...время 028 - 5 Августа 2024 - Персональный сайт

Главная » » ...время 028

16:01

...время 028

***

===
— Мы были слишком любознательны… Например — изучали глубокие копи с Этерниумом, и ты помнишь, чем это обернулось… Но, кроме этого, мы отправляли экспедиции во все уголки мира… Ты даже не представляешь, Хэлгар, насколько Западный континент больше, чем тот, на котором мы находимся сейчас… Это — всего лишь жалкий остров по сравнению с Тер-аль-Амот. Он больше в сотни раз, и даже за четырёх тысячелетнюю историю нашего народа мы не исследовали и десятой его части!
Я слушаю его также, как раньше, когда ещё жил в Верлионе. «Уплываю» в своих фантазиях, представляя бескрайние земли Западного материка — так интересно Беренгар о нём рассказывает! Но в какой-то момент ловлю себя на мысли, что это не только моя фантазия — а вибрации, исходящие из перчатки!

Они словно показывают в моём сознании картины, о которых рассказывает Сенорай… Я наяву вижу бескрайние равнины, горы, пустыни, моря, долины, болота, степи, тундры, джунгли, летающие острова…
— Когда имеешь невероятные возможности, а под рукой — огромный, неизведанный мир — поневоле станешь любознательным. Мы изучали всё, до чего могли дотянуться. И… Однажды, в ледниках Дикого Севера, обнаружили подземный город. Он был огромен, куда больше Терразора, твоей нынешней столицы. В этом сокрытом льдами городе было множество зданий, улиц, площадей… И трупов. Замёрзших трупов людей, точно таких же, как и мы.
— Что они там делали?..
— Я не знаю, Хэлгар. Подозреваю, десятки тысяч лет назад маги прошлого запечатали этот город, скрыли его во льдах, чтобы спрятать то, что он хранил.
— И что же? — спрашиваю я, уже догадываясь об ответе.
— Огромный храм в центре этого города. Храм, в котором была установлена огромная кристаллическая гробница Зеал-Тора... О нём давно уже никто не помнил, и тело, заключённое в огромный, в сотню раз больше этого куска Этерниума, кристалл, не подавало никаких признаков жизни. А вот в астральном мире, как выяснилось позже, Зеал-Тор всё ещё был жив, и правил этим измерением…
— Астральное измерение?
— Это изнанка нашего мира, касаться которой не стоит, юный Сенорай, уж поверь… Мы попробовали — и это обернулось катастрофой… Зеал-Тор, живущий там, владел сотнями тысяч, миллионами душ, которых поработил во времена куда более древней, чем наша цивилизация, истории. А может, эти души и вовсе были из других миров… Как бы там ни было, когда его алтарь потревожили, мы… Разбудили его. И он получил возможность вселять эти души, которые век за веком, тысячелетие за тысячелетием пестовал и превращал в послушных и злобных кукол, в жителей реального мира… Зеал-Тор был опытен, поэтому не стал действовать грубо. Исподволь, понемногу, он начал внедрять своих последователей во все расы, во все культуры, и готовился к пришествию в этот мир, и мы даже не поняли, что это происходит. А затем, когда его марионеток стало слишком много, и Зеал-Тор почувствовал силу, когда его последователи заняли множество важных постов у всех рас — нанёс удар. Он открылся, получив аватар — сосуд, в котором смог прийти в наш мир, — и вспыхнула война, в ходе которой те, кто отказался принимать нового бога и его правила, проиграли.
— Вы… Не смогли устоять?
— Нет, юный Сейнорай, не смогли. Мы воевали — долго и упорно, но… Это привело нас лишь к поражению. У наших правителей был запасной план — бежать на неисследованный Восточный материк, и тот план почти удалось осуществить… Но никто не подозревал, что Ирандер, один из главных мечей армии Анклава Ард, находился под властью Зеал-Тора… Он не стал проявлять себя — ни когда мы проиграли решающее сражение, ни когда остатки Анклава Ард уплывали за океан, ни когда прибыли сюда… Да… Даже тогда он не проявил себя… Я полагаю, что всё дело в отдалении от основной части Зеал-Тора, от его святилища и аватара. Наверное, именно поэтому у Ирандера, когда он уже оказался здесь, наступали моменты просветления, и он вырывался из-под власти древнего бога.
— А что случилось потом? — кое-как заставив себя оторваться от этой истории, спрашиваю я. — Ты ведь с момента нашего знакомства намекал, что Раскол произошёл не потому, что одни маги начали убивать других. Так в чём же была истинная причина?
— Наверное, ты будешь смеяться, но то, что рассказывает ваша история, история Империи — противоположность тому, что произошло на самом деле. Ирандер был главным среди тех, кто приплыл сюда. И именно он и его приближённые владели самыми мощными артефактами, которые умудрились привезти с собой на этот материк. Но эти артефакты уже были «заражены» скверной. Освободи Ирандер их силу, он призвал бы сюда сотни тысяч последователей Зеал-Тора, которые мгновенно поработили бы все дикие племена на континенте, и беглецов заодно. Но как раз в момент прибытия Ирандер «просветлел» в первый раз — и чтобы не спровоцировать катастрофу, отказался использовать артефакты. Без них обосноваться было трудно — дикая местность, дикие племена, никакой цивилизации. И те, кого ты знаешь, как Святые Предки, замыслили отобрать артефакты силой, чтобы самостоятельно использовать их. Тогда всё и случилось.
— Что случилось? — затаив дыхание, уточняю я. Уже догадываюсь, что сейчас услышу, и в душе просыпается неприятное чувство обмана…
— Магия, великий дар Аулэ людям, навсегда изменился, когда братья подняли руку на братьев. Не спрашивай, как, я не знаю этого наверняка, но догадываюсь, что Ирандер приложил руку и к этому. Подозреваю, он использовал один из артефактов, чтобы отнять силы у мятежников — но что-то пошло не так. Магия стала другой. Она покарала тех, кто с её помощью начал убивать братьев, заставив таких колдунов стареть. Но, несмотря на это, всё же случилась первая война — последователей Святых Предков было больше, и даже без магии они напали на Ирандера и его последователей. А у последних выбора не было… Им пришлось использовать колдовство, чтобы остаться в живых. Ирандер, поняв, что проигрывает, ушёл на восток, основав своё королевство, а Святые Предки отвоевали земли у диких племён и основали Империю. Так всё и произошло в тот год, когда беглецы из Анклава Ард прибыли на эти берега… Магия у них осталась — но одни запретили использовать её для убийства людей, а вторые построили на этом королевство. Что оказалось несложно, когда правитель из века в век сходит с ума и велит затапливать окрестные земли кровью… Но грани дара Аулэ оказались разделены — слишком сильно Раскол изменил обе стороны. И ты — первый, после Ирандера, кто оказался способен освоить обе стороны и поэтому теперь не подвержен старению…
Некоторое время мы молчим. В голове у меня крутится столько мыслей… Имперская история — ложь, теперь я знаю это отчётливо. Не просто верю Беренгару — но чувствую, что так всё и было… Видимо, потому что Беренгар теперь привязан к замку, я знаю — он не врёт. Попросту не может мне лгать. Да ещё и перчатка показывает мне картины произошедшего — и они ужасают! И Ирандер… Он не был абсолютным злом… Он был… Жертвой, хоть и превратившейся в мясника.
А я… Я не должен поддаваться этому Зеал-Тору! Пускай от него почти ничего и не осталось — но мне нужно учиться владеть перчаткой! Нужно развивать магию, нужно…
Нужно управлять королевством…
Я понимаю это так ясно, что сознание становится будто чистым листом, на котором линия за линией появляется план действий.
— Значит, теперь ты вместо Архивариуса? — спрашиваю я, поднимаясь на ноги.
— Да, — кивает Беренгар.
— Привязан к замку Ирандера…
— К твоему замку.
— К моему замку, — соглашаюсь я. — И перчатке?
— Да. Вместе со сложной энергоструктурой замка они удерживают в стабильности систему, которая позволяет мне существовать и менять эту цитадель. А также владеть всеми накопленными Ирандером знаниями.
— Что ж… Полагаю, в таком случае, теперь ты — мой новый Архивариус?
— А ты мне поверишь? Примешь на службу?
— Видимо, у меня просто нет выбора. Без знаний Архивариуса разбираться со всем этим, — я обвожу рукой зал, — придётся до самой смерти. Так что…
— Что?
— Ты мне поможешь?
— Конечно, юный Сейнорай, — широко улыбается Беренгар. — Но только при одном условии.
— Это каком же? — снова напрягаюсь я.
— Как только мы найдём подходящее тело — ты перенесёшь меня в него. Без обмана.
— Без обмана, — легко соглашаюсь я. — А теперь заканчивай трепаться — у нас куча дел.

