13 апреля 1945 года, ровно 75 лет назад, под Кенигсбергом погиб командир батареи самоходных артустановок ИСУ-152 старший лейтенант Александр Космодемьянский – брат знаменитой Зои Космодемьянской. На момент гибели ему исполнилось всего девятнадцать лет, но за спиной у Александра уже было немало воинских подвигов. Его желанием было отомстить за гибель сестры. И он мстил.
Зоя и Александр родились в семье учителей в селе Осино-Гай (ныне Гавриловский район Тамбовской области), а их дедом был священник, убитый бандитами в 1918 году. Шура, появившийся на свет 27 июля 1925 года, был почти на два года младше сестры.
Их мать Любовь Тимофеевна оставила воспоминания о детях: «Забавно было видеть их вместе – хрупкую Зою и толстого увальня Шуру. О Шуре на селе говорили: «У нашей учительницы мальчонка поперек себя шире: что на бок положи, что на ноги поставь – все одного роста». И впрямь: Шура был толстый, крепко сбитый и в свои полтора года много сильнее Зои. Но это не мешало ей заботиться о нем, как о маленьком, а иногда и строго покрикивать на него. Зоя сразу стала говорить чисто, никогда не картавила. Шура же лет до трех не выговаривал «р». Зою это очень огорчало».
В 1930 году семья перебралась в Москву, где через некоторое время отец Шуры и Зои Анатолий Петрович умер от заворота кишок. В столице мальчик окончил десять классов школы № 201. Он не был примерным ребенком, любил и пошалить. «Любимым Шуриным развлечением была игра с мальчишками в «казаки-разбойники». Зимой в снегу, летом в песке они рыли пещеры, разводили костры и с воинственными криками носились по улицам. Однажды под вечер в передней раздался ужасающий грохот, дверь распахнулась, и на пороге появился Шура. Но в каком виде! Мы с Зоей даже вскочили со своих мест. Шура стоял перед нами с головы до ног перемазанный в глине, взлохмаченный, потный от беготни – но все это нам было не в диковину. Страшно было другое: карманы и пуговицы его пальто были вырваны с мясом, вместо них зияли неровные дыры с лохматыми краями. Я похолодела и молча смотрела на него. Пальто было совсем новое, только что купленное...» – делится мать.
В девятилетнем возрасте парнишка взялся вести дневник. Мать при его чтении обычно не могла удержаться от смеха. Как правило, Шура писал так: «Сегодня встал в восемь часов. Поел, попил и пошел на улицу. Подрался с Петькой». Или: «Сегодня встал, поел, попил и пошел гулять. Сегодня ни с кем не дрался».
Впрочем, учился мальчишка хорошо. «Шура, бесспорно, прекрасный математик, он унаследовал от отца любовь к технике, и у него ловкие и быстрые, действительно золотые руки: он все умеет, за что ни возьмется – все у него спорится. Меня не удивляет, что ему хочется быть инженером. Он все свои карманные деньги тратит на журнал «Наука и техника» и не только прочитывает каждый номер, но постоянно мастерит что-нибудь по совету журнала», – рассказывала о сыне Любовь Тимофеевна. Более того, он с самых ранних лет воспитывался на примерах военной героики – любимым писателем и Зои, и Шуры был Аркадий Гайдар. При этом парнишка увлекался спортом, обожал футбол, а позже проявил страсть и к рисованию.
Жизнь семьи разбила война. В первые ее дни Зоя и Шура начали работать токарями на заводе. Через некоторое время Зоя сообщила матери, что устроилась на курсы медсестер – и лишь позже призналась, что на самом деле поступила в разведывательно-диверсионное училище и вскоре отправится в тыл врага.
29 ноября 1941 года Зои, которой было всего восемнадцать лет, не стало. О ее судьбе родные узнали лишь спустя более двух месяцев, а вскоре мать поехала в деревню Петрищево на опознание тела дочери... «Тяжкие дни настали для нас с Шурой. Мы перестали ждать, мы знали, что ждать нечего. Прежде вся наша жизнь была полна надеждой на встречу, верой в то, что мы снова увидим и обнимем нашу Зою. Подходя к почтовому ящику, мы с надеждой смотрели на него: он мог принести нам весть о Зое. Теперь мы проходили мимо него, не глядя; мы знали – там ничего для нас нет. Ничего, что принесло бы нам радость. Шура был теперь моей поддержкой, им я жила. Он старался как можно больше времени проводить со мной. Он, прежде как огня боявшийся всяких «нежностей», был теперь со мною мягок и ласков», – свидетельствует Любовь Тимофеевна.
