...дракон... 187 - 5 Сентября 2025 - Персональный сайт

Главная » » ...дракон... 187

15:23

...дракон... 187

***

===

Глава 907

Молодой стражник первой небесной заставы Свободных Баронств смотрел на вьюгу, бушующую за волшебным барьером их крепости. Вьюга была такой страшной, что в вое ветра, кружащими белую стену снега, молодому стражнику постоянно слышался рев Белых Обезьян.
Жутких тварей, которые, порой, совершали набеги на их крепость Ярости Зверей. С ними всегда выходили сражаться лишь сильнейшие из офицеров, некоторые из которых даже подобрались к грани становления Истинным Адептом!
Для стражника, встретившего лишь свою двадцатую зиму, подобные высоты казались чем-то запредельным. Сам он сумел, при вей поддержки родного села, направленного лишь на него одного, добраться до ступени Формирования Зерна.
В родной деревне он считался непревзойденным гением, на которого возлагались большие надежды, а здесь… нет, слабейшим он не оказался, все же — не смертный, а уже практикующий, но далеко не адепт.
Да и технику, которую он начал учить, получил лишь “по блату”, в прямом смысле слова — в лотерее выиграл. Очков Славы, которые требовал “Клинок Огненного Сокола”, техника уровня Духа, он бы не собрал и за пять лет.
И сейчас, когда он, недавний гений, смотрел на способный стесать плоть с костей, буран, то его сердце сжималось.
— Ох, хорошо-о-о-о, — бывалый страж потер щеки собранным с зубца крепостной стены снегом. — Зима в этом году будет тепловатой, конечно, но и так сойдет.
— Тепловатой? — едва ли не воскликнул молодой страж. — Ты, может, своим единственным глазом плохо видишь, но вон там, — юноша взмахнул рукой, указывая на вьюгу за волшебным щитом. — творится настоящее безумие.
— Безумие? — стражник засмеялся, а потом повернулся к следующему посту, где стояли такие же битые жизнью мужи, как и он сам. — Слышали, мужики, этот малой говорит, что там творится настоящее безумие!
Стражники переглянулись, а затем, едва ли не держась за животы, засмеялись в голос.
— Ты зря это, — прошептал рядом с ним другой новобранец, пришедший на службу в первую заставу на месяц раньше. — сейчас начнется.
— Что начнется.
— Вот это…
— Молодо-зелено, мальчишка, — бывалый стражник, чье лицо и руки, как и у многих, пересекали широкие шрамы не только от клинков и стрел, но и когтей. — Вот была зима здесь, лет восемь назад, когда ты еще девок за сиськи не трогал даже, вот то была зима. Такая вьюга стояла, что даже сэры офицеры — ступени Трансформации, могли бы в ней не выжить.
— Помнишь, Седрик, — закричали с соседнего поста. — как сам едва себе малыша не отморозил?!
— Да какой он малыш?! — засмеялся бывалый. — моего питона таким холодком не возьмешь!
— Да, действительно, он даже холодку не нужен. Питон твой.
И солдаты хором засмеялись. Даже одноглазый Седрик.
— Восемь лет назад… это, разве, не тогда, когда звери с гор спускались? — юноша вспомнил тот вечер, когда мать и отец взяли их с братом и спрятались всей семьей в погребе.
А когда, на утро, после страшного грохота, вышли наружу, то от их дома осталось лишь несколько палок и вытоптанная земля.
Вынырнув из воспоминаний, юноша не мог понять, в чем дело. Все бывалые стражники, как один, перестали смеяться. Они, невольно, дотронулись до шрамов от клыков и когтей на их телах и лицах.
— Именно тогда, — тяжелым голосом ответил Седрик. — Когда еще это была не крепость Первой Заставы, малец, а бывший Шестой Павильон Секты Черных Врат. Оплот Лунной Армии Балиума и Лидуса в их борьбе против захватчиков Черных Гор.
— Лунная армия? — юноша явно был удивлен. — Постойте, вы хотите сказать, то эта застава — тот самый Шестой Павильон.
— Он самый, — кивнул Седрик. — так что то, что ты сейчас видишь за щитом — просто небольшой ветерок по поздней осени. Настоящая зима еще впереди. Еще успеешь пять шкур на себя надеть, а все равно задубеть.
