***
***
Настало время нам прощаться.
Не будет больше милых дней.
Могли бы вместе… наслаждаться.
Могли бы… сделать жизнь теплей…
2. Надо больше любить.
Она завела собаку, и ходила с ней иногда в гости к нему. Собака его принимала благосклонно, но хозяйку она бы защитила.
Однажды, через год, или два, она приехала, и осталась ночевать, собака вежливо ходила по квартире, иногда покорно томясь на привязи поводка, если её свобода доставляла неудобства…
Постелили в зале, легли, рядом, на расстоянии одного метра, покрывала персональные. Она была в достаточных одеждах…. А ему уже надо было заставлять себя к ней прикоснуться. Женщина, тогда, даже спросила, почему ближе не лег…. Он промолчал, пауза затянулась, две песни прозвучали от монитора…
«Я стар, а она всё испытывает меня, движений нежности и понимания от неё нет…» - думалось ему с горечью.
Какой-то фактор психологический ставил заслоны. Дистанция соблюдалась. … Ночь прошла, день прошёл в прогулках с собакой и в беседах, познавательных и ностальгических, с вкраплениями острой приправы взаимных претензий.
И на вторую ночь она осталась ночевать, но признаков любви и желания не проявляла.
-Безобразие, - думалось ему, - лежу как импотент.
Он заставил себя, нашёл желание и приблизился к ней, но рядом оказалась собака, свернувшаяся у её тёплого бока. Он отодвинулся, вздохнул, и сон незаметно накрыл их обоих.
Когда он очнулся, потянуло к ней, собаки не было рядом. Женщина спала, он протянул руки, ощутил всё тело, тёплое и мягкое. Она проснулась, молчала, села, отодвинулась, напряглась, как бы ни понимая и не принимая.… Он уполз в свой угол.
Утром пили чай, делали зарядку на ковре, где была ночная постель. Она щебетала о том, о сём, всё ещё изъявляя желание получать от него шахматные уроки. На этих уроках он, раньше, удивлялся её неспособности постичь самые азы шахматной науки.
Совместная вторая ночь оказала на него тягостное, раздражающе-гневное воздействие. Он сдерживался, хмурился…
Всё же сказал: - Что это за отношения? Тебе что, импотент нужен? По-другому ты можешь себя вести, как то понежнее, что бы был нормальный, человеческий секс, ведь всё у нас раньше было, было, как у женщины и мужчины.
- Секс?! – воскликнула она, - Как ещё тебе отдаться?! Я что здесь, ради секса?! Там - она показала в сторону окна – стоят, ждут, заплати, всё тебе предоставят, оближут и приласкают!
-Тише – промычал он – соседи кругом…
Она ещё что-то говорила, потише, поспокойнее, принялась мыть посуду, передвигать чашки на столе…
Он ей рассеянно отвечал что-то, и думал, основательно, думал в своём раздражении и жалости, прежде чем сказать важное:
- Прости меня, но всё, уходи, найди себе хорошего мужчину, будь с ним счастлива, от души тебе желаю. Наши отношения с тобой прекратились. Я лучше буду один, без всяких женщин, как-нибудь доживу положенное, найду, чем заниматься.… Уходи.
Она засуетилась в пространстве кухни, замерла, произнесла, уже однажды произнесённое:
- Как ты меня разочаровал…
Раньше он ей кричал в ответ на её крик:
- Ты тоже меня разочаровала!
В этот раз он произнёс:
- Будь счастлива и здорова. Всё.
Фактически он её выставил за дверь, она понурилась, вздохнула, собралась и ушла, ведя на поводу собачку…
Ну, всё, подумалось ему тогда, надо выкинуть из головы и забыть.
И раньше, когда случались размолвки и скандалы, он, поразмыслив в спокойствии, искал вину в себе, находил и звонил ей в добром расположении духа, то признавая свои «недоработки», то намекая о пересмотре ею собственного поведения. Намек о её поступках вызывал только фырканье, его « вины» принимались более благосклонно…
Тем временем приблизилась пенсия, сначала он достиг её праздничного торжества, а через год и она…
Когда он думал, что всё, он её забудет, и выйдет на новые горизонты, оказалось, что нет…
Она позвонила, и он обрадовался, обрадовался живому человеческому голосу, почти родному.
Говорил в телефон об этой радости и своих сожалениях по поводу зигзагов человеческой
судьбы вообще, и судеб их, в частности.
Она уехала, приехала через год, и посетила его с подругой, хотя знала, что при последних расставаниях было сказано им, что появляться ей в квартире можно лишь одной, что будет означать предложение секса. Он думал, что больше она не придет.
Но вот она опять на кухне, нашлись опять свечи в квартире одинокого холостяка, свежий чай и печенье к чаю. Для него даже прозвучали две песни в дуэтном исполнении гостей, но он не воспринял, он думал, что она нарушила «договор», с недоумением посматривая на странное сочетание её с подругой, толстой, очкастой…
Он помнил, что говорил ей - приходить не зачем, «дружить» и встречаться для бесед можно и на улице.
