Жизнь Ленина. М.П. Прилежаева. 008. В СМОЛЬНЫЙ - 22 Апреля 2023

Главная » » Жизнь Ленина. М.П. Прилежаева. 008. В СМОЛЬНЫЙ

10:51

Жизнь Ленина. М.П. Прилежаева. 008. В СМОЛЬНЫЙ

***

В СМОЛЬНЫЙ

На берегу реки Невы, где, круто повернув течение, она устремляет путь
к Ладожскому озеру, в давние времена был в Петербурге Смоляной двор. В
огромных чанах варили смолу. Тут и хранили ее для судостроения. А
судостроительные верфи расположились через Неву на той стороне.
Потом на месте Смоляного двора построили монастырь, а затем институт
для благородных девиц, то есть дворянских дочерей. Вытянутое почти на
четверть версты, трехэтажное строгое здание, с колоннами, мраморной
лестницей и просторным входом под арками. От Смоляного двора институту
пошло название Смольный.
В семнадцатом году после свержения царя институток распустили по
домам, а в Смольном разместился Петроградский Совет рабочих и солдатских
депутатов. И Военно-революционный комитет тоже был в Смольном.
Военно-революционный комитет держал связи со всеми заводами.
Организовал на заводах красногвардейские боевые отряды. Двадцать тысяч
петроградских рабочих были вооружены и только ждали призыва начинать
восстание! Военно-революционный комитет посылал большевистских комиссаров к
матросам Балтийского флота агитировать против буржуазного правительства и
господ морских офицеров. Матросы рвались в бой. Целые полки солдат
переходили на сторону большевиков и Военно-революционного комитета.
А Временное правительство что? Временное правительство боялось
большевиков и рабочих.
"Запрещается рабочим носить оружие! - издало Временное правительство
строгий приказ. - Арестовать всех членов Комитета! Найти Ленина, заточить в
каземат".
И конечно, Временное правительство не сидело сложа руки, а всячески
старалось собрать силы против большевиков и рабочих, стягивало свои войска
к Петрограду, окружало кольцом.
Ленин написал товарищам в ЦК, что нельзя откладывать дальше восстание!
Настал час!
Двадцать четвертого октября Владимир Ильич снова послал записку в ЦК.
Фофанова сходила в ЦК, принесла ответ. Ленину пока не разрешали выходить из
подполья. Любой офицер мог застрелить или зарубить его шашкой, если увидит
на улице.
Центральный Комитет партии под руководством Владимира Ильича вел
последнее приготовление к решительной схватке. Но точный срок восстания еще
не был назначен.
Завтра, 25 октября, в Смольном открывается II съезд Советов. Делегаты
съехались в Петроград из разных городов и сел.
"Необходимо начать восстание сегодня, до открытия съезда, - думал
Владимир Ильич. - Свергнуть Временное правительство и завтра передать
власть Советам".
Так Ленин думал. Но шли часы. Послал еще записку в ЦК. Беспокойно было
у Владимира Ильича на душе. В этой беленькой квартирке на Сердобольской
улице сейчас особенно было ему тяжело. Даже пошагать свободно нельзя: через
стену услышат. Скажут: кто там у Фофановой ходит?
К вечеру Фофанова вернулась со службы. Владимир Ильич взволнованно
встретил ее.
- Пожалуйста, отнесите еще письмо. Сейчас же, сразу, не раздевайтесь,
пожалуйста. Я сейчас...
И он быстро ушел к себе. И написал членам ЦК:
"Товарищи!
Я пишу эти строки вечером 24-го, положение донельзя критическое. Яснее
ясного, что теперь, уже поистине, промедление в восстании смерти подобно".
И дальше он писал, что надо выступить нынче же, свергнуть Временное
правительство, взять власть. История не простит нам, если мы не решимся
сегодня. Завтра может быть уже поздно. Сегодня последний и окончательный
срок.
- Скорее несите письмо! - торопил Ленин Фофанову.
И остался один. Как неспокойно! Сел, к чему-то прислушиваясь. Чего-то
будто ждал.
И вдруг и верно у входной двери раздался звонок. Пришел связной Эйно
Рахья:
- Что в городе делается, Владимир Ильич!
Вот что было в городе. Был сырой, неприютный вечер. Резкий ветер
рывками налетал с Невы. Тяжелый туман окутывал улицы. Падал мокрыми
хлопьями снег. Или принимался сеять меленький дождь. И сеял, и сеял... Но
люди группками собирались то здесь, то там под воротами. Пронесется
грузовик, полный солдат или рабочих с ружьями. Где-то трахнет выстрел.
Застрочит пулемет. Снова тихо, тревожно.
Возле мостов горели костры, красногвардейцы несли караул. Днем
Временное правительство распорядилось разводить мосты над Невой. Прискакали
юнкера, согнали пешеходов, остановили движение. Но только один Николаевский
мост развели. Подоспели наши. Прогнали юнкеров.
Если бы юнкерам удалось развести мосты, была бы беда: все районы
оказались бы друг от друга отрезанными. Тут поодиночке юнкера и разбили бы
революционных рабочих.
Вот что рассказал Владимиру Ильичу связной Эйно Рахья.
Владимир Ильич выслушал. Помолчал и стремительно поднялся со стула. Не
говоря ни слова, вытащил из комода свой старый парик. "Что это он?" -
встревожился Рахья. Партия поручила ему охранять Ленина, ему,
рабочему-большевику Эйно Рахье.
- Куда вы, Владимир Ильич?
- Немедленно в Смольный! - твердо ответил Владимир Ильич.
- Да ведь убьют вас. На юнкеров нарвемся - застрелят!
Владимир Ильич не спорил. Знай себе налаживал перед зеркалом парик.
Надел старый пиджачишко, пальто. И Рахья понял, что напрасно отговаривать,
и стал сам собираться.
Придумали они еще завязать Владимиру Ильичу щеку, будто болят зубы,
тогда уж и вовсе трудно будет узнать.
И вышли из дому. Владимир Ильич пошел в Смольный.

