Главная » 2021»Январь»20 » Машина различий. Уильям Гибсон, Брюс Стерлинг. ИТЕРАЦИЯ ВТОРАЯ. 005
18:28
Машина различий. Уильям Гибсон, Брюс Стерлинг. ИТЕРАЦИЯ ВТОРАЯ. 005
***
***
ИТЕРАЦИЯ ВТОРАЯ
ДЕРБИ
Он застыл на полушаге, готовый исчезнуть в гуще воскресной толпы.
Объектив выхватил часть лица: высокая скула, густая, темная, коротко
подстриженная бородка, правое ухо; между вельветовым воротником и полосатой
кепкой -- случайная прядь волос. И тяжелые кованые ботинки, и обшлага брюк,
забранные в короткие кожаные гетры, густо заляпаны известковой суррейской
грязью. Левый погончик поношенного плаща надежно застегнут над ремнем
полевого бинокля. Под распахнутым по жаре плащом поблескивают надежные
латунные пуговицы в виде коротких палочек. Руки человека глубоко засунуты в
карманы.
Его зовут Эдвард Мэллори*.
Мэллори пробирался среди экипажей, лошадей в шорах, меланхолично
хрустящих травой, среди томительно знакомых запахов детства -- упряжи, пота,
навоза. Его руки проверили содержимое карманов. Ключи, портсигар, бумажник,
футляр для визитных карточек. Толстая роговая рукоять шеффилдского складного
ножа. Полевой блокнот, это -- самое ценное. Носовой платок, огрызок
карандаша, несколько монет. Будучи человеком практичным, доктор Мэллори
знал, что в собравшейся на скачки толпе непременно шныряют воры и по виду их
отличить невозможно. Вором здесь может оказаться любой. И от этого никуда не
денешься.
Какая-то раззява неосмотрительно заступила ему дорогу, и сапожные
гвозди зацепили край ее кринолина. Женщина обернулась, болезненно сморщилась
и рывком высвободила ткань; кринолин громко скрипнул, а Мэллори учтиво
коснулся кепи и прибавил шагу. Типичная фермерша, громоздкая, неуклюжая
краснощекая баба, домашняя и английская, как корова. Мэллори была привычнее
иная, более дикая порода женщин: смуглые низкорослые скво племени шайенов с
их десятками блестящих от жира косиц и расшитыми бисером ноговицами.
Кринолины казались ему каким-то странным вывертом эволюции; неужели дочерям
Альбиона доставляет удовольствие таскать на себе эти птичьи клетки из
китового уса и стали?
Бизон, вот на кого похожа женщина в кринолине. У американского бизона,
сраженного пулей крупнокалиберной винтовки, резко подламываются ноги, он
оседает в траву, превращается в такой же вот бугор. Великие стада Вайоминга
встречают смерть совершенно неподвижно, лишь недоуменно поводят ушами на
отдаленные хлопки выстрелов.
Теперь Мэллори пробирался через другое стадо, про себя удивляясь
загадочному всесилию моды. На фоне своих дам мужчины казались существами
иного биологического вида: никаких крайностей во внешнем облике -- за
исключением разве что блестящих цилиндров. Впрочем, Мэллори органически не
мог считать какой бы то ни было головной убор экзотичным, слишком уж много
знал он о шляпах, о тусклых, прозаичных секретах их изготовления. Вот эти,
скажем, цилиндры, разве не ясно, что все они -- за крайне редким исключением
-- откровенная дешевка. Массовый фабричный раскрой, машинная формовка.
Смотрится, надо признать, вполне пристойно, немногим хуже, чем настоящие,
вышедшие из рук опытного мастера, а стоят раза в два дешевле. Мэллори
помогал когда-то отцу в его маленькой мастерской в Льюисе: орудовал шилом,
простегивал фетр, натягивал заготовки на болванки, шил. Отца, опускавшего
фетр в ртутную ванну, ничуть не беспокоил жуткий запах...
Неизбежная кончина отцовского ремесла не вызывала у Мэллори ни тени
сентиментальности. А потом он и вовсе выбросил эти мысли из головы, увидев
полосатый парусиновый навес, стойку и небольшую толпу, полностью состоявшую
из мужчин. Это зрелище вызвало у него острый приступ жажды. Обогнув троицу
джентльменов со стеками, оживленно обсуждавших шансы фаворитов, он
протиснулся к стойке и призывно постучал серебряным шиллингом.