Случайные встречи на улице были, но она твёрдо следовала каким-то своим планам и влечениям, оставляя неуловимый, а то и явный оттенок пренебрежения. Но, тем не менее, по-прежнему оставалась в друзьях, потенциальных любовницах, с туманной перспективой оказаться женой, ибо одиночество его порой томило, а подступившая дряхлость нашептывала, что эта женщина – его последний звонок.
Да, она была у него последней. Он частенько думал, что это создание ему в наказание за грехи, за ту череду любовно-плотских утех с партнёршами, каждая из которых рассматривалась как потенциальная жена, но все те «поиски-эксперименты» средних холостяцких лет - исчезли, а грех остался.… И женщин было не очень много, но надо было напрягаться, что бы всех вспомнить в отдельности.
Может, она мстит, думалось иногда ему, за ту палатку, в которую он не пошёл с ней. Тогда она настойчиво говорила, что место, в её маленькой палатке, для него есть. Они были в горном, небольшом походе, но в большой компании, и тогда он переночевал в палатке руководителя тургруппы. С тех пор она им «занялась», смогла обратить его пристальное внимание на себя, и добилась своего. Интригуеще-тревожный роман начался. Женщина реализовывала себя, самоутверждалась, он её не отталкивал, но старался держать в тайне истинность их отношений, чтобы её имидж замужней женщины не страдал от него. …Была жалость к ней, за проявлявшуюся потерянность и отчаянность. Он всё больше и больше проникался её особенностями, увлёкся.… Всё было впервые и вновь. Пути их пересекались то у костров, то у эстрадных сцен, то у общих знакомых.… Задерживались первые прикосновения, блестели глаза, воспринимались интонации и смыслы слов в беседах. Когда он «тормозил», она подталкивала, находила темы и задания для компа, которым он увлёкся, была очень и очень рядом. И вот им вместе пришлось встречать Новый год, вдвоём, в его квартире. Конечно, телевизор показывал «Иронию судьбы…». Тогда-то и проявилось первое её, необъяснимое недовольство. Когда они шутили, стали наряжаться по маскарадному, он нашёл в шкафу платье из прошлых женатых времён, с улыбкой предложил одеть его. Она одела, но вскоре одумалась, улыбка сменилась выражением брезгливости. С негодованием переоделась в своё – «Я что тебе, ряженка?!» Он удивился и не понял, но Новый год встретили, обнялись, поцеловались, весьма плотно. Тогда-то и случился первый основательный контакт, тогда она смогла ему сказать, что он её, замужнюю женщину, соблазнил. Он не стал отрицать, но думал, что это ещё вопрос, кто кого соблазнил.
Тот Новый год прошёл, и череда других «Новых годов» тоже.
Были женщины до…, может и во время её, до того как.… А вот что она? Был ли кто у неё, была ли она с кем, ведь он её длительно, время от времени, не видел. Ему многое было неизвестно, только то, что она рассказывала. …Какие-то танцевальные кружки, какие-то пожилые женатые партнёры вальсов, платы за её обучение от этих танцоров, согласованные с их старыми жёнами.… Надо доверять подруге, верить в лучшее, и он, когда-то, был готов сосредоточиться исключительно на ней, невзирая ни на какое её житие на чужой стороне…
… И снова она исчезла из города, после дуэта с подругой. Он вздохнул с облегчением, надеясь, что всё же забудет её, ибо сознание того, что она где-то рядом, доставляло ему беспокойство, а в воспоминаниях о ней появлялось нечто болезненное.
Долго она не звонила, через полгода всё же звякнула, говорить по телефону она умела, и спросила, между прочим, почему не звонил, почему не поздравил с днём рождения…. Он что-то промямлил, боясь её обидеть.
И опять появилась, опять приходила, была почти очаровательной и сосредоточенной, но иногда усмехалась, с загадочным блеском очей:
- Да, я хищница.
… А в нём ещё теплилась какая-то нежность и чувство вины перед ней, сознание, что он не смог ей что-то дать, а дать надо было. Но он, в тоже время, сознавал, что, в своей слабости и несовершенстве, хватается за неё, как за того рака, который на безрыбье рыба…
Она мелькала в городе, появлялась в квартире, несмотря на запрет…. Она многим была как бы другом, так получалось из её слов и судорожных попыток изображения какой-то кипучей полезной деятельности.
Не мог он твёрдо отказать ей, переступать порог его жилища, когда раздавался звонок у входной двери, и её фигурка проявлялась в свете открывшегося проёма. Заходи – и она входила. И также свободно уходила, провожаемая, или самостоятельно, покидая временную остановку зигзага жизненного пути.
Думал он, сопоставлял, прикидывал, и решил совершить серьёзный поступок. Он, по телефону, назначил ей встречу на углу улиц Вишнёвой и Виноградной.
Встретились. Начали разговор, он аргументировал и предложил пожениться, а с мужем и прошлым развестись… Муж где-то жил-был, вовсе ей и не муж, но престижа от его наличия ей, впрочем, хватало.
