Тёмный 071 - 14 Февраля 2024 - Персональный сайт

Главная » 2024 » Февраль » 14 » Тёмный 071

21:07

Тёмный 071

***
===
До того, как он получил в школе прозвище Мямля Обри, он носил совсем иное прозвище. Обри-Без-Промаха.
Триш слушала всё это и качала головой.
А эвен Обри, видя неожиданный интерес девушки-аристократки к её простому сыну, рада была стараться. Она сдала Тома с потрохами, описав в подробностях все его похождения, о которых сам Том, скорее всего, предпочёл бы умолчать.
Да, это был очень хороший день.
Впервые за долгое время.
Все с удовольствием помогли эвен Обри по хозяйству. Сьюн особенно меня удивила: она собирала фрукты, кормила кур, подрезала кусты, она будто не могла остановиться и собиралась переделать все дела — любые, что подвернутся под руку, пока она ещё жива.
Уже поздно вечером, когда все улеглись спать, а я безрезультатно пытался уснуть в одной из гостевых комнат на втором этаже, дверь приоткрылась и в полумраке мелькнула белая сорочка.
Через несколько секунд кто-то прокрался ко мне под покрывало.
Понятно кто.
— Не могу уснуть, — это был шёпот Сьюн.
К моему плечу прижалась ... . Белая Сова пристроилась рядом и крепко обняла.
— Был такой хороший день, правда? Я даже забыла обо всём плохом.
День, и правда, был хороший, но, в отличие от Сьюн, я о плохом всё же думал. Из головы не выходил образ Ниманда, постепенно складывалась мозаика из разрозненных данных, и самое главное — та самая паршивая догадка находила всё больше логичных подтверждений. Правда, она была настолько жуткой, что я еле допустил, что она вообще возможна.
Мои мысли остановила рука Сьюн.
Она нежно провела мне по груди ... . Девушка томно выдохнула мне в ухо:
— Пусть этот день закончится ещё лучше… ты же не против?
Какое там против.
Ответом для Сьюн была ... реакция моего организма. ...
— И минн леосу вар ви, — прошептал я, глядя на Сьюн.
Она меня не поняла.
Тихо рассмеялась и наклонилась к моему лицу.
— Ты так смешно бормочешь.
Через несколько секунд её смех сменился ... . ...
Каждую секунду.
Моя память впитывала мгновение за мгновением, чтобы помнить их всю мою жизнь. Возможно, для этого мне даже не нужно было использовать заклинание Светлый образ, которое я произнёс несколько минут назад.
* * *
Меня разбудила дрожь.
Дрожали не только кровать и пол, но и весь дом эвен Обри. Я отчётливо ощутил это ещё до того, как проснулся, ну а когда действительно проснулся, то сразу разбудил Сьюн и вскочил, как ужаленный.
Пока Белая Сова накидывала на себя сорочку, я быстро натянул штаны и бросился к окну. Сначала подумал, что на улице светает, но когда отдёрнул занавеску, то увидел, что в жутком пламени полыхает сад.
Огонь стремительно подступал к дому. Не успел я осознать весь ужас, как на нижнем этаже закричала эвен Обри:
— Тюдор! Что с Тюдором?!..

***

===

Книга 6. Эпизод 7.

— Ищи Фонтея и Триш, а я найду родителей! — крикнул я Сьюн, а сам выскочил из комнаты.
Помчался, в чём был — в одних штанах и босиком.
Пронёсся по коридору и кинулся вниз по лестнице на первый этаж. Именно оттуда кричала эвен Обри. Правда, сейчас крики женщины стихли.
Гостиная уже горела, и стеной огня отрезало путь к выходу — полыхала прихожая вместе с дверью.
В едком, плотном дыму сложно было хоть что-то рассмотреть, и чтобы не задохнуться и не потерять сознание, я облачился в доспех. Теперь у меня имелось несколько минут в запасе.
Кроме дыма, гостиную застилала зелёная пыль.
Яд.
Это был яд!
Эвен Обри я обнаружил внизу, на первых ступенях лестницы. Она надышалась не только дыма, но и яда, и теперь лежала без сознания, да ещё и головой о перила при падении ударилась — на виске была кровь.
Я быстро поднял женщину на руки и ещё раз осмотрелся, выискивая глазами Тюдора. Если эвен Обри кричала что-то про него, то она должна была видеть его прямо тут, в гостиной.
Так никого и не обнаружив, я рванул к окну со стороны заднего двора.
Ту часть дома ещё не успел охватить сильный огонь. Сам-то я пламени не боялся — кроме доспеха, меня защищал ещё и фантомный покров — но вот женщина в моих руках могла пострадать.
В доспехе я почти не ощущал её веса, хоть эвен Обри и не была худышкой. Разбив стекло плечом, я вывалился наружу вместе с оконной рамой и осколками, снова вскочил и отнёс эвен Обри подальше от огня, положив её на траву посреди двора.
— Киро! — Из полыхающего дома выскочил Гектор.
Весь в чёрной копоти, с дымящимся шлемом, он нёс на руках своего домината. Триш Лаван, как и эвен Обри, была отравлена дымом и ядом.
Я рванул обратно в дом, на бегу выкрикнув Гектору:
— Ты видел моих родителей?
Он мотнул головой.
Пламя уже охватило весь дом, треск стоял жуткий, от жара во дворе плавился воздух. Я снова кинулся через огонь к разбитому окну, заскочил в гостиную и увидел, как из клубов дыма в меня летит… горящий шкаф.
Огромный, фпыврчш, посудный шкаф!
Я успел увернуться, но краем раскалённой махины меня всё же задело и сшибло с ног. Грохот, звон и хруст оглушили гостиную. Я рухнул спиной на подоконник, а на меня свалилась ещё и огромная охваченная огнём портьера.
А потом послышался чёткий приказ:
— Балф, размер! Балф, атака!
В ту же секунду из дыма появился гигантский скорпион, и в подоконник, совсем рядом со мной, хлестануло жало. Огромная игла с ядовитыми железами! Из пробоины брызнула ярко-жёлтая слизь, капли зашипели на моём доспехе.
Это был ядовитый питомец довольно сильного мага.
— Уйди-и-и-и… оставь моего сына! — прохрипел злой голос Тюдора где-то в дыму.
