Дети Вечности. Часть 3. СОЮЗ ВРЕМЕН. Л. Андерсен. 032 - 30 Марта 2023

Главная » » Дети Вечности. Часть 3. СОЮЗ ВРЕМЕН. Л. Андерсен. 032

11:18

Дети Вечности. Часть 3. СОЮЗ ВРЕМЕН. Л. Андерсен. 032

***

Пока Джулия с блаженной улыбкой на устах приходила в себя после "сна",
он отдал несколько распоряжений Стилу. В гостиной ее встретила интимная
обстановка. Комната погрузилась в полумрак, ужин был накрыт на двоих, горели
свечи, роняя слезы, красивая композиция из цветов украшала стол.
- Это зачем? - удивилась Джулия.
- Нужно поговорить. - Строггорн жестом пригласил ее сесть.
- О чем? - Она совсем невинно посмотрела на него.
- Когда ты поняла, что любишь его?
- Не знаю, - задумалась она. - Всегда трудно ответить на этот вопрос.
- Ты понимаешь, что у тебя нет никаких шансов?
- Почему? - Джулия нахмурилась, пригубив вино в хрустальном бокале. -
Он же свободен?
- Он не свободен. Его жена - его болезнь, девочка. Ты же знаешь, как он
болен.
- Неизлечимо?
- Насколько я знаю, неизлечимо.
- Но ведь он живет уже много лет с этой болезнью? И иногда имеет
женщин?
- Это так. Но никогда не снимает блоки. Он нечеловек.
- Мы все не люди. - Она пожала плечами.
- Ты не понимаешь разницы. Часть его психики - дирренганская. Это
станет потрясением, если он снимет блоки, - пояснил Строггорн.
- А пробовал?
- Пробовал. Потом пришлось лечить женщину, тяжелейшая психотравма.
- Я бы не испугалась, - уверенно сказала Джулия.
- Думаю, ты ошибаешься. Да он никогда и не рискнет провести такой
эксперимент. Слишком долго тебя лечил, зачем начинать сначала? Теперь тебе
придется поменять лечащего врача.
- Почему?
- Если Креил будет продолжать тебя лечить, это чувство у тебя будет
усиливаться, а это никому не нужно.
- Мне, нужно, - твердо сказала Джулия, прямо смотря Строггорну в глаза.
- Это исключено. Какого врача предпочитаешь? Могу быть только я или
Диггиррен.
- Лучше вы.
- Почему?
- Я же достаточно хорошо знаю Дига. Я слышала, что он, пока все не
вылечит, не успокоится. А я не хочу торчать лишнее время в клинике. Я и так
из больниц не вылезаю. Сколько можно?
- Наверное, ты права, Джулия. Только у меня мало времени. Заниматься
тобой буду с перерывами, не обижайся. Хорошо?

365 год относительного времени
25 ноября 2033 года абсолютного времени

В этом баре встречались только одинокие люди. В Аль-Ришаде всегда была
проблема со знакомствами, и в Элиноре имелось немало мест, куда можно было
пойти для этого.
В оформлении бара использовалось множество световых панелей, и потому
полумрак был расцвечен всеми цветами радуги. В центре располагалась
танцплощадка. Всегда легче было знакомиться танцуя, в объятиях смущение
проходит быстрее. Было еще слишком рано, чтобы расходиться по домам, и в
баре находилось достаточно народа. В центре медленно двигались пары, музыка
была довольно громкой, но телепатам это никак не мешало мысленно
разговаривать.
Креил ван Рейн сидел за низким столиком в мягком кресле, внимательно
оглядывая зал. Никто бы не смог узнать его, потому что от его ведущей
телепатемы не осталось и следа. Тот, кто попытался бы проникнуть к нему в
мозг, почувствовал бы лишь легкий ветер, несущий темные тучи по облакам.
Свет иногда падал на его лицо, и некоторые женщины поглядывали в его
сторону, оценивая. Мало кто знал его в лицо, да и бывал он здесь так редко,
что почти не боялся быть узнанным.
Кто-то подошел сзади и закрыл ему глаза, Креил легко снял руки женщины.
- Что ты здесь делаешь, Джулия?
- То же, что и вы. - Она, улыбаясь, опустилась напротив.
Креил с тоской огляделся, поняв, что в этот раз ему не удастся найти
себе пару.
- Девочка. - Он посмотрел ей в глаза, - может быть, ты оставишь в покое
старого больного человека?

