Главная » 2021»Январь»20 » Машина различий. Уильям Гибсон, Брюс Стерлинг. ИТЕРАЦИЯ ТРЕТЬЯ. 007
18:28
Машина различий. Уильям Гибсон, Брюс Стерлинг. ИТЕРАЦИЯ ТРЕТЬЯ. 007
***
***
***
ИТЕРАЦИЯ ТРЕТЬЯ
ПЛАЩ И КИНЖАЛ
Представьте себе Эдварда Мэллори, поднимающегося по центральной
лестнице Дворца палеонтологии, лестнице воистину великолепной. Массивные,
черного дерева перила покоятся на кованой решетке с орнаментом из древних
папоротников, китайских гинкго и цикад.
Заметим далее, что следом за ним шагает краснолицый носильщик с дюжиной
глянцевых свертков -- плодом длительного, методичного обхода лондонских
магазинов. Навстречу Мэллори спускается лорд Оуэн*, личность весьма
корпулентная, с перманентно брюзгливой миной на лице и столь же перманентно
слезящимися глазами. Глаза выдающегося анатома пресмыкающихся похожи на
устриц, думает Мэллори. На устриц, изъятых из раковин и приготовленных к
расчленению. Мэллори приподнимает шляпу. Оуэн в ответ бормочет нечто
неразборчивое, что можно принять за приветствие.
Сворачивая на первую лестничную площадку, Мэллори замечает группу
студентов, расположившуюся у открытого окна; студенты мирно беседуют, а тем
временем над гипсовыми чудищами,украшающими сад камней Дворца, опускаются
сумерки.
Вечерний бриз колышет длинные льняные занавески.
Мэллори повернулся перед зеркалом платяного шкафа -- правым боком,
левым, потом опять правым. Расстегнув сюртук, он засунул руки в карманы
брюк, чтобы лучше был виден жилет с узором из крохотных синих и белых
квадратиков. "Клетка Ады" -- называли такой рисунок портные, поскольку
создала его сама Леди, запрограммировав станок Жаккарда так, чтобы он ткал
чистейшую алгебру. Жилет -- это главный штрих, подумалось Мэллори, хотя к
нему чего-то еще не хватает, возможно -- трости. Щелкнув крышкой серебряного
портсигара, он предложил господину в зеркале дорогую сигару. Прекрасный
жест, но невозможно же таскать с собой серебряный портсигар, как дамскую
муфту; это уже будет полный моветон.
От переговорной трубы, чей раструб выступал из стены в непосредственном
соседстве с дверью, донесся резкий металлический стук. Мэллори пересек
комнату и откинул медную, покрытую с оборота резиной, заслонку.
-- Мэллори слушает! -- крикнул он, наклонившись.
-- К вам посетитель, доктор Мэллори, -- прозвучал призрачный,
бестелесный голос дежурного. -- Послать вам его карточку?
-- Да, пожалуйста!
Мэллори, не привыкший обращаться с решеткой пневматического устройства,
завозился с позолоченной задвижкой. Черный гуттаперчевый цилиндр снарядом
вылетел из трубы, пересек по параболе комнату и врезался в стенку. Подобрав
его, Мэллори равнодушно отметил, что оклеенная обоями стена покрыта
десятками вмятин. Открутив крышку цилиндра, он вытряхнул его содержимое.
"Мистер Лоренс Олифант*, -- гласила надпись на роскошной кремовой карточке.
-- Журналист и литератор". Адрес на Пикадилли и телеграфный номер. Журналист
довольно видный, если судить по карточке.
Дилетант. Вполне возможно, что у его семьи хорошие связи. По большей
части такие ретивые пустозвоны совершенно бесполезны для науки.
-- В Географическом, доктор Мэллори, -- начал Олифант, -- идут сейчас
ожесточенные споры относительно предмета исследований. Вы, вероятно, знакомы
с этой полемикой?
-- Я был за границей, -- ответил Мэллори, -- и не в курсе многих
новостей.
-- Без сомнения, вас занимала собственная научная полемика, --
понимающе улыбнулся Олифант. -- Катастрофа против единообразия. Радвик не
раз высказывался по этому вопросу. И весьма, скажу я вам, горячо.