***

===

Глава 9 — Правитель королевства

(Две декады после событий у ущелья Ай-Шадзул и смерти Ирандера)

Тронный зал сильно преображается за то время, пока я в нём заседаю. Толстый слой пыли, покрывающий каждую поверхность, исчезает, под куполообразным потолком появляются широкие окна, через которые, затапливая всё помещение, падает тёплый свет. На стенах, вместо отрубленных голов неугодных, теперь висит оружие и гобелены, в нишах стоят доспехи.
Сам трон тоже изменился. Я обнаружил его на второй день своего «правления», и в тот момент это было здоровенное, грубое каменное седалище с высокой спинкой, никак не украшенное, выточенное из цельного куска гранита.
От него исходил могильный холод, и не в последнюю очередь это впечатление создавали каменные фигуры людей, удерживающих трон на спинах. Их руки были поломаны, лица искажали гримасы боли и страданий, а раны местами обнажали мускулы и кости…
Талант скульптора, конечно, поражал, но при взгляде на это… изделие… Мороз пробирал до самых костей.
Однако, стоило мне только подумать о том, что я ни за что не стану садиться на трон, который шлифовала задница Ирандера — как всё изменилось…
Это была магия. Магия, живущая в замке, и меняющая крепость по желанию владельца… Удивительное дело, но под влиянием моих прихотей и мыслей твердыня изменялась! Из мрачной обители зла, без света, с грубой отделкой, день за днём она превращалась во вполне себе жилой и удобный замок.
Коридоры становились шире, в залах появлялись окна, менялся интерьер… Ничего подобного я не встречал ранее, но пока я здесь жил, твердыня Ирандера перестраивалась под мои вкусы. Ковры, растения, витражи, картины, мебель — что-то появлялось, что-то видоизменялось, и уже по прошествии декады цитадель не напоминала древний, давно заброшенный склеп.
Правда, все изменения хоть и поражали меня, но разглядывать их времени у меня не оставалось.
Оказалось, что управление государством — та ещё морока. Особенно когда не знаешь, что делать, понятия не имеешь, на кого можно положиться, а самое главное — когда предшественник оставил тебе кучу проблем, требующих немедленного решения…
Вот и сейчас, десяток просителей и докладчиков, которых кровь из носу следует принять до обеда, выстроились в ровный ряд на почтительном расстоянии от трона, на котором я сижу. Теперь это массивное кресло из красного дерева, подогнанное под рост обычного человека, установленное на подиуме с пятью ступенями.
Без излишних изысков, с резьбой по контуру, изображающей каких-то древних тварей, и стилизованным гербом в изголовье — зелёной кристаллической перчаткой на белом фоне, тянущейся вверх, чтобы схватить разделённое на две половины человеческое сердце.
Сколько ни пытался — изменить герб не получилось. У Беренгара были определённые соображения насчёт того, что он обозначает, но они мне не нравились…
В очередной раз отогнав мысли об этом изображении, я киваю следующему просителю.
— Говори.
Косясь на Советника, стоящего на две ступени ниже меня, вперёд выходит один из генералов. В парадном доспехе из сверкающей стали, высокий, широкоплечий, смуглый, с тонкими усиками, острым подбородком и мешками под глазами.
— Повелитель Хэлгар, — он встаёт на колено, касаясь лба тыльной стороной ладони. Это традиционное воинское приветствие ялайцев. — Я — генерал Южной стрелы армии, Шай-дзо Лорен. Нижайше благодарю за то, что соблаговолили меня принять! Моя признательность не знает границ, и да благословят вас…
— Благодарю, Шай-дзо, — перебиваю я его. — Но во время моего визита в Южную стрелу ты ведь слышал, что я просил не растекаться долгими приветствиями и перечислениями титулов. У нас очень много дел, и тратить время на бессмысленные слова — расточительство. Благодарности и короткого приветствия достаточно, ты же воин, должен это понимать.
Генерал, глянув на меня исподлобья, несколько раз испуганно хлопает глазами. Да, слишком мало времени прошло с того момента, как новый повелитель королевства начал менять церемониал, к которому привыкли ялайцы. Пока что им непривычны другие порядки, но меня бесконечные восхваления и пустые слова лишь раздражают.
К тому же я не лукавлю — дел и вправду много.
— Как пожелаете, повелитель, — шумно сглотнув, произносит Шай-дзо. — Я прибыл по вашему вызову с докладом, о котором вы… Который вы затребовали после посещения наших крепостей у Аларских гор.
Киваю, слушая его отчёт об укреплении границ, учениях, снабжении и прочих, весьма важных мелочах.
После смерти Ирандера, мне было трудно представить, с чего взяться за дело. Спасибо Советнику, который предложил изучить состояние войск и лично выступить перед солдатами, чтобы они увидели «нового повелителя».
Я согласился с ним, тем более что после сражения у Ай-Шадзул ситуация с Империей накалилась до предела, и мне постоянно поступали доклады о перемещениях их войск на границах. Так что с помощью портала пришлось отправиться к точке «стояния» двух крупных подразделений ялайских и имперских армий между Аларскими горами и Гиблыми болотами, чтобы оценить ситуацию.
После всех сражений, засады в Ай-Шадзул и магии, что я вызвал, атакуя Императора, Центральный кулак войска Империи оказался уничтожен практически наполовину. Из почти пятидесяти тысяч в живых осталось чуть более двадцати.
