Главная » » ...наследник 010

22:21

...наследник 010

***

Глава 19

— В смысле — «нет»?

По бесконечному изумлению во взгляде Реверс можно было подумать, что она и правда не знает, что означает это слово. Я медленно вздохнул.

Казалось бы, я прожил без малого три столетия.

Не то, чтобы я ощущал себя стариком. Для людей, что прожили двадцать или тридцать лет, эта цифра обычно кажется бездонной пропастью, а я сам — глыбой из глубин истории. Чушь, конечно. Возраст ничего не решает - всё решает сам человек. Один в свои двадцать испытает больше, чем другой за тысячу, а другой и в тысячу будет меньшим стариком и снобом, чем многие в свои двадцать. Что до меня, то я не испытывал ни выгорания, ни консерватизма, ни желания поучать молодёжь — ни одного из признаков старости как состояния души.

И всё-таки такая цифра в паспорте не проходит бесследно — за свои годы я накопил достаточно большой багаж опыта, и временами даже начинал думать, что количество вещей, способных меня по-настоящему удивить, ничтожно мало.

Что ж, сейчас был случай именно из таких.

«Давай убьём Йошиду Распутина вместе. Для начала».

Её слова, не мои. И я понятия не имел, каким образом из уймы возможных вариантов развития событий она выбрала именно тот, о котором я бы даже не подумал — самый маловероятный и странный.

Я бы не удивился, если бы она раскусила меня. Понял бы, если бы попыталась отыграться на мне за то, что «отнял право на месть». Действительно ушла бы искать Йошиду. Да... в общем, что угодно — кроме этого.

Я едва сдержался, чтобы не выругаться вслух. Глаз дёрнулся; лицо скривилось. По счастью, балаклава всё ещё закрывала моё лицо, и Реверс не увидела всей этой гримасы.

Вот только она что-то прочитала по моим глазам.

— Или... ты не хочешь убивать его именно со мной? — она чуть сощурилась. — В чём проблема? Не доверяешь мне? Или сомневаешься в моих силах?

Я глубоко вздохнул.

Как я и говорил, за триста лет я повидал всякое. Но была одна вещь, что всегда удивляла меня как в первый раз. Женская проницательность.

Или... пожалуй, нет, не удивляла. Скорее, пугала до жути. Своей конченностью и тем, как выборочно она работает.

Реверс, например, не поняла совершенно банальной и самой важной вещи — того, что я и есть Йошида Распутин. Зато моментально прочитала по глазам, что я совершенно не горю желанием проводить с ней время.

— Нет, — я качнул головой. — Дело... не в этом.

— В моей внешности, да? — хриплый голос Реверс прозвучал глухо и как-то подавленно. — Я... не нравлюсь тебе?

Я захлопал глазами. Что я говорил о конченности женской интуиции?

Открыв было рот, я собирался ответить. Но не успел; слова полились из Реверс, как пули из автомата.

— Ну, да, — она моргнула. — Слишком мало женственности, слишком похожа на мальчика.

...что? Я еле поспевал за полётом её мысли, пытаясь понять, как она умудряется выводить одно из другого.

— ...может, у меня и правда маленькая грудь...

Может.

— ...но короткая причёска и отсутствие макияжа — это временно...

Я пробежался по её фигуре с головы до ног скептическим взглядом. Кажется, отрастив шевелюру подлиннее и накрасившись, Реверс будет похожа на длинноволосого накрашенного мальчика.

— Но не в одной только внешности дело, верно?

Фух. Неловко улыбнувшись, Реверс замолкла, и наконец-то дала мне самому вставить слово.

— Конечно, не в ней, — согласился я. — Ты, например, даже лица моего не видела.

— Вот именно, — подтвердила Реверс. — Но этого и не нужно!

...а что, в школе ассасинов понятие сарказма не проходят?

— Главное — характер...

— Ты знаешь меня десять-пятнадцать минут, — напомнил я.

— Этого достаточно, — заверила меня Реверс. — Главное схватывается сразу.

Я нервно покосился на валяющихся сбоку охранников. Они ведь могут очнуться в любой момент.

Впрочем, овощ бы с ними. Реверс вырубила их один раз, сделает это снова. А вот Валера, что лежит себе в кабинете в десятке метров отсюда... Если Реверс сообразит, что он жив, вся её любовь быстро закончится. А я сейчас не в том состоянии, чтобы в открытую драться с той, кто планировала победить Валеру один на один.

— ...к тому же, меня совершенно не смущают вещи вроде мужских шуточек, если ты об этом, и...

— Прости, что? — сощурился я. — Кажется, я прослушал начало фразы.

Я как-то упустил момент, когда всё перешло в эту плоскость.

— Просто говорю, что за мой характер можешь не беспокоиться, — Реверс продолжала неловко улыбаться. — Я столько времени провела среди мужчин, что меня можно назвать кем-то вроде друга и девушки в одном флаконе. С другой стороны, я умею слушаться, быть ненавязчивой, и...

— Ненавязчивой? — выдохнул я.

— ...но если ты волнуешься о моём благочестии после года здесь, то я всё ещё невинна, — добила меня Реверс.

Пфырчц. Если существует в мире что-то, по-настоящему страшное, то это — нрфытые озабоченные девственницы.

— Видишь ли... — я почесал в затылке, — всё сложно. И нет, дело не в тебе, дело во мне.

Ладно. Клише так клише, сама напросилась.

— Просто я... иду по тёмному пути тёмных героев, — я попытался изобразить печаль. — Моя судьба — всегда быть одному, и никто не сумеет разделить моего одиночества. К тому же, боюсь, правда обо мне тебе совершенно не понравится. Мы не можем...

— Я достаточно сильна! — на этот раз возмущение было так сильно, что Реверс мне даже договорить не дала. — Как, по-твоему, я сумела попасть сюда и удержаться здесь целый год? Я лучшая из лучших! Мои учителя научили меня всему, что знали, плюс сила моего рода...

Рпыфенсчц.

Я открыл рот.

Я закрыл рот.

Она же и дальше будет выворачивать любое моё слово под себя?

Так; попробуем проследить ход её мыслей. На её предложение убить Йошиду вдвоём я ответил отказом. Она могла бы решить, что причина отказа — соображения безопасности, или профессиональная этика, или ещё Бог весть что в разрезе ситуации... но она сразу решила, что отказ — нежелание действовать именно вместе с ней.

При этом на саму миссию и цель - ноль внимания?

М-да... Печально признавать, но, похоже, вопрос жизни Йошиды для неё — что-то наподобие похода в кино на романтическую комедию, лишь предлог побыть со мной.