***
Как она вспоминает, слушая сводки Совинформбюро, сын скрипел зубами и потом подолгу молча ходил по комнате. На фронт Шура впервые попытался уйти в шестнадцать лет. Сначала в Октябрьском районном военкомате Москвы парню отказали из-за возраста, но в апреле 1942-го его просьбу удовлетворили. Любовь Тимофеевна тяжело переживала уход сына на фронт – очень боялась потерять и его. Мать задавала себе вопрос: «Если тогда я не нашла слов, которые остановили бы Зою, какие слова найду я теперь?».
«Я должен сделать все, что смогу...»
Александра направили в Ульяновское военное танковое училище – таково было собственное его желание. Матери он писал: «Устаю, недосыпаю, но работаю как зверь. Уже хорошо изучил винтовку, гранату, наган. На днях мы ездили на полигон, где стреляли из танка. Мои результаты для начала нормальные: по стрельбе из танка на дистанцию 400 и 500 метров из пушки и пулемета я поразил цели на «хорошо». Ты теперь меня не узнаешь: командиров хорошо приветствую и в ногу хожу молодцом».
Позже Шура сообщил: «Мама, мои занятия в училище близятся к концу – 1 ноября начинаются экзамены. Я устаю, недосыпаю, но работаю много. Сказалось, что я нахожусь здесь почти вдвое меньше времени, чем другие. Отстал. Экзамены эти будут самыми главными в моей жизни. Я напрягу все свои силы, все внимание, потому что страна должна получить хорошо подготовленного танкиста-лейтенанта, именно лейтенанта, а не младшего лейтенанта и не старшего сержанта. Ты пойми – это не честолюбие, не тщеславие; просто я должен сделать все, что смогу, чтобы быть нужнее, полезнее. Я читаю о том, как фашисты жгут наши города и села, как они мучают детей и женщин, я вспоминаю о том, как замучили Зою, и хочу только одного: скорее на фронт».
Экзамены он сдал на отлично. Юношу определили на тяжелый танк КВ, на башне которого он собственноручно вывел краской надпись: «За Зою».
На фронте Александр оказался в октябре 1943 года – в составе 42-й гвардейской тяжелой танковой бригады. 21-го, будучи восемнадцати лет от роду, получил боевое крещение в сражении под Оршей. В тот день экипаж Александра уничтожил с десяток вражеских блиндажей, несколько орудий, самоходную установку и до роты солдат противника. Он проложил проход для советской пехоты вглубь вражеских позиций. В ходе сражения танк Александра получил повреждение, но под ураганным огнем экипаж смог починить машину и продолжил бой.
За проявленные им в тот раз мужество и героизм Александр Анатольевич Космодемьянский был награжден орденом Отечественной войны 2-й степени. А 27 октября «Правда» опубликовала заметку, прочитанную и Любовью Тимофеевной: «Части энского соединения добивают в ожесточенных боях остатки 197-й немецкой пехотной дивизии, офицеры и солдаты которой в ноябре 1941 года в деревне Петрищево замучили и убили отважную партизанку Зою Космодемьянскую. Опубликованные в «Правде» пять немецких фотоснимков расправы над Зоей вызвали новую волну гнева у наших бойцов и офицеров. Здесь отважно сражается и мстит за сестру брат Зои – комсомолец-танкист, гвардии лейтенант Космодемьянский. В последнем бою экипаж танка KB под командованием тов. Космодемьянского первым ворвался во вражескую оборону, расстреливая и давя гусеницами гитлеровцев».
Его отпустили на побывку – и 1 января 1944-го Шура приехал к матери. В дальнейшем, вернувшись на фронт, он старался писать ей раз в несколько дней. Одно из писем рассказывало о гибели друга: «Мама, мама, Петр Лидов погиб! Мама, как это страшно, что он погиб так незадолго до победы! Накануне победы погибать – это так обидно».