Конечно, у Империи имелись и другие войска — ещё около двадцати тысяч солдат стояли на границе с Халифатом, ещё чуть больше десятка несли службу на севере, охраняя Драконий пролив от набегов северян. Ещё двадцать тысяч — резервы, разбросанные по всей стране и в лагерях у реки Тариэль. Итого — чуть больше пятидесяти тысяч, но чтобы переместить их в приграничье, требовалось время.
Много времени.
Да и если оставить Халифат и северян без присмотра — от них можно чего угодно ожидать. Не настолько хорошие отношения были у Империи с соседями. А значит — рассчитывать она могла только на южный кулак, «сдерживающий» группировку ялайских войск у Грязного перешейка.
Ялайцев там стояло двадцать тысяч. Огромный, хорошо укреплённый лагерь с выстроенными на восточной части перешейка несколькими крепостями. Деревянными — но между ними были линии траншей и валов, затрудняющих продвижение имперской кавалерии, если бы ей удалось прорваться на эти земли.
Имперцы, в свою очередь, к моменту атаки на Ай-Шадзул, стянули к западу перешейка почти тридцать тысяч человек, но вперёд лезть не торопились. Особенно теперь, зная, что у меня есть возможность быстро высылать подкрепления в нужные места.
И это было первым камнем преткновения между мной и руководящими должностями, «элитой» Ялайского королевства.
Мои генералы, а также Направляющие чернокнижники и Высшие полагали, что после бегства центрального кулака имперской армии наступило самое время атаковать Империю по всем направлениям, включая южное. Для этого мне всего лишь требовалось отправить туда ещё двадцать тысяч только и ждущих в Терразоре воинов и несколько сотен колдунов. Ведь вокруг столицы находилось почти пятьдесят тысяч резервов…
Но я отказывался это делать.
У меня не было никакого желания продолжать войну. Напротив — даже после того, как я увидел, какой гнидой оказался Император, его генералы и солдаты, во мне не появилось желания пройтись по землям мой бывшей родины огнём и мечом и испепелить её.
«Бывшей родины»…
Я осознаю, что после того, что случилось, вернуться в Империю мне уже не удастся. Но также понимаю и другое — вместо того чтобы сеять смерть и разрушение, можно поступить наоборот. Прекратить многовековую войну, и если не заставить две большие страны стать лучшими друзьями — то хотя бы просто позволить им существовать в спокойствии.
Разумеется, такое миролюбие нравится не всем моим высокопоставленным подданным, которые хоть и подчиняются владельцу кристаллической перчатки — но вовсе не так слепо, как уверял Советник.
Да и я уже — не наивный мальчик, который чуть больше года назад жил в отцовском поместье на берегу Рунного моря. И прекрасно понимаю, что Император не забудет позора, которым я его окатил.
Да, к сожалению эта скотина выжила… Его, как и Кристиана Слэйта, не нашли на поле боя. Что, впрочем, было неудивительно — настолько мощная там бушевала магия, и от людей, попавших под неё, не осталось даже оплавленных останков.
До этого момента я подумывал отправить предложение о переговорах наследникам Айтора Первого, ибо знал — у него есть два сына, и старший уже совершеннолетний.
Но нет — с помощью карты со мной связался один из шпионов Ирандера, которых было вдосталь раскидано по Империи. Этот шпик чудом выжил в бойне в Лавенгейском валу и умудрился остаться незамеченным.
Обычный мужик, кузнец, кующий оружие для имперской армии, больше десятка лет тайно работал на ялайцев, и за всё это время с помощью выданного ему кристалла связи отправил всего пару отчётов Архивариусу.
Но чуть больше декады назад он прислал новое сообщение. И в нём говорилось, что Айтор Первый — жив… Сучий потрох с десятком ближайших магов оказался в Лавенгейском валу всего через пару дней после сражения, обогнав остатки имперской армии!
Я был шокирован. Поражён!
Как?!
Как этот ублюдок умудрился выжить и перенестись на сотни миль от места сражения?!
На самом деле, как только я успокоился и разложил всё по полочкам, вывод пришёл сам.
Портал.
Других вариантов быть не могло. Либо у Айтора имелся собственный «проход» сквозь пространство, и он успел его активировать, либо это случайно сделал я, своим непонятным заклинанием вдребезги разнеся энергопотоки и, сам того не ведая, вышвырнув Императора за тридевять земель.
И этот вопрос требовал самого пристального изучения, ведь я даже не представлял, что сделал... Точнее — что сделала перчатка…
Но пока хватало задач и поважнее, чем древние тайны. Охрана границ и стабильность в доставшемся мне королевстве — вот, что волновало меня сильнее всего прочего, так что я сосредоточился именно на этом.
Узнав, что Император жив, я отправил гонцов к Лавенгейскому валу. В своём послании я, скрепя сердце, всё же предложил ублюдку мирный договор, но предупредил, чтобы его войска не лезли за пределы Лавенгейского вала и Туманных гор, на восточную часть приграничья.
Я, фактически, объявил её территорией Ялайского королевства и поставил ультиматум: либо мы существуем мирно, каждый на своей земле — либо я буду убивать всех, кто посягнёт на мои границы.
Мне было прекрасно понятно, что Императору не понравятся такие условия — но у него не было под рукой нужного количества войск, чтобы вести полномасштабную войну. А потому я не сомневался, что даже если он не ответит на моё послание — лезть на рожон не станет.
Пока не накопит силы.