***

===

НАЧАЛОСЬ

Легко сказать - пошел. Десять верст от Сердобольской до Смольного!
Трамваев не видать, не слыхать. Люди попрятались. Темь непроглядная. Под
ногами чавкала грязь и растаявший снег. Ветер резал лицо.
Владимир Ильич шел, слегка нагнув голову, выставив грудь навстречу
ветру. Эйно Рахья на своих длинных ногах едва за ним поспевал.
- Стой, стой! - во все горло закричал Эйно Рахья, увидев
приближающийся к остановке трамвай.
Трамвай и сам стал. Вскочили на подножку. Трамвай, почти пустой,
следовал в парк. Повезло. Хоть полдороги доехать.
Владимир Ильич зорко вглядывался в темноту, в глухую осеннюю ночь.
Грузовик, полный вооруженных солдат, поравнялся с трамваем и умчался
вперед. Еще грузовик обогнал.
- Лихо нынче буржуям придется, - сказал кто-то.
- Сворачиваем в парк, вылезайте, - объявила кондукторша.
Снова Владимир Ильич и Эйно Рахья шагали ночными пустынными улицами.
На юнкеров не нарваться бы!
И вот как раз послышался цокот копыт по булыжнику. Два юнкера верхами:
- Пропуск!
Один туго натянул поводья. Конь, заломив шею, вздыбился.
- Пропуск! - требовал юнкер, тесня конем Эйно Рахью.
На старика юнкера не обратили внимания. Чего с деда взять? Держась за
подвязанную щеку, дед просеменил мимо вздыбленной лошади.
- Какой такой пропуск? - притворяясь простачком, отговаривался Эйно
Рахья, стараясь выиграть время, пока Ленин уйдет. - Знать не знаю, где и
добывать-то его. Да зачем? Без пропуска человека рабочего видно.
Юнкер с ругательством занес над головой Рахьи нагайку.
- Брось ты его, - крикнул другой.
Они ускакали. Эйно Рахья бегом поспешил догонять Владимира Ильича. Он
уже револьвер в кармане нащупывал. Не снес бы нагайки.
- Спасибо, - коротко сказал Владимир Ильич.
Огромное поле перед Смольным, перерезанное мостовой, поросшее тощими
деревцами и редким кустарником, было людно и шумно. Горели костры. Стреляли
в небо пучками огненных искр. Солдаты топтались у костров, грелись. Один за
другим подъезжали грузовики. Соскакивали с грузовиков вооруженные матросы и
рабочие. Валом валили в Смольный. Господских пальто и фетровых котелков
было не видно. Все простой люд.
Доносилась с поля команда:
- Отряд, стро-ойсь!
Слышались зовы:
- Путиловцы где? Откликнитесь, путиловцы!
- Братцы, семянниковцев не видели?
Толпа гудела. Все поле было в движении. Возле Смольного стояли орудия.
Часовые караулили входы. Окна всех трех этажей длинного здания Смольного
ярко светились. Величественно было это зрелище освещенного Смольного и
возбужденных, с горящими глазами, людей. За спинами щетинились дула
винтовок.
У Владимира Ильича сильно билось сердце. Настал день, ради которого он
жил.
Их пропустили в Смольный. Для входа в Смольный у Эйно Рахьи нашлись
пропуска.
Владимир Ильич, в распахнутом пальто, руки в карманы, забыв о
дедовском парике, стремительно прошел коридором, людным и тесным от ящиков
с патронами и штабелей винтовок. Взбежал на третий этаж, в комнату
Военно-революционного комитета.
Члены комитета все были в сборе. Шло заседание. Кто стоял, кто сидел.
Секретарь писал протокол. Вот уже полсуток шло заседание. Обсуждали план
выступления.
Непрерывно вбегали связные Красной гвардии, воинских частей и заводов.
Ленин вошел. Снял кепку. Вместе с кепкой снялся парик. Навсегда.
Отслужил службу.
- Ленив! - узнали все.
Председатель Военно-революционного комитета Николай Ильич Подвойский,
исхудалый, с воспаленными от недосыпаний глазами, кинулся к Ленину:
- Владимир Ильич!
Как он обрадовался приходу Владимира Ильича! Будто силы и смелости
прибыло с Лениным. Подвойский нетерпеливо ждал, что он скажет.
- Промедление смерти подобно! - быстро, решительно сказал Владимир
Ильич. - Надо захватить телеграф, телефонную станцию, вокзалы, мосты. Без
промедления. Сейчас. В эту ночь.
Связные вбегали в комнату, где помещался Военно-революционный комитет,
штаб революции, куда пришел Ленин.
- Ленин пришел! Ленин! - полетело по Смольному.
Связные входили и получали приказы. Военно-революционный комитет
приказывает: занять телеграф, телефонную станцию, вокзалы, мосты. Занять
все правительственные учреждения.
- Красная гвардия, строить-ся! - гремело на поле перед Смольным.
Горели костры. Грузовики, полные вооруженных рабочих, уезжали в мрак и
ненастье октябрьской ночи. Уходили солдаты и матросы.
В ночь с 24 на 25 октября вооруженной пролетариат и революционные
войска взяли в свои руки Петроград, столицу России.
Великая Октябрьская социалистическая революция совершилась.