Трпыфуцч.

— Я понимаю, — снова заговорила Реверс, — что у меня нет опыта в отношениях с мужчинами, но... Совместное выполнение миссии поможет нам лучше узнать друг друга, понять, подходим ли мы друг другу...

Какое странное чувство. Вроде говорим об убийстве, а меня вот-вот начнёт тошнить розовыми блёстками.

К черту, долго мы так продолжать не можем.

Я поглядел в её щенячьи глаза.

— Ладно, — я сухо пожал плечами. — Ты права. В конце концов, это просто миссия.

Время идёт, и Валера с каждой секундой всё ближе к пробуждению. Нужно как-то увести её отсюда, пока это не случилось. Как-никак, если ложь насчёт Валеры всплывёт, теперь мне грозит не просто злая ассасинша с заказом, а полноценная месть за разбитое женское сердечко. А это – куда страшнее, спросите любого адвоката по семейным делам.

В общем, лучше убраться отсюда, и поскорей. Да и вообще — держать её на виду, пока новых глупостей не наделала.

Реверс же, похоже, была на седьмом небе от счастья. Она разве что за руку меня за собой не тащила к лифту.

— Погоди, — отрезал я. — Пообещай мне одну вещь.

— Да? — она обернулась на меня.

— На этом задании ты подчиняешься любому моему слову, — потребовал я. — Любому. Что бы я ни приказал. Это понятно?

Если она и дальше собирается вести себя как поехавшая фанатичка, то пусть хотя бы будет послушной поехавшей фанатичкой.

— Так точно! — по-военному отчеканила Реверс. Ничего сейчас не могло испортить её счастья; выйдя из лифта на первом этаже, она чуть ли не вприпрыжку повела меня в сторону спален, переходя на чеканный шаг только при виде дежурной охраны.

Ощущение такое, словно мы бежим по лугу из ромашек, а не идём кого-то убивать.

— Я знаю, где разместили Йошиду, — прошептала мне Реверс уже на ходу. — Он никуда не денется; сам увидишь, насколько я хороша в деле. Всё случится быстро и точно.

— Быстро? — я поднял бровь. — Мне казалось, ты захочешь насладиться этим подольше.

В её состоянии было бы как раз кстати компенсировать провалившуюся месть выполнением нового заказа с пристрастием.

— У нас будет ещё много времени узнать друг друга поближе...

— Только через... труп Йошиды Распутина, — пробормотал я в ответ, опасаясь того, что дела обстоят еще хуже, чем казалось изначально.

— Именно, — подтвердила Реверс. — И мы почти пришли.

Ага, я заметил. А вот и казарма, в которой меня разместили. По-прежнему пустая, как я и думал: Валере хватило ума не пихать меня в общую спальню сходу.

Полная тишина и незастеленные кровати. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить: Йошиды Распутина здесь нет. Тем ироничнее, конечно, было то, что я в этой комнате всё-таки был, пусть Реверс об этом и не подозревала.

— Пришли, говоришь? — хмыкнул я, замирая на пороге. Ближайшая охрана стояла метрах в пятнадцати и не могла нас слышать. — А по-моему, не пришли.

Реверс недоумённо оглядывалась. Свет из окна хорошо освещал комнату, показывая, что на кровати никого; девушка принялась придирчиво оглядывать соседние койки в поисках сбежавшей жертвы.

— Он должен быть где-то тут...

— Кому должен? — я опёрся рукой о дверной косяк. — Что ты вообще знаешь о Йошиде Распутине? Может... он вообще уже покинул территорию Третьего Штаба?

— Прошёл через всю охрану? — Реверс удивлённо покосилась на меня. — Не думаю, что парень, только вставший после комы, способен на такое.

Да что ж вы все так прицепились к этой коме-то, ей-Богу.

Наклонившись, Реверс выудила из-под моей койки задвинутую туда коробку. Сухпаёк, ага.

— Ну, да... — пробормотала она, доставая изнутри пачку сухих галет. — Это та самая кровать, но где...

Уверенности в её голосе уже не было.

— Я же говорил, — пожал я плечами. — Йошида Распутин далеко не так прост, как тебе кажется. Может, он где-нибудь далеко, а может... совсем рядом.

Вы бы тоже не удержались.

— Рядом! — расцвела Реверс вновь, отбрасывая галеты на пустую кровать и щёлкая пальцами. — Ну, конечно! Куда ещё он мог деться, как не...

Развернувшись ко мне, она быстро зашагала в мою сторону... и потянула меня за руку.

— Идём. Вариантов не так много.

— Каких вариантов? — озадаченно уточнил я. Приятно, конечно, что она не раскусила меня из-за маленькой шутки, но за её реверсивными логическими выводами я по-прежнему не поспевал.

— Одна из других казарм, — кивнула она. — Может, не захотел спать в одиночестве, или его переложили, опасаясь покушения...

А, вот оно что.

Дежурные, стоящие в коридоре, по-прежнему не обращали на нас внимания. Капитан Реверс пользовался в их глазах большим авторитетом, судя по всему, и если ему понадобилось зачем-то взять посреди ночи рядового Карапулько и ходить с ним по казармам — значит, так и надо.

Впрочем, у часовых сейчас была куда более важная проблема — неусыпная борьба со сном. Я видел, как эти парни пучили глаза и мучительно старались не зевнуть, и мысленно пожелал им пойти, попить кофейку. Авось поможет.

Соседняя казарма была точно такой же, как и эта, с той лишь разницей, что большинство коек здесь были вовсе не пусты. Мерный и тихий звук дыхания сразу десятка-двух человек разносился по помещению, заставляя нас притихнуть, чтобы никого не разбудить. Мы на цыпочках вступили внутрь, приглядываясь к рядам сопящих под одеялами вояк.

— И что теперь? — шепнул я. — Будешь проверять каждого?

— Вовсе нет, — отозвалась Реверс, быстро оборачиваясь по сторонам и что-то считая на пальцах. — Я и так знаю, какие кровати заняты, значит, остаётся не так много вариантов.

Она уверенно подошла к одной из коек, потянула одеяло… пусто. Я тихо хмыкнул и пожал плечами. А что она хотела найти?

Реверс, впрочем, вовсе не выглядела разочарованной — она по-прежнему была полна энтузиазма и решимости обнаружить меня. Ну, флаг в руки; я еле слышно ступал за ней, оставаясь на шаг позади.

