему я не могу иметь от тебя ребенка?
     - Потому что тебя выбрали по для этой роли.
     - Мое право дать тебе наследника!.. Мой отец был...
     - Твой отец был и остается зверем. Мы оба знаем, что он утратил почти
все связи с людьми, которыми должен  был  править  и  которых  должен  был
защищать.
     - Разве его ненавидели больше, чем тебя? - вспылила она.
     - Хороший вопрос, - согласился он.  Сардоническая  улыбка  застыла  в
уголках его рта.
     - Ты говоришь, что не хочешь быть несправедливым со мной, однако...
     - Потому я и допускаю возможность твоей измены. Но пойми и  ты  меня:
заводи себе любовников, но не приноси в мой  дом  плодов  своей  любви.  Я
откажусь от такого ребенка. Я буду на все закрывать глаза, пока ты  будешь
благоразумна. В подобных обстоятельствах  было  бы  глупо  вести  себя  по
другому. Но не злоупотребляй позволением, которое я  тебе  даю.  Поскольку
дело касается трона, вопрос о наследнике буду решать  только  я.  Не  Бене
Джессерит и не Союз. Это одна  из  тех  привилегий,  которые  я  завоевал,
разбив легионы сардукаров твоего отца здесь, на равнинах Арракиса.
     -  Так  пусть  это  падет  на  твою  голову!  -  сказала  Ирулэн   и,
повернувшись, вышла...
     Пол, оторвавшись от  воспоминаний,  взглянул  на  Чани,  сидевшего  в
изножье кровати. Он понимал, почему Чани приняла такое решение.  В  других
обстоятельствах Чани и Ирулэн могли бы быть друзьями.
     - Что же ты решил? - спросила она.
     - Никакого ребенка.
     Сложив указательный и большой пальцы правой руки, Чани сделала  знак,
означающий у Свободных криснож.
     - Может дойти и до этого, - согласился Пол.
     - Разве ребенок не решил бы проблемы Ирулэн?
     - Только глупец может так думать.
     - Я не так глупа, любимый.
     Его охватил гнев.
     - Я никогда  этого  не  говорил.  Но  мы  обсуждаем  не  какой-нибудь
вульгарный ее роман. Там, во дворце, подлинная принцесса,  выросшая  среди
отвратительных интриг императорского двора. Устраивать  заговоры  для  нее
так же естественно, как и писать глупые истории.
     - Они не глупые, любимый.
     - Вероятно, нет, - он взял себя в руки и коснулся ее плеча. -  Прости
меня,  но  эта  женщина  вся  сплетена  из  интриг.  Удовлетвори  одно  ее
требование, и она тут же предъявит другое.
     Чани спокойно возразила:
     - Разве я не утверждала это много раз?
     - Да, конечно. Но что тогда, в сущности, ты хочешь мне сказать?
     Она легла рядом с ним, прижавшись головой к его шее.
     - Они сговорились, как бороться с тобой, - сказала она. -  От  Ирулэн
так и несет заговором.
     Пол погладил ее волосы: наконец-то  она  сбросила  покровы  со  своей
души! В его же душе бушевали  неистовые  бури.  Они  свистели  сквозь  его
бытие. Тело его знало то, чего никогда не знало сознание.
     - Чани, любимая, - прошептал он, - ты знаешь,  что  я  хочу  положить
конец джихаду, отделиться от божества, роль которого навязал мне Квизарат?
     Она вздрогнула всем телом.
     - Тебе стоит только приказать...
     - О, нет! Даже если бы я сейчас умер, мое имя все равно повело бы их.
Когда я думаю об имени Атридесов, связанном с этой религиозной бойней...
     - Но ты Император! Ты...
     - Я  лишь  номинальный  вождь.  Однажды  появившись,  так  называемое
божество лишается власти. - Горький смех сотрясал его тело. Он чувствовал,
как смотрит  на  него  будущее  -  смотрит  глазами  не  народившейся  еще
династии. Он чувствовал, как в страхе гибнет его существо, отвязавшееся от
цепи судьбы - остается только его имя. - Я был  избран,  -  сказал  он.  -
Может быть, при рождении... и, во  всяком  случае,  раньте,  чем  я  начал
говорить. Я был избран.
     - Тогда откажись от выбора.
     Он еще крепче обнял ее за плечи.
     - Со временем, любимая. Дай мне немного времени.
     Невыплаканные слезы жгли ему глаза.
     - Мы должны вернуться в съетч Табр, - сказала Чани. - В этом каменном
шатре становится слишком опасно.
     Он  кивнул,  проводя  подбородком  по  гладкой   поверхности   шарфа,
укрывающего ее голову. Успокаивающий запах спайса наполнил его ноздри.
     Съетч... Древний смысл проступил в этом слове:  место  отступления  и
безопасности... во время опасности. Предложение Чани вызвало у него острый
приступ тоски по открытым песчаным просторам, по далеким  горизонтам,  где
любого врага видно издалека.
     - Племена ждут возвращения Муад Диба, - сказала  она,  затем  подняла
голову и посмотрела на него. - Ты принадлежишь нам.
     - Я принадлежу провидению, - прошептал он.
     Он подумал о джихаде, о генах, смешивающихся во многих парсеках, и  о
предвидении, которое показало ему, как покончить со всем этим.  Должен  ли
он уплатить цену? Тогда вся ненависть умрет, погаснет, как костер - уголек
за угольком. Но... ах! Что за ужасная цена!
     "Я никогда не хотел  быть  Богом,  -  подумал  он.  -  Я  хотел  лишь
исчезнуть, как исчезает жемчужная роса по утрам. Не хотел  быть  ни  среди