-- Сложная проблема, -- пробормотал Мэллори. -- Более чем запутанная.
-- Лично мне доводы Радвика кажутся довольно шаткими, -- небрежно
бросил Олифант -- к приятному удивлению Мэллори; почтительное внимание,
светившееся в глазах журналиста, также приятно щекотало самолюбие не
избалованного поклонниками ученого. -- Позвольте мне подробнее разъяснить
цель моего визита. У нас в Географическом некоторые полагают, что много
разумнее было бы не лезть в Африку на поиски истоков Нила, а обратиться к
изучению истоков нашего собственного общества. Почему мы должны ограничивать
исследования физической географией, когда существует столько проблем
географии политической и даже моральной, проблем, не только не разрешенных,
но даже плохо еще сформулированных?
-- Весьма любопытно, -- кивнул Мэллори, совершенно не понимая, к чему
клонит его собеседник.
-- Как выдающийся исследователь, -- продолжил Олифант, -- что бы вы
ответили на предложение такого, примерно, рода... -- Он словно разглядывал
некую пылинку, повисшую где-то на полпути между ним самим и собеседником. --
Предположим, сэр, что требуется исследовать не бескрайние просторы
Вайоминга, а некий определенный уголок нашего Лондона...
Мэллори тупо кивнул. А в своем ли он уме, этот Олифант?
-- Не следует ли нам, сэр, -- в голосе журналиста появилась дрожь с
трудом сдерживаемого энтузиазма, -- провести абсолютно объективные, чисто
статистические исследования? Не следует ли нам изучить общество с невиданной
прежде точностью и подробностью? Выводя тем самым новые принципы -- из
бесчисленных актов взаимодействия людей; из самых потаенных перемещений
денег; из бурного течения прохожих и экипажей по улицам... Предметы, которые
мы неопределенно относим по ведомству полиции, здравоохранения, общественных
служб -- но подвергнутые тщательнейшему рассмотрению острым, ничего не
упускающим глазом ученого!
Взгляд Олифанта пылал неподдельным энтузиазмом, ясно показывая, что вся
его недавняя вялая расслабленность была напускной.
-- В теории, -- неуверенно начал Мэллори, -- такой подход
представляется весьма перспективным, но я сильно сомневаюсь, чтобы научные
общества могли обеспечить машинное время, необходимое для столь обширного и
амбициозного проекта. Как вспомнишь, сколько пришлось мне воевать, чтобы
провести элементарную оценку напряжений в обнаруженных мною костях. На
машинное время огромный спрос. Да и с чего бы это Географическое общество
взялось за такое дело? С какой такой стати станут они разбрасываться
деньгами, необходимыми для экспедиционной работы? Уж скорее прямой запрос в
парламент...
-- Правительству не хватает фантазии, интеллектуальной смелости, да и
просто трезвой объективности.
Ну а если бы вам предложили машины полиции, а не того же Кембриджского
института? Как бы вы к этому отнеслись?
-- Вычислительные машины полиции? -- поразился Мэллори. Идея показалась
ему совершенно невероятной. -- Ну зачем им делиться с кем-то своими
машинами?
-- Ночью их машины почти бездействуют, -- улыбнулся Олифант.
-- Бездействуют? -- переспросил Мэллори. -- Вот это уже крайне
интересно. Но если эти машины поставить на службу науке, мистер Олифант,
легко ожидать, что другие, более неотложные проекты быстро съедят все
свободное машинное время. Без мощной поддержки предложение вроде вашего
просто не сможет пробиться к началу очереди.
-- Но в принципе вы согласны? -- не отставал Олифант.-- Вас смущает
только техническая сторона дела или что-нибудь еще? Были бы доступны
ресурсы, а основную идею вы считаете интересной?
-- Прежде чем активно поддержать такой проект, я должен ознакомиться с
подробным рабочим планом. Кроме того, я сильно сомневаюсь, что мое слово
будет иметь какой-то вес в Географическом обществе. Вы же знаете, что я не
являюсь его членом.
-- Вы преуменьшаете свою растущую славу, -- возразил Олифант. --
Избрание Эдварда Мэллори, открывателя сухопутного левиафана, пройдет в
Географическом на ура.