ЗИМНИЙ ВЗЯТ

А Временное правительство со своими защитниками засело в Зимнем
дворце. Зимний дворец одним фасадом выходит на Неву. Другой фасад смотрит
на громаднейшую Дворцовую площадь. Белые колонны и статуи украшают дворец.
По карнизам высятся колоссальные фигуры и вазы. Золоченый орел распахнул
крылья над башней, а раньше еще развевался на мачте императорский штандарт.
Раньше в Зимнем дворце жили цари.
Ленин сказал председателю Военно-революционного комитета Подвойскому:
- Весь Петроград в наших руках, а Зимний не взят. Немедленно надо
захватить Зимний и арестовать Временное правительство.
- К штурму готовы! - ответил Подвойский.
25 октября, в первое утро Октябрьской революции, люди читали обращение
Ленина "К гражданам России!".
Ленин писал, что Временное правительство свергнуто, власть перешла в
руки Советов. Революция победила.
Верно, все так и было. Никакой у Временного правительства власти не
оставалось, но министры его заперлись и сидели в Зимнем дворце.
- Что же это получается? - строго сказал Ленин Подвойскому.
- Сегодня Зимний будет наш! - ответил председатель
Военно-революционного комитета. Выбежал из Смольного и поехал на автомобиле
проверять, как выполняется план взятия Зимнего.
Красногвардейским отрядам и революционным полкам отдан приказ:
окружить Зимний дворец!
Рабочие и солдаты захватили возле Зимнего все проспекты и улицы. Брали
Зимний в кольцо. Громыхали колесами пушки, занимая позиции. Медленно
входили в Неву миноносцы. Двигались к Зимнему. Развернувшись, вставали на
якорь.
И трехтрубный крейсер "Аврора", с белыми бортами, обшитыми медью,
целил на Зимний жерло орудия. Зимний в осаде. Было это в ночь на 26 октября
1917 года.
А люди помнили Кровавое воскресенье 1905 года. Здесь, перед этим
дворцом, на Дворцовой, обширной и праздничной, площади сошлись толпы
рабочих. Со всех питерских заводов и фабрик. Мирно шли к царю. С иконами.
"Батюшка-царь, помоги, сил не стало терпеть, с голоду пухнем".
Тысячи рабочих были убиты и ранены в то воскресенье на Дворцовой
площади перед Зимним дворцом.
Настал октябрь 1917 года. Теперь рабочие пришли сюда не с иконами.
Страшись, Зимний дворец!
- Долго ли будем тянуть? - волновались и ругались солдаты. - Кто нами
командует?
Комиссары и члены Военно-революционного комитета на машинах и горячих
конях объезжали солдатские цепи.
- Товарищи, потерпите, вот сил побольше подтянем, чтоб наверняка бить
буржуев, без промаха. Товарищ Ленин восстанием командует.
- Ленин! - летело по солдатским и рабочим цепям. - Братцы, товарищ
Ленин восстанием командует.
Ленину в Смольный непрерывно слали донесения, как идет окружение
Зимнего. Ленин с карандашом наклонялся над планом. В этих улицах размещены
такие-то части. Такой-то полк здесь... Сюда надо добавить людей. Прибыли
матросы из Кронштадта. Крейсер "Аврора" в готовности.
- Товарищи, время. Начинайте штурм! - сказал Ленин.
Холодный ветреный вечер опустился на город. Дома притаились с
запертыми подъездами. Чуждо глядели темные окна домов. На улицах зажигали
костры. Ветер нес едкий дым. Гнал тяжелые тучи над Питером.
А Зимний тоже не спал. Тоже готовился к схватке. Юнкера и офицеры
сложили из дров баррикады. Загородили дворцовые входы и выходы. Расставили
между баррикад пулеметы.
Зловещая тишина была вокруг Зимнего.
Из Смольного прикатил самокатчик на мотоцикле. Снова
Военно-революционному комитету посыльный от Ленина.
- Немедля идите на штурм. Кончайте с Зимним. Пора.
И вот во мраке, в ночной тишине ухнуло над Невой, разорвалось,
прокатилось, сотрясая воздух от земли до небес. И долго эхо повторяло
тра-ах, тра-ах...
Это дала сигнальный выстрел "Аврора". Условный знак к штурму.
Словно подхваченные волной, солдаты и красногвардейцы поднялись,
кинулись к Зимнему. Цепь за цепью катились лавины бойцов. Из ближних улиц
открыла стрельбу артиллерия. Трещали пулеметы. С ревом выехал на Дворцовую
площадь броневик, поливая огнем дровяные баррикады, заградившие Зимний. И
юнкера побросали оружие и побежали во дворец.
- Ура! - кричали, преследуя юнкеров и офицеров, красногвардейцы и
солдаты.
- Ура! - Они расшвыривали поленья, карабкались на баррикады,
соскакивали на ту сторону.
- Ура! Да здравствует рабочая революция!
Красные отряды ворвались во дворец. И... зарябило в глазах.
Роскошь-то, богатство-то, золото, блеск! Коридоры, коридоры, комнаты.
Сотни комнат и залов. Хрустальные люстры, бархат и шелк, картины и
статуи, драгоценная мебель, зеркала.
Какой-то красногвардеец пырнул штыком зеркало в золоченой оправе. С
хрустом брызнули осколки стекла.
- Сдурел?! - закричали на красногвардейца. - Нынче это не царское
добро. Наше, народное.
- Товарищи, соблюдайте революционный порядок! - забравшись на
бархатный стул, агитировал командир отряда.
Красногвардейцы и солдаты катились дальше, дальше, из комнаты в
комнату, из зала в зал. Винтовка наперевес, рука на затворе. Самые смелые и
руководители впереди: Антонов-Овсеенко, Еремеев, Подвойский... Дворцовые
служители, в синих ливреях с позументами, в ужасе пятились. Министры
Временного правительства сбились в одном зале. Юнкера защищали их.
- Юнкера, офицеры, сдать оружие. Господа министры, вы арестованы.

Была глубокая ночь, но в Смольном ярко сверкали огнями все окна. Люди
толпились на лестницах, и в коридорах, и в комнатах. Все были возбуждены.
Нетерпеливо ждали вестей. Что на Дворцовой площади? Как идет бой?
И Ленин, полный ожиданий, был в Смольном. По виду спокойный, проводил
совещание.
Громко стуча каблуками, вошел председатель Военно-революционного
комитета Подвойский. Лицо залубенело от октябрьской стужи и ветра.
Откозырял по-военному.
- Товарищ Ленин! Докладываю, Зимний взят.
Ленин вскочил. Подошел. Обнял Подвойского крепко-крепко.