ангелов, ни среди дьяволов... один, брошенный, словно по недосмотру".
     - Мы вернемся в съетч? - настаивала Чани.
     - Да, - прошептал он, а про себя подумал: "Я должен заплатить цену".
     Чани тяжко вздохнула, устраиваясь поудобней.
     Я медлю, подумал он. И увидел, как связывают его требования  любви  и
джихада. Что значит одна жизнь, как бы ты  ни  любил  этого  человека,  по
сравнению со множеством жизней, которые заберет джихад? Можно ли страдания
одного противопоставить мучениям миллионов?
     - Любимый? - вопросительно произнесла Чани.
     Он закрыл ей рот рукой.
     Я сдамся сам, подумал он. Я попытаюсь, пока у  меня  еще  есть  силы,
найду щель, через которую не пролететь и птице. Бесполезная  мысль,  и  он
это знал. Джихад последует за его тенью.
     Что он  может  ответить?  Как  объяснить  тем,  кто  обвиняет  его  в
несусветной глупости? Кто поймет?
     Он хотел только оглянуться и сказать: "Вот!  Вот  мир,  в  котором  я
существую... Смотрите -  я  исчезаю!  Никакая  сеть  человеческих  желаний
больше не поймет меня! Я отрекаюсь от своей религии! Этот великолепный миг
- мой! Я свободен!"
     Пустые слова.
     - Вчера у Защитной стены видели большого червя,  -  сказала  Чани.  -
Длиннее ста метров. В том районе теперь  редко  появляются  такие  большие
черви. Я думаю, их прогоняет вода. Говорят, этот червь пришел  звать  Муад
Диба домой, в пустыню. - Она ущипнула его. - Не смейся надо мной!
     - Я не смеюсь.
     Пол, удивленный живучестью мифов Свободных, чувствовал, как сжимается
его сердце. Происходит  нечто,  влияющее  на  его  линию  жизни,  -  адаб,
требовательное  воспоминание.  Он  вспомнил  свою   детскую   комнату   на
Келадане... темную ночь в каменном помещении...  видение!  Один  из  самых
первых случаев его предвидения. Он чувствовал, как разум его  окунается  в
это видение, видел сквозь затуманенную память (видение  в  видении)  линию
Свободных в запыленных одеждах. Они двигались мимо щели в высоких скалах и
несли что-то продолговатое, завернутое в ткань.
     Пол слышал свой собственный голос и видении: "Много было  хорошего...
но ты была лучше всех..."
     Адаб освободил его.
     - Ты лежал так тихо, - прошептала Чани. - Что это было?
     Пол вздрогнул, сел и отвернул лицо.
     - Ты сердишься, потому что я была на краю пустыни, - сказала Чани.
     Он молча покачал головой.
     - Я пошла туда, потому что хочу ребенка.
     Пол не мог говорить. Он чувствовал,  как  его  захватило  это  раннее
видение. Ужасная цель! Вся жизнь  его  в  этот  момент  представилась  ему
веткой, дрожащей после взлета птицы,  а  эта  птица  была  -  возможность.
Свободная воля.
     "Я уступаю оракулу", - подумал Пол.
     И  почувствовал,  что,  уступая,  он  закрепляется   на   единственно
возможной линии  жизни.  "Неужели,  -  подумал  он,  -  оракул  не  просто
предсказывает будущее? Неужели оракул создает его?" Он давным-давно  попал
в сеть, и теперь ужасное будущее надвигалось на него  со  своими  зияющими
челюстями.
     В мозгу его вспыхнула аксиома  Бене  Джессерит:  использовать  грубую
силу - значит, оказаться во власти гораздо более могущественных сил.
     - Я знаю, что сердит тебя, - сказала Чаны, дотрагиваясь до его  руки.
- Да, племена возобновили старые обряды и кровавые жертвоприношения, по  я
в этом не участвовала.
     Пол, весь дрожа, сделал глубокий вдох. Поток его видений расширился и
превратился в тихую глубокую заводь. Течение же ушло  далеко,  за  пределы
его досягаемости.
     - Я хочу ребенка, - просила Чани, - нашего  ребенка.  Разве  это  так
много?
     Пол погладил ее руку и отодвинулся, потом встал  с  постели,  погасил
шары, подошел к балконному окну и откинул  занавеси.  Прямо  перед  ним  в
ночное небо поднималась стена без  окон.  Пустыня  могла  вторгаться  сюда
только своими запахами. Лунный свет падал в сад, освещал деревья,  влажную
листву. Пол видел пруд, в  котором  отражались  звезды.  На  мгновение  он
увидел этот сад глазами Свободного: чуждый, угрожающий, опасный  изобилием
воды.
     Он думал о продавцах воды, исчезнувших после того, как он стал  щедро
раздавать воду. Они его ненавидят, он убил прошлое. Были  и  другие,  даже
те, что сражались за драгоценную воду. Они ненавидели его за  то,  что  он
изменил их  жизнь.  По  мере  того  как,  повинуясь  приказам  Муад  Диба,
изменялась биология планеты, усиливалось и сопротивление людей.  Разве  не
самонадеянно, думал он, пытаться взять верх над целой планетой? А если ему
это удастся, то его ждет вся Вселенная. А с ней он сможет справиться?
     Он резко задернул занавеси и повернулся в темноте к Чани.  Ее  водные
кольца звенели, как колокольчики пилигримов. На ощупь он пробрался к ней и
встретил протянутые руки.
     - Любимый, - прошептала она, - я растревожила тебя?
     Руки ее, обнимая его, скрыли видения будущего.
     - Не ты... - ответил он. - О... не ты.