Перед ней сидел красивый молодой мужчина, и Джулию рассмешила его
просьба.
- Ни за что на свете. Вы же искали пару? - Она кивнула на его зеленый
браслет на руке, означавший, что Креил на этот вечер свободен и хотел бы
завести знакомство.
- Но не с такой молоденькой девушкой, как ты. Мы слишком хорошо знаем
друг друга. Да ты ведь знаешь, что больше одного раза я ни с кем не
встречаюсь? Неужели, ты думаешь, это доставило бы тебе удовольствие?
- Я не молоденькая. Мне двадцать пять лет, вполне зрелый возраст. А
насчет одного раза... - Она смотрела в его глаза. Водоворот, бесконечный
водоворот кружился совсем рядом. Джулия была красивой женщиной, но Креил
хорошо знал, что ее внешность - результат успехов пластической хирургии. Она
погрустнела, словно прочитав его мысль, хотя вряд ли это могло ей удастся. -
За этот один раз я бы многое отдала.
- Страшные вещи ты говоришь, Джулия. - Креил встал, собираясь уйти.
- Я хотела поговорить с вами. - Посмотрела она на него снизу вверх.
- О чем? - Он снова сел.
- Проконсультироваться. Вы в барах консультируете?
- Нет, - рассмеялся Креил. - Мне вполне хватает работы. Приходи на
прием.
- Не могу, стесняюсь.
- Чего?
- Как вам сказать. - Она задумчиво посмотрела на него и грустно
добавила: - У меня не все в порядке.
- В каком смысле? - Диапазон ее "не в порядке" был так велик, что
догадываться было бесполезно.
- С мужчинами. Не получается.
- Джулия, давай, ты сходишь к сексопатологу? Порекомендую тебе хорошего
специалиста? - предложил Креил.
- Не выйдет. Туда нужно приходить с постоянным партнером, а у меня его
нет.
- Это плохо. Выходи замуж.
- Без любви? - Она удивленно посмотрела на него.
- Зачем без любви? Влюбись в кого-нибудь.
- Смешные вещи вы говорите, Креил. Как же это можно влюбиться по
заказу? Я же не биоробот? Или можете заложить программу?
- Попроси Строггорна, кто знает, он очень хороший хирург.
- Вы шутите, - грустно сказала Джулия, - а я серьезно.
- Так что ты от меня хочешь?
- Чего я могу хотеть от специалиста и мужчины в такой ситуации? Вы же
сами мне говорили, все, что есть у меня женского - ваша работа. Вот и
разбирайтесь.
- Ты нечестно ведешь себя, девочка. Упрекаешь меня в
непрофессионализме. Не стыдно?
- Нисколько. - Она невинно смотрела на него, зная, что Креил не будет
залезать в ее голову.
- Поехали, только не пожалей потом.
Дома он предложил ей что-нибудь съесть, а когда Джулия отказалась,
предложил пройти в операционную.
- Зачем? - изумилась она.
- Хочу посмотреть, все ли в порядке?
- Все в порядке. Строггорн проверял. Так что это другое.
Креил тяжело вздохнул. Ему было жаль Джулию, но и обмануть ее было
непросто.
- Пока мы ехали, я подумал, девочка. Я не могу этого сделать.
- Почему? Я вам не нравлюсь до такой степени? Ни за что не поверю, что
вызываю отвращение.
- Не могу. - Он старался не смотреть на нее и не сразу понял, что она
заплакала. Потом она оказалась на коленях перед его креслом, обнимая его
ноги, от чего Креилу стало плохо. Джулия совсем не могла контролировать свои
чувства, он не знал, что делать.
- Все, прекрати. - Он поднял ее, с трудом оторвав ее руки от брюк. -
Уговорила. Но это будет действительно один раз. Согласна?
Заплаканная Джулия кивнула.
Она раздевалась. Креил не смог бы вспомнить, сколько раз она это делала
в его присутствии, и сейчас ее тело не производило на него никакого
впечатления. Он только тяжело вздохнул про себя и начал ласкать ее. Спустя
полчаса, когда Джулия потеряла контроль над собой, он попросил ее снять
блоки, очень удивив этим. Она долго с надеждой и радостью смотрела в его
глаза, и Креил почувствовал себя последним подонком. Как только блоки упали,
Джулия потеряла сознание.

Она очнулась, прикованная к Машине, сразу поняла, что находится в
клинике, только никак не могла сообразить, почему попала туда. Наверное
все-еще была ночь, врача не было, и она мысленно попросила вызвать его.
Дежурил хорошо знавший ее Ги Ли, который удивился столь строгим
инструкциям, данным на ее счет.
- Ги Ли, вы не знаете, за что это меня так? - сразу спросила она, как
только он вошел.
- Сама не помнишь? - нахмурился он.
- Плохо. Кто меня привез?
- Советник Креил ван Рейн, без сознания.
- Плохо как. Никак не могу вспомнить, что произошло. - Джулия
напряглась, но все обрывалось после того, как она пришла к Креилу домой. -
Отпустите меня. Я не сбегу, - попросила она.
- Нельзя. Строгий приказ.
- Ги Ли, вы же знаете меня! Зачем привязали? - В этот момент Джулия
вспомнила все: и как она унижалась, и как Креил попросил ее снять блоки. -
Господи! Что я наделала! - У нее началась истерика, а Ги Ли подумал, что не
зря на ее счет такие строгие инструкции. Он сделал ей обезболивание и еще
долго уговаривал поспать хотя бы немного, потому что наутро ей была
назначена операция. Но когда Джулия услышала об этом, ее стало вообще
невозможно успокоить, а добавлять лекарства еще раз было опасно из-за
передозировки. Только под утро она заснула.
Когда Джулия проснулась, то увидела рядом Строггорна в халате.
- Оперировать будете? - спросила она, хотя и так все было ясно.
- А зачем ты все это натворила, девочка? Я же тебя предупреждал. Нельзя
же допускать, чтобы ты устраивала скандалы в публичных местах и надоедала
больному человеку. Он много работает, а ты что делаешь? Мне потом почти два
часа пришлось подбирать ему схему обезболивания. Креил тоже не машина,
жалеет тебя.
- Он специально заставил меня снять блоки?
- Конечно. Ты же Вард. Представляешь, какую ему пришлось бы применить
мощность пси-удара при закрытых блоках? Можно сильно искалечить человека, а
он вовсе не хотел для тебя лишней боли, только хотел отвезти в клинику. Сама
же ты не поехала бы?
- Не хочу жить. - Она заплакала. - Не нужно лечить, нет моих сил больше
это терпеть.
Строггорн сразу вышел и через несколько секунд пси-экран над головой
Джулии покрылся сполохами огня, проникающими в ее мозг.
Через три часа она снова очнулась, и на этот раз боль утихла.
- Почему я все помню? - спросила Джулия Строггорна в черной форме
Варда, который приказал немедленно отпустить ее.
- А почему ты должна ничего не помнить?
- Не знаю. Мне так казалось.
- Ты же не преступник. Удаление таких сильных чувств из памяти человека
приводит к резкому изменению личности. По-моему, тебя к этому никто не
приговаривал. Как ты сама чувствуешь? Не будешь больше к нему приставать?
- Да нет, наверное. Но все равно люблю. Только теперь от этого не так
больно становится.
- И умирать уже неохота? Так?
- Так.
- Я должен тебя огорчить. Две недели проведешь в моей клинике.
Через неделю Креил невозмутимо зашел в гости в клинику к Джулии, очень
ее удивив.
- Чего ты удивляешься? - улыбаясь, спросил он. - Я не из тех мужчин,
которые так трусливы, что даже не извиняются за свои дурные поступки. Сильно
на меня сердишься?
- Да нет. Уже полегчало.
- Я рад, что все обошлось.
Креил посидел еще у нее с полчаса, разговаривая о всяких мелочах и не
возвращаясь к тому, что произошло. Он прекрасно знал, что еще много лет
Джулии придется бороться со своим чувством. Иногда жизнь из-за этого будет
казаться невыносимой, но в конце концов все должно было забыться, оставив
лишь след грусти в душе.

***

===

Глава 25.

