Главная » 2022»Декабрь»25 » Великие путешественники. 047. Толль Эдуард Васильевич. Роборовский Всеволод Иванович
22:59
Великие путешественники. 047. Толль Эдуард Васильевич. Роборовский Всеволод Иванович
***
===
Толль Эдуард Васильевич
(1858 - 1902) Российский полярный исследователь. Участник экспедиции А. А. Бунге на Новосибирские острова в 1885-1886 годах. Руководитель экспедиции в северные районы Якутии, исследовал район между нижним течением рек Лена и Хатанга (1893), возглавил экспедицию на шхуне "Заря" (1900-1902). Пропал без вести в 1902 году в районе острова Беннета.
В начале XIX века русский промышленник и путешественник Яков Санников увидел к юго-западу от острова Котельного - одного из Новосибирских островов - большую землю. Однако сам он не дошел до нее - путь Санникову преградили огромные полыньи, остававшиеся открытыми в течение почти всего года. Уроженец Таллина, геолог Эдуард Васильевич Толль поставил себе цель отыскать эту землю...
Толль окончил один из старейших российских университетов - Юрьевский (Тартуский) Первое свое путешествие совершил по Средиземному морю: сопровождал в научной экспедиции своего бывшего учителя зоологии профессора М. Брауна. Во время этого путешествия Толль изучал фауну Средиземного моря, знакомился с геологическим строением некоторых островов.
В 1885-1886 годах Толль был помощником Александра Александровича Бунге в академической экспедиции, организованной Российской Академией наук для "исследования прибрежья Ледовитого моря в Восточной Сибири, преимущественно от Лены по Яне, Индигирке, Алазее и Колыме и пр., в особенности больших островов, лежащих в не слишком большом расстоянии от этого берега и получивших название Новой Сибири" . Эдуард Васильевич проводил самые разнообразные исследования - геологические, метеорологические, ботанические, географические.
Весной 1886 года Толль во главе отдельного отряда обследовал острова Большой Ляховский, Землю Бунге, Фаддеевский (косу на северо-западе острова Фаддеевского Толль назвал Стрелкой Анжу) и западный берег Новой Сибири. Летом Толль в течение полутора месяцев объехал на нартах по берегу весь остров Котельный и при совершенно ясной погоде 13 августа видел вместе со своим спутником на севере "контуры четырех гор, которые на востоке соединялись с низменной землей" . Он решил, что перед ним Земля Санникова.
Толль предположил, что эта земля сложена из базальтов, точно так же, как и некоторые другие острова Новосибирского архипелага, например остров Беннетта. Она отстояла, по его мнению, от уже исследованных островов на 150- 200 километров к северу.
Через семь лет состоялась вторая экспедиция Толля. На этот раз он был ее руководителем. Основной целью были раскопки мамонта, обнаруженного на побережье Восточно-Сибирского моря. Сам же Эдуард Васильевич считал, что экспедиция могла принести более разнообразные и важные результаты, чем только раскопки мамонта, и оказался прав, добившись более широких полномочий. Раскопки останков мамонта оказались не столь интересными: были обнаружены лишь небольшие фрагменты кожи ископаемого животного, покрытые шерстью, части ног да нижняя челюсть. Другие же результаты экспедиции, продолжавшейся год и два дня, были значительно важнее.
Весной 1893 года Толль, продолжая в Северной Сибири геологические исследования Черского, посетил острова Котельный и опять видел Землю Санникова. Вернувшись на материк, Толль вместе с военным моряком-гидрографом Евгением Николаевичем Шилейко в июне проехал на оленях через хребет Хараулах на Лену и исследовал ее дельту. Перевалив кряж Чекановского, они прошли на запад берегом от Оленёка к Анабару, причем проследили и нанесли на карту невысокий (до 315 метров) кряж Прончищева (длина 180 километров), поднимающийся над Северо-сибирской низменностью. Они выполнили также первую съемку нижнего Анабара (более 400 километров) и уточнили положение Анабарской губы - на прежних картах она показывалась на 100 километров восточнее ее истинного положения. Затем путешественники разделились - Шилейко направился на запад к Хатангской губе, а Толль - на Лену для отправки коллекций. Вновь вернувшись на Анабар, он прошел до поселка Хатанги и между реками Анабаром и Хатангой впервые исследовал северный выступ Среднесибирского плоскогорья (кряж Хара-Тас), а в междуречье Анабара и Попигая - короткий кряж Сюрях-Джангы. Экспедиция собрала обширные ботанические, зоологические, этнографические коллекции.