-- Что желаете, сэр? -- осведомился бармен.
-- Хакл-бафф*.
-- Сэр родом из Сассекса?
-- Да. А что?
-- Я не смогу подать вам настоящий хакл-бафф, сэр, -- нет ячменного
отвара. -- На багровом лице появилось крайнее сожаление, тут же, впрочем,
исчезнувшее. -- За пределами Сассекса его почти не спрашивают.
-- А я два года не пробовал хакл-баффа, -- вздохнул Мэллори.
-- Если желаете, я приготовлю вам первоклассный бамбу*. Очень похож на
хакл-бафф. Нет? Тогда хорошую сигару. Всего два пенни! Прекрасный виргинский
табак.-- Бармен извлек из деревянного ящичка кривоватую черуту.
Мэллори покачал головой:
-- Я очень упрям в своих пристрастиях. Хакл-бафф или ничего.
-- Вас не переубедить, -- улыбнулся бармен. -- Сразу видно истинного
сассексца! Я и сам оттуда родом. Примите эту прекрасную сигару безвозмездно,
сэр, как савенюр.
-- Очень мило с вашей стороны, -- удивился Мэллори, тронул пальцами
кепи и зашагал дальше. Вытряхнув на ходу из портсигара люцифер, он чиркнул
палочкой о подметку, раскурил черуту и беспечно заткнул большие пальцы за
проймы жилета.
По вкусу сигара напоминала отсыревший порох; после первой же затяжки
Мэллори поспешно выдернул ее изо рта. Скрутку из паршивого
черновато-зеленого листа опоясывала полоска газетной бумаги с маленьким, в
звездах и полосах, иностранным флажком и надписью: "ВИКТОРИ БРЭНД". Все
понятно, армейский хлам этих самых янки. Отброшенная сигара угодила в бок
цыганской кибитки, выбросила фейерверочный сноп искр и тут же оказалась в
чумазых ручонках черноголового оборвыша.
Слева от Мэллори ипподромную толпу рассекал роскошный, темно-вишневого
цвета паровой экипаж. Высоко вознесенный над людским морем возница потянул
за рычаг тормоза, громко затрезвонил медный колокольчик, и толпа неохотно
раздвинулась. На высоких бархатных сиденьях разместились пассажиры;
шарнирная крыша была сложена гармошкой назад, чтобы пропускать солнце.
Ухмыляющийся старый бонвиван в лайковых перчатках смаковал шампанское в
компании двух юных девиц -- то ли дочерей, то ли содержанок. На дверце
экипажа гордо красовался герб -- скрещенные серебряные молотки на лазоревой
шестеренке. Какая-то неизвестная Мэллори эмблема радикалов. Он знал гербы
всех лордов-ученых, но слабо ориентировался в геральдике капиталистов.
Машина катила на восток, к гаражам дерби; Мэллори шел следом по
расчищенной от людей дороге, легко поспевая за медлительной машиной и
улыбаясь тому, как ломовые извозчики стараются унять перепуганных лошадей.
Он вытащил из кармана справочник, оступившись при этом в колее, выбитой
толстыми колесами брума*, и перелистнул пестрящие яркими иллюстрациями
страницы. Издание было прошлогоднее, лазоревой шестеренки с серебряными
молоточками в нем не нашлось. Удивляться особенно нечему, теперь что ни
неделя, то новый лорд. А все эти ихние светлости прямо без ума от своих
паровых шарабанов.
Машина держала курс на клубы сероватого пара, поднимающиеся над
трибунами Эпсома*; она неуклюже перевалила через поребрик мощеной подъездной
дорожки, и тут Мэллори увидел гараж, длинную несуразную постройку в так
называемом современном стиле -- железный наружный каркас, крыша из луженой,
на болты посаженной жести. Все это уныние малость расцвечено пестрыми
вымпелами и жестяными колпачками вентиляционных труб.
Пыхтя и отдуваясь, машина заползла в свое стойло. Возница открыл
клапаны, раздалось громкое шипение, взлетело и тут же рассосалось облачко
пара. Гаражные механики забегали с масленками, господа же тем временем сошли
вниз по складному трапу. Направляясь к трибуне, лорд и две его спутницы
прошли мимо Мэллори; свежеиспеченная, из грязи да в князи, британская
аристократия, они не сомневались, что этот мужлан смотрит на них во все
глаза, -- и высокомерно его игнорировали. Возница с увесистой корзиной
потащился следом за ними. Мэллори коснулся пальцем своей полосатой, точно
такой же, как у водителя, кепки и подмигнул, но не был удостоен ответом.