4

"Появление защитного поля и  ласгана  с  их  взрывным
взаимодействием, смертельным  и  для  нападающего,  и  для
обороняющегося,  наложили  определенные   ограничения   на
технологию вооружения. Мы не будем вдаваться в особую роль
атомного оружия. Тот факт, что любая Семья в моей  Империи
может так развернуть свое атомное оружие, чтобы уничтожить
 планетарную   базу   пятидесяти    и    более    Семейств,
действительно вызывает некоторую нервозность.  Но  все  мы
располагаем  планами  развернутых  предохранительных   мер
против опустошения. Союз и Ландсраад  удерживают  контроль
над атомным  оружием  в  своих  руках.  Нет,  меня  больше
заботит развитие человека как особого типа  оружия.  Здесь
буквально неограниченное поле для изучения,  которым  пока
мало кто занимался".
"Муад Диб: лекция в военном колледже".
Из хроники Стилгара.

     Старик стоял в дверях, глядя на пришельца своими  синими  без  белков
глазами. В его  взгляде  застыла  подозрительность,  которого  все  жители
пустыни проявляют по отношению к чужакам. Глубокие морщины прорезали  кожу
его лица у  рта,  там,  где  начиналась  белая  борода.  На  нем  не  было
стилсьюта, и он беспокоился о влаге, уходящей через дверь его жилища.
     Скайтейл поклонился и сделал условный  знак  заговорщиков.  Откуда-то
изнутри, из-за старика, донеслись стонущие  звуки  семуты.  В  старике  не
чувствовалось пристрастия к наркотику, значит, семута -  слабость  кого-то
другого. Скайтейл не ожидал  встретить  в  таком  месте  столь  утонченный
порок.
     - Привет издалека, -  сказал  Скайтейл,  -  улыбаясь  плоским  лицом,
которое он выбрал для этой встречи. Потом ему пришло в голову, что  старик
может узнать это лицо: некоторые Свободные на Дюне знали  Данкана  Айдахо.
Скайтейл испугался, что выбор внешности, которая  вначале  показалась  ему
забавной, может в конце концов оказаться ошибкой. Он  не  рискнул  тут  же
сменить лицо. Он нервно оглядел улицу. Неужели старик  так  никогда  и  не
пригласит его внутрь.
     - Вы знали моего сына? - спросил старик.
     Вот, по крайней мере,  одна  из  условленных  фраз.  Скайтейл  назвал
отзыв, все время озираясь вокруг. Ему  не  нравилась  эта  позиция.  Улица
оказалась тупиком, заканчивающимся на этом  доме.  Все  дома  вокруг  были
выстроены для  ветеранов  джихада.  Они  образовывали  пригород  Арракина,
тянувшийся до имперского бассейна мимо Таймега. На улицу выходили сплошные
стены серовато коричневого  цвета,  кое-где  прерывающиеся  герметическими
дверями. На стенах были  нацарапаны  непристойности.  Рядом  с  дверью,  у
которой стоял Скайтейл, кто-то нацарапал,  что  некий  Берис  вернулся  на
Арракис с постыдной болезнью, лишившей его мужества.
     - С вами пришел еще кто-то? - спросил старик.
     - Нет, я один.
     Старик откашлялся, все еще пребывая в нерешительности.
     Скайтейл напомнил себе:  необходимо  быть  осторожным  и  терпеливым.
Контакты такого рода таили в себе особую опасность.  Возможно,  у  старика
были причины вести себя так. Впрочем, час  соответствует.  Бледное  солнце
стоит прямо над головой. В это время люди сидят в  закрытых  домах,  самые
жаркие часы они проводят в дремоте.
     Может, старик опасается нового соседа? Скайтейл  знал,  что  соседний
дом предназначался для Отейна,  некогда  бывшего  членом  ужасного  отряда
федайкинов Муад Диба. А с Отейном жил карлик Биджаз.
     Скайтейл снова взглянул на старика,  отметив  пустой  левый  рукав  и
отсутствие стилсьюта. В старике чувствовалась властность. Он явно  не  был
простым пехотинцем джихада.
     - Могу я узнать имя гостя? - спросил он.
     Скайтейл еле сдержал вздох облегчения: его в конце концов примут.
     - Я - Заал, - ответил он, называя имя, принятое им для этого дела.
     - Я - Фарок, - ответил старик. - Я был  башаром  девятого  легиона  в
джихаде. Это вам о чем-нибудь говорит?
     Скайтейл почувствовал вызов в этих словах и сказал:
     - Вы родились в съетче Табр, которым руководил Стилгар.
     Фарок сделал шаг в сторону.
     - Добро пожаловать в мой дом.
     Скайтейл прошел мимо него в затененную  прихожую.  Голубой  кирпичный
пол, сверкающие панно на стенах. За прихожей находился крытый двор.  Через
прозрачные фильтры проходил свет,  сверкающий,  как  серебра  белых  ночей
Первой луны. Сзади плотно притворилась уличная дверь.
     - Мы были благородными людьми, - говорил  Фарок,  показывая  путь  во
двор. - Не какие-нибудь оборванцы. Мы не жили тогда в таких домах, как вот
этот! У нас был свой съетч в Защитной стене  над  хребтом  Хаббания.  Один
червь мог отнести нас в Кедом, во внутреннюю пустыню.
     - Я с вами согласен! -  подхватил  Скайтейл,  сообразив,  что  именно
привело Фарока к участию в заговоре. Свободный тосковал по прежней жизни и
обычаям.
     Они вошли во двор.
     Скайтейл  понял,  что  Фарок  борется  с  неприязнью  к   посетителю.
Свободные не доверяют тем, у кого нет синих глаз ибада. Недаром  Свободные
говорят, что глаза чужеземцев видят не то, что нужно.
     При их приближении музыка семуты  смолкла.  Потом  послышались  звуки
девятиструнного бализета -  вначале  аккорды,  потом  чистые  ноты  песни,
популярной на мирах Нараджа.
     Когда глаза Скайтейла привыкли к свету, он увидел юношу, сидевшего со
скрещенными ногами на низком диване, под аркой справа. У юноши были пустые
глазницы. С необыкновенной проницательностью слепых он начал  петь  в  тот
самый момент, когда Скайтейл взглянул на него. Голос у него был высокий  и
приятный:

                       Ветер сдул землю,
                       И небо,
                       И всех людей!
                       Что это за ветер?
                       Деревья не склоняются;
                       Они пьют там,
                       Где пили люди.
                       Я знаю слишком много миров,
                       Слишком много людей,
                       Слишком много деревьев,
                       Слишком много ветров!