— А здесь?.. — пробормотала она, подходя к ещё одной койке — расстеленой, но пустой на вид. — Так, чья же это…

Шаги. Мы с Реверс одновременно замерли, обернувшись к двери. Шаги и... два голоса.

— Думаешь, Сокол будет рад, если мы придём сейчас?

— А по-твоему, он больше обрадуется, если мы заявимся с утра, как ни в чём не бывало?!

Ох. Вот поэтому я хотел убраться из Третьего Штаба как можно скорее. Голоса-то знакомые. Звягин и Карапулько. Надеялся, что вы проваляетесь до утра, но, похоже, надо было бить посильнее.

Пока Реверс соображала что-то своё, как обычно, реверснутое, я быстро огляделся по сторонам. До второго выхода не успеем. Дать себя заметить в форме Карапулько не вариант, а значит...

— В постель, — скомандовал я стальным голосом. — Накрыться одеялом и не отсвечивать.

— Что? — вытаращилась на меня Реверс.

— Беспрекословное подчинение, помнишь? — отрезал я. — Живо! Потом объясню.

Рухнув на свободную кровать рядом с девушкой, я еле успел натянуть одеяло на самую макушку, когда эти двое зашли в казарму. Кажется, Реверс прижалась ко мне плотнее, чем это было необходимо.

— Разнос нам в любом случае обеспечен, — продолжал спорить с товарищем Карапулько, говоря громким шёпотом. — И будет лучше, если Сокол не предъявит нам ещё и за задержку.

— Этот придурок мне руку сломал, когда в шкафчик запихивал... — простонал Звягин; судя по шагам, он ещё и прихрамывал. — Мне срочно нужно в медпункт. И тебе, кстати, тоже — весь затылок в крови.

Ну, да. Я не особо церемонился с ним. Если так подумать, то я даже припоминаю, как что-то хрустнуло… Ничего, потерпит.

— Медпункт не поможет, если Сокол поставит нас к стенке за саботаж, — мрачно отозвался Карапулько.

В ответ раздался новый стон; шаги простучали совсем рядом. Вот они будто остановились напротив нашей кровати… я затаил дыхание, но в этот момент Звягин снова заговорил.

— Да ладно, не убьёт же он нас на самом деле! А сломанная рука…

— Слушай, Звягин, — тихо, но чётко проговорил Карапулько, минуя нашу койку и проходя дальше. — Где-то по штабу до сих пор бегает этот очумевший Йошида Распутин, и если Сокол не узнает об этом от нас, как можно скорее...

Я ощутил, как зашевелилась Реверс; её дыхание обожгло мне ухо; я попытался было отодвинуться, но это привело бы к падению с узкой койки, так что оставалось только лежать, оставаясь скованным неожиданной близостью наших тел.

— Очумевший — это точно, — подтвердил Звягин. — Думает, если он сын начальства, ему всё можно.

— И знаешь, что? — Карапулько был непреклонен. — Он прав. Ему действительно всё можно. Ему ничего не будет за то, что он избил нас. За то, что сбежал невесть куда. Может, он уже за пределы Третьего выбрался — и за это ему тоже ничего не будет, представь себе!

Тело Реверс напряглось ещё больше; одна рука скользнула по моей груди, другая ненароком коснулась бедра. То есть, это я понадеялся, что ненароком; кто их знает, перевозбуждённых девственниц.

Впрочем, лучше пусть думает обо мне в таком плане, чем задумается над словами о сбежавшем Йошиде всерьез.

— А вот нам, — Карапулько, судя по звуку, копался в вещах; ну, да — я же оставил его в одном белье, — нам, Звягин, лажать нельзя. И поэтому мы пойдём...

— Мне надо в медпункт! — тихо взвыл тот. — Говорю, у меня рука сломана! Завернём в медпункт — и оттуда сразу...

— ...а, чёрт с тобой, — сдался Карапулько. — Но только учти, если за это время Йошида ещё что-то совершит — а он может, похоже...

Шаги отдалялись; тело Реверс чуть подрагивало, лёжа практически у меня в объятиях.

— Поверить не могу, — прошептала она мне в самое ухо. — Ты был совершенно прав насчёт него. Я считала Йошиду Распутина обычным инвалидом, но ты раскусил его, даже не глядя.

Томный вздох.

— Теперь понятно, почему ты не воспринимаешь меня всерьёз. Но я исправлюсь, обещаю!

— Да тише! — шепнул я. — Шаги!

Карапулько и Звягин, кажется, ушли. Зато я отчётливо слышал ещё чьи-то шаги, и приближались они... прямо к нам.

А затем кто-то нервно кашлянул прямо над нами.

— Эй... какого?

Голос не Карапулько и не Звягина. Уже хорошо. С другой стороны, кто-то стоит в полуметре от нас и требует объяснений; размышлять времени не было, поэтому я просто высунул голову.

Солдат в одном белье, с полотенцем, перекинутым через плечо, и тюбиком зубной пасты в руке, непонимающе и возмущённо уставился на меня.

— Ты ещё кто такой? — он понизил голос. — Это моя кровать, и если...

Я спокойно оглянулся. Главное, что те двое уже убрались, ну и ладно. Всё чисто; отлипнув от Реверс, я спокойно вылез из постели; девушка выбралась следом, поправляя форму; мельком глянула на солдата...

— Кха... Капитан Реверс? — тот округлил глаза, глядя, как мы вдвоём вылезаем из-под одеяла. — П-простите... сказали бы сразу, что вы тоже... э... тут отдыхаете. Я и на другой кровати поспал бы!

— Мы уже закончили, — спокойно сообщил я ему, пока Реверс не сочла за лучшее убрать нежеланного свидетеля. Интересно, успел ли он прочитать фамилию на моей форме?..

Если да, то о Карапулько по штабу теперь пойдут интересные сплетни.

Впрочем, это меня интересовало в последнюю очередь. Крепко ухватив Реверс за руку, я спокойным шагом повёл её прочь; та была только рада и не сопротивлялась.

Я выдохнул. Если не считать ошарашенный взгляд солдата с тюбиком пасты, наблюдавшего за тем, как его капитан скачет под ручку с Карапулько, то всё прошло гладко.

Но заговорил я, тем не менее, лишь когда мы отошли от казармы на приличное расстояние.

— Ну? Как видишь, Йошиды здесь нет.

— Нет, — со вздохом согласилась Реверс. Судя по озадаченному выражению лица, она сейчас прикидывала, в какой ещё казарме я могу находиться.

Так, ладно. Время поджимало, и мне было нужно кончать этот спектакль как можно скорее. Придётся действовать более прямо.