Сам Александр, впрочем, смерти никогда не сторонился. Летом 1944 года гвардии лейтенант Космодемьянский принял командование самоходной артиллерийской установкой СУ-152. Серьезно переучиваться ему не пришлось, так как СУ-152 была создана на базе танка КВ. В дальнейшем юноша участвовал в освобождении Белоруссии и Прибалтики, в прорыве рубежей немецкой обороны в Восточной Пруссии. Особенно же он отличился при знаменитой операции «Багратион».
Во время боев за населенные пункты Бабичи и Батраковцы экипажу самоходки Александра поручили прикрывать атаки советских танков. В разгар сражения Космодемьянский заметил, что немецкое самоходное орудие зашло во фланг танковому подразделению. Это был опасный момент – бортовая танковая броня куда тоньше лобовой. Быстро оценив ситуацию, Космодемьянский на своей машине успешно подобрался к врагу и поджег немецкую самоходку. Продолжая вести бой, экипаж Александра уничтожил свыше тридцати немецких солдат, четыре дзота, четыре противотанковых орудия, раздавил два блиндажа и поджег склад с боеприпасами. За этот подвиг Александр Космодемьянский 28 июня 1944 года был представлен к награждению орденом Отечественной войны 1-й степени.
«Настроение у всех самое счастливое...»
Вскоре огненный вал войны перекатился на неприятельскую территорию. «Прошло уже больше месяца, как я нахожусь в тяжелых наступательных боях. Знаешь, у меня не было времени не только писать, но даже читать полученные мною письма... Тут и ночные форсированные марши, и танковые бои, напряженные, бессонные ночи в тылу врага, огненные свистящие снаряды «фердинандов»... Случалось быть молчаливым свидетелем гибели товарищей, видеть, как танк соседа взлетает на воздух со всем экипажем. Приходилось только молча сжимать зубы. От напряжения и бессонницы люди вылезают из машин, как пьяные. И все же настроение у всех самое счастливое, самое праздничное: мы идем по вражеской земле. Мы мстим за сорок первый год, за боль, за слезы, за все унижение, которому фашисты подвергли людей. Мы скоро увидимся в Москве, в знакомой обстановке», – писал матери Космодемьянский.
***
Александр сыграл свою роль и во взятии Кенигсберга в апреле 1945-го. Кенигсберг заслуженно считался одной из самых мощных германских твердынь – к тому же это был серьезный промышленный центр, игравший важное значение в системе снабжения нацистской армии. На подступах к городу встречали четыре оборонительных пояса: 24 прочнейших форта с крепостными орудиями и гарнизонами в несколько сот человек, противотанковые рвы, минные поля, проволочные заграждения, доты и дзоты.
6 апреля при начале штурма Космодемьянский на своей машине под плотным огнем врага первым преодолел канал Ландграбен (внешний обвод Кенигсбергского укрепленного района) шириною тридцать метров, уничтожил несколько немецких пушек и оборонял переправу для других советских войск.
За столь умелые и успешные действия Александр Анатольевич Космодемьянский был выдвинут на должность командира батареи тяжелых самоходных артустановок ИСУ-152 350-го гвардейского полка 43-й армии. 8 апреля в бою северо-западнее Кенигсберга батарея Александра, преодолев минное поле и плотный заградительный огонь, первой прорвалась в форт № 6, носивший другое название «Королева Луиза». Он был надежно прикрыт минными полями и противотанковыми орудиями, однако все это не помешало батарее взломать вражескую оборону.
Подразделение Космодемьянского, нанеся значительный урон противнику мощным огнем, принудило гарнизон форта к капитуляции. В плен сдались 350 солдат, также советским воинам достались девять исправных танков, около двухсот машин, продовольственные и оружейные склады. В ходе дальнейших боев за город Космодемьянский со своими людьми умело прикрывал артиллерийским огнем действия советской пехоты и танков в тяжелейших уличных сражениях.
