...дракон... 241 - 13 Сентября 2025 - Персональный сайт

Главная » » ...дракон... 241

19:10

...дракон... 241

Том тринадцатый. Часть 2

...

***

===

Глава 1176

— Ты… — несмотря на шок в хищноватых, все еще не совсем человеческих глазах, меч Азреи не дрогнул. — Знал…
Хаджар не стал отрицать, спорить или что-либо говорить. Он все так же закрывал грудью Аркемейю, стоя на острие атаки.
— Меня не надо защищать, Хадж, — прошептала охотница.
— Замолчи! — взревела Азрея.
И это не было фигурой речи. В крике белокурой красавицы действительно прозвучало рычание. Тигриное. Опасное. Не хищное, приглушенное, как перед прыжком на добычу. А разъяренное и дикое. Угрожающее тому, кто ступил на чужую территорию.
— Когда, — она повернулась обратно к Хаджару. — когда ты узнал?
— Давно, — спокойно ответил он. — я ведь достаточно изучал эту тему, Азрея. И не понять, что при своей текущей ступени развития, ты способна, пусть ненадолго, превращаться в человека — не так уж и сложно. А твои попытки коммуникации — явное подтверждение тому, что говорить ты всяко способна.
Они стояли друг напротив друга. Хаджар в порванных одеждах, и прекрасная воительница в белоснежных шелках и серебристых легких доспехах. На её лбу сияла золотая диадема с заключенным в центре изумрудом.
Чуть острые уши выглядывали из-под копны белоснежных волос. Розовая кожа светилась на солнце. А солнечные зайчики, отбрасываемые серебряными наплечниками напоминали собой пылающей белым огнем весенний снег.
Она была прекрасна. Пожалуй, лишь Аркемейя из всех, кого встречал Хаджар, могла посоперничать с ней в этом качестве. Но охотница и тигрица выглядели как две полные противоположности.
Одна белоснежная и чистая, другая — вышедшая из вязкой тьмы, следы которой страстными ожогами остались на её теле и душе.
— Сколько у тебя времени? — спросил Хаджар.
Меч Азреи, прямо и простой, но достаточно крепкий, чтобы иметь ценность Императорского артефакта, чуть сильнее уперся в грудь Хаджару. По его лезвию побежала кровавая струйка.
Хаджар почувствовал, как Аркемейя собралась податься в сторону и вовремя остановил её усилием воли. Легкая преграда, н е более того. Прозрачный намек, чтобы охотница не поддавалась на провокацию.
— Один час, — ответила Азрея. — один час, каждый день.
— Ты стала сильней, — констатировал Хаджар.
То, что не достигнув стадии Небожителя — что равно Бессмертному, среди людей, Азрея способна, пусть даже на час, становиться человеком, свидетельствовало о её действительно потрясающем уровне силы.
В конце концов, она не была, как бы это не звучало, благородной породы. Рожденная от простой кошки, развившейся до могучего тигра, она не имела в себе древней крови. И, как те же драконы или фениксы, с рождения способные принимать облик человека, она не могла позволить себе такой роскоши.
— Ради тебя, — прошептала Азрея. — я стала сильней, ради тебя. Чтобы сражаться с тобой бок о бок с теми, кого ты назовешь своим врагом.
Хаджар молча смотрел на стоявшую перед ним воительницу. Сколь прекрасную и столь же… несчастную.
— Ты и так сражалась бок о бок со мной, Азрея, — Хаджар обхватил пальцами её меч и сжал так крепко, что кровь заструилась по руке. — в этом мире не осталось никого, Азрея, кто прошел бы со мной столько же, сколько и ты.
И это было чистой правдой.
— Неро… — вдруг произнесла тигрица. — затем Сера… они были и моими братом и сестрой.
— Я знаю.
— Потом Эйнен… Шакх… Кариса и Тилис… Белый Клык… мы оставили их всех позади.
— Это так.
— Тогда ответь мне, Хаджар! — очередной тигриный рев заставил птиц испуганно взмыть над лесом. — почему ты предпочел её мне?!
Зеленые звериные глаза встретились с зелеными демоническими.
— Или ты забыл?! Забыл слова посланницы богов?! Она сказала тебе не верить полукровке. И что делаешь ты? Доверяешь свою жизнь этой… этой… нечестивой?!
— Дорогуша, ты кого это… — Аркемейя не договорила. Просто потому, что её полностью закрыл спиной Хаджар. Теперь, когда он был в том облике, в котором “повзрослел” во время странствий, ему хватало объема, чтобы сделать это.
— Мы через многое прошли, Азрея. И этого было достаточно, чтобы я понял, что слушать богов или их посланников — пустая затея. В моей жизни было достаточно полукровок, а сколько будет впереди — не знает никто.
— Я знаю, — прошипела Азрея. — на одну меньше. Потому что эту я порву прямо сейчас!
— Зачем?
— Чтобы потом мне не пришлось в очередной раз спасать твою жизнь! Или ты уже забыл, кто вытащил тебя из озера в Лидусе? Кто спас тебя в горах Балиума? Кто помог тебе в битве с убийцами в Запретном Городе? Кто направил к тебе помощь, когда ты свалился с Ласканского неба? И кто, в конце концов, был с тобой все эти восемьдесят лет? Это была я! Я! А не она!
— И я благодарен тебе за это, — кивнул Хаджар. — но между теми кто сражается плечом к плечу нет счета спасенным жизням. Увы, наверное это то, чему я не смог тебя научить.
— Научить… ты научил меня многому, Хаджар. Но самому главному, я научилась сама. И это — не оставлять на своей территории живого врага.
Азрея шагнула в сторону Аркемейи. Её меч на сантиметр погрузился в мышцы Хаджара, но тот не сдвинулся в сторону.
— Отойди! — тигриный рев его не оглушил Хаджара.
— Нет.
Звериные глаза вспыхнули яростью. Первобытной. Дикой. Совсем не человеческой. И, наверное, впервые Хаджар понял, что чувствовали люди, когда он терял в их присутствии контроль над своей драконьей кровью.