Я, в свою очередь, не хотел продолжать бессмысленное кровопролитие. Особенно помня о том, что привело к нему больше тысячи лет назад. Всё же в империи осталось достаточно людей, которые совершенно точно не заслуживали смерти — ровно как такие люди имелись и среди ялайцев. Да и… Я не был хорош в тактике и стратегии настолько, чтобы тягаться с отцом и прочими генералами. Да, у меня был Советник и высшие чины малефиков, собственные генералы — но я их не знал. Не понимал их мотивов и стремлений, не знал, что от них ждать в случае, если я раз за разом буду ошибаться.
И кроме того — в ялайском королевстве всё же имелся ряд проблем. Если воевать с таким багажом нерешённых вопросов за плечами — война очень быстро измучает не только Империю, но и меня…
Слава Небесам — для решения сотен вопросов у меня теперь имелся помощник.
Пожалуй, если бы не Беренгар, я бы уже наломал дров. Но проныра-Сейнорай, старик, водивший меня за нос почти целый год, обучающий магии, чтобы я стал сосудом для Ирандера, а впоследствии укравший моё тело и едва не обрёкший меня на смерть — неисповедимыми путями судьбы и магии этот самый человек, вырвавшись из перчатки Ирандера и уничтожив тела Творений, занял место Архивариуса, и теперь на самом деле помогал.
Уточнял информацию о генералах и малефиках, рассказывал о производствах и технологиях, распространённых в королевстве, о магии, о людях, о местности, о снабжении, помогал разобраться с картой и объяснял, как контролировать подданных, подсказал отправить послов к северянам, веками точащих зубы на Империю.
Тонкостей в управлении замком и королевством было столько, что у меня голова шла кругом. В одной провинции был огромный недостаток пресной воды, и её требовалось привозить за сотни миль. В другой — мало провизии. В третьей болели шахтёры, в океане прибрежных районов бесчинствовали водные твари, нападающие на рыбаков — и всё в таком духе…
Не то, чтобы я полностью верил Беренгару — однако после того, как он получил пусть не тело, но возможность существовать в этом мире в виде проекции, Сейнорай и вправду был мне благодарен. А имея в распоряжении все знания и возможности Архивариуса, он рьяно взялся помогать мне наводить порядок в Ялайском королевстве…
Все эти мысли сопровождают отчёт генерала и, выслушав мужчину, я киваю ему. Донесение Шай-Дзо Лорена говорит о том, что все мои приказы выполнены. Дополнительные маги несут боевое дежурство на перешейке, системы оповещения и сигналов работают, шпионы — делают то, что должно. А отряды кейласов, подчинённых непосредственно моей воле, отправлены в горные пещеры и погружены в спячку — чтобы в любой момент поддержать пехоту…
Несмотря на то, что я не собираюсь воевать — к нападению лучше быть готовым, и я припоминаю все воинские премудрости, каким меня учил отец.
Отец… Является ли Кристиан Слэйт моим отцом на самом деле, или нет, я так до сих пор и не понимаю. Но знаю точно — я до сих пор отношусь к нему как к родителю. Перед тем как я ударил по Императору, в нём единственном я не чувствовал ненависти к себе...
Очень надеюсь, что он остался жив в той мясорубке… От осознания того, что я мог приложить руку к его смерти, у меня в груди сжимается тугой комок боли…
О Боги, пусть он останется жив!
— Следующий проситель, — объявляет Советник, и к подножию платформы, на которой установлен трон, выходит Иссель.
Я приметил её среди прочих с самого начала, и мне интересно, зачем девушка пришла. После того как я заставил бежать войско Императора и вернулся в замок, Советник привёл её сюда, помня о моём приказе. Тогда Иссель страшно боялась.
Она всё время косилась на кристаллическую перчатку… Как и сейчас.
Блондинка, в простом льняном платье, подпоясанном красным кушаком, в платке, покрывающим голову, не поднимает глаз, обращаясь ко мне…
— Господин Хэлгар… Повелитель… Прошу простить за дерзость и назойливость… Я знаю, что с такими просьбами нужно обращаться к вашим доверенным лицам, но они… Я не… Простите, господин…
— Иссель, — мягко говорю я. — Посмотри на меня.
Она робко поднимает взгляд. Я вижу, как девушка слегка дрожит от страха, словно перед ней не человек, а монстр. Никак не могу привыкнуть к такому отношению…
— Я ведь говорил тебе — если нужно, ты можешь обращаться ко мне напрямую. Что-то случилось? Как твой брат? Здоров ли он?
Прочие пришедшие на приём — несколько малефиков и ещё парочка командиров подразделений — поджимают губы. Это единственное, чем они демонстрируют своё отношение к моему мягкому общению с простолюдинкой, но и это говорит о многом.
В Ялайском королевстве предельно простое социальное деление, и когда несколько месяцев назад мне о нём рассказывал брат Айрилен, Эйрик, он не лукавил.
Верховный повелитель правит всеми. Ему подчиняются Советники, затем идут Высшие, затем Направляющие чернокнижники. Это — верховная власть, которая решает в стране всё. После них — остальные колдуны, которые делятся на «магов» — основную боевую магическую силу, и «учеников» — тех, кто только проходит обучение.
И на низшей ступеньке власти — военные, согласно званиям. Генералы, полковники, капитаны, лейтенанты, сержанты, рядовые.
То есть, даже генерал обязан подчиняться «ученику», не закончившему обучение — ведь магия в Ялайском королевстве это основная ударная сила.