Значит, он ещё жив!
Жив!
Отшвырнув от себя куски обгоревших штор, я погрузился во тьму и ринулся на голос. Путь мне преградил противный скорпион, но зря он это сделал. В него молниеносно отправилась лавина Шквального урона, на всю катушку, чтобы уничтожить тварь наверняка.
Скорпион отшатнулся и задёргался в агонии, по полу застучали и заскребли его лапы, хвост с жалом наклонился в сторону. Я не стал ждать, пока он сдохнет и откинул его Точечным вихрем. Питомец рухнул в горящую стену, заверещал и взорвался, исчезнув в воздухе.
Внезапно мутные клубы дыма снесло сильным ветром, возникшим будто из ниоткуда.
Сначала я подумал, что подоспел Фонтей.
Но когда дым сдуло, то глазам предстала странная и страшная картина: истекающий кровью и окутанный ядовитыми парами, Тюдор Нобу стоял, подняв руки и шепча заклинание.
Вихрь ветра принадлежал именно Тюдору, и это был необычный вихрь — чёрный, со светом по середине. Он будто вбирал в себя полыхающий вокруг огонь, перемалывал его в себе, как мясорубка, а затем выплёвывал затухающие искры. Пламя с гудением наматывалось на чёрную воронку, искрилось и исчезало прямо на глазах.
Эта необычная техника тушения огня была мне не знакома.
Зато я понял, что Тюдор Нобу был магом-словесником, и не таким уж слабым, как мне думалось сначала. Он уничтожал огонь быстро и уверенно, не смотря на раны и отравление ядом, а заодно атаковал того, кто стоял посреди гостиной.
Этого мужчину я когда-то уже видел в школе, в Квартале Кэрулим, когда приходил однажды домой к учителю Сато.
Кажется, его звали Алан Норприз.
Он был соседом учителя Сато и преподавал на Факультете Ядов и Смол. Нервный, с рваными движениями, высокий и со странным цветом волос, вроде горчичного.
Предатель. Перебежчик из Трон-Стронга в школу Капиату. Он одним из первым откликнулся на зов клана Скендеров.
Я атаковал его в то же мгновение, применив Незримый плен.
Сработало сразу. Маг яда четвёртой высоты не смог отбить мою мощную атаку. Его подбросило в воздух и распяло в раскалённом воздухе. В этот момент на лестнице появились Сьюн и Фонтей.
Фонтей сильно кашлял, согнувшись к самым ступеням, а Сьюн еле держала его за плечи, чтобы он не свалился. Я следил за ними только краем глаза, не выпуская из-под контроля Норприза, но тут из соседней комнаты выскочила Сибилла.
Она хромала, её окровавленная сорочка была разодрана на подоле.
За женщиной нёсся ещё один скорпион…
Не может быть! Ещё один?.. У Норприза было два питомца?..
А потом появился ещё один. Позади Сьюн и Фонтея мелькнуло гигантское жало.
— Сза-а-а-а-ади! — заорал я Белой Сове.
— Квин, Лич… убить… — хрипнул Норприз, понимая, что это будут последние слова в его жизни.
Так и вышло.
Мы втроём сработали одновременно. Фонтей развернулся и ударил по второму скорпиону световым мечом, возникшим в его руке. Сьюн же атаковала первого скорпиона, рванув на него и снося Туманной косой за один удар.
Ну а я рубанул мечами прямо по висящему в воздухе магу, отсекая ему голову.
— Тюдо-о-о-о-ор… — простонала Сибилла, бросившись к мужу.
Тот упал на бок.
Я вышел из тьмы, подскочил к Тюдору и подхватил его одной рукой, а второй прикрыл Сибиллу, и вместе мы кинулись к окну. Сьюн тем временем помогала Фонтею — тот снова сильно кашлял и еле держался на ногах. Таким ослабленным я не видел его даже после ранения в живот.
Мы наконец покинули полыхающий дом.
И если честно, я всё ещё не понимал, что это была за странная атака. Маг четвёртой высоты даже с тремя ядовитыми питомцами — не слишком мощная сила, чтобы с ней не справились несколько высокоранговых магов и два ратника.
Алана Норприза отправили на смерть.
Наверное, он и сам это понимал, но всё равно явился, и было в этом что-то странное и тревожное. Вроде бы все спаслись, а враг был убит, но сомнения никак не хотели покидать голову.
Всё стало ясно несколько минут спустя, когда я положил Тюдора на траву и быстро осмотрел его раны. У него было пробито бедро, а оттуда вперемешку с кровью сочился жёлтый яд — именно туда успело угодить жало скорпиона Балфа. Того самого, который напал на меня первым. Похоже, сначала он атаковал Тюдора, а уже потом меня.
Сибилла держала на коленях голову мужа и гладила его по волосам, а он уже еле открывал глаза и порой тихо покашливал.
— Ничего… всё будет хорошо, — шёпотом утешал он жену и даже улыбался.
Ни эвен Обри, ни Триш ещё не пришли в себя. Их опекал Гектор.
Ослабленный Фонтей опустился на колени рядом с Тюдором и тоже осмотрел его рану, затем вынул из кармана две заклинательных свечи, вот только применять не спешил. По его лицу было видно, что что-то не так: маг-джадуг нахмурился и поглядел на меня.
— Кажется, жало всех скорпионов Норприза содержало необычный яд… не такой, как у обычных скорпионов… но я не пойму, что это…
Он нахмурился сильнее, приложил ладонь к ране Тюдора и замер, закрыв глаза. Сибилла, я и Сьюн напряжённо ждали, что он скажет.
Тем временем дом эвен Обри продолжал гореть.
Искры летели в светлеющее небо, трещали доски, дымились истлевшие деревья сада. Жар от горящего дома охватывал двор, но меня почему-то морозило. И вряд ли дело было в том, что на мне имелись только одни штаны.
Дурное предчувствие пробирало до костей — вот что это было.
— О боги… Киро, — через минуту заговорил Фонтей, распахнув глаза. — Это же тот самый яд. Тот самый. Помнишь, когда-то полумаг Пилигрим отравил им Кезария, ещё при нападении на школу? Яд щитомордой медузы, монстра большого круга…
Фонтей внезапно пошатнулся и отстранился от Тюдора, а тот приподнял голову с колен жены и прошептал:
— Сын… где он? Где Киро?
