Дом Атрейдесов. Б.Герберт, К. Андерсон. Дюна 278 - 20 Мая 2023

Главная » » Дом Атрейдесов. Б.Герберт, К. Андерсон. Дюна 278

11:27

Дом Атрейдесов. Б.Герберт, К. Андерсон. Дюна 278

***

— Я не увижу его и никогда не смогу говорить с ним? — спросил К'тэр, чувствовавший себя так, словно у него вырвали часть сердца.

— Сомневаюсь в этом, — ответила проктор, скрестив руки на груди и с сожалением глядя на К'тэра. — Если только с ним не случится обратное превращение. С первого же раза твой брат с такой полнотой погрузился в меланжевый газ, что в его организме начался процесс превращений. Гильдия не может бросаться такими талантами. В нем уже начались необходимые для нас изменения.

— Верните его. — Глаза К'тэра наполнились слезами. Он молил женщину за своего брата. — Хотя бы ненадолго.

Он очень хотел испытывать радость и гордость за своего брата. Д'мурр прошел испытание, и это было так важно для них обоих.

Близнецы всегда были очень близки. Как они смогут теперь обойтись друг без друга? Может быть, мать сможет воспользоваться своим влиянием и связями для того, чтобы они хотя бы смогли попрощаться? Или отец пустит в ход свои посольские связи, чтобы устроить свидание с Д'мурром.

Но в душе К'тэр понимал, что всему этому не суждено сбыться. Сейчас это было видно очень ясно. Мать знала об этом и боялась потерять обоих сыновей.

— В большинстве случаев этот процесс необратим, — сказала проктор не допускающим возражения тоном.

Охранники вышли из здания и встали рядом с женщиной на случай, если обезумевший К'тэр попытается все же силой проникнуть в здание.

— Поверь мне, — сказала на прощание проктор, — тебе не следует добиваться свидания с братом.

***

===

~ ~ ~
Организм человека — это машина, система, состоящая из органических соединений, контуров циркуляции жидкостей, электрические цепи, проводящие импульсы тока; правительство — это тоже машина, управляющая взаимодействием сообществ, законами, культурами, награждающая за хорошее поведение и наказывающая за плохое. В конечном счете сама вселенная — машина: планеты вращаются вокруг солнц, солнца группируются в кластеры, кластеры и одинокие звезды образуют галактики… Наша задача — поддерживать машину в рабочем состоянии.

Школа внутренней медицины Сук, Первичная доктрина
Нахмурившись, кронпринц Шаддам и канцлер Эйкен Хесбан смотрели на крошечного костлявого человечка, который приближался к ним такой величественной поступью, словно был мутеллианским великаном. Годы тренировки и обучения, целенаправленной дрессировки в специальных школах придавали докторам Сук необычайную важность. Эти люди воспринимали себя слишком серьезно.

— Этот Элас Юнгар больше похож на коверного клоуна, чем на профессионального врача, — произнес Шаддам, задумчиво глядя на выгнутые легкомысленными подковками брови, черные глазки и седые волосы, собранный на затылке в конский хвост. — Надеюсь, он знает свое дело. Мне хочется одного: чтобы он позаботился о моем бедном страдающем отце.

Стоявший рядом Хесбан тронул длинный ус и промолчал. Канцлер был одет в длинную, до пола синюю накидку, украшенную золотым шитьем. Шаддам терпеть не мог этого напыщенного сановника, сумевшего втереться в полное доверие к отцу, и дал себе слово, что как только вступит на престол, сразу сменит ненавистного канцлера. Если этот доктор не сможет понять причину ухудшающегося состояния Эльруда и не найдет способа лечения, то восшествие на трон не за горами.

Хазимир Фенринг клятвенно заверял, что никакие доктора, познавшие всю суть внутренней медицины, не смогут остановить ход запущенной ядом дьявольской машины. Биохимический катализатор, внедренный в мозг старого Эльруда, недоступен действию индикатора ядов, поскольку не является ядом, а лишь производит опасные вещества из эндогенных соединений в присутствии пива с пряностью. Эльруд же, чувствуя ухудшение состояния, пил все больше и больше своего любимого пива.

Ростом доктор был не больше метра. У врача была гладкая кожа, но глаза были старыми, если не древними, вмещающими в себя всю медицинскую премудрость, вбитую в мозг годами учения. На сморщенной коже лба красовался вытатуированный черный бриллиант, эмблема Сук, а седой конский хвост был длиннее тех, что носят женщины, и доставал почти до пола. На затылке этот серебристо-стальной хвост скреплялся серебряной заколкой.

Не тратя времени на любезности, Элас Юнгар сразу взял быка за рога.

— Вы приготовили деньги? — Он посмотрел на канцлера, потом перевел взгляд на кронпринца и принялся внимательно его рассматривать. — Прежде чем мы приступим к лечению, надо составить счет. Учитывая преклонный возраст императора, я заявляю, что лечение может оказаться долгим и в конечном счете бесплодным. Он должен платить по счетам, как и всякий гражданин. Король, шахтер, корзинщик — для нас это абсолютно безразлично. Каждый человек хочет быть здоровым, но мы не можем оказать помощь всем страждущим. Наша помощь доступна только тем, кто хочет и, главное, может платить.

Шаддам коснулся рукава накидки Хесбана.