А вот остальные жители этой страны, будь то управляющий городом, кузнец, пекарь, крестьянин, учитель, или мясник — не имеют вообще никакой власти. Только задачи. Магистрат следит, чтобы все делали то, что должно, но не может позволить себе наказывать провинившихся, и не имеет почти никаких прав. Ему не дают взяток, потому что он не может выделить земельный надел пожирнее, и ест магистрат тоже самое, что пекарь или конюх — просто потому, что живут они одинаково плохо…
Те из жителей Ялайского королевства, кто не служит в армии и не владеет магией — люди низшего сорта. Они лишь исполняют волю вышестоящих, и если делают это хорошо — их не трогают.
О том, чтобы куда-то бежать, ни у кого даже мысли не возникает. Во-первых — о «тёмных» в Империи дурная слава, и там яллайцев просто убивают. Во-вторых — местные жители искренне верят, что малефики и армия защищают их от злобных имперцев, которые только и жаждут поубивать их всех.
Что, впрочем, не то, чтобы ложь…
Иссель, услышав мой вопрос, удивлённо хлопает длинными ресницами.
— Он… он болен, господин. И у нас… У всех нас, у общины, в которой мы живём на окраине города… У квартала мельников, где мы работаем… Есть проблема.
— Я слушаю.
— Нам почти нечего есть, господин.
Сказав это, она вновь опускает глаза, разглядывая носки поношенных сапог. А я молчу, не зная, что ответить.
Нечего есть?! Я слышал, что с продовольствием в некоторых провинциях имеются проблемы, но чтобы в столице?!
— По какой-то определённой причине? — уточняю на всякий случай. — Как так получается, что в квартале мельников нечего есть?
— Господин… — она всё также не поднимает взгляд. — Всё, что мы производим, уходит на нужды армии… Мы не… не выполняем установленный надсмотрщиками план. Всё, что выше плана, обычно можем оставлять себе, но уже целую декаду мы не обеспечиваем требуемые надсмотрщиками нужды… Они возросли с тех пор, как нам сказали, что границы будут усилены и теперь туда требуется отправлять больше хлеба… И это касается не только нас, господин… Не только мельников… Крестьяне вокруг города день за днём сдают сборщикам всё что только выращивают. Овощи, фрукты, птицу и животных. Рыбаки в гаванях вынуждены есть тухлую рыбу… А теперь изо дня в день даже из амбаров с запасами муки и злаков, откуда горожанам выдавались пайки, всё вывозят и отправляют на фронт… Из-за города нам приходи меньше злаков, и мы просто не можем выдавать нужную норму… Я не… Я не хочу сказать ничего плохого, повелитель… Я знаю, что нужно защищать нашу страну. Но… Из-за того, что мы не сдаём нужное количество муки, у нашей общины забрали двух коров, которые нас кормили, и вола. Четверо человек обессилели, слегли от недоедания и не могут выполнять свои обязанности, ведь паёк у нас и так был скудный, а теперь… Есть просто нечего, господин.
Я ошеломлён, и перевожу взгляд на стоящих позади Иссель мужчин и женщин.
Чернокнижники и чернокнижницы замерли с каменными лицами, но я вижу в их глазах презрение… Словно они думают, что это проблема простолюдинов — как себя прокормить!
— Хорошо, Иссель, — киваю я. — Я займусь этим вопросом. Не дело, чтобы жители столицы, да и вообще — всего королевства — голодали.
— Благодарю, повелитель… — она делает шаг назад.
— Постой. Есть ещё кое-что, что я хотел бы обсудить. После того как закончу с остальными посетителями.
— Как… Как вам будет угодно, повелитель… — чуть покраснев, отвечает Иссель.
Проклятье, и она ведь всё ещё не поднимает взгляда!
Я щёлкаю пальцами и один из дайнхаммелов Кроноса, рыцарей, что я сделал личной гвардией, приближается из-за спинки трона.
— Да, повелитель?
— Отведи девушку в комнату для приёмов на втором этаже. Рядом с залом картографии. Проследи, чтобы никто её не обижал.
— Будет исполнено.
Они уходят, а я продолжаю выслушивать доклады и просьбы. А когда объявляю перерыв и велю прочим просителям прийти через два колокола, остаюсь в зале лишь с охраной, Советником и Беренгаром, появившимся по моему зову.
— Ты слышал, что говорила Иссель? — спрашиваю его.
— Да. Назревают проблемы.
— Еды не хватает! И где?! В столице! — морщусь я. — Как это возможно?
— Девчонка умная, объяснила всё как есть. Земли Ялайского королевства неплодородные. Еды производится мало, и большая часть уходит на содержание огромной армии. Которую Ирандер планировал отправить в бой, как только получит тело. В сражениях погибло бы много людей, и запасов пищи спокойно хватило бы на полгода. А дальше он бы просто разграбил западное приграничье и пошёл вперёд, пока крестьяне производили бы новые партии провианта. Но ты ведь не воюешь — а значит, огромное войско просто стоит и жрёт. План Ирандера сдвинулся на полмесяца — и уже начались проблемы. И это плюсом к тому, что наши территории в приграничье пострадали от армии Империи. Там сейчас ничего не выращивают, и скудных земель за пределами Каменного пояса не хватает, чтобы прокормить всех.
— И почему об этом мне докладывает девчонка, а не Направляющие или высшие?
— Потому что им всё равно, сколько крестьян погибнет от голода. Колдуны и военные своё получат в любом случае. Такое уже случалось в прошлом. Оставили две трети населения королевства, выбрав самых жизнеспособных, остальным… Позволили умереть.
— Что?!
— Варварство, понимаю, — кривится Беренгар. — Но это правда. И если ничего не предпринять — история может повториться. Придётся кем-то жертвовать, чтобы выжили остальные.
— Это бред! — скрежещу зубами я. — Нужно найти другой выход!
— И он у меня есть, — спокойно замечает Беренгар. — Скажи, Хэлгар, что ты знаешь о землях степняков?

