Главная » » О произведении Эрнста Юнгера "В стальных грозах"

19:35

О произведении Эрнста Юнгера "В стальных грозах"

***

В стальных грозах

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

В стальных грозах
In Stahlgewittern
Эрнст Юнгер в 1922 году
Жанр	Мемуары
Автор	Эрнст Юнгер
Язык оригинала	немецкий
Дата первой публикации	1920

«В стальных грозах» (нем. In Stahlgewittern) — мемуарное произведение Эрнста Юнгера о Первой мировой войне, опубликованное в Лейпциге в 1920 году.

***

Первое и наиболее известное сочинение Юнгера, представляющее собой литературную обработку фронтовых дневниковых записей, которые он вел на протяжении всей войны.

Эрнст Юнгер участвовал в военных действиях на Западном фронте с декабря 1914 по ноябрь 1918 в составе 73-го ганноверского фузилёрного полка, был в нескольких великих сражениях (Сомма, Пашендаль, Камбре, Весеннее наступление, Августовское наступление), получил 14 ранений, был произведён из рядовых в офицеры и трижды награждён.

Книга, изданная автором за свой счёт, впоследствии многократно переиздавалась в Германии и была переведена на многие языки, став одним из самых популярных произведений о Первой мировой войне. В последующие издания Юнгер вносил многочисленные изменения. Сам он объявил окончательным вариантом 14-е издание книги, вышедшее в 1934 году, но и в дальнейшем, вплоть до 1978 года продолжал вносить мелкие правки, связанные с изменениями политической конъюнктуры и собственными идейными колебаниями, в частности, по отношению к нацизму.

По причине наличия 12 редакций текста, из которых семь были опубликованы (1920, 1922, 1924, 1934, 1935, 1961, 1978), перед германскими литературоведами до сих пор стоит вопрос о выборе основной версии. Дневники, на основе которых написана книга, были изданы Хельмутом Кизелем в 2010 году, а в 2013 вышло критическое издание самих «Стальных гроз».

***

Феномен успеха «Стальных гроз» выглядит удивительным и нуждается в объяснении, поскольку литература мемуарного характера, связанная с Великой войной, в целом, по степени популярности у читателей, не идёт ни в какое сравнение с такими образцами беллетристики, как «На Западном фронте без перемен», «Прощай, оружие!» и даже «Путешествием на край ночи».

Стилистике и жанровым особенностям юнгеровского шедевра посвящено много исследований, в которых, в частности отмечается, что автору удалось добиться сочетания отстраненности повествователя, даже в описании самых жутких военных реалий, с яркой выразительностью отдельных сцен, иные из которых подавляют читателя своей напряженной мощью. По выражению Ю. Н. Солонина, «говоря о «Стальных грозах», ощущаешь давление какой-то апофатики». Автору удалось избежать патетики и общих рассуждений пацифистского и «общечеловеческого» характера, а также милитаристской экзальтации.

В книге нет колорита объяснений, поиска причин, копания в догадках, мусора мелочных наблюдений; автор нашёл такую форму бесстрастного отношения к ужасам войны, к факту уничтожения и смерти, что его нельзя обвинить ни в цинизме, ни в безразличии. И это при всём том, что в произведении нет проклятий войне, таких типичных для социального и интеллигентного гуманизма, нет подчёркнутой демонстрации сочувствия или жалости к страдающему человеку. Но нет и апофеоза войны в духе популярного в те годы вульгарного ницшеанства…

— Солонин Ю. Н. Эрнст Юнгер: от воображения к метафизике истории, с. 32

Книга была с восторгом принята германскими консерваторами и националистами, увидевшими в ней прославление человеческого мужества в целом, и германского характера в частности. Представление о стальном характере нового человека, выкованном в стальных грозах войны, было весьма популярно в этой среде, и сам Юнгер развивал эту мифологему в последующих работах: «Борьба как внутреннее переживание» и «Рабочий. Господство и гештальт».

Итальянский почитатель Юнгера Юлиус Эвола, рассматривавший, вслед за Ницше, войну в качестве высшего проявления человеческого духа, также с восторгом принял эту картину «осуществленного ницшеанства», соединяющую яркие описания священного ужаса битвы и солдатского amor fati .

Критики, придерживавшиеся более умеренных позиций, указывали на опасные стороны новой мифологии, вытеснявшей прежний буржуазный модернизм. Карл Густав Юнг отмечал, что на практике речь идёт о высвобождении самых диких и разрушительных инстинктов и обращении к изначальным расовым архетипам почвы и крови, способным в итоге привести к еще более свирепым «стальным грозам».