Шагая вдоль гаражей и сверяя гербы на пароходах по справочнику, Мэллори
удовлетворенно помечал каждую новую находку огрызком карандаша. Вот Фарадей,
величайший физик Королевского общества*, вот -- Колгейт*, мыльный
магнат. А вот поистине находка -- инженер-провидец Брюнель. Очень немногие
кареты могли похвастаться древними гербами, гербами землевладельцев, чьи
отцы были герцогами и графами в те дни, когда еще существовали подобные
титулы. Кое-кто из поверженного старого дворянства мог позволить себе пар;
другие обладали некоторой предприимчивостью и прилагали все усилия, чтобы
остаться на поверхности.
Подойдя к южному крылу гаража, Мэллори обнаружил, что оно окружено
баррикадой из чистеньких, пахнущих смолой козел. Этот участок,
зарезервированный для гоночных пароходов, патрулировался отрядом пешей
полиции в полном обмундировании. Один из полицейских был вооружен
самострельным, с пружинным заводом, карабином "каттс-модзли" знакомой
Мэллори модели -- шесть таких входили в снаряжение вайомингской экспедиции.
Хотя шайены относились к короткоствольному бирмингемскому автомату с
полезным для нужд экспедиции благоговением, Мэллори знал, что эта игрушка
капризна и ненадежна. К тому же стреляет куда угодно, кроме цели, так что
толку с нее кот наплакал, разве что если выпустить все тридцать патронов
очередью в настигающую тебя свору преследователей -- что и проделал однажды
сам Мэллори через кормовую амбразуру самоходного форта экспедиции.
А вот этот молоденький розовощекий фараон, разве имеет он хоть малейшее
понятие, что такое очередь из "каттс-модзли", выпущенная в толпу? В
английскую, например, толпу. Мэллори поежился и постарался стряхнуть мрачные
мысли.
По ту сторону заграждения каждое стойло было укрыто от вездесущих
шпионов и букмекеров отдельной брезентовой ширмой, туго натянутой на
вкопанные в землю столбики. Мэллори не без труда протолкался сквозь
оживленную толпу зевак и энтузиастов пара; когда же у самых ворот его
бесцеремонно остановили два фараона, он предъявил свое регистрационное
удостоверение и гравированное приглашение от Братства паровых механиков.
Тщательно записав номер, полисмены сверили его со списком в толстом
блокноте, показали, где находится указанный в приглашении гараж, и
настоятельно рекомендовали идти прямо, не шляться по охраняемой территории
без дела.
В качестве дополнительной предосторожности Братство поставило и
собственного часового. Грозный страж, примостившийся на складном стуле возле
брезента, угрожающе щурил глаза и сжимал в руках увесистый разводной ключ.
Мэллори снова показал свое приглашение; отогнув узкий брезентовый клапан,
часовой просунул в щель голову, крикнул: "Твой брат, Том!" -- и пропустил
гостя в гараж.
Свет дня померк, в нос ударила резкая вонь смазки, металлической
стружки и угольной пыли. Четверо паровых механиков, все в одинаковых
полосатых кепках и кожаных передниках, изучали какой-то чертеж. Резкий свет
карбидной лампы играл на изогнутых, покрытых эмалью поверхностях странной
машины.
В первое мгновение Мэллори решил, что перед ним лодка, маленький
пироскаф -- алый корпус, нелепо подвешенный между двух огромных колес, но
затем, подойдя поближе, он понял, что это -- ведущие, а не гребные колеса;
бронзовые, безукоризненно отшлифованные штоки уходили в пазы неправдоподобно
тонкой обшивки. Нет, не лодка, а паровой экипаж, только экипаж необычный,
напоминающий по форме... каплю? Нет, скорее уж огромного головастика. Третье
колесо, миниатюрное и даже немного смешное, было установлено на конце
длинного узкого хвоста, в шарнирной стойке.