Мэллори потерял дар речи.
-- Вот, скажем, Радвик, -- небрежно заметил Олифант. -- После этой
истории с птеродактилем он сразу стал действительным членом.
Мэллори неуверенно откашлялся.
-- Я думаю, что стоит...
-- Я почел бы за честь, если бы вы позволили мне заняться этим делом
лично, -- сказал Олифант. -- Все пройдет без сучка без задоринки, уж это я
вам обещаю.
Уверенный тон Олифанта не оставлял места сомнениям. Мэллори склонил
голову перед неизбежным. Этот журналистик не оставил ему места для маневра,
тем более что членством в богатом и могущественном Географическом обществе
никак не стоило пренебрегать. Новая ступенька профессиональной карьеры. Он
уже видел новую аббревиатуру, приписанную к своему имени: Мэллори, Ч.К.О.,
Ч.К.Г.О.*
-- Это вы оказываете мне честь, сэр, -- сказал Мэллори, -- только
слишком уж много из-за меня хлопот.
-- Я питаю глубочайший интерес к палеонтологии, сэр.
-- Удивлен, что подобный интерес проявляет автор путевых заметок.
Олифант сложил длинные пальцы домиком и поднес их к тщательно выбритой
верхней губе.
-- Доктор Мэллори, я обнаружил, что "журналист" -- удобное расплывчатое
обозначение, позволяющее заниматься любыми, пусть даже крайне необычными
исследованиями. По натуре своей я человек широких, хоть и прискорбно
поверхностных интересов. -- Он патетически развел руками. -- Я прилагаю все
свои силы, чтобы служить истинным ученым, при том что собственное мое
положение во внутренних кругах великого Географического кажется мне не очень
заслуженным, да я к нему никогда и не стремился. Внезапная слава может иметь
самые неожиданные последствия.
-- Должен сознаться, что я не знаком с вашими сочинениями, -- смутился
Мэллори. -- Я был на другом континенте и основательно запустил чтение. Надо
понимать, ваши книги имели большой успех.
-- Да при чем тут книги? -- удивился Олифант. -- Я участвовал в этой
истории с Токийской миссией. В Японии. В конце прошлого года.
-- Кошмарный эпизод в нашем посольстве,так, кажется? Кого-то там вроде
ранили? Я тогда был в Америке...
Олифант помедлил, потом согнул левую руку и оттянул безупречный манжет.
Чуть повыше кисти, на внешней ее стороне, краснел длинный узкий, затянутый
сморщенной кожей шрам. Ножевой порез. Хуже того -- удар саблей, прямо по
сухожилиям. Только тут Мэллори заметил, что два пальца на левой руке
Олифанта скрючены и не двигаются.
-- Так это были вы! Лоренс Олифант, герой Токийской миссии! Вот теперь
все встало на место. -- Мэллори погладил бороду. -- Напрасно на вашей
карточке нет этого, тогда бы я сразу вас вспомнил.
Олифант опустил рукав, вид у него был несколько смущенный.
-- Шрам от японского меча -- довольно необычное удостоверение
личности...
-- Теперь я вижу, сэр, что ваши интересы действительно разнообразны.
-- Иногда приходится заниматься самыми неожиданными делами. В интересах
нации, каковы бы они ни были. Да вы и сами прекрасно знакомы с подобными
ситуациями.
-- Боюсь, я не совсем вас понимаю...
-- Профессор Радвик, покойный профессор Радвик был достаточно близко
знаком с такими делами. Теперь Мэллори понял смысл намеков Олифанта.
-- В вашей карточке, сэр, вы значитесь журналистом. Подобные вещи с
журналистами не обсуждают.
-- Боюсь, -- вежливо улыбнулся Олифант, -- ваша тайна давно не является
тайной. Ее знают участники вайомингской экспедиции. Пятнадцать человек,
далеко не все они умеют держать язык за зубами. Люди Радвика тоже знали о
его тайной деятельности. И те, кто все это организовал, кто просил вас
исполнить их замыслы, тоже знают.
-- А откуда, сэр, это известно вам?
-- Я расследовал убийство Радвика.
-- И вы думаете, что смерть Радвика связана с его... С его
деятельностью в Америке?