Указывалось также на то немаловажное обстоятельство, что по мере роста механизации и совершенствования средств уничтожения, роль отдельного человека со всем его мужеством, неуклонно снижалась. Уже у Юнгера наиболее яркие страницы посвящены именно описанию твёрдости, с какой немецкие батальоны выстаивали под ураганным артиллерийским огнём («при этом никто и не думал пригибать голову»), но в следующей мировой войне «богом сражений» стала авиация, под прицельными ударами которой стоять, «не пригибая голову», было невозможно.

***

Повествование сосредоточено вокруг основных сражений, в которых участвовал автор, дополнено различными сценками военного быта, психологическими наблюдениями и описаниями некоторых специфических особенностей той войны, не сразу ставших привычными. В частности, первое время на Юнгера и других бойцов сильное впечатление производила фантастическая картина мертвой природы, открывавшаяся после того, как рассеивались облака отравляющего газа.

***

В битве на Сомме, одном из самых чудовищных сражений в мировой истории, Юнгеру довелось побывать на одной из основных позиций, атакованных англичанами:

Когда рассвело, незнакомая местность постепенно предстала перед изумлённым взором. Лощина оказалась всего лишь рядом огромных воронок, наполненных клочьями мундиров, оружием и мертвецами; местность вокруг, насколько хватало обзора, вся была изрыта тяжёлыми снарядами. Напрасно глаза пытались отыскать хоть один жалкий стебелёк. Разворошённое поле битвы являло собой жуткое зрелище. Среди живых бойцов лежали мёртвые. Раскапывая «лисьи норы», мы обнаружили, что они располагались друг над другом слоями. Роты, плечом к плечу выстаивая в ураганном огне, выкашивались одна за другой, трупы засыпались землёй, поднимаемой в воздух снарядами, и новая смена тут же заступала на место погибших. Теперь подошла наша очередь.

— Юнгер Э. В стальных грозах, с. 131

В этом сражении, сопровождавшемся в районе основного удара ураганным огнём пяти тысяч тяжёлых орудий, не смолкавшим неделями, и стиравшим с лица земли поселения, не оставляя на их месте даже развалин (только огромные рыжие пятна пыли, в которую превращались кирпичи зданий), Юнгер остался в живых лишь благодаря сравнительно лёгкому ранению, из-за которого был отправлен в госпиталь. Вернувшись через месяц, он узнал, что почти всё его подразделение «бесследно исчезло в огненных лабиринтах боя».

Я сделал здесь одно наблюдение, и за всю войну, пожалуй, только в этой битве: бывает такая разновидность страха, который завораживает, как неисследованная земля. Так, в эти мгновения я испытывал не боязнь, а возвышающую и почти демоническую лёгкость; нападали на меня и неожиданные приступы смеха, который ничем было не унять.

— Юнгер Э. В стальных грозах, с. 126

***

Сражениям 1917 года, за которые автор получил рыцарский крест Дома Гогенцоллернов, посвящены не менее яркие страницы. Интенсивность огня с обеих сторон, по словам Юнгера, превосходила всякое описание и была подобна действию природных стихий.

Через полчаса начался страшный огневой налет, сразу превративший наше убежище в маленький островок посреди моря бушующего огня. Лес разрывов вокруг нас сгустился в движущуюся стену. Мы сгрудились и каждое мгновение ожидали падения снаряда, который смёл бы нас бесследно вместе с нашим бетонным укрытием и сровнял с изрытой воронками пустыней. (…) было уже всё равно, оставаться ли здесь, мчаться назад или вперёд. Итак, я приказал следовать за мной и прыгнул прямо в огонь. Уже через пару прыжков меня засыпало землёй от снаряда и швырнуло обратно в ближайшую воронку. Трудно объяснить, почему меня не задело: разрывы вставали так плотно, что касались, казалось, каски и плеч; они перепахали всю землю, будто огромные звери своими копытами. Причина того, что я проскочил невредимым, вероятно, была в том, что многократно изрытая земля глубоко заглатывала снаряды, прежде чем её сопротивление заставляло их взрываться. И пирамиды разрывов вставали не развесистыми кустами, а вертикальными пиками.

— Юнгер Э. В стальных грозах, с. 200—201

В связи с этими сражениями Юнгер описывает особенности «кровавой работы» штурмовых отрядов, которыми он руководил. В межвоенные годы разработка тактики штурмовых операций, на основе опыта минувшей войны, принесла ему известность, как крупному военному специалисту.