379 год относительного времени
11 июля 2034 года абсолютного времени

Крылья снова сделали взмах, и Аолла развернулась в холле Зала Совета
Президентского Дворца на Дорне. Уже несколько часов шло предварительное
голосование по поводу оказания помощи Земле. Она предварительно переговорила
со многими членами Совета, знала, что у Земли почти нет шансов, и поэтому
страшно нервничала. Ей было безумно жаль так бессмысленно потраченных лет
своей жизни и жизней Советников на Земле. Все рушилось.
Судьба Земли решалась так рано из-за необходимости длительной
подготовки при положительном решении. Через две недели (этот срок
предоставлялся для дополнительного обдумывания) должно было пройти повторное
голосование, после чего решение становилось окончательным и неизменным. В
системе Дорна было достаточно и других проблем, чтобы по много раз
заниматься Землей.
Аолла могла остаться на Дорне навсегда, ее психика, после многих лет
жизни среди дорнцев уже в большой степени перестроилась и, если бы не
Строггорн, Земля давно бы значила для нее намного меньше этой планеты. Здесь
было все - работа, друзья, уважение.
Заседание закончилось. Аолла пыталась по цвету крыльев покидавших зал
дорнцев понять, какое принято решения, но все были непроницаемо нейтральны и
только один нес на своих крыльях цвет торжества. "Уш-ш-ш!", - с горечью
подумала Аолла. Он сделал круг, приближаясь к ней. Обычно они избегали друг
друга, но сейчас Уш-ш-ш подлетел и посмотрел на нее своими круглыми глазами,
теперь совсем зелеными.
- Ты проиграла! - Он сделал еще один круг. - Через две недели все кончится, но я думаю, у тебя больше нет шансов!
- Улетай, Уш-ш-ш. - Аолла изменила цвет крыльев, сделав их почти
черными. - Не желаю с тобой разговаривать.
- А напрасно. - Снова торжество в цвете крыльев. - Кто знает, может я
смогу помочь? Осталось две недели, очень мало времени, если ты хочешь
что-нибудь изменить, - прокричал он, удаляясь.
Аолла ждала Дорна, собираясь выяснить предварительный расклад голосов.
Он вылетел последним, с крыльями, как всегда, черного цвета, и Аолла
сразу приблизилась к нему.
- Ничего нельзя сделать, - сразу сказал Дорн, не желая ее мучить
неопределенностью.
- Такой большой перевес? - Она всматривалась в цветные полосы,
скользящие по его крыльям.
- Слишком большой, чтобы надеяться что-либо изменить за такой короткий
срок, - пояснил Дорн. - Я голосовал за помощь, но у меня только два голоса,
больше, чем я лично имею, мне не отдать.
- Дорн, только откровенно. - Крылья Аоллы снова стали черными с
пробегающими голубыми полосами мольбы. - Уш-ш-ш может повлиять на исход
голосования? У него хватит для этого голосов? - Больше всего она боялась
обмана.
- Неужели в этом случае ты готова принять его условия? - Красные пятна
недоумения на черном основном цвете, расширяясь, заскользили на крыльях
Дорна. - Я сейчас подсчитаю. - Он вернулся в зал Совета, застыв перед
огромным экраном, на котором менялись цифры, отвечая на его вопрос. - Скорее
всего хватит, он многих перетянул на свою сторону, - сказал Дорн,
вернувшись.
- Мотивируя это моим безнравственным поведением? - Вопрос был
бестактен, и Аолла хорошо это знала.
- Я не имею морального права это обсуждать с тобой, слишком мало мы
знаем о чувствах землян. К тому же, у вас другие законы, мне объяснял
Линган, хоть я не очень понял его. - Извинение в цвете крыльев: на черном
маленькие желтые скользящие точки.
- Я полечу. - Аолла разворачивалась, готовясь вылететь из зала, а Дорн
с грустью смотрел на ее крылья: серо-голубой цвет печали со сложным
сиреневатым рисунком отчаяния.
Уш-ш-ш почувствовал ее приближение и сразу открыл проем своей огромной,
четырехсотметровой сферы. Аолла не была здесь много лет, с того самого дня,
как в ее мозгу была обнаружена и уничтожена другая личность, созданная
Уш-ш-шем за время их совместной жизни. Она приземлилась на этиу -
специальную подставку сложной формы.
- Что скажешь? - Уш-ш-ш приземлился напротив нее: в крыльях сдержанный
цвет торжества.
- Ты же все знаешь, будешь пытать? - Аолла слегка расправила крылья, не
взлетая. - Хочу еще раз выслушать твои условия.
- Очень приятно, наконец, услышать это от тебя, - мягко сказал он,
удивив ее. - Простые условия: ты становишься снова моей женой, как и
положено, я помогаю тебе. Но главное условие - ты никогда не вернешься на
Землю.
- Это невозможно. Как минимум, я должна быть на Земле в наш 409 год для
помощи Советникам, - возразила Аолла. - Пойми, иначе мне бессмысленно
принимать твои условия, без меня им не справиться.
Уш-ш-ш размышлял, вглядываясь в ее глаза.
- Не врешь. Хорошо, один раз я тебя отпущу. Обещай, что не будешь с
ним.
- Мне будет не до этого, Уш-ш-ш, - спокойно сказала Аолла. - Отпусти
еще хотя бы раз, попрощаться.
- Нет! - Он сразу взлетел. - Знаю я твои прощания! Уже один раз
отпустил! - Уш-ш-ш сел, немного успокоив бег цвета на крыльях.
- Хорошо. - Не стала больше злить его Аолла. - Подробнее, твои условия?
- Сама не понимаешь? - Он уставился на нее своими, сейчас совсем
голубыми, глазами. - Я хочу, чтобы еще до повторного голосования мы были
вместе. Ты же обманешь иначе, земляне - лживые существа, я уже не раз в этом
убеждался. Тогда я тебе помогу. Согласна?
- Хорошо. - Она бы не смотрела на него, но это было невозможно.
- До этого дня ты полетишь со мной в Каньон, и сама, добровольно
снимешь свои защитные блоки. Не заставляй меня это снова делать силой, я
устал от этого и хочу совсем другого. Пойми еще раз: я хочу получить
нормальную жену, а не сумасшедшую калеку, ты должна вести себя хорошо и не
злить меня, как ты любишь это делать. Земляне - очень упрямые создания.
- Если ты такого плохого мнения о нас, землянах, зачем тебе я? - Аолла
постаралась спросить это мягко. Уш-ш-ш снова взлетел, и по его крыльям
разлилась целая какофония цветов, Аолла поняла только, что он и сам не
понимает свои чувства.
- Ты - моя жена, - сказал, наконец, Уш-ш-ш, выделяя каждое слово. - Я
имею право распоряжаться твоей жизнью. Разве это не так?
- Я столько раз просила развод...
- Никогда. - Он снова взлетел. - Никогда! - повторил Уш-ш-ш,
приземляясь. - Так ты принимаешь мои условия или будешь ставить свои? Я ждал
много лет этого дня, неужели ты думаешь, я теперь откажусь, когда, наконец,
ты в моих руках?
- Я согласна, Уш-ш-ш. - Она испуганно посмотрела, как он взлетел. -
Только не сегодня, дай еще несколько дней...
- Опять условия! До чего лживое существо, все надеешься вывернуться!
- Нет, уже не надеюсь, - сказала Аолла совершенно спокойно. Страшная
правда вдруг дошла до нее, и словно все оборвалось внутри.