***

===

Глава 10 — Кочевники

Начало 3 летнего месяца 1077 года от Раскола
Солнце нещадно печёт голову, повязанную платком на манер халифатских моряков. Воздух пахнет солью, а шум волн, бьющихся о борта “Возрождённого”, погружает меня в некое подобие медитации.
Стоя на носу корабля, я разглядываю появляющийся за высоченными скалами город. И после всех изысков имперской архитектуры, или монументальности городов Ялайского королевства, он меня ничуть не впечатляет.
Короткие причалы, приземистые ангары. За ними — невысокие деревянные домики среди таких же низких деревьев, ещё дальше возвышается массивная куполообразная постройка, окружённая несколькими высокими и тонкими шпилями. Это дворец, в котором заседает нахар — так называют верховного правителя кочевников.
Линия белоснежного песчаного пляжа равномерно поделена десятком сторожевых вышек. От крайних из них вглубь плоской равнины отходят две деревянные стены высотой с пять-шесть человеческих ростов. Отсюда видно, как они расходятся в стороны, опоясывая город, но от кого собрались обороняться единственные владельцы степей, я даже представить не могу.
Ишшат, столица народа Дженгеров, располагается в устье реки Шуль. Это один из двух городов кочевников. Второй, под названием Кифьют, находится ещё дальше по побережью, к югу от восточного края Аларских гор, и является крайним форпостом Дженгеров. Дальше всё побережье представляет собой бесплодные скалистые земли, на которых нечего делать ни табунщикам, ни имперцам, которые стремятся осваивать любой мало-мальски пригодный для возделывания клочок земли.
Я слышал об этих городах степняков раньше, когда жил на побережье Рунного моря, со своей семьёй…
Воспоминание об этом колет сердце. Интересно, как там мама? Знает ли она, как всё обернулось? Рассказали ли ей, что на самом деле я выжил в Верлионе, и кем стал теперь? Подумав об этом, я только качаю головой.
Пожалуй, для её душевного спокойствия было бы лучше, если бы она продолжала считать меня мёртвым, чем узнала, что я занял место Ирандера и стал новым правителем Ялайского королевства…
Ялайский пепел! Надеюсь, Император не пленил моих родных из за всего случившегося, и не пытает их… От этой мысли кровь стынет в жилах, но я трясу головой, отгоняя её.
Нет! Нет, они целы! Отец слишком важен для армии, и даже такой идиот, как Император должен это понимать!
Чтобы отвлечься от этих размышлений, я вновь смотрю на Ишшат, прислушиваюсь к шуму волн и доносящихся до меня звуков города.
Дорога до столицы кочевников заняла две недели. Благо, в гавани Терразора нашлись несколько кораблей, которые позволили сократить время путешествия до приемлемого, а не пересекать пустыню, разделяющую Ялайское королевство и степи, на протяжении месяца, а то и дольше.
У Ирандера не было своего флота по двум причинам.
Во-первых, на его постройку требовалось немало древесины, которой в Ялайском королевстве и так почти не было. А во-вторых — чтобы добраться до ближайшего имперского побережья, нужно было либо преодолеть бурные южные течения и обогнуть Халифатский полуостров; либо сделать тоже самое, но только через скованное льдами побережье северян. Тысячи и тысячи миль невероятно сложного пути, огромные затраты — ради такого создавать флот и планировать удар со стороны океана было просто нецелесообразно.
Но пару десятков кораблей на всякий случай Ирандер построить всё же велел, и это весьма мне пригодилось. Поговорив с Беренгаром и полковником, отвечающим за «флот» я выбрал два судна. Одно из них было бригом, почти таким же, какие строили на западном побережье Империи. А вот второе оказалось для меня чем-то новеньким.
Оно называлось «флейт», и имело несколько особенностей. В частности — составные мачты. Это упрощало их замену при ремонте, а реи были укороченными, что позволило сделать узкие и удобные в обслуживании паруса и сократить общую численность верхней команды. Вторым преимуществом этого «флейта» была конструкция корпуса. Его длина в семь раз превышала ширину, и это позволяло кораблю ходить под парусами довольно круто к ветру, что было весьма кстати при таком путешествии, какое я задумал.
К сожалению, пользоваться порталами было можно только там, где их настроил Ирандер. А земли кочевников находились весьма далеко от самых крайних точек «выхода» на границах Ялайского королевства.
Помимо полусотни мечников и тридцати арбалетчиков под предводительством самого молодого генерала, плывущих на втором корабле, с собой я взял лишь три десятка дайнхаммелов с их чудовищными двуручниками, которыми командовал капитан Кронос и десяток малефиков из числа тех, кто подчинялся Направляющим.
Подумал, что вместо «элиты» стоит взять с собой «свежую кровь», тех, кто только мечтает о высоких постах. Выслужиться перед повелителем — отличный способ возвыситься и показать себя. А для меня — подыскать тех, кто будет служить лично мне верой и правдой.