— Тогда сразись со мной, — прорычала она. — если тебе так дорога эта полукровка, то сразись со мной, Хаджар. И если победишь, я оставлю её в живых.
Азрея вытащила клинок из груди Хаджара и отошла назад.
— Надень свой Зов, двуногий, — буквально сплюнула она. — я не хочу, чтобы этот бой был нечестным.
Хаджар посмотрел на свои руки. Больше не осталось тех холеных, принадлежащих молодому юноше. Адепт всегда принимал тот вид, в котором ему было комфортнее всего. Как он себя чувствовал внутри. В глубине души.
И Хаджар уже не ощущал себя тем юным принцем, который отправился в поход по бескрайним просторам безымянного мира. Он уже не был молод.
Годы, проведенные в теле старика дали ему это понять.
Молодость ушла.
Пришла зрелость.
Он сжал кулаки. Вокруг него закружились волны энергии. Зазвенела сталь. Ударили боевые барабаны и когда ветер улегся, то Хаджар стоял в своем Зове.
Его руки скрывали наручи в форме драконьих лап. На кожаных ремешках, они закрывали лишь внешнюю сторону предплечий и плеча. Ноги, от бедра до обнаженных ступней, сверкали в той же стали небесного цвета и с тем же орнаментом драконьих конечностей. Поверх кожанных штанов, они отражали настоящее небо.
Грудь прикрывала стеганая металлическая “куртка” из широких пластин, которые складывались в изображение танцующего в небе дракона, то появляющегося, то исчезающего среди облаков.
Одежды, сшитые Королевой Мэб, изменились вместе с Хаджаром.
Теперь это были доспехи. Легкие, составные, похожие на те, что когда-то носили далекие предки Хаджара еще в те времена, когда северные королевства заслужили свою репутацию варварских земель.
Пальцы сжали рукоять так же изменившегося Синего Клинка.
Больше не было юноши Хаджара, ищущего себя на пыльных дорогах мира.
Теперь это был воин, который среди множества путей, прокладывает свой собственный.
— Так-то лучше!
Азрея исчезла во вспышке белоснежного пламени. Не оставляя ни единого следа, ни вызывая ни малейшей ряби на поверхности Реки Мира, она перенеслась к Хаджару и выстрелила мечом в свистящем, огненном выпаде.
Тот выставил свой меч перед собой.
Пальцы разжались.
Синий Клинок, разрезав воздух, вонзился в землю.
Белый клинок Азреи, не успевшей изменить траекторию, впился в сталь доспехов. Пламя обуяло их, но даже зов уровня Божественного артефакта не смог сдержать хищной стали.
И, пусть и лишенный энергии, мистерий и воли, меч вонзился в плоть Хаджара. Он пробил её насквозь и показался с другой стороны.
— Нет! — Аркемейя бросилась к раненному, но её отбросила в сторону волна пламени.
Волна пламени, разошедшейся от взревевшей раненным тигром Азреи.
Она держала его на своих коленях и нежно убирала волосы со лба.
— Почему… почему ты выпустил меч? Зачем? Почему… зачем…
Хаджар улыбнулся. Он потянулся ладонью к прекрасному лицу тигрицы. Её большие, зеленые глаза.
— Я помню, как держал тебя котенком на руках… — прошептал он. — ты помещалась у меня на ладони… маленькая, теплая, такая беззащитная.
По щекам Азреи текли слезы.
— Нет, — взмолилась она. — прошу… не говори этого…
— Я дал слово твоей матери, что всегда буду с тобой… и я всегда буду… буду рядом…
— Замолчи…
— Так же как и любой другой…
— Я люблю тебя, Хаджар, — слезы текли по щекам Азреи. Горячие, будто огонь, и белоснежные, как первый снег. — я хочу идти по одному пути с тобой. Сражаться вместе с тобой. Всегда быть рядом.
Хаджар все так же улыбался.
Чисто и светло.
Улыбкой полной любви.
— И я тебя люблю, моя маленькая охотница.
— Нет… замолчи…
Отеческой любви.
— Как отец, любит свою дочь, — он смахнул большим пальцем слезу с её щеки. — и так же, как и любой другой отец… для своей дочери — я всегда буду… рядом с тобой… В твоем сердце… В наших общих воспоминаниях… Но пришло время… найти тебе свой собственный… путь.
Слезы падали на окровавленную грудь Хаджару. Они жалили его горящим огнем.
Разве мог он направить меч на свою дочь? Разве он мог себе позволить даже мысли, что причинит ей боль. Что Синий Клинок будет обращен против родного ему человека?
Не для этого Хаджар искал свой стиль. Свой путь.
Азрея бережно уложила его на траву и, наклонившись, поцеловала в лоб. После этого она поднялась и встретилась взглядом с Аркемейей.
Это длилось недолго, а мгновением позже огромный белый тигр исчез в сияние белой молнии, унесшей его куда-то за горизонт.
Хаджар почувствовал боль. Боль куда более страшную, чем от меча, пронзившего его тело.
Боль от пустоты.
Аркемейя подошла к нему и, опустившись, рядом на траву, закрыла широким платком кровоточащую рану.
— У тебя вредная привычка, варвар — пытаться помереть у меня на руках.
Хаджар засмеялся, а потом скривился от боли.
— В этот раз не помру.
— Да? С чего такая уверенность?
Их глаза встретились.
— Я должен… сыграть тебе… свою песню, — ответил он. — ты и так… слишком долго… ждала.
Она улыбнулась. Тепло и радушно. Так, что от этой улыбки повеяло домом.
— Тебе лучше постараться, чтобы она не была такой же жалкой, как и ты сейчас.
Она взяла его за руку и крепко сжала. Так крепко, будто чтобы не случилось, чтобы не стряслось, кем бы не стал Хаджар, каким бы монстром его не считал весь мир, она не отпустит его руки.
— Я постараюсь, — ответил он.
И боль стихла.
Не та, что от меча.
А от пустоты.
Ведь нет пустоты — нет и боли от неё.