— Поменьше спорь и побольше слушай, — сухо посоветовал я. — Йошиды нет не только в казарме; как видишь, он не самый простой клиент. Он всё предугадал заранее и давно скрылся. А может, вообще готовится поднять тревогу. Кто знает этого психа? – я улыбнулся под маской. – Он чертовски хорош.

— Но он не может быть лучше меня… – девушка снова окинула меня взглядом, – и уж точно не может быть лучше тебя.

Я помахал перед ней указательным пальцем.

— Ты уже однажды усомнилась в моих словах, — дожимал я. — И кто оказался прав?

— Ты, — признала Реверс.

— Вот именно, — кивнул я. — Йошида либо покинул Третий Штаб, либо занял такую позицию, в которой его будет почти невозможно достать, не раскрыв себя всем.

Мы остановились в коридоре, ведущем к выходу.

— И... что ты предлагаешь? — Реверс посмотрела на меня.

Я снова пожал плечами.

— Здесь слишком опасно, — вздохнул я. — Одна миссия выполнена, а другая, увы, провалена. Остаётся только убраться отсюда... нам обоим, вместе.

Последнее слово перекрыло для Реверс любые недостатки положения. Вместе, ура! Она расцвела, словно фикус в горшке.

— Тогда нужно уходить сейчас, — девушка старалась скрыть радостное возбуждение в голосе. — Это будет непросто.

— А что так? — я покосился на неё. — Мне казалось, ты говорила, что тебя обучали лучшие из лучших.

Зачем напрягаться и думать о путях отхода, когда можно переложить заботы на кого-то другого?

— Пожалуй, я могу в последний раз воспользоваться образом капитана Реверса, — хмыкнула девушка. — По старой памяти. Мне здесь доверяют, и мы сможем угнать один из БТРов...

Она тут же посерьёзнела.

— Но это только в том случае, если Йошида ещё не поднял тревогу. Тогда придётся прорываться с боем.

— Не попробуем — не узнаем, — рассудил я.

Ага, как же. Тревогу. Да кто вообще поверит мне, если я подойду к местным и заявлю, что знакомый всему штабу капитан Реверс — девочка, да ещё и ассасин? А ещё, скажу я, так уж вышло, что я там Валеру вашего того... ушатал. В общем, пока я только попытаюсь объясниться, она меня уже три раза прирезать успеет.

Нет уж. Нужно просто свалить с ней подальше — а там я просто выйду за сигаретами на ближайшей заправке. Уйду по-английски, не прощаясь. А затем пробегусь по паре Оттисков, поправлюсь в силе... и дела сразу пойдут проще. Даже если она захочет вернуться и отомстить мне, силёнок у меня к тому моменту будет уже предостаточно.

Всё, что нам сейчас нужно — это убраться до того, как Валера очнётся или те двое заявятся к нему на отчёт. Надеюсь, Звягина будут бинтовать в медпункте подольше; план мне нравился.

Впереди показался пост охраны. Пройти его, и мы уже снаружи; затем в гараж, и...

— Плевать я хотела на все ваши правила! — донеслось от пропускного пункта знакомым голосом. — Ты не имеешь права не впустить меня. Я твоё непосредственное начальство.

А?

Сощурившись через прорези балаклавы, я с удивлением поглядел на Наину Распутину. А она здесь что делает, да ещё в такое время?

— Ты ведь понимаешь, что одно моё слово — и ты вылетишь отсюда? — докапывалась она до охранника. — Я явилась сюда поговорить со своим пасынком. И я это сделаю.

А дамочка настроена серьёзно. И что за срочные разговоры посреди ночи? У меня возникло ощущение, что эта беседа… не слишком мне понравится.

— Пошли, — быстро прошептал я Реверс, ускоряя шаг. — Отличный момент, чтобы выйти, пока на неё отвлечено всё внимание.

Девушка кивнула, и мы быстро зашагали вперёд.

— Командир не отвечает! — молодой солдатик только развёл руками. — Вы сами видели, госпожа Распутина, я пытался дозвониться до него, но...

— Мне плевать на Сокола, — отрезала Наина. — Для меня он такая же шестёрка, как и ты. На всех вас плевать, кроме...

Её взгляд быстро и с презрением скользнул по Реверс, по мне... и вдруг замер; лицо женщины вытянулось; она быстро заморгала.

— ...кроме... Йошиды Распутина?.. — по инерции закончила она, изумлённо глядя прямо на меня.

* * *

В последней раз Михаил Распутин бывал в особняке Медведевых… да чёрт его знает, когда — кажется, ещё в юности. Их кланы всегда находились между собой на ножах, в состоянии холодной войны, поэтому дружеские визиты были плохой идеей.

Он оглянулся на окно. Уже светает; скоро прилетит Мори, но… нет, у него уже попросту не хватит сил на то, чтобы встретить японца. Ладно, пусть. Друг на то и друг, чтобы понять. Люди рода встретят Хидео, проводят в особняк со всем почтением. А уже днём они отобедают и обсудят дела.

А сейчас…

Леонид Медведев был серьёзен и мрачен. Он возвышался напротив Распутина живой горой, чуть поменьше самого Михаила, так, что на фоне двух этих человеческих глыб дорого отделанный кабинет казался крохотной каморкой — если не в буквальном смысле, то переносном.

— …понимаю, как странно это выглядит, учитывая срочность, на которой я настаивал… — продолжал Леонид. — Но дело действительно важно, так что…

Михаил Распутин никак не мог сосредоточиться на том, что говорил ему Медведев. Как будто... его грызло какое-то беспокойство, но почему и по какому поводу — поди ж ты сообрази.

— Ближе к сути, — бросил он в ответ. — Я и так отложил срочные дела и приехал сюда по звонку, вовсе не для того, чтобы выслушивать общие фразы и объяснения ни о чём.

Медведев кивнул.

— Хорошо, — выдохнул он. — Сложно решить, с чего начать, но, если коротко…

Он покачал головой и развёл руками; сидящая рядом заплаканная Илана Медведева — а она здесь зачем — неловко и нервно теребила в руках кончик длинных русых волос.

— …когда мне позвонил Евгений Суворов и сообщил, что Йошида Распутин пытался склонить мою дочь к интиму против её воли... я не знал, что и думать.

Илана Медведева чуть всхлипнула; на красивом лице девушки и так были видны подтёки от косметики. Впрочем, Михаил и внимания не обратил на это; от услышанного у него распахнулись глаза.

Теперь понятно, почему Медведев вызывал в такое время суток. И почему вообще так хотел именно поговорить, а не кидался с кулаками, как он это обычно делал.