На тупом полукруглом носу машины прямо под огромным изогнутым листом
великолепного свинцового стекла (предназначенным, надо понимать, для защиты
машиниста от встречного потока воздуха), четко виднелись черные с золотом
буквы: "ЗЕФИР".
-- Иди сюда! -- махнул рукой Том. -- Что ты там стоишь как неродной.
Остальные встретили его слова сдержанным смехом.
Ну и нахалюга же, внутренне улыбнулся Мэллори; его подкованные сапоги
громко скребли по цементному полу. Ишь, и усы у маленького братика
появились, да какие роскошные -- кошка лизнет и ничего не останется.
-- Мистер Майкл Годвин, сэр. -- Мэллори протянул руку своему давнему
другу, а ныне -- наставнику девятнадцатилетнего Тома.
-- Доктор Мэллори, сэр! -- отозвался Годвин, невысокий и кряжистый, лет
сорока от роду механик с изрытыми оспой щеками, соломенными волосами,
длинными густыми бакенбардами и острым блеском глубоко посаженных глаз. Он
собрался было поклониться, но вовремя передумал и, несильно хлопнув Мэллори
по спине, представил его своим товарищам. Последние звались Элайджа Дуглас,
старший подмастерье, и Генри Честертон, мастер второй ступени.
-- Весьма польщен, -- коротко кивнул Мэллори. -- Я ожидал от вас
многого -- и все равно поражен увиденным.
-- И что вы думаете об этом красавце, доктор Мэллори?
-- Трудно заподозрить его в родстве с нашим фортом.
-- "Зефир" не предназначен для работы в Вайоминге, -- улыбнулся Годвин,
-- чем и объясняется прискорбная нехватка брони и оружия. Форма определяется
функцией -- так, кажется, звучит любимая ваша присказка?
-- Маловат он вроде для гоночной машины, -- осторожно заметил Мэллори.
-- Да и форма, как бы это получше сказать, своеобразная.
-- В основу нашей конструкции положены научные принципы, сэр. Новейшие
принципы. Тут, кстати, очень интересная история, причем история, связанная с
одним из ваших коллег. Вы помните покойного профессора Радвика?
-- Да, разумеется, Фрэнсис Радвик... -- Мэллори растерянно смолк. -- Но
только Радвик и новые принципы?.. Не вяжется это как-то.
Дуглас и Честертон смотрели на него с откровенным любопытством.
-- Мы оба -- палеонтологи. -- Мэллори чувствовал себя очень неловко. --
Но этот малый воображал себя вроде как аристократом. Задирал нос,
придерживался каких-то допотопных теорий. Не умел логически мыслить -- хотя
это, конечно же, мое личное мнение.
Было видно, что механики воспринимают его слова весьма скептически.
-- Я не из тех, кто дурно отзывается о мертвых, -- поспешно добавил
Мэллори. -- У Радвика была своя компания, у меня -- своя, и хватит об этом.
-- Но вы ведь помните, -- настаивал Годвин, -- его гигантскую летающую
рептилию?
-- Кецалькоатлус*, -- кивнул Мэллори. -- Серьезное открытие, тут уж не
поспоришь.
-- Кости отослали для изучения в Кембридж, -- продолжал Годвин, -- в
Институт машинного анализа.
-- Я сам собираюсь там поработать по бронтозаврусу, -- кивнул Мэллори.
Ему очень хотелось сменить тему.
-- Так вот, -- продолжил Годвин, -- у них там в институте лучшие
математики Британии, и они день за днем гоняли свои исполинские машины, пока
мы с вами мерзли в топях Вайоминга. Долбили дырки в карточках, чтобы
разобраться, как могла летать такая громадина.
-- Я знаком с проектом, -- кивнул Мэллори. -- Радвик опубликовал по
этой теме пару статей. Но воздушная динамика -- не моя специальность. Честно
говоря, я не ожидаю от нее серьезных теоретических результатов. Слишком уж
она, простите за каламбур, воздушна.
-- А вдруг она может дать серьезные практические результаты? --
улыбнулся Годвин.-- В анализе принимал участие сам лорд Бэббидж.
Мэллори задумался.
-- Надо думать, что в пневматике все же есть какой-то смысл, раз уж она
привлекла внимание великого Бэббиджа. Развитие искусства воздухоплавания?
Армия очень интересуется воздушными шарами, а на военные науки у нас денег
не жалеют.
-- Нет, сэр,я имел в виду практическое конструирование.