Глава 1177

Третий день охоты для Пермовки, юной дочери гончара из деревни Клануд, проходил в обычных утренних заботах. Вытянув короткую палочку и получив жребий кашевара, она, в данный момент, обламывала ветки и складывала их в полу-шалаш около длинной поперечины, чтобы сделать самоподдерживающий костер, который сможет гореть вплоть до самого вечера.
Охотники уже ушли на промысел, в том числе и сестра Пермовки — Светлица, в лагере осталась только она, да старый Ругах. Он выстругивал из веток новые стрелы. Аккуратно щелкал по ним широким, листовидным лезвием ножа срезая лишнее.
После того, как древко было готово, он доставал из поясной, кожаной сумки зазубренный наконечник и, крепко приколотив его плоской дощечкой (чтобы острие не затупилось) к древку, привязывал войлочной веревкой.
Оперение Ругах делал исключительно из перьев птенца Гром-птицы. Смоченные в отваре из Спокойной Травы и Тихой Ягоды, они теряли свои огненные свойства, но при этом оставались такими же бесшумными, как в крыле самой Гром-птицы, приходящей неслышно и невидимо во время гроз и бурь.
— Дядь Ругах, — окликнула Пермовка, сооружая второй костер — кашеварный. Простой треугольник и две рогатинки с вертелом между ними. — а научи меня стрелы делать.
Старик поднял взгляд порой пустых, но обычно — туманных карих глаз и смерив девочку, еще не встретившую свой весенний расцвет, оценивающим взглядом, покачал головой.
— Но почему?
— Потому что не положено дочери гончара стрелами заниматься. Ты, вон, лучше горшки делай, да плошки.
Пермовка нахмурилась. Если честно, она никогда не хотела заниматься тем, чем её отец, а до этого — мать её отца, её прадед и прапрабабка.
В роде Пермовки существовала странная кровная традиция, что у отца рождалась дочь, у дочери — сын, у сына — дочь и так далее. И каждый из поколения в поколение занимался исключительно одним — гончарным искусством. Делая посуду, чтобы затем продавать на базаре в деревне.
Пермовка стояла на нем с самого малолетства, зазывая народ купить новые горшки, плошки, тарелки, кувшины и прочую утварь.
— А если не хочу? — не унималась Пермовка.
Она достала огниво, щелкнула кремнием по плашке и с первой же искры зажгла бересту, которой и подпалила мох, а затем и сам кашеварный костерок.
Разложив его так, чтобы пламя равномерно прогревало котелок с каждой стороны, она начала бросать внутрь коренья, ягоды и небольшие куски вареного мяса.
Ругах, глядя на это, снова кивнул.
— Быстро учишься, — произнес старик.
В начале охоты, в состав которой Пермовка просилась еще с осени, она не то, что кашу приготовить не могла, а даже костра нормального сложить.
Так что обучать юную селянку пришлось именно Ругаху — бывалому охотнику, который, увы, последние десять зим мог ходить только в качестве стрело-дела или того, кто подточит рогатину, копье или топор после того, как вернуться охотники основной группы.
— Ну так научи стрелы делать, — чуть ли не взмолилась Пермовка.
Ругах как раз приматывал перья к древку, сажая их на клей из бобрового жира и сока березы. Поле того, как все было сделано, он поднял стрелу и положил её центром на указательный палец. Стрела не качнулась ни в одну из сторон, оставшись лежать в том же положении, в котором её оставил старик.
Идеальный баланс.
Пермовка, видя подобное мастерство, только грустно вздохнула. Из разговора охотников и сестры, она поняла, что сделать на “ходу”, а не в мастерской столяра, такую хорошую стрелу — надо обладать колоссальным мастерством и опытом.
Ругах, несмотря на почтенный возраст, подкинул стрелу пальцем, после чего ловко перехватил её ладонью и вонзил в землю перед собой.
— Стрел в этом мире достаточно, Пермовка, — произнес он. — а вот посуды… богам угоднее те, кто делают горшки, нежели те, что стрелы. Так что лучше занимайся тем, что тебе на род написано, чем ищи того, от чего потом будет душа болеть.
— А как это — когда душа болит? — спросила девочка.
Она помешивала деревянной ложкой кашу. В детстве, когда она падала на коленку, то чувствовала боль в ноге. Когда её покусала дворовая собака, оставив шрамы, то в боку. А когда она порезала ладонь — то в руке.
Но никогда, за все пятнадцать лет своей жизни, Пермовка не чувствовала боли в душе.
Хотя, её сестра — Светлица, говорила, что это потому, что Пермовка никогда не ходила на глядки. Событие, которое объединяло соседние деревни.
К примеру в этом месяце так совпадало, что прямо на шестнадцатилетние Пермовки, будут глядки между деревнями Клануд и Гадючной, которая, вопреки своему названию, славилась гостеприимством и своими медовыми пасеками.
Светлица говорила, что если на глядках Пермовке приглянется какой-нибудь юноша, а она ему нет — то тогда девочка поймет, что такое душевная боль.
Но, что-то подсказывало Пермовке, что Ругах говорил о совершенно другой душевной боли.
Она заметила шрамы на его руках и еще скошенный чуть влево нос. В деревне часто говорили, что по молодости Ругах ушел из приграничья в земли Алого Феникса, где записался в дружину к мелкому барону. Вернулся он только спустя двадцать пять лет. После чего не покидал деревни и никогда не рассказывал историй о той четверти века, что провел в дружине.
Может он говорил об этой душевной боли и…
Пермовка посмотрела в сторону леса.
Что-то было не так…
За все три дня, что она была с охотой в лесу, она ни разу не слышала… тишины. Всегда либо птицы шумели, либо деревья трещали, где-то журчал ручей, слышались крики животных или… хоть что-нибудь.
— Пермовка, — Ругах поднялся. Из-под полы плаща он достал то, что раньше Пермовка видела лишь в качестве забав для мальчишек и девчонок, еще слишком маленьких, чтобы заниматься какой-нибудь работой в деревне.
Это был меч. Только не деревянный, как она привыкла видеть в играх и даже когда-то держала сама, а самый настоящий. На вид — очень тяжелый и острый. Длинный. С зазубринами и чем-то, что выглядело как ржавчина.
— Возьми из костра головешку и встань за моей спиной, — произнес старик каким-то не своим голосом.
Таким, что Пермовка даже не подумала задать ему вопрос “что происходит”или “зачем”. Вместо этого она вытащила из шалаша самую длинную и еще горящую головешку и встала позади Ругаха.
Выглядывая из-за его спины, она вдруг подумала:
— “А она всегда была такой широкой?” — удивилась девочка.
Ругах, старик, который всегда сидел вдали на всех праздниках и гуляниях, небольшой старик, только и занимающийся тем, что вырезал игрушки для детей или стрелы на охоте, неожиданно показался ей огромной горой, которая могла скрыть от любых ненастий и невзгод.
Скалой, за которой можно было укрыться от того, что надвигалась на них из леса.
А затем тишину разорвал крик Тополца. Одного из самых лучших охотников деревни.
— Скорее! Скорее! Он уже близко!