Русское географическое общество высоко оценило результаты путешествия Толля, наградив его большой серебряной медалью имени Н. М. Пржевальского. Академия наук наградила Эдуарда Васильевича денежной премией. Имя исследователя стало известным; он участвует в работе Международного геологического конгресса в Цюрихе, Русское географическое общество командирует его в Норвегию для приветствия от имени Общества знаменитого путешественника и мореплавателя Фритьофа Нансена на устраиваемых в его честь торжествах.
В Норвегии Толль изучал ледники покровного типа, характерные для Скандинавии. Вернувшись в Россию, ученый оставил службу в Академии наук и переехал в Юрьев, где начал писать большой научный очерк о геологии Новосибирских островов и работу о важнейших задачах исследования полярных стран.
В эти же годы ученый проводил и разнообразные исследования в Прибалтике. Позже плавал на первом русском ледоколе "Ермак". И все это время Толль мечтал об экспедиции к Земле Санникова.
В 1900 году Толль был назначен начальником академической экспедиции, организованной по его инициативе для открытия Земли Санникова на китобойной яхте "Заря". В путь отправились исследователи-энтузиасты. 21 июня маленькое судно отошло от Васильевского острова.
Толль был уверен, что Земля Санникова действительно существует. Это косвенно подтверждалось исследованиями американского капитана Де-Лонга и норвежца Нансена.
Летом "Заря" прошла к полуострову Таймыр. Во время зимовки участники экспедиции обследовали очень большой участок прилегающего берега Таймырского полуострова и архипелаг Норденшельда; при этом Федор Андреевич Матисен прошел на север через пролив Матисен и открыл в архипелаге Норденшельда несколько островов Пахтусопа.
Капитан "Зари" Николай Николаевич Коломейцев из-за разногласий с Толлем оставил судно и в апреле 1901 года вместе со Степаном Расторгуевым прошел около 800 километров к Гольчихе (Енисейская губа) за 40 дней. По дороге он открыл впадающую в Таймырский залив реку Коломейцева, а его спутник в Пясинском заливе - остров Расторгуева. Новым капитаном "Зари" стал Ф. Матисен.
Осенью 1901 года Толль прошел на "Заре", обогнув мыс Челюскин, от Таймыра к острову Беннета почти по чистой воде, причем напрасно искал Землю Санникова к северу от Новосибирского архипелага. На вторую зимовку он остался у западного берега острова Котельного, в проливе Заря. Подойти к Земле Санникова из-за льдов было невозможно.
Вечером 5 июня 1902 года Толль, астроном Фридрих Георгиевич Зееберг и два якута-промышленника Николай Дьяконов и Василий Горохов вышли на нартах с собачьими упряжками, тащившими две байдары, к мысу Высокому Новой Сибири. Оттуда сначала на льдине, дрейфующей в северном направлении, а затем на байдарах они перешли к острову Беннета для его исследования. Осенью снять оттуда отряд должна была "Заря". Толль дал капитану следующую инструкцию: "…Если летом нынешнего года лед около Новосибирских островов и между ними и островом Беннета совсем не исчезнет и не дает, таким образом, плавать "Заре", то предлагаю Вам оставить судно в этой гавани и вернуться со всем экипажем судна зимним путем на материк, следуя известному маршруту с острова Котельного на Ляховские острова. В таком случае Вы возьмете с собой только все документы экспедиции и важнейшие инструменты, оставив здесь остальной инвентарь судна и все коллекции. В этом же случае я постараюсь вернуться до наступления морозов к Новосибирским островам, а затем зимним путем на материк. Во всяком случае, твердо верю в счастливое и благополучное окончание экспедиции..."