Но такие новости приятно сообщать врагу в лицо, да? Медведев чуть привстал.

— Это тянет на оскорбление моего сына, Леонид, — отрезал он.

Верить такому с полуслова глупо: Йошида, конечно, легкомысленный тип с играющими гормонами, но насильник? Впрочем, и сразу отметать, после сегодняшнего, не умнее.

Но правда — не первое, что волновало сейчас Михаила. Обвинение в адрес рода — вот что куда важнее.

— Погоди, погоди, — Леонид привстал в ответ, примирительно поднимая руки. — Я же не сказал, что так это и было. Я сказал, что так мне сказал Суворов-младший.

Бровь Михаила вздернулась вверх.

Если так, то дела только что стали хуже. Медведевы — враг раздражающий, но вполне знакомый, и за годы у Михаила накопилась уйма способов урегулировать все острые конфликты. Суворовы — совсем другое дело; по влиянию они сопоставимы с Распутиными, и если под влиянием Распутиных находилась большая часть внутренних органов, вроде полиции или ОМОНа, то Суворовы контролировали немалый кусок внешних вооружённых сил.

— Это слова только Евгения? — быстро уточнил он, садясь обратно. — Или и его отца тоже?

— Евгения, — пояснил Леонид. — Пока только Евгения.

Пока. Леонид прекрасно понимает, что значит это «пока». Младший Суворов — просто привыкший ко вседозволенности мажор, его слово не слишком весомо. Но вот слово Суворова-отца, как и генерала Суворова, деда Евгения… Это сравнимо уже со словом самого Михаила.

— На деле же, — продолжал Медведев, — всё оказалось несколько иначе.

— Насколько... иначе? — уточнил Распутин.

Что он вообще здесь делает?.. Если Йошида действительно вляпался в подобный скандал, ему нужно лететь к Суворовым, а не просиживать штаны в кабинете Медведева. Тому, похоже, даже нравилось, что сам Распутин, его вечный враг, вынужден выслушивать от него подобное.

Медведев и правда улыбнулся. Вроде вежливой улыбкой, но… какой-то слишком уж мерзкой.

— Йошида и Илана, — Медведев кивнул на дочь, — действительно... встретились. И, похоже... между ними вспыхнула искра.

— Что, прости? — переспросил Михаил.

После всех событий этого дня… не то, чтобы он как-то удивился. Скорее, не мог понять, в какой момент Йошида успел ещё и здесь подсуетиться. Он не верил в версию Медведева — но всё же тот не мог позвать его в час ночи, выдумав это на ровном месте. Что-то всё-таки имело место быть.

— Обоюдная, — охотно пояснил Медведев. — С первого взгляда, как говорится. Илана?..

— Да, — закивала та. — Всё именно так.

Михаил постучал по столу. Желание просто встать и выйти, не дослушивая этот бред до конца, становилось всё сильнее, но что-то его останавливало.

Слова Евгения Суворова. Пока. Лишь пока.

— А Суворов... — продолжал Леонид. — Ну, парень всё превратно понял. В конце концов, он долго ухлёстывал на Иланой, и... в общем, он попытался напасть на Йошиду — из ревности или не сообразив, что происходит.

— И? — сухо уточнил Михаил. Он уже догадывался, что услышит в ответ.

— И получил в ответ, — отозвался Медведев. — Хорошо получил. Вот теперь... обида, ревность.

Михаил тихо присвистнул.

Евгений Суворов был не из тех, кого так легко избить. Впрочем… как и Тигран Гасанов, и охрана в клубе Горыныча. Всё говорило о том, что Михаил должен испытать гордость за сына, однако… от таких новостей он ощущал кое-что иное.

— Похоже, парень решил распустить слухи, порочащие честь Йошиды и Распутиных, — продолжал тем временем Леонид.

С каких это пор Медведевых волнует честь его рода? Впрочем, Михаил уже понимал, к чему всё идёт. Не нужно быть экспертом, чтобы понять, чего хотят Медведевы.

— Так что лучшим выходом защитить своё доброе имя для Йошиды будет... так сказать, взять на себя ответственность, — подытожил Леонид, — И заявить об этом раньше, чем шаг сделает Суворов старший.

Нет, всё-таки Медведевы не могли найти более неудачного момента, чтобы вылезти со своим топорным шантажом. Хотя, возможно, сам Леонид и считает момент идеальным: день, когда у его врага всё идёт наперекосяк, когда ему сушат мозги всё более и более странными новостями, разрушая планы. Удачное время, чтобы ударить в спину.

— Ответственность? — он уставился на Леонида нехорошим взглядом. — А может, ты просто сделал не те выводы, Леонид?

Ладонь Михаила плашмя ударилась о стол.

— Пробуждение Йошиды, изменения в планах. Суворовы нарываются на скандал и всё такое. Может, ты просто решил, что сложный день у меня — лучшая возможность угрожать, пытаться шантажировать меня? Тогда подумай ещё раз, Медведев. О своём отце и том, к чему привели ваш род его угрозы мне.

— Угрозы? Шантаж? — Медведев продолжал улыбаться, глядя в ответ даже как-то расслабленно. — Где ты услышал угрозы, Михаил? Я лишь предупреждаю. Суворов младший — парень нервный и честолюбивый, он не остановится в своём желании отомстить… я же предлагаю тебе не самый плохой вариант, что сразу зароет топор войны.

Он качнул головой.

— Если так задуматься, Михаил… разве самому тебе это не будет выгодно?

Вот же пфынчсопая сволочь.

Михаил еле удержался от тяжёлого вздоха. Ясное дело. Леонид прекрасно помнит, кто такой Йошида и в чём его настоящая ценность. И его действия сейчас — логичны от и до.

Да и в том, что подобная сделка будет выгоднее союза с Романовыми… он тоже прав.

— Я подумаю над твоим предложением, Леонид, — спокойно кивнул Распутин, поднимаясь с места. — Что до Суворовых… то род Распутиных разберётся с ними. Сам.

Он вышел из-за стола, давая Леониду понять, что разговор окончен и провожать его не надо.

Суворовы… слишком мощный род, чтобы конфликт с ними дался малыми потерями. Но сейчас слишком важный момент, чтобы всё пошло наперекосяк, поэтому, если выбора не будет, Распутины не побоятся сделать свой ход.

Но на самом деле больше всего его волновало другое.

Его сильно волновал сам сын.

Он начал пугать уже самого Михаила. Пугать гораздо больше, чем очередная, пусть даже и серьёзная, стычка с Суворовыми.

