...дракон... 365 - 1 Октября 2025 - Персональный сайт

Главная » » ...дракон... 365

12:23

...дракон... 365

...

***

===

Глава 1805

Пока Бадур собирал со склада (небольшого здания куда они пришли буквально через несколько минут) вещи, Хаджар даже не думал спрашивать — можно ли так поступать или нет. Ведь деревня чужая.
Если северянин так поступал, значит это все было согласно их устоям и традициям.
Складывая в походные мешки какие-то шкуры (выбирая самые прохудившиеся из них), добавляя к ним снегоступы (те, в которых уже покосилась сетка) и многочисленные свечи из животного воска, северянин не переставал бубнить себе под нос:
— Нет, я, конечно, знаю про тех, кто в момент озарения осознавал один путь терны, но, чтобы сразу два… — он внимательно, с рачительностью бывалого кладовщика, осматривал все необходимые материалы, вещи и какие-то особые приспособления, выбирая не самые худшие, но и не из лучших. — С другой стороны ты, конечно, знал уже три пути, тем более — самые трудные из них, но… Как себя ощущаешь, кстати?
Хаджар, стоя в проеме, сжимал и разжимал кулак.
— Не уверен, — честно ответил генерал. — Кажется… так же, как и всегда.
Бадур ненадолго отвлекся от своих дел и посмотрел на Хаджара.
— Если бы я не сражался с тобой бок о бок и не успел понять, в чем твой стержень, Хаджар, — серьезным тоном произнес северянин. — подумал бы, что ты лукавишь. Между осознанием трех путей Терны и всей Терны — лежит огромная пропасть. В Твердыне даже до изучения силы Души не допускают тех, кто не понимает Терну целиком.
Хаджар только развел руками. Он действительно не ощущал что-то необычайно или каких-то качественных изменений в своей Терне.
Не было такого разительного перехода, как на пути мастерства меча. От различных стадий Королевства, к примеру. Не говоря уже про переход от Оружия в Сердце к Королевству.
— Хотя, — внезапно задумался Бадур. — возможно это как-то связано с тем, что тебя освободили от Скверны… но тогда, получается, что…
Северянин замолчал и смерил Хаджара задумчивым взглядом. Он отставил мешок в сторону, после чего подошел к генералу и начал его разглядывать, как купец — лошадь на базаре.
— Нет, это совсем уж сказки какие-то, — покачал головой северянин.
— Ты о чем?
Бадур ответил не сразу, словно сомневался в том, стоит ли вообще обсуждать эту тему. Будто боялся показаться дураком или юнцом, верящим в сказки.
— Скверна и Терна — это две во многом схожие силы, — проворчал северянин. — Во всяком случае, так нас учат ведуны в Твердыне. Обе они являются энергий всего мира. Но скверна она… мне сложно вспомнить нужные слова, Хаджар.
— Я постараюсь понять, — подбодрил генерал.
Бадур благодарно кивнул.
— Скверна, она изначально существовала вовне, — Бадур говорил медленно, с расстановкой, тщательно подбирая слова. — Не спрашивай, где именно вовне. На это я не отвечу. Но скверна окружает этот мир, а терна рождена изнутри и в этом вся разница.
Хаджару с трудом удалось сохранить серьезное выражение лица, чтобы не ухмыльнуться. Сложно вспомнить, сколько раз он слышал нечто подобное о “внутренней и внешней энергиях”, о “техниках и мастерстве”, о “алхимии и тренировках”, “о мистериях и магии”.
Да даже последние открытия, которые он сделал для себя о Правилах, Законах и силе Души.
Везде присутствовала некая дихотомия, словно каждый раз адепту предлагалось два пути, и он был в праве выбрать свой. Вот только в конечном счете, оба эти пути приводили в одну и ту же точку.
Вопрос оставался лишь в том — какую.
— Ладно, — Бадур закинул один мешок с необходимым себе на плечо, а второй — протянул Хаджару. — Если нам повезет, то ты проверишь свое владение Терной в Твердыне, а если нет — то в пути.
Хаджар принял мешок и вместе они вернулись обратно к дому, где их уже ждал Равар. С просторными, крепко сбитыми санями, куда большего размера, чем мог надеяться Хаджар.
На таких можно было увести минимум шесть человек со скарбом, рассчитанным на десять дней пути. Что, в целом, логично, учитывая, что сани, скорее всего, служили в северных землях основным способом передвижения.
— Собаки? — спросил Бадур.
Вместо ответа Равар лишь угрюмо покачал головой.
— Понятно, — выдохнул северянин.
Переглянувшись, Хаджар и Бадур не теряя времени вернулись в дом, где их уже ждали Шакх, Альбадурт, Дубрава и Лэтэя.
Альбадурт, все с тем же отсутствующим взгялдом, тяжело опирался на предплечье Шакха. Хаджар взял его под другой локоть, обеспечивая другу необходимую поддержку. Втроем они медленно, нога в ногу, двинулись к саням, где вместе с Шакхом положили Албадурта спиной к борту и положили на колени ручной арбалет. На мгновение в глазах Удуна появился отблеск сознания, но также быстро затух.
Дубрава уместилась рядом и шепнула, что присмотрит за гномом.
Лэтэя же оказалась в худшем состоянии. Если сравнивать с Албадуртом, конечно. А так, с если приглядеться, то манипуляции ведьмы не прошли напрасно и дыхание воительницы выровнялось, щеки порозовели, а глаза под веками больше не танцевали безумный пляс.
Вместе с бледным Артеусом, не отходящим от жены, они уложили её на носилки. Втроем (хотя волшебник только мешался, так как лишившись своей магии, по силе ничем не отличался от простого смертного) они донесли носилки до саней, где бережно опустили воительницу рядом с Дубравой. Ведьма тут же укрыла Лэтэю шкурами и принялась снова что-то смешивать в баночках.
Хаджар уже собирался вернуться к вопросу с упряжкой, как его рук коснулась холодая ладонь.
— Мне снился сон, — прохрипела Падающая Звезда, разом привлекая внимание мужа и ведьмы. — В нем мы сидели в саду. И над нами не сияли звезды. Мы болтали и веселились. А еще там была…
— Ну хватит, — Дубрава провела ладонью над глазами Лэтэи и веки девушки снова сомкнулись. — Отдыхай. Путь будет трудный. Тебе еще понадобиться твои силы.
Хаджар некоторое время не двигался. Ему казалось, что то, что ему сказала Лэтэя, отозвалось в памяти ощущением то ли дежавю, то ли ложным воспоминанием или…
— Мы с Бадуром пойдем впереди, — Равар нацепил на грудь кожаные ремни, соединенные с санями обмотанной веревкой цепями. — Вы с меднокожим будете сзади. Идем по четыре часа. Привал не дольше двадцати минут. Ночь спим пять часов.
Никто не собирался спорить с Раваром, так что, когда каждый занял свое место в упряжке, их отряд двинулся в путь.
На скрывающуюся позади деревню не обернулся ни один из них.
В диком сердце зимнего пейзажа сани прокладывали молчаливый путь через просторы бесконечных снегов. Могучие фигуры Хаджара, Бадура, Шакха и Равара, закутанные в меха, тащили тяжелые сани по волнистому рельефу, а их дыхание замирало мерцающими облачками в морозном воздухе. Силуэты четырех воинов на фоне белого простора создавали иллюзию волшебных созданий, бредущих через неземное царство, где земля и небо сливались в едином порыве белоснежного сияния.
Вот уже четвертый день они двигались сквозь пустоши и за все это время обмолвились лишь парой слов.
Их путешествие по краю, облаченному в безжизненный лед, буквально пропиталось тишиной настолько глубокой, что мягкий хруст их снегоступов, отдавался в ушах, далеким боем барабанов.
Насколько хватало глаз, мир был погружен в бестрастные зимние объятья. Такого Хаджар не видел даже в Черных Горах Балиума.
Замерзший и, казалось, безжизненный край. Однако даже этом пейзаже была какая-то сырая, ничем не нарушаемая красота, дарующая некий покой.
Мысли постепенно уходили из головы, оставляя лишь простую механическую необходимость переставлять ноги. Лицо, покрытое инеем и обледеневшие ресницы со снежными наростами на лице уже не беспокоили так сильно, как в первый день.
А монотонность окружающей действительно лишь настраивала на какой-то сюрреалистичный, медитативный лад, заставляя генерала с удивлением осознать, что последний раз он чувствовал себя так… нет, даже не в Городе.
Странно…
Ему казалось, что он уже испытывал нечто подобное. Бытность смертного, наделенного силой, которая может уничтожить адепта ступени Небесного Императора.
Но и эти мысли исчезали под порывами вьюги и пурги, когда снежинки оборачивались голодными до крови ледяными иглами.
Изредка им попадались одинокие деревья, ветви которых дремали под толстым слоем снега и льда и больше походили на возвышающиеся над белой гладью столпы, чем на порождения природы.
Для Равар и Бадура они служили некими ориентирами, являвшимися заодно причиной для редкого привала и пары брошенных слов о том, как лучше скорректировать путь.
И снова они шли сквозь вьюгу.
Ослепительно белое однообразие снежного пейзажа изредка нарушалось солнцем, отбрасывающим длинные, ползучие тени, рисуя замысловатые узоры на замерзшей земле. И пусть погода выглядела однообразной, но это лишь на первый взгляд. Стоило только измениться темпу шага метели, пурги и вьюги, как мир преображался. Сила ветра преображала замерзшую землю из простора алмазного блеска в неземное сияние под мягким светом убывающего осеннего солнца.
Но следом за мгновениями красоты, Северные Земли вновь напоминали о себе.
Каждый шаг давался с трудом: ледяной ветер хлестал их по лицу, а пересеченная местность грозила провалиться под уставшими ногами. На каждом привале они опускались на сани, укутывались шкурами и прижимались один к другому, обхватывая друг друга руками в поиске тепла, находясь словно в коконе. Изнеможение нависло над ними призрачной дымкой, постоянно напоминающей о себе, но, несмотря на все это, были моменты и радости таких привалов — общий смех, простой разговор в несколько предложений, теплый чай из фляги — все это давало им силы продолжать.
Припасы они старались лишний раз не тратить, разве что иногда приходилось прибегать к самому неожиданному — запасу воды.
Хаджар сперва не понимал, почему нельзя просто растопить снег, но когда вдоволь наелся снежинок во время метели, разгадал загадку.
Снег здесь был, если не соленый, то с какой-то примесью, от которой постоянно крутило живот. Местные были к этому привыкшие, а вот для остальных — особо сильные снегопады стали настоящим испытанием.
Так что поиск воды сам по себе был задачей. Используя специальные железные колья, они вбивали их в твердую ледяную корку замерзших прудов и озер. И даже воинам, владеющим Терной, это задача давалась с трудом. В итоге долгожданный треск сдавшегося под их инструментами льда становилась усладой для их ушей. Вид драгоценной жидкости, запертой под инеем, дарил короткую передышку в этом странном и непростом пути.
Шаг за шагом, рывок за рывком, привал за привалом, мир вокруг них представлял собой неподвижную картину из оттенков безжизненного холода и вечного сумрака, где небо давило на плечи мокрыми камнями.
День сменился ночью, темное бархатное небо усыпали миллионы мерцающих звезд, придававших своим не менее холодным светом потустороннее сияние этим странным ледяным простором. Под небесным пологом отряд упорно продолжал свой путь.
И так, до тех пор, пока с криком:
— К оружию!
Равар, идущий первым в упряжке, не скинул с себя ремни и не выхватил палицу, а Хаджар увидел то, что в очередной раз заставило его понять, что даже спустя столько веков и путешествий, Безымянный Мир все еще умел удивлять.

Глава 1806

То, что увидел Хаджар, не поддавалось его привычным представлениям о Безымянном Мире. Нет, он достаточно повидал в своей жизни небывалых чудес, жутких монстров, прекрасных созданий; он даже побывал в аномалии, но еще никогда прежде он не видел… нечто.
Перед ними, опираясь передними лапами на каменные развалины, возвышался белый медведь. Вот только он не был похож на других. Возвышаясь на шесть метров, он заставлял даже могучих Равара и Бадура выглядеть карликами, а его широкая спина отбрасывал тень, заслонявшую солнце. Его силуэт буквально излучал ощущение силы и какой-то первобытной природной дикости.
Но самое удивительное заключалось вовсе не в размерах…
Шерсть монстра не была обычным мехом, а скорее напоминала каменный панцирь, суровый внешний вид, которого заставил бы вздрогнуть создателей самых крепких артефактных доспехов. Каждая прядь была не просто волосом, а гранитным волокном, закаленным и наточенном в огне бесконечной борьбы за выживание, сверкавшим зловещим блеском под бледным солнечным светом безжизненной ледяной пустоши.
За отрядом цепко следили глаза медведя — две ледяные искры, в которых блестели проблески если не интеллекта, сравнимого с разумными зверями внешнего мира. Они излучали потустороннее морозное сияние, которое в равной степени завораживало и пугало.
И самое удивительное, что при всем этом, создание не излучало ни капли энергии Реки Мира, а значит, как и все в северных землях, являлось смертным. Не знавшим пути развития в том виде, в котором им пользовались звери внешнего мира.
Иными словами — Хаджар понятия не имел, что именно он сейчас перед собой видел и как на это реагировать.
— Спокойно, — прогудел Бадур и, подняв ладони, вышел вперед. Он показательно держал руки подальше от рукоятей топоров и, когда убедился, что все внимание гиганта сосредоточено только на нем, слегка склонил голову. — Здравствуй, хозяин леса.
Хаджару больших усилий стоило не выхватить клинок. Какой смысл пытаться говорить со смертным зве…
— Леса?! — прогудело чудовище. Оно ударило лапами о камни развалин, на которых стояло, отчего по земле прошла волна дрожи, как при небольшом землетрясении. — Нет больше никакого леса, человек! И нет больше владений, коим я был бы хозяином!
Вместе с рыком из пасти монстра раздавалось едкое зловоние, напоминающее гниль и разложение.
— И я скорблю вместе с тобой, Каменный Страж, — снова чуть склонился Бадур, после чего указал себе за спину — на отряд. — Мы с товарищами следуем в Твердыню, дабы…
— Я знаю кто вы и откуда! — оглушительным рыком перебил монстр. — От тех, что за твоей спиной, воняет скверной! Давно я не чувствовал этого запаха, — медведь начал медленно спускаться с камней. — и плоти чужаков!
— Между нами с тобой лишь слово, — не дрогнул Бадур. — Незачем литься крови, мудрый страж, там, где ей не начертано пролиться.
Медведь ненадолго замер и Хаджару даже на миг показалось, что в искрящихся глазницах создания он заметил нечто, напоминающее ностальгию.
— Слова путей, — протянул монстр. — Но больше нет путей, воин. Наш край умирает. А я стар. И не хочу отправляться в долгий сон, пав от клыков и когтей времени. Мое каменное сердце жаждет битвы. И в битве я найду свой конец. Между нами только слово. И словом я прошу поединка в круге предков.
Бадур вздохнул и опустил ладони. С искренней грустью он покачал головой и произнес:
— Твои слова услышаны, Каменный Страж. С кем из нас ты будешь биться перед глазами предков?
Медведь обвел взглядом отряд, а генерал уже заранее знал, на ком именно задержится взгляд зверя.
Монстр шумно втянул воздух широкими каменными ноздрями.
— В одном из вас я чувствую древний запах. Он не знаком мне, но кровь предков рассказывает о нем истории, — искры в глазницах создания обратились к генералу. — Это будет достойная битва и много историй о ней услышат те, кого не сожрет время.
Бадур проследил взгляд создания и кивнул.
— Да будет так.
С этими словами он миновал немного опешившего Равара и подошел к Хаджару.
— Я знаю, что это не твой край и не твои традиции, — прошептал северянин. — Но этот страж — последний из Каменных Медведей, населявших эти земли. Судя по его размерам — ему не меньше двухсот лет, так что силы в нем немерено.
— Почему мы…
— Потому что если мы нападем все вместе, то конечно одолеем его, но… — Бадур бросил быстрый взгляд за спину Хаджару. Как раз туда, где сейчас стояли сани, а на них — гном без ног и глаза, старуха ведьма, раненная воительница и маг, лишившийся магии. — Мы не сможем помочь им.
Хаджар выдохнул и кивнул.
— Что-то еще, что я должен знать?
— Только то, что биться со стражем — великая честь.
На это Хаджар никак не отреагировал. За годы странствий ему слишком часто выпадала подобная “великая честь”, чтобы обращать на неё внимание.
Скинув шкуры и шубу, разом промерзая под хлесткими касаниями морозного ветра, Хаджар обнажил Синий Клинок, на миг удивившись тому тонкому, едва заметному сиянию, что окружало меч.
Раньше он подобного не замечал…
— Меня зовут Гармар, сын Гарвара, — создание спустилось с каменного уступа и встало напротив Хаджара, полностью скрывая его своей тенью. — Последний от крови Каменных Медведей Севера. Кто ты, чужестранец, пахнущий нашими землями?
— Хаджар, сын Хавера и…
— Ты не пахнешь путями смертных, — прищурились каменные глазницы. — А твое тело… оно не пахнет плотью смертных. И твоя душа… не пахнет душой смертных. Но может это все из-за скверны, которую я чувствую в тебе. Или может из-за моей старости.
Хаджар только пожал плечами. У него имелось достаточно поводов для раздумий и генерал не собирался включать в их перечень еще и непонятное создание, само существование которого нарушало все известные законы и уклады Безымянного Мира.
Во всяком случае того, что существовал за пределами Северных Земель.
— Мы будем биться в круге предков, странное создание, — прогудел медведь, словно вернув Хаджару его же собственные мысли. — Биться с достоинством и честью, дабы тот, кто уйдет в долгий сон, мог встретить отцов и матерей своей крови с достоинством.
Хаджар едва не скрипнул зубами. Может этот медведь и разменял всего два века, но, проклятье, трепаться он любил не меньше, чем Древние.
Гармар поднял лапу и с силой опустил её на землю. Хаджар покачнулся, но устоял на ногах, а мгновением позже с удивлением увидел, как вокруг них образуется каменная площадка радиусом в двадцать метров, очерченная выползавшими из-под снега каменными зубьями.
Но при этом — Хаджар не ощущал ни всплеска терны, ни, тем более, пресловутой “скверны”. Так что, вариант оставался лишь один — медведь использовал силу Души.
— Вот оно что… — протянуло создание, вновь принюхиваясь и приглядываясь к генералу, заметив замешательство последнего. — Теперь я понимаю… да, наверное, все так, как должно быть. Что же — это будет славная история.
И в то же мгновение каменный медведь сорвался в рывке, заставив Хаджара замереть на краткую долю мгновения.
Это было воистину потрясающее зрелище: внушительная фигура из камня и стали, переходящая от спокойствия статуи к всплеску яростной мощи. Его выпаду не предшествовали ни рев, ни утробное мычание и только громоподобный стук колоссальных лап по замерзшей местности эхом раздавался среди каменных стен круг.
Слои льда под снежным настилом, которые по полчаса разбивали стальными прутьями трое воинов, под тяжелыми лапами медведя трещали, образуя миниатюрные кратеры при каждом шаге. Каждый удар вызывал дрожь в земле, распространявшейся подобно сейсмическим волнам.
Безжизненный пейзаж, некогда приглушенный снегом и обряженный в молчание, ожил от ударов медведя. Ритмичная какофония дробящегося снега и раскалывающегося под его тяжестью льда отозвалась в безмятежной пустоши боевым кличем.
Несмотря на свои монструозные размеры, зверь двигался с грацией ловкой кошки. Словно дикая природа породила некий симбиоз, соединив непреклонную твердость земли с неумолимым течением реки в половодье.
А когда каменные когти рассекли воздух в сантиметре от уклонившегося Хаджара и последнего отбросило в сторону, генерал тут же понял, что в очередной раз ему придется биться с противником, явно превосходящим его по силе.

Глава 1807

На ледяных просторах дикой природы Хаджар бился с гигантским каменным медведем. Зверь казался настолько огромным, что его с легкостью можно было спутать с небольшим фортом или домом знатного купца.
Но Хаджара это не напрягало — увернувшись от первого удара, он все так же стоял в обманчиво расслабленной позе. Его рука лежала на рукояти меча, чей вес приносил чувство сладостного успокоения на фоне леденящего воздуха. Дыхание генерала облачками застывало на морозе, а он смотрел на медведя непоколебимым взглядом, с решимостью, достойной того, кто давно уже забыл, что значит жить без битв и войны.
И только какие-то далекие воспоминания, пришедшие к нему из глубин забытых снов подарили ощущение ветра, как тот танцевал вокруг него, как звал отправиться все дальше, увидеть больше. Он чувствовал его и сейчас. Легкий ветерок, который щекотал кожу, нашептывая обещания свободы и чего-то нового, чего-то того, ради чего стоило…
Медведь рванул в очередной атаке.
Его когти, обернувшиеся острейшими кристаллами, оставляли в воздухе очертания призрачных разрезов. И все бы ничего, но существо не использовало ни энергию Реки Мира, ни даже Терну, так что генерал не мог понять, откуда такая власть у “простой смертной твари”.
Хаджар не стал тратить время на раздумье. Как и в прошлый раз, в битве с волками, он прислушался к ветру, шелестящему внутри мира его души. Среди бескрайнего моря трав, огибая каменный остров с деревом, узником и птицей.
Мир вокруг генерала вновь обернулся туманом, а сам воин — пятном незримого облака. Его шаги не оставляли даже малейшего отпечатка на хрустящем снежном покрове, а плавность движений скорее напоминала взмахи крыльев птицы, решившей доказать миру, что она способна взлететь выше света звезд, чем на движения человека.
Каждый взмах его меча был подобен порыву ветра, таившему в себе миниатюрный, но свирепый ураган. Удары Синего Клинка не порождали ни эхо, ни вспышки, ни разрезы или какие-то другие внешние проявления силы; лишь порывы ветра, несущие в себе едва уловимую угрозу, которая насвистывала леденящую душу мелодию. Словно тысяча клинков на поверхности меча генерала качались танцующей под ласками ветра травой. Как если ветер и меч стали единым целым. Не в той метафоре, что использовали мудрецы путей оружия, создавая границы, очерчивающие уровень их мастерства, а в самом деле — Синий Клинок растворился в потоках ветра, создавая вокруг порывы поющей стали.
Когда грозная лапа каменного медведя взметнулась в воздух, от силы этого движения окружающая атмосфера пошла рябью. Волны истовой силы растекались вокруг, со всех сторон обрушиваясь на генерала мощью множества ударов молотом и топором. Как если бы каждый коготь медведя вдруг обернулся отдельным оружием. И все это вновь без мистерий, терны или энергии “скверны”.
Хаджар взмахнул мечом и порыв ветра окутал его бережным коконом, сминаемым каменной мощью существа. И стоя в центре, держа на весу меча всю мощь противника, Хаджар на миг увидел в отражении Синего Клинка взмах знакомых крыльев и что-то тронуло его сер…
Очередной удар медведя достиг свой цели и, пробив кокон, отбросил воина на несколько шагов назад. Россыпь кровавых капель вырвалась изо рта генерала, на миг зависая в воздухе алой радугой, но еще прежде, чем упасть на снежный настил, она застывала в воздухе ледяной искрой, после чего разлеталась в мелкую пыль, оказавшись запертой между каменным эхо и стальным ветром.
Хаджар, утерев кровь с губ, помчался по замерзшей земле с проворством листа, подхваченного свежим бризом. Его силуэт превратился в пятно, скользящее под натиском медведя с проворством и скоростью, которое, казалось, заставляло само время замирать, в попытке уловить движения генерала.
Вихри ветра, верные союзники, как и прежде кружились вокруг воина, следуя его воле, превращая движения тела во вспышки смертоносной стали. Удар за ударом, порождая очертания весеннего шторма, обрушивались на каменную шкуру медведя.
Порой они высекали искры, порой оставляли неглубокие царапины и лишь изредка касались плоти, заставляя зверя звереть одновременно от азарта и гнева. И каменные лапы, порождая молоты и топоры, вновь обрушивались на силуэт противника.
Но Хаджар был уже не бегущим человеком, а олицетворением шторма, такого же непредсказуемого и стремительного, как северная буря.
Порывы шторма ложились плащом на его плечи, окутывали одеяниями тело, стелились подошвами сапог. Казалось, генерал постепенно сливался с самой сущностью ветра. Его тело двигалось не просто на физическому уровне, а с некой первобытной силой природы.
Он не просто уклонялся от смертоносных ударов, он плыл потоками ветра вокруг них, проскальзывая сквозь прорехи в атаке медведя, как поток воздуха, кружащийся вокруг неподвижных ледниковых валунов. Его силуэт, направляемый ветром, не просто отражал атаки медведя. Он стал бурей, неумолимой и неудержимой силой, которая не только билась против медведя, но и постепенно превращала мир вокруг в царство яростной бури. Но не той, что в своем гневе выкорчевывает деревья, лишает людей крыши над головой и прижимает к земле свободных птиц. Нет, что-то совсем другое ощущалось в центре этого шторма.
Хаджар порывами ветра танцевал вокруг медведя, а его тело все больше и больше растворялась в потоках шторма. Его меч рассекал воздух, обрушиваясь ураганными ударами со всех сторон на противника. Как если бы Синий Клинок внезапно оказался не просто в руках воина, а… везде. Как если бы каждый вдох и выдох, каждый взмах, каждая доля пространства обернулась мечом. Словно сам ветер обрушивался на медведя, чем-то, обретшим форму физического удара.
Но противник не собирался отступать. С очередным безумным ревом погрузив передние лапы в землю, медведь сверкнул искрами в глазницах и лед под его когтями вздрогнул. Пласты искрящегося снега расступились в сторону и земля, спящая в холодной неге, потянулась к плоти создания.
Она впитывалась в его массивные мышцы, сливалась с израненной шкурой, закрывая места порезов и ран, а затем вспыхнула очертаниями неприступной брони. И с новым ревом медведя, вставшим на задние лапы, мир вокруг начал застывать. Как если бы тот камень, что теперь окутывал плоть медведя, постепенно начал сковывать окружающую действительность, влияя не только на физические объекты, но и на тот ветер, что стал частью генерала.
Хаджар, чувствуя, что ему не хватит сил одновременно поддерживать такое единение со стихией и одновременно с этим бороться с давлением противника, бросился в атаку. Его движения, одновременно стремительные и неумолимые, но и столь же плавные и легкие.
Воздух вокруг Хаджара, сродни камню медведя, постепенно оживал, пульсируя в такт ритму его меча. Синий Клинок, маяк из сверкающей стали, двигался стремительными молниями, танцующими вокруг генерала. Каждый выпад, каждый взмах и удар рождали взрывные порывы шторма.
Они волнами обрушивались на новую броню медведя, отсекая от неё все новые и новые части. Тысячи призрачных мечей, созданных без всякой “скверны”, резали границы арены. И даже стоявшие за пределами поля битвы Бадур и Равар выставили перед собой оружие и призвали свои силы, чтобы защитить себя и тех, кто стоял за их спинами.
И лишь Дубрава, смотря на открывшееся ей зрелище, слегка улыбалась. Так, как улыбаются уставшие люди, когда, наконец, дожидаются того, что им было обещано…
Или, быть может, так улыбаются те, кто слушал в детстве сказки, а затем всю жизнь ждал, чтобы эти сказки вдруг обернулись явью и раздули искры в затухающих углях израненной надежды.