Глава 1178

Через несколько секунд после крика, на поляне, где разбили лагерь, появился и сам Тополц. Один из самых видных парней в деревне. Говорят, что на глядках к нему каждый год подходило не меньше двух дюжин девушек, но ни у одной из них он не принял браслета.
Сам же он никогда не подходил ни к одной и никому не предлагал не то что браслета, а даже танца.
Поговаривали это было потому, что Тополц любил девочку Горшинку, которая два года тому назад ушла с браслетом подмастерья кузнеца в деревню Шмегн.
По законам старейшин, хранящих уклады жизни, нельзя было уходить с браслетом односелянина. Для этого и существовали глядки, чтобы молодые из окрестных деревень могли приглянуться друг другу.
И с тех пор, как Горшинка стала женой другому, Тополц целыми месяцами пропадал в лесах, охотясь один для себя, либо с группой для деревни.
За это время Тополц из худощавого сына пастуха, превратился в высокого, статного молодого мужчину. Сухого, как тростник, статного, как ель и крепкого, как дуб.
Пермовка не раз видела, как Тополц, для забавы детей, гнул им подковы в рогалики.
И вот этот человек, который для всех молодых Клануда служил олицетворением силы и молодой удали, бежал, стремглав, из леса. Окровавленный, в порезах, он тащил на одном плече Павца, а на другом — Суглана, своих друзей. Таких же умелых, опытных охотников.
Пермовка, выглядывая из-за спины Ругаха, прикрыла рот ладошкой. Слезы потекли у неё из глаз, а животе стало неприятно.
Её затошнило.
У Павца, вместо правой руки, дергался жуткого вида огрызок. Как если влажное бревно переломить на две части. Каждая останется с длинной щепой и зазубринами.
Белая кость, будто псом разгрызенная, торчала из плоти.
Суглан же… Пермовка сперва подумала, что с ним все в порядке, но затем, когда Тополц уложил их за костром, поняла, что нет… не все.
У Суглана, веселого смуглого, вечно что-то насвистывающего парня, не было ног. Из его живота тянулось что-то алое, вязкое и длинное. Оно уходило вглубь поляны и терялось в лесу. Похожее на жилы животного, только более… толстое.
Следом из леса побежали и другие охотники. Кто-то из них — на своих двое, других поддерживали, кому-то помогали.
Многие были ранены, кто-то истекал кровью, закрывая рукой страшны раны от когтей и клыков. У одного не было ступни, и он что-то кричал.
Жуткий запах окутал Пермовку и, не выдержав, освободила желудок от небогатого завтрака.
— Что случилось, Тополц? — серьезным, не дрогнувшим спросил Ругах.
Тополц, скинув с пояса колчан, воткнул перед собой в землю шесть стрел и, опустившись на одно колено, положив сразу две на лоно и натянул тетиву. Так сильно, что затрещал не только ростовой лук, но и его плечи.
Только теперь Пермвовка заметила, что кровь на Тополце, в основном, не его собственная, а других охотников.
— Люто-Медведь, — ответил Тополц.
Ругах нахмурился, а Пермовка почувствовала, как её сердце пропустило несколько ударов. Голова закружилась. Стало нечем дышать.
Простая головешка в руках потяжелела настолько, что её сложно было держать.
Люто-звери… им пугали детей и дозорных на вышках у частокола, если они вдруг засыпали или курили трубки, вместо того, чтобы следить за лесными тропами или дорогой.
Они были куда сильнее простых зверей. Больше. Опаснее. Разумнее и куда как кровожаднее. Поговаривали, что их коснулось дыхание подземных демонов и боги отвернулись от люто-зверей и потому те, порой, разоряют деревни, нападают на охотников и питаются детьми, которые плохо себя ведут.
Последнее, скорее всего, было неправдой, но…
— А где Светлица? — Пермовка заозиралась по сторонам. Молодые мужчины и женщины, в крови и ранах, изорванная одежда и сломанные рогатины, и копья.
Кто-то лежал на траве и тихо стонал. Другие кричали от боли. Лишь редкие единицы из группы в три дюжины, как и их предводитель, смогли поднять свое оружие и направить взоры на чащобу.
— Светлица?! — закричала девочка, но в ответ ей только тишина.
Ругах переглянулся с Тополцем и последний скорбно покачал головой.
У девочки по щекам потекли слезы. Силы оставили её и она упала на колени.
Её сестра.
Старшая сестра, которая заплетала ей косы, шутливо называла рыжей лисицей, которая заменила ей слишком рано ушедшую мать.
Она осталась где-то в том лесу.
Пала жертвой зверя, которого многие считали лишь детской страшилкой. Пусть реальной, но существующей лишь где-то далеко, а если и близко — то в пересудах стариков и как страшилки у костра на глядках.
Мгновения тишины, когда замерли не только охотники, а, казалось весь мир вокруг них, сменились громом.
Так сперва показалось стоящей на коленях Пермовке. А затем она увидела, как ломая деревья, круша их в мелкую щепь, из чащобы выходит медведь.
Размером с небольшую избу, цвета мокрой ржавчины, он поднялся на задние лапы и зарычал, заслонив собой солнце. Обнажив длинные, с ладонь, клыки, он обрушился на костер и разметал его в пыль.
Звери боятся огня — это первое правило, которому учит отец своего ребенка.
Спрячься за огнем, и зверь не тронет тебя.
Но только не люто-зверь.
От них не спасало ни пламя, ни острая сталь. От них не убежать, не спрятаться, не скрыть. Люто-звери это сама смерть, которая идет за тобой до тех пор, пока не утолит твоей плотью свой бесконечный голод.
— Нет! — выкрикнул раненный охотник, но не успел даже копья вскинуть, как две мощные лапы вскрыли его живот быстрее ножа мясника, взрезающего брюхо барану.
Кровь и плоть полетели в разные стороны. Сломанные белые ребра хрустнула ветками под лапами монстра.
Его передние, мощные лапы светились белым узором в виде языком пламени, поднимающихся до самой груди монстра. Как полосы на котах, только более… осмысленные.
— Ругах ты…
— Этот зверь стадии Вожака, — произнес непонятные слова старик; что он имел в виду, под “стадией” и “вожаком”. — Я же лишь на Телесных Реках восьми меридиан. Может смогу его задержать на пару секунд, но не более того.
Телесные Реки… меридианы… что это такое? Пермовка не знала. Но она сейчас была не способна нормально мыслить. Ужас от присутствия огромного зверя сковывал её разум. А мысль о утрате старшей сестры — душу.
— Я попытаюсь развернуть его к тебе, — Ругах шагнул вперед. Пермовка попыталась было схватить его за край плаща. Попросить не уходить. Не оставлять её одну и в ледяных оковах первобытного ужаса, но не смогла ни руки поднять, ни рта открыть. — Всего один шанс, Тополц, что сможешь попасть ему в глаз. Используй стрелу, которую мы с тобой сделали прошлой луной.
Юноша кивнул и вытащил из земли самую длинную и красивую стрелу. На ней, отчего-то, светились, несколько незнакомых Пермовке символов.
Медведь вновь поднялся на задние лапы и, нависнув над бесстрашным Ругахом, взревел.
Его лапы, вдруг, вспыхнули белым пламенем.
— Ругах! — закричал Тополц. — Беги!
Но было поздно.
Люто-медведь обрушился на старика всей своей огромной массой.
Пермовка зажмурилась.
Она чувствовала — вот-вот и старик закричит, но… тишина.
Тишина и какой-то странный ропот.
Пермовка открыла глаза и первым, что она увидела, была женщина такой красоты, что позавидовали бы феи из материнских сказок.