Позиционные сражения Первой мировой привнесли в практику сухопутной войны некоторые особенности старинных абордажных схваток — беспощадного боя в узком пространстве. Поскольку специального оружия для боя в траншеях войска не имели, при штурмовках использовались самые различные средства, от топоров и средневековых шестоперов и кистеней, до самодельных «французских гвоздей»^{[K 3]}. Часто бойцы прыгали во вражескую траншею с пистолетом в одной руке и заточенной сапёрной лопаткой в другой, но лейтенант Юнгер подходил к делу более основательно:

Для кровавой работы, к которой мы так долго готовились, я был соответствующим образом экипирован: на груди — два мешка с четырьмя ручными гранатами, слева — капсюль, справа — пороховая трубка, в правом кармане мундира — пистолет 08 в кобуре на длинном ремне, в правом кармане брюк — маузер, в левом кармане мундира — пять лимонок, в левом кармане брюк — светящийся компас и сигнальный свисток, у портупеи — карабинный замок для срыва кольца, кинжал и ножницы для перерезания проволоки.

— Юнгер Э. В стальных грозах, с. 223—224

Сражения мировой войны имели и свои великие мгновения. Это знает каждый, кто видел этих властителей окопа с суровыми, решительными лицами, отчаянно храбрых, передвигающихся гибкими и упругими прыжками, с острым и кровожадным взглядом, — героев, не числящихся в списках. Окопная война — самая кровавая, дикая, жестокая из всех войн, но и у нее были мужи, дожившие до своего часа, — безвестные, но отважные воины. Среди волнующих моментов войны ни один не имеет такой силы, как встреча командиров двух ударных частей между узкими глинобитными стенами окопа. Здесь не может быть ни отступления, ни пощады. Кровь слышна в пронзительном крике прозрения, кошмаром исторгающегося из груди.

— Юнгер Э. В стальных грозах, с. 256

***

Кульминационный момент книги связан с последней отчаянной попыткой Германии переломить исход войны весной 1918 года, собрав все силы для прорыва фронта и броска на Париж.

Настроение было удивительным, высшее напряжение разгорячило его. (…) Часто тяжёлая мина падала совсем рядом, вздымая вверх фонтан высотой с колокольню, и засыпала землёй томящихся в ожидании — при этом никто и не думал пригибать голову. Грохот сражения стал таким ужасным, что мутился рассудок. В этом грохоте была какая-то подавляющая сила, не оставлявшая в сердце места для страха. Каждый стал неистов и непредсказуем, будучи перенесен в какие-то сверхчеловеческие ландшафты; смерть потеряла своё значение, воля к жизни переключилась на что-то более великое, и это делало всех слепыми и безразличными к собственной судьбе. Великий миг настал. Вал огня прокатился по передним окопам. Мы пошли в наступление.

— Юнгер Э. В стальных грозах, с. 272

В связи с этой атакой Юнгер, признающийся, что на некоторое время в опьянении боем и резней потерял человеческий облик, и даже не в состоянии вспомнить свои действия, замечает:

Здесь я понял, что защитник, с расстояния пяти шагов вгоняющий пули в живот захватчику, на пощаду рассчитывать не может. Боец, которому в момент атаки кровавый туман застилает глаза, не хочет брать пленных, он хочет убивать. Он ничего перед собой не видит и находится в плену властительных первобытных инстинктов. И только вид льющейся крови рассеивает туман в его мозгу; он осматривается, будто проснулся после тяжёлого сна. Только тогда он вновь становится сознательным воином и готов к решению новой тактической задачи.

— Юнгер Э. В стальных грозах, с. 279

От подробного описания надлома в немецких войсках, произошедшего после успеха августовского наступления Антанты, автор старается уклониться, но признается, что в конце концов усталость овладела даже самыми стойкими: «сменялись времена года, приходила зима и снова лето, а бои всё шли». В ходе последних боёв он получил своё 14-е ранение, а вслед за этим — высший военный орден Pour le Mérite.