ПЕРВЫЙ ДЕКРЕТ

Вторые сутки члены Военно-революционного комитета работали без отдыха,
Антонов-Овсеенко, Бубнов, Дзержинский, Подвойский, Свердлов, Сталин и много
других большевиков. Вторую ночь Владимир Ильич не сомкнул глаз. Надежда
Константиновна поглядела на его радостное и живое, но такое осунувшееся
лицо и вздохнула.
- Отдохнуть Владимиру Ильичу надо бы, а дома-то у нас нет. К нашим
далеко. Ума не приложу, где его устроить, - сказала она Бонч-Бруевичу.
Бонч-Бруевич был товарищем и помощником Ильича с женевских времен.
Писал в газету "Искра". Переправлял из-за границы партийную литературу
русским рабочим, а в 1905 году - оружие.
- А моя квартира на что? - воскликнул Бонч-Бруевич. - И недалеко, и
спокойно.
И сейчас же потащил Владимира Ильича с Надеждой Константиновной к
машине, которая стояла у Смольного.
Владимир Ильич как сел на заднее сиденье, так и уснул. А когда
приехали через четверть часа, проснулся будто ни в чем не бывало.
- Поужинаем чем бог послал, - сказал Бонч-Бруевич.
Тихонько, чтобы никого в квартире не разбудить, они собрали на стол.
Хлеба нашлось, кусочек сыра да молоко.
- Великолепный ужин! - похвалил Владимир Ильич. - А есть как хочется!
И они стали ужинать и все вспоминали, что произошло за эти дни, какие
события. Рабочая социалистическая революция свершилась. Теперь навеки ей
будет наименование: Великая Октябрьская социалистическая революция!
Они размечтались о будущей жизни и опять забыли про сон. Хозяин
наконец воспротивился:
- Ложитесь, а то ведь свалитесь, Владимир Ильич! А вам сейчас болеть
воспрещается.
И он проводил Владимира Ильича в свою комнату, где у окошка стоял
письменный стол. Владимиру Ильичу без письменного стола да без пера
невозможно. Надежду Константиновну положили спать у хозяйки на диване.
Владимир Ильич погасил электричество. Но уснуть не мог. Совершенно не
мог! Мысли толпились в голове. С завтрашнего дня надо строить новое
государство. Будет первое в мире рабоче-крестьянское государство. Не
бывавшее никогда, во всем свете, нигде.
Планы один за другим, один другого значительнее являлись Владимиру
Ильичу. Он знал учение Маркса. Идеи Маркса вели Ленина в революционной
борьбе. Маркс всегда приходил на помощь. А создавать рабоче-крестьянское
Советское государство надо самим, своим трудом, своим разумением.
Владимир Ильич прислушался. Тишина в доме. Всех сморил сон. И
неугомонный Бонч-Бруевич угомонился, должно быть. Владимир Ильич зажег свет
и сел за письменный стол. В окно глядела черная ночь. Минуту Владимир Ильич
сидел без движения, слегка склонив голову, словно вслушиваясь в свои мысли.
Он был очень серьезен и задумчив в эту глухую, темную ночь.
Взял перо и быстро начал писать.
Ленин писал, что помещичьи, церковные, монастырские земли и земли всех
богатеев переходят бесплатно крестьянам. Кто не работает на земле, тому
земли нет. Кто работает на земле, тому землей и владеть.
Ленин писал о том, что было вековечной мечтой и надеждой народа. Новая
жизнь в Советском государстве начиналась с мечты, которая становится былью.
Как легко дышалось Владимиру Ильичу, как хорошо! А над Петроградом,
после волнений, залпов и штурмов, бесшумно шла ночь. В темной улице одно
светилось окно. Так и в Шушенском было. Все село спит. Только у ссыльного
Ульянова горит зеленая лампа.
Владимир Ильич положил перо. В небе чуть заяснело. Близилось утро.
"Часа два успею соснуть", - подумал Владимир Ильич и лег. И только
опустил голову на подушку, в ту же секунду уснул крепким сном.
На столе лежал исписанный лист.
За окном набирало силу утро. Небо белело. Вот из мутных облаков
вырвалось солнце, забежало в комнату, где спал Владимир Ильич. Скользнуло
по листу. И осветило торжественный на листе заголовок: "ДЕКРЕТ О ЗЕМЛЕ".