Всё же Высшие, Направляющие и генералы долгие годы исполняли волю Ирандера, которую он транслировал через Советников. А после моего прихода к власти и той сцены о дворе замка с обезглавливанием седого Высшего, я обратил внимание, что многие из «элит» хоть и подчиняются мне, но вовсе не беспрекословно. Отчего так — пока было неизвестно, и я дал задание выяснить это Беренгару, которого оставил за главного.
Сейнорай не имел возможности покинуть пределов замка, и это его слегка удручало. Однако он получил от меня исчерпывающие указания, чем стоит заняться в моё отсутствие. Как и Советник. Уж в его преданности, в отличие от остальных чернокнижников, я нисколько не сомневался, потому и оставил серокожую тварь следить за порядком, пока меня нет.
И очень надеялся, что вернувшись, не обнаружу Терразор, утопленный в крови.
Но особого выбора у меня не было — из-за прошлых обид отношения Ялайского королевства и кочевников были весьма натянутыми. И посылать кого-то говорить от своего имени я не собирался. Потому что не доверял полностью, потому что боялся, что привыкшие к власти в своих землях чернокнижники и генералы поведут себя высокомерно.
И самое главное, почему я поехал к кочевникам сам — потому, что мне нужны производимые на их землях продукты, провизия! А чтобы её получить, требовалось показать нахару лично, что я — друг. Я приплыл в Ишшат совсем не для того, чтобы что-то требовать или угрожать, так что и охраны мне был нужен минимум — ведь, чтобы продемонстрировать свои добрые намерения, мне не требовалось тягаться с кочевниками размером войска.
Впрочем, эти «кочевники» были таковыми не полностью, а уже на три четверти.
Да, большая часть народа Дженгеров жила в плодородной степи, которую они называли «морем трав», и это название весьма точно отражало суть. От самой реки Тьялль и до южного побережья земли степняков были покрыты сочной, зелёной травой, на которой они, кочуя несколькими ордами, круглый год пасли стада винторогих гауров и своих прекрасных коней, относясь к ним куда лучше чем к людям, как к величайшему сокровищу.
И было отчего — кони степняков, которых изредка удавалось купить имперцам, ценились куда выше, чем любые другие скакуны, и стоили треть своего веса в золоте.
Однако, несмотря на долгие годы кочевого прошлого, примерно четверть населения Дженгеров постоянно обитала в двух городах на побережье. Они были построены всего три сотни лет назад, когда уклад жизни кочевых племён слегка изменился.
Из племенного строя они перешли к монархическому, и вот уже два века народом Дженгеров правила одна династия. Другим важным изменением стало появление выборного органа — совета ханов. Туда входили известнейшие и достойнейшие из представителей разных племён. Именно они заседали в двух городах, вынося на суд правителя законы и предложения и, в какой-то мере, определяя и направляя политику всего народа.
Конечно, последнее решение всегда было за нахаром. И он же в случае войны, которой в этих землях не случалось никогда, управлял войском. Но наличие совета облегчало долю верховного правителя, и обещало каждому из жителей государства степняков, что они тоже имеют шанс добиться высокого положения.
Кстати, по поводу войска — постоянных боевых подразделений у степняков не было. Абсолютно каждый житель народа Дженгеров, будь то мужчина или женщина, являлся воином. Каждый из них с детства обучался владению клинками, копьём, стрельбе из лука и езде верхом, и каждый, в случае опасности, вставал под знамёна нахара, чтобы защищать свою страну.
Подумав об этом, я как раз разглядываю два небольших кораблика с низкими бортами, вышедшими из порта, чтобы встретить нас. Они вёсельные, и вскинув к глазу «око сардуора», найденное в мастерской Ирандера, я вижу, что на местах нескольких гребцов сидят загорелые, черноволосые женщины с сильными руками.
«Вот тебе и равноправие» — думаю отстранённо.
Несколько десятков миль назад нас уже встретили подобные судёнышки и сейчас плелись позади моих мощных (по сравнению с ними) кораблей. А это… Это всего лишь почётный караул, ведь нахар и совет ханов знают, что к ним прибудет делегация — не зря же послал к ним кейласа с гонцом.
Мы не останавливаемся и проходим мимо дерзко вильнувшими в стороны, чуть ли не перед самым носом моего флейта, судёнышками. Вдоль их низких бортов я вижу несколько десятков выстроившихся лучников, держащих оружие наготове, а их командиры, внимательно разглядывающие меня, указывают в сторону буёв, плавающих посреди залива.
Не слишком-то они рады меня видеть, судя по всему… Ждут подвоха? Впрочем, удивляться нечему — на их месте я бы тоже настороже принимал молодого колдуна, захватившего власть в соседнем тёмном королевстве…
В порту немного кораблей. В основном — рыбацкие судёнышки и лёгкие галеры наподобие тех, что встречали нас. Крупных военных кораблей и торговых судов нет. Оно и понятно — воевать степнякам на воде не с кем, как и торговать.
Что ж… Вот как раз последнее я и надеюсь исправить.
Лоция здесь мелкая, и моим кораблям приходится встать довольно далеко от берега, там, где позволяет глубина. Я сажусь в спущенную на воду шлюпку. С собой на берег беру лишь небольшое сопровождение — одного молодого колдуна по имени Тайкар, худого, бледного, с сильно выпирающим кадыком, длинными чёрными волосами, острыми скулами с недельной щетиной и серыми глазами — и пятёрку дайнхаммелов с самим капитаном Кроносом во главе.
После побега из Верлиона я забыл о том, что такое изысканная, или просто хорошая одежда. За всё время войны приходилось рядиться в грубые солдатские вещи и доспехи, но сейчас, отправляясь с посольством к кочевникам, я решил, что нужно выглядеть соответственно.
Поэтому велел портным, которых в Терразоре оказалось не так уж и много, сшить мне несколько новых комплектов одежды, три из которых взял с собой.
Сейчас на мне прекрасная чёрная рубаха на шнуровке, с вышитым золотистой тканью высоким воротником и золотистыми же манжетами, с тонкими, но объёмными накладками на плечах, изображающими драконов. Удобные штаны из мягкой кожи, тоже чёрного цвета, подпоясывает широкий золотой пояс с рубиновой пряжкой. На боку в иссиня-чёрных ножнах висит короткий, всего в пару локтей длиной, меч с простой гардой. На плечи наброшен тонкий, почти невесомый плащ — как нетрудно догадаться, снаружи чёрный, а изнутри золотистый.
Ну и дополняет образ тускло светящаяся бирюзовым кристаллическая перчатка на левой руке.
И когда под палящим солнцем мы причаливаем к берегу, я уже не думаю, что выбор такой одежды был удачен — очень уж мне жарко, даже в столь лёгкой ткани…
Ну и конечно сразу бросается в глаза отличие с одеждой местных жителей…
Простолюдины голые по пояс, в одних лишь кожаных штанах, сандалиях и платках на голове (таких же, какой был повязан на мне, пока я не снял его перед посадкой в шлюпку).
Ремесленники и торговцы — в лёгких одеяниях простых цветов, напоминающих халаты.
Стража — в доспехах, сплетённых из тонких кожаных ремешков, с кожаными же наручами и копьями, с широким листовидными наконечниками.

Народу в порту, несмотря на пекущий зной — полно. Рыбаки разгружают улов, торговцы что-то кричат от своих лотков, тентов и шатров, раскиданных вдоль всего пляжа, стражники ругаются с простолюдинами.
Но каждый и людей, занятых своими делами, нет-нет да и косится в мою сторону, стоит только выпрыгнуть из уткнувшейся в песок шлюпки и направиться к встречающей делегации.
То, что встречают меня, я определяю безошибочно. Красивые, утончённые одежды, расшитые золотом, серебром, с повязанными на манжетах и поясах цветными полосами шёлка, дорогие украшения и отряд стражи в доспехах, отнюдь не напоминающих портовых служак.
— Господин, позвольте, я пойду вперёд, — тихо произносит идущий рядом Кронос, но я отрицательно качаю головой.
— Ты ведь не знаешь языка степняков, капитан.
«И я не знаю — но частица Арканума переведёт каждое слово только для меня».

Когда мы подходим ближе, вперёд выступает один из десяти встречающих нас мужчин. Высокий, загорелый, кареглазый, гладко выбритый, с волевым подбородком. В белоснежных одеяниях с красными лентами шёлка — единственный, в чьей одежде есть такой цвет.
Интересно, это что-то значит?
— Приветствуем вас, владыка Хэлгар, — кланяется он. — Мы рады, что в Ялайском королевстве появился новый правитель, и надеемся, что ваш визит знаменует добрые намерения. Меня зовут Вахеро, я — хан первого круга.
— Приветствую, Вахеро, — киваю я, отвечая на чистейшем языке кочевников. Перчатка словно бы вкладывает мне в голову понимание того, что нужно сказать, и слова, покидающие рот, получаются чистыми, а речь — гладкой. — Я благодарен за то, что нахар и совет ханов согласился меня принять. И тоже надеюсь, что после долгих лет без контактов наши страны будут жить в мире и согласии.

***

Источники :

https://vesvknigah.ru/online/b-27826/p-1

https://moreknig.org/fentezi/knigi-pro-volshebnikov/351005-ne-vremya-dlya-geroev-tom-3.html

https://teleserial.club/knigi/100021-ne-vremya-dlya-geroev3/

https://author.today/work/252156

https://fb2.top/ne-vremya-dlya-geroev-tom-3-733286/read

https://readli.net/chitat-online/?b=1222749&pg=1

***

Слушать - https://audiokniga-online.ru/fjentezi/1587-ne-vremja-dlja-geroev-kniga-3.html === https://archive.org/details/3-3_20230413 === https://audioknigi.pro/audioknigi/20748-ne-vremya-dlya-geroev-kniga-3-ilyya-solomennyy.html ===

***

---

===================================

---

***

---

***

---

Фотоистория в папках № 1

002 ВРЕМЕНА ГОДА

003 Шахматы

004 ФОТОГРАФИИ МОИХ ДРУЗЕЙ

005 ПРИРОДА

006 ЖИВОПИСЬ

007 ТЕКСТЫ. КНИГИ

008 Фото из ИНТЕРНЕТА

009 На Я.Ру с... 10 августа 2009 года

Страницы на Яндекс Фотках от Сергея 001

---

***

МАРЬЯ ШОНИНГ. А.С. Пушкин

Анна Г.<арлин> к Марьи Ш.<онинг.>

25 апр.
W.

Милая Марья.

Что с тобою делается? Уж более четырех месяцев не получала я от тебя ни строчки. Здарова ли ты? Кабы [не] всегдашние хлопоты, я бы уж побывала у тебя в гостях; но ты знаешь: 12 миль не шутка. Без меня хозяйство станет; Фриц в нем ничего не смыслит - настоящий ребенок. Уж не вышла ли ты за муж? Нет, верно ты б обо мне вспомнила - и порадовала свою подругу вестию о своем счастии. В последнем письме ты писала, что твой бедный отец вс° еще хворает; надеюсь, что весна ему помогла и что теперь ему легче. - О себе скажу, что я, слава богу, здарова и счастлива. Работа идет по маленьку, но я все еще не умею ни запрашивать, ни торговаться. А надобно будет выучиться. Фриц также довольно здоров, но с некоторых пор деревянная нога начинает его беспокоить. - Он мало ходит, а в ненастное время крехтит да охает. Впрочем, он попрежнему весел; попрежнему любит выпить стакан вина, и вс° еще не досказал мне историю о своих походах. Дети ростут и хорошеют. Франк становится молодец. Вообрази, милая Марья, что уж он бегает за девочками, - каков? - а ему нет еще и трех лет А какой забияка! Фриц не может им налюбоваться, и ужасно его балует; вместо того, чтоб ребенка унимать, он еще его подстрекает, и радуется всем его проказам. Мина гораздо степеннее; правда - она годом старше. - Я начала уж учить ее азбуке. Она очень понятлива и кажется будет хороша собою. Но что в красоте? была бы добра и разумна, - тогда верно будет и счастлива.
P. S. Посылаю тебе в гостинец касынку; обнови ее, милая М.<арья>, в будущее воскресение, когда пойдешь в церковь. Это подарок Фрица; но красный цвет идет более к твоим черным волосам, нежели к моим светлорусым. Мужчины этого не понимают. Им всё равно что голубое, что красное. Прости, милая Марья, я с тобою заболталась. - Отвечай же мне поскорее. Батюшке засвидетельствуй мое искреннее почтение. Напиши мне, каково его здоровье. - Век не забуду, что я провела три года под его кровлею, и что он обходился со мною, бедной сироткою, не как с наемной служанкою - а как с дочерью. Мать нашего пастора советует ему употреблять вместо чаю красный бедринец, цветок очень обыкновенный, - я отыскала и латинское его название, - всякой аптекарь тебе укажет его.

---