— Ах да, Эйкен. Мы не постоим за расходами ради здоровья моего отца. Я уже отдал соответствующие распоряжения.

Все трое стояли под сводчатым входом в императорский аудиенц-зал, под фресками, изображавшими славные эпизоды из истории Дома Коррино: кровавые походы Джихада, последнее великое противостояние на мосту Хретгир, разрушение мыслящих машин. Шаддам всегда находил древнюю историю Империи нудной, тяжеловесной и скучной. Все эти деяния имели так мало общего с его текущими целями. Какое значение имело то, что происходило столетия и столетия назад; кронпринц надеялся, что недалеко то время, когда все изменится в этом старом дворце.

В гулком зале стоял украшенный драгоценными каменьями роскошный императорский трон, манящий к себе своей пустотой. По залу сновали немногочисленные придворные и одетые в черное Сестры Бене Гессерит. Эти люди появлялись в боковых проходах и альковах, стараясь не попадаться на глаза Шаддаму. У подножия трона стояли вооруженные до зубов, закованные в доспехи сардаукары дворцовой стражи. «Интересно, — подумал Шаддам, — подчинятся ли они мне, вздумай я сейчас занять трон. Ведь они знают, что отец лежит в своей опочивальне, страдая смертельным недугом». Но, поразмыслив, Шаддам решил не искушать судьбу. Слишком рано.

— Мы хорошо знаем цену обещаниям, — отпарировал врач. — Все же я хотел бы сначала увидеть плату.

Высокомерный тон, надменный взгляд, который доктор вперил в Шаддама, хотя кронпринц почти ничего не говорил. Юнгар решил играть в игру «кто кого», но ничего, скоро он потеряет почву.

— Ты хочешь получить плату, даже не осмотрев предварительно больного? — едва не задохнулся от негодования канцлер. — Чем ты занимаешься, человек? Ты врач?

Наконец доктор Юнгар соблаговолил удостоить взглядом Хесбана.

— Ты имел с нами дела, канцлер, и знаешь, сколько стоят подготовка и обучение докторов Сук по полной программе.

Как наследник Трона Золотого Льва, Шаддам тоже хорошо знал об имперской программе подготовки и обучения докторов Сук, знал он и о фанатичной верности интересам больного, которую всегда, без исключения всегда, проявляли врачи этой школы. Никто и никогда не мог обвинить ни одного врача Сук в нарушении верности интересам больного.

Правда, некоторые придворные так и не смогли примирить в своей голове бесконечную верность докторов Сук своему долгу с их непомерной жадностью. Врачи никогда ни на йоту не отступали от твердого, хотя и никогда не высказываемого вслух правила. Они никому не служили просто так, даже императору. И никогда не соглашались лечить, полагаясь на обещание воздаяния. Плата должна была быть ощутимой и немедленной.

Юнгар заговорил противным, раздражающим и писклявым голосом:

— Хотя мы не столь выдающиеся деятели, как ментаты или Бене Гессерит, но школа внутренней медицины Сук является одной из величайших в Империи. Одно мое оснащение стоит дороже, чем некоторые планеты. — Юнгар указал рукой на подвесную сумку, пристегнутую к поясу. — Естественно, я приму плату не от своего имени. Я только страж, хранитель фонда, в который поступают деньги. Когда я вернусь к своим собратьям, то ваша плата вместе со мной прибудет в школу и послужит благу человечества.

Хесбан смотрел на врача, не пытаясь даже скрыть отвращение, лицо сановника побагровело, усы подергивались.

— Или по крайней мере благу той его части, которая может оплатить ваши усилия.

— Совершенно верно, канцлер.

Зрелище уродливого и неуместного чувства собственного достоинства врача заставило Шаддама вздрогнуть. Интересно, сможет ли он, взойдя на трон, поставить на место этих зарвавшихся докторов Сук. Он собрался и заставил растекавшиеся мысли направиться в нужное русло. Всему свое время.

Он тяжко вздохнул. Его отец Эльруд упустил слишком много нитей управления из рук. Фенринг прав. Шаддаму претила мысль пачкаться в крови, убирая с пути престарелого императора, но это суровая необходимость. Иного выхода просто нет.

— Если стоимость лечения представляет для вас проблему, — произнес доктор, явно поддразнивая канцлера, — то вы можете нанять менее дорогостоящего врача для императора Известной Вселенной.

— Хватит этой словесной эквилибристики. Пойдемте со мной, доктор, — сказал Шаддам, беря инициативу в свои руки. Врач кивнул и повернулся спиной к канцлеру, словно это был самый последний из простых смертных.

— Теперь я понимаю, почему у вас вытатуирован бриллиант на лбу, — прорычал Хесбан. — У вас только сокровища на уме.

Кронпринц провел врача в защищенное силовым полем помещение перед аудиенц-залом, прошел через сияющую электрическими огнями занавесь и подошел к золотому столу в центре сводчатого зала. На столе сверкали опафировые подвески, коробочки меланжи и приоткрытые кошели, в которых переливались всеми цветами радуги камни су.

— Этого достаточно, если, конечно, состояние больного не потребует большего, чем мы ожидаем.

Подхватив подвесную сумку, доктор, словно послушный пес, направился назад.

— Я знаю путь в императорские покои, — сказал он и заспешил по лестнице, которая вела наверх, в покои, где возлежал император.

Сардаукары остались внизу, у защитного поля, прикрывавшего вход в сокровищницу, а Шаддам и канцлер пошли вслед за доктором, к одру умирающего Эльруда, где их ожидал Фенринг, вечно сопящий носом Фенринг, от которого зависело, чтобы все усилия докторов Сук оказались тщетными.

* * *
Истощенный, похожий на мумию, император лежал на огромной, поддерживаемой четырьмя столбами кровати, под балдахином из тончайшего мерхского шелка, украшенного вышивкой, секреты которой были вывезены еще с древней Земли. Столбы, покрытые резьбой, были сделаны из твердого, быстрорастущего элаккского дерева укки. Успокаивающее нервы журчание воды в фонтанах, спрятанных в альковах, нашептывало что-то сокровенное, понятное только императору. Приглушенный свет ламп, окропленных благовониями, создавал интимную обстановку.

Шаддам и Фенринг встали рядом, наблюдая за действиями доктора Сук. Врач движением руки выслал из комнаты ливрейных лакеев и сделал два мелких шага к кровати. Три любимые наложницы императора суетились вокруг своего господина, словно одно их присутствие могло вселить в него жизненные силы. От старого тела исходила нестерпимая вонь, бороться с которой не могли даже совершенная вентиляция и благовонные курения.

Император Эльруд был облачен в королевские шелка, на голове его красовался старомодный ночной колпак, прикрывавший пятнистый старческий череп. Старик лежал поверх одеял, жалуясь на жару и духоту. Эльруд выглядел вконец измученным, у него едва хватало сил держать открытыми глаза.

Шаддам радовался, видя, что здоровье отца сильно пошатнулось с тех пор, как он принимал посла с Тлейлаксу. Однако с тех пор Эльруд знавал и хорошие дни. Шаддама сильно раздражало то, что после таких ухудшений неизбежно наступало пусть временное, но улучшение.

Когтистая, украшенная перстнями рука императора покоилась на столике, на котором стояла высокая кружка с холодным, приправленным пряностью пивом. Рядом стояла точно такая же, но пустая кружка. С балдахина свешивались похожие на щупальца насекомых датчики индикатора ядов.

Тебя, должно быть, мучит жажда, отец, подумал Шаддам. Выпей еще пива.

Врач открыл свой саквояж и достал оттуда сверкающие металлом инструменты, щелкающие сканеры и разноцветные флаконы с тестирующими растворами. Сунув руку в ящичек, Юнгар достал оттуда небольшое белое приспособление, которым провел над телом Эльруда.

Сняв предварительно с потного черепа императора шелковый ночной колпак, Юнгар принялся сканировать, потом приподнял голову старика и внимательно осмотрел ее со всех сторон. Император, который мгновенно превратился в маленького, слабого и очень старого человечка, стонал от причиняемого ему неудобства.

Интересно, подумал Шаддам, как он сам будет выглядеть через сто пятьдесят лет, после долгого и, возможно, славного правления. Он с трудом сдержал улыбку и затаив дыхание следил за обследованием. Рядом с ним, с совершенно безмятежным видом, стоял Фенринг. Только канцлер недовольно хмурился.

Доктор убрал сканер, потом принялся изучать историю болезни царственного пациента, записанную на магнитном кубике. Наконец он обратился к слабому больному:

— Даже меланжа не может вечно поддерживать молодость, сир. В вашем возрасте здоровье неизбежно клонится к упадку. Иногда весьма быстро.

Шаддам испустил едва слышный вздох облегчения.

Эльруд, напрягая все свои угасающие силы, сел. Наложницы тотчас подложили под его спину подушки. Лицо императора, похожее на сморщенное лицо трупа, исказила гримаса недовольства.

— Но всего несколько месяцев назад я чувствовал себя гораздо лучше.

— Старение — это не гладкий путь вниз. Есть пики и долины, выздоровления и ухудшения. — Врач взял на себя дерзость пользоваться в своей речи тоном всезнайки, давая понять, что императору не дано понимать столь высокие материи. — Организм человека — химическая машина, запускаемая в действие биоэлектрическими импульсами. Болезни иногда могут возникать только лишь из-за нарушения правильной последовательности этих импульсов. Был ли у вас недавно стресс?

— Я император! — огрызнулся Эльруд, открыв, что считает доктора непроходимым тупицей. — Я за многое отвечаю, естественно, я подвержен стрессу.

— Значит, вам надо передать часть полномочий кронпринцу и преданным помощникам, например Фенрингу, который присутствует здесь. Вы не будете жить вечно и прекрасно это понимаете. Этого не может даже великий император. Планируйте свое будущее. — Сохраняя на лице значительное выражение, доктор защелкнул свой саквояж. Шаддаму хотелось обнять врача. — Я ухожу, но оставлю вам предписания и приспособления, которые смогут облегчить ваше состояние.

— Единственное предписание, в котором я нуждаюсь, это в увеличении дозы меланжи в моем пиве. — Эльруд, громко рыгнув, сделал большой глоток.

— Как вам угодно, — ответил тщедушный врач. Из саквояжа он извлек мешочек, который положил на стол. — Здесь приспособление, расслабляющее мышцы, на случай, если у вас будут судороги. К каждому прибору приложена инструкция. Пусть ваши наложницы воспользуются этими аппаратами при необходимости.

— Хорошо, хорошо, — сказал Эльруд. — А теперь уходи. У меня еще много дел.

Доктор Юнгар, поклонившись, задом попятился к выходу.

— С вашего позволения, сир.

Император нетерпеливо махнул рукой, отпуская докучливого врача. Рядом с Эльрудом сновали перешептывающиеся наложницы, которые, извлекши из мешочков аппараты, принялись играть кнопками управления.

Шаддам шепотом приказал одному из лакеев проводить доктора в сокровищницу, где канцлер Хесбан произведет с ним расчет. Было ясно, что Хесбан собирается остаться в опочивальне; ему надо было обсудить с больным императором важные государственные дела, но Шаддам, чувствуя, что может теперь взять на себя эту ответственность, выслал вон твердолобого канцлера.

Когда доктор ушел, старый Эльруд обратился к сыну:

— Вероятно, доктор прав, Шаддам. Есть вещи, которые я хочу обсудить с тобой и Хазимиром. Есть один политический проект, который я хотел бы воплотить в жизнь, несмотря на пошатнувшееся здоровье. Я говорил тебе о планах захвата Икса и получении контроля над Тлейлаксу?

Шаддам округлил глаза. Конечно, знаем, старый глупец! Фенринг и я уже сделали почти всю работу. Это была наша идея послать лицеделов Тлейлаксу на Икс, потому что они могут замаскироваться и проникнуть в среду рабочего класса.

— Да, отец, мы знаем об этих планах.

Эльруд махнул рукой и поманил Фенринга и Шаддама к себе. Лицо старика потемнело. Углом глаза Шаддам успел заметить, что Фенринг едва заметным движением выслал из комнаты наложниц и тоже склонился над ложем старца, чтобы лучше слышать слова императора.

— Сегодня утром я получил шифровку от наших оперативных работников на Иксе. Ты знаешь о той вражде, которая существует между мною и графом Домиником Верниусом.

— Да, мы слышали об этом, отец, — ответил Шаддам. Он откашлялся. — Старая распря. Похищенная женщина…

Слезящиеся глаза Эльруда сверкнули ненавистью.

— Кажется, наш дерзкий Доминик играет с огнем, тренируя своих людей с помощью механических воинов, которые считывают состояние противника. Видимо, они делают это с помощью компьютеров. Теперь он продает эти «интеллектуальные машины» на черном рынке.

— Это святотатство, сир, — пробормотал Фенринг. — Это явно противоречит ограничениям Великой Конвенции.

— Именно так, — согласился Эльруд, — и это не единственное нарушение. Дом Верниусов производит также киборгов. Механическую замену организма человека. Мы можем использовать и это в борьбе с ним.

Шаддам нахмурился, нагнулся ниже к отцу, ощущая острый запах меланжи в дыхании старого Эльруда.

— Киборги? Но это же человеческий разум, соединенный с телом робота, и следовательно, это не противоречит установлениям Джихада.

Эльруд улыбнулся.

— Но мы же понимаем, что в этом деле возможны… компромиссы. Правда это или нет, но нашим оппонентам нужно именно такое оправдание, чтобы закончить начатую работу, теперь настало время действовать. Дом Верниусов находится на краю пропасти, и нам надо только подтолкнуть его, чтобы он рухнул окончательно.

— Ххммхх, это интересно, — сказал Фенринг. — В таком случае тлейлаксы могут прибрать к рукам сложные предприятия Икса и использовать их в своих исследованиях.

— Это очень важное обстоятельство, и сейчас вы поймете, как я его использую. — Эльруд хмыкнул. — Смотри и учись. Я уже привел мой план в действие. Иксианские субоиды-рабочие, скажем так, озабочены подобным развитием событий, а мы… — император сделал паузу, чтобы допить пиво, — …подогреем это недовольство. Наши люди на Иксе действуют.

Отставив в сторону пустую кружку, Эльруд внезапно почувствовал резкую сонливость. Он поправил подушку, упал на спину и погрузился во внезапно наступивший сон.

Бросив на Фенринга многозначительный взгляд, Шаддам подумал о двойном заговоре, об их с Хазимиром тайном участии в развивающихся событиях на Иксе, о том, как он и Фенринг устроили встречу Мастера Тлейлаксу с императором. Теперь Бене Тлейлаксу, используя своих лицеделов, этих генетических актеров, возбудят на Иксе религиозное недовольство и брожение среди низшего класса. Для фанатичных тлейлаксов одно упоминание о думающих машинах звучит как упоминание имени Сатаны.

Покидая императорские покои, Фенринг улыбнулся тем же мыслям.

Смотри и учись, сказал этот старый дурак.

Эльруд, низкий ублюдок, тебе и самому не мешает многому поучиться, но у тебя нет больше времени на обучение.

***

===

~ ~ ~
Вожди Джихада Слуг не дали адекватного определения искусственного интеллекта, будучи не в силах предвидеть все возможности гипотетического нового общества. Как следствие, мы имеем достаточно большое поле для маневра.

Конфиденциальное мнение юристов Икса
Взрыв произошел где-то вдалеке, но сотрясение было настолько велико, что опрокинулся стол, за которым Лето и Ромбур изучали образцы бухгалтерской документации, с потолка, на котором образовалась трещина, посыпались кусочки пласкритовых украшений. За плазом смотрового окна сверкнул зигзагообразный язык пламени, похожий на молнию, расколовший стекло.

— Ад Вермиллиона! Что это? — воскликнул Ромбур.

Лето, упавший от толчка, вскочил, отшвырнул ногой гроссбух и бросился к окну, смотреть, где именно произошел взрыв. В дальнем краю грота несколько зданий, получив сильные повреждения, буквально раскрошились на мелкие камни. В туче пыли эти обломки медленно оседали на землю. Молодые люди переглянулись.

— Готовься, — сказал мгновенно пришедший в себя Лето.

— К чему?

Лето и сам толком этого не знал.

Сегодня они вместе изучали вычислительную философию и практические основы эффекта Хольцмана в одной из классных комнат Гран-Пале, а потом посвятили некоторое время освоению систем производства на Иксе. На стенах классной комнаты были развешаны картины, запечатанные в герметичные багеты. Среди картин были шедевры древних земных мастеров Клода Моне и Поля Гогена. К картинам были приложены платы, дающие возможность проследить процесс написания картины. Лето, рассказав о своих злоключениях у субоидов, не слышал, однако, никакого обсуждения случившегося. Не проводилось и никакого расследования. Вероятно, граф надеялся, что вся проблема рассосется сама собой.

Комнату потряс еще один взрыв, который на этот раз был сильнее и раздался ближе. Принц схватился за стол, не давая ему вторично упасть. Лето бросился к расколотому окну.

— Ромбур, посмотри сюда!

С улиц, соединявших дома-сталактиты, доносились крики. Неуправляемая транспортная капсула рухнула на дно грота и разбилась вдребезги, взметнув сверкающее облако кристаллических осколков. Из облака вываливались изуродованные тела пассажиров.

Дверь в классную комнату с треском отворилась, и в помещение ворвался капитан Жаз, начальник дворцовой охраны. В руках у капитана было лазерное ружье новой конструкции. За капитаном вошли четверо его подчиненных, вооруженных тем же оружием. Все были одеты в серебристо-белую форму Дома Верниусов. Никто на Иксе, а уж больше всего сам граф, и не помышлял о том, что Лето и Ромбур будут нуждаться в защите и в личной охране.

— Идемте с нами, юные господа! — тяжело дыша, произнес Жаз. В глазах капитана вспыхнуло волнение, когда он увидел осколки камней, упавших с потолка, и треснутое стекло. Готовый сражаться не на жизнь, а на смерть, капитан все же не понимал, что могло произойти на столь мирном до сегодняшнего дня Иксе.

— Что случилось, капитан? — спросил Ромбур, когда солдаты вывели их с Лето в коридор, освещенный дрожащими огнями светильников. Голос принца сначала дрогнул, но потом Ромбур взял себя в руки, как подобает наследнику графа Верниуса. — Скажите, моя семья в безопасности?

Другие охранники и придворные бегали взад и вперед, были слышны взволнованные крики, предупреждавшие о возможности следующего взрыва. Откуда-то издалека, снизу донесся нарастающий рев толпы. С дальней дистанции этот рев воспринимался как глухой, но мощный ропот. Лето различил воющий звук работающего лазерного ружья. Лето понял, где находится источник возмущения, еще до того, как капитан успел открыть рот для ответа.

— Проблемы с субоидами, господа! — крикнул Жаз. — Но не волнуйтесь, мы скоро обуздаем их.

Он коснулся кнопки на поясе, и впереди, в стене из зеркального мрамора открылась невидимая до сих пор дверь. Капитан и его люди, отрабатывавшие на учениях различные варианты отражения внешнего нападения, были явно не готовы отражать нападение взбунтовавшейся черни.

— Это путь в безопасное место. Я уверен, что ваша семья уже ожидает вас там.

Как только молодые люди нырнули в низкую дверь, спрятанную за зеркалами, вход герметически закрылся. Освещенные тусклым желтоватым светом плавающих ламп, Лето и Ромбур побежали вдоль магнитного рельса, а бегущий следом капитан лихорадочно выкрикивал команды в микрофон портативной системы связи. Лиловатый свет панели прибора освещал лицо капитана, и Лето слышал металлический голос, отвечавший Жазу: «Помощь уже идет!»

Спустя несколько секунд, подъехав по магнитному рельсу, перед ними остановилась бронированная пассажирская машина, которая с визгом затормозила в нескольких метрах от беглецов. Жаз усадил обоих наследников вместе с двумя гвардейцами в машину, оставив остальных прикрывать отход. Лето уселся в кресло сзади, а Ромбур и капитан поместились на переднем сиденье. Рельсовый вагон начал движение.

— Субоиды взорвали две алмазные колонны, — проговорил Жаз. Он затаив дыхание слушал сообщения, поступавшие по переговорному устройству. — Рухнула часть свода.

Лицо Жаза побелело. Он не верил своим ушам и лишь ожесточенно почесывал свою каштановую бородку.

— Это невозможно.

Лето, который давно видел признаки надвигавшейся бури, понимал, что положение может быть еще хуже, чем мог представить себе капитан гвардии. Проблемы Икса невозможно решить в течение одного-двух часов.

В переговорном устройстве вновь зазвучал металлический голос, полный отчаяния:

— Субоиды прорываются с нижнего этажа! Как могли они оказаться столь организованными?

Ромбур выругался, и Лето понимающе посмотрел на своего коренастого друга. Он попытался предупредить иксианцев, но не настоял на своем видении проблемы, и Дом Верниусов не счел нужным обратить на создавшееся положение должного внимания.

Пояс безопасности застегнулся вокруг талии Лето, как только рельсовый вагон начал с тихим жужжанием набирать скорость. Машина полетела вверх, по направлению к пещерам, вырубленным в потолке гигантского грота. Капитан Жаз работал на связи, его пальцы буквально летали над клавиатурой. Руки освещались мигающим лиловато-голубоватым светом. Ромбур напряженно следил за действиями Жаза, понимая, что может наступить момент, когда ему, Ромбуру, придется взять на себя командование.

— Сейчас мы находимся в эвакуационном вагоне, — пояснил Лето один из гвардейцев. — Здесь вы оба находитесь в полной безопасности, во всяком случае, в настоящий момент. Субоиды не смогут преодолеть верхний пояс обороны, как только мы его активируем.

— Но что с моими родителями? — спросил Ромбур. — И с Кайлеей?

— Для этого у нас есть несколько планов. Сейчас приведен в действие один из них. Мы и ваша семья должны встретиться в нужном месте, месте свидания. Ради всех святых и грешников я надеюсь, что мои люди помнят, что должны делать. Впервые им приходится действовать не на учениях, а в реальной боевой обстановке.

Машина несколько раз перескакивала с одного рельса на другой, потом снова с жужжанием увеличивала скорость, а затем круто поднялась вверх во тьму. Дорога постепенно выровнялась, и экипаж очутился в море света, залившего пространство через огромное окно, затянутое армированным, прозрачным только изнутри плазом. Внизу бушевало восстание: вспышки выстрелов, огонь, бурлящие толпы. Раздался еще один взрыв, и прозрачный переход между двумя сталактитами рухнул, вместе с осколками плаза вниз полетели несчастные пешеходы, застигнутые своей трагической судьбой.

— Остановитесь здесь, капитан! — крикнул Ромбур. — Я должен видеть, что происходит.

— Прошу вас, сэр, не больше нескольких секунд. Бунтовщики могут проломить эту стену.

Лето не мог постичь, правда ли то, что он слышит. Бунтовщики? Взрывы? Экстренная эвакуация? Икс выглядел таким технологичным, таким мирным, таким… защищенным от всяких раздоров. Даже если допустить, что субоиды были недовольны своим жребием, они все равно не могли бы выступить так массово и организованно. Откуда они черпали ресурсы? Кто их организовал для такого хорошо скоординированного выступления?

Сквозь тонированный плаз Лето видел, как одетые в форму Верниусов солдаты сражались с толпой, стреляя по ней из лазерных ружей. Но врагов было великое множество, по дну грота наступали массы светлокожих людей. Субоиды использовали грубые самодельные взрывные устройства и самодельную взрывчатку, а иксианцы поливали их огнем своих страшных ружей.

— С командного пункта сообщают, что субоиды восстали на всех уровнях. — В тоне капитана Жаза слышалось недоверие. — Они бросаются в атаку с криками «Джихад!».

— Ад Вермиллиона! — вскричал Ромбур. — Какое отношение имеет ко всему этому Джихад? И что общего он может иметь с нами?

— Мы должны покинуть это окно, сэр, — настаивал Жаз, потянув Ромбура за рукав. — Нам надо поспешить к месту встречи.

Ромбур отпрянул от окна, когда рухнула часть прилегающего к нему перехода, а из тьмы туннеля внизу повалили новые толпы субоидов.

Вагон набрал скорость, свернул налево, в темноту, потом снова начал подниматься. Ромбур кивнул сам себе, лицо его было помятым и расстроенным.

— На верхних уровнях у нас оборудованы секретные командные центры. На такой экстренный случай были приняты меры предосторожности, и теперь наши воинские соединения окружат и возьмут под охрану жизненно важные индустриальные точки. Потребуется много времени, чтобы их взять. — Было похоже, что сын графа пытается убедить себя вопреки тому, что происходило в действительности.

Жаз тем временем подался вперед, внимательно глядя на пульт портативной связи, который отбрасывал на лицо капитана неверный мигающий свет.

— Осторожно, впереди опасность, сэр! — Он повернул рычаг управления вагоном. Машина круто взяла в сторону и перешла на другой рельс. Два других гвардейца взяли оружие на изготовку и принялись напряженно вглядываться в темноту, готовые в любой момент открыть огонь.

— Отсек четвертый перекрыт, — сказал капитан Жаз. — Субоиды пробили боковую стену. Постараюсь проникнуть в третий отсек!

— Перекрыт? — Лицо Ромбура покраснело не то от растерянности, не то от страха. — Как субоиды вообще смогли это сделать?

— С командного пункта говорят, что в этом деле замешаны тлейлаксы, некоторые из их лицеделов. Все они прекрасно вооружены. — Он едва не задохнулся, прислушавшись к словам, доносившимся из переговорного устройства. — Боже, защити нас!

В мозгу Лето всплыли вопросы. Они сыпались на него как снежная лавина. Тлейлаксы? Зачем они напали на Икс? Это планета машин… а тлейлаксы религиозные фанатики. Неужели они настолько боятся иксианских аппаратов, что инфильтрировали рабочий класс Икса своими выращенными в чанах лицеделами? Но почему они так заинтересованы в этом? Почему они здесь?

Рельсовый вагон мчался вперед, а Жаз внимательно следил за сообщениями переговорного устройства, из которого поступали последние сообщения с поля боя.

— Все святые и грешники! Тлейлаксианские инженеры только что взорвали трубопровод, передающий тепло от расплавленного ядра планеты.

— Но эта энергия необходима нам для работы фабрик и заводов, — простонал Ромбур, привстав с сиденья.

— Они также уничтожили линии по переработке промышленных отходов и отработанных химических соединений, которые выдувались сквозь мантию. — Голос капитана пресекался от волнения. — Они поразили Икс в самое сердце — парализовали наш промышленный потенциал.

Лето быстро обдумал все, что узнал об Иксе за месяцы пребывания здесь, и кусочки головоломки сложились в целостную картину.

— Подумайте, — сказал он. — Все это можно понять. Они точно знают, куда надо нанести удар так, чтобы поразить Икс, но не причинять долговременных разрушений. — Лето мрачно кивнул, ему вдруг все стало ясно. — Тлейлаксы хотят получить эту планету и ее производственный потенциал нетронутыми. Они хотят захватить здесь власть.

— Не смеши меня. Лето. Мы никогда не отдадим Икс этим поганым тлейлаксам. — Ромбур выглядел скорее озадаченным, нежели раздраженным.

— Сейчас у нас нет выбора, сэр, — сказал Жаз.

Ромбур потребовал оружие, и один из гвардейцев открыл отсек под сиденьями и вручил принцам пистолеты для метания стрел и защитные пояса.

Не задавая лишних вопросов, Лето пристегнул пояс, нажал кнопку, чтобы удостовериться, что пояс работает. Рукоятка пистолета холодила ладонь. Лето проверил боекомплект, взял две обоймы у гвардейца и положил их в подсумок, пристегнутый к защитному поясу.

Эвакуационный вагон с грохотом нырнул в длинный темный туннель. Впереди Лето увидел свет, пятно которого с каждой секундой становилось все ярче и больше. Он вспомнил, что говорил о тлейлаксах отец: «Они уничтожат все, что напоминает думающие машины». Икс представляет для них лакомую мишень.

Вагон вырвался на ослепивший пассажиров свет и с ревом понесся дальше.

***

===

~ ~ ~
Для масс религия и закон должны быть тождественны. Акт неповиновения должен рассматриваться как грех и требовать религиозного наказания. Это принесет двойную пользу, ибо вселит в подданных большее послушание и большую храбрость. Мы не должны слишком сильно зависеть от храбрости отдельного индивида; для нас важнее храбрость всего населения.

Пардот Кинес. Речь, обращенная к собранию представителей великих Сиетчей
Безразличный к судьбе, которую выбрали для него вожди, Пардот Кинес шел по подземным туннелям в сопровождении своих новоприобретенных верных товарищей Оммума и Тьюрока. Все трое направлялись навестить Стилгара, который выздоравливал в своих семейных покоях.

Взглянув на пришедших, исхудавший Стилгар тотчас сел на своем ложе. Его рана должна была оказаться смертельной по всем законам божеским и человеческим, но фрименский юноша поправлялся на удивление быстро и почти выздоровел.

— Я должен тебе воду моей жизни, планетолог, — сказал он и очень серьезно сплюнул на пол пещеры.

В первый момент Кинес растерялся, но потом подумал и все понял. Он понял важность воды для этих людей, особенно же важность той драгоценной влаги, которая была внутри их тел. Стилгар оказал Кинесу большую честь, пожертвовав для него каплю своей слюны.

— Я… очень ценю твою воду, Стилгар, — произнес Кинес с вымученной улыбкой. — Но я хочу, чтобы ты сохранил ее для себя. Я желаю, чтобы ты был здоров.

Фриетх, смиренная сестра Стилгара, осталась у ложа молодого человека; она, как всегда, была очень занята, ее синие на синем фоне глаза постоянно искали, что бы сделать еще. Она посмотрела долгим взглядом на Кинеса, словно оценивая его, но на лице ее при этом не появилось никакого выражения. Она молча вышла, отправившись за мазями, которые должны были ускорить выздоровление ее брата.

Позже, когда Кинес шел по подземным переходам Сиетча, люди сопровождали его и внимательно слушали. На фоне их рутинной, неспешной жизни высокий, бородатый планетолог оставался для них новым и интересным человеком. Его безумные, но провидческие слова звучали очень смешно, были претенциозны и нелепы, но даже дети Сиетча бегали за планетологом, чтобы послушать его речи.

Любопытная и болтливая толпа окружила Кинеса, пока он читал свою бесконечную лекцию, размахивая руками и глядя в потолок пещеры так, словно видел над собой шатер бездонного синего неба. Как ни старались фримены, они не могли представить себе туч, из которых проливается благословенный дождь на иссушенную землю Дюны. Капли влаги, падающие с пустого неба? Абсурд!

Некоторые дети рассмеялись от самой идеи: дождь на Дюне! Но Кинес продолжал говорить, объясняя те шаги, которые он предлагал для улавливания малейшего дыхания водяного пара в воздухе. Он соберет каждую росинку в тени, чтобы помочь преобразить Арракис, вымостить дорогу к блистательной новой экологии.

— Вы должны думать о своей планете в инженерных терминах, — сказал Кинес тоном профессионала. Он был счастлив общаться с такой заинтересованной аудиторией, хотя и не был уверен, что люди до конца его понимают.

— Эта планета, если взять ее во всей целостности, есть не что иное, как чистое выражение энергии, машина, питаемая солнцем. — Он понизил голос и посмотрел в ясные, широко открытые глаза одной девочки. — Все, что от нас требуется, — это преобразовать форму этой энергии, чтобы она отвечала нашим нуждам. У нас есть возможность сделать это на… Дюне. Но есть ли у нас самодисциплина и желание для этого?

Он перевел взгляд на другого человека.

— Все зависит от нас.

Оммум и Тьюрок и раньше слышали пламенные лекции Кинеса. Хотя поначалу они морщились, слова неистового планетолога постепенно сеяли в их душах сомнение. И теперь, чем больше они слушали исполненные необузданного энтузиазма речи и удивлялись искренности этого человека, тем глубже становилась их вера. Почему бы не помечтать? Судя по лицам других слушателей, они тоже начинали всерьез относиться к возможности преобразований.

Старейшины Сиетча назвали этих новообращенных оптимистами и доверчивыми глупцами. Но Кинеса это не обескуражило. Он продолжал распространять свои идеи, какими бы сумасбродными они ни казались.

* * *
Сохраняя на лице суровое выражение, наиб Хейнар скосил свой единственный глаз и поднял крис, пока еще спрятанный в ножнах. Сильный воин, стоявший перед наибом, протянул руки, чтобы принять бесценный дар.

Наиб нараспев произнес ритуальные слова:

— Улиет, сын старого Лиета, ты избран для выполнения этой миссии во благо нашего Сиетча. Ты много раз доказывал свою доблесть в боях с Харконненами. Ты — укротитель песчаных червей и смелый наездник и один из самых великих воителей среди фрименов.

Улиет, человек средних лет с резкими чертами лица, поклонился. Руки его оставались вытянутыми. Он ждал и не сделал ни одного шага назад. Это был глубоко верующий человек, но он изо всех сил сдерживал свое благоговение.

— Возьми этот священный нож крис, Улиет. — С этими словами старый наиб схватился рукой за резную рукоять оружия и выдернул из ножен молочно-белый клинок. Этот крис считался реликвией среди фрименов; он был сделан из хрустального клыка песчаного червя. Этот, именно этот нож был закреплен, он прикреплялся к телу своего владельца, клинок его растворялся после смерти хозяина.

— Твой нож был опущен в ядовитую Воду Жизни и благословлен Шаи-Хулудом, — продолжал Хейнар. — По нашим законам этот клинок не должен быть вложен в ножны до тех пор, пока не отведает крови.

Улиет принял нож. Он был подавлен величием задачи, которая на него возлагалась. Воин был очень суеверен, и хотя он не один раз укрощал песчаных червей и ездил на них, ни разу не приходило ему в голову сводить с ними близкое знакомство. Он не мог забыть, что эти создания были манифестацией великого творца вселенной.

— Я не нарушу священной воли Шаи-Хулуда. — Улиет взял клинок и поднял его высоко над головой, направив от себя покрытое ядом острие.

Исполненные твердой решимости, за спиной наиба поднялись и другие старейшины Сиетча.

— Возьми с собой двух водников, — сказал Хейнар, — чтобы собрать воду этого планетолога, которую надо использовать в самых лучших для нашего племени целях.

— Может быть, небольшое количество его воды мы используем, чтобы посадить куст в его честь, — предложил Алиид, но его не поддержали.

Из каменных палат Улиет вышел, сохраняя горделивую осанку — прямой и высокий, настоящий воин Фримена. Он не боялся планетолога, хотя чужестранец так много и горячо говорил о своих сумасбродных планах, словно его вело божественное провидение. Холодок пробежал по спине будущего убийцы.

Улиет прищурил свои синие от меланжи глаза и постарался отогнать непрошеные мысли, идя по темным подземным переходам. Два водника следовали за ним, неся в руках сосуды для крови Кинеса и священную материю, которой они подберут каждую драгоценную каплю пролитой влаги планетолога.

Кинеса оказалось очень легко найти. Толпа сопровождала его, толпа, состоявшая из скептиков и верующих, одинаково, впрочем тронутых чудом, которое обещал им этот человек. Возвышаясь над толпой, Кинес шел не разбирая дороги и говорил, жестикулируя руками, убеждая людей в своей правоте. Люди следовали за ним на некотором расстоянии, иногда осмеливаясь задавать вопросы.

— Главный вопрос человечества заключается не в том, чтобы просто выжить, — говорил Кинес в тот момент, когда к нему приблизился Улиет, держащий наготове крис. Воин не думал скрывать свое намерение. Но Кинес продолжал свою речь: — Вопрос заключается в том, как будут жить те, кто останется в живых.

Выйдя вперед, не зная страха, Улиет прошел сквозь толпу. Слушатели планетолога увидели убийцу и его оружие. Люди расступились, понимающе переглянувшись: одни с разочарованием, другие со страхом. Все молчали, таков обычай Фримена.

Кинес ничего не замечал. Пальцем он очертил в воздухе круг.

— Здесь возможно существование открытой воды, для этого нужно небольшое, но жизнеспособное изменение. Мы сможем это сделать, если вы поможете мне. Подумайте об этом — вы сможете ходить по земле, не прячась в защитные костюмы.

***