Глава 1179

Эта женщина была одета в кожаный охотничий костюм. Пермовка узнала его сразу, потому как видела, как когда-то давно мимо деревни проезжали люди барона и среди них она видела женщину в подобном одеянии.
Высокая, стройная, как осина, с волосами гуще, чем вязкая смола и чернее, чем темная ночь. Её глаза были как у кошки — зеленые и хищноватые.
Бледное лицо, идеальной формы, с алыми, кровавыми губами, ресницами не короче крыла бабочки и румяными щеками. Она была так красива, что сперва Пермовке показалось, что это какой-то дух смерти, явившийся за Ругахом — таинственным героем сражений и походов.
— У тебя такая забава, варвар? — произнесла она надменным, ледяным голосом. — Сражаться, как смертный, когда ты ранен?
— Надо держать себя в форме, — прозвучал второй голос.
Грубый, тяжелый, как валун, принесенный горной лавиной, он принадлежал кому-то, кого Пермовка сперва спутала со вторым медведем.
Высокий. Куда выше Тополца — самого высокого охотника в их деревне, он был могучим, как старый дуб. Каждая его рука была лишь немногим меньше, чем у самого люто медведя. Бронзовая кожа, покрытая множеством шрамов, блестела на солнце и переливалась жутковатая татуировка на руке.
Обнаженный по пояс, в простых холщовых штанах и с босыми ногами. В его черных, похожих на гриву, волосах качались три белых пера и звенели фенечки.
Огромный и могучий, он удерживал руками разведенные лапы медведя. Так, будто боролся с человеком, а не с люто-зверем.
Медведь, зарычав, попытался вонзить клыки в шею могучему мужчине, но тот, неожиданно, ударил лбом прямо в нос медведь. Жирные капли взмыли в воздух драгоценными камнями, после чего разлетелись в разные стороны. Человек же, хотя Пермовке сложно было так его называть, вдруг повернулся корпусом и бросил тушу медведя прямо через плечо.
Та, пролетев почти два метра, повалила несколько деревьев, после чего вновь поднялась на лапы.
Медведь заревел. Пламя вокруг его лап вспыхнуло ярче и жарче. Он взмахнул лапой и что-то неясное, в форме пожара, понеслось прямо к мужчине.
Сжигая на своем пути сломанные ветки, еще не успевшие упасть на землю, заставляющее воздух дрожать потревоженной озерной гладью.
Пермовка никогда не видела ничего подобного в своей жизни. И не могла подобрать иного слова, кроме как “магия”.
Мужчина, даже не думая отойти с пути жуткого пламени, попросту ударил ногой о землю. Пермовка, даже на расстоянии в несколько десятков метра, почувствовала, как под ней задрожала земля.
Перед самим же гигантом с бронзовой кожей часть земли и вовсе вздыбилась и поднялась стеной. И именно в эту стену и врезался сгусток пламени, после чего расплылся по ней жидким маслом.
Мужчина вытянул перед собой ладонь и стена разлетелась в пыль, чтобы обнажить бегущего к нему, ломающего по пути деревья и сминающего пни в труху, медведя.
Ревущий, гигантский хищник, который с легкостью бы свалил частокол, который и был призван защищать от подобных ему, просто растопчет даже такого могучего мужчину.
Но тот, почему-то, не сходил с места.
Наоборот, он слегка опустился, согнув колени, а затем расправил кулак и вытянул его ладонью. Так, будто это была уже не рука, а что-то иное.
Что-то, очень похожее на меч, который до сих пор держал Ругах.
Медведь, распахнув клыкастую пасть, приблизился к мужчине. Так, что еще немного и он бы впился клыками ему в грудь, но выстрелила стрелой ладонь бронзовокожего гиганта и, рассекая твердый лоб медведя, вошла по локоть тому внутрь тела.
Медведь, упал, но несмотря на свою немалую массу и огромную скорость, не покатился дальше, а так и свалился под ноги гиганту.
Вытащив ладонь из кровоточащей, жуткой раны люто-медведя, гигант перешагнул через его тело и, миновав ошеломленных Ругаха и Тополца, подошел к Пермовке.