Я опустился рядом с ним и взял его за похолодевшую руку.
Тюдор с облегчением выдохнул, ощутив, как крепко я сжал его ладонь, и снова положил затылок на колени Сибиллы.
— Ближе… — попросил он.
Когда я склонился к его бледному и вымазанному в саже лицу, он прошептал мне на ухо:
— Ты вернул мне гордость… честь и веру в себя… я не знаю, кто ты такой, откуда пришёл и куда отправишься дальше… но я благодарен тебе… защити Сибиллу, не бросай её… и девочки… они так тебя любят… Рин и Та… Таби…
С именем дочерей на устах он перестал дышать.
Сибилла склонилась к мужу и тихо разрыдалась, а я ещё долго держал его за руку. Держал, стиснув зубы до скрипа, а сам с новой силой ненавидел Ниманда. Я будто завяз в своей злости, но тут Сьюн вдруг выкрикнула:
— Фонтей! Он потерял сознание!..
* * *
Это был второй удар.
Не менее сильный, чем смерть Тюдора. Ослабевший маг-джадуг завалился набок, бледный, как мертвец.
— Адами Фонтей! — Я бросился к нему и трясущимися пальцами проверил у него пульс.
Тот почти не прощупывался, но всё же был.
— Киро… посмотри сюда, — пробормотала Сьюн.
Она показывала на правую лопатку Фонтея — там зияла небольшая рана. Удар прошёл по касательной, но всё же задел кожу. Ткань одежды по краям раны вымазалась жёлтой слизью. Значит, скорпион всё-таки успел ударить мага прежде, чем тот его убил.
— Яд щитомордой медузы… — Я посмотрел на Сьюн и Гектора. — Как лечили Кезария, когда Пилигрим отравил его ядом медузы?
— Кезария лечил Фонтей. Только он смог бы, — ответил Гектор. — Ну и Каскады, конечно.
Я сжал кулаки.
— А кто вылечит его самого?.. Кто обладает такой же силой целительства?
Сьюн опустила глаза.
— Никто, Киро. Никто.
На меня обрушилась лавина эмоций. Внутри зашкаливала ярость от бессилия и ненависти. Что делать?.. Рядом со мной лежал мёртвый Тюдор, рыдала Сибилла, умирал Фонтей и никак не могли прийти в сознание Триш с эвен Обри.
Я схватил заклинательные свечи, упавшие на землю из рук Фонтея, и стиснул их в ладонях.
— Как ими пользоваться? Что делать? Скажите мне!
— Это мог только Фонтей, — ответила Сьюн, закусив дрожащую губу.
Я выдохнул, сильнее стиснул свечи и зажмурился до боли.
Победить саму смерть было не в моей власти! В этом жутком смятении я не сразу заметил, что во дворе появился портал Трон-Стронга. И лишь когда к нам приблизились три высоких фигуры, во мне снова появилась надежда.
Альмагор Стронг, Кезарий и Фламер Волькири.
Возможно, они смогли бы помочь хотя бы Фонтею.
Директор бросился к лежащему на земле магу-джадугу и обхватил его за плечи.
— Филат… о нет, Фила-а-ат… — Он быстро осмотрел его рану.
Моя надежда угасла почти сразу.
Когда Стронг узнал про яд щитомордой медузы, то сразу стало ясно — с этой бедой не справится никто, кроме самого Фонтея.
— Даже он сам еле победил тогда действие этого яда, — ответил директор, хватаясь за лоб. — Нужен невероятный навык целительства… а его нет ни у кого из нас, кроме него.
— Я тогда долго пробыл в коме, — добавил Кезарий. — Фонтей приложил все свои немалые силы, чтобы вытащить меня с того света. И, судя по всему, маги Ниманда объединили силы с полумагами Дуивеля, чтобы снова воспользоваться этим редким ядом.
— Может, помогут помощницы Фонтея из больничного чертога? — спросил Волькири.
Директор не ответил на вопрос, но откровенно покачал головой, давая понять, что ответ тут может быть только один — скоро мы потеряем и Фонтея.
Стронг посмотрел на мёртвого Тюдора, опустился рядом с ним на колени и прошептал:
— Всё-таки они исполнили приказ Ниманда. — Его ладонь легла на лоб погибшего. — Покойся с миром, воин.
Было видно, как смертельно он устал прощаться с погибшими и хоронить близких. Скорбь и ярость исказила его лицо, он со злостью посмотрел на небо, будто вопрошая у него, когда всё это кончится… а потом неожиданно вздрогнул и снова посмотрел на Тюдора. Его ладонь переместилась со лба Тюдора на шею, пальцы быстро прощупали пульс.
Сибилла замерла, наблюдая за Стронгом.
Я тоже замер. Да и все остальные.
Директор прижался ухом к груди Тюдора, прикрыл глаза и зашептал, растягивая слова, с придыханием — почти запел. Я медленно опустился рядом с Сибиллой и уставился на Стронга, боясь сказать хоть слово.
Стронг наконец поднял голову и глянул на Сибиллу.
— Ваш муж ещё жив, эвен Нобу. Он в глубочайшей коме. В такой же скоро окажется и Фонтей.
Сибилла распахнула воспалённые глаза и медленно поднялась, после чего закрыла ладонью рот, зажмурилась и зарыдала с новой силой. Но теперь, кажется, больше от счастья и неверия.
Её худые плечи заходили ходуном от немого плача. Она совсем побледнела, затряслась всем телом, и я не придумал ничего другого, кроме как крепко обнять её.
У меня и самого внутри всё будто вибрировало и дрожало.
— Всё хорошо, мам, — прошептал я. — Мы поможем ему, обязательно поможем.
— Киро, сынок… — Сибилла сжала меня в объятьях и уткнула лицо в моё плечо, а я гладил её по волосам и шептал, что всё будет хорошо.
В это время директор велел перенесли всех отравленных в портал.
Гектор взялся нести Фонтея, Волькири забрал Тюдора, Кезарий взял эвен Обри, а я мягко отстранился от Сибиллы, которая немного успокоилась, после чего поднял на руки Триш.