БЕЛЫЙ ЗАЛ С КОЛОННАМИ

Раньше здесь устраивались празднества. Бывали балы. Играла музыка.
Скользили по навощенному паркету атласные башмачки институток. Сама
государыня императрица, в сопровождении фрейлин, приезжала иной раз на бал.
Обмахиваясь веером, милостиво наблюдала за танцами.
Да разве снилось солдату, бедняку с Орловщины, что когда-нибудь
приведется вступить в этот белый с колоннами зал? Его и близко-то не
подпустили бы к Смольному: "Ступай прочь, деревенщина, неумытое рыло!"
А сейчас... делегатом на II съезд Советов приехал солдат.
Белый зал Смольного был полон народом. И делегаты тут собрались и
неделегаты. Матросы в тельняшках и бушлатах, с ручными гранатами за поясом.
Красногвардейцы с винтовками, и вчера бравшие штурмом Зимний дворец.
Бородатые мужики - эти из дальних мест, делегаты сельских Советов. А то
рабочие с заводов и фабрик - по косовороткам узнаешь.
Стулья и скамейки были сплошь заняты. Люди сидели на подоконниках, на
полу. Стояли. У всех приколоты красные ленточки. Цветисто от красного.
Дымно от табаку, шумно.
- Наша взяла. Долой буржуев! Вся власть Советам!
Солдат с Орловщины озирался по сторонам и все примечал.
И высокие потолки этого важного зала. И мраморные колонны. И на
передней стене золоченую раму в человеческий рост. Портрет царя скинули, а
пустая рама осталась.
Всю эту необычайную обстановку солдат удивленно оглядывал, а сам с
нетерпением ждал, когда выйдет Ленин и станет говорить народу речь. Все
ждали.
Немало здесь было делегатов I съезда. Тогда в июне, на I съезде,
товарищ Ленин тоже говорил речь и призывал Советы брать власть.
"Башковитый, как ладно удумал, - рассуждал про себя орловский
солдат. - Добились, стряхнули буржуйскую власть, а дальше как станем жить?"
Тут вокруг зашумели:
- Ленин! Ленин!
Многие повставали с мест, чтобы лучше увидеть, как выходят члены
президиума.
И солдат вскочил и глядел во все глаза.
Вышли члены президиума. Сели за стол. Один в черной кожаной куртке,
стеклышки со шнурком на глазах. Вроде военный, а вроде и нет. По виду
решительный.
- Свердлов, - объяснили солдату.
И Феликса Эдмундовича Дзержинского, боевого большевика, показали -
высокий, худощавый. И председателя Военно-революционного комитета Николая
Ильича Подвойского - лицо приятно, взгляд открытый, прямой.
Но вот председатель объявил, что заседание съезда открыто, и дал слово
товарищу Ленину.
Солдат в нитку вытянулся, чтоб хорошенько разглядеть, какой такой
Ленин. А он коренастый, роста не больно высокого. Брови, чуть будто
надломленные, разбежались к вискам. А глаза так в душу и смотрят...
Ленин быстро поднялся на трибуну. И весь зал поднялся. Встал как один
человек.
- Да здравствует Ленин! - кричали люди.
Не хотели умолкнуть. Летели вверх матросские бескозырки и шапки.
- Да здравствует Ленин!
Ленин стоял на трибуне. И видел в зале, перед собой, счастливые лица.
Видел людей в простой, бедной одежде. Тут не было господ в сюртуках и белых
манишках и дам в модных костюмах. Тут были рабочие, крестьянские и
солдатские делегаты. Трудовой народ. Перед этим народом Ленин чувствовал
себя в ответе за его долю и счастье.
Он поднял руку. Он просил слова. И зал постепенно утих. Но люди не
садились, слушали Ленина стоя. И орловский солдат, крепко сжимая винтовку,
весь обратился в слух, ловил каждое слово.
Ленин сказал речь о мире. Рабочим и крестьянам война не нужна.
Советскому государству война не нужна. Кончать надо с войной. Рабочие люди
хотят мирной жизни. И Ленин прочитал Декрет о мире. Он написал этот декрет
нынче утром, когда пришел от Бонч-Бруевича в Смольный.
С каким вниманием и волнением делегаты слушали Ленина!
Четвертый год шла война с немцами. Народ замучился от этой войны,
исстрадался.
"Так вот какая она, наша Советская власть, справедливая власть, о
народе заботится!" - думал орловский солдат.
Загремело "ура!". Мраморные колонны Белого вала не слыхивали такого
громового "ура!". Такого могучего и грозного пения.

Вставай, проклятьем заклейменный,
Весь мир голодных и рабов, -

воодушевленно пели сотни людей.

Мы наш, мы новый мир построим,
Кто был ничем, тот станет всем!

Потом Ленин прочитал Декрет о земле, который написал ночью в квартире
Бонч-Бруевича. И снова делегаты, особенно крестьянские, одобрили ленинский
декрет.
II съезд Советов, собиравшийся 25 и 26 октября 1917 года в Белом зале
Смольного, был знаменитый, замечательный съезд. На этом съезде Ленин
объявил Советскую власть.
На этом съезде Ленин прочитал делегатам декреты о мире и земле, и
съезд их утвердил.
Еще съезд утвердил народных комиссаров. И назначил Председателем
Совета Народных Комиссаров Владимира Ильича Ленина.
Так составилось первое Советское правительство.
Съезд работал всю ночь, только под утро закрылся.
Делегаты сразу начали разъезжаться по домам - в Орловскую, Казанскую,
Ярославскую и все другие губернии. В города. В воинские части и флот.
- Скорее, товарищи, поезжайте домой, - торопил делегатов Владимир
Ильич. - Рассказывайте о нашей победе. Рабочая революция победила. У нас
теперь Советская власть. Укрепляйте повсюду, по всей России Советскую
власть.