***

↑ Будучи тяжелее воздуха, ядовитый газ проникает под почву, в изобилии поражая мелкую подземную живность, которая в панике выбирается на поверхность, где находит смерть
↑ В результате четырех месяцев интенсивных боёв на 45-километровом участке прорыва англичанам удалось продвинуться сквозь глубоко эшелонированную немецкую оборону максимум на 10 километров, при этом суммарные потери с обеих сторон достигли 1,3 миллиона убитыми и ранеными
↑ Комбинация стилета и кастета

***

↑ Jünger E. In Stahlgewittern. Ein Kriegstagebuch. 14. Auflage. — Berlin: Mittler & Sohn, 1934, S. IV
↑ Jünger E. In Stahlgewittern. — Stuttgart: Klett-Cotta, 2013. — ISBN 978-3-608-93946-0, S. 9
↑ Солонин, 2000, с. 28—30.
↑ Солонин, 2000, с. 32.
↑ Перейти обратно:¹ ² ³ Вышинский С. Эрнст Юнгер «в стальных грозах» Мировой войны. Politosophia.org (14.05.2014). Дата обращения 6 марта 2016.
↑ Юнгер, 2000, с. 272.
↑ Юнгер, 2000, с. 299.

***

Солонин Ю. Н. Эрнст Юнгер: от воображения к метафизике истории // Юнгер Э. В стальных грозах. — СПб.: Владимир Даль, 2000. — ISBN 5-93615-006-2.
Юнгер Э. В стальных грозах / перевод с нем.: Н. О. Гучинская, В. Г. Ноткина. — СПб.: Владимир Даль, 2000. — ISBN 5-93615-006-2.

***

Jünger E. In Stahlgewittern. Project Gutenberg.

Источник : Википендия

***

В стальных грозах. Эрнст Юнгер. ... 001

В меловых окопах Шампани

Поезд остановился в Базанкуре, небольшом городке Шампани. Мы высадились. С невольным трепетом вслушивались мы в медлительные такты разворачивающегося маховика фронта, – в мелодию, которой предстояло на долгие годы стать привычной для нас. Где-то далеко по серому декабрьскому небу растекался белый шар шрапнели. Дыхание боя чувствовалось повсюду, вызывая в нас странную дрожь. Знали ли мы, что он поглотит почти всех нас – одного за другим – в дни, когда неясный шум вдали взорвется беспрерывно нарастающим грохотом? ... Читать дальше »

***

В стальных грозах. Эрнст Юнгер. ... 002

Не высвеченный огнем, я прошелся вдоль разоренной траншеи. Это было короткое время предобеденного отдыха, которое я научился ценить на полях сражения как единственную передышку. Я использую его, чтобы все осмотреть спокойно и не спеша. Чужое вооружение, темнота блиндажей, пестрое содержимое ранцев – все было новым и загадочным. Я засунул в карман французские боеприпасы, расстегнул шелковистую плащ-палатку и добыл завернутую в синий плат флягу, чтобы через три шага все это снова бросить. Нарядная, в полоску, рубашка, лежащая рядом с развороченным офицерским вещмешком, соблазнила меня: я быстро стянул с себя униформу и с ног до головы переоделся в новое белье, радуясь приятному щекотанию по коже свежей ткани.

***

В стальных грозах. Эрнст Юнгер. ... 003

Будни позиционной войны

Так проходили наши дни, – в напряженном однообразии, прерываемом кратким отдыхом в Души. Но и на позиции выпадал иногда хороший час. Часто в мирном ощущении надежности своего укрытия я сидел за столом маленького блиндажа, чьи грубые, дощатые, увешанные оружием стены отдавали Диким Западом, пил чай, курил и читал, пока ординарец хлопотал у крошечной печки, наполнявшей помещение запахом подсушенного хлеба. Какому окопнику не знакомы такие минуты? Снаружи слышатся тяжелые, мерные шаги караула, монотонный оклик раздается, когда часовые должны разминуться в окопе. Притупившийся слух с трудом различает никогда не затихающий ружейный огонь, короткие удары бьющих по укрытиям пуль или ... Читать дальше »

***

В стальных грозах. Эрнст Юнгер. ... 004

16 июня мы снова были отпущены генералом в войска с небольшим обращением, из коего мы поняли, что готовится крупное наступление врага на Западном фронте, левый фланг которого будет находиться приблизительно напротив нашей позиции. Это была битва на Сомме, тень ее уже легла на нас. Ею должен был завершиться этот первый, и самый легкий, этап войны. Теперь мы словно вступали в новую войну. Все, что мы до сих пор, сами того не подозревая, переживали, – было попыткой выиграть войну устаревшими полевыми схватками и неудачей, которую эта попытка потерпела в позиционной войне. Теперь нам предстояла битва с участием техники с ее колоссальными резервами. К концу 1917 года она, в свою очередь, сменилась планомерной технической войной, образ которой пока ... Читать дальше »

***

В стальных грозах. Эрнст Юнгер. ... 005

Гийемонт

23 августа 1916 года нас поместили в грузовики, и мы отправились в Ле-Месниль. Мы уже знали, что должны осесть в легендарном центре битвы на Сомме – деревне Гийемонт, но несмотря на это настроение было отличным. Шутки, при общем смехе, перебрасывались с одной машины на другую.