Он опустился перед ней на корточки и вгляделся в лицо. Только теперь девочка смогла рассмотреть его яркие, голубые глаза.
Она часто бывала в лесу и часто видела диких зверей, для которых лесные просторы были домом родным.
Так вот, глаза этого человека были похожи на их глаза — звериные. Такие же дикие и свободные, не принадлежащие никому, яркие светила во тьме ночной.
— Это принадлежало твоей сестре? — он протянул ей маленькую серебристую заколку — единственное наследство, которое осталось от почившей матушки.
Пермовка приняла украшение и в тот момент, когда холодные пальцы сомкнулись на теплом металле, что-то сломалось в девочке и она, рыдая, бросилась на могучую шею гиганту.
Он был теплый.
Очень теплый.
Как уголек, прижатый в стужу к ладони.
Огромные ладони, каждая размером со сковородку, легли ей на спину и крепко прижали.
— Поплачь, — шептал уже не тяжелый, а мягкий, бархатный голос. — поплачь, девочка, слезы уймут эту боль.
Боль…
Теперь Пермовка знала, что такое “душевная боль”. И, лучше бы, если бы она снова сломала себе руку. Две руки… переломала все кости, но снова смогла увидеть Светлицу. Прижаться к ней.
Сказать, как она сильно её любит.
* * *
Закончив перевязывать последнего раненного, Аркемейя вернулась к довольно справно сложенному костру. Хаджар неслабо удивился, когда ему сказали, что его соорудила юная девочка, которая впервые присоединилась к охоте три дня тому назад и не знала, как складывать разные костры.
Отплакав все слезы, которые у неё были, она теперь спала, крепко сжимая простецкую заколку для волос. Прижавшись к Хаджару, она лежала у него на бедре.
Такая маленькая и беззащитная, что Хаджар боялся лишний раз пошевелиться, чтобы не потревожить её глубокий сон.
Она потеряла сестру… знакомая, слишком хорошо знакомая боль. От такой нельзя излечиться — лишь приглушить, но спустя длительное время. По первости же единственное спасение можно отыскать только во сне. Когда не помнишь ни себя, ни мир вокруг.
Напротив Хаджара, по ту сторону от костра, будто заслоняясь от дикого зверя, сидели охотники. Те, кто еще мог сидеть, разумеется.
Настороженные, не убирающие рук со своего нехитрого скраба.
Аркемейя, вернувшись к Хаджару, села по левую руку и прошептала:
— Это по-меньшей мере странно, — произнесла она на языке орков Ласканских степей. — они все — простые смертные. Причем даже не уровня Телесных Узлов.
Хаджар кивнул.
Уже неделю они с охотницей продвигались все дальше и дальше вглубь лесов приграничья Алого Феникса и Белого Дракона.
И, что удивительно, чем дальше они уходили, тем реже встречали не только практикующих, но и зверей, продвинувшихся по пути развития.
Подобного Хаджар не встречал даже в землях Лидуса, хотя найти место более “смертное” было довольно-таки сложно. Но даже там простые крестьяне могли быть вплоть до уровня Телесных Рек одной меридианы.
Здесь же…
— Кроме него, — Хаджар кивнул в сторону старика, который показательно держал на коленях простецкий меч.
— Спасибо за помощь, странники, — старик, будто почувствовав, что речь зашла именно про него, взял слово. И, собственно, это была первая попытка общения между ними. Кроме того, когда Аркемейя вызвалась помочь раненным, разумеется. — меня зовут Ругах. Я один из старейшин деревни Клануд.
Некоторые из охотников удивленно переглянулись.
Видимо статус Ругаха был новостью. Новостью для всех, кроме странного паренька. Он казался Хаджару куда сильнее простого смертного, но при этом не излучал ни капли энергии в общий поток Реки Мира.
— Приветствую, Ругах, — склонил голову Хаджар. — Меня зовут Хаджар Дархан. А это Аркемейя из Курхадана. Мы простые странники, ищущие, где им остановиться, чтобы переждать зиму.