***

===

ТАК ОНИ ЖИЛИ

Надежда Константиновна шла длинным, широким коридором Смольного. Был
вечер. Надежда Константиновна возвращалась с работы. Денек выпал нелегкий.
С учителями провела совещание. С рабочими. Надо организовать школы,
библиотеки, детские дома, рабочие клубы. По-новому надо налаживать
просвещение, для пользы трудящихся. Она устала и с удовольствием после
трудового дня возвращалась домой.
Дом их был в Смольном. Поселились Ильичи в комнате, где раньше жила
классная дама. Высоченная, длинная комната с одним окошком во двор. Низкой
перегородкой отгорожена спаленка. Там две железные кровати поставлены,
покрытые одеялами из солдатского, грубой шерсти, сукна. Печка еще была в
спаленке.
"Догадался бы Желтышев печь истопить, - подумала Надежда
Константиновна. - Вот было бы здорово".
Желтышев был пулеметчиком. Со своим полком боролся в Октябре за
Советскую власть. Теперь этот пулеметный полк нес в Смольном охрану. А
Желтышева к Председателю Совета Народных Комиссаров приставили.
Только Надежда Константиновна о нем вспомнила, а он тут как тут.
- В столовку откомандировался за ужином, - объявил Желтышев. Махнул
свободной рукой: - Гляньте, Надежда Константиновна, затихает помаленьку.
По обеим сторонам в коридор выходили двери, двери. Из некоторых еще
доносились голоса, телефонные звонки и стук машинок. Но больше в такой
поздний час было комнат за дверями утихших.
- А Владимир Ильич все не идет, - вздохнул Желтышев. И как бы самому
себе разъяснил: - Обо всем народе заботиться надо. А народ-то разбуженный,
бо-ольшущего ума требует.
Он заметил утомленность Надежды Константиновны:
- Иззябли, чай? Холодюга на дворе, зима заступила. Погрейтесь
ступайте.
Значит, вытопил печь. Умница Желтышев, молодец! Вправду на дворе
холодно.
Надежда Константиновна поспешила к себе. Вход в комнату вел через
умывальную. Кранов, наверное, двадцать насчитаешь по стенам. Раньше здесь
умывались институтки. "Теперь все двадцать для нас", - подшучивала Надежда
Константиновна. Другого богатства, кроме казенных умывальников, у них с
Владимиром Ильичом не было. Мебель в комнате стояла самая простецкая. Шкаф,
да буфетик, да маленький письменный стол.
Да напротив диван и два кресла в полотняных чехлах и круглый столик.
За ним и обедали, а иногда и серьезные государственные вопросы обсуждали.
Надежда Константиновна сняла шубу и стала у печки. У печки тепло. А
Владимира Ильича нет и нет. Он потому и выбрал в Смольном жилье, что от
работы близко. На лифтике поднялся на третий этаж, и сразу Предсовнаркома
рабочий кабинет и приемная. В кабинете Предсовнаркома решалось все
строительство новой, социалистической жизни. Отсюда выходили декреты о том,
что больше навеки нет в России дворянских и купеческих званий, что железные
дороги, морской и речной флот, банки - все принадлежит государству. И
заводы и фабрики перейдут государству, и рабочий класс сам будет управлять
производством.
Все было ново, необыкновенно. Все создавалось впервые, только в нашей,
Советской стране.
А в приемную к Ленину с утра до ночи шли рабочие, крестьяне, солдаты,
матросы. Советоваться, как строить эту новую рабоче-крестьянскую жизнь.
"Должно быть, не выберет время поужинать", - подумала Надежда
Константиновна об Ильиче.
Шаги. Не он ли? Так и есть! Его шаги, быстрые, легкие. Дверь из
умывальной открылась, и появился Владимир Ильич.
- Перерыв решил сделать, - с веселым блеском в глазах заговорил
Владимир Ильич. - Взглянул в окно - зима на дворе. Прогуляемся, Надюша, по
молодому снежку, а? Как ты смотришь?
- Я так смотрю, что в девять вечера пора бы работу до завтра вовсе
кончать, - резонно ответила Надежда Константиновна.
- Вот к товарищу Желтышеву это прямо относится! - сказал Владимир
Ильич, видя входящего в эту минуту Желтышева. - Товарищ Желтышев, извольте
тотчас отправляться на отдых. Извольте, извольте, - решительно повторил
Владимир Ильич.
Желтышеву ничуть не хотелось отправляться на отдых. Ему нравилось
заботиться о Владимире Ильиче. Приносить на ужин пшенную кашу. Ходить в
киоск за газетами. Протапливать печь.
А сегодня у Желтышева была особая причина не спешить уходить.
У него был для Надежды Константиновны сюрприз. Вытащил из кармана
малюсенькое круглое зеркальце.
- Институтская ученица оставила. А я подобрал. Надежда Константиновна,
может, когда промеж работы причесаться или что другое занадобится, для
такой причины в самый раз подходяще. - И он протянул подарок и оглянулся:
одобряет ли Владимир Ильич?
Должно быть, Владимир Ильич ото всей души одобрял, потому что
раскатился своим заразительным смехом. Потом потер лысину и сказал:
- Эх я, недогадливый! Ни разу не догадался, Надюша, купить тебе
зеркальце.
- Где уж тебе догадаться! - посмеялась Надежда Константиновна.
А Желтышев весь расцвел и отправился, довольный, на отдых.
- Что за люди, чистое золото! - бормотал он, покачивая головой и
широко улыбаясь.
А Надежда Константиновна с Владимиром Ильичом поужинали пшенной кашей,
скупо политой подсолнечным маслом. И Владимир Ильич снова позвал Надежду
Константиновну подышать выпавшим снегом. Уж очень любил он первые зимние
дни! Чистоту, белизну пушистого снега.
Надежда Константиновна надела меховую шапку, погляделась в подаренное
зеркальце.
- Постарела я, Володя, - вдруг сказала она.
- Нет, нисколько! - живо ответил Владимир Ильич.
Ее прямые чудесные волосы начинали седеть. Тонкие морщинки прочертили
лоб. Но Владимиру Ильичу она казалась прежней, какой он ее помнил. Он
помнил ее в шушенский вечер, когда она приехала в ссылку и привезла ему
зеленую лампу. Почти всю дорогу держала лампу в руках.
- Ты очень устаешь на работе? - тревожно спросил Владимир Ильич.
- Не очень, - ответила она.
Она никогда не жаловалась.
- Сердце только иной раз примется бежать вскачь, - сказала Надежда
Константиновна.
И заторопила Владимира Ильича на прогулку. Она ведь знала, что это
лишь перерыв. Что после прогулки Владимир Ильич поднимется на лифте на
третий этаж и до глубокой ночи в кабинете Предсовнаркома не будет работе
конца. Работе и мыслям. О том, как строить государство, первое в мире.
Государство крестьян и рабочих.

***

Источник: http://lib.ru/MEMUARY/ZHZL/lenin.txt

***

---

Фотоистория в папках № 1

002 ВРЕМЕНА ГОДА

003 Шахматы

004 ФОТОГРАФИИ МОИХ ДРУЗЕЙ

005 ПРИРОДА

006 ЖИВОПИСЬ

007 ТЕКСТЫ. КНИГИ

008 Фото из ИНТЕРНЕТА

009 На Я.Ру с... 10 августа 2009 года

Страницы на Яндекс Фотках от Сергея 001

---

***

В день рождения Ленина.

Одним из основных направлений построения социально однородного общества, преодоления социального неравенства, различий в богатстве, сословных и классовых разрывов — для В. И. Ленина и руководимой им партии было сдерживание имущественной дифференциации населения: декретом Совета Народных комиссаров по проекту В. И. Ленина было принято постановление, ограничивающее зарплату высших советских чиновников зарплатой среднего квалифицированного рабочего (Ленин, ПСС, 5-е издание, Т.35, стр.105), декретом Советской власти от 18 июня 1918 года устанавливался максимальный размер оплаты труда — для специалистов 1200 рублей, народных комиссаров 800 рублей, неквалифицированных рабочих 350 рублей и квалифицированных рабочих — 700 рублей, что примерно уравнивало высший эшелон власти и квалифицированных рабочих в оплате труда. В 1920 году было принято постановление ВЦИК, устанавливающее единую тарифную сетку для всех руководителей, максимальный размер оплаты их труда не должен был превышать размер зарплаты квалифицированного рабочего, были установлены верхний и нижний допустимый уровень оплаты труда: госминимум и партмаксимум, на третьем съезде профсоюзов (апрель 1920) была утверждена новая система оплаты труда, согласно которой оклад специалиста не мог превышать оклад неквалифицированного рабочего более, чем в 3,5 раза, при этом отменялась дискриминация женщин и уравнивалась оплата женского и мужского труда.

Советское государство выработало свои методы морального и материального стимулирования труда: различные социальные выплаты, строительство бесплатного жилья, организация бесплатного здравоохранения, в том числе развитие широкой сети бесплатных санаториев для трудящихся, бесплатное образование, транспорт, производственная одежда, натуральные выплаты, создание нормальных условий труда (В Советской России впервые в мире был законодательно утвержден восьмичасовой рабочий день)

Прикрепления: Картинка 1

***

---