"Заря" не смогла подойти к острову Беннета в назначенное время из-за ледовых условий. Капитан сделал все возможное, но вынужден был отказаться от дальнейших попыток. К тому же истек назначенный самим Толлем срок - судно должно было подойти к острову до 3 сентября.
Осенью, после неудачных попыток пробиться к острову Беннета, "Заря" пришла в совершенно безлюдную тогда бухту Тикси, к юго-востоку от дельты Лены. Через несколько дней к острову подошел пароход "Лена", на который был перегружен обширный научный материал, собранный за два года экспедицией Толля.
На "Заре" боцманом был военный моряк Никифор Алексеевич Бегичев, служивший на флоте с 1895 года. 15 августа 1903 года он и несколько спасателей на вельботе с яхты "Заря" вышли в открытое море и взяли курс на мыс Эмма острова Беннета. Как считали в ту пору, Толль и его спутники вынуждены были зазимовать на острове Беннета, и спасти их не так уж и трудно...
Переход оказался сравнительно легким и быстрым. Море было открытым. Льда не было. Уже через день, 17 августа, вельбот подошел к южному берегу острова Беннета. Следы экспедиции Толля нашлись почти сразу: один из участников экспедиции багром поднял лежащий на прибрежной отмели крышку от алюминиевого котелка. Согласно договоренности, Толль должен был оставить сведения об экспедиции на мысе Эмма. И на следующий день, после первой ночевки на острове, несколько человек отправилось к этому условленному месту...
Еще не дойдя до мыса, члены спасательной экспедиции нашли две стоянки Толля. На них были обнаружены следы костров, рубленые ветки плавника, служившего топливом. А на мысе Эмма сразу же были найдены документы: в груде камней, сложенной рукой человека, лежала бутылка с тремя записками.
"21 июля благополучно доплыли на байдарах. Отправимся сегодня по восточному берегу к северу. Одна партия из нас постарается к 7 августа быть на этом месте. 25 июля 1902 г., остров Беннета, мыс Эмма. Толль".
Вторая записка была озаглавлена "Для ищущих нас" и содержала подробный план острова Беннета. Наконец, третья записка, подписанная Зеебергом, содержала такой текст: "Нам оказалось более удобным выстроить дом на месте, указанном на этом листке. Там находятся документы. 23 октября 1902 года".
Весной на собаках, тащивших на нартах вельбот, Бегичев перешел из устья Яны к острову Котельному, летом на вельботе отправился к острову Беннета, где поисковая экспедиция нашла покинутое зимовье Толля. Спасатели нашли на берегу два песцовых капкана и четыре ящика, в которых лежали собранные Толлем геологические коллекции. Неподалеку находился небольшой домик; до половины он был заполнен снегом, который смерзся, превратившись в ледяную глыбу. На грубых дощатых полах были найдены анемометр, ящик с мелкими геологическими образцами, жестянка с патронами, морской альманах, чистые записные книжки, банки из-под пороха и консервов, отвертка, несколько пустых склянок. Наконец из-под груды камней был извлечен обшитый парусиной ящик, в котором лежал краткий отчет Толля, адресованный на имя президента Российской Академии наук. Из этого документа явствовало: Толль не утратил веры в существование Земли Санникова, однако так и не сумел из-за туманов разглядеть ее с острова Беннета.
Когда уже кончались запасы продовольствия, Толль и три его спутника приняли решение пробиваться на юг... В ноябре 1902 года они начали обратный переход по молодому льду к Новой Сибири и пропали без вести. Что заставило путешественников пойти на такой рискованный шаг, как переход по морскому льду в полярную ночь с запасом продовольствия всего на 14-20 дней? Очевидно, Толль был уверен в том, что яхта "Заря" обязательно придет на остров, а потом, когда выяснилось, что надежды на это больше нет, заниматься промыслом было уже поздно: птицы улетели, олени ушли от преследования на лед...
22 ноября 1904 года на заседании Комиссии Российской Академии наук было, в частности, определено, "что в 1902 г. температура к 9 сентября упала до -21° и до времени ухода Э. В. Толля с острова Беннета (8 ноября) неизменно колебалась между -18° и -25°. При таких низких температурах на пространстве между островом Беннета и Новосибирским архипелагом нагромождаются высокие труднопреодолимые торосы. Затянутые льдом и предательски запорошенные снегом промежутки между торосами во мраке полярной ночи становятся еще опаснее, чем при путешествии в светлое время года. Обширные полыньи, покрытые тонким слоем ледяных кристаллов, совершенно не видны в густом тумане. При движении по полынье байдарка покрывается толстым слоем льда, а двухлопастные весла, обмерзая, превращаются в тяжелые ледяные глыбы. Кроме того, ледяное "сало" спрессовывается перед носовой частью байдарки и еще более затрудняет движение, и обмерзшая байдарка легко переворачивается. При таких обстоятельствах трещина во льду шириной всего лишь в 40 м представляла непреодолимое препятствие для перехода партии".
Комиссия пришла к выводу, что "всех членов партии нужно считать погибшими". И все же, несмотря на этот вердикт, комиссия назначила премию "за отыскание всей партии или части ее" и другую премию, меньших размеров, "за первое указание несомненных следов ее" . Увы, эти премии так и не были никому присуждены...
По мнению ряда исследователей, Земля Санникова все же существовала, но в конце XIX или начале XX века была разрушена морем и исчезла подобно островам Пасильевскому и Семгиовскому, сложенным ископаемым льдом.
В день ухода товарищей Горохов проснулся довольно поздно; его разбудили голоса женщин:
— Где Аннуир? Она, видно, сбежала ночью к своему мужу, белому колдуну! Не послушалась запрета!..
— Идите и приведите ее сюда! — раздался голос Амнундака.
— Тащите ее за волосы, если не пойдет! — прибавил женский голос.
Тут Горохов вспомнил, что его товарищи собирались уйти в эту ночь, и ему стало тяжело. Он быстро начал одеваться, чтобы узнать, ушли ли они. Но раньше чем он кончил, вернулась Аннуэн и две другие женщины, посланные за Аннуир, и заявили огорченным тоном:
... Читать дальше »
***
***
---
---
Роборовский Всеволод Иванович
(1856 - 1910) Российский путешественник. Участник экспедиции в Центральную Азию Н. М. Пржевальского (1879-1880, 1883-1885) и М. В. Певцова (1889- 1890). В 1893-1895 годах руководил экспедицией в Восточный Тянь-Шань, Наньшань и Северный Тибет, открыл ряд хребтов и озер, исследовал Турфанскую котловину. Собрал зоологические, ботанические и геологические коллекции.
Среди русских исследователей Центральной Азии, прославивших нашу родину своими трудами, хорошо известно имя Всеволода Ивановича Роборовского - ученика и продолжателя дела Пржевальского.
Талантливый исследователь, Роборовский был участником нескольких крупных центрально-азиатских экспедиций, прошел десятки тысяч верст по неизведанным пустыням и горам, собрал ценные для науки материалы о природе и населении пройденных им мест.
Родился Роборовский в Петербурге в 1856 году в небогатой дворянской семье.
В детстве он выезжал на лето в отцовское имение Тараки Вышневолоцкого, уезда Тверской губернии, где и состоялось его первое близкое знакомство с природой.
"Надобно заметить, - вспоминал впоследствии Всеволод Иванович,- что география была с малых лет моим любимым предметом, и что я имел в гимназии у нашего учителя географии Пьянкова всегда круглую пятерку".
По окончании гимназии Всеволода Ивановича определили в Гельсингфорское юнкерское училище. Однако, как потом писал его друг и товарищ по работе П. К. Козлов, "живые описания путешествий сильно действовали на впечатлительную душу юноши и часто мыслью уносили его далеко от городского общества и строевых занятий…"
Все газеты и журналы были полны тогда сообщений о путешествиях Н. М. Пржевальского.
Молодежь зачитывалась рассказами о знаменитом путешественнике, который шел по пустыням Джунгарии, взбирался на высочайшие горные хребты, охотился за быстроногими антилопами - джейранами и круторогими горными архарами.
Многие молодые люди просили Пржевальского, когда он вернулся из второго центрально-азиатского путешествия, включить их в следующую экспедицию. Но путешественник очень строго подходил к подбору спутников.
Когда же ему представили Роборовского, окончившего к этому времени юнкерское училище, скупой на похвалы Пржевальский отметил что это "человек весьма толковый, порядочно рисует и знает съемку, характера хорошего, здоровья отличного" . Особенно радовали Пржевальского способности его будущего помощника к рисованию. Николай Михайлович давно мечтал привезти из экспедиции серию рисунков с видами Центральной Азии, портретами ее жителей, зарисовками растений и животных.
Роборовский участвовал в третьей (1879-1880) и четвертой (1883-1885) центрально-азиатских экспедициях Пржевальского. Вместе со своим учителем он посетил каменистую безжизненную пустыню Хами, горы Наньшаня, пустыню Гоби, зарастающее тростниками озеро Лобнор. Но самыми интересными и ценными для науки были проведенные путешественниками исследования Тибета, так как географических сведений об этой стране, за исключением доставленных Пржевальским еще из экспедиции 1870-1873 годов, почти не было.
Всеволод Иванович выполнял в экспедициях различные обязанности, но главной его работой был сбор гербария.
"Как-то само собой случилось, что ботанические экскурсии сделались мне особенно симпатичны, и были вменены мне в исключительную обязанность, увлечение ботаникой доходило у меня до того, что зачастую я с опасностью для жизни взбирался на горы и доставал цветочек, до которого добраться казалось почти невозможным", - вспоминал он потом.
В экспедиции 1879-1880 годов Всеволод Иванович сделал 118 рисунков, которые украсили отчет Пржевальского об этом путешествии. В экспедиции 1883- 1885 годов рисовать Роборовскому уже не пришлось - появились фотографические аппараты, и он выполнял роль экспедиционного фотографа.
Пржевальский полюбил своего нового помощника за его страсть к исследованиям, за прекрасный характер и отвагу, которую проявлял тот в критические минуты, когда надо было спасти товарища от смертельной опасности или отбить нападение разбойников.
По возвращении в Петербург из экспедиций, Роборовский усиленно занимался пополнением своих специальных знаний и подготовкой к очередному путешествию посещал ботанические и зоологические музеи, общался со специалистами по различным отраслям естественных наук.
Но учителю и его любимому ученику больше не пришлось путешествовать вместе, накануне выхода в свою пятую центрально-азиатскую экспедицию Пржевальский умер. Экспедицию возглавил Певцов.
За время путешествия с Певцовым (1889-1890 годы) Всеволод Иванович побывал в Джунгарии, Кашгарии и прошел по северо-западной окраине Тибета.
Хотя по-прежнему основной его задачей был сбор гербария, но в больших самостоятельных маршрутах он производил и все другие научные работы. Эти маршруты были наиболее трудными из всех маршрутов экспедиции. Всеволод Иванович первым из исследователей посетил пустынную северо-западную окраину Тибетского нагорья, где, как говорили жители соседних районов, царит "исбар" - смерть от удушья. Наступала она на высоте 5000 метров, где атмосфера была настолько разрежена, что людям становилось трудно дышать. Несмотря на это, Всеволод Иванович успешно произвел здесь топографическую съемку, сделал необходимые записи и собрал коллекции.
Работа с Певцовым еще более обогатила опыт Роборовского. Поэтому когда в 1893 году Географическое общество решило направить крупную экспедицию для обследования Восточного Тянь-Шаня, Наньшаня и китайской провинции Сычуань, то начальником был назначен Роборовский. Выехав в июне 1893 года из Пржевальска, экспедиция вернулась на родину только через 30 месяцев, пройдя громадное расстояние в 17 тысяч километров.
В Восточном Тянь-Шане Роборовский осмотрел и описал никем из ученых не посещенную межгорную котловину Большой Юлдус, затем обследовал обширнейшую Турфанскую впадину. В Турфанской впадине были организованы метеорологические наблюдения, продолжавшиеся два с половиной года и доставившие ценные сведения для климатической характеристики Центральной Азии.
Неприветливой была пустыня Хами, по которой проходил Всеволод Иванович на пути к Наньшаню: под ногами щебень и песок, беспрерывный сильный ветер, поднимающий тучи пыли, за которыми никогда не видно горизонта; лишь изредка встретятся в ложбине голые кустики, на которые с жадностью набрасываются голодные верблюды.
Такая же пустыня - Западный Наньшань. Нигде ни деревца, ни травинки. Какой резкий контраст составляют с этими скалистыми склонами горы Восточного Наньшаня! Благодаря заходящим сюда из Китая влажным муссонным ветрам они изобилуют водными потоками, покрыты буйными зелеными лесами.
Как ни интересен был Наньшань для исследований, Роборовский покидает его, стремясь в Сычуань, богатую и живописную китайскую провинцию, которую так хотел посетить Пржевальский. То, что не удалось сделать учителю, должен был теперь сделать его ученик. И Роборовский спешит в эту теплую и благодатную страну.
Путь туда лежит по еще неисследованной северо-восточной окраине Тибетского нагорья. Огромная высота, 4500 метров, жестокие зимние морозы, ураганные ветры - все это надо преодолеть. Обмороженные руки с трудом управляются с инструментами, мучительно больно вести негнущимися пальцами записи в дневнике, воспаленные глаза болят и плохо видят.
До Сычуани оставалось уже километров триста. И исследователю казалось, что успех экспедиции обеспечен.
Но в ночь на 28 января 1895 года Всеволод Иванович заболел. У него оказались парализованными руки, ноги, пропала речь. Горько было сознавать, что болезнь не даст завершить начатую экспедицию.
"Возможность невыполнения задачи, - вспоминал он потом, -намеченной и взлелеянной еще в Петербурге, вызывала молчаливые слезы, сердце невыносимо больно сжималось... Помириться с этой мыслью мне казалось невозможным... Болезнь не позволила продолжить путешествие. " "С великою грустью и ломкою над своими желаниями видеть Сычуань, землю обетованную нашей экспедиции, обдумывая в тиши бессонных ночей положение вещей, я решил повернуть обратно... А сколько надежд, сколько затрат трудов и борьбы всякого рода, часто сверх сил! К чему все привело! Да, эти минуты нравственной борьбы, я думаю, стоили физического недуга…" - писал Всеволод Иванович.
Как только больному стало чуть легче, повернули домой. Руководство экспедицией Всеволод Иванович передал своему другу и помощнику Козлову, с которым они путешествовали вместе уже третий раз. Работы в экспедиции, несмотря на болезнь начальника, ни на минуту не останавливались.
Постепенно болезнь Всеволода Ивановича шла на убыль. Он вновь стал наблюдать, записывать, проверять записанное ранее.
Все ближе и ближе была родина. Наконец, экспедиция вышла на горный перевал, по которому проходила граница России и Китая. Все "выстроились... и тремя залпами из берданок послали свой первый привет отчизне, в пределы которой вступили после 30-месячного отсутствия".
Большой и трудный путь, напряженная работа и опасности остались позади.
К сожалению, для Всеволода Ивановича на этом окончился славный путь исследователя дальних стран - болезнь приковала его к дому.
Он не смог закончить всех намеченных работ, но и то, что было сделано, составляло огромный вклад в науку: на карту была нанесена территория размером почти в 236 тысяч квадратных километров, богатые геологические, ботанические, зоологические коллекции и записи путешественника воссоздавали картину природы посещенных им местностей, а этнографические материалы, доставленные им, дополнили сведения о населении Тибета и Восточного Туркестана.
Всеволод Иванович не смог вылечиться от своей болезни. С каждым годом ему становилось все хуже и хуже, и 23 мая (5 июня) 1910 года замечательного русского путешественника не стало.
В "Известиях Русского Географического общества" имеются проникнутые глубоким сердечным чувством строки, посвященные Всеволоду Ивановичу. "Его любовь к природе, к человеку, его редкий по своей скромности характер внушали к нему уважение и искреннюю любовь не только его родственников, благоговевших перед его именем, не только близко его знавших и приходивших с ним в общение людей, но и крестьян, которые на всю округу, от мала до велика, сохраняют о нем самую нежную почтительную память".
Читать - Арсеньев