     Это не были подлинные слова песни, как отметил Скайтейл. Фарок подвел
его к арке на противоположной стороне, указал на подушки, разбросанные  на
черепичном полу, украшенном изображениями морских животных.
     - Вот на этой подушке когда-то в съетче  сидел  Муад  Диб,  -  старик
указал на круглую черную подушку. - Теперь она ваша.
     - Я у вас в долгу, - ответил Скайтейл, опускаясь на  черную  подушку.
Он улыбнулся: Фарок проявляет мудрость. Он  говорит,  как  верноподданный,
даже слушая слова песни со скрытым  значением.  Кто  не  знает  деспотизма
Императора тирана?
     Перемежая свои слова с песней, так, чтобы не нарушить ее ритма, Фарок
спросил:
     - Музыка моего сына не мешает вам?
     Скайтейл прижался спиной к прохладному столбу  и  указал  старику  на
подушку рядом с собой.
     - Я наслаждаюсь музыкой, - сказал он.
     - Мой сын потерял глаза при завоевании Нараджа,  -  сказал  Фарок.  -
Теперь ни одна из наших женщин не пожелает его. Но мне приятно знать,  что
где-то на Нарадже у меня есть внуки, которых я никогда не увижу. Вы знаете
миры Нараджа, Заал?
     - В юности я  посетил  их  с  труппой  лицевых  танцоров,  -  ответил
Скайтейл.
     - Значит, вы - лицевой танцор? Я удивился вашему лицу. Оно  напомнило
мне лицо человека, которого я когда-то знал.
     - Данкана Айдахо?
     - Да, его. Известного мастера меча из приближенных Императора.
     - Говорят, он был убит.
     - Да, говорят, - согласился старик. - А вы в самом  деле  мужчина?  Я
слышал рассказы о лицевых танцорах... - он вздрогнул.
     - Мы гермафродиты Джадачи, - ответил Скайтейл.  -  Принимаем  пол  по
желанию. И в настоящее время я мужчина.
     Фарок поджал губы, храня молчание, потом сказал:
     - Хотите освежиться? Воды? Охлажденных фруктов?
     - С меня довольно беседы, - вежливо отказался Скайтейл.
     - Желание гостя - закон, - ответил Фарок, садясь на подушку  лицом  к
Скайтейлу.
     - Благословен будь Абу  д'Дур,  Отец  бесконечных  дорог  времени,  -
сказал Скайтейл. И подумал: "Вот! Я сказал ему,  что  пришел  от  рулевого
Союза".
     - Трижды благословен! - отозвался старик, складывая руки в ритуальном
жесте. Старые руки с набухшими венами, отметил гость.
     -  Предмет,  рассматриваемый  с  удаления,  открывает  лишь   главные
принципы своего устройства,  -  сказал  Скайтейл,  показывая,  что  желает
говорить об императорской крепости.
     - Зло видно с любого расстояния, - сказал Фарок,  советуя  тем  самым
отложить обсуждение.
     "Почему?" - не понял Скайтейл, но вслух сказал:
     - Как ваш сын потерял глаза?
     - Защитники Нараджа применили прожигатель  камня.  Мой  сын  оказался
слишком близко... Проклятая атомная энергия! Даже прожигатель камня должен
быть объявлен вне закона.
     - Его применение на самой грани  закона,  -  согласился  Скайтейл.  И
подумал: "Нараджский прожигатель камня! Об этом ничего не сообщали. Почему
старик заговорил о прожигателе камня?"
     - Я предложил ему купить у ваших хозяев с Тлейлакса глаза,  -  сказал
Фарок. - Но в  летописях  сказано,  что  глаза,  купленные  на  Тлейлаксе,
порабощают своих владельцев. Сын сказал, что эти глаза металлические, а он
- из плоти и крови, и что такой союз будет греховен.
     -   Принципы   использования    предмета    должны    соответствовать
первоначальным намерениям, - сказал Скайтейл, пытаясь вернуть  разговор  в
нужное ему русло.
Фарок сжал губы.
- Говорите открыто, - сказал он. - Мы должны верить нашему рулевому.
- Вы бывали в императорской крепости? - спросил Скайтейл.
- Я там был в первую годовщину победы над Молитором. В этом  каменном
здании  было  холодно,  несмотря  на   лучшие   иксианские   обогреватели.
Предыдущую ночь мы спали на террасе храма Алии. Там растут  необыкновенные
деревья, знаете, деревья, привезенные со множества миров. Мы, башары, были
одеты в лучшие зеленые костюмы, и наши столы стояли отдельно.  Мы  слишком
много ели и пили. Многое из того, что я видел, вызвало у меня  отвращение.
Пришли калеки на костылях. Не думаю, что наш Муад Диб знает, сколько людей
он искалечил.
     - Вы не  любите  пирушек?  -  спросил  Скайтейл,  знавший  об  оргиях
Свободных, которые вызывались спайсовым пивом.
     - Это совсем не то, что тау, слияние наших душ в съетчах, -  возразил
Фарок. - Для развлечения нам дали рабынь, а ветераны рассказывали о  своих
битвах и ранах.
     - Значит, вы были в каменной башне?
     -  Муад  Диб  вышел  к  нам  на  террасу,  -  продолжал  Фарок,  -  и
провозгласил: "Удачи вам всем!" Разве  это  не  кощунство  -  использовать
приветствие пустыни в таком месте!
     - Вы знаете, где размещены его личные апартаменты?
     - Глубоко внутри. Где-то в глубине своей крепости. Я слышал, что он и
Чани живут, как кочевники в пещере. В Большой  зал  он  выходит  лишь  для
публичных аудиенций. У него есть приемные залы и помещения для официальных
встреч, целое крыло отведено для его личной  охраны,  есть  помещения  для
торжественных церемоний и внутренняя секция связи.  Говорят,  глубоко  под
его крепостью держат песчаного червя, окруженного водой. Вода для червя  -
яд. Там он питает будущее.
     "Мифы, перемешанные с фактами", - подумал Скайтейл.
     - Правительственный  аппарат  всюду  сопровождает  его,  -  продолжал
бормотать Фарок. - Чиновники, адъютанты, адъютанты адъютантов... Он  верит
только таким, как Стилгар, тем, кто был близок к нему в былые дни.
     - Не вам, - констатировал Скайтейл.
     - Я думаю, он забыл о моем существовании.
     - Как он входит и выходит из крепости?
     - Сразу же за внутренней стеной есть  небольшая  посадочная  площадка
для топтеров. Я слышал, что Муад Диб никому не позволяет прикасаться там к
приборам. Говорят, там нужна предельная  точность,  любая,  даже  малейшая
ошибка приведет к столкновению со стеной одного из его проклятых садов.
     Скайтейл кивнул. Вероятно, это  правда.  Воздушный  путь  в  крепость
должен хорошо охраняться. А все Атридесы - превосходные пилоты.
     - Для передачи сообщений он использует дистранс, - продолжал Фарок. -
Волновой транзистор вживляется в мозг человека. И  вызывает  его  действие
только голос определенного человека.