Она слушала, шли почти рядом, по тротуару, у разноцветных и разнокалиберных заборов домов, домиков, и домишек, среди цветов и зелёных листьев. Когда он выжидательно взглянул в бездонную глубину тёмных её глаз, она отвернулась и фыркнула:
-Нет. Да и разве в такой обстановке делают предложение.
Он был напряжен, а после её «нет», с облегчением вздохнул и подумал:
- Фу, пронесло, а если бы согласилась?
Вслух же сказал, стараясь придать словам вес и многозначительность:
- Подумай, внимательно отнесись, надеюсь и буду ждать.
-Хорошо - ответствовала она довольно благосклонно, но с изрядной долей замаскированного ехидства, как показалось ему тогда.
… Через год эта же история повторилась, он объявил, что второй раз делает предложение руки, сердца, слияния жизненных путей, но третьего раза, скорее всего, не будет.
Очередное «нет», устраивало обоих.
Чувство вины перед ней, не покидало его, она бессознательно этим пользовалась. Звонила иногда, как бы испытывая:
- Приезжай, забери меня на велосипеде…
И говорила координаты своего местонахождения.
Он приезжал, подвозил, дружил.
Время от времени она в дружеском тоне назначала встречу. То ей надо было помочь передвинуть мебель, самой трудно, то в огородике её поучаствовать с тяпкой, граблями и лопатой – тебе полезно подвигаться, у компа засиделся. Назначала прогулку, они шли, или он вёз её на велосипеде, темы разговоров она находила, извлекала пользу от встреч, но что он у неё на десятых местах, всё же показывала. То покидала его во время прогулки, встречаясь с семейством знакомых, у которого машина рядом прочно упиралась в землю колёсами. Место свободное было в авто, уезжала с ними, потом звонила, - я приду к тебе... на час. То приходила с твёрдым уверением – буду у тебя ночевать, получала звонок от дочери, которая приехала в гости с внуком, которому надо готовить молочную кашку, и убегала готовить кашку.… То…
Он не удивлялся уже ничему.
Летними вечерами он сам, пешком, а чаще с другом-велосипедом, осматривал улицы городка, парки, площади, набережную реки. Во время этих прогулок она ему могла повстречаться, он кивал, и проходил мимо. В другой раз он приближался и шёл рядом, но она так была занята своим, что встреча сама собой получалась короткой, и он мог от неё получить, иногда, на улице, грубость. Но он видел, что она одинока, хочет найти ускользающее нечто…
Время шло.… Как-то он, всё с тем же чувством вины и надежды пригласил её в гости, с жаром утверждая, что неправильно к ней относился, что её надо было любить, любить больше, обнимать и целовать, и что он намерен исправлять и навёрстывать упущенное.
На встречу, она согласилась, выбрала день на следующей неделе, среди плотного графика «важных событий». Добрые люди снабдили её информацией о его прежних дамах, что она и держала в голове, пропуская его тёплые слова и уверения в добрых чувствах, что воспринималось, хоть и с ироническим холодком, но с приятностью. А то, что он стар, изношен, ни на что не способен, так это само собой, и прежней дрожи ему, уже не возбудить.
То, что она поспособствовала его импотенции, о том не думала, и что есть, так тому и быть.
Осенним вечером он ждал её в гости.
Она что-то там совершала в это время, творческо-дружеское с несколькими подругами. Какой-то фильм, какая-то книга, или статья к фильму – всё важное, необходимое, интересное и актуальное.
Она упорно порывалась прийти к его компьютеру вместе с подругами. Но он сказал, что она ему нужна одна... *** Читать дальше... Как кот
Иван Серенький *** Источник: Призрак тёмной королевы (8) Читать полностью на Проза.Ру. ...
***
***
Явление
***
***
Она пришла.… Сказала у порога:
- Ну, как дела? Я нынче недотрога,
Чай будем вместе с тобой пить,
Свечу зажжём, и будем говорить…
1.Явление.
Она явилась опять, эта женщина, как рецидив застарелой болезни.
Когда-то она, давно это было, сама прыгнула к нему на колени.
Когда-то он, в своём одиночестве, внушил себе влюблённость в неё.
Когда-то она, начала показывать свой негатив, может быть с целью «формирования» этого мужичка.
Когда то она ... Читать дальше »
***
***
***
***
***
*** ПОДЕЛИТЬСЯ
***
 *** ... Читать дальше »
***
***
*** 
***
***
***
***
***
*** 
Турнир по быстрым шахматам, в честь 92-летия, ныне здравствующего патриарха Кубанских шахмат Вертегела Е.И. станица Выселки
*** 
***
Сила Александра Засса
***
***
Александр Засс – сильнейший человек в мире
За свою физическую силу Александр Засс получил прозвище «Железного Самсона», но если бы ему не хватило силы воли, то знаменитый силач стал бы машинистом поезда.
***
... Читать дальше »
Прикрепления: Картинка 1
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
***
|