Так, в мрачном шествии, под треск догорающего дома, мы покинули это когда-то райское место.
* * *
В школу портал прибыл рано утром.
Когда ворота открылись, я увидел, что нас встречают ученики и преподаватели. Они мрачно наблюдали, как мы одного за другим выносим раненых и потерявших сознание. Из толпы вдруг выскочил Том Обри.
Увидев мать на руках у Кезария, он ринулся к ней.
— Ма-а-а-ама!
От этого вопля во мне снова всё напряглось и передёрнулось.
Совсем недавно тот же самый Том Обри пытался скрыться от своей матери, чтобы не терпеть её нытьё и чрезмерную заботу, а тут выдал такой душераздирающий крик, что пробрала дрожь.
Ну а потом настала очередь сестёр Нобу.
Рин и Таби бросились к родителям, бледные и ошарашенные. Рин стиснула мать в объятьях, а Таби расплакалась и схватила руку отца, которого нёс Волькири. Ну а когда из портала вышел Гектор с Фонтеем на руках, эмоций не сдержали все, кто стоял на площадке перед порталом.
Вся толпа ринулась вперёд, и только громкая просьба директора остановила натиск желающих хоть как-то помочь.
Никто помочь всё равно бы не смог.
Мы отнесли всех в больничный чертог, и когда я увидел, что рядом с кроватью моего брата Броннана теперь на таких же больничных койках лежат Тюдор, Фонтей, Триш и мать Тома Обри, в моей душе будто что-то надорвалось.
Если бы я не попросил тогда Тюдора отыскать ферму Ниманда, ничего бы этого не было. И если бы Том Обри сейчас подошёл и врезал мне по лицу, а сёстры Нобу наслали на меня свою кобру, я бы не возражал.
— Ты не виноват, — услышал я шёпот Сьюн за спиной. Она, как тень везде следовала за мной. — Тюдор был счастлив помочь. Я видела это. Он гордился. Нет, ты не виноват.
Ответить мне было нечего.
Всё будто провалилось в беспросветную пропасть, из которой не было выхода.
Я не стал ни с кем разговаривать, даже когда меня окружили студенты. Майло и Зак, Сет Йорго и Балб, Цефея Саган и Пузырь Филли — кого только не было в этой толпе. Все расспрашивали, что случилось, а у меня будто язык отсох.
Я кивнул всем, соврав, что тороплюсь, и поспешил скрыться в общежитии, в комнате восемнадцать. Со мной зашла Сьюн. Она тихо закрыла дверь и села рядом на кровать. Молчали мы, наверное, около часа.
Сидели и молчали.
А потом я поднялся и хрипло произнёс:
— Я знаю, кто такой Ниманд.
Сьюн подняла на меня глаза, полные ужаса.
— Знаешь?
Я кивнул, накинул на себя плащ от формы, сунул грязные ноги в туфли и направился к выходу, попросив Сьюн за мной не ходить. Она спорить не стала — возможно, решила, что я хочу побыть один. На самом деле, мне срочно нужен был Стронг, и я прямиком отправился в кабинет коменданта первого общежития.
Уже на подходе к кабинету я услышал громкий возглас за дверью:
— Почему ты не сказал мне раньше, Фламер?! — Это был голос директора. — Пока я из тебя клещами не вытащил, ты молчал!!
Таким злым он редко когда бывал, но в свете последних событий даже удивляться не пришлось.
Ответ прозвучал не менее злым и громким:
— Потому что это не моя тайна, Альмагор!!!
Мне было плевать, о чём спорили Стронг и Волькири — я пришёл поговорить о Ниманде.
После моего стука, дверь распахнулась почти сразу. Меня встретил сам директор, раскрасневшийся от гнева, но и на это мне было плевать.
— Если вы, как регент, опасаетесь произносить вслух свои неподтверждённые догадки, то это сделаю я, — заявил я ему с порога. — Молчать не имеет смысла. Нужно, чтобы…
— Ты как раз вовремя! — Он ухватил меня за плечо и втащил в кабинет.
Дверь захлопнулась.
В кабинете, кроме директора и Волькири, никого не было, но казалось, будто здесь куча народу — до того обстановка была раскалена.
— Сейчас ты и Фламер отправитесь в одно интересное место. — Директор прищурился и смерил охотника гневным взглядом. — Вряд ли в том месте, куда вы отправитесь, будут рады видеть регента Атласа. Но вот простой ученик, ищущий знаний, вероятно, сможет попасть в их обитель.
Волькири кашлянул и перевёл взгляд на меня.
— Собирайся, Киро. Приведи себя в порядок и переоденься в хороший костюм. Нужно быть опрятным, они обращают на это внимание. И возьми с собой любую книгу, чтобы подарить. Это будет сложный визит, но ты уж не подведи…

Книга 6. Эпизод 8.

Директор не дал мне сказать ни слова.
Ни о Ниманде, ни о своих догадках.
Он выпроводил меня и охотника Волькири из кабинета и захлопнул за нами дверь, бросив напоследок только:
— Возьмите с собой Люче.
Оставшись в пустом коридоре с охотником, я хмуро уставился на него, а тот лишь потёр вспотевший лоб и пробормотал:
— Нас ждёт сложный вечер…
Я продолжал хмуриться: сейчас мои мысли были заняты только одной сложностью.
— Вы ведь тоже догадались, кто такой Ниманд? И директор догадался. Так почему вы оба молчите?
Волькири ответил, но слишком уклончиво:
— Мы отправляемся искать доказательства. Как только найдём, так и расскажем об этом вслух.
Он никак не мог прийти в себя после разговора со Стронгом, это было видно.
— Собирайся, Киро. Я всё расскажу по дороге… по дороге в музей…
— Куда? — Мои глаза полезли на лоб: какой ... музей. Нашёл время!
— В Музей древних манускриптов при Хранилище древностей Атласа, — быстро и нервно ответил Волькири и больше ничего не стал пояснять, хоть я и пытался выспросить детали.
Бесполезно. Он молчал.
Уже через час мы стояли в портале: я, Люче и Фламер Волькири. И каждый из нас выглядел совсем не так, как обычно.
Охотник теперь был похож не на охотника, а напоминал чиновника, ну или бандита, который надел костюм: белая рубашка, брюки, строгий пиджак, галстук, начищенные туфли.