Глава 1180

— Чем ты занимаешься по жизни, Хаджар странник? — спросил Ругах.
Взгляд его был пронзительней стрел, которые он делал. Хаджар ощущал на них частичку самого старика. Именно благодаря этому чувству, которое развилось с годами обладания волей, Хаджар ощутил частичку родственного на той заколке. И по её следу (и следу Медведя стадии Вожака) прошел вплоть до лагеря охотников.
— Я… я… — и вдруг Хаджар понял, что простой, казалось бы, вопрос, выбил его из колеи. И действительно — чем он занимался по жизни, кроме того, что реками лил кровь виновных и невинных?
Крики демонов, в их последнем убежище, до сих пор, порой, эхом доносились до него. Как и тот факт, что из-за слепоты он не мог отличить их от простых людей.
И все они пали из-за него.
Как и миллионы Ласканских солдат.
Как и секта Лунного Света когда-то…
Как и города и деревни Балиума.
— А что умеешь делать? — продолжил Ругах. — Мы мирная деревня. Мы пашем и сеем, а перед зимой охотимся. Мы занимаемся ремеслами и растим детей. И меч, который ты видишь перед собой, я достал в первый раз за двадцать лет.
— Я… — и вновь Хаджар застыл. Что он умел, кроме как проливать эту самую кровь. Хаджар знал десятки способов, как быстрее всего убить человека, не понятия не имел о том, как вспахать и засеять землю. Как прополоть грядку. Как слепить миску, как починить кровлю.
Он бы мог сказать, что умеет строить дома — ведь построили же они с Эйненом в Лесу Знаний себе избу, но… сделали они это при помощи энергии.
А рана, нанесенная Азрей, так уж получилась, что перерубила Хаджару одну из центральных меридиан. И теперь, как минимум еще на полгода, он превратился в простого смертного.
Причем даже не в том виде, в котором жил в Седенте, а “абсолютного” смертного — мало чем отличающегося от тех охотников, что сидели перед ним.
Да, он все еще мог использовать мистерии меча и свою волю, но, как показала недавняя практика с Аркемейей, даже одна попытка использовать их на полную силу, едва не уничтожила тело Хаджара.
Полгода.
Следующие полгода он не сможет сражаться.
Такая вот ирония у старушки судьбы.
— Играть на Ронг’Жа, — вздохнул Хаджар. — это все, что я умею, достопочтенный Ругах.
— Мы не пользуемся лишними словами, странник Хаджар, — старик, впервые, за много часов, вдруг, почему-то, убрал меч в ножны и спрятал их за полой плаща. — достопочтенный я или нет — делу это не поможет. А дело у нас здесь одно — чтобы деревня жила, чтобы малые родились, жили и родили других малых. О стариках заботимся. Гулянья гуляем, праздники празднуем. Торгуем немного с теми, кто достаточно честен, чтобы не пытаться нас ободрать. Жизнь у нас простая. Не подходящая для тех, кто…
Старик красноречиво посмотрел на ладонь Хаджара, которой тот пробил череп медведя. Да, может Хаджар и был лишен возможности использовать энергию, но его тело все еще было тем, что и прежде. Закаленным во многих боях, прошедшим через трансформацию волчьим зельем и в котором билось неутомимое драконье сердце.
Даже без энергии, его плоть была крепче артефакта уровня Земли.
Пробить защиту зверя, стадии Вожака, для него было не сложнее, чем обычному смертному прибить назойливую муху.
— Я понял тебя, Ругах, — Хаджар поднялся на ноги. Следом за ним поднялась и Аркемейя. — мира вашему дому.
Они развернулись и направились во тьму.
Маленькая девочка, которая все это время лежала, прислонившись к гиганту, проснулась и открыла глаза. Она увидела, как бронзовокожий мужчина и его прекрасная спутница уходят в темную чащу леса.
Она повернулась к старику Ругаху и их взгляды встретились.
Старик печально и чуть устало вздохнул.
Стоило надеяться, что он не пожалеет об этом решении.
— Странник, — окликнул он воина.
В том, что это был имено воин, причем небывалой силы, Ругах не сомневался. Тот удар ладонью, которым он свалил монстра… в нем старик увидел меч. Меч силы достаточной, чтобы уничтожить все войско барона, под началом которого служил когда-то старик. А уж его спутница…
Она скрывала свою энергию. Выглядела простой практикующей. Но что-то подсказывало Ругаху, что-то, что помогало ему выживать все эти годы — она, может и слабее воина, но достаточно сильна, чтобы…
Старик не мог продолжить эту фразу. Просто потому, что границы силы подобных этим двоим существ были нему не понятны и неподвластны.
И все же, их дороги пересеклись. Они спасли их от люто-медведя. И, что бы не терзало их в прошлом, не принять их к себе, означало нарушить законы гостеприимства.
Пасть ниже, чем самый низкий из людей.
Тот, кто назвал себя Хаджаром, остановился.
— Я смог за три дня научить маленькую девочку складывать костер… как думаешь, у меня получится научить взрослого мужа собирать урожай, чинить кровли и ставить дома?
Хаджар обернулся.
Безумный Генерал, который косит рожь?
Великий Мечник, чинящий кровли?
Что же, пожалуй, это было именно то, чего в данный момент искала душа Хаджара.
Он повернулся к Аркемейи.
Она не отвела взгляда своих зеленых глаз.
— “Куда ты, туда и я”, - молча говорили они.
— Я постараюсь быть прилежным учеником, — только и ответил Хаджар.
* * *
Где-то в горах к югу от Сухашима, среди камней мчалась белая тигрица. Она белой молнией пролетала над огромными расщелинами, перепрыгивала с одного пика на другой, так легко, будто их разделяли между собой не десятки километров, а лишь немногие метры.
Она бежала, следуя за хорошо знакомым ей запахом.
Она почувствовала, как перед ней возникла преграда. Незримая для глаза, она искрами осыпала её шерсть. Могущественная пелена закрывала ей путь.
Тигрица зарычала.
У неё было не так много времени, чтобы останавливаться перед преградами.
Молнии заискрили на её шерсти, и она прыгнула вперед, стрелой белого пламени пробивая брешь в волшебном щите.
И тут же, приземлившись с другой стороны расщелины, она оказалась перед высокой каменной стеной, которые складывали люди, чтобы защитить свои крепости.
— Зверь! — послышалось со стены. — Дикий Зверь! Срочно — Рыцарей Духа.
Тигрица зарычала и вокруг неё поднялся вихрь белого пламени.
Крики тут ж смолкли. Мужчины, да и женщины, не могли отвести взгляда от белокурой красавицы, вышедшей из пламени на лед и снег высокогорья Сухашима.
На её лбу светилась диадема с изумрудом в центре, зеленые глаза взирали на стену с легким презрением. У бедра качались ножны с мечом, а серебристые наплечники ловили редкие лучи солнца в свой стальной плен.
— Меня зовут Азрея, — произнесла она. — я хочу видеть Париса Диноса и того, кто называет себя Белым Клыком!