Кенигсберг пал, но бои в его окрестностях продолжались. В бою 12 апреля 1945 года у населенного пункта Метгетен батарея Космодемьянского подбила два самоходных орудия, уничтожила 18 дзотов и укрепленных зданий, истребила до полусотни солдат противника. 13 апреля к северо-западу от уже очищенного от нацистов Кенигсберга подразделение Космодемьянского вступило в бой с противотанковой батареей врага у населенного пункта Фирбруденкруг. Батарея Александра уничтожила четыре орудия и около роты пехоты.
В какой-то момент немцы подожгли САУ Космодемьянского, но он выбрался из пылающей машины. Не пожелав выйти из битвы, Александр вместе с пехотинцами ворвался в населенный пункт и помогал вышибить из него противника. В это время открыла огонь вражеская артиллерия – и осколок разорвавшегося рядом снаряда насмерть сразил Александра. До своего двадцатилетия он не дотянул трех месяцев. Вместо очередного письма Любовь Тимофеевна получила похоронку.
Звание Героя Советского Союза Александру Космодемьянскому было присвоено уже посмертно. Похоронен 5 мая 1945-го в Москве на Новодевичьем кладбище рядом с могилой сестры. Всего за несколько дней до окончательной Победы... Источник : https://yandex.ru/turbo/s/vz.ru/society/2020/4/13/1033344.html?promo=navbar&utm_referrer=https%3A%2F%2Fzen.yandex.com%2F%3Ffrom%3Dspecial&utm_source=YandexZenSpecial
Как брат Зои Космодемьянской мстил фашистам за гибель сестры
— Чудна Зона при тихой погоде! — громко бормотал майор, таращась широко раскрытыми немигающими глазами в звездное небо. — Твоя болезнь называется темпоральный био-коллапс! Хорошенько запомни это, Индеец! Книга времени давным-давно написана! Микродеструкторы первого поколения! Болты! Почему я не взял с собой болты? Со мной все в порядке, Вера, просто аномалия меня чуть-чуть укусила. Наш мир не темен — он полупрозрачен. Зона судит всех, потому что здесь нет невиновных. Кричи, Хабиб Ибн Зухайр! Кричи громче, мальчик! Тысяча криков — и ни одного лица. Стой здесь, никуда не уходи! И чтоб впредь без приказа никуда, понятно? Не отвлекайся, тяни ногу что есть силы! И не вздумай кричать, а то услышит псевдогигант! Огонь по облаку из всех орудий! Гитлера убил советский шпион Алексей Голованов, и еще я знаю, отчего вымерли динозавры! Хочу купить уникальный обруч. Цена — не вопрос. Почти что злой! Самую чуточку не хватает. Всего лишь малюсенького шажка! А когда идешь в кусты по нужде, не бросай оружие где попало! Тайм-бот — не город и не деревня. Тайм-бот — это, мать твою, тайм-бот! А твоя «Ночная Звезда» похожа на скукожившийся сухофрукт! Святогор, срочно доставь меня на купол! Ты лжешь, Стратег! Тебе известно, как опускают в индонезийской тюрьме? Можешь взять свое Перламутровое Око и засунуть его себе в задницу, ублюдок! Он просил называть его Холериком, и у него были голубые глаза. А ну-ка покажи этим гадам, как стреляют гимназистки из будущего! Прости, Вера, я не сдержал клятву! Я был очень осторожным, но все равно угробил здоровье и влип в кучу неприятностей. Но я не забыл, о чем мы с тобой тогда недоговорили! Слышишь? Я все помню! И ты — тоже! Спасибо тебе! Дядя Костя не сомневался, что ты вернешься, и ты вернулась! Я все-таки дожил, черт меня побери! Здравствуй, Вера!..
Последние несколько фраз Кальтер уже не пробубнил, а выкрикнул, да и были они вовсе не такими эклектичными, как предыдущие. Это невольно заставило меня прислушаться, а затем и обернуться. Неужели чудо таки произошло и я проворонил его, как последний олух? Вот действительно вышел бы конфуз из конфузов!..
Как ни прискорбно, но на «Авангарде» все оставалось по-прежнему. А мечущийся в горячечном бреду Кальтер воздел вверх дрожащую руку, будто пытался дотянуться до звезд. Походило на предсмертную агонию. Я подошел к Тимофеичу и встал рядом, но он меня уже в упор не замечал. Все его внимание поглотило бездонное ночное небо, куда майору, отягощенному обузой смертных грехов, было никогда не попасть. Вот он, вероятно, и наслаждался в последний раз видом звездного купола, услужливо возведенного над нами этой ночью Буревестником.
Да, звезды в ясную сентябрьскую ночь — это воистину одно из самых грандиозных зрелищ на нашей планете, красоту которого нереально передать словами. Запрокинув голову, я проследил за указующей ввысь дланью Кальтера, уставившегося на созвездие Кассиопеи… И не увидел ни ее, ни соседствующих с ней созвездий Персея и Андромеды! В то время, как прочие непременные участники звездного парада оставались на своих законных местах.
Я крепко зажмурился на несколько мгновений, полагая, что стал жертвой обычного обмана зрения. Раньше, когда у меня порой от усталости или перенапряжения начинались подобные галлюцинации, это простенькое упражнение всегда помогало. Но не сегодня. Едва я распахнул глаза, так сразу убедился, что черная дыра на небосклоне не только не сгинула, но и увеличилась почти вдвое.
— Вера! — не согласился со мной бредящий Тимофеич. — Вера пришла! Она здесь!
Огромное черное пятно скрыло от нас примерно четверть неба, после чего прекратило разрастаться и замерло, будто само Вселенское Зло, взирающее на Землю с обратной стороны небесного купола через миллионы прорех-звезд. И Зло это, как ни странно, имело форму окружности. Я покосился на вконец обезумевшего майора, принявшего за свою ненаглядную Веру самого одиозного из виденных нами апостолов Монолита. Что ж, так даже лучше — пускай хотя бы один из нас умрет счастливым…
За всем дальнейшим я наблюдал подобно робкому ребенку, впервые приведенному родителями в цирк. Я так же ошарашенно хлопал глазами и помалкивал, потому что чувствовал себя пришельцем в окружающем меня странном мире, хотя, казалось бы, между ним и моим привычным миром не пролегало никаких границ. Забавно, что когда ты испытываешь подобное сначала в восемь лет, а затем то же самое — спустя два десятилетия, ощущения нисколько не разнятся. Разве что сегодня мне потребовалось для этого гораздо более масштабное чудо, чем дрессированные тигры, воздушные эквилибристы и огнедышащий факир.
Сразу, как только черный круг прекратил разрастаться, из него ударило вниз два ярких и тонких луча параллельно друг другу, упавших на беговую дорожку аккурат перед трибуной. Расстояние между лучами внизу составляло не более полудесятка шагов, и поскольку при взгляде вверх они не сходились в одну точку, становилось понятно, что их источник находится совсем недалеко от земли. На высоте максимум сотни метров, а не километров и тем паче парсеков, в каких должен был измеряться диаметр привидевшейся мне поначалу «черной дыры».
А затем по этим лучам, словно лифт — по тросам, мягко спланировал вниз отделившийся от небесного тела объект. Похож он был… опять-таки на лифт, только футуристического вида и с торчащими вразлет короткими крыльями. Сквозь них и проходили направляющие объект по вертикальному курсу лучи — каждый, соответственно, через отдельное крыло.
Минута, и причудливая хреновина касается растрескавшегося асфальта беззвучно и мягко, словно пушинка, хотя весила она, судя по габаритам, довольно-таки прилично. Я ничуть бы не удивился, выдвинься у нее сейчас из-под брюха шасси или механические ноги, но ничего такого у крылатого лифта не появилось. Вместо этого в нем образовалась широкая квадратная дверь. Именно образовалась, а не открылась, потому что не успел я глазом моргнуть, как на обращенной к нам стенке объекта уже сиял квадрат белого света. После чего в нем, как на телеэкране, показались два обычных человеческих силуэта — мужской и женский. На обоих были надеты комбинезоны наподобие тех, что носят военные летчики или автогонщики, что лишь подчеркивало стройность каждого из прибывших на лифте пришельцев… или как мне нужно было их называть?