-- Не думаю, а знаю.
-- Прежде чем продолжить эту беседу я хотел бы несколько прояснить
ситуацию, мистер Олифант. О какой такой "деятельности" вы все время
говорите? Кто ее "организовал" и "просил исполнить их замыслы"?
-- Прекрасно, -- пожал плечами Олифант. -- Я говорю об официальной
организации, которая уговорила вас заняться контрабандой. Вооружить
американских дикарей самострельными винтовками.
-- И название этой организации?
-- Комиссия по свободной торговле Королевского общества, -- устало
вздохнул Олифант. -- Они существуют -- официально -- для изучения
международных торговых отношений. Пошлины, инвестиции и все такое прочее.
Боюсь, однако, что их амбиции несколько выходят за рамки официальных
полномочий.
-- Комиссия по свободной торговле -- вполне законный орган
правительства.
-- В дипломатических кругах, доктор Мэллори, ваши действия могут быть
расценены как нелегальная попытка вооружить врагов нации, с которой Британия
официально не находится в состоянии войны.
-- Судя по всему, -- гневно начал Мэллори, -- вы относитесь с большим
недоверием и даже неодобрением к...
-- ...контрабанде оружия. Я прекрасно понимаю, что она была, есть и
будет. -- Олифант замолк и снова оглядел гостиную. -- Вот только заниматься
ей должны соответствующие службы, а не добровольцы-энтузиасты с
преувеличенными представлениями о своей роли в международной политике.
-- Вам не нравится участие в этой игре любителей? Олифант встретился с
Мэллори взглядом, но промолчал.
-- И вы, мистер Олифант, предпочитаете профессионалов. Людей вроде вас.
-- Профессиональное агентство не бросает своих людей на произвол
судьбы. -- Олифант подался вперед, поставил локти на колени и чуть
сощурился. -- И не допускает, мистер Мэллори, чтобы иностранные агенты
выпускали им кишки -- да еще в самом сердце Лондона. Как ни печально, сэр,
но и вы попали в аналогичное положение. Комиссия по свободной торговле не
будет вам более помогать, сколь бы успешно ни выполняли вы их задания в
прошлом. Вас даже не известили, что вашей жизни угрожает опасность. Или я не
прав, сэр?
-- Фрэнсис Радвик был убит в драке, в притоне для крысиных боев. И это
было давно.
-- Это было в январе -- прошло только пять месяцев. Радвик вернулся из
Техаса, где он втайне вооружал племя команчей винтовками, поставленными
вашей Комиссией. В ночь, когда убили Радвика, некто совершил покушение на
жизнь бывшего президента Техаса. Президент Хьюстон чудом спасся, буквально
чудом. Его секретарь, британский гражданин, был зверски зарезан. Убийца все
еще разгуливает на свободе.
-- Вы думаете, что Радвика убил техасец?
-- Почти уверен. Деятельность Радвика малоизвестна здесь, в Лондоне, но
не составляет тайны для несчастных техасцев, которые регулярно извлекают
британские пули из трупов своих товарищей.
-- Мне кажется, вы понимаете наши действия крайне превратно и однобоко.
-- Мэллори с трудом сдерживал закипающую ярость. -- Если бы не оружие, они
не стали бы нам помогать. Без помощи шайенов прокопались бы там многие
годы...
-- Сомневаюсь, -- качнул головой Олифант, -- чтобы ваши доводы убедили
техасского рейнджера. Или нашу прессу.
-- У меня нет намерения обсуждать эти вопросы с прессой, и я крайне
сожалею о нашей с вами беседе. Я плохо понимаю, почему вы относитесь к
Комиссии с таким предубеждением.
-- Я знаю о Комиссии гораздо больше, чем мне хотелось бы. Я пришел
сюда, чтобы предупредить вас, доктор Мэллори, а не за информацией. Это я
говорил слишком открыто -- по необходимости, поскольку топорная работа
Комиссии поставила вас в опасное положение, сэр.
Спорить было трудно.
-- Серьезный аргумент, -- кивнул Мэллори. -- Вы предупредили меня, сэр,
и я благодарен вам за это. -- Он на секунду задумался. -- Но при чем тут
Географическое общество, мистер Олифант? Оно-то здесь каким боком?