  Читать  дальше ...   

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

 ПРИЛОЖЕНИЯ 

 ГЛОССАРИЙ  

***

***

  Источник : http://lib.ru/HERBERT/dune_2.txt  ===

***

***

ПОДЕЛИТЬСЯ

---

 

Яндекс.Метрика

---

---

---

---

Фотоистория в папках № 1

 002 ВРЕМЕНА ГОДА

 003 Шахматы

 004 ФОТОГРАФИИ МОИХ ДРУЗЕЙ

 005 ПРИРОДА

006 ЖИВОПИСЬ

007 ТЕКСТЫ. КНИГИ

008 Фото из ИНТЕРНЕТА

009 На Я.Ру с... 10 августа 2009 года 

010 ТУРИЗМ

011 ПОХОДЫ

012 Точки на карте

014 ВЕЛОТУРИЗМ

015 НА ЯХТЕ

017 На ЯСЕНСКОЙ косе

018 ГОРНЫЕ походы

Страницы на Яндекс Фотках от Сергея 001

---

---

О книге -

На празднике

Поэт  Зайцев

Художник Тилькиев

Солдатская песнь 

Шахматы в...

Обучение

Планета Земля...

Разные разности

Новости

Из свежих новостей

Аудиокниги

Новость 2

Семашхо

***

***

Просмотров: 192 | Добавил: iwanserencky | Теги: Фрэнк Херберт, писатель Фрэнк Херберт, Хроники Дюны, фантастика, литература, книги, Хроники, книга, из интернета, люди, слово, проза, ГЛОССАРИЙ, Мессия Дюны, Вселенная, текст, чужая планета, будущее, Будущее Человечества, миры иные | Рейтинг: 5.0/1
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *: