08:40 Я ее любил. Я его любила. Анна Гавальда. 05 | |
=== — Что вы несете? — Ну вот. Обиделась… — Что вы строите из себя психоаналитика?.. — Внутренний голос никогда не нашептывал тебе, что ты достойна большего? — Нет. — Нет? — Нет. — Ладно. Значит, я ошибся… Он подался вперед, облокотившись о колени. — А я вот полагаю, что тебе следовало бы в один прекрасный день подняться… — Откуда подняться? — Из твоего подземелья. — У вас обо всем свое мнение, да? — Нет. Не обо всем. Но что это за работа — копаться в музейных подвалах, когда все знают, на что ты способна? Пустая трата времени. Чем ты, собственно говоря, занимаешься? Копируешь? Делаешь слепки? Рукодельничаешь. Милое дело! И сколько это будет продолжаться? До пенсии? Только не говори, что чувствуешь себя счастливой в этой крысиной дыре… — Нет, нет! Что вы! Конечно, я ничего подобного вам не скажу, — иронично ответила я. — Будь я твоим возлюбленным, вытолкал бы тебя взашей на свет Божий. У тебя есть способности, и ты это знаешь. Исполни же свое предназначение. Употреби дар с толком. Возьми на себя ответственность. Я бы поставил тебя лицом к миру и сказал: «Дело за тобой. Давай, Хлоя. Покажи, на что ты способна». — А если я ничего не могу? — Значит, у тебя будет возможность это выяснить. И прекрати кусать губы, видеть этого не могу. — Почему вы все так хорошо понимаете про других и ничего — про себя? — Я уже ответил на этот вопрос. — В чем дело? — По-моему, Марион плачет… — Я не слышу… — Тссс… — Все в порядке, она заснула. Я села обратно и натянула на себя плед. — Пойти посмотреть? — Нет, подождем немного. — И чего же я, по-вашему, заслуживаю, господин Всезнайка? — Ты заслуживаешь того, чтобы тебя ценили по заслугам. — То есть? — То есть обращались с тобой, как с принцессой. Принцессой Нового времени. — Пфф… Ерунда. — Согласен. Я готов болтать невесть что, лишь бы ты улыбнулась… Улыбнись мне, Хлоя. — Вы псих. Он встал. — Ага… Замечательно! Так-то лучше. Умнеешь на глазах… Да, я псих, и знаешь что еще? Я псих и хочу есть. Что у нас тут можно съесть на десерт? — Посмотрите в холодильнике. Можно доесть детские йогурты… — Где? — В самом низу. — Маленькие розовые баночки? — Да. — А ничего… Он облизал ложку. — Видели название? — Нет. — Так посмотрите, их как будто специально для вас делали. — Маленькие мошенники… Смешно. * * * — Пожалуй. — Ты хочешь спать? — Где уж тут уснуть со всеми этими разговорами? Мне кажется, будто я кашу в огромном котле мешаю… — Я распутываю клубок, ты кашу в котле мешаешь. Занятные картинки… — Вы — математик, а я — клуша. — Клуша? Чушь какая. Моя принцесса — клуша… Господи, сколько же глупостей ты наговорила за один вечер. — Вам тяжело? — Еще как. — Почему? — Не знаю. Возможно, потому, что говорю, что думаю. Не так часто это случается… Я уже не боюсь не понравиться. — Даже мне? — Ну ты-то меня любишь, тут волноваться не о чем! — Пьер… — Да? — Что случилось с Матильдой? Он посмотрел на меня. Открыл и тут же закрыл рот. Скрестил ноги и через секунду изменил позу. Встал. Помешал угли в камине. Опустил голову и прошептал: — Ничего. Ничего не случилось. Или почти ничего. У нас было так мало дней, так мало часов… Знаешь, и правда почти ничего. — Вам не хочется об этом говорить? — Не знаю. — Вы больше никогда не виделись? — Виделись. Один раз. Несколько лет назад. В саду Пале-Рояля… — И что? — А ничего. — Как вы встретились? — Знаешь… Если начну рассказывать, то нескоро закончу… — Я ведь сказала, что не хочу спать. Он принялся рассматривать рисунок Поля. Ему было трудно начать. — Когда все это было? — Это было… Впервые я увидел ее 8 июня 1978 года, около одиннадцати утра по местному гонконгскому времени. Мы находились на двадцать девятом этаже башни Хаятт, в кабинете господина Сингха — ему понадобились мои услуги, чтобы начать бурение где-то на Тайване. Чему ты улыбаешься? — Вашей точности. Она с вами работала? — Она была моей переводчицей. — С китайского? — Нет, с английского. — Но вы ведь говорите по-английски, разве нет? — Не слишком хорошо. Недостаточно хорошо для столь серьезных переговоров — это дело тонкое. Языком надо владеть виртуозно. Не улавливаешь подтекст — теряешь контроль. Я к тому же не владел терминологией, чтобы обсуждать технические тонкости, а кроме того, никогда не мог привыкнуть к китайскому акценту. В конце каждого слова мне мерещилось «тинь-тинь», если вообще хоть что-то удавалось разобрать. — Ну и что? — А то, что я был совершенно сбит с толку. Готовился работать со старым англичанином, переводчиком из местных — Франсуаза полюбезничала с ним по телефону и пообещала мне: «Увидите, он настоящий джентльмен…» Куда там! Вообрази — я прилетел, огромная разница во времени, нервы на пределе, я волнуюсь, трясусь как осиновый лист — и ни одного тебе британца на горизонте. Сделка очень важная, обеспечит работой нашу фирму на два года вперед, если не больше. Не знаю, можешь ли ты все это понять… — А чем вы торговали? — Продавали емкости — баки. — Баки? — Ну да… Но не бытовые, не обычные, а… — Да ладно, мне все равно! Продолжайте! — Так вот, я был на взводе. Работал над этим проектом много месяцев, вложил в него кучу денег. Фирма залезла в долги, да и собственные деньги я потратил. То, что я затеял, позволяло мне оттянуть закрытие завода в Нанси. Там работало восемнадцать человек. А на меня еще наседали братья Сюзанны, эти бездельники, караулили каждый мой шаг, и я знал, что в случае чего они меня не пощадят… В довершение всех бед я страшно мучился несварением, уж извини за такие подробности, но я… Короче говоря, я вошел в этот кабинет, готовый драться не на жизнь, а на смерть, и, поняв, что вручаю свою судьбу этой… этому созданию, чуть в обморок не грохнулся. — Но почему? — Знаешь, нефтяной бизнес — это мир мачо. Сегодня все немножко иначе, но тогда женщин в нем почти не было… — Ну да, к тому же вы и сами… — Что я сам? — Вы сами чуточку мачо… Он не стал спорить. — Да нет, подожди, ты поставь себя на мое место! Я ожидал увидеть старого англичанина-флегматика колониальной закалки, усатого, в помятом костюме, и нате вам — уперся взглядом в декольте молоденькой женщины… Это было выше моих сил. Такого я не хотел… Почва уходила у меня из-под ног. Она же объясняла мне, что мистер Магу приболел и ее предупредили только вчера вечером, и с силой жала мне руку, будто подбадривая. Так, во всяком случае, она объяснила мне это потом: мол, трясла мою руку изо всех сил, потому что выглядел я неважнецки. — Его что, и правда звали мистер Магу? — Да нет, конечно, это имя я только что придумал. — И что было дальше? — А дальше я прошептал ей на ухо: «Но вы ведь в курсе дела… Вы знаете задачу… Она довольно специфична… Не знаю, предупредили ли вас…» И тут она одарила меня чудесной улыбкой. Одной из тех улыбок, которые словно говорят вам: «Да брось, дружище, не грузи меня!» Я был сражен. Наклонился к ее изящной шейке. От нее хорошо пахло. Просто изумительно… У меня в голове все смешалось. Катастрофа. Она сидела напротив меня, по правую руку от шустрого китайца, который держал меня на крючке. Она положила подбородок на сплетенные пальцы и то и дело бросала на меня подбадривающие взгляды. В этих улыбочках исподтишка было что-то жестокое, и я понимал, что совершенно запутался. Я почти не дышал. Сложил руки на животе, пытаясь успокоиться, и молился. Я был полностью в ее власти. Мне предстояло пережить самые прекрасные часы моей жизни. — Красиво излагаете… — Смеешься? — Да нет же, вовсе нет! — Нет. Смеешься. Все, конец истории. — Нет, прошу вас! Продолжайте. Что было дальше? — Ты меня сбила. — Больше не произнесу ни слова. — … — Ну же, что было потом? — Когда потом? — Потом, на переговорах с китайцами. — Вы улыбаетесь. Почему? Ну расскажите же! — Я улыбаюсь, потому что это было невероятно… Она была невероятна… Ситуация была совершенно невероятной… — Прекратите улыбаться сами с собой! Расскажите мне! Рассказывайте, Пьер! — Ладно… Сначала она с невероятной серьезностью вытащила из сумки маленький пластиковый очешник «под крокодила». Водрузила на нос пару ужасных очков. Знаешь, такие — строгие, в белой металлической оправе, как носят учительницы-пенсионерки. И с этого мгновения лицо ее закрылось. Она смотрела на меня совершенно иначе, ждала, чтобы я начал отвечать урок. Я говорил, а она переводила. Я был потрясен, потому что перевод был практически синхронный. Не знаю, как ей это удавалось. Она слушала и повторяла мои слова практически одновременно. Это и правда была совершенная фантастика… Сначала я говорил медленно, потом все быстрее и быстрее. Наверное, хотел ее прижать. Но она и глазом не моргнула, напротив — ей явно нравилось договаривать мои же фразы раньше меня. Уже тогда она давала мне понять, насколько я предсказуем… А потом она встала и подошла к доске, чтобы перевести кривые графиков. А я воспользовался моментом, чтобы разглядеть ее ноги. В ней было нечто старообразное, немодное, абсолютно анахроничное. Юбка-шотландка до колен, темно-зеленый гарнитур и… Чему ты снова смеешься? — Слову: гарнитур. Ужасно забавно! — Ну знаешь! Не вижу ничего забавного! Чем тебе не угодило это слово? — Все нормально, все в порядке… — Вот ведь дурочка… — Молчу, молчу. — Даже лифчик на ней был старомодный… У нее была высокая грудь — как у девушек во времена моей молодости. Красивая грудь — не слишком большая, острые соски смотрели в разные стороны… Меня заворожил ее живот. Он у нее был — маленький и круглый, круглый, как у птички. Этот прелестный животик деформировал клетку на юбке, и он был… как раз мне по руке… Пытаясь получше разглядеть ноги, я вдруг заметил ее смущение. Она замолчала. Покрылась румянцем. Лоб, щеки, шея стали совершенно розовыми. Цвета маленькой креветки. Она испуганно смотрела на меня. — Что происходит? — спросил я. — Вы… Вы не поняли, что он сказал? — Ннн… Нет. А что он сказал? — Вы не поняли или не слышали? — Я… Я не знаю… Вообще-то я не слушал… Она опустила глаза. Она была взволнована. Я воображал худшее, ляп, промах… уже было считал, что все кончено, пока она поправляла свой пучок. — Что происходит? Возникли проблемы? Китаец смеялся, говорил ей что-то, что я не мог разобрать. Я совершенно растерялся. Ничего не понимал. Чувствовал себя полным идиотом! — Да что он, в конце-то концов, говорит? Переведите мне!!! Она что-то мычала. — Дело табак? — Нет, нет, не думаю… — Тогда что? — Господин Сингх сомневается, уместно ли сегодня говорить с вами о столь серьезном деле… — Но почему? Что не так? Я повернулся к китайцу, чтобы успокоить его. Качал, как дурак, головой, пытался изобразить на лице улыбку победоносного french manager [Французский менеджер (англ.).]… А толстяк продолжал веселиться. Он был так доволен собой, что его глаз уже совсем не было видно. — Я сказал глупость? — Нет. — Вы сказали глупость? — Я? Конечно нет! Я всего лишь перевожу слово в слово вашу тарабарщину! — Так в чем же тогда дело?! Я чувствовал, как крупные капли пота стекают у меня под мышками. Она смеялась, обмахивалась. И как будто слегка нервничала. — Господин Сингх говорит, что вы не можете сосредоточиться. — Да нет же, я сосредоточен! Я очень даже сосредоточен! I am very concentrated! — No, no, — отвечал китаец, качая головой. — Господин Сингх говорит, что вы не можете сосредоточиться, потому что влюбились, и господин Сингх не хочет вести дела с влюбленным французом. Он считает, что это слишком опасно. Теперь уже я стал пунцовым. — Нет, нет… No, no! Все в порядке. I am fine, I mean I am calm [Я прекрасно себя чувствую. Я спокоен (англ.).] … I… I… Я попросил ее: — Скажите ему, что это не так. Что со мной все в полном порядке. Скажите, что… I am okay. Yes, yes, I am okay [Со мной все в порядке (англ.).]. Я волновался все сильнее. На ее лицо вернулась улыбка. — Это неправда? Черт, во что я вляпался? — Нет, да, нет, Боже, да какое это имеет значение… Я имею в виду, что никаких проблем нет… Я… There is NO problem, I am fine! [Никаких проблем. Я прекрасно себя чувствую (англ.).] Думаю, все они веселились от души, глядя на меня. И толстяк Сингх, и его свита, и девушка. Она не попыталась меня подбодрить: — Так это правда или нет? — Неправда, — солгал я. — Слава Богу! А то вы меня напугали… «Чертовка», — подумал я. Она отправила меня в нокаут. — И что было потом? — Мы вернулись к работе. Как настоящие профи. Так, словно ничего не случилось. Я был весь мокрый. Мне казалось, что меня ударило током высокого напряжения, мне и правда было несладко. Я не смотрел на нее. Не хотел на нее смотреть. Хотел, чтобы ее вообще не было. Не мог заставить себя повернуться к ней. Мечтал, чтобы она куда-нибудь провалилась, и я вместе с ней. И чем больше я ее игнорировал, тем сильнее влюблялся. Все было именно так, как я тебе говорил: я заболел. Знаешь, как бывает… Ты чихаешь. Один раз. Второй. У тебя начинается озноб — и вот, нате вам. А дальше уже ничего не поделаешь, дело сделано. Со мной тогда произошло нечто подобное: я попался, я пропал. Надежды на спасение не было, и когда она переводила мне слова Сингха, я зарывался с головой в лежавшие передо мной на столе бумаги. Она, вероятно, здорово развлекалась. Эта пытка длилась почти три часа… Что с тобой? Замерзла? === — Чуть-чуть, но я в порядке, в порядке… Продолжайте. Что случилось потом? Он наклонился ко мне, помог поправить плед… — А ничего. Потом… Я же говорил тебе, что тогда пережил лучшее… Потом я… Это было… Потом все было далеко не так весело. — Но не сразу. — Нет. Не сразу. Было еще кое-что… Но все то время, что мы потом провели вместе, казалось мне украденным… — У кого? — У кого? Или у чего? Если бы я только знал… Итак, после встречи я сложил бумаги и завинтил колпачок на ручке. Встал, пожал руку моим мучителям и вышел. В лифте, когда закрылись двери, мне и вправду показалось, что я проваливаюсь в какую-то черную дыру. Я был опустошен, выжат, к глазам подступали слезы. Нервы сдавали, наверное… Я чувствовал себя таким ничтожным, таким одиноким… Да, это главное — одиноким. Я вернулся в свой номер в гостинице, заказал виски, приготовил себе ванну. Я даже не знал ее имени. Я ничего о ней не знал. Перечислял, загибая пальцы, то, что мне было известно: она замечательно говорит по-английски. Она умна… Очень умна. Слишком умна? Ее познания в области техники, науки и черной металлургии просто ошеломили меня. Она брюнетка. Очень хорошенькая. Рост… Ну, примерно… 1 метр 66 сантиметров… Она надо мной посмеялась. Не носила обручального кольца, а под одеждой угадывался самый восхитительный в мире животик. Она… Что еще сказать? По мере того как остывала вода в ванне, таяли мои надежды. Вечером я отправился ужинать с партнерами из «Комекса». Ничего не ел. Кивал. Отвечал наугад да или нет. И думал только о ней. Постоянно, понимаешь? Он опустился на колени перед камином и медленно подкачал мехи. — Когда я вернулся в гостиницу, портье протянула мне ключ и записку. На бумажке мелким почерком было написано: «Так это неправда?» Она сидела в баре и смотрела на меня с улыбкой. Пока я шел к ней, я потихоньку бил себя в грудь. Постукивал по моему бедному сердцу, чтобы оно забилось. Я был так счастлив. Я ее не потерял. Пока не потерял. Счастлив и еще удивлен, потому что она переоделась. Теперь на ней были старые джинсы и какая-то бесформенная майка. — Вы переоделись? — Ну… Да. — Почему? — Когда вы видели меня днем, я была в «маскарадном костюме». Я всегда так одеваюсь, когда работаю с китайцами старой закалки. Заметила, что им это нравится, стиль old-fashioned [Старомодный (англ.).], их это успокаивает… Не знаю, как это объяснить… Они мне больше доверяют. Я маскируюсь под старую деву и становлюсь безобидной. — Но вы вовсе не были похожи на старую деву, уверяю вас! Вы… Вы были очень красивы… Вы… Я… Ну, в общем, по-моему, зря… — Зря я переоделась? — Да. — Вы тоже предпочитаете видеть меня более безобидной? Она улыбалась. Я таял. «Не думаю, что вы менее опасны в той коротенькой зеленой юбочке. Вот уж нет, отнюдь нет, совсем нет». Мы заказали китайское пиво. Ее звали Матильда, ей было тридцать, и то, что она так поразила меня своими знаниями специальной лексики, не было ее личной заслугой: отец и двое ее братьев работали на компанию «Шелл», и потому она знала всю терминологию наизусть. Матильда успела пожить во всех нефтедобывающих странах мира, сменила пятьдесят школ и выучила тысячи ругательств на всех языках. У нее, по сути дела, и дома-то своего не было. И имущества тоже. Только воспоминания. И друзья. Она любила свою работу. Переводить мысли и жонглировать словами. Сейчас она в Гонконге, потому что тут работы хоть отбавляй. Она любила этот город, где небоскребы вырастают за ночь, а на каждом шагу попадаются сомнительные забегаловки, где можно перекусить. Ей нравилась энергия этого города. В детстве она провела несколько лет во Франции и время от времени ездит туда повидаться с кузенами. Однажды она купит там дом. Любой, и неважно где. Только бы там были коровы и камин. Она тут же со смехом призналась, что коров на самом деле боится! Она таскала у меня сигареты из пачки и, прежде чем ответить на мой вопрос, всякий раз поднимала глаза к потолку. Меня она тоже кое о чем спрашивала, но я отмахивался, мне хотелось слушать ее, я слушал звук ее голоса, этот едва уловимый акцент, старомодные выражения, непонятные словечки. Я ловил их на лету, хотел пропитаться ею, запомнить ее лицо. Я уже обожал ее шею, руки, форму ногтей, по-детски выпуклый лоб, прелестный маленький носик, родинки, серьезные глаза и круги под ними… Я совершенно впал в детство. Опять улыбаешься? — Я вас не узнаю… — Тебе все еще холодно? — Нет, все в порядке. — Она меня завораживала… Я хотел, чтобы Земля перестала вращаться. Чтобы эта ночь никогда не кончалась. Я не хотел с ней расставаться. Никогда. Хотел просто сидеть в этом кресле и слушать, как она рассказывает мне о себе до скончания времен. Я хотел невозможного. Сам того не ведая, я открывал для себя силу нашего будущего романа… остановившееся время, неощутимое, неудержимое, ускользающее. Но вот она поднялась. Сказала, что завтра ей рано вставать. Завтра ей снова работать на Сингха. Она любит, конечно, этого старого лиса, но должна выспаться, потому что он ужасен! Я тоже встал. Сердце опять дало сбой. Я боялся ее потерять. Бормотал что-то невнятное, пока она надевала куртку. — Простите, не поняла? — Ябоваспотрять. — Что вы говорите? — Говорю, что боюсь вас потерять. Она улыбнулась. Ничего не сказала. Улыбалась, покачиваясь с пятки на носок, держась за воротник куртки. Я поцеловал ее. Губы ее не разомкнулись. Я поцеловал ее улыбку. Она покачала головой и легонько меня оттолкнула. Я едва не упал. *** *** *** *** Источник : https://avidreaders.ru/book/ya-ee-lyubil-ya-ego-lyubila.html *** *** Я ее любил. Я его любила. Анна Гавальда. 01 Я ее любил. Я его любила. Анна Гавальда. 02 Я ее любил. Я его любила. Анна Гавальда. 03 Я ее любил. Я его любила. Анна Гавальда. 04 Я ее любил. Я его любила. Анна Гавальда. 05 Я ее любил. Я его любила. Анна Гавальда. 06 Я ее любил. Я его любила. Анна Гавальда. 07 Я ее любил. Я его любила. Анна Гавальда. 08 *** *** Я её любил. Я его любила Роман Анны Гавальда
Первый изданный роман французской писательницы Анны Гавальда. Опубликован в октябре 2003 года. В России книга была переведена и выпущена в 2006 году издательством «Астрель» в переводе Е. Клоковой. Википедия
*** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** ПОДЕЛИТЬСЯ ---
--- ***
--- ---
...и вновь часы*** ***
…
--- *** *** *** *** --- --- ---
--- --- Что важнее?--- --- 009 На Я.Ру с... 10 августа 2009 года Страницы на Яндекс Фотках от Сергея 001 --- *** *** *** Фишт. Поход на грани выживания *** *** *** --- АудиокнигиНовость 2Семашхо*** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** | |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |