Хроники Дюны. Ф. Херберт. Бог - император Дюны. 080 - 14 Апреля 2023

Главная » » Хроники Дюны. Ф. Херберт. Бог - император Дюны. 080

22:41

Хроники Дюны. Ф. Херберт. Бог - император Дюны. 080

***

Сперва медленно и неохотно Айдахо покинул Монео и остальных, затем,
увеличив скорость, двинулся рядом с открытым колпаком тележки, глядя при
этом на Лито.
- Что тебя тревожит, Данкан? - спросил Лито.
- Ты действительно относишься ко мне, как к своему Данкану?
- Разумеется - точно также, как ты воспринимаешь меня, как своего Лито.
- Почему ты не знал, что готовиться нападение?
- Благодаря моему хваленому предвидению?
- Да!
- Лицевые Танцоры очень долго не привлекали моего внимания, - ответил Лито.
- Насколько я понимаю, теперь это изменится?
- Не очень.
- Почему?
- Потому, что Монео прав: я не могу позволить, чтобы меня отвлекали.
- Могли они действительно убить тебя при этом нападении?
- Была определенная вероятность. Видишь ли, Данкан, мало кто понимает, каким же несчастьем станет моя кончина.
- Что теперь замышляет Тлейлакс?
- Ловушку, по-моему. Чудесную ловушку. Они послали мне сигнал, Данкан.
- Что за сигнал?
- Произошел новый подъем тех отчаянных мотивов, которые движут некоторыми из моих подданных.
Они съехали с моста и начали подниматься туда, откуда Лито обозревал битву. Айдахо был возбужден, но шел молча.
С вершины Лито поглядел на отдаленные кручи, взглянул на бесплодные земли своего Сарьера.
Стенания и жалобы потерявших только что родных и близких продолжали слышаться из-за моста, с места схватки. Своим острейшим слухом Лито различил голос Монео, предупреждавшего всех, что времени для скорби мало: в Твердыне у них есть и другие любимые, а гнев Бога Императора им всем хорошо известен.
"Их слезы высохнут и улыбки их минуют к тому времени, когда мы достигнем Онна", - подумал Лито. - "По их мнению, я отношусь к ним презрительно и надменно! Какое это на самом деле имеет значение? Всего лишь мимолетная неприятность для кратко живущих и близоруких."
Вид пустыни его успокоил. Со своей точки он не мог увидеть реку в ее глубоком каньоне, не повернувшись на сто восемьдесят градусов и не поглядев на Фестивальный город. Данкан, стоявший рядом с тележкой, сохранял милосердное молчание. Поглядев чуть левее, Лито увидел край Заповедного Леса. На фоне проблеска зеленеющего пейзажа, его память внезапно ужала Сарьер до крохотного слабого остатка всепланетной пустыни, которая некогда была столь могучей, что все люди ее страшились, даже дикие Свободные, блуждавшие по ней.
"Это все река", - подумал Лито. - "Если я повернусь, я увижу сотворенное мной."
Рукотворное ущелье, по которому текла река Айдахо, было всего лишь продолжением провала, проложенного Пол Муад Дибом сквозь возвышавшуюся
Защитную Стену - чтобы открыть путь своим легионам, едущим на песчаных червях. Там, где сейчас течет вода, Муад Диб вел своих Свободных из пыльной кориолисовой бури в историю... и в нынешнее теперь. Лито услышал знакомую поступь Монео, мажордом с трудом поднимался на вершину. Монео подошел, остановился рядом с Айдахо и мгновение молча переводил дыхание.
- Сколько нам нужно времени, чтобы вновь двинуться в путь? - спросил
Айдахо.
Монео махнул ему рукой, чтобы тот замолчал, и обратился к Лито.
- Владыка, мы получили послание из Онна. Бене Джессерит сообщает,
Тлейлакс нападет на Тебя прежде, чем, Ты достигнешь моста.
- Разве они малость не припозднились? - фыркнул Айдахо.
- Это не их вина, - сказал Монео. - Капитанша Рыбословш им не верила.
Остальные члены свиты Лито начали тонким ручейком подниматься на
вершину. Некоторые из них двигались как одурманенные, еще не выйдя из шока. Рыбословши проворно двигались среди них, приказывая изобразить на лицах хорошее настроение.
- Удалите охрану от посольства Бене Джессерит, - сказал Лито. -
Отправьте им послание. Сообщите им, что их аудиенция будет последней по
очереди, но что им не следует этого страшиться. Скажите им, что последние
будут первыми. Они знают, откуда эта цитата.
- А что насчет тлейлаксанцев? - спросил Айдахо.
Лито продолжал глядеть на Монео.
- Да, Тлейлакс. Мы пошлем им сигнал.
- Когда я распоряжусь, и никак не раньше, ты схватишь тлейлаксанского посла, чтобы его публично выпороли и изгнали.
- Владыка!
- Ты не согласен?
- Если нам надлежит сохранить это в секрете, - Монео оглянулся через
плечо, - то как мы объясним порку?
- Мы и не будем объяснять.
- Не приведем никакой причины?
- Никакой.
- Но, Владыка, слухи и сплетни, которые начнут...
- Я реагирую, Монео! Пусть они ощутят ту скрытую часть моего я,
которая действует без моего знания, потому, что нет необходимых средств к
познанию.
- Это вызовет великий страх, Владыка.
У Айдахо вырвался хриплый смех. Он шагнул между Монео и тележкой.
- Он еще милостив к этому послу! Были правители, которые поджарили бы
этого дурака на медленном огне.
Монео пытался заговорить с Лито через плечо Айдахо.
- Но, Владыка, это подтвердит Тлейлаксу, что покушение состоялось.
- Они уже и так это знают, - ответил Лито. - Но распространяться об
этом не будут.
- И когда никто из нападавших не вернется... - сказал Айдахо.
- Ты понимаешь, Монео? - спросил Лито. - Когда мы войдем в Онн без
единого видимого повреждения, Тлейлакс поверит, будто потерпел полнейшую
неудачу.
Монео поглядел на Рыбословш и придворных, завороженно слушавших этот
разговор. Редко кому-либо из них доводилось слышать такой откровенный
обмен мнениями между Богом Императором и самыми приближенными к нему
лицами.
- Когда Государь подаст сигнал к наказанию посла? - спросил Монео.
- Во время аудиенции.
Лито услышал приближающиеся топтеры, увидел отблески солнечного света
на их крыльях и роторах, и, внимательно приглядевшись, различил новый
колпак для его тележки, свисающий под одним из них.
- Пусть поврежденный колпак отвезут в Твердыню и починят, - сказал
Лито, не отводя взгляда от подлетающих топтеров. - Если станут спрашивать,
скажи мастерам, что дело обыденное - колпак поврежден порывом песчаного
ветра.
- Да, Владыка, будет сделано так, как Ты велишь, - вздохнул Монео.
- Ну, ну, Монео, приободрись, - сказал Лито. - Иди рядом со мной, и
мы продолжим шествие, - повернувшись к Айдахо, Лито сказал. - Возьми часть
охраны и прочеши местность впереди.
- По-твоему, будет еще одно нападение? - спросил Айдахо.
- Нет. Но надо же чем-то занять мою охрану. И достань свежий мундир.
Я не хочу, чтобы ты носил этот, с плеча грязного тлейлаксанца.
Айдахо покорно направился прочь.
Лито сделал знак Монео подойти еще ближе. Когда Монео наклонился
прямо к тележке, лицом к лицу Лито, тот резко понизил голос и сказал:
- Для тебя здесь особый урок, Монео.
- Владыка, я знаю, мне следовало бы заподозрить Лицевых...
- Не Лицевые Танцоры! Это урок для твоей дочери.
- Сиона? Что она могла...
- Вот что ей передай: она очень тонко напоминает ту силу внутри меня,
что действует вне моего ведома.
Благодаря ей, я помню, как это было - быть человеком... и любить.
Монео уставился на Лито, не понимая смысла его слов.
- Просто передай ей это, - сказал Лито. - Тебе нет необходимости
стараться понять. Всего лишь перескажи ей мои слова.
Монео покорился.
- Как прикажешь, Владыка.
Лито поднял защитный колпак - тот сомкнулся, став единым целым,
теперь ремонтникам, прибывшим на топтерах, будет легко его заменить.
Монео повернулся и поглядел на людей, ждущих на плоской площадке
вершины. У некоторых придворных одежда все еще не была в порядке, и Монео
заметил то, что прежде не замечал: кое - у кого были хитроумные слуховые
аппаратики. Придворные подслушивали. И такие устройства могли происходить
только с Икса.
"Я предостерегу Данкана и гвардию", - подумал Монео.
Это открытие почему-то померещилось ему симптомом гнильцы. Как можно
запрещать, когда большинство придворных, да и Рыбословши, знают или
подозревают, - что Бог Император торгует с Иксом, получая от него
запретные механизмы?

===

Я начинаю ненавидеть воду. Кожа песчаной форели -
движитель моей метаморфозы - усвоила чувствительность Червя.
Монео и многие другие из гвардии знают о моем отвращении.
Лишь Монео подозревает правду: что это - важная веха,
очередной перевал на моем пути. Мне ощутим в этом мой конец
- еще не скорый, по меркам Монео, но, по-моему, достаточно
близкий. В дни Дюны песчаная форель тянулась к воде, на
ранних стадиях нашего симбиоза это представляло проблему.
Силой моей воли я справился с этой тягой, наступил период,
когда мы достигли равновесия. Теперь я должен избегать воду,
потому что нет больше песчаной форели, кроме той, что
составляет мою кожу, полупрогруженная в спячку. Без форели,
необходимой, чтобы опять превратить этот мир в пустыню, не
возникнет снова Шаи-Хулуд; песчаный червь не способен
развиться, пока земля не обезвожена до предела. Я - их
единственная надежда.

Украденные дневники

Перевалило за полдень, когда Королевское шествие вступило, наконец,
на последний склон перед предместьями Фестивального Города. Улицы были
заполнены приветствующими их толпами, сдерживаемыми цепочками Рыбословш,
обладающих медвежьей хваткой, в зеленых атридесовских мундирах, со
скрещенными и сомкнутыми боевыми дубинками. При приближении королевской
свиты над толпой поднялась буря криков. А затем начали напевно
скандировать Рыбословши:
- Сиайнок! Сиайнок! Сиайнок!
Эхо отдавалось между высокими зданиями. Скандируемое слово произвело
странный эффект на толпу, не понимающую его смысла: молчание разлилось над
затопленным народом проспектом, и лишь гвардия продолжала скандировать.
Люди в благоговейном страхе смотрели на вооруженных женщин, охранявших
королевский проход и напевно скандировавших, не отрывающих при этом глаз
от лица Владыки, движущегося мимо них.
Айдахо, шедший вместе с Рыбословшами позади королевской тележки,
впервые услышал это напевное скандирование и почувствовал, как у него
волосы дыбом встают на затылке.
Монео шел рядом с тележкой, не глядя ни вправо, ни влево. Некогда, по
случаю, он спросил Лито о значении этого слова. Они находились тогда в
палате аудиенций Бога Императора под центральной площадью Онна, Монео был
совершенно изможден после долгого дня обустройства высоких гостей и
сановников, понаехавших в несметных количествах на торжества
Фестиваля, проходившего каждые десять лет.
- Только один ритуал дан мною моим Рыбословшам, - сказал ему тогда
Лито.
- И что же скандирование этого слова может иметь общего с Твоим
ритуалом, Владыка?
- Ритуал называется Сиайнок - праздник Лито. Это поклонение моей
персоне в моем присутствии.
- Древний ритуал, Владыка?
- Этот ритуал был у Свободных еще до того, как они стали Свободными.
Но ключ к секретам Фестиваля исчез вместе со смертью прежних хранителей.
Теперь только я им владею. Я возродил Фестиваль по-своему, ради моих
собственных целей.
- Значит, Музейные Свободные не пользуются этим ритуалом?
- Никогда. Он - мой и только мой. Я провозгласил вечное право на него
- потому что я и есть этот ритуал.
- Это странное слово, Владыка. Я никогда не слышал подобного.
- Оно имеет много значений, Монео. Сохранишь ли ты их в тайне, если я
их тебе поведаю?
- Как велишь, Владыка!
- Никогда не доверяй его другому. И никогда не открывай Рыбословшам,
что я тебе это поведал.
- Клянусь, Владыка.
- Очень хорошо. Сиайнок означает воздание почестей тому, кто говорит
искренне. И сохранение памяти о нем.
- Но, Владыка, разве искренность не предполагает на самом деле, что
говорящий верит... обладает верой в сказанное им?
- Да, но слово Сиайнок содержит также понятие света, проясняющего
реальность. Ты продолжаешь проливать свет на то, что видишь.
- Реальность... это очень двусмысленное слово, Владыка.
- Разумеется! Но Сиайнок также означает бродильную закваску потому
что реальность - или вера, будто знаешь реальность, что на самом деле есть
одно и тоже - это то, на чем всегда заквашено мироздание.
- И все это в одном слове, Владыка?
- И даже более! Сиайнок содержит также призыв к молитве и имя
ангела-учетчика Сихайи, допрашивающего только что умерших.
- Огромное бремя для одного слова, Владыка.
- Слово может выдержать любое бремя, какое мы захотим.
Все, что требуется - договоренность и традиция, вот фундамент, на
котором мы строим значения слов.
- Почему я не должен говорить об этом с Рыбословшами, Владыка?
- Потому, что это слово, сохраняемое для них. Они против того, чтобы
я доверял это слово любому мужчине.
Сейчас, когда Монео входил рядом с королевской тележкой в
Фестивальный Город, губы его поджались в тонкую линию при этом
воспоминании. С тех пор, как Лито объяснил ему значение этого слова, он не
раз слышал, как Рыбословши скандировали его при приближении Бога
Императора. И даже добавил к этому странному слову свои собственные
значения.
"Оно означает тайну и престиж. Оно означает власть. Оно подразумевает
дозволение действовать во имя Бога."
- Сиайнок! Сиайнок! Сиайнок!
Это слово царапало слух Монео.
Они уже основательно углубились в город, почти дошли до центральной
площади. Полуденное солнце следовало по Королевской Дороге вслед за
процессией, освещая ее путь. Многоцветные одежды горожан ярко вспыхивали в
солнечном свете, озарявшем запрокинутые лица стерегущих проход Рыбословш.
Айдахо, шедший рядом с тележкой, встревоженно насторожился, когда
началось скандирование, но потом его тревога улеглась. Он спросил одну из
Рыбословш рядом с ним, что это слово значит.
- Это слово не для мужчин, - ответила она. - Но иногда Владыка
причащает к Сиайноку какого-нибудь Данкана.
Какого-нибудь Данкана! Он уже спрашивал об этом Лито. Ему не
нравились таинственные недомолвки.
Айдахо осматривался с любопытством туриста, скандирование отступило в
его мозгу на задний план. Ему припомнилось, как, готовясь к исполнению
своих обязанностей командующего, он запросил сведения об истории Онна, и
испытал такую же странную радость, как и Лито, что город стоит на реке
Айдахо.
Они находились тогда в одной из просторных палат Твердыни, в открытом
утреннему свету помещении. На широких столах которых, архивариусы
Рыбословш разложили карты Сарьера и Онна. Лито въехал на своей тележке на
пандус, с которого ему было удобно смотреть на карты. Айдахо, стоя у
заваленного картами стола, разглядывал план Фестивального Города.
- Странный проект для города, - задумчиво пробормотал Айдахо.
- У него есть только одно предназначение - публичное лицезрение Бога
Императора.
Айдахо поглядел на сегментированное тело на тележке, перевел взгляд
на тонущее в рясе этого тела лицо. Подивился, сможет ли он когда-нибудь
легко и просто смотреть на эту странную фигуру.
- Но Фестивали - только раз в десять лет, - сказал Айдахо.
- И Великое Причастие, да.
- И ты просто закрываешь этот город от Фестиваля до Фестиваля?
- Здесь находятся посольства, конторы торговых фирм, школы Рыбословш,
службы порядка, школы и библиотеки.
- Какую площадь они занимают? - Айдахо постучал по карте костяшками
пальцев. - Самое большее, десятую часть города? - Даже меньше десятой.
Взгляд Айдахо задумчиво блуждал по карте.
- А есть ли другие цели в этом проекте, государь?
- Доминирующая цель - необходимость публичного лицезрения моей
персоны.
- Здесь должны быть клерки, правительственные работники, даже простые
служащие. Где они живут?
- В основном, в пригородах.
Айдахо указал на карту.
- Это многоярусные апартаменты?
- Обрати внимание на балконы, Данкан.
- Вокруг всей площади, - Айдахо наклонился поближе, вглядываясь в
карту. - Площадь имеет два километра в диаметре!
- Обрати внимание, балконы идут ступенями, поднимаясь до кольца
верхних помещений, Элита располагается в верхних помещениях.
- И все они могут глядеть на тебя, когда ты на площади?
- Тебе это не нравится?
- Нет даже энергетического барьера, чтобы тебя защитить!
- До чего же я заманчивая мишень, верно?
- Зачем тебе это?
- Есть восхитительный миф, лежащий в основе замысла
Онна. Я лелею и распространяю этот миф. В нем говорится, что некогда
жил народ, правитель которого был обязан раз в год проходить среди
поданных в полнейшей тьме, без оружия, без доспехов. Совершая такую
прогулку через окутанную тьмой толпу своих подданных, этот мифический
правитель надевал люминесцентный костюм. А все подданные по такому случаю
облачались в черное, и на предмет оружия их никогда не обыскивали.
- Но какое имеет это отношение к Онну и к тебе?
- Прямое. Само собою разумеется: если правитель оставался живым после
такой прогулки - значит, он был хорошим правителем.
- Обысков на оружие не производится?
- В открытую нет.
- Ты считаешь, люди видят в этом мифе тебя, - это не было вопросом.
- Многие, да.
Айдахо пристально поглядел на лицо Лито, глубоко упрятанное в серой
рясе чужеродного тела. Полностью синие глаза встретили его взгляд без
всякого выражения.
"Меланжевые глаза", - подумал Айдахо. Но Лито говорит, он больше не
потребляет спайса. Его тело вырабатывает столько спайса, сколько ему
нужно.
- Тебе не нравится мое святое непотребство, мое насильственно
установленное спокойствие, - сказал Лито.
- Мне не нравится, что ты играешь в Бога!
- Но Бог может дирижировать империей, как в музыке дирижер, руководит
оркестром. Единственное ограничение моему руководству - то, что я прикован
к Арракису. Я должен дирижировать моей музыкой отсюда.
Айдахо покачал головой и опять поглядел на план города.
- А что находится позади высотных помещений?
- Меньшие, для наших посетителей.
- Но им не видно площади.
- Нет, видно. Икшианские устройства проецируют мое изображение в их
комнаты.
- А внутренний круг глядит непосредственно на тебя. Как ты входишь на
площадь?
- Помост поднимается из центра площади, чтобы явить меня моему
народу.
- Они приветствуют тебя? - Айдахо глядел прямо в глаза Лито. - Им это
разрешено.
- Вы, Атридесы, всегда рассматривали себя частью истории. - Как же ты
смышлен, что понимаешь значение приветствий. Айдахо опять перевел взгляд
на карту города.
- А школы Рыбословш находятся здесь?
- Да, под твоей левой рукой. Вот Академия, куда отправили Сиону для
получения образования. Ей было в то время десять лет.
- Сиона... я должен узнать о ней побольше, - задумчиво заметил
Айдахо.
- Уверяю тебя, ничто не препятствует осуществлению этого желания.
Сейчас, в королевском шествии, Айдахо вывело из задумчивости
внезапное осознание того, что напевное скандирование Рыбословш стало
стихать. Прямо впереди него, королевская тележка начала свой спуск в
палаты под площадью, катясь вниз по долгому покатому спуску. Айдахо, все
еще на солнечном свету, поглядел на сверкающие высотные помещения - на эту
реальность, к которой карты его не приготовили.
Молчаливые люди, смотревшие на процессию, заполняли балконы огромного
многоярусного кольца вокруг площади.
"Никаких приветствий от привилегированных", - подумал Айдахо.
Молчание людей на балконах наполнило Айдахо дурными предчувствиями.
Он вошел в наклонный тоннель. Верхний край этого тоннеля закрыл от
него площадь. Скандирование Рыбословш угасало вдали по мере того, как он
спускался вглубь. Звук шагов всюду вокруг него звучал странно усиленно.
Любопытство сменилось гнетущими дурными предчувствиями. Айдахо огляделся.
Тоннель с плоским полом был искусственно освещен и широк, очень широк.
Айдахо прикинул, что приблизительно семьдесят человек могли бы сойти в ряд
в глубины под площадью. Здесь не было толп приветствующих, только широко
растянутая линия Рыбословш молча и внимательно следивших, как мимо них
движется их Господь.
Айдахо, припоминая карты, разобрался в расположении этого гигантского
комплекса под площадью - города укрытого, под городом, места, где только
Бог Император, придворные и Рыбословши могли расхаживать без
сопровождения. Но карты ничего не рассказали ему о толстых колоннах, об
ощущении, навеваемом подавляющей грандиозностью этих настороженно
охраняемых мест, о сверхъестественной тишине, нарушаемой топотом ног и
поскрипыванием тележки Лито.
Айдахо внезапно поглядел на выстроенных в ряд Рыбословш и обнаружил,
что их губы шевелятся в унисон, безмолвно произнося одно и то же слово. Он
распознал это слово:
Сиайнок.

- Следующий Фестиваль? Так скоро? - спросил Владыка
Лито.
- Десять лет протекли, - ответил его мажордом.
Не думаете ли вы, что, судя по этому короткому диалогу,
Владыка Лито показал, будто не ведает о течении времени?

Устная История

В тот день личных аудиенций, предваряющий собственно Фестиваль,
многие обратили внимание, что Бог Император уделил новому икшианскому
послу, молодой женщине по имени Хви Нори, намного больше времени, чем ей
было отведено предварительно.
Ее ввели в середине утра две Рыбословши, до сих пор полные
возбуждения первого дня. Палата личных аудиенций под площадью, помещение
приблизительно пятидесяти метров длины и тридцати пяти ширины, была ярко
освещена. Древние ковры Свободных украшали стены - в бесценное спайсовое
волокно были вплетены металлические нити и драгоценные камни,
складывающиеся в яркие узоры. Поблекшие красные тона, которые так любили
старые Свободные, доминировали в световой гамме. Пол помещения был, по
большей части прозрачен: сияющий хрусталь аквариума для экзотических рыб,
голубизна чистой проточной воды - воды, ни капли которой не могло
просочиться в палату сквозь надежное хрустальное перекрытие, но которая
была при этом возбуждающе близко от Лито, возвышавшегося на обитом
подушками помосте, в противоположном от двери конце палаты. Едва взглянув
на Хви Нори, Лито заметил, до чего она похожа на своего дядю Молки - но
были в ней и примечательные отличия от дяди: бросавшиеся в глаза
серьезность и безмятежность походки. Хотя у нее такая же смуглая кожа,
такое же овальное лицо с правильными чертами. Безмятежные карие глаза
смотрят в глаза Лито. И волосы у нее сияюще каштановые, а не седеющие, как
у Молки.
Хви Нори излучала внутреннюю умиротворенность, и Лито ощутил, как
распространяется это воздействие вокруг нее при приближении. Она
остановилась в двух шагах от него. В ней было классическое равновесие,
что-то, отнюдь не являющееся случайным.
"Да, не случайность, а генетические манипуляции икшианцев в этом их
новом после", - с нарастающим возбуждением осознал Лито. - "Они неустанно
трудятся над собственной программой выведения определенных типов для
осуществления тех или иных функций." Функция Хви Нори была потрясающе
явной - очаровать Бога Императора, найти трещинку в его броне.
Несмотря на это, Лито обнаружил, что, по ходу развития их беседы,
неподдельно наслаждается ее обществом.
Хви Нори стояла в пятнышке дневного света, направлявшемся в палату
через систему икшианских призм. Свет, сфокусированный на ней, затоплял
полыхающим золотом всю часть зала перед возвышением Лито, его меркнущие
края освещали короткую линию Рыбословш позади Бога Императора - двенадцать
женщин, отобранных за то, что были глухонемыми.
На Хви Нори было простое одеяние из фиолетового амприэля, с
единственным украшением - серебряным ожерельем с подвеской, изображающей
символ Икса. Мягкие сандалии в тон выглядывали из-под края длинного
облачения.
- Знаешь ли ты, что я убил одного из твоих предков? - спросил ее
Лито.
Она мягко улыбнулась.
- Мой дядя Молки включил эти сведения в мою начальную подготовку,
Владыка.
Услышав, как она отвечает ему, Лито понял, что к ее образованию
приложил руку Бене Джессерит. Она совсем в их стиле контролировала свои
ответы и ощущала подтексты разговоров. Ему было видно, однако, что Бене
Джессерит оставил лишь поверхностный отпечаток на ее сознании, который так
и не проникнув до глубин, не задел душистой прелести ее натуры.
- Тебе говорили, что я затрону эту тему, - сказал он.
- Да, Владыка. Я знаю, мой предок был настолько безрассудным, что
пронес оружие и совершил попытку покушения на Тебя.
- Так поступил и твой непосредственный предшественник. Тебе ведь об
этом тоже известно?
- Я не знала об этом до прибытия сюда, Владыка. Они были глупцами!
Почему Ты пощадил моего предшественника?
- Не пощадив твоего предка?
- Да, Владыка.
- Кобат, твой предшественник, был мне больше нужен как посланец.
- Значит, мне сказали правду, - сказала она. И опять улыбнулась. -
Нельзя полагаться на то, что слышишь правду от подчиненных и начальства.
- Этот ответ был настолько откровенным, что Лито не смог подавить
усмешки. Но и веселье не помешало ему осознать, что молодая женщина
обладает целостным Умом Первого Пробуждения, основополагающим умом,
порождаемым первым шоком пробуждения сознания при рождении. Она - живая!
- Значит, ты не держишь на меня зла за то, что я убил твоего предка?
- спросил он.
- Он пытался убить Тебя! Мне говорили, Владыка, что Ты раздавил его
собственным телом.
- Верно.
- А затем, Ты обратил его оружие против Своей Собственной Святости,
чтобы продемонстрировать бесполезность этого оружия против Тебя... а это
был лучший из лазерных пистолетов, который только могли смастерить
Икшианцы.
- Свидетели рассказали правду, - сказал Лито.
И подумал: "Это показывает, насколько же мы зависим от свидетелей!".
Что касалось исторической точности, он знал, что направил лазерный
пистолет только на рубчатые части своего тела, а не на руки, лицо или
плавники. Тело Предчервя обладало феноменальной способностью поглощать
жар: химическая фабрика внутри него перерабатывала жару в кислород.
- Я никогда не сомневалась в этой истории, - сказала она.
- Тогда почему же Икс повторил эту глупость дважды? - спросил Лито.
- Они не сообщали мне об этом, Владыка. Возможно, Кобат решил
действовать самостоятельно.
- По-моему, нет. Мне представляется - чего воистину желали твои
властелины, так это увидеть, как именно умрет выбранный ими убийца.
- Кобат?
- Нет. Тот, кого они выбрали для использования их оружия.
- Кто это был, Владыка? Мне об этом не сообщали.
- Не важно. Ты помнишь, что я сказал тогда во время глупой выходки
твоего предка?
- Ты угрожал ужасными карами, если только мысль о подобном насилии
еще хоть раз придет нам на ум, - она опустила взгляд, но не раньше, чем
Лито успел заметить глубокую решимость в ее глазах. Она до предела
использует все свои способности, чтобы унять его гнев.
- Я обещал, что никто из вас не избежит моего гнева, - сказал Лито.
Она резко подняла взгляд на его лицо.
- Да, Владыка, - и теперь в ее поведении стал заметен личный страх.
- Никто не может от меня убежать, в том числе и эта бесполезная
колония, которую вы недавно основали на..., - Лито в точности назвал
координаты планеты с новой колонией, тайно основанной икшианцами - по их
твердому убеждению, - далеко за пределами досягаемости его Империи.
Она не проявила никакого удивления.
- Владыка, по-моему, именно потому, что я их предупреждала, что ты
будешь знать об этом, я и была выбрана послом.
Лито пригляделся к ней попристальней. "Что отсюда следует?" -
задумался он. Его наблюдения были тонкими и глубокими. Икшианцы, он знал,
предполагали, что расстояние и безмерно увеличенные транспортные расходы
станут надежной охраной для новой колонии. Хви Нори так не считала, о чем
и заявила. Но она уверена, что ее хозяева выбрали ее послом именно за это
- показатель икшианской осторожности. Они полагали, что у них здесь будет
друг при дворе, но такой, которого можно будет рассматривать и другом
Лито. Лито кивнул сам себе, замыслы икшианцев становились видны ему.
В самые первые дни своего правления он сообщил икшианцам точное
расположение главной базы, - сердца их технологической федерации -
считавшейся секретной. Это была тайна, которую икшианцы почитали надежно
укрытой, поскольку платили колоссальные взятки Космическому Союзу. Лито
разоблачил их секрет, обратясь к ясновидению и логическим рассуждениям, а
также благодаря консультациям со своими жизнями-памятями, среди которых
было немало икшианцев.
В то время Лито предупредил икшианцев, что покарает их, если они
будут действовать против него. Реакцией был ужас - они обвинили
Космический Союз в предательстве. Это так развеселило Лито, что он
разразился смехом, ошеломившем икшианцев. Затем холодным обвинительным
тоном он уведомил их, что у него нет нужды в шпионах, лазутчиках и других
обычных ухищрениях правителей.
"Разве они не верят, что я Бог?"
С тех пор икшианцы проворно откликались на его запросы. Лито не
злоупотреблял этими взаимоотношениями. Его требования были умеренными -
механизм для того, приспособление для этого. Он мог просто изложить свои
нужды, а вскоре икшианцы поставляли ему требуемую техническую игрушку.
Лишь однажды они попробовали вмонтировать губительный механизм в одно из
своих устройств. Лито истребил всю икшианскую делегацию не успевшую еще
даже распаковать подношение.
Пока Лито размышлял, Хви Нори терпеливо ждала. Ни малейшего признака
нетерпения не отразилось на ее лице.
"Прекрасно", - подумал он. С точки зрения его долгого сотрудничества
с икшианцами, это - новая стадия. Все соки заструились быстрее по телу
Лито. Обычно его не очень зажигали те страсти, кризисы и необходимости,
которые подвигали его к действию. У него часто было ощущение, будто он
пережил свое время. Но присутствие Хви Нори говорило он необходим. Это его
радовало. Лито чувствовал, что, возможно даже, икшианцы добились
частичного успеха со своим механизмом для усиления линеарного предвидения
навигаторов Космического Союза. Он вполне мог упустить среди потока
больших событий такую малость. Действительно ли они могли создать такую
машину? Каким бы она была чудом! Он намеренно отказался пользоваться
своими силами даже для малейшего исследования такой вероятности.
"Я хочу быть удивлен!"
Лито благожелательно улыбнулся Хви.
- Как они подготовили тебя для моего обольщения? - вопросил он.
Она и глазом не моргнула.
- Я заучила на память ряд ответов и реакций на определенные ситуации,
- ответила она. - Я выучила именно то, что было предписано, но не намерена
этим пользоваться.
"А это как раз то, чего добиваются", - подумал Лито.
- Сообщи своим властителям, - сказал он, - что ты именно тот вид
наживки, которым можно успешно водить перед моим носом. Она склонила
голову.
- Если это устроит моего Владыку.
- Да, сделай это.
Он позволил себе небольшое сканирование времени, чтобы узнать
непосредственное будущее Хви, проследил через это нити ее прошлого. Хви
виделась ему в текучем будущем, в потоке, изобиловавшем многими
отклонениями. Она узнает, что Сиона - это только случайный путь, если
только не...
Вопросы поплыли перед мысленным взором Лито. Советником икшианцев
был, конечно, кормчий Космического Союза, он явно отметил беспорядок,
который вызывает Сиона в материи времени. Действительно ли этот кормчий
полагал, что может обеспечить надежную защиту против обнаружения всех их
замыслов Богом Императором?
Это зондирование времени длилось несколько минут, но Хви не
пошевелилась. Лито внимательно на нее поглядел. Она казалась вне времени -
глубоко, безмятежно отстранившейся.
Он никогда прежде не сталкивался с обычным смертным, способным вот
так ждать перед ним, не проявляя какой-нибудь нервозности.
- Где ты родилась, Хви? - спросил он.
- На самом Иксе, Владыка.
- Я спрашиваю конкретно: о здании, его расположении, твоих родителях,
людях вокруг тебя, друзьях и семье, о твоей школьной учебе, обо всем
таком.
- Я никогда не знала своих родителей. Мне говорили, что они умерли,
когда я была еще младенцем.
- Ты в это веришь?
- Сначала... конечно, позже я стала фантазировать. Я даже воображала,
что мой отец - это Молки... но..., - она покачала головой.
- Тебе не нравится твой дядя Молки?
- Нет, не нравится. Но я восхищаюсь им.
- Реакция, как у меня, - сказал Лито. - Ну, а как насчет твоих друзей
и твоих школьных лет?
- Моими учителями были специалисты, даже кое-кто из Бене Джессерит
был привлечен, чтобы подготовить меня по контролю над эмоциями и
способности к наблюдению. Молки говорил, - меня готовят к великим вещам.
- А твои друзья?
- По-моему, я никогда не имела настоящих друзей - вокруг меня были
только люди, входившие со мной в контакт только ради определенных целей
моего образования.
- А эти великие вещи, для которых тебя готовили - кто-нибудь
когда-либо говорил о них?
- Молки говорил, что меня готовят для того, чтобы очаровать Тебя,
Владыка.
- Сколько тебе лет, Хви?
- Я не знаю моего точного возраста. Предполагаю, мне около двадцати
шести лет. Я никогда не справляла свой день рождения. Я узнала о дне
рождения только случайно, один из моих учителей спросил, почему его не
было. С тех пор я никогда больше не видела этого учителя.
Лито непроизвольно был очарован этим ответом. Его наблюдения давали
ему твердую уверенность, что не было никаких вмешательств Тлейлакса в ее
икшианскую плоть. Она не вышла из тлейлаксанского чана. Почему же тогда
вся эта таинственность?
- Твой дядя Молки знает твой возраст?
- Может быть. Но я не видела его уже много лет.
- Хоть кто-нибудь когда-либо говорил тебе, сколько тебе лет?
- Нет.
- Почему, как по-твоему?
- Может быть, они полагали, что я сама спрошу, если заинтересуюсь.
- И ты заинтересовалась?
- Да.
- Но почему же не спросила?
- Сперва я подумала, что где-то должна быть запись об этом. Я искала.
Нигде ничего не было. И тогда я пришла к выводу, что они не ответят на мой
вопрос.
- По тому, что ты мне о себе рассказываешь, Хви, этот ответ меня
очень радует. Я тоже ничего не ведаю о твоем происхождении, но я могу
предложить догадку, приоткрывающую завесу о месте твоего рождения.
Ее глаза сосредоточились на его лице с напряженным вниманием, в
котором не было ни капли притворства.
- Ты родилась внутри той машины, которую твои владыки пытаются
довести до совершенства для Космического Союза, сказал Лито. - В ней ты и
была зачата. Может быть даже, именно Молки, действительно был твоим отцом.
Это неважно. Ты знаешь об этой машине, Хви?
- Предполагалось, что мне не следует об этом знать Владыка, но...
- Еще одна нескромность одного из твоих учителей?
- Нет, самого моего дяди.
Лито не мог удержать смеха.
- Ну и проказник! - проговорил он. - До чего же очаровательный
проказник!
- Владыка?
- Это его месть твоим властителям. Ему не понравилось, что его
отозвали от моего двора. Он сказал мне в то время, что на его место
прибудет человек, которого и дураком не назовешь.
Хви пожала плечами.
- Сложный человек он, мой дядя.
- Слушай меня внимательно, Хви. Некоторые из твоих подчиненных здесь,
на Арракисе, могут быть для тебя опасны. Я всегда защищу тебя, насколько
смогу. Ты понимаешь?
- По-моему, да, понимаю, Владыка, - она с глубокой серьезностью на
него поглядела.
- А теперь, вот послание для твоих властителей. Мне понятно, что они
прислушивались к кормчему Союза, и пошли на рискованный сговор с
Тлейлаксом за моей спиной. Скажи им, - для меня их цели совершенно ясны.
- Владыка, я не владею знанием о...
- Мне яснее ясного, как они тебя используют, Хви. По этой причине, ты
сообщишь своим властителям, что должна быть постоянным послом при моем
дворе. Я не приму другого икшианца. А если твои хозяева проигнорируют мои
предостережения, попытавшись и дальше перечить моим желаниям, я сокрушу
их.
Из глаз ее выступили слезы и покатились по щекам, но Лито был
благодарен, что она не высказала никаких других внешних проявлений своих
чувств - таких, как упасть перед ним на колени.
- Я уже их предостерегала, - сказала она. - И вправду предостерегала.
Я говорила им, что они должны повиноваться Тебе.
Лито было видно, что все это правда.
"Какое же чудесное создание - Хви Нори", - подумал он. Она
представлялась воплощенным сгустком добра, именно ради этого выращенная и
воспитанная своими икшианскими властителями, с тщательным расчетом
эффекта, который она произведет на Бога Императора.