Линган всматривался в существо с Дорна, плавно махавшее крыльями на
огромном объемном экране. Уже много часов он пытался отговорить Аоллу от
этого безумного поступка. Временами Линган испытывал желание позвать
Строггорна на помощь, чтобы тот попытался переубедить ее, хотя она сразу
попросила не делать этого. Аолла хотела бы видеть Лейлу. Та давно выросла и
стала красивой тридцатидевятилетней женщиной, очень похожей на мать, только
ее взгляд никогда не был таким жестким. Линган отговорил Аоллу, хорошо
представляя, что Лейла все равно не сможет нормально воспринимать ее в
дорнском облике, и это прощание, кроме чувства неловкости, ничего не могло
им дать. Когда передача закончилась, он еще долго сидел перед темным
экраном, не представляя, как все это будет воспринято Строггорном и другими
Советниками.
Строггорн молча выслушал Лингана. Он так давно ждал этой страшной
развязки, что сначала, казалось, вообще никак не отреагировал на это, и
только потом, когда мысль о невозвратной потере превратилась в реальность,
почувствовал тяжелую тупую боль. Он еще закончил операцию, хотя ассистент
несколько раз поглядывал на него, а потом, вспомнив, заехал к Креилу домой,
чтобы сделать тому обезболивание. Строггорн действовал автоматически. Даже с
закрытыми глазами он бы безошибочно нашел точки пси-входов на теле Креила,
столько раз пришлось ему делать это. Они молчали, слишком много лет зная
друг друга, чтобы сейчас задавать вопросы.
Когда Лейла узнала о происшедшем, то поехала к отцу. Огромная кровать в
его новой большой квартире была не разобрана. Строггорн лежал на ней,
одетый, с темными кругами под глазами, и никак не отреагировал на ее приход.
Присев на краешек кровати, Лейла долго молча смотрела на него, но так и не
решилась что-либо выяснять. Через какое-то время Строггорн встал и попросил
ее уйти, сказав, что хочет отдохнуть. Лейла не спорила с ним - это всегда
было бесполезно - и поехала к Креилу ван Рейну, человеку, квалификации
которого она безусловно доверяла и с которым изо всех Советников, как ей
казалось, можно было легче всего говорить.
- Что ты хочешь услышать от меня? - Креил сидел перед ней в кресле,
набросив халат на голое тело. Лейла была одним из врачей, постоянно делающих
ему обезболивание, и у них давно установились дружеские отношения.
- Я не знаю. - Она не смотрела на него. - Вы должны понять, лезть в
отношения Строггорна и Аоллы я не имею никакого права, но когда-то, я
слышала, Уш-ш-ш чуть не довел ее до смерти. Где гарантии, что это не
повторится?
- Обязательно повторится, - спокойно сказал Креил. - Поэтому Линган
несколько часов отговаривал ее.
- Неужели ничего нельзя придумать? - Лейла не могла смириться с тем,
что должно было произойти.
- Можно. - Он тяжело вздохнул, - попытаться увеличить степень ее
защиты.
- Почему тогда не сделать этого? - удивилась Лейла.
- Во-первых, это сможет сделать только твой отец, а мне страшно ему
даже предлагать. Подобную операцию делали один раз, но человек был при этом
мертв. Лао потом рассказывал, что тело дергалось, как живое. Получим адскую
боль. Лейла, от боли люди тоже умирают, но еще чаще - сходят с ума.
- Что же это за варварская операция? - Она никогда не слышала ни о чем
подобном, хотя сама была врачом. - Неужели это делали Этель?
- Ей. И это страшно, создавать другую нервную систему, - закончил
Креил.
- Я читала. При этом нужно заменить обычные пси-входы на Многомерные.
- Это не самое страшное. Плохо, что в мозг придется загнать еще шесть
таких пси-входов, длина каждого больше двух метров, и все это - в голову
безо всякого наркоза.
- Мозг не имеет болевых рецепторов.
- Конечно, только пси-входы ставятся в определенные, а не случайные
места. Трудно сказать, какие это может вызвать ощущения, но ни за что не
поверю, что приятные. Хотя, - Креил задумался, - теоретически ты права.
Зондаж тоже не должен вызывать боли, а сплошь и рядом вызывает. Психика
человека - тонкая вещь.
- Я поеду к Строггорну, попробую его уговорить.
- Вряд ли он согласится, ему для этого придется обзавестись щупальцами.
- Креил до последнего момента не хотел говорить ей об этом.
- Зачем? - Лейла прямо подскочила в кресле.
- Иначе он не сможет оперировать. В Десятимерности нельзя использовать
обычные инструменты, ты же знаешь, все становится "прозрачным".
- По-моему, и находиться там никакого удовольствия?
- Я не могу, исходи из этого, - честно сказал Креил.
- А кто может?
- Все могут, не знаю только насчет Дига и Аоллы.
- Значит все - это Линган, Лао и отец? - Лейла надолго задумалась. -
Теперь я понимаю, почему ты не идешь к Строггорну.
- Он наверняка уже об этом подумал, только не решается.
Лейла застала отца все так же лежащим одетым на кровати. Было похоже,
что он обманул и вовсе не собирался отдыхать, просто тактично выгнал ее.
- Зачем ты ходила к Креилу? - строго спросил Строггорн. - Мне уже не
доверяешь?
- Доверяю. - Лейла всегда ощущала страх, когда он был таким.
- Дожил, собственная дочь боится!
- Я боюсь не тебя. Я боюсь за маму и того, что с ней сделает это
чудовище.
- Врать ты горазда. Зачем в это лезешь? Неужели без тебя не разберемся?
- Прекрати, отец! - Лейла готова была заплакать. - Почему у тебя такой
характер!
- Почему! Характер! - передразнил Строггорн, вдруг сел и с жалостью
посмотрел на нее, слегка поморщившись. - Давай-давай, поплачь, мне от этого
легче станет. - Он помолчал, а Лейла старалась сдержать слезы. - Глупая ты
еще, маленькая, никак не вырастешь.