Во время одной остановки шофер, заводя машину, раздробил себе большой палец. Вид этой раны вызвал у меня, всегда чувствительного к подобным вещам, почти тошноту. Тем удивительнее, что в последующие дни я был в состоянии вынести вид тяжелых увечий без всякого волнения. Это пример того, как целостный смысл определяет отдельные житейские впечатления.

***

В стальных грозах. Эрнст Юнгер. ... 006

У Сен-Пьер-Вааста

Проведя четырнадцать дней в лазарете и столько же в отпуске, я снова отправился в полк, позиция которого находилась у Дену, близ знаменитой Гранд-Транше. Там мы остались на два дня, а еще два дня пробыли в старинном горном местечке Гаттоншатель. Затем с вокзала Марс-ла-Тура снова отчалили в направлении Соммы.

В Боэне нас выгрузили и расквартировали в Бранкуре. Этот район, где мы потом бывали еще не раз, населяют землепашцы, но почти в каждом доме есть ткацкий станок. Ткачеством в этой полосе промышляют с древних времен.

Я квартировался у одной супружеской пары, у которой была довольно-таки хорошенькая дочка. Мы д ... Читать дальше »

***

В стальных грозах. Эрнст Юнгер. ... 007

В деревне Фреснуа

На этот раз мой отпуск, начавшийся через несколько дней, не прерывался. В своем дневнике я читаю краткую, но выразительную запись: «Отпуск провел хорошо; после того как я умру, мне не в чем будет себя упрекнуть». 9 апреля 1917 года я снова прибыл во вторую роту, расквартированную в деревне Меринье близ Дуэ. Радость свидания была нарушена внезапной тревогой, для меня особенно неприятной, так как мне дали поручение отвести боевой обоз в Бомон. Сквозь ливень и снежную пургу я ехал во главе колонны автомашин, крадучись пробиравшейся по шоссе, пока мы наконец в час ночи не прибыли на место.

Кое-как расселив людей и пристроив лошадей, я отправился на ... Читать дальше »

***

В стальных грозах. Эрнст Юнгер. ... 008

Вечером огонь с неистовой силой бушевал повсюду. Пестрые осветительные ракеты взмывали перед нами беспрестанной чередой. Запыленные связные сообщали, что враг ведет наступление. После длившегося неделю ураганного огня в бой пошла пехота. Мы прибыли как раз вовремя.

Вернувшись на пункт к ротному командиру, я ждал прибытия второй роты, появившейся в четыре часа утра в разгар огневого налета. Я принял свой взвод и повел его на указанное нам место – к бетонному строению, прикрытому развалинами уничтоженного дома, невыразимо одиноко лежавшему посреди жуткой пустынности огромного, изрытого воронками поля боя.

В шесть часов утра засветился плотный фландрский туман, открыв нашему ... Читать дальше »

***

В стальных грозах. Эрнст Юнгер. ... 009

Лангемарк

Камбре – тихий, сонный городок в провинции Артуа, с его именем связаны некоторые исторические воспоминания. Древние узкие улочки змеятся вокруг осанистой ратуши, изъеденных временем городских ворот и множества церквей, в которых проповедовал великий Фенелон. Мощные башни высятся над лабиринтом остроконечных крыш. Широкие аллеи ведут к ухоженному парку, который украшает памятник летчику Блерио.

Его жители – спокойные, приветливые люди, ведущие в просторных, скромных на вид, но богато обставленных домах уютное существование. Многие рантье поселяются здесь на закате жизни. Недаром у городка есть титул – la ville des millionaires:[27 - Городо ... Читать дальше »

***

В стальных грозах. Эрнст Юнгер. ... 010

Вечером город снова бомбили. Я спустился в подвал, где женщины, дрожа от страха, забились в угол, и зажег карманный фонарик, чтобы успокоить плакавшую малышку, так как взрыв загасил свет. Здесь у меня снова была возможность убедиться в том, до чего же крепко человек срастается с родной почвой. Несмотря на сильнейший страх перед опасностью, обе женщины цеплялись за тот клочок земли, который каждое мгновение мог стать их могилой.

Утром 22 октября я со своим наблюдательным отрядом в количестве четырех человек отправился в Кальве, где до обеда должна была произойти смена полкового штаба. На фронте бушевал сильнейший огонь, и его вспышки придавали раннему туману вид кипящего, кроваво-красного пара. У входа в Остнье ... Читать дальше »

***

В стальных грозах. Эрнст Юнгер. ... 011

На обратном пути я задержался возле капитана фон Бриксена; он с несколькими людьми яростно сражался с группой голов, торчавших из-за края соседнего параллельного окопа. Я встал между ним и другим стрелком, чтобы следить за взрывами. В опьянении, которое сопровождает болевой шок, я не задумывался о том, что моя повязка сверкает, как белый тюрбан, и видна далеко вокруг.

Внезапно лобовой удар снова сбросил меня на дно окопа, а глаза ослепила струящаяся по ним кровь. Стоявший рядом со мной солдат, застонав, тоже рухнул. Прямое попадание в голову через каску и висок. Капитан испугался, что потерял в этот день и второго ротного командира, но при близком рассмотрении обнаружил только две поверхностные дырки у корней волос; их пр ... Читать дальше »

***

В стальных грозах. Эрнст Юнгер. ... 012

Сверху ко мне в ущелье спрыгнули люди из моей роты. Мне было невыносимо жарко. Я сорвал с себя шинель и швырнул ее кверху. Еще я несколько раз энергично прокричал: «Сейчас лейтенант Юнгер снимет шинель», а стрелки смеялись, будто я говорил нечто весьма остроумное. Наверху все бежали по укрытию, не обращая внимания на пулеметы, находившиеся от нас максимум на расстоянии четырехсот метров. Инстинкт уничтожения тянул меня в эти огненные вихри. Я взобрался на огнедышащую насыпь. В одной из воронок налетел на стреляющую из пистолета фигуру в вельвете. Это был Киус, находившийся в таком же настроении; вместо приветствия он сунул мне целую горсть боеприпасов.

Из этого я заключил, что на своем коротком пути пострелял не мало, ... Читать дальше »

***

В стальных грозах. Эрнст Юнгер. ... 013

Английские удары

4 июня 1918 года я опять столкнулся с полком, разместившимся на отдых в теперь уже задвинутой за линию фронта деревне Врокур. Новый командир, майор фон Люттихау, передал мне командование моей седьмой ротой.

Когда я приблизился к квартирам, люди выбежали мне навстречу, выхватили вещи и встретили меня с триумфом. Я, казалось, вернулся в свой семейный круг.

Мы проживали в краале, состоящем из бараков рифленого железа, посреди густо заросших лугов, в зелени которых мерцали бесчисленные желтые цветочки. Пустынная равнина, окрещенная нами «меринландией», была заполнена табунам ... Читать дальше »

***

В стальных грозах. Эрнст Юнгер. ... 014

Мой последний бой

30 июля 1918 года мы остановились на отдых в Соши-Лестре – окруженной блеском вод жемчужине провинции Артуа. Спустя несколько дней мы уже маршировали обратно к Эскодевру – скучному рабочему пригороду, который, так сказать, заслонил аристократический Камбре.

Я занимал парадную комнату северофранцузского рабочего домика на Рю-де-Бушер. Обязательная громоздкая кровать, главный предмет мебели, камин с красными и синими стеклянными вазами на балке, круглый стол, стулья, на стенах незатейливые цветные гравюры, Vive la classe, souvenir de premiere commun ... Читать дальше »

***

Старость... долголетие. Эрнст Юнгер

Эрнст Юнгер умер на самом пороге XXI века, в 1998 году, немного не дожив до своего 103-летия. Его жизнь вместила в себя фактически весь ХХ век с его мировыми войнами, ядерной угрозой, развитием технологий, ростом городов, изменениями политической и идеологической карты мира. Юнгер воевал, работал, писал книги - он жил полной жизнью. Ему пришлось пережить, увы, собственных детей. Поразительная судьба.

В названиях его книг есть что-то военно-немецкое, они лаконичны и суровы: «Ст ... Читать дальше »

***

ПОДЕЛИТЬСЯ

***

О книге - "Читая в первый раз хорошую книгу, мы испытываем то же чувство, как при приобретении нового друга". (Вольтер)

На празднике

Поэт Александр Зайцев

Художник Тилькиев и поэт Зайцев...

Солдатская песнь современника Пушкина...Па́вел Алекса́ндрович Кате́нин (1792 - 1853)

***