-- Конструирование летающих машин? -- Мэллори помедлил. -- Но вы же не
станете меня убеждать, что эта ваша таратайка летает?
Механики вежливо рассмеялись.
-- Нет, -- успокоил его Годвин. -- К тому же все эти священнодействия с
машиной так и не решили поставленной задачи. Зато теперь мы кое-что понимаем
в воздушных потоках, начинаем осознавать принципы атмосферного
сопротивления. Принципы совершенно новые, не получившие еще широкой
известности.
-- Но мы, механики, -- с гордостью вставил мистер Честертон, -- уже
использовали их практически, при конструировании "Зефира".
-- Мы называем это "обтекаемая форма", -- подал голос Том.
-- Значит, вы придали своей машине "обтекаемую форму", да? Вот почему
она так похожа на... гм...
-- На рыбу, -- подсказал Том.
-- Вот именно, -- воскликнул Годвин. -- Рыба! И все это связано с
поведением текучих сред. Вода. Воздух. Хаос и турбулентность! И все это
поддается расчету.
-- Поразительно, -- отозвался Мэллори. -- Так, значит, эти принципы
турбулентности...
Соседнее стойло взорвалось оглушительным грохотом; стены задрожали, а с
потолка посыпалась сажа.
-- Это итальянцы, -- крикнул Годвин. -- В этом году они привезли нечто
чудовищное!
-- И воняет эта гадость соответственно, -- пожаловался Том.
Годвин склонил голову на бок и прислушался.
-- Слышите, как стучат штоки на обратном ходе поршня? Плохая подгонка.
Ну чего еще ждать от этих нерях иностранцев! -- Он отряхнул припорошенную
сажей кепку о колено.
Голова у Мэллори раскалывалась от шума.
-- Давайте я куплю выпить! -- прокричал он.
-- Что? -- непонимающе приложил руку к уху Годвин.
Мэллори поднес ко рту кулак с поднятым большим пальцем. Годвин
ухмыльнулся. Он крикнул что-то Честертону, получил ответ и вытащил Мэллори
из гаража на свет божий.
-- Штоки у макаронников ни к черту, -- радостно сообщил часовой.
Годвин кивнул, отдал ему свой кожаный передник, накинул неприметный
черный сюртук и сменил полосатую кепку на соломенную, с низкой тульей и
широкими полями шляпу.
Они вышли за барьер.
-- Я могу урвать лишь пару минут, -- извинился Годвин, -- за ними же
глаз да глаз. -- Он надел дымчатые
очки. -- Кое-кто из этих энтузиастов знает меня в лицо, могут увязаться
следом... Да ладно, ерунда это все. Рад видеть вас снова, Нед. Добро
пожаловать в Англию.
-- Я вас надолго не задержу, -- успокоил его Мэллори. -- Просто хотел
перекинуться парой слов наедине. О мальчике, о его успехах.
-- О, Том -- отличный малый, -- отозвался Годвин. -- Учится, старается.
-- Надеюсь, у него будет все в порядке.
-- Я тоже надеюсь, -- кивнул Годвин. -- Искренне вам сочувствую, Том
ведь рассказал мне о вашем отце. Что он тяжело болен и все такое.
-- Старый Мэллори, он не уйдет, пока у него есть дочки на выданье, --
процитировал Мэллори с густым сассексским акцентом. -- Вот что отец всегда
нам говорит. Он хочет иметь полную уверенность, что все его девочки
благополучно вышли замуж. Упорный старик.
-- Думаю, он счастлив иметь такого сына, как вы, -- заметил Годвин. --
Ну а как вам показался Лондон? Вы приехали воскресным поездом?
-- Я еще не был в Лондоне, просидел все время в Льюисе, с семьей. Сел
там на утренний поезд до Лезерхеда, а остаток пути прогулялся пешком.
-- Пешком из Лезерхеда? Это же миль десять, если не больше!
-- Вы что, забыли, как я искал окаменелости? -- улыбнулся Мэллори. --
Двадцать миль в день, без дорог и тропинок, по вайомингским валунам и
осыпям. Меня потянуло вновь побродить по дорогам старой доброй Англии. Я
ведь только-только из Торонто, верхом на наших ящиках с загипсованными
костями, а вы уже который месяц дома, варитесь во всей этой каше. -- Он
повел рукой вокруг.