Но прежде чем сойти на землю, они сначала выпустили вперед себя парочку механических летающих устройств, похожих на крупных двухвостых скатов. Выпорхнув из лифта, «скаты» моментально разлетелись в стороны, врубили установленные на них фонари и зашарили ими по трибуне. Что, а вернее, кого искали пришельцы, теперь можно было догадаться без подсказок.
Поиск продлился считаные секунды, по истечении которых оба луча сошлись и остановились на мне и Кальтере. Вслед за этим «скаты», не вырубая фонарей, дружно взмыли вверх и зависли над нами, дабы не слепить нас бьющим в глаза светом. И только после того, как освещенный ими пятачок трибуны стало возможно рассмотреть в ночи, наверное, даже с радарной станции, мужчина и женщина покинули лифт и торопливо направились по лестнице к нам.
Наверное, мне следовало поприветствовать незнакомцев или, на худой конец, хотя бы перестать таращиться на них, будто папуас на айсберг, но я так и стоял с отвисшей челюстью, глядя на приближающуюся парочку. Я осознавал, что выгляжу сейчас дураком, однако даже появись во мне мужество заговорить с ними, вряд ли я сказал бы в тот момент что-либо путное. Хорошо хоть у меня хватило ума понять, что с Буревестником этих двоих ничего не связывает, и бросить винтовку. Тем более что они вроде бы тоже не были вооружены. У мужчины имелся при себе лишь маленький ранцевый контейнер, а женщина несла в руке предмет, размером и формой напоминающий большую книгу, но никак не оружие.
Когда пришельцы вступили в круг света, таинственные черные силуэты мгновенно превратились в полноценных живых людей, разве что одетых чересчур экстравагантно. Зато вполне узнаваемо! Когда я увидел, как выглядят на свету их наряды, ноги мои подкосились, и, если бы не скамья, так удачно оказавшаяся у меня за спиной, я точно плюхнулся бы задницей прямо на пол.
— Провалиться мне на этом месте! — пробормотал я, разглядывая те самые серебристые комбинезоны с цветными вставками, расшитые теми самыми шевронами и непонятными логотипами. — Значит, Тимофеич все-таки не рехнулся! Фантастика! То есть какая, блин, фантастика — правда!..
А потом я увидел Ее. Ту самую Веру, которая снилась мне и Кальтеру почти каждую ночь весь минувший год.
Нет, девочка-подросток с синими глазами и короткой стрижкой не бежала следом за мужчиной и женщиной, как вы, наверное, сейчас подумали. Никакие дети из тайм-бота вообще не спускались. Женщина-пришелец и была нашей Верданди — в этом не возникало ни малейших сомнений. Сильно повзрослевшая, но прекрасно узнаваемая — да и просто прекрасная — Вера. Я бы дал ей сегодня лет двадцать пять, хотя кто скажет, как далеко зашли омолаживающие биотехнологии будущего — возможно, на самом деле она была постарше. Также возможно, что теперь она предпочитала другую прическу, а подстриглась под каре и выкрасила волосы в фиолетовый цвет непосредственно перед встречей с дядей Костей. Ну и, конечно, со мной, ведь теперь я в этой удивительной компании тоже был не последний человек. Если Верданди и впрямь боялась, что мы ее не узнаем, то совершенно напрасно: я опознал бы ее с любой прической по одним только глазам, а Тимофеич и подавно.
Это ж сколько, получается, в будущем прошло лет с тех пор, как Вера вернулась домой из того трагического путешествия в прошлое? Минимум десять-двенадцать. А в Зоне — всего год. И раз спустя такой долгий срок путешественница во времени помнила о своем спасителе и о данной ему клятве, значит, мне остается лишь снять перед ней шляпу, поклониться в пояс и повторить слова Кальтера: пока среди наших потомков будут встречаться столь самоотверженные люди, я совершенно спокоен за будущее человечества.