Что дальше? Отправляя его к Романовым, он и предположить не мог, что Йошида каким-то неведомым образом пересечется ещё и с наследницей недружественного рода. Да как он вообще оказался рядом с ней?..

Беспокойство, что грызло его всё это время, снова шевельнулось внутри. А что, если отправить Йошиду в Третий Штаб тоже было ошибкой, плохой идеей?..

...да ну, это уже паранойя. Уж там-то что может случиться?

* * *

***

Глава 20

Мы с Наиной продолжали смотреть друг на друга.

Во взгляде женщины мелькал целый спектр эмоций. Изумление, недоумение, недоверие — в общем, вся та гамма, что испытывал сегодня, пожалуй, каждый, с кем я пересекался. Я уже начал привыкать к ней.

Что до моего собственного взгляда, то... я старался не нарушать внешнего спокойствия, но я тоже был изрядно удивлён. Как она умудрилась узнать меня? На мне всё ещё была маска-балаклава, нас разделяло метров пять, и мимолётный взгляд... Но в том, что она меня узнала, сомнений не было. Иначе откуда эта осечка и этот взгляд?

Я оторвался от Наины, поглядев на Реверс. Наина, по её же словам, приехала поговорить с пасынком, то есть, со мной. С Йошидой Распутиным. С тем самым Йошидой, которого Реверс так жаждет убить — о чём сама Наина совершенно не в курсе.

Как же вся эта ситуация балансировала на кончике иглы. Противовес на одном конце, противовес на другом. Убери любой — и всё рухнет в тартарары.

Предугадать развитие событий нельзя. Управлять ими особо тоже не получится. Однако можно попытаться удержать баланс до конца, взяв ситуацию под контроль настолько, насколько выйдет.

— Госпожа Распутина?.. — солдат, стоящий на контрольном пункте, переводил взгляд с нас двоих на Наину. — Всё в порядке?

Наина резко подняла вверх ладонь, приказывая ему замолкнуть; открыла рот, но через пару секунд снова его закрыла, не прекращая пристально глядеть на меня.

Кажется, у нас общая проблема. Мы не знаем, с чего начать диалог. Ладно, кажется, у меня возникла идея.

— Госпожа Распутина, — сообщил я, чуть кивнув. — Полковник Сокол приносит свои извинения за эту задержку. На седьмом этаже возникли... проблемы со связью, но он заметил вас по камерам и послал нас.

— Эээ... — продолжал нервничать солдат. — Я всё равно не могу пропустить вас без приказа от вышестоящего?

— Ты что, не слышал? — от моих слов Наина чуть ожила.

— Капитан Реверс? — я повернулся к девушке, недоумённо лупающей глазами. — Вы ведь вышестоящий, верно? Так что, технически...

На Реверс уставились все, кто находился в коридоре.

— Это же... — чуть слышно шепнула Реверс. — Ты ведь знаешь, кто она?

— Разумеется, знаю, — так же тихо ответил я. — Пропусти её. Так нужно. Послушание, помнишь?

Реверс прокашлялась; её хриплый голос был почти неотличим от мужского.

— Рядовой, — велела она, кивая. — Пропустите госпожу Распутину внутрь. Это приказ.

Солдат поспешно щёлкнул рычажком, распахивая турникет, и облегчённо выдохнул, довольный тем, что ответственность за скользкую ситуацию легла на чьи-то другие плечи.

Наина лишь молча поджала губы, слушая наш разговор. Было видно, что происходящее — удар по её самолюбию, но не настолько крупный, чтобы вмешиваться. Когда турникет открылся, она быстро направилась к нам.

— Рядовой... Карапулько, — прочитала она на нашивке. — Надо полагать, проблемы Сокола начались не без причины? Со внутренней связью, я имею в виду.

Конструкция на игле покачнулась, но устояла. Наина сообразила, что раскрывать моё инкогнито не стоит, и даже потрудилась завуалировать реальный посыл фразы. Интересно, зачем?

— Мы как раз заняты выяснением этих причин, — согласился я.

— Возможно, я смогла бы прояснить пару моментов? — холодный голос женщины был беспристрастен, взгляд снова собран. — Думаю, рядовой, у меня есть информация, которая вас заинтересует.

Я обернулся на Реверс. Та стояла, напряжённая, как струна. Интересно, а Наина тоже принимала участие в геноциде её семьи?

Впрочем, вот вопрос посущественней: насколько ещё этого шапито хватит? Как ни крути, провести всю беседу через образы и двусмысленности не получится. Реверс и так на нервах из-за Распутиной, а если мы примемся говорить загадками, она быстро сообразит, что что-то не так.

Я пожал плечами.

— Если вы позволите, госпожа Распутина, одну секунду... Капитан!

— А? — Реверс словно очнулась от каких-то своих мыслей, удивлённо посмотрев на меня.

— Капитан, — с нажимом повторил я. — Вы не могли бы... направиться в гараж, как мы и собирались, и завести транспорт?

— А как же...

— Обо мне не волнуйтесь, — я понизил голос; рядовой на КПП был всего лишь рядовым на КПП, но это не значило, что ему стоило это слушать. — Я переговорю с госпожой Распутиной о проблемах, что нас волнуют, и направлюсь туда же. Нам бы не помешал транспорт, готовый тронуться в любую секунду.

Поколебавшись пару мгновений, Реверс кивнула — и чеканным военным шагом направилась к выходу из здания. Мы с Наиной проводили её взглядами в полном молчании, и только когда входная дверь хлопнула и закрылась, женщина заговорила.

— Почему при виде меня все вечно замирают так, будто я вот-вот съем их? — недовольно фыркнула она. — Даже Михаила не так боятся, как меня.

Невинная фраза ни о чём, чтобы прощупать собеседника и наметить вектор диалога? Ладно.

— Не в тебе дело, Наина, — отозвался я, тихо и с улыбкой, направляясь по коридору обратно в здание. — Просто это переодетая мужчиной наёмная убийца с личным счётом к семье Распутиных.

Старая, добрая космическая мудрость. Хочешь перехватить инициативу в разговоре? Выбей собеседника из колеи, и тебе станет намного проще.

— Кто?.. — застыла на месте Наина, тронувшаяся было вслед за мной. — Что за чушь?

— Чушь не чушь, — я пожал плечами, продолжая шаг, — но, если хочешь, поднимись наверх, к Соколу, и проверь, как у него дела. Проблемы с... внутренней связью, так сказать, серьёзней, чем ты думаешь.