-- Наблюдательный путешественник может послужить интересам своей нации
безо всякого ущерба для науки, -- улыбнулся Олифант. -- Географическое
общество давно уже является важным источником разведывательных данных.
Составление карт, морские маршруты...
-- А ведь их вы не называете любителями, мистер Олифант, -- мгновенно
среагировал Мэллори. -- Хотя они тоже рыщут в плащах и с кинжалами там, где
не надо.
Повисло молчание.
-- Они -- ноши любители, -- сухо пояснил Олифант после довольно
заметной паузы.
-- Ив чем же конкретно заключается разница?
-- Разница, доктор Мэллори, и вполне конкретная, заключается в том, что
любителей Комиссии убивают.
Мэллори хмыкнул и откинулся на спинку кресла. Мрачная теория Олифанта
не выглядела такой уж безосновательной. Внезапная смерть Радвика, его
соперника и самого сильного научного противника, всегда казалась ему слишком
уж удачным подарком судьбы.
-- А как он выглядит, этот ваш техасский убийца?
-- По описаниям, это -- высокий темноволосый мужчина крепкого сложения.
Одет в широкополую шляпу и длинный светлый плащ.
-- А это, случаем, не может быть плюгавый ипподромный ходок со лбом,
как тыква, Мэллори тронул свою голову,-- и стилетом в кармане?
-- С нами крестная сила, -- еле слышно выдавил Олифант.
Мэллори едва сдержал улыбку. Возможность привести этого лощеного шпиона
в замешательство доставляла ему искреннее удовольствие.
-- Он хотел пырнуть меня, этот малый, -- сказал Мэллори, утрируя свой
сассексский акцент. -- В Эпсоме. На удивление мерзкий тип.
-- И что же вы?
-- Начистил паршивцу морду, что же еще? -- пожал плечами Мэллори.
Олифант на секунду онемел, а затем весело расхохотался.
-- Ас вами, доктор Мэллори, не соскучишься.
-- Тоже самое я мог бы сказать и о вас, сэр. -- Мэллори чуть помедлил.
-- Однако следует заметить, что этот человек вряд ли охотился за мной. С ним
была девица -- уличная девица -- и некая леди, с которой эти двое обращались
до крайности грубо...
-- Продолжайте, пожалуйста. Все это весьма любопытно.
-- Боюсь, я не смогу сказать вам большего, -- качнул головой Мэллори.
-- Упомянутая мною леди принадлежит к высшим кругам.
-- Ваша тактичность, сэр, -- ровно проговорил Олифант, -- делает вам
честь как джентльмену. Однако нападение с ножом -- уголовное преступление, и
весьма серьезное. Вы обратились в полицию?
-- Нет, -- ответил Мэллори, наслаждаясь еле сдерживаемым возбуждением
Олифанта, -- и все по той же причине. Я боялся скомпрометировать леди.
-- Возможно, -- задумчиво сказал Олифант, -- все это было специально
задумано, чтобы ваша смерть выглядела как результат заурядной драки на
скачках. Нечто подобное было проделано с Радвиком -- который умер, как вы
помните, в крысином притоне.
-- Сэр, -- возмутился Мэллори, -- Ада Байрон выше таких подозрений.
-- Дочь премьер-министра? -- поразился Олифант.
-- А что, разве есть другая Ада Байрон?
-- Нет, конечно же, нет. -- Мгновенно появившееся напряжение мгновенно
же и прошло, в голосе Олифанта появилась прежняя легкость. -- Но, с другой
стороны, есть немало женщин, похожих на леди Аду, ведь наша королева
вычислительных машин является также и королевой моды. Тысячи женщин следуют
ее вкусам.
-- Я не был представлен леди Аде, мистер Олифант, однако видел ее на
заседаниях Королевского общества. Я присутствовал на ее лекции по машинной
математике. Я не мог ошибиться.
Олифант достал из кармана куртки кожаный блокнот и положил его на
колено, достал и раскрыл самописку.
-- Я бы очень просил вас рассказать об этом инциденте.
-- Строго конфиденциально?
-- Даю вам слово.
Мэллори представил настойчивому собеседнику несколько урезанную версию
фактов -- по возможности точно описал мучителей Ады и все сопутствующие
обстоятельства, однако тактично умолчал о деревянном ящике с французскими
перфокартами из камфорированной целлюлозы. Он считал это частным делом двух
лиц: леди попросила джентльмена сохранить принадлежащий ей предмет,
джентльмен согласился -- и теперь обязан свято выполнять свое обещание.
Деревянный ящик с карточками, тщательно завернутый в белый мешочек для
образцов, лежал среди окаменелых ископаемых в одном из личных шкафов Мэллори
в Музее практической геологии, ожидая дальнейшего развития событий.
Олифант закрыл блокнот, убрал ручку и подал знак официанту. Узнав
Мэллори, официант принес ему хакл-бафф; Олифант предпочел розовый джин.
-- Мне бы хотелось свести вас кое с кем из моих друзей, -- сказал
Олифант. -- В Центральном статистическом бюро хранятся обширные досье на
преступников -- антропометрические замеры, машинные портреты и тому
подобное. Вполне возможно, что вы сумеете опознать напавшего на вас человека
и его сообщницу.
-- Прекрасно, -- кивнул Мэллори.
-- Кроме того, вам будет предоставлена полицейская охрана.
-- Охрана?
-- Естественно, не из обычной полиции. Кто-нибудь из Особого бюро. Их
люди весьма тактичны.
-- Но я не хочу, чтобы какой-то фараон все время дышал мне в затылок!
-- возмутился Мэллори. -- Что люди скажут?
-- Я больше бы волновался о том, что они скажут, когда вас найдут в
каком-нибудь закоулке со вспоротым животом. Двое известных ученых, двое
специалистов по динозаврам, два загадочных убийства. Пресса будет в полном
экстазе.
-- Мне не нужно охраны. Я не боюсь этого мелкого сутенера!
-- Возможно, этот тип и вправду не стоит особого внимания. Вот удастся
вам его опознать -- все и прояснится. Конечно же, -- негромко вздохнул
Олифант, -- в масштабах Империи обсуждаемая нами история выеденного яйца не
стоит. И все же я отметил бы, что неизвестные злоумышленники имеют в своем
распоряжении деньги, могут при необходимости пользоваться услугами некоторых
наших соотечественников -- сомнительного сброда, прикармливающегося за счет
иностранцев, -- и, наконец, пользуются тайными симпатиями американских
беженцев, спасающихся здесь от войн, сотрясающих Новый Свет.
-- И вы думаете, что леди Ада могла оказаться замешанной в эту грязную
историю?
-- Нет, сэр, ни в коем случае. Такое просто невозможно. Женщина,
которую вы видели, никак не могла быть Адой Байрон.
-- Тогда и дело с концом, -- развел руками Мэллори. -- Скажи вы мне,
что тут затронуты интересы леди Ады, я согласился бы почти на что угодно.
Однако в данной ситуации я уж как-нибудь справлюсь сам.
-- Как знаете, -- пожал плечами Олифант. -- Да, может быть, сейчас и
рановато прибегать к столь решительным мерам. У вас есть моя карточка? Если
что-нибудь еще, дайте мне знать.
-- Непременно. Олифант встал.
-- И если кто-нибудь спросит, мы сегодня не обсуждали ничего, кроме дел
Географического общества.
-- Вы так и не сказали, на кого вы работаете, мистер Олифант. Я не имею
в виду редакторов и издателей.
-- Подобные сведения, -- покачал головой Олифант, -- никогда не
приносят пользы, сэр. И могут принести уйму неприятностей. С вашей стороны,
доктор Мэллори, было бы очень благоразумно не связываться впредь с рыцарями
плаща и кинжала. Будем надеяться, что вся эта история окажется в конечном
итоге пустышкой и растает без следа, как ночной кошмар. Я же, безусловно,
выдвину вашу кандидатуру в Географическое общество и искренне надеюсь, что
вы всерьез рассмотрите мое предложение относительно полицейских машин.
С этими словами необычный посетитель встал, повернулся и зашагал прочь
по роскошному ковру Дворца; его длинные ноги мелькали, как ножницы.
***
