Глядя прямо из-под век прикрытых,
В окружении размытых линий,
Я ищу героев песен позабытых,
Я, Офелия с венком из белых лилий.Мне твой голос кажется знакомым,
Обернись! Взмах рук – так звезды гаснут!
Гамлет, Гамлет, как мы далеко от дома,
Дай мне знать, что это не напрасно!Я могла всю жизнь тебя искать,
Лиц не различить, обласканных луною,
Но теперь и реки обернулись вспять –
Солнце снова рдеет надо мною.Платье мокрое, лобзающее кожу,
Я сменю на шелк и алую парчу,
Гамлет, Гамлет! Перед этим ложем
По тому, что было, ты зажги свечу.Век ли, два, мои глаза глядели
В пустоту, в безмолвный сумрак ночи,
Гамлет! Много знал ли ты Офелий?
Долго сомкнутыми были мои очи?Этот город больше не владеет нами,
Сгинул он, а я дышу, как встарь,
Поднимаясь над прозрачными волнами,
Падая на золотой алтарь.Ах, Господь моей души не принял,
Он тебе ее, всю в лилиях, отдал,
Чтобы в смерти я узнала свое имя,
Только если б ты меня позвал.Все прошло: я снова, как в июне
Дней своих, танцую и смеюсь,
Гамлет, кто бы мог подумать всуе,
Что я на закате утоплюсь?
В городе моем навеки вечер, Медленно идущий вдоль бульваров, Полночь опускающий на плечи, Прихожанин кабаков и храмов.
***
*** Не от усталости ли эта ласковость речам,
Как сок гранатовый — не бархатист, но вяжет,
Когда я волосы раскидывала по плечам,
Куда глядел ты, светлоокий княже?
Когда вечерний васильковый цвет
Кропили брызги южного левкоя,
Мы рассыпали пепел меловых планет
И собирали камни кайнозоя.
Тень Киммерии и понтийскую лазурь,
Кудрей янтарных плеск и гордый узел,
Архангельское небо и мирскую смурь
Ты до границ наших объятий сузил.
Не от усталости, никак не от тоски,
Но отчего-то это расстоянье
На глаз и на просвет — мне до руки
Твоей — смелейшее из притязаний.
Ты, впрочем, никогда не отступал,
И за спиной твоей рождались скалы,
И каждая вновь обретённая тропа
Любовью и травою дикой зарастала.
Моя ж любовь росла и вширь и вкось,
То всласть, то врозь,
То площадьми, то бездорожьем расходилась,
И, чтя великорусское «авось»,
Я на четыре стороны крестилась.
Утопи в воде, сожги на огне.
Воскреси, что живо,
Умри, что мертво.
Открой своё сердце,
Закрой свой разум.
Вспомни, кто ты,
Забудь, кем была.
Призови огонь,
Забудь о воде.
Волосы развевались на ветру, танцевать и прыгать через костёр заманчиво, но так надоедает.
Каждый раз одинаковый, танцуешь, прыгаешь, прыгаешь, танцуешь.
Среди сестёр чувствуешь единство и силу. Сила бьёт через край, кипятит кровь, будоражит разум. Так будет всегда ли?
Лысая гора — наш дом, тут тишина и умиротворение. Счастье легко найти, но и потерять его не труднее, чем найти.
Светлая богиня в каждой из нас. Мы горим, но не сгораем на кострах. Мы призываем огонь и отрицаем смерть. Мы танцуем на костях павших, мы воскрешаем из мёртвых. Нас не видно, но мы существуем. То, что мертво, умереть не может.
Магия в твоей крови, она опасна и изворотлива. Смертные боятся, но завидуют.
Утопить в воде легко, душа бессмертна, тело смертельно.
Из огня вышли, в огонь уйдём.
Пляски в темноте при полной Луне на костре смертных душ.
Воскреси нас, сестра.
о как же сладко в марте плачет
московская моя тоска
я бунт но вместо бурь и стачек
к искусству тянется рука
палаццо дожей наудачу
пречистенка наверняка
с небесными глазами мальчик
ведёт меня к особнякам
мы свет в подслеповатых окнах
в крови и яд и красота
и наши голоса на стёклах
как бабочки поверх листа
приколотые острою иголкой
останутся здесь на века
на веки тени голубой каёмкой
мне опускают облака
я так люблю тебя и эту
щемящую печаль в груди
за то что время настаёт для цвета
и что настанет отцвести
и жить мне век и век мне сниться
и на прощанье целовать
и лепестки цветков в петлице
на полуслове обрывать.