Спутником Верданди был молодой — явно ее ровесник — статный шатен типичной славянской наружности. Единственное, что меня в нем удивило, это волосы. Они были сплетены и уложены таким хитроумным способом, что, глянув на них, становилось понятно: живых парикмахеров в конце двадцать второго века уже не осталось, а марафет на головах граждан будущего наводят сплошь киберцирюльники. Сопровождающий Веру мужчина был повыше ее, а наша малышка вытянулась за эти годы больше чем на голову и уже не выглядела такой худышкой, как в юном возрасте. Не поймите меня неправильно: она вовсе не потолстела, а просто выросла из девочки в стройную привлекательную женщину. Чего наверняка не случилось бы, не сумей она год назад — наш год, разумеется, — выбраться из этой чертовой Зоны.
— Вера! — прохрипел Кальтер, продолжая тянуться навстречу пришельцам, как до этого тянулся к снижающемуся таймботу. Надумай повзрослевшая Верданди появиться здесь не с мужчиной, а в компании похожих на нее сверстниц, наверняка майор опознал бы ее еще до того, как она выдала себя.
— Здравствуй, дядя Костя! — Вера подбежала к нему, взяла за руку и, поцеловав в замызганную щеку, тут же отстранилась. Но не потому что не обрадовалась встрече, а затем, чтобы не мешкая заняться спасением жизни человека, который когда-то спас от смерти саму Верданди. — Не двигайся и ничего не говори — я все знаю и сейчас тебе помогу.
Молча поманив к себе спутника, который уже скинул со спины ранец, Вера отошла в сторонку, а когда майор вновь захотел ей что-то сказать, лишь сердито посмотрела на него и поднесла палец к губам. По ее щекам текли слезы, но она умела держать себя в руках, это очевидно. Неужто в свое время научилась такой выдержке у Кальтера?
Шатен тем временем опустился на колени, открыл крышку пластикового ранца, достал оттуда нечто похожее на ватно-марлевую повязку, только раза в три длиннее и без тесемок, затем закатал Тимофеичу рукав до локтя и ловким движением обернул продолговатую белую подушечку вокруг предплечья пациента. Тот недоуменно перевел взгляд с Веры на собственную руку и через мгновение лишился сознания, бессильно уронив голову на волокушу. А врач поднялся с колен и, положив ладонь спутнице на плечо, молча ей кивнул — очевидно, дал понять, что пока все идет по плану.
— У майора перебит позвоночник в области поясницы, сломана левая рука и, вероятно, повреждено несколько ребер… — Малость оправившись от потрясения, я наконец осмелился подать голос.
— Не волнуйтесь, Леонид Иванович, нам уже обо всем известно, — перебила меня Верданди, отвлекаясь от больного, и только теперь поприветствовала меня: — Здравствуйте! Извините, что не поздоровались сразу. Просто мы торопились, потому что очень боялись не застать дядю Костю в живых. Это — Антон Самойлов, мой муж, — она указала на спутника. — А также очень хороший врач. Антон, познакомься: это и есть тот самый Леонид Иванович Решетников, о котором я тебе рассказывала.
Я пожал протянутую мне Самойловым руку и заключил, что, по крайней мере, доктора в двадцать втором веке — ребята крепкие и вряд ли позволят так легко вытеснить себя на этом поприще машинам. Поздоровавшись со мной, Антон отвернулся и взялся наблюдать за наложенной пациенту повязкой. Которая была, естественно, вовсе не повязкой, а каким-то высокотехнологичным прибором для оказания первой медицинской помощи в полевых условиях. И раз обморок Кальтера не вызвал у Веры и ее мужа паники, значит, методы лечения далекого будущего подействовали на майора без каких-либо осложнений.
— Послушайте, Верданди э-э-э… не знаю, как вас по отчеству… — промямлил я, путаясь в мыслях все больше и больше, словно дергающаяся в паутине муха.
— Если хотите, можете звать Константиновной, — улыбнувшись, отшутилась синеглазая красавица. Или все-таки не отшутилась, а сказала на полном серьезе? — Но лучше зовите просто Верданди или Вера. Мы ведь с вами фактически сейчас почти ровесники.