Юноша пропустил мимо ушей предупреждение о приближающихся холодах. Его куда больше интересовал тот факт, что он, оказывается, служил в месте, про которое слышал столько легенд и историй.
Вообще, что в Лидусе, что в Балиуме, тема Лунной армии находилась под строжайшим запретом и обсуждать её — себе дороже. Во всяком случае, так было до тех пор, пока бывшие враждующие Королевства не вошли в состав Империи Дарнас и не стали её полноправными баронствами.
А произошло это не так уж и давно, так что люди, по старой памяти, все еще избегали упоминания о Лунной Армии и её предводителе…
— А это правда?
— Что… правда? — теперь уже вынырнул из своих воспоминаний и сам Седрик. Он машинально поправил повязку, прикрывавшую тот жуткий шрам, заменявший ему левый глаз.
— Ну, — юноша заозирался по сторонам будто боясь, что их кто-то услышит. — О Безумном Генерале? Ну, что он само исчадье бездны и заключил сделку с патриархом секты Черных Врат, а потом предал Лунную Армию и родной Лидус, чтобы…
Мощный удар кулака под дых выбил из легких юноши весь воздух. Тот согнулся в три погибели, выронил копье и, будто выброшенная на берег рыба, хватал воздух ртом.
Долго находиться в таком положении ему не дали. Седрик схватил юношу за грудки, вздернул над обледенелым камнем бортика крепости и перевесил в сторону снежной пропасти.
— Вот так вот, значит, да?! Вот так молодые помнят имена почивших генералов прошлого?!
Юноша, от страха, вообще плохо понимал, что происходит. Он лишь смотрел на снежную пропасть, раскрывшую ждущие его объятья.
Он услышал топот ног и голоса стражников с соседнего поста.
— Седрик, угомонись. Или опять наряд от офицера захотел?
Чужие руки втянули юношу обратно на бортик.
— Нет, ну вы слышали, что он сказал?! Сказал, что сэр Безумный Генерал предал нас и…
— Слышали, Седрик, — кивнули бывалые. Они столпами возвышались над тяжело дышащим мальчишкой, который всем телом вжимался в надежный каменный зубец, ограждавший его от падения в ледяную пропасть. — Восемь лет мы это слышали. Теперь, скоро, имя генерала отмоют и мы сможем спеть ему песни тризны.
— Восемь лет, — прошипел Седрик и сплюнул мальчишку под ноги. — восемь лет я терпел, когда славу нашего прошлого топтали грязными ногами такие же невежды, как этот салага. Больше не собираюсь! Восемь лет, братцы, я ждал, чтобы спеть тризну по нашему генералу! Восемь, ублюдочных, бесчестных лет! И если меня отправят в наряд или палками выбьют за то, что я вколочу его поганые слова ему обратно в глотку, так пусть так тому и быть!
Пудовый кулак Седрик взмыл в воздух. Юноша, от испуга, закрыл лицо руками. Он ждал вспышки боли, когда удар бывалого прилетит ему по лицу, но боли все не было и не было.
Неуверенно, полу-испуганно, мальчишка открыл глаза. Он увидел пять замерших фигур. Седрика, который так и не опустил кулака на лицо “салаге” и еще четверых бывалых, держащих его за предплечья и свободную руку.
Так они впятером, замерев, и смотрели куда-то за пределы крепости.
Мальчишка, не понимая, что происходит, выглянул за бортик.
— Что за…
Сквозь снежную бурю шла тень. Ветер трепал белый, меховой плащ. Юноша пригляделся и не смог поверить своим глазам. Это была шкура Белой Обезьяны ступени Короля. Монстра, с которым не справился бы и офицер-командующий крепостью.
Подойдя вплотную к волшебному щиту, тень вытянула перед собой руку. Полностью укрытая алыми татуировками, она с легкостью, не создавая возмущения в магии, прошла сквозь пелену, а следом из бурана показался мужчина.
Высокий, плечистый, покрытый мускулами и шрамами. С суровым лицом, длинными черным в волосами, в которых качались белые перья и разноцветные бусины.
И, несмотря на это, он выглядел молодого, красиво и, как-то, по-звериному дико.
Его плащ-шуба из шкуры белой обезьяны волочился по снегу, оставляя длинный шлейф, стирающий его следы.
— Чужак! — юноша вскочил на ноги. — надо поднять тревогу и…