...

***

Источники :

https://fb2.top/serdce-drakona-chasty-i-814470

https://fb2.top/serdce-drakona-chasty-ii-814487

https://fb2.top/serdce-drakona-chasty-iii-814494

https://fb2.top/

https://fb2.top/series/49151

svistuno-sergej.narod.ru/news/drakon_001/2025-08-20-9303

Слушать - https://knizhin.net/book/serdcze-drakona-i/

https://akniga.org/series/Сердце%20Дракона/

Слушать. Сердце дракона 2 - https://lis10book.com/audio/serdcze-drakona-ii/

Сердце дракона 3 - https://lis10book.com/audio/serdcze-drakona-iii/

Слушать

Сердце дракона 4 - https://lis10book.com/audio/serdcze-drakona-iv/

Сердце дракона 5 - https://lis10book.com/audio/serdcze-drakona-v/

Слушать - https://knizhin.net/book/serdcze-drakona-v/

Том шестой. Часть 1 - Слушать - https://lis10book.com/audio/serdcze-drakona-vi/

https://lis10book.com/audio/serdcze-drakona-vii/ Том седьмой. Слушать

Том восьмой. Часть 1 - Слушать - https://lis10book.com/audio/serdcze-drakona-viii/

Сердце Дракона IX - Слушать - https://lis10book.com/audio/serdcze-drakona-ix/

Девятый Том. Часть 2 - https://fb2.top/serdce-drakona-devyatyy-tom-chasty-2-776867/read

аудиокнига Сердце Дракона X часть 1 - https://lis10book.com/audio/serdcze-drakona-x/

https://fb2.top/serdce-drakona-desyatyy-tom-chasty-2-776869/read - Десятый Том. Часть 2

Часть II - том 11 Глава 936 - https://www.rulit.me/books/serdce-drakona-chast-ii-knigi-11-15-read-920531-1.html

Слушать - Том 11 - https://lis10book.com/audio/serdcze-drakona-xi/

Глава 981 (Часть 2) - https://www.rulit.me/books/serdce-drakona-odinnadcatyj-tom-chast-2-read-854527-1.html https://lis10book.com/audio/serdcze-drakona-xii/ Слушать Сердце Дракона XII

https://www.rulit.me/books/serdce-drakona-dvenadcatyj-tom-chast-2-read-854529-1.html - Глава 1071 Том 12 Часть 2 Сердце Дракона XIII - Слушать - https://lis10book.com/audio/serdcze-drakona-xiii/

https://lis10book.com/audio/serdcze-drakona-xiii/ - Слушать, Книга 13, часть 2

Тринадцатый Том. Часть 2 https://fb2.top/serdce-drakona-trinadcatyy-tom-chasty-2-776875

...