- Я уже взрослая женщина.
- Конечно. - Он согласно кивнул. - Вот твоя мать была взрослой в
двадцать пять лет, когда мне попалась, Этель была взрослой в тридцать два,
когда схлестнулась с Диггирреном, и, представь себе, не побоялась. А ты до
сих пор боишься. Наша страна, с ее тепличными условиями, не способствует
взрослению. Не задумывалась над этим?
- Нет. - Ее поразил этот выпад Строггорна. Всегда сложно было угадать,
что он скажет.
- Правильно, поэтому меня не понимаешь. Знаешь, сколько уже плохого я
сделал твоей матери за ее жизнь?
- Кое-что.
- Про костер точно кто-нибудь проболтался? - По реакции Лейлы сразу
было понятно, что это так. - Очень хорошо. Аль-Ришад назвали неправильно,
правильно - Страна Большого Трепа. Не понимаю, как я вас всех столько лет
терплю! - Строггорн помолчал. - Открою тебе тайну, раз ты моя дочь и все
равно большую часть знаешь. Костер - вовсе не самое страшное, что я сделал.
Помимо этого, практически силой заставил твою мать лечь со мной в постель...
Что это ты побледнела? Забыла уже, как мы любим друг друга? По моему мнению,
а у меня более чем достаточный опыт в таких делах, хоть это и неприлично
говорить дочери, Аолле мужчины не нужны, мы ей надоели до чертиков еще в
глубоком прошлом. Это страшно, что я сейчас скажу, но иначе ты не поймешь:
ее принуждали, силой, как правило, к половым сношениям, еще с одиннадцати
лет. - Лейла стала совсем бледной, и Строггорн некоторое время пережидал,
пока она придет в себя. - Иногда она было вынуждена делать это за деньги. А
основная ее проблема как женщины в том, что Аолла слишком нам нравится. И
Лингану, и мне, и Дигу... Вот Лао любит повторять, что она ему как дочь,
только так ли это? Он невероятно тактичный человек, никогда и вида не
подаст. Твоя мать - женщина совершенно фантастической притягательности и не
только для землян, судя по всему. Уш-ш-ш уже чего только не придумывал,
чтобы ее вернуть, а кончается, как обычно в ее жизни - принуждением.
- Как это страшно, отец, все, что ты говоришь. - Лейла не смотрела на
него и уже грызла себя за то, что вызвала Строггорна на откровенность.
- Поэтому я и считаю, что ты еще маленькая, лезть во все это. - Он
помолчал. - Я уже несколько раз жестоко оперировал ее мозг. Не могу тебе
передать, как это страшно для меня. Даже давал клятву, что никогда больше не
сделаю этого, и почти сразу пришлось ее нарушить, иначе твоя мать погибла
бы. На Земле нет другого человека моих способностей и обычно у меня нет
выбора - приходится лезть к ней в голову. - Он говорил спокойно, но был рад,
что Лейла не смотрит на него. - Поставь себя на мое место. Кто-то приходит к
тебе и говорит, что считает разумным истязать самого близкого тебе человека
и предлагает сделать это тебе лично. Последствия непредсказуемые. Может
быть, это поможет, а не исключено, что наоборот - или Аолла сойдет с ума
сразу, во время операции, или потом, когда Уш-ш-ш с ней будет расправляться.
А потом всю оставшуюся жизнь, я буду расплачиваться за это, думая, что зря
согласился. Ну что Дорн? Аолла привыкла там жить, это для нее вторая родина,
не так и страшно, если задуматься.
- Это правда, что она больше не сможет вернуться на Землю?
- Я не знаю. Один раз придется. Это меня больше всего смущает. Если
Аолла не будет столько лет проходить регрессию, бог его знает, как она
сможет пройти ее потом. Выбора нет, Уш-ш-ш поставил совершенно жесткое
условие - отпустит только один раз, во время объединения. Мы еще подумаем,
обсудим все. Я тебя очень прошу - не лезь в это. Обещаешь?
- Обещаю. Только я хотела узнать, почему ты не спросишь у нее? Мама
имеет право решить сама, как ты считаешь? - Лейла подняла на отца глаза и на
этот раз спокойно выдержала его взгляд.
- Это называется: переложить на нее ответственность за решение,
последствия которого непредсказуемы. Нечестно так поступать. Не по-мужски.
- А отдать другому мужчине? Нечеловеку? И ничего не пытаться сделать? Я
много лет знаю тебя, отец, и очень люблю. Если ты не попытаешься это
сделать, все равно будешь мучаться потом. Для тебя, как бы ни кончилось, все
будет плохо. Прости, если влезла не в свое дело. - Она встала, собираясь
уходить. - Больше не буду, поняла, что все ты не сможешь рассказать, слишком
многое вас связывает и такого плохого... Ты прав, наверное. Мне казалось,
костер - самое ужасное, что могло быть, и не понять мне, как после всего
этого вы были вместе. Да я и Этель никогда не понимала, потому что, отец, не
умею любить. Никогда никого не любила.
- Поэтому не вышла замуж?
- За кого? Таких, как ты или Диг, больше нет, а остальные - это просто
несерьезно. Развлечься, можно, конечно, но не более того. Прости. Глупая я
еще, маленькая совсем. - Лейла сдержала слезы, понимая, что отцу и так
плохо, а Строггорн долго еще лежал на кровати, думая, что не нужно было ей
ничего говорить. Из его рассказа дочь поняла только одно: он и Аолла очень
любят друг друга, а ей не дано этого, и теперь Строггорн невероятно жалел,
что причинил Лейле такую боль.
За следующие сутки ему пришлось переговорить с Лао и Линганом. Только
Диггиррен, верный себе, не стал лезть в это дело, хорошо помня, как
безжалостно всегда вмешивались в его и Этель жизнь. Лингану понадобилось
несколько часов переговоров с Дорном и личных, весьма унизительных, гарантий
Уш-ш-шу, что не подпустит Аоллу к Строггорну, пока, наконец, ее не отпустили
попрощаться на Землю, в последний раз до 409 года.