Глава 908

Бывалые воины, до этого замеревшие в комичных позах, вдруг вытянулись по струнке. Из их глаз катились слезы. Но не грусти или радости, а гордости. Такие жгучие и пылкие, что ими можно было растопить бушующий за пределами щита буран.
Седрик первым из пяти сжал кулак и, вытягиваясь по струнке, ударил им в район сердца. А затем, как будто ждал этого всю жизнь, закричал полным ярости и битвы воплем:
— Ааааа! — и вскинул к небу кулак.
— Аааа! — кричал он, прерываясь лишь на очередной вздох. И слезы гордости катились по его покрытым шрамами щекам.
— Ааа! — внезапно донеслось с другой стороны крепости.
— Ааа! — воины, находящиеся внутри крепости, на ходу надевая доспехи и обнажая клинки, выбегали на стену.
Юноша видел, как остальные, кто помоложе, тоже не могли понять, что происходит. А меньше, чем за минуту, на стене крепости собралось несколько тысяч бывалых стражей первой заставы.
И все, как один, вскинув кулаки к небу, кричали свой воинственный клич. Затем, резко замолкнув, они выставили вперед щиты и начали бить о них копьями, молотами, топорами и щитами.
Мерные удары, один за одним, сливались в ритмичный гул.
— Что здесь происходит?! Демоновы дети! Всех высеку! Всех отправлю на…
Растолкавший народ офицер-командующий, подобравшись к краю уступа. Огромный муж, бившийся двуручной секирой, которого боялись все Черные Горы и их окрестности, вдруг тоже замер.
— Мой генерал… — прошептал он. А затем, как и остальные, поднял приставленный к зубцу щит и ударил о него секирой.
А затем, резко, крепость погрузилась в мертвую тишину. Тысячи воинов смотрели на единственную фигуру, стоящую на снегу у подножия крепости.
Мужчина в шкуре Белой Обезьяны выставил в сторону руку. В ней, прямо из воздуха, материализовался клинок темнее самого мрака.
Раскрутив его, он вонзил меч перед собой.
— ААААА! — сотряс горы его полный нечеловеческой мощи и ярости, рев. И, вместе с ним, столп темной энергии, закружившийся вокруг фигуры, вдруг преобразился в огромного, черного дракона. Тот пронесся над крепостью и исчез где-то за горой.
Воины-старики еще некоторое время стояли в тишине.
Затем все, как один, сняв шлема, положили их на бортик крепости и, не выпуская оружия из рук. Опустились на колени. Лбами они уперлись в камни и, простояв так, не заботясь о шокированных молодых, почти целую минут, поднялись на ноги.
— Отправить гонца в столицу к главнокомандующему Лергону, — отдал приказ офицер-командующий. — оповестить, что его старый друг вернулся на родину.
— Так точно, сэр командир! — отсалютовав, один из адъютантов понесся ниже по лестнице.
Офицер повернулся к другому.
— Можно, сэр? — спросил один из самых старых солдат. — Неужели, наконец-то, можно?
— Можно, — кивнул командующий, а затем во всю мощь легких взревел. — Зажечь сигнальный огонь Лунной Армии Свободных Баронств! Равнение — на пламя!
Сигнальный огонь? Юноша не очень понимал, что происходит. Но он знал, что только за попытку посетить сигнальную башню, которую во уже восемь лет никто не использовал по назначению, можно был лишиться звания и здравия спины, потому как палками её отходили бы знатно.
Сейчас же десятки воинов, выломав скрепленные металлическими скобами двери, ринулись по лестнице на башню. Вперед них всех бежал Седрик.
Схватив висящую над сложенными дровами масляную лампу, он сорвал покрывало, которые укрывало их от снега, и разбил емкость о древесину.
Масло хлынуло на дерево и Седрик, щелкнул огнивом.
Вспыхнул столп жаркого огня.
И тысячи воинов, салютуя, повернулись к огню.
Все они молча прижимали кулаки к сердцам.
Юноша же видел, как пламя танцевало не только на сигнальной башне, но и на их лицах, в их преисполненных гордости глазах и душах.
Казалось, что только сейчас, только в эту минуту, они стали по-настоящему свободными. Не когда в королевства приплыли на волшебных, летающих судах, легионеры из Дарнаса, а только сейчас.
А затем, где-то у самого края Черных Гор вспыхнула маленькая, желтая точка. Затем еще одна. И еще. И еще и так, пока целый путь из желтых точек не простерся до самого Лидуса.
И ветер донес до слуха юноши простое, но такое ликующее:
— Аааа!
* * *
— Генерал Лиан, — в кабинет к генералу нынешней Лунной Армии Лидуса, ворвался тучный и уже немолодой человек. — Вы видите, генерал Ли…
— Вижу, офицер Саймон, вижу, — кивнула Лиан.
Она стояла у окна и смотрела, как в вечернем небе вспыхивают огни. Заброшенных сигнальных башен, которые не использовали уже на протяжении восьми лет — с эпохи последней войны между Королевствами и последнего набега Кочевников.
Сигнальный огонь вспыхнул над Весенним Городом и все стихло.
Щелканье каблуков Лиан, вытянувшейся по струнке, стало единственным звуком, нарушившим гробовую тишину.
— Мой генерал, — прошептала она, а затем молча вскинула кулак к небу.
Тоже самое, пухлыми ручками, пыхтя от натуги, сделал и Саймон.
Тоже самое, у подножия армейского замка, на вершине которого находился кабинет Лиан, сделали и сотни тысяч воинов Лунной Армии.
Их генерал вернулся домой.
* * *
— Простите, что заставил вас ждать, — фигура, завернутая в походный, черный плащ, опустилась около двух пустых надгробных плит.
Рядом шумел прибой озера. Качались кроны фруктовых деревьев. Кусты роз, холмы тюльпанов и ворох простых, полевых цветов.
Рука, покрытая алыми татуировками, смахнула листья и траву с холодного камня.
“Урожденный Эрен Дюран, старший лейтенант Лунной Армии, потерянный брат и найденный друг. Пусть праотцы встретят тебя медом и хлебом”.
Фигура достала из мешочка, привязанного к поясу, обручальный браслет. Широкий, коричневого цвета, такой надевали на предплечье мужчинам.
Мужчина положил браслет на надгробие, затем опустился, коснулся лбом камня и замер на некоторое время. Когда же он поднялся, то откупорил бутылку вина, сделал два больших глотка, вытер губы и вылил оставшееся содержимое на землю.
Затем он счистил поросль и со второго надгробия.
“Сера, горячая ведьма южных песков. Верная возлюбленная и прекрасный друг. Пусть праотцы встретят тебя сладким молоком и хлебом”.
Мужчина положил на надгробие тонкий, белый кожаный обручальный браслет, а затем два пустынных цветка.
— Кто ты такой? — лезвие широкой сабли уперлось в спину мужчине. — Как попал в баронский сад?
Светловолосый юноша, в простых одеждах, источал ауру развитой стадии Рыцаря Духа. Позади него обросли щитами десятеро легионеров империи. Наспех вооруженные, со щитами, они уже активировали свои артефактные доспехи и теперь выглядели, для Баронств, одной из самых грозных сил.
— Мы скоро встретимся, друзья, — прошептал мужчина.
— Спрашиваю еще раз — кто ты такой?
— Постой, Ренен! — баронесса Элейн, отмахиваясь от бегущих следом служанок, пытающихся облачить свою “хозяйку” в платья, в одном только ночном белье, выбежала в сад.
— Баронесса, — тут же поклонился светловолосый Ренен, но сабли не убрал.
Элейн остановилась около воинов. Она смотрела на черноволосого мужчину, завернутого в плащ. И на то, как тот быстро, слишком быстро, убрал свою исписанную алыми письменами руку.
Так они и стояли, смотря друг на друга. Две пары ярких, небесно голубых глаз.
Затем, внезапно, Ренен вдруг понял, что больше уже не держит саблю у торса мужчины. Оружие, каким-то неведомым образом, вернулось ему обратно в ножны. А на его солнечном сплетении лежит рука странного мужчины.
— Сильная воля, — произнес себе под нос незнакомец, чье лицо скрывал капюшон. — добрая душа. Ты будешь хорошим отцом.
Затем мужчина повернулся к баронессе. Его взгляд проскользил от длинных, золотых волос, до живота.
— Назови своего сына в честь нашего отца.
В следующее мгновение огромная синяя птица Кецаль, взмахнув крыльями, взмыла к небу и, превратившись в синюю точку, исчезла где-то в облаках.
На земле же остались шокированные легионеры, ничего не понимающий Ренен, тихо плачущая Элейн и два обручальных браслета на гранитных надгробиях.
Задул северный ветер.

Глава 909

Хаджар скинул с головы капюшон. Над ним высилась гора, где он, почти девять лет назад, впервые, за долгие годы, смог пообщаться с сестрой.
Сестрой, которую он не мог даже обнять…
Хаджар, с каждым годом, становился все сильнее, но и его враги оказывались все могущественнее и могущественнее. Дерек, пока, не знал, что Лидус являлся настоящей родиной своего заклятого врага. И, тем более, ему было неизвестно о Элейн и её ребенке.
Само дитя Хаджар увидел только благодаря Взгляду сквозь потоки Реки Мира. Его отец — светловолосый фехтовальщик, Рыцарь Духа развитой стадии, не имел особой родословной или силы внутри крови (как это было у некоторых аристократических кланов), но Хаджар чувствовал в нем доброе сердце и крепкую волю.
Он станет хорошим отцом его племяннику и крепкой опорой для Элейн.
— И все же, — вздохнул Хаджар. Поднимаясь по горе, он буквально заново переживал те события, которые привели его к злосчастному обрыву. — Так и не обнял…
Обнять сестру. Сказать: “Ну здравствуй, Лучик, я дома”. Хаджар, в самые тяжелые часы своей судьбы, думал об этом не раз и не два.
Но, увы, до тех пор, пока есть такая угроза, как Дерек Степной и иже с ними, Хаджар не мог подвергать опасности отчий дом и сестру. Особенно когда он знал, что Элейн ждала рождения наследника дома Дюран.
Хаджар наклонился и провел ладонью по тонкому покрову снега, которым ветер укрыл уступ. Еще мокрые снежинки липли к его пальцам, но он почти не чувствовал идущего от них холода.
Ветра в Лидусе, регионе, где жили миллионы смертных, были такими ласковыми, что Рыцарь Духа почти не чувствовал мороза. Лишь Черные Горы Балиума оставались исключением, но и там Хаджар вполне комфортно мог обойтись без шубы.
Просто…
— Не важно, — сжав кулак, Хаджар выпрямился и шагнул в пропасть.
На этот раз спуск оказался куда проще и даже приятнее, чем в прошлом. Нырнув солдатиком в бурный горный поток, Хаджар безо всякого труда нашел нужный “путь” в ветвящимся изобилии подводных коридоров.
Абсолютная память Рыцаря Духа и минимальная поддержка нейросети делали свое дело.
Вынырнув у небольшого уступа, Хаджар волей высушил свои одежды. Не разжигая костра, вполне комфортно видя и ориентируясь в этой не подкрепленной какой-либо чуждой энергией или аурой тьме, Хаджар с улыбкой смотрел на почти истлевшие остатки одежды, каменеющие угли от костра и рыбьи кости.
Даже несмотря на влажность, грот, где он провел несколько дней с сестрой, сохранил свидетельства их присутствия.
— Сентиментальным стал, да? — прошептал Хаджар.
Развернувшись, он вновь нырнул в реку. Когда-то ему приходилось использовать внутренности плавающих здесь рыб и ориентироваться по свечению мистической травы, но теперь, не обращая внимания ни на бесполезный для себя ингредиент, ни на подросших за это время подводных жителей, миновав камеру, в которой сражался с, казавшимся тогда, гигантским монстром, вскоре оказался на дне горного озера.
Здесь было все, как и запомнил Хаджар. Разрушенные постройки древних храмов, покрытые мхом и гнездами ласточек. Пробитая буйными травами некогда широкая и красивая тропа из каменных плит. Редкие колонны, которые теперь, из-за растительности, сложно было отличить от природных объектов.
— Иронично, — протянул Хаджар.
Раньше он даже представить не мог, какой цивилизации могли принадлежать эти постройки. Теперь же, лишь одного взгляда, хватило, чтобы определить наследие вымерших Talesh.
Летающий Город Магов, последний осколок которого — Библиотеку, Хаджар собственноручно разрушил.
И, кто бы мог подумать, что тогда Хаджар увидел архитектуру и развалины древней цивилизации вовсе не впервые. Что он уже касался их наследия.
Идя по тропинке, по которой некогда уже ступал, Хаджар проводил пальцами по осколкам далекого прошлого. Они резали ему пальцы и капли крови, не успевая стекать на землю, испарялись.
— “Смерть тебе принесет тот, кто не был рожден”, - вспомнил Хаджар слова Древа Жизни.
Мертвецы, которых собирался поднять из земли Дерек, действительно не были никем рождены. Может его убьет волшебный зомби? Впрочем, Хаджар уже устал в каждой тени находить подтверждение пророчеству Древа Жизни.
Это было сродни подсказкам Фреи. Если с радугой все еще было более менее понятно, то с “помни про подарок” и “не верь полукровке”… Что же, у Хаджара и так не было другой возможности, на тот момент, убить Дерека, кроме как использовать Ядро, оставшееся ему от предводительницы орды демонов Пустошей.
А Анетт Хаджар просто физически не мог доверять — её мотивы, по которым она не осталась в своем Зеленом Доме, а отправилась в полет на чужбину оставались для него туманны и неясны.
В конце концов, в Карнаке жило далеко не два, три и даже десять племен чернокожих. Их был десятки. И именно благодаря своему количеству они, однажды, одолели экспедицию, отправленную Морганом.
И некоторые из этих племен, так же как и Шук’Арка, имели право передавать Знание о магии Слов.
Так что Анетт не стоило бы труда выдать себя за ищущую Знания и прийти к чужому племени. Но вместо этого, или вместо того, чтобы попытаться отомстить Тулеп’Харус, получеловек-полудемон отправилась вместе с чужими ей, белыми людьми в еще более чужую страну.
И это чтобы остановить мертвецов?
Хаджар сомневался, что у Карнака возникли бы проблемы с поднятием мертвых. В конце концов, в Зеленом Доме не так часто происходили сражения между племенами, а своих мертвых они сжигали так же, как и в Семи Империях.
На весь Карнак вряд ли бы поднялось больше сотни тысяч мертвецов. Не такое уж и большое число для тех, кто управляет реальность при помощи волшебных слов.
— Приветствую, Древо Жизни, — Хаджар опустился на колени и коснулся лбом холодных, давно уже растрескавшихся камней.
На уступе, так же, как он и запомнил, прямо над бездонной пропастью, цвело дерево с алыми, будто кровавыми листьями. Изогнутое, оплетшее корнями каменный уступ, оно мерно качалось в такт отсутствующему в пещере ветру.
Сила, которую излучало Древо, теперь куда лучше ощущалась и воспринималась Хаджаром. И он прекрасно понимал, что для этого “растения” даже Хельмер и Фрея показались бы незначительными букашками.
Каким образом Дерек собирался что-либо отнять у подобного создания Реки Мира, Хаджар даже в самых безумных предположениях не мог себе вообразить.
— “Ты здесь, генерал без армии” — раздался знакомый шепот в голове Хаджара. — “Если бы ты был здесь впервые, то я бы не видел… не вижу… не увидела бы… не увидел бы… следа старого врага в твоей душе… Или же я его вижу лишь потому, что ты еще не прошел испытание… или же ты уже прошел его и теперь умер и пришел ко мне тенью… или сбившиеся с пути духи вновь хотят затуманить мой взор, и ты лишь мираж, навеянный мне судьбой… Но ты здесь и я здесь и значит сегодняшний день наступил. Здравствуй, Безумный Генерал”.
Разум Хаджара был куда крепче, чем когда он впервые оказался “лицом к лицу” с этим созданием. Да и, к тому же, он был заранее готов к тому, с чем его придется столкнуться.
Так что ему доже показалось, что он понял и разобрал в речи Древа куда больше, чем в первый визит.
— Нам надо поговорить.
— “А разве мы этого уже не делаем… или ты еще не пришел… или уже не придешь… но ты стоишь здесь, а значит мы говорим”.
Проклятье…

Глава 910

Хаджар, как уже было раньше, подошел к Дерву и, коснувшись ладонью его ствола, лег на корни. На этот раз он находился в сознании и видел, как те, оживая, поднимаются, соединяются в единое одело и опутывают его с материнской нежностью и заботливостью.
Стало тепло. Не физически, а душевно. Как если бы он действительно вновь оказался в объятьях королевы Элизабет.
— “Сколько бед и горя за столь краткий миг, что ты жил, Безумный Генерал… или ты уже умер и потому, я могу с тобой говорить… но ты еще не встретил того, кто не был рожден… или ты потому и умер, что он не был рожден… или потому и живешь, что не рожден еще и сам…”
— Я мало понимаю из того, что ты говоришь, мудрейшее Древо Жизни, но…
— “Тише, генерал… тише… Разве мать тебе не пела, что все беды и горе уйдут? Или она лишь споет тебе об этом… или её собственная мать так и не спела ей ту песню и она уже никогда тебе не споет… Мне так жаль, Безумный Генерал, что ты не услышишь этой песни полностью…”
Хаджар вспомнил, как ему пела мать. Она всегда обрывалась на втором куплете и, отложив Ронг’Жа пыталась защекотать сына, казалось, едва ли не досмерти.
— Сюда движется воин, который…
— “Дерек Степной” — перебило Древо Жизни. — “Он летит сюда… летел сюда… полетит сюда… И если это так, значит ты не дал ему умереть… Смерть, Безумный Генерал, ты еще узнаешь… знаешь… узнал… что она не так страшна, как кажется живым. Смерть — лишь последнее путешествие, которого не избежать. Ибо все, что зримо, то не постоянно. Лишь незримое — вечно.”
Хаджар вспомнил слова тени осколка прошлого Горшечника, который произнес ему те же слова. И, как тогда, так и сейчас, они не особо тронули его душу. Вот только стоило Хаджару попытаться повторить их Хельмеру, как Повелитель Ночных Кошмаров тут же “побледнел” и попросил молчать.
Видимо какие-то знания могли навредить лишь высокоразвитому сознанию или душе. А может, на самом деле, это были самые обычные, пустые слова, похожие на псевдо-философию.
— Он хочет забрать у тебя символ жизни. Само его естество, чтобы поднять армию мертвых и уничтожить Дарнас.
— “Уничтожить Дарнас” — повторил шепот внутри головы Хаджара. — “Значит, он еще не уничтожен… или не был создан… Последний Король еще спит, горн еще не пропел свою песню, не рухнули древние стены, не распались цепи, а ключ от Горы Черепов еще не знает, что он ключ… Нет, Безумный Генерал, мир еще может спать спокойно. Видимый глазу, последний осколок иссякающей Реки-Матери”.
Хаджар слушал и не мог поверить своим ушам. Почти те же самые слова, только немного иначе, ему сказал Страж Мира Духов, когда Хаджара привели туда орки.
— Что это значит, мудрейшее Древо? Что значат эти слова?
— “То же, что значат любые слова — лишь символ возможного будущего… или прошлого… из всех тех, что произошли, происходят или произойдут… или нет… или уже произошли… или уже никогда не произойдут… Жизнь, как река, Безумный Генерал, она кажется постоянной и неизменной, но сколько в ней капель, а сколько в капле брызг? Так же и жизнь — это лишь видимое непостоянство, которое люди пытаются упорядочить и потому есть я… смотрящий… смотрящая… видящий… видящая… знающая… знающий… каждый отсвет от самых мельчайших брызг жизни”
Хаджар вновь мало что понял. И единственное, что он четко осознавал — у него из носа шла кровь. И не потому, что здесь присутствовало невероятное давление энергии или жуткая аура.
Просто одна лишь попытка осознать слова Древа Жизни. Не просто послушать и запомнить, а именно осознать — вникнуть в их смысл, приводила к существенному урону для рассудка Хаджара.
Именно поэтому по всем Семи Империям ходили легенды о том, что один лишь мимолетный разговор с Древом Жизни мог стать причиной либо смерти говорящего, либо его полного и бесповоротного безумства.
Странно, но сейчас Хаджар невольно проводил параллели с утратой спутника или спутницы жизни.
Было в этой метафоре что-то поэтичное, достойно трактирных менестрелей и городских бардов.
— И каким символом они являются?
— “Символом того, что мир вокруг тебя, Безумный Генерал, обозрим”.
Сердце Хаджара пропустило удар. Спину прошиб холодный пот. Мурашки побежали по телу, а руки дрогнули. Все чего он достиг… Все цели, которые ставил перед собой… Все жертвы, что принес сам и что принесли его друзья, боевые товарищи, родители, предки, брат и сестра…
Все это было настолько незначительно. Настолько мизерно. Настолько скоротечно по сравнению с тем, что только что сказало Древо Жизни. И, в то же время, абсолютно бессмысленно.
— Конец света?! Уничтожение нашего мира?!
Дерево не ответило. Впервые оно молчало и лишь крепче обвивало корнями Хаджара. Будто мать, оно хотело его прижать к себе. Успокоить. Унять дрожь и сказать, что все будет хорошо.
Как в песне — все беды и горе уйдут, пока я тут. Смогу быть с тобой.
— “Жизнь бессмысленна, Безумный Генерал, если у неё нет конца. А конец бессмысленнен, если у него нет начала. Во всех мирах, все рождается, живет и умирает. Такова жизнь и смерть — лишь её оттенок.”
— Но ведь есть Бессмертные! Есть, в конец концов, духи и лже-боги! Они ведь не…
Хаджар не договорил. Сколько уже теней подобных сущест он видел и сколько легенд о битвах между богами слышал. И, при этом, в каждой такой легенде, очередной “бог” либо героически, либо не очень, но умирал. Умирал окончательно, безвозвратно и бесповоротно.
Единственным исключением из правил оставался Черный Генерал. Враг, которого не смогли уничтожить даже объединенные силы всех Богов, Демонов и Духов. Они лишь разорвали его душу на множество частей, разбросали их по миру, а самый крупный “кусок” — половину души первого из Дарханов заточили на Горе Черепов.
Сооружении из останков всех тех противников, что одолел за свою жизнь Черный Генерал. И совокупная мощь остатка их душ, ушедших на круг перерождения, должна была сдержать его волю и силу.
Так оно, по итогу, и получилось.
Черный Генерал пребывал в заточении на Горе Черепов вот уже сотни эпох.
— “Ты пришел сюда… придешь сюда… еще никогда не приходил… приходил единожды… приходил дважды… уйдешь в последний раз… не уйдешь… ради своей разорванной души… ради сути жизни… чтобы остановить Дерека… чтобы помочь Дереку… чтобы спасти мир… чтобы уничтожить мир… так много брызг в твоей реке, Безумный Генерал. Дух свободы… Кецаль… Его крылья сильны и прекрасны”
Хаджар опять не понимал, о чем конкретно говорит Древо Жизни. Видит ли оно одновременно прошлое, настоящее и будущее или все возможные варианты прошлого, настоящего и будущего причем — одновременно.
От подобных мыслей голова могла не просто заболеть, а треснуть и расколоться. Все же, были такие знания, которые, наверное, даже Безымянным оказались бы непосильны и недоступны.
— Меня ждет испытания?
— “Испытания… они ждали тебя… ждут и будут ждать… Лишь испытания делают жизнь значимой и смерть страшной. Без них жизнь лишь бессмысленная поездка к смерти… но не сегодня… вчера… завтра… всегда… Этот, следующий, другой раз… Я расскажу, рассказал… рассказала… рассказываю… тебе историю, Безумный Генерал. Высеченную в камне — не брызги жизни, а камни, брошенные в её поток.”

Глава 911

Хаджар настолько привык к подобным иллюзорным перемещениям, что нисколько не удивился тому, что внезапно переместился на вершину горы.
Вернее — горной гряды. Вокруг высились шпили хвойных деревьев, а сам Хаджар стоял на мосту, соединявшим несколько горных шпилей “каменных деревьев”. Высоких, сравнительно тонких каменных игл, пронзающих облака. Они чем-то напоминали небоскребы из мира Земли.
Над головой, расправив широкие крылья, парил горный орел.
Хаджар обернулся.
Храм, который он увидел, обладал удивительной, незнакомой ему архитектурой. Алые стены, множество колонн, и зеленые крыши. Причем у одного здания таких крыш могло быть несколько — они юбками расходились после каждого этажа. И каждый из четырех углов подобной прямоугольной юбки был острым и загнутым к небу.
Окна, закрытые деревянными ставнями, в основном круглые, покрывались слюдой, а не стеклом. При этом Хаджар вдыхал чистый воздух, в котором не было примеси древесного угля и, тем более, пороха.
Уголь начали использовать в безымянном мире куда раньше, чем порох. Так что с первого взгляда, даже без наличия звезд над головой, становилось понятно, что это безумно древняя эпоха.
Хаджар, отдавая себе отчет, что все вокруг не реально, а лишь подаренное ему Древом Жизни видение, поднимался по мосту.
Первое, что бросалось в глаза, после того, как Хаджар вошел под арку — общая заброшенность и запустелость. Причем, судя по всему, храм покидали в спешке и спешке отнюдь не мирной.
Хаджар опустился на корточки. Он провел пальцами по саже, оставшейся на разбитых камнях.
В ней явно присутствовала кровь. А еще на стенах виднелись характерные следы от оружия и техник. Чрезвычайно слабых, сравнимых по мощности с теми, которые могут использовать даже смертные, но пропитанные невероятным объемом мистерий.
Те люди, которые пришли сюда, может не имели особо крупного запаса энергии, но при этом каждый из них был минимум Владеющим.
Такое Хаджар уже тоже видел. В видениях о воинах прошлого, большинство находилось на уровне практикующих, но при этом их владение оружием стояло намного выше, чем даже у некоторых аристократов современности.
Хаджар шел по разбитым дорожкам, обращал внимания на сломанные колонны, выдернутые с петель и раскуроченные двери. Сломанная глиняная посуда черепками хрустела под ногами. Обглоданные огнем циновки, кусками разбросанные всюду, куда падал глаз.
Копоть на алых камнях кладки, обвалившиеся стены, а в центре храма — огромное пепелище. Нетрудно было догадаться, что там находилось центральное здание с идолами и библиотекой. Об этом свидетельствовали остатки деревянных свитков.
Исписанные плашки, связанные воедино войлочной веревкой. Такие древние, что даже в Библиотеке Города Магов их было не так уж-то и много.
— Братья и сестры, — вдруг расслышал Хаджар.
Он сперва притаился, а потом, поняв, что находится в воспоминании-видении Древа Жизни без страха вышел на уступ. Там, на множестве погребальных костров, были сложены белые скелеты. Видимо прошло немало времени с тех пор, как храм разграбили и уничтожили.
Но это, казалось, не заботило человека, стоящего напротив костров.
Невысокого, даже ниже среднего роста, он был одет в простой походный серый плащ с множеством заплаток. В руах держал точно такой же простой, слегка изогнутый у навершия, посох-палку. На ногах его красовались неумело сплетенные лапти, а из одежды лишь холщовые штаны, подвязанные веревкой и белая рубаха.
Надо же… кто-то, оказывается, мог выглядеть еще беднее, чем сам Хаджар.
За плечами у человека покоилась дырявая соломенная шляпа.
Хаджар обошел его с другой стороны и замер в изумлении. Лицо, которое он увидел, было не просто идеальным, а безупречным. Такое, пожалуй, могла создать лишь рука гениального скульптора, который черпал вдохновение в работах еще более гениального художника.
И их совместный поток таланта создал подобное изваяние, от одного лишь вида которого, могли бы разбиваться сердца женщин.
В мире Земли такое лицо, непременно, ассоциировали бы с дьяволом, даже не богом, а именно дьяволом. Безупречное, идеальное, невероятно красивое. Такое, что на него, будто на горный пейзаж, можно было любоваться вечно.
Затем юноша, которому на вид не дашь и четверти века, открыл глаза. Разноцветные. Один ярко голубой, цвета небесной лазури, а второй — темно карий.
Он поднял посох и слегка ударил им о землю. В ту же секунды костры зачадили, задымили и вспыхнули ярким, синим пламенем.
— В Стране Драконов, — внезапно произнес юноша. — В пещере Небесного Лотоса, под знаком вновь рожденной звезды, ты найдешь сферу. Расколи её, произнеси слово, которое услышишь и это слово приведет тебя в сокровищницу, юный воин.
Юноша повернулся. Хаджар внезапно понял, что ошибся. Причем дважды.
В глазах этого юноши он увидел столько времени, что тот должен был быть не многим младше Хельмера или Фреи. А еще — это было не совсем видение.
Он действительно оказался в прошлом…
— Если нам будет суждено встретиться в третий раз, давай закурим трубку и расскажем друг другу наши истории. Как и положено двум генералам, — юноша вдруг улыбнулся и дотронулся посохом до груди Хаджара. — И не забывай, про мой подарок, сын драконов,
— Кто ты так…
* * *
Хаджар, подобно утопающему, с жадность втягивая воздух, вскочил на ноги. Он стоял рядом с Древом Жизни. Древесная пыль от корней покрывала его тело.
Он вновь был в настоящем или…
— Что это было?
— “Река жизни течет, Безумный Генерал, по руслу, которое называют… назовут… назвали судьбой. В судьбе тысячи тысяч тысяч брызг, но единое направление. Я свел… свела… сведу… свожу… тебя с тем, с кем тебе суждено встретиться… не суждено встретиться… уже встретился… еще не встретился…”
Хаджар пытался осознать все им увиденное, но не мог.
Проклятье…
Проклятье!
Голова раскалывалась от самых диких предположений.
— “Кровавый Генерал… не фейри и не человек… без дома и семьи… проклятый богами на скитания за те грехи, что он совершил… не совершил… еще совершит… уже не совершит… Встретив его, твоя судьба тоже будет… не будет… высечена в камне”
— Я ничего не понимаю! — закричал, хватаясь за голову, Хаджар.
Крона алого дерева продолжали качаться в такт отсутствующему ветру.
— “А вот и мой час… я так долго его ждал… жду… больше не жду. Я обозрим… обозрима… не вечен… не вечна… Наконец-то… покой…”
— Что?
Вдруг раздался гром. Такой мощный и неистовый, что Хаджар закрыл руками уши. А затем, обнажив клинок, полетел в неудержимом вихре множества секущих и рубящих ударов.
Целый дождь из многотонных глыб полетел внутрь пещеры. Они дробили и раскалывали те останки древней цивилизации магов, что еще не успело уничтожить время.
Они падали в бездну, исчезая в ней без всякого стука или, хотя бы, простого эха.
Они падали в озеро, надежно заколачивая проход к горной реке. Но ни один не упал на кроны Древа Жизни и даже пыль не коснулась алых листьев.
А затем, когда каменный град утих, с неба приземлилась фигура, сжимавшая два клинка.
— И еще раз, здравствуй враг мой Дарх…
— Знаешь, что не было рождено, Дерек? — Хаджар перебил явившегося Великого Героя Ласкана. — сраные корабельные пушки, вот что не было рождено.
— Что?
Хаджар, стоя напротив Древа Жизни, вытянулся по струнке и посмотрел на высокое небо.
Родина…
Подняв кулак, он ударил им себя о грудь. Из разбитого артефакта вылетел сиреневый луч и, ударив в небо, расколол волшебную сферу.
— УБЛЮДОК! — взревел Дерек выставляя перед собой клинки, но было уже поздно.
В небе появились сотни кораблей, которые успели собрать со Свободных Баронств главнокомандующий армией Балиума — генерал-лейтенант Лергон и Эйнен.
— Старый друг… — прошептал Хаджар и закрыл глаза.
Вместо каменного дождя в пещеру полился дождь из стали и огня.
Что нельзя спасти, можно лишь уничтожить. Стереть в порошок. Так, чтобы даже следа не осталось. Чтобы не листочка, чтобы не пылинки, чтобы не единого следа не осталось от Древа Жизни.
Ливень из пушечных снарядов пылающей тьмой затопил жерло, казалось, проснувшегося вулкана-горы.