Глава 1808

Меч генерала не просто рассекал воздух, он кружил в нем, закручивая в бешеный вихрь, следовавший по пятам за сталью клинка. И стоило им сорваться в очередной атаке, как порывы урагана обрастали звуками, окончательно срастаясь сутью со штормом.
Неумолимая буря вдруг закружилась вокруг генерала, а их еще недавно все же отдельные силуэты слились воедино. Граница между мечом и ветром размылась. Синий Клинок уже не рассекал воздух, а сам становился нитью шторма, и ветер уже не следовал за сталью, а двигался в нетерпеливом ожидании своего второго “я”. Ветер не просто подражал клинку, он являлся клинком. Его меч не направлял вихри шторма и бури, подражая урагану, а вызывал их.
С каждым ударом сердца буря стали и ураган ветра вторили воли воина. Его меч был таким же яростным, как и буря, с которой он слился, а вихри были такими же острыми, как и клинок, который он держал в руках. Теперь это были не отдельные сущности из стали и воздуха, а единая сила, которой овладел окутанные в синее воин, застывший в самом сердце битвы.
Медведь зарычал — громоподобный звук эхом разнесся по ледяной. Но Хаджар не дрогнул. Он стоял не двигаясь и смотрел, кажется, не перед собой, а куда-то вдаль. И там ему, почему-то, виделась синяя птица Кецаль, смотрящая на него с легкой грустью, но куда большей надеждой.
Медведь, взревев, сдвинулся с места и обернулся сходящей с гор лавиной.
С каждым ударом громадной твари, казалось, дрожал сам мир. Воздух вибрировал и наполнялся шумом трещащих камней и хрустом снега под каменными лапами зверя.
Каменные лапы медведя, каждая из которых была размером с взрослого мужчину, рассекали морозный воздух, словно валун по тихой воде. Титанические приводили мир в содрогающееся бешенство, порождая устрашающий, грохочущий гул, который заполнял арену и эхом разносился по голым, обледенелым землям безжизненной пустоши.
Лапы медведя, поверхность которых была изрезана и окаймлена глубокими ранами, были не просто орудиями разрушения. Они на миг обернулись очертаниями горных пиков, видневшихся где-то у горизонта.
С могучим ревом каменный медведь сделал выпад, и его огромные лапы опустились на покрытую инеем землю. Из эпицентра удара вырвалась сеть острых каменных шипов, волнами разрушения разорвавшими замерзшую землю. Подобно сталагмитам, внезапно вырвавшимся вверх из подземной пещеры, они потянулись со звериной свирепостью, а их зазубренные края зловеще сверкали в угасающем свете зимнего дня.
Но Хаджар уже сделал шаг и в том коротком шаге словно отозвалось рождение зимней бури, с радостью сражавшейся с замерзшим небом.
Угадав намерение медведя, он отпрыгнул в сторону еще в тот момент, когда первый шип взвился вверх, перекатился и плавным движением поднялся на ноги. Порыв ветра подхватили его, помогая уклониться и уводя с линии атаки. Он птицей порхал через растущий лес каменных пик, и каждое его движение чем-то напоминало взмахи крыльев синей птицы; каждый маневр оставлял его далеко за пределами смертельных касаний сталагмитов. И, казалось, что еще миг и генерал оставит и ледяные поля, и противника, и битву — взмахнут его крылья ветра и унесут куда-то ввысь.
Однако медведь не сдавался.
Каждый последующий удар вторил предыдущему, земля прогибалась под его мощью, выбрасывая вверх все новые каменные шипы. Поле боя быстро превращалось в смертоносный лабиринт из камня и льда, а дыхание смерти, вожделеющей забрать того, кто так часть уходил из её объятий, с каждым мгновением лишь тяжелело.
Хаджар же двигался с необычайной, даже абсурдной ловкостью, каждый его шаг идеально повторял ритм атак медведя. Он перепрыгивал через низкие шипы, проскальзывал под более высокими, бросался то влево, то вправо, и его силуэт был почти неразличим на фоне резкого контраста ледяной пустоши. Здесь не было места для колебаний, не было ни мгновения нерешительности.
По мере того, как натиск медведя лишь усиливался, Хаджар словно уже перестал парить между каменными иглами — он словно гнался на перегонки с нетерпеливой смертью. Но вместо того, чтобы поддаться страху, он вновь приветствовал этот вызов, принимая ту, что вечно следовала за ним по пятам, как необходимую часть своего пути.
Его взгляд никогда не отрывался от медведя, за спиной которого он видел костлявую тень, каждый вздох генерала звучал размеренно, а сердцебиение вторило пульсу ветра. И когда он двигался, то возникало чувство, будто смотришь не на человека, а на птицу. Вольную и свободную.
С каждым мгновением Хаджар ощущал, как обостряются его чувства, как его разум становится единым целым с окружающей средой. Он мог слышать низкий гул земли на расстоянии в многие годы пути; шелест листьев где-то в родных садах Лидуса; и завывание ветра над дворцами Даанатана. Как если бы он обернулся Ветром, кружащим над просторами Безымянного Мира.
Медведь зарычал и поднялся на задние лапы, взмахнув обеими лапами. Хаджар несколько отстраненно наблюдал, как один из ударов едва замедлился, задержавшись на долю секунды дольше остальных, прежде чем обрушиться вниз. Отточенные навыки воина и инстинкты тут же дали сигнал и, не теряя ни секунды, Хаджар бросился вперед.
Дернувшись в искрящемся от скорости и силы выпаде, Хаджар призвал, породил или сам являлся очередным порывом ветра. Медведь, ошеломленный внезапной атакой, попытался увернуться, но Хаджар был слишком быстр. Его меч попал в цель — маленькую брешь на каменной брони и неприступной шкуре, оставленной десятками атак. Синий Клинок с легкостью вошел глубоко в плоть. Из раны вырвались брызги щебня и осколков, а медведь взревел от боли и ярости.
Но Хаджар не остановился.
Он продолжал атаковать, его клинок наносил удары снова и снова, каждый раз все глубже погружаясь в плоть, разрушая защиту и открывая новые бреши в броне противнике. Пока медведь пытался защититься, увернуться или отбиться, Хаджар, ставший ветром, словно спокойно уходил от встречных атак, нанося собственные удары, казалось, одновременно со всех направлений.
А затем, последним, решающим ударом, генерал поразил сердце медведя. Существо заревело в последний раз, звук эхом разнесся по лесу, а затем уже безжизненное тело рухнуло на землю кучей разбитых камней, как если бы воин бился не с живым существом, а с оживленной магией скульптурой.
Хаджар же, стоял над поверженным противником и… постепенно растворялся в потоках Ветра. Он видел перед собой края и страны, где проливал свою и чужую кровь. Он мчался над руинами Ордена Ворона, где пали его “братья и сестры”, он летел по полям, где еще не окончательно растворились миражи Города Демонов, он оставил позади дом, с покосившейся крышей, где так и не дождался простого счастья, он миновал поля битв смертных Империй, пошелестел над морями песка, гудел над горами Балиума и все бежал и бежал к дереву, где его должен был ждать человек, которому он обещал, что вернется. Вернется и расскажет то, что узнал… понял… вспомнил.
Теплые ладони коснулись его лба и, с диким хрипом Хаджар открыл глаза. Дергаясь в судорогах, ощущая боль, что затмевала границы реальности, которую вкладывают в само понятие “боль”, Хаджар рычал и стонал.
— Проклятье! — звенело где-то вдалеке. Кажется, это был голос Бадура… — Как он мог использовать силу души, если его никогда не обучали?! Это вообще невозможно! Никто не может использовать силу души, без обучения! Это невозм…
— Хватит! — гаркнула старая ведьма. — Где лекарство?!
— Дубрава, ты уже скормила ему все наши лекарства! — а теперь, наверное, Равар. — Они должны были вылечить души десяти воинов, а у него она все еще разрушается! Что здесь, о предки, происходит?!
Дубрава выругалась, после чего прошептала что-то на языке, который Хаджар, никогда не слышал, но почему-то узнал.
— Еще рано, последний генерал, рано тебе вспоминать… Время Горшечника еще не пришло, а значит — не время пасть Горе Черепов… старая Гвел поможет… спи, последний генерал… спи и забывай.
Ветер стих, глаза Хаджара закрылись и только чувство, что он опять что-то забыл, что-то очень важное, не покидало его. И далекое эхо все еще звенело в ушах:
— Скорее! Он не протянет и двух ночей! Если не успеем довести его до Твердыни — Хаджар погибнет!

Глава 1809

Хаджар порой приходил в себя, с трудом поднимая веки и различая сцены, которые казались ему чем-то нереальным. То ли воспоминания, вторгнувшиеся в реальность, то ли миражи уставшего разума.
Сколько часов, дней или может быть недель так прошло — кто знает.
Порой он видел очертания гранитных мостовых города и черные воды реки, бьющейся о стенки её мрачной темницы. Иногда он сидел за столом и смеялся, вдыхая аромат домашней еды и ощущая на кончиках пальцев чью-то бархатную, теплую кожу. Но куда чаще ему виделись образы битв и сражений. Тех, в которых он проливал свою и чужую кровь и тех… что никогда прежде не видел… или не помнил.
В какой-то момент Хаджар смог удержать сознание на достаточное время, чтобы различить оттенки реальности.
Немного влажный ветер дразнил его спутавшиеся от пота и инея волосы. Солнце блестело в темных отражениях земли, а сани скорее не скрипели, а жужжали надоедливым комаром, которого никак не могло оказаться посреди снежных пустошей.
Все это подсказывало генералу о том, что они ехали по замершей водной глади.
— Потерпи, генерал, — прошептала Дубрава. — мы почти на месте… старая Гвел поможет.
Хаджар, сквозь белое марево, различил каменные пики. Там, в самом сердце ледяной пустоши, где белая пелена снега без устали тянулась до самого горизонта, к серому небу, бросая вызов стихиям, тянулась, как сперва показалось генералу, высокая скала. Но стоило приглядеться, как становилось понятно, что это была крепость, не построенная, а высеченная прямо в склоне массивной горы.
Величественный силуэт Твердыни представлял собой грозное зрелище. Ее замысловатая форма несла на себе следы бесчисленных веков, что камень, высеченный руками смертных, провел в борьбе со снегами, ветрами и временем. Громадные квадратные окна на разной высоте украшали фасад, словно бдительные глаза горы, обращенные в сторону бескрайних снежных равнин.
Величественный вход у подножия горы представлял широкую лестницу, достаточно большую, чтобы через нее мог пройти целый батальон. Казалось, она раскинула руки для путников, достаточно смелых, чтобы встретить лицом к лицу ледяную пустыню, и заманивала тех в свои каменные объятия. Тяжелые, железные двери, испещренные символами и узорами, стояли на страже покоя тех, кто укрылся внутри от нелюдимого края.
Над входом возвышался массивный балкон, с которого открывался вид на безмятежную ледяную пустошь. И с каждой стороны от своеобразного парапета в небо тянулись еще башни, украшенные такими же балконами. Как если бы архитектор пытался создать такое сооружение, с которого можно было бы обозревать всю пустошь и ни один лоскут ледяной глади не укрылся бы от защитников Твердыни.
Может из-за того, что Хаджар почти не понимал, что происходит, а может потому, что перед глазами все плыло, этот странный симбиоз камня, льда и редких красных всполохов факелов и огней, заставил его ощутить нечто приятное. Каким-то странным образом Твердыня не выглядела мрачной или тяжелой, а скорее внушала надежду. Не такую теплую и томную, к какой привыкли жители внешнего мира, а более суровую, но и в то же время — несгибаемую.
Как абсолютное осознание того факта, что даже в таких землях, где нет солнца и дождя, где земля вечно спит под слоем льда и снега, а весна отличается от разгара зимы лишь тем, насколько глубоко утопают ноги в ледяном настиле — человек тоже может жить. Жить и бороться.
И к когда последний луч заходящего солнца упал на ледяную вершину горы, то рассыпался калейдоскопом цветов, превратив крепость в сверкающий дворец посреди монохромной пустоши.
Но наваждение исчезло, а генерал снова погрузился в беспамятство.
Хаджар пришел в себя так же резко, как и потерял сознание. Лоскуты воспоминаний прошедших дней едва ли не мгновенно соткались в единый покров памяти. Если учесть то, сколько раз он видел, как солнце падало за линию горизонта, то в пути они провели не меньше полутора недель.
И, кажется, за это время успели дважды отразить нападение сыновей Феденрира. Благо Бадур, Равар и Шакх не потеряли боеспособности и смогли достойно встретить противника.
Что же до самого генерала, то он сейчас лежал на довольно аскетичной кровати, если так можно было назвать высеченный в скале выступ, устланный набитым шерстью тюком, заменявшим матрас.
Тело же укрывала старая, заплатанная циновка. В комнате или, вернее было бы сказать — в темной, освещаемой лишь несколькими свечами кельи, кроме него находился еще один человек.
Женщина. Старая и сморщенная. С горбом, выглядящим скорее второй головой, чем свидетельством о том, что даже самые могучие люди с годами склоняются перед властью времени. А в том, что она была могущественна — сомневаться не приходилось.
В глубоких глазах сияла не самая привычная Безымянному Миру сила. Не та, что годится повергать целые города и страны или одерживать победы в сокрушительных битвах.
Нет-нет.
Вряд ли эта старуха могла одержать победу даже с неприглядной серой мышкой, которая в данный момент скреблась где-то в дальнем углу. И все же в её глазах отражалось нечто такое, чего Хаджар уже давно не видел.
Это были не знания или мудрость, а нечто иное. Нечто, чему сложно подобрать слова, если не встречался с таким прежде. Что-то сродни пониманию. Глубинному, истинному. Такому, которого достаточно, чтобы… чтобы… Хаджар не знал, что именно достаточно этому “пониманию”.
— Меня зовут…
— Гвел, — перебил Хаджар и мысленно добавил, что вот уже второй раз за краткий срок он просыпается в обществе избитой жизнью старухи.
Наверное — не самое лучшее совпадение. И не хотелось бы, чтобы это превращалось в закономерность.
Старуха выгнула бровь, на которой осталось всего несколько прозрачных волосков и растянула тонкие, блеклые губы в улыбке, где обозначилось всего несколько кривых, желтых зубов. Но по странной причине зрелище не выглядело отталкивающим, а лишь вызывало уважение к тому безумно длинному жизненному пути, что она прошла.
— Вспомнил? — задала она внезапно странный вопрос.
Хаджар не сразу понял, о чем идет речь, после чего несколько заторможенно ответил.
— Дубрава говорила что-то о том, что старая Гвел поможет.
— Старая, — фыркнула женщина. — Кто из нас двоих еще старая… эта ведьма еще даст мне фору, пусть и выглядит лучше благодаря своей магии. Но я, если честно, слегка подустала от того, что мне каждый раз заново приходится укреплять тело и душу для владения словами и в этот раз решила немного отдохнуть от ворожбы.
Только теперь Хаджар заметил, что у старухи нет ни странных склянок, ни посоха, ни каких-либо других атрибутов уважающей себя колдуньи. Она скромно сидела на простом табурете, укутанная в теплые одежды. Её руки, сложенные друг на друга, тонкие и сморщенные, словно соломинки, перебирали легкую пряжу.
И только спустя несколько мгновений Хаджар понял, что именно он услышал.
— Каждый раз заново?
Гвел снова улыбнулась… вернее — насмехнулась.
— Когда-то давно я совершила грех, генерал, — произнесла она скрипучим голосом и Хаджар понял, что никакой мыши вовсе не было — это так звучали её сухие связки. — Помогла одному полукровке выжить и обрести могущество. И много… очень много людей из-за этого потеряли свой путь. Так что боги наказали меня самым страшным наказанием, которое только может снискать себе смертный.
Хаджар выжидательно замолчал.
Гвел какое-то время разглядывала его лицо, после чего улыбнулась уже в третий раз.
— Памятью, генерал, — прошептала она. — Боги наказали меня памятью, заставив каждый раз вспомнить все предыдущие перерождения.

...

***

Источники :

https://fb2.top/serdce-drakona-chasty-i-814470

https://fb2.top/serdce-drakona-chasty-ii-814487

https://fb2.top/serdce-drakona-chasty-iii-814494

https://fb2.top/

https://fb2.top/series/49151

svistuno-sergej.narod.ru/news/drakon_001/2025-08-20-9303

Слушать - https://knizhin.net/book/serdcze-drakona-i/

https://akniga.org/series/Сердце%20Дракона/

Слушать. Сердце дракона 2 - https://lis10book.com/audio/serdcze-drakona-ii/

Сердце дракона 3 - https://lis10book.com/audio/serdcze-drakona-iii/

Сердце дракона 4 - https://lis10book.com/audio/serdcze-drakona-iv/

Сердце дракона 5 - https://lis10book.com/audio/serdcze-drakona-v/

Слушать - https://knizhin.net/book/serdcze-drakona-v/

Том шестой. Часть 1 - Слушать - https://lis10book.com/audio/serdcze-drakona-vi/

https://lis10book.com/audio/serdcze-drakona-vii/ Том седьмой. Слушать

Том восьмой. Часть 1 - Слушать - https://lis10book.com/audio/serdcze-drakona-viii/

Сердце Дракона IX - Слушать - https://lis10book.com/audio/serdcze-drakona-ix/

аудиокнига Сердце Дракона X часть 1 - https://lis10book.com/audio/serdcze-drakona-x/

Слушать - Том 11 - https://lis10book.com/audio/serdcze-drakona-xi/

https://lis10book.com/audio/serdcze-drakona-xii/ Слушать Сердце Дракона XII

Сердце Дракона XIII - Слушать - https://lis10book.com/audio/serdcze-drakona-xiii/

https://lis10book.com/audio/serdcze-drakona-xiii/ - Слушать, Книга 13, часть 2

https://lis10book.com/audio/serdcze-drakona-xiv/ - аудиокнига Сердце Дракона XIV

аудиокнига Сердце Дракона XIV - https://lis10book.com/audio/serdcze-drakona-xiv/

Том 15 - Слушать - https://lis10book.com/audio/serdcze-drakona-xv/

https://ru.bukniga.ru/fjentezi/96315-klevanskij-kirill---serdce-drakona-15.html

===

Книга 3

Сердце Дракона Сборник, часть III Кирилл Клеванский
Том шестнадцатый. Часть 1
Глава 1388. - https://fb2.top/serdce-drakona-chasty-iii-814494/read?ysclid=mfsl47y6ko343210377

Слушать - Том шестнадцатый. - https://lis10book.com/audio/serdcze-drakona-xvi/

Шестнадцатый Том. Часть 2 - https://fb2.top/serdce-drakona-shestnadcatyy-tom-chasty-2-776881/read

Семнадцатый том. - Слушать - https://ru.bukniga.ru/fjentezi/82767-klevanskij-kirill---serdce-drakona-17.html

Семнадцатый том. Часть 2 - https://fb2.top/serdce-drakona-semnadcatyy-tom-chasty-2-776883/read -

***

---