-- Да, -- кивнул Годвин, -- но как вам все-таки эта страна, на свежий
взгляд, после долгого отсутствия?
-- Антиклиналь* Лондонского бассейна, -- пожал плечами Мэллори. --
Палеоценовые и эоценовые меловые отложения, чуть-чуть голоценовой кремнистой
глины...
-- Все мы -- голоценовая кремнистая глина, -- рассмеялся Годвин. -- Ну
вот и пришли, эти ребята продают вполне приличное пойло.
Они спустились по пологому склону к подводе с бочонками, окруженной
плотной толпой жаждущих. Хакл-баффа тут, конечно же, не было, и Мэллори
купил пару пинт эля.
-- Рад, что вы приняли наше приглашение, -- сказал Годвин. -- Я знаю,
что вы, сэр, человек занятой. Все эти ваши знаменитые геологические
дискуссии и...
-- Не более занятой, чем вы, -- возразил Мэллори. -- Серьезная
конструкторская работа, практичная и полезная. Завидую я вам, честное слово.
-- Нет, нет, -- настаивал Годвин. -- Ваш брат, он считает вас настоящим
гением. И мы, все остальные, тоже! У вас, Нед, большое будущее, ваша звезда
еще только восходит.
-- Да, -- кивнул Мэллори, -- в Вайоминге нам очень повезло, и наше
открытие не осталось незамеченным научной общественностью. Но без вас и
вашего самоходного форта эти краснокожие быстренько бы сделали нам
типель-тапель.
-- Не такие уж они оказались и страшные, глотнули виски и размякли.
-- Туземцы высоко чтят британское оружие, -- возразил Мэллори. -- А
разглагольствования о старых костях не производят на них ровно никакого
впечатления.
-- Ну не скажите, -- ответил Годвин, -- я преданный сторонник партии, а
потому согласен с лордом Бэббиджем: "Теория и практика должны быть едины,
как кость и мышцы".
-- Это следует обмыть, -- подытожил Мэллори. -- Прошу вас, позвольте
мне, -- добавил он, видя что Годвин лезет в карман. -- Я ведь еще не
истратил свой бонус за экспедицию.
Годвин с кружкой в руке отвел Мэллори подальше от остальных пьющих.
Осторожно оглянувшись, он снял очки и поглядел Мэллори в глаза.
-- Нед, вы верите в свою удачу?
Мэллори задумчиво взялся за подбородок:
-- Продолжайте.
-- Букмекеры расценивают шансы "Зефира" очень низко, ставки -- десять к
одному.
-- Я не игрок, мистер Годвин, -- хмыкнул Мэллори. -- Дайте мне надежные
факты и доказательства, вот тогда я приму решение. Я же не какой-нибудь
заполошный дурак, чтобы надеяться на не заработанные в поте лица богатства.
-- В Вайоминге вы рисковали -- рисковали жизнью.
-- Да, но тогда все зависело от моих собственных способностей и
способностей моих сотоварищей.
-- Вот именно! -- воскликнул Годвин. -- Я стою в точности на тех же
позициях! Если вы никуда не торопитесь, я хотел бы рассказать вам о нашем
Братстве паровых механиков. -- Он понизил голос. -- Глава нашего профсоюза,
лорд Скоукрофт... Лорд, а в недобрые старые времена простой Джим Скоукрофт,
один из лучших наших агитаторов. Но мало-помалу Джим примирился с
радикалами, теперь он богат и уже посидел в парламенте и все такое прочее.
Умный мужик, очень умный. Когда я пришел к нему с планами постройки
"Зефира", он ответил мне точно так же, как вы сейчас: факты и
доказательства. "Мастер первой степени Годвин, -- сказал он, -- я не могу
субсидировать ваш проект из заработанных тяжким трудом взносов нашего
Братства, если вы не сможете показать мне черным по белому, какую это
принесет нам выгоду". Тогда я сказал ему: "Ваша светлость, личные паровые
экипажи -- предмет роскоши, а их изготовление -- одна из самых выгодных
отраслей производства в империи. Когда мы выйдем на Эпсом-Дауне и наша
машина оставит конкурентов далеко позади, вся аристократия встанет в очередь
за знаменитой продукцией паровых механиков". И так оно и будет, Нед.
-- Если вы выиграете гонку, -- охладил его пыл Мэллори.
***