Говорить о том, что Сокола уработал именно я, сейчас явно лишнее.

— Впрочем, — заметил я, не прерываясь, — ты ведь здесь не из-за этого?

— Я здесь из-за тебя, Йошида, — мрачно отозвалась Наина, ещё не до конца отошедшая от новостей про Реверс.

Ага, из-за меня. И было бы недурно выяснить, чего именно ты от меня хочешь, дорогая мачеха — на самом деле, а не на словах. Да и что там вообще происходит снаружи, а то со всей этой беготнёй я немного выпал из реальности межродовых интриг. Судя по всему, Наину сильно прижало, раз она примчалась в Третий Штаб в пять утра, даже не дождавшись рассвета.

— Кстати, — словно невзначай бросил я. — Из чистого любопытства. Как ты меня узнала?

Наина скривилась.

— По глазам. Глаза, – Наина запнулась, – твоей матери я ни с чем не спутаю.

Такой интонации подошли бы другие слова — например, не «твоей матери» а «этой трпыфной цыфпчсы» или что-то в подобном духе. Наина любила сильные эмоции. Интересно, это простая ревность, или... тут что-то большее?

Мы остановились. Вокруг не было ни часовых, ни ещё кого-либо, вот здесь и побеседуем.

— Такое ощущение, — я покачал головой, — что у тебя со мной какие-то проблемы.

— И ты даже не догадываешься, почему? — с сарказмом хмыкнула Наина, оглядывая меня с головы до ной.

— Ну да, — согласился я. — Я натворил сегодня всякого, и немало. Переживаешь за честь рода Распутиных?

Наина сощурила глаза; в её взгляде сейчас так и читалось — «Решил, что ты самый умный, да?»

— Похоже, ты кое-чего... не понимаешь, Йошида, — отозвалась она довольно сдержанно. — Позволь прояснить тебе пару моментов.

О. Становится интересно.

— И момент первый, — продолжала женщина. — Ты не Йошида Распутин. Я понятия не имею, кто ты такой и откуда взялся, я называю тебя Йошидой для простоты, но то, что ты не он — довольно очевидный факт.

Я холодно поглядел в ответ.

— Люди меняются.

Ну да. Она не поверила. Замолчав лишь на секунду, она продолжала, как ни в чём не бывало.

— Все слишком увлечены твоим пробуждением и твоей ценностью в общей картине, чтобы обратить внимание на очевидное, — пожала плечами Наина. — Пройдёт день-два, и даже до самых тупых дойдёт, что сознание очнувшегося коматозника-овоща — это не сознание Йошиды Распутина.

Скорее всего, это и правда так, но соглашаться сейчас и помогать ей с выводами — весьма тупо. Зачем давать Наине лишние подсказки, не зная, как она ими распорядится?

Конечно, она права: даже если я бы сидел в палате ровно, всё равно вскоре все сообразили бы, что с наследником Распутиных что-то не так.

А раз так, то… какой смысл прятаться и сидеть в пещере? Нет уж, лучше использовать время по максимуму. Чтобы к моменту, когда все аристо заявятся ко мне с вопросами, я был бы достаточно силён, чтобы просто не отвечать на них.

— Так вот, — продолжала Наина. — Момент второй. Как я и сказала, я без понятия, кто ты, но одно мне понятно: ты совершенно не в курсе происходящего и понятия не имеешь, почему стал всем так интересен.

Она слегка развела руками.

— Да, проблема в твоём поведении. Но дело вовсе не в том, что ты ведёшь себя… подобным образом. Репутация рода, честь и доброе имя, и даже соглашения с другими аристократами... это всё вторично.

Я слушал, не перебивая. Наконец-то мы говорим о деле. Конечно, нет никакой гарантии, что Наина скажет мне правду, но ведь ложь — это тоже почва для размышлений.

— Со всей этой беготнёй по городу, драками и торгами на аукционе ты, конечно, выделяешься, — кивнула она. — Но... Йошида Распутин выделялся ещё до твоего пробуждения. Даже лёжа в коме без просвета сознания, он всё равно выделялся.

— Незнание твоего врага — твоё преимущество, — всё-таки не удержался я. — Зачем ты говоришь мне об этом?

Наина выдержала испытующий взгляд в лицо.

— Враг — это тот, кто действует против тебя, осознанно и целенаправленно, — возразила она. — А ты не враг. Вполне можешь стать им в будущем, но сейчас ты просто фактор неожиданности, что ломает планы всем и сразу своей хаотичностью. Мне не нужна бомба с подожжённым фитилём под носом, вот и ответ на твой вопрос.

Я медленно кивнул.

— Так вот, — она продолжила. — Ещё одна причина того, что никто не удивляется восставшему из мёртвых Йошиде, который с места в карьер понёсся участвовать в драках и аукционах...

— Не удивляются? — я приподнял бровь. — Мне так не показалось. Я вроде как... сенсация сегодняшнего дня.

— Меньше, чем удивились бы другому такому воскресшему, — Наина поморщилась оттого, что её снова перебили. — Сенсация — не в том, что Йошида Распутин вышел из комы. Сенсация — в том, что вышел из комы не кто-нибудь, а Йошида Распутин.

Звучит как-то запутанно.

— Никто не удивляется, услышав, как ты совершил очередную «невероятную» вещь. Потому что... ты ведёшь себя именно так, как, в представлении большинства, и вёл бы себя Йошида.

— Но ты ведь заподозрила, — заметил я.

— Я? — Наина уставилась на меня. — Видишь ли, я знала прежнего Йошиду. Несколько лет наблюдала, как этот мелкий гадёныш изводит моего сына, и неплохо его изучила. Михаил слишком шокирован «воскресшим первенцем», Дмитрий был тогда слишком мал, чтобы что-то понять, а посторонние... кто присматривался к ребёнку? А я вот присматривалась.

Хм. Имеет смысл, на самом деле.

— Так... с какой стати Йошида Распутин, чей образ сложился в головах всех остальных, должен вести себя именно так? — я опёрся о стену.

Наина пожала плечами.

— А как ещё вести себя правнуку Спящего Императора?

...что?

Ладно, ладно. Я ожидал услышать что угодно, но только не это. Чей правнук?..

— Звучит знакомо, — только и сумел отозваться я.

— Давай напомню, — Наина дёрнула бровью. — Это его руку ты выкупил на аукционе. Спящего Императора. Легендарного и непобедимого типа, из-за которого двести лет назад случился самый крупный передел власти в истории. Того, что в одиночку раскидывал армии, вырезал целые рода и всё такое.

Ага. Я понял, о ком ты.