***

Ослепительный свет Десятимерного операционного зала. Аолла лежит,
прикованная к Машине, Строггорн старается не попадаться ей на глаза, все
готово, и Линган сидит рядом и смотрит в ее черные глаза.

***

Они едут по неровной лесной дороге: Линган - Князь впереди, весь в
голубом, на огромном коне, накрытом голубым, в сияющем шлеме, закрывающем
пол-лица, и прекрасная наездница сзади, в красной амазонке, и таких же
перчатках на тонких руках, держащих ярко-алый повод, в высоких сапогах,
плотно облегающих ноги, вставленные в стремена. Ветки скользят по сияющим
шлемам, Аолла пригнулась к белой гриве коня и засмеялась, совсем тихонько.
"Скоро, скоро уже", - зашептала она коню, и он, словно поняв, зашевелил
ушами, плавно неся ее на себе.
Показалось открытое пространство. Взошло солнце, заливая все красными
лучами, и их настиг отдаленный шум битвы. "Ты готова?" - спросил Князь,
глядя в ее черные глаза, и она, переложив повод, взяла в руки меч. "Вперед!"
- крикнул Князь. Кони понеслись, преодолевая преграды, и огромные гончие
скользили рядом с ними, поворачивая головы с горящими глазами. Они неслись
по открытому пространству, залитому желто-красным светом восходящего солнца
- уже сверкание мечей совсем рядом. Они влетели в толпу на разгоряченных
конях и разили, прорубаясь сквозь врага.
Впереди - в голубом, развевающемся плаще, Князь, которому не было
равных в бою, гончие, грызущие ноги врагам, и лишь чуть-чуть поотстав,
прекрасная наездница во всем красном, словно сама Смерть. Легкий вскрик -
Аолла только мельком взглянула на рану - рукав был разорван и капала кровь,
но это еще больше раззодорило ее. Она продолжала разить, опережая удары
врага, направо, налево, еще чуть-чуть вперед и вверх, и снова укол, и
вскрик, и еще одна рана на руке. Бой, боль, все смешалось и так пятьдесят
три раза - ровно столько было пси-входов на ее теле.
Они снова в лесу, в засаде. Аолла переводит дух, а Князь озабоченно
вглядывается в ее лицо. "Все в порядке, Князь!" - хочет крикнуть она, но
слышно рог, снова зовущий к бою, кони рвутся вперед, и страшная гончая в
прыжке достигает ее руки, в красной перчатке, и так, на ходу, лижет ее.
Раздается голос, громогласный, все сметающий на своем пути: "Мы несем смерть
врагу, победа будет за нами, мы победим!" - поет Князь на старороманском
языке, и она подпевает ему: "Мы победим!". Снова шум битвы, еще ближе, и
кони несут их в толпу одетых в шлемы людей, и начинается бой. Князь впереди,
с огромным мечом, рассекающим пополам врагов, с горящим взглядом, несущим
Смерть, а рядом - Аолла, в красном сияющем шлеме. Направо, налево, враг
падает, летит одинокий конь, еще, еще, ее рука не устает, враг поднимает
меч, и она пропускает удар, страшный, разящий, смертельный, сносящий ей
голову...
Мягкая трава под головой и бесконечная синева неба с огромными,
бегущими облаками, глаза Князя, черные, пронзительные, без зрачков, совсем
рядом, и в них - отражение бездонного неба. "Девочка, как ты?" - спрашивает
он, и звук его голоса болью отдается в голове. "Все хорошо", - отвечает
Аолла. Ей казалось - была смерть, но все хорошо, и страшная гончая лижет ей
руку в красной перчатке.
Она с трудом встает, надевает сияющий шлем, и Князь подсаживает ее на
коня. Легкий ветер доносит шум битвы, кони летят вперед, налетает смерч,
холодный, пронзительный, бодрящий, уносящий боль и сметающий страх. Аолла
смеется, летя навстречу врагу. Пешие рассыпаются в страхе перед ее конем, а
рука разит направо и налево, но вот они влетают в конницу, безмолвный враг -
в латах, с закрытыми шлемами лицами. Откуда-то доносится рог, зовущий к бою.
Она отвлекается, лишь на долю секунды, и страшный удар сносит ей голову... И
так шесть раз...
Аолла лежит на мягкой земле, Князь в голубом шлеме смотрит ей в глаза,
в его взгляде застыла боль, он ничего не спрашивает, а ее так удивляет, что
снова жива. Где-то далеко слышится бой, а затем тишина. "Мы победили?" -
спрашивает ее взгляд, нет сил говорить, и он кивает ей головой, слезы
блестят в его глазах, и только бесконечная боль сметает все.

***

Белый свет Десятимерного операционного зала, Строггорн пристально
смотрит на Лингана.
- Есть шанс, что она очнется за эти три дня? - спрашивает Линган. Ровно
столько дал ей Уш-ш-ш, чтобы проститься с Землей. Строггорн пожимает
плечами: он не знает, что ответить, и не желает видеть слез в глазах
Лингана.
Потом долгое ожидание. Лао варит всем кофе, потихоньку сокращая время,
чтобы не так долго ждать. Проходят трое суток. Линган выносит ее на руках,
больше нельзя ждать. Аоллу кладут рядом с Окном. Она приходит в себя перед
самым концом срока, измученная, с болью в глазах, и с ужасом смотрит на
черный провал Окна. "Мы победим!" - все еще звучат слова песни в ее мозгу.
Аолла, пошатываясь, встает, и Линган помогает дойти ей до Окна. Строггорн
стоит в стороне, держа руки в карманах, но она и без этого знает, что с
ними. "Прощайте!" - Крик доносится уже из пространства, поглотившего ее, и
никто не видит, как стоят пять Грозных Советников и слезы текут по их лицам.

*** Аолла с трудом вылезла из ванны, только один раз чувствовала она себя
так плохо, когда прошла регрессию всего за один день. Сейчас времени было
достаточно, но после операции ее силы не восстановились, и она хорошо
понимала это. Аолла внимательно осмотрела себя: ей трудно было оценить,
соответствовала ли новая нервная структура, встроенная Строггорном на Земле,
ее дорнскому телу и удалось ли перестроить ее при регрессии.
Уш-ш-ш, как когда-то давно, встречал ее перед камерой перехода. Он
сразу понял, что она изменилась, и цвет его крыльев стал почти черным.
- В следующий раз даже не надейся уговорить меня, и не заставляй больше
помогать Дорна, - зло сказал он. - Опять с тобой что-то делали на Земле, а
вовсе не занимались прощанием! Лживые существа, вы когда-нибудь говорите
правду?
- Уш-ш-ш, я очень устала, извини, у меня нет сил даже разговаривать с
тобой, - сказала Аолла. Уш-ш-ш некоторое время летел рядом, наблюдая за
вялыми взмахами ее крыльев, а потом предложил свою спину. Аолла испугалась,
но он только заметил, что не является круглым идиотом и понимает, что в этом
состоянии от нее никакого толка.
В конце концов она решилась, и Уш-ш-ш отнес ее домой, попрощавшись и
дав сутки на отдых. До голосования оставалось всего три дня, и он прекрасно
знал, что дальше оттягивать Аолла не может.
Через сутки они летели в Каньон. Аолла отдохнула и хотя по-прежнему
ощущала усталость, но лететь на своих, давно ставших такими же сильными как
и у других дорнцев, крыльях, могла сама. Она не торопилась, хорошо зная, что
впереди ее не ждет ничего веселого. Быстро темнело, потоки теплого воздуха,
выделяясь в инфракрасном свете изменчивыми столбами, поднимались вверх.
Огромное плато, без городов, медленно проплывало под ними, скрывая
скользящие тени остывающей поверхности. Облака неслись, догоняя друг друга в
сиренево-голубоватом холодном свечении и создавая причудливые воздушные
замки. Показался Каньон, величественный в своей красоте, объятый потоками
истекающей избыточной энергии. Искры отлетали от него на большое расстояние,
словно огненные мотыльки, порожденные диковинным волшебником.
Они приземлились на краю Каньона, обрывающемся бесконечной, исчезающей
в темноту пропастью. Аолла скользила взглядом, удивляясь его волшебной
красоте. Уш-ш-ш молчал, не мешая ее мыслям и не торопя. Он знал все наперед
и не желал пугать раньше времени. Через некоторое время он взмыл вверх,
сделав большой круг, и попросил Аоллу подняться в воздух. Она взлетела ему
навстречу и так, сокращая круги, они приближались друг к другу. Аолла все
ждала удара, но его не было.
- Напрасно ты ждешь, - вмешался в ее мысли Уш-ш-ш. - Я не собираюсь
силой снимать тебе блоки, неужели ты до сих пор не понимаешь этого? Столько
лет ждать, чтобы сейчас опять заставлять тебя. Зачем? - Он ждал ее ответа,
но она молчала. - Аолла, пожалуйста, сними блоки, мне сложно объяснять тебе,
но у нас ты должна сделать это до того, как что-либо буду делать я. Мы
находимся в воздухе, на большой высоте и есть определенные правила, как
безопаснее это делать. Снимешь?
- Я постараюсь, но мне это будет сложно.
- Почему? Ты же снимала блоки для лечения?
- Это не совсем то, Уш-ш-ш, тогда тоже приходится уговаривать, в том состоянии вообще мало что понимаешь.
- А с мужчиной?
- По-разному, но нужно доверять, а у меня нет доверия к тебе.