И никакого оружия, конечно.
А ещё он причесался, надел очки и прихватил с собой книгу, сунув её подмышку. Это было руководство по использованию ружья для стрельбы снарядами с пламенной золой.
Видеть Волькири таким было настолько непривычно, что я всё время на него косился и будто никак не мог узнать. Он даже помолодел лет на десять, посвежел, стал холёным и статным. Только его шрамы, обожжённое ухо и жёсткий взгляд выдавали, что он всё же слишком далёк от чиновничьих кабинетов.
— А очки вам зачем? — тихо спросил я. — Вы же отлично видите. Разве нет?
— Вообще-то, у меня с детства падает зрение, и с каждым годом становится только хуже, — нехотя признался Волькири. — Это большой секрет и вечный недостаток моего обречённого рода, но видеть мир чётче мне помогают заклинания, иначе бы я никогда не получил ту должность, которую имею. На самом деле все Волькири испокон века рождались с плохим зрением, даже Хилар такой была, хоть и пыталась скрыть это, как и я…
Вспомнив про погибшую дочь, он опустил глаза и смолк.
Я не стал его допекать, хоть и злился, что охотник что-то вечно недоговаривает. Выяснилось, что зрение у него плохое, а спасается он заклинаниями, и, судя по всему, это была далеко не единственная тайна Фламера Волькири.
— Говорят, существовал только один такой род… где дети рождались с плохим зрением, будто за что-то расплачивались… — прошептала Люче.
И тоже замолчала.
Она стояла в целомудренном платье с воротником под самое горло и теперь была похожа на учительницу. Её образ дополняла большая книга, на которой значилась надпись «Великий Эрб. Поэма о незапамятных временах».
Ну а я выглядел, как выпускник, собравшийся на школьное торжество.
Напялил костюм, причесался и аккуратно залепил пластырем ссадину на скуле. Точнее, Сьюн залепила. Она так рассердилась, что я не взял её с собой, что была готова залепить мне пластырем не только скулу, но и всё лицо.
Целительские способности моего ратника ослабли, и даже небольшую ссадину Сьюн не смогла убрать сразу и до конца. Наверное, злилась она ещё и на это.
Пока портал перемещался, все молчали, даже Люче, а ведь Волькири ни мне, ни ей, так и не сказал, что именно мы будем делать в музее. Лишь попросил ничего не спрашивать и приготовить книгу в дар какому-то человеку, который «просто любит читать». Так и сказал — он просто любит читать и всегда ждёт дара от своих редких гостей.
Я тоже прихватил книгу.
Взял, что первым попалось на глаза, потому что очень торопился. Это была «Теория уровней», лекции по которой вела Парнилла Грид, погибшая при нападении Ткача на школу. Не знаю почему я взял именно «Теорию уровней», а не «Историю тёмных рас», например, или чего попроще.
Вообще плевать.
Я стоял в портале и нервно сжимал книгу, а сам думал о Ниманде.
Всё сходилось, всё указывало на личность врага и подтверждало самые неприятные догадки — совершенно всё, что происходило за последнее время: и вышитые портреты, и реакция Ниманда на облаву, и смена тел для его жизни, и его союзники.
Всё.
Но чего-то не хватало, чего-то такого, что разъяснило бы самое главное, и, кажется, именно за этим директор и отправил меня, Люче и охотника к какому-то неизвестному человеку.
Перед тем, как ворота портала открылись, Волькири наконец кое-что пояснил, хотя ничего конкретного всё же не сказал:
— Как только выйдем, вы должны делать всё, что я скажу. Никаких лишних движений, никаких вопросов. Молчите и повторяйте за мной все жесты. Человек, к которому мы идём, давно не выходил в мир и не знает последних новостей, поэтому я представлю вас, как простых студентов из Трон-Стронга, ясно?
Он смерил нас требовательным взглядом.
— Вы просто ищете знаний в древних писаниях Атласа, чтобы помочь своим друзьям. Люче ищет помощи умирающим от яда медузы, а Киро ищет способ помочь умирающему ратнику. Начнём с этого. Никакого Ниманда, никакой войны. Люче, никаких попыток ментально просмотреть этого человека. Киро, никаких попыток надавить на него, никаких требований и ультиматумов, и, конечно, никакого доспеха и боевых демонстраций. Всё ясно? Ясно или нет?
И пока я и Люче не сказали «Ясно», он не сводил с нас взгляда.
Когда портал наконец прибыл в место назначения, и распахнулись ворота, перед нами предстала скалистая местность в лучах заходящего солнца. Ни деревца, ни кустика на сотни километров вокруг.
Нам открылась широкая площадь и высоченная каменная лестница внутри ущелья, а за лестницей — фасад гигантского здания, вырубленного прямо в отвесном скалистом обрыве.
Таких фасадов, вырубленных в скалах, тут насчитывалось три, и все они были разными.
Тот, что посередине — с колоннами, а по бокам — со статуями, держащими крышу на своих ладонях. Всего статуй было четыре. Огромные, метров под шестьдесят, гиганты имели вид бесполых существ: лысые, с равнодушными лицами, в длинных одеждах и босиком. Их глаза смотрели ровно перед собой, но, казалось, заглядывали в самую душу.
Но и это было не всё.
Скалы вокруг темнели проёмами окон и дверей, тоже вырубленными в камнях. Крыши, лестницы, площади, колодцы, улицы и стены, украшенные резными рисунками — это была целая деревня, только давно заброшенная, полуразрушенная и занесённая песком. Время здесь закостенело, застыло на одном мгновении прошлого.
Волькири направился к центральному зданию с колоннами, я и Люче молча пошли следом.
Сестра директора всё чаще косилась на меня: она хоть и была медиумом в прозрении, но тоже не понимала, зачем мы явились в Музей древних манускриптов.
— Я тут впервые, — шепнула она мне, когда мы поднимались по ступеням лестницы. — Это фрактат Хегльсвим, чуть восточнее брошенного города Аскат-Сит. Рядом с хранилищем, говорят, была деревня Арава, где жили работники Музея и Хранилища манускриптов. Все исключительно маги-словесники. Но после ураганов здесь никого не осталось… часть манускриптов и древностей были уничтожены, а те, что сохранились, перевезли в музей в Дионе… само хранилище забросили…
— Его не забросили, эвен Стронг. — Охотник Волькири вдруг остановился и обернулся на Люче. — Его не забросили.
Такого взгляда я у него никогда не видел: напряжённого и будто даже испуганного. Он боялся того, что ждало его внутри здания с колоннами.
— Мы идём к тому, кто всё ещё хранит это место, да? — спросил я.
Волькири перевёл взгляд на меня.
— Тот, кто здесь живёт, очень стар, но очень мудр. Его называют Хранитель Манускриптов.
Он замялся на пару секунд и добавил:
— Это мой дед. Мой родной дед. Он работал в музее с юности и проживал в деревне Арава, рядом с хранилищем. Его сын, Идумей, не стал помогать отцу в его скучном деле и уехал в столицу, в Дион, а там занялся торговлей. Дед попросил взять его другую фамилию, чтобы сохранить тайну нашего рода. Так он стал Идумеем Волькири. Эту фамилию унаследовал и я, его сын Фламер. Мой отец погиб при ураганах десять лет назад, но за несколько лет до этого успел рассказать мне о том, где живёт мой дед и как его увидеть. Он открыл и секрет его настоящей фамилии. Правда, я бывал у деда всего один раз, ещё перед свадьбой, но так никому об этом потом и не рассказал, ни жене, ни дочери.… Итак, а теперь идём. Увидим мудрейшего. Как войдём в музей, молчите, пока Хранитель Манускриптов сам не разрешит вам говорить, ясно?
Волькири не стал ждать ответа. Развернулся и спешно зашагал по ступеням, всё быстрее и быстрее, будто боялся передумать.
Я и Люче переглянулись. Девушка побледнела и сильнее стиснула книгу с поэмой.
— Ты что-нибудь понимаешь, Киро?
Я покачал головой.
— Нет, но, похоже, тут что-то важное, раз он так волнуется.
— Несомненно, — прошептала Люче. — Здесь несомненно что-то важное.
Мы оба поспешили за охотником.
Музей встретил нас прохладой, пылью и темнотой. Вход в здание не был ничем защищен — зиял проём, вырубленный в камне, и зайти сюда мог, кто угодно. Но, кажется, не так много народу интересовалось заброшенным местом. Следов тут не имелось никаких. Пол покрывал толстый слой каменной пыли и песка с улицы, а на некоторых участках, куда попадало солнце и дождевая вода, даже успела прорасти редкая трава.
Волькири остановился у входа и прошептал заклинание.
Песок и пыль раздвинулись перед ним, расчищая дорожку и оголяя идеально ровный пол из каменных плит. Охотник взял со стены рассохшийся от времени факел, зажёг его заклинанием и опасливо двинулся по первому залу.
Я и Люче последовали за ним.
Казалось, здесь вообще никого нет — совершенно пустое и заброшенное место.
В тишине, прохладе и мраке, по дорожкам меж пыли и песка мы преодолели ещё четыре зала, уходящие вглубь горы. В шестом зале, узком и больше похожем на коридор, нам встретились первые стеллажи с сотнями полок, тоже вырубленные в скальных стенах, но все они были пусты.
Седьмой и восьмой залы полностью повторяли шестой, а вот в девятом зале всё выглядело иначе.
Высоченные потолки с фресками и десятки колонн с резными рисунками, что и снаружи. И только сейчас я понял, что это не просто аморфные загогулины и орнаменты. Это были изображения чудовищ, сотен чудовищ самого разного вида: черепахи, ящеры, драконы, львы, волки, слоны, змеи, птицы, рыбы.
Посередине зала на возвышенности стоял каменный пьедестал. Похоже, на нём когда-то хранилась одна из музейных редкостей, но сейчас он был пуст.
Волькири подошёл к нему, достал из кармана мел и одним точным движением нарисовал на крышке пьедестала идеально ровный круг, после чего положил принесённую книгу в центр круга и попросил, чтобы мы сделали то же самое.
— Хорошо, — прошептал охотник, опускаясь на оба колена перед пьедесталом. — А теперь склонитесь в приветствии.
Он обхватил ладонью горящий факел и потушил его.
Зал погрузился в темноту.
Около получаса мы стояли на коленях вокруг пьедестала, склонив головы, и ждали. Ждали молча и не шевелясь. Лишь изредка я слышал, как тихо и длинно выдыхает рядом Люче, слышал, как охотник сглатывает собравшуюся в глотке слюну, ну а я сам покрылся потом от ожидания и странного волнения.
Кого мы ждём в этой кромешной темноте?
Зачем ему книги в дар?
И что за тайну скрывает Волькири?
Так прошло ещё примерно полчаса. У меня всё затекло, шея окаменела, а колени заныли. Когда охотник говорил, что «нас ждёт сложный вечер», я почему-то воображал себе драки и кровь, а на самом деле пришлось стоять на коленях и ждать, просто ждать, а это тоже нехилое испытание.
Когда я потерял счёт времени, а мои ноги занемели настолько, что я их уже не ощущал, в потолке над головой забрезжил зеленоватый свет. Он будто материализовался из ниоткуда, из самой темноты. Это было похоже на северное сияние.
Я решился поднять голову и медленно посмотрел наверх.
От увиденного перехватило дыхание.
Вырезанные в потолке изображения чудовищ замерцали и начали двигаться, как голограммы. Это была красивая магия, которой я никогда раньше не видел. А потом по всему залу загорелись сотни лампад. Их держали в руках сотни людей, очень похожие на монахов: все коротко-стриженные, даже женщины, и в одинаковых длинных одеждах из грубой серой ткани.
Они возникли бесшумно, как привидения, и лишь тени от их тел говорили о том, что это живые люди. По периметру зала монахи создали ещё и звуконепроницаемый туман.
Через несколько секунд я увидел и самое главное — того, кто встал за пьедесталом.
Это был невысокий, бородатый и совершенно лысый старик в точно такой же одежде, как у остальных монахов. Не знаю, сколько ему было лет, но явно больше восьмидесяти. Судя по его безжизненным и белёсым глазам, он был слеп, но, казалось, видел всех насквозь.
— Ну вот и настал тот день, мой мальчик, — сказал он на удивление моложавым и бодрым голосом, обращаясь к Волькири. — Ты наконец решил воссоединиться со своим родом и восславить его, как было раньше.
— Здравствуй, мудрейший, — прошептал охотник, с волнением глядя на старика. — Я привёл тебе двух студентов из легендарной школы Трон-Стронг. Они ищут знаний у древних, потому что нигде не могут найти помощи. Прошу тебя, мудрейший, одари их знаниями.
Мы трое всё ещё стояли на коленях.
Старик улыбнулся.
— Для тех, кто ищет знаний, наши двери всегда открыты. Поднимитесь же, дети, и задайте свой вопрос. Но сначала представьтесь, я хочу знать, из какого вы рода и города. Говорите честно. Лишь тому, кто честен со мной, я отвечу тем же.
Пока мы поднимались с колен, слепой старик положил ладонь на книгу Люче и провёл по ней узловатыми пальцами, будто считывал то, что написано на обложке.
— Хм… Поэма о великом Эрбе? Неожиданный выбор, юная особа.
Люче посмотрела на старика и заговорила тихим голосом:
— Это любимая книга моей матери, мудрейший. «Поэма о незапамятных временах». Мама читала её мне перед сном. Меня зовут Люче. Я из рода Стронгов, родилась в городе Дионе, столице империи Атлас, как и мой старший брат Альмагор. Мои родители Кемена и Остадар Стронг погибли десять лет назад, как и моя младшая сестра.
— Ты медиум, девочка? — спросил старик, продолжая водить пальцами по обложке книги.
— Да, мудрейший. Я медиум. Прозревший медиум.
— Мне жаль, что тебе пришлось познать смерть. — Старик перестал улыбаться и убрал руку с книги. — Я принимаю твой дар. С каким вопросом ты пришла к Хранителю Манускриптов? О чём ты хочешь знать?
Люче закусила губу и посмотрела на меня.
Я кивнул, стараясь хоть как-то её поддержать. Девушка выдохнула и ответила старику:
— Я пришла, чтобы спросить, как найти способ вылечить тех, кто отравился ядом щитомордой медузы, редчайшего монстра большого круга. Если вы знаете ответ, прошу вас, помогите… от яда умирают наши друзья…
— Я знаю ответ, — перебил её старик. — Он слишком очевиден, чтобы его не знать. Слышала ли ты о великой знахарке Верманди из Юбриона, первом маге яда в нашем мире и первой магической целительнице?
— Да, конечно, — кивнула Люче, с надеждой глядя на мудрейшего.
— Так вот. Знахарка Верманди могла бы вылечить твоих друзей, отравленных ядом медузы.
— Но… её нет в живых, мудрейший. Она жила столетия назад.
Старик опять улыбнулся.
— Я знаю об этом, милая девочка. Но когда Верманди получала свою магическую силу, Творцы одарили её реликвией. Ядовитым питомцем. То была жаба Аго. Спустя время знахарка Верманди упокоилась с миром, но реликвия её осталась, и тот, кому покорится эта реликвия, станет следующим великим целителем, таким же как Верманди, а значит, сможет исцелять так же, как она.
На этот раз Люче посмотрела не на меня, а на охотника.
Тот хмурился и молчал.
Старик тем временем продолжал:
— Все магические реликвии долгое время прятали здесь. Хранители манускриптов собирали их по миру, чтобы сберечь дары Творцов. Первой была реликвия, подаренная учёному-словеснику О-Нулу из Кронода. Это грифель, мел и фолиант о тайнах мира. Второй реликвией стала жаба Аго, подаренная знахарке Верманди из Юбриона. Третьей реликвией был медальон донора силы, подаренный воительнице Арахне из Атласа.
Вот теперь и я посмотрел на охотника Волькири.
Меня даже морозом пробрало. А ведь медальон Арахны, который был сейчас у Буфа Такеса, изначально принадлежал жене Волькири, но как он к ней попал? Неужели от самого Фламера Волькири? А тому достался от деда?
Охотник говорил, что видел своего деда лишь однажды, ещё в молодости, перед свадьбой. Неужели именно тогда он и забрал медальон Арахны, чтобы подарить его своей будущей жене?
Почувствовав, что я на него смотрю, Волькири повернул голову и прошептал:
— Да, я взял тот медальон у деда. На этом меня и прижал Альмагор, когда услышал о твоём рассказе про исчезнувшего сына королей Кронода и исчезнувшие реликвии, потому что мой дед…
— Позволь мне самому представиться, Фламер, — мягко перебил его старик.
Он отступил на шаг назад и поклонился.
— Меня зовут Кербази Хибэй, я принц исчезнувшего государства Кронод, а значит, вовсе не королевская особа. Мне так и не выпала честь стать королём, но мой внук, скрывший свою настоящую фамилию… он наследник великого рода Хибэй. И если он захочет, то станет королём.
— О боги! — выдохнула Люче и снова склонила голову перед стариком. — Принц Кронода жив. Моё почтение, адами. Это великая честь.
У меня бешено заколотилось сердце.
Передо мной тот самый Кербази Хибэй? Исчезнувший сто лет назад принц Кронода?
Тот самый, о котором мне рассказывала принцесса Энио? Тот самый, который встречал Ниманда лично и который отпустил в озеро Уомор древнюю веверу? Неужели тот самый?..
— Как это ни странно, но именно моё трусливое бегство из собственного дома спасло мне жизнь, а значит, спасло и мой род от полного уничтожения, — ответил Кербази. — Заклинания и знания хранят моё долголетие, но всё, что у меня осталось, это мой единственный внук Фламер. Он один сможет продолжить род королей Кронода. Ты ведь за этим сюда пришёл, внук? Чтобы забрать то, что принадлежит тебе по праву крови и рода?
Волькири опустил глаза и промолчал.
— Молчишь? — покачал головой старик. — Боишься потерять свободу, вечный странник? Боишься обрести дом, скиталец? Но знай, что, приняв себя, ты не потеряешь свободы, зато вернёшь своей мятежной душе спокойствие.
Так и не дождавшись от внука ответа, старик снова обратился к Люче.
— Что же до твоего вопроса, девочка, то ответ только один. Найдите мага яда, которого примет реликвия. И тогда вы излечите своих отравленных друзей.
Люче подняла на старика глаза, полные слёз.
— Но где же я возьму ту реликвию, мудрейший? Чтобы отыскать её, нужно время, а его у нас не осталось.
Кербази протянул руку и раскрыл ладонь.
К старику тут же подошёл один из монахов и положил на его ладонь маленькую статуэтку жабы, вырезанную из камня и украшенную двумя рубинами вместо глаз.
— Дарую тебе реликвию знахарки Верманди. Надеюсь, я ответил на твой вопрос, Люче из рода Стронгов?
Люче никак не могла поверить в происходящее.
Тяжело дыша, она замерла на месте.
— Ну же, — поторопил её Кербази.
Дрожащими пальцами девушка взяла с ладони старика статуэтку жабы Аго, стиснула её в кулаке и прошептала:
— Благодарю тебя, великий принц Кронода. Я получила знание и теперь приложу все силы, чтобы помочь своим друзьям, я найду мага яда, которому покорится эта реликвия.
Она поклонилась Кербази и отошла назад, прижимая статуэтку к груди и еле сдерживая слёзы. Старик же медленно опустил ладонь на другую книгу, которая лежала перед ним на пьедестале. Это была «Теория уровней».
У меня даже в глотке пересохло от важности того разговора, который сейчас последует. Я бы хотел спросить всё и сразу: как уничтожить Ниманда; как сделать так, чтобы ратники выжили; как получить наивысший ранг и добыть великий духовный опыт; как победить Дуивеля и его армию; как защитить моего брата… да много чего ещё. Тысячу вопросов.
Но вместо этого я лишь сглотнул, смочив пересохшее горло, и замер в ожидании реакции старика на мой дар.
Пальцы Кербази прощупали обложку школьного учебника.
— Значит, вот как? Выбирал не глядя, молодой человек?
— Э… ну…
Лицо старика снова озарила улыбка.
— Мне нравится твой подход, парень. Тебе кажется, что ты взял первое, что попалось под руку, правда? «Теория уровней». Хм. Почему ты не взял «Историю тёмных рас», например? Она была бы полегче.
У меня опять пересохло в глотке.
Он будто читал мои мысли и продолжал меня удивлять:
— Нет, молодой человек, ты выбрал «Теорию уровней» не просто так. Ты отчаянно ищешь силы и могущества, ты преодолеваешь ступени и ранги мастерства на пределе своих способностей. Ты не просто студент, ты воин, и твой вопрос для меня очевиден: как достичь наивысшего ранга, какой только существует в природе. Ведь так? Этого знания ты ищешь?
Я посмотрел в безжизненные глаза старика и покачал головой.
— Нет, мудрейший. Если бы я мог задать вам два вопроса, то вопрос о наивысшем ранге был бы лишь вторым.
Старик нахмурился.
— Однако задать ты можешь только один вопрос. Выбирай, что для тебя важнее. Выбирай тщательно. Но сначала скажи, кто ты?
Я прочистил горло и ответил, чётко и ясно:
— Меня зовут Бейт Беннет, я из другого мира, в котором никогда не было магии. В теле Киро Нобу я оказался случайно, но так как метка у него половинчатая, я смог задействовать силу своего духа, а значит и ратника. Я маг и ратник одновременно.
Охотник Волькири открыл рот и уставился на меня с ужасом в глазах.
Он ведь не знал, кто я на самом деле, и для него это было не просто шоком. Да он чуть не упал от такого известия! Но мне было плевать — лично я разговаривал со стариком, и был с ним настолько честен, насколько это требовалось.
Кербази убрал руку от «Теории уровней» и ответил:
— Я принимаю твой дар, Бейт Беннет. Так с каким вопросом ты пришёл к Хранителю Манускриптов? О чём ты хочешь знать?
Его будто и не удивило моё признание, да и других монахов не удивило — их лица были совершенно спокойны. Один Фламер Волькири пребывал в шоке.
— Я пришёл узнать, как помочь моему ратнику, — сказал я. — Её зовут Белая Сова. Она умирает. Жить ей осталось меньше трёх недель, потому что Творцы погибли, а Каскады уничтожены. Есть ли способ сохранить жизнь Белой Сове?
Мой голос стал жёстким, даже излишне жёстким, но я не мог это контролировать: когда речь велась о Сьюн и её смерти, во мне всё закипало от злости и бессилия.
— Творцы погибли, а Каскады уничтожены… — эхом повторил за мной старик.
Для него это было новостью.
Кербази опустил глаза и задумался. Отвечать он не спешил, и во мне всё напряглось ещё сильнее, даже в груди заболело: а вдруг старик просто-напросто не знает ответа на мой вопрос? Тогда растает ещё одна надежда.
Я смотрел в слепые глаза принца Кронода и терпеливо ждал, что он скажет.
А тот молчал. Молчал и больше не улыбался. Мерцающие рисунки на сводах зала померкли. Старик прикрыл глаза и глубоко вдохнул прохладный воздух пещер.
— Что ж, Бейт из рода Беннетов, это очень сложный вопрос, — наконец ответил Кербази и снова смолк.
Я с горечью посмотрел на него, понимая, что вряд ли даже у всезнающего принца Кронода есть ответ.
Внезапно он прошептал что-то на своём языке, и два монаха, что стояли рядом, забрали дарственные книги с постамента. Через несколько секунд из толпы монахов вынесли другую книгу — старинный фолиант, украшенный драгоценными камнями.
Эту книгу я сразу узнал.
Именно её я видел на портретах в залах дворца Бар-Сабб в Гнездовье. Это была одна из реликвий королей Кронода. Тот самый фолиант, подаренный Творцами учёному О-Нулу вместе с грифелем и мелом.
Старик открыл глаза и повернул голову, уставившись прямо на меня.
— Не время для отчаяния, юноша. Ты задал величайший из вопросов, что мне когда-либо задавали, и чтобы на него ответить, мне придётся раскрыть величайшие знания о тайнах мира, что сами Творцы оставили в этой книге.
В зале воцарилась мертвецкая тишина, монахи погасили лампады, лишь тускло замерцал потолок.
Кербази раскрыл фолиант и добавил серьёзно:
— И у меня есть ответ на твой вопрос…