О моём клоне.

Я — правнук собственного клона.

Фактически я собственный правнук, чёрт побери!..

В голове не укладывается.

Я…

А если я собственный правнук… то я же и собственный прадед!

Ну, по крайней мере, понятно, почему импланты так быстро прижились.

Да и вообще. А я ещё гадал, почему моё сознание приземлилось именно в тело этого паренька. Решил, что из-за отсутствия сознания в теле, но… если так подумать, на Земле таких должно было быть немало. И мне повезло попасть именно к Распутиным?

Нет уж. Баланс моего кошелька после походов в галактическое казино легко убедил бы вас, что я не насколько везуч.

— Дай угадаю, — заметил я, кое-как беря себя в руки. — Последний из его живых потомков, так?

— Именно, — согласилась Наина. — Мать Йошиды была предпоследней, но наследие Императора не проявилось в ней. Все надеялись, что оно не проявится и в тебе... То есть, в Йошиде.

Как это вообще могло произойти? Нет, в то, что мой клон был в состоянии раскидать небольшую армию или устроить геноцид, я не сомневался: физические способности этому вполне соответствовали.

Но в том теле не было самосознания. Ни разума, ни памяти. Ни-че-го. То, что я оставлял на Земле, было лишь пустой оболочкой для моей души.

Наина молчала, давая мне уложить в голове сказанное.

— Что ж, — заметил я, — это действительно кое-что объясняет. Многим бы не хотелось, чтобы я вышел из комы.

— «Многим»? «Не хотелось»? — хмыкнула Наина. — Ты всё ещё не понимаешь масштаба происходящего, Йошида. Император был не просто ещё одним «сильным мира сего». Он был неостановимой стихией.

Она взмахнула рукой.

— Ты же видел Романовых? То, как скромно они сейчас живут, как цепляются за пыльные остатки прошлого. До прихода Императора они были царями и правили всей Россией. А, например, Распутины до его прихода были попросту никем, обычными крестьянами из Сибири — пока не сумели заполучить Императора к себе в союзники.

Сибирь?.. Кажется, именно так называлась область, где я спрятал капсулу с клоном и остальными вещами. Место казалось довольно пустынным. Чёрт, неужели похоронить эту железную банку под толщей снега и льда, за пару сотню километров от человеческих поселений, оказалось недостаточным? А все охранные протоколы? Неужели они разом отказали?

— Понял-понял, — согласился я, пытаясь выглядеть не слишком уж возбуждённым новостями. — Я — адская угроза, способная перевернуть мир, и все хотят задавить меня, пока маленький.

— Именно так, — согласилась Наина. — Твоя смерть была бы вариантом, что устроила бы всех. Нет нового Императора — нет проблемы. Но это одна сторона монеты.

Она замолчала, когда мимо нас чеканным шагом прошествовали двое солдат, патрулируя коридор.

— А вторая? — я проводил вояк взглядом. — Хотя... не говори, дай, я сам угадаю.

Если моя мать была внучкой Императора, и его дар всплыл во мне... значит, он может всплыть и в моих детях. Меня же весь день только и делают, что замечают в компании то одной, то другой девицы.

— Все хотят от меня детей, — подытожил я. Прозвучало как-то... попсовато, но, фактически, это так.

— Существует шанс, что твой ребёнок унаследует твои силы, — кивнула Наина. — Это будет... что-то вроде ядерного оружия. Никто не хочет, чтобы оно было у других, но все хотят, что бы оно было у них.

— Шанс, — повторил я. — Шанс. А каков шанс, что такой ребёнок доживёт хотя бы до года?

— А каков был шанс, что ты переживёшь этот день? — парировала Наина.

Я поджал губы. Ладно, уела. Вот только за всей этой, без сомнения, занимательной историей она ни разу не упомянула главного.

— А чего, собственно, хочешь ты? — я наклонил голову, уставившись на неё. — Уж у тебя были все возможности прикончить меня ещё утром или днём.

— У меня был миллиард возможностей прикончить Йошиду, пока он девять лет валялся в коме, — хмыкнула Наина. — Для этого потребовалось бы просто... отключить аппарат жизнеобеспечения.

Готов поспорить, сейчас ты — вместе с ещё кучей народу — кусаешь локти, что не сделала этого раньше.

— Как я и сказала, ты — ядерное оружие. И ты носишь фамилию Распутин. Кем бы ты ни был на самом деле, думаю, ты предпочтёшь носить фамилию богатого, влиятельного и сильного рода, чем отказаться от неё.

Не поспоришь. Свои плюсы в том, чтобы быть Распутиным, конечно, есть. Как и минусы, но это другой вопрос.

Ха. Даже если она в своей маниакальной прозорливости и догадывается, что я подселенец в голову Йошиды, то она даже не подозревает, кто я на самом деле — иначе разговор был бы совсем иным. Но, думаю, у неё вообще нет каких-либо версий — только вопросы, и сейчас она пытается меня пробить.

— Ты спросил, чего я хочу, — продолжала Наина. — Я хочу расставить точки над «i» — и теперь, когда ты знаешь основу, я хочу предложить тебе союз.

Вот как? Я поднял бровь.

— Мне казалось, или ты... не слишком жалуешь меня?

— Я ненавижу Йошиду Распутина, — поправила Наина. — Мелкого, вечно безнаказанного мерзавца, что третировал моего Дмитрия и, чуть что, прятался за папочку, уверенного, что его первенец и наследник — самый лучший. Его я действительно ненавижу. А тебя...

Она хмыкнула.

— Я попросту не знаю. Для начала следовало бы выяснить, кто ты такой — и у меня не очень много идей на этот счёт. Может, подскажешь?

Я недоумённо посмотрел на неё.

— Можешь хоть генетический тест заказать, если хочешь. Я настоящий и единственный Йошида Распутин.

Наина поджала губы.

— Пусть так, — коротко кивнула она. — Как угодно. Предложение о союзе остаётся в силе.

— Союз, — протянул я. — Ладно, допустим. И, если я соглашусь... Что дальше? Каков твой следующий шаг?

Она вновь окинула меня взглядом с головы до ног.

— Ты слишком выделяешься. Выйдя из комы, ты и так оказался в центре внимания, а со всеми этими фокусами... Тебе нужно укрыться.

— Разве не за этим меня запихнули в Третий Штаб? — заметил я.

— Разве мы не столкнулись на пороге, за минуту до того, как ты укатил бы отсюда на пару с, как ты утверждаешь, наёмным убийцей-мстительницей? — парировала Наина.

***