— Послушайте, Вера, — кивнув, продолжил я. — Я, конечно понимаю, что у нас очень мало времени…
— Времени у нас с вами, Леонид Иванович, не то что мало — его совсем нет, — вновь перебила меня госпожа Самойлова. — А тут еще внезапный перерасчет сроков тайм-вояжа прямо перед стартом! Просто ужас! Хорошо, что сроки сдвинулись лишь на час, а вдруг их сместили бы на день или на неделю, представляете?.. Поэтому давайте сначала вы выслушаете меня, хорошо? Я заранее знала, что если нам с вами доведется встретиться наяву, вы захотите расспросить меня об очень многих вещах. И знала, что у нас не будет даже пяти минут на разговор. Однако вы любой ценой должны узнать правду. И потому что заслужили, и потому что без нее наша история попросту не существовала бы в Книге Времени. Но она туда уже вписана, а значит, мне нельзя было поступить иначе, кроме как написать ключевой документ, который скрепит концы нашей истории. — Вера уселась на скамью и раскрыла принесенный ею с собой маленький кейс. — У вас подобные вещи именуются зовом судьбы, а у нас — постоянной темпоральной величиной. Да вы наверняка сталкивались и еще не раз столкнетесь в жизни с явлением, когда вам приходится делать судьбоносный выбор, руководствуясь не логикой, а интуицией. Это и есть так называемая временная постоянная: четко прописанный в Книге Времени фрагмент ее сюжетного костяка, который мы — персонажи этой Книги, — при всем старании не в силах изменить… Вот, держите.
Она протянула мне непрозрачную папку из тонкого пластика, в которой, как можно было определить на ощупь, лежали два пухлых конверта.
— Вы бы знали, каких трудов мне стоило научиться пользоваться старинным прибором для письма, — призналась Верданди. — Хотела поначалу записать всю информацию на какой-нибудь популярный в вашем веке электронный носитель, но не сумела найти ни одного такого рекордера. Хорошо хоть сувенирные наборы с бумагой и авторучками до сих пор выпускаются… Да, Леонид Иванович, чуть не забыла: я специально пронумеровала конверты, в каком порядке их нужно читать. Так вам будет намного проще во всем разобраться.
— Постараюсь не перепутать, — запомнил я, а потом все же не удержался и спросил: — Но почему вы выбрали меня, Вера? Неужели только потому, что майор рассказывал вам тогда об операции, которую он проводил намедни со сталкерами «Долга», после чего вы и запомнили мое имя?
— Дядя Костя ни словом не обмолвился при мне о той бойне, в которой вы с ним участвовали год назад в Диких Землях, — покачала головой Верданди. — Я даже не знала до недавнего времени его настоящей фамилии и воинского звания. Но ведь это будущее, Леонид Иванович, понимаете? Далекое от вас будущее… Что, Антон?
Самойлов, не сводя глаз с «умной» повязки Кальтера, жестом подозвал нас к себе. По белой матовой поверхности манжета бежали в два ряда черные строчки, разделенные движущейся полосой разноцветных символов. Даже застынь они на месте, вряд ли я разобрался бы, что там зашифровано. Впрочем, мне эта информация и не предназначалась. Все, что Леонид Иванович был обязан знать, находилось в выданном ему пакете. Прочие тысячу и один секрет никто Мракобесу раскрывать не намеревался.
— Пострадавший готов к транспортировке на борт, — подытожил Антон, когда считал с манжета все необходимые данные. — Можем приступать немедленно.
— Да-да, приступай, — подтвердила Вера.
— Он выживет? — с надеждой поинтересовался я. По невозмутимому лицу Самойлова, как и по лицу любого другого доктора, нельзя было прочесть, каковы шансы на излечение у его трудного пациента.
— Удивительно, что майор вообще до сих пор жив, — бросил Антон, снимая с предплечья Тимофеича прибор. — А впрочем, чему удивляться при таком-то выносливом организме, как у него?.. Что я вам могу еще сказать? Сделаем все возможное и будем надеяться, что он выкарабкается.
Добрый день! Меня зовут Евгений Потапов. Заинтересовал ваш сайт svistuno-sergej.narod.ru. Хочу его купить. По факту изучения статистики, я смогу назвать точную сумму которую я готов за него заплатить. Если вам интересна продажа вашего проекта, жду вашего ответа. С уважением, Евгений Потапов mr.evgenij-potapov@yandex.ru
*** 
*** ;*** 
*** 
*** 
*** *** 